На мой робкий трень-брень дверь осторожно приоткрылась. Варвара Дмитриевна, сестра моей училищной педагогини, предстает предо мной во всей своей творческой красе - порядком измазанный краской кожаный передник и в руке, как дирижерская палочка, кисть. Улыбнувшись мне по-домашнему, она сообщает, что Анна задерживается и просит ее подождать.
Из комнаты доносится деловое постукивание.
- Там столЯр Василий развешивает фотографические карточки, - добавляет она и удаляется в свою мастерскую. Слово "столяр" она произносит очень значительно, по-французски грассируя. С таким же успехом она могла бы произнести - "там их высокопревосходительство князь такой-то"
Она часто произносит что-то по-французски, чем вызывает у меня чувство благоговейного трепета.
Василий стучит по гвоздю и у него от старания из носа медленно выползает крупная капля, но до рта она не добирается - Василий ловко, с присвистом, втягивает ее на место. После чего рукавом оттирает мокрое пятно под носом и таинственным шепотом спрашивает:
- А ты что, неужто у этой учишься? - и кивает на мой скрипичный футляр.
- Учусь.
- А это правда, что они обе немножко ... того?
- Кто вам такое мог сказать? - возмущаюсь я. - Они совершенно нормальные люди, только сильно пожилые - одна художница, другая - скрипачка.
Понятно, что Василию они кажутся совсем странными - бывшие, еще петрбургские барышни, прожившие 50 лет в Японии, вдруг взяли и вернулись в СССР! Может в их памяти осталась ТА, прежняя Россия, а может совсем другая жизнь, прожитая в капиталистическом мире, придавала им некоторую странность. Например, как-то раз Анна Дмитриевна показала мне американский каталог разных скрипичных прибамбасов и посоветовала кое-что оттуда выписать, пояснив, что получается совсем недорого - ведь доллар стоит всего лишь 52 копейки.
- Да видел я ее художества! Ни черта не понять, а краски намалевано много! Я тут смотрю, что бедновато живут - ни мебели тебе, ни посуды. И на стенах вместо ковров одни фотографии и еще называется, что из капиталистической страны приехали! - с легким презрением заключил Василий.
А потом, подумав, твердым голосом пропечатал:
- Нет, я куда крепче живу!
- Это все фотографии музыкантов с мировыми именами, - заступаюсь я за Анну Дмитриевну. - И все портреты с автографами, видите - Шеринг, Коган, Хейфец, Менухин, Безродный.
- А на этой, - шепотом добавляю я, - сын Анны Дмитриевны, он умер.
И уже громко, с интонацией экскурсовода:
- А вот тут - посмотрите какие необычные краски - гора Фудзияма!
- Ну что уж мы совсем ничего не знаем! - обижаеттся столЯр. -Слыхали и про Фудзияму и про сакуру, а вот про этих, что на фотографиях, ничего не слыхал. Фамилии какие-то у них.... нерусские, - с некоторой брезгливостью добавляет столЯр - "мол, у нас своя компания, у нее своя".
- А у нас тут весело?
Я не заметила как вошла Анна Дмитриевна - в своей неизменной черной тафтовой юбке, прозрачной нейлоновой блузке и громадных оранжево-черных клипсах. Она протянула Василию трояк, который тот принял без особого почтения.
- Анна Дмитриевна, - наконец отваживаюсь спросить. - А вы со всеми ними были знакомы?
- Знала, знавала, всех больших скрипачей, приезжавших в Японию, но многих сейчас уже нет с нами. - спокойно, как с примирившейся данностью, добавляет она.
- Но здесь не все старые, вот смотри, этот еще молодой Игорь Безродный. Замечательный мастер (тут она хихикнула)и очаровательный мужчина. Он много раз приезжал в Японию и я каждый раз его - она делает какой-то еле уловимый жест рукой - слегка опекала.
Недавно получила от него письмо, он приглашает меня в гости - мы бы с тобой могли поехать. Конечно, жили бы в гостинице, а не у него в доме, но он очень приглашал!
Как всегда, Анна Дмитриевна не совсем представляет нашу действительность - какая гостиница в Москве! С таких же успехом она могла сказать - поедем на Луну и снимем там дворец.
- Он очень обаятелен! - решительно повторила Анна Дмитриевна и опять хихикнула.....
Через несколько лет, совершая с подругой ночной марш-бросок в поезде Горький-Москва, совсем неслучайно оказались в одном вагоне с ансамблем скрипачей Большого театра. Поскольку народу кроме нас больше не было, мы тут же раскололись, что учимся в консерватории. Почтенные дядечки (тетечки как-то на нас не очень среагировали) отнеслись к нам как и ожидалось - по-отечески умиленно поцокали языками, порасспрашивали обо всех наших педагогах, сами наперебой начали рассказывать как они учились, кто что играл и проч. - обычный музыкантский треп. Музыкальный мир тесен - обязательно найдутся общие знакомые.
Сопровождающий ансамбль, очень важный чиновный дядечка, даже предложил нам назавтра показать Москву и сводить на концерты.
На следующий день, он катал нас по Москве, рассказывал кучу разных баек и упомянул гастроли оркестра русских народных инструментов в Японии.
- В ту бытность я был директором этого оркестра, - обстоятельно вещал чиновник. - А солистом у нас был Игорь Безродный - может не слышали - есть такой скрипач.
- Слышали мы, конечно же слышали! - дуэтом возопили мы с подругой.
- Так вот, приехал он раньше оркестра и отправился в концертный зал на репетицию. А смена климата и времени дает о себе знать - возвратился в гостиницу весь мокрый как мышь! Ну тут к нему с улыбочкой подъезжает гостиничная девочка-японка - пытается помочь раздеться, а он схватился за полы рубашки и не отпускает! Девочка подождала минутку, потом опять улыбаясь за рубашку берется, а он держит мертвой хваткой и не отпускает! Помаялась она - и в слезы! А он не знает что с ней делать - то ли ее успокаивать, то ли кого-то вызывать. А сам в таком виде, что не для посторонних глаз! Выпроводил ее кое-как, и до приезда оркестра никого не впустил! и правильно - он же партийный и нельзя ему так сильно рисковать, - грозно резюмировал товарищ. - А когда через пару дней наш оркестр приехал, мы просто от таких услуг отказались.
А спустя несколько лет Игорь Безродный оказался у нас дома. Я, конечно, сначала не решалась его расспросить об этом случае, а потом все же выбрала момент и спросила, помнит ли он такую русско-японскую даму как Анна Дмитриевна.
- Как же! - обрадовался Безродный! - Оч-ч-ч-чень даже интересная личность - островок европейской культуры в Японии.
Безродный еще раз поразился "тесноте мира" - мадам Анна опекала всех русских музыкантов и казалась неотъемлемым атрибутом всех японских гастролей.
- Уважаемый Игорь, как вам понравилась Йоко? - спросила его в тот приезд мадам Анна.
- Йоко? А кто это?
- Как же, неужели не знаете? Это та девочка, которая вас обслуживает в гостинице.
- Нет-нет, мы отказались от ее услуг. У нас это не принято - как можно!
- Ах как жаль, - сокрушенно покачала головой Анна Дмитриевна. - Такая очаровательная девочка и так прекрасно обучена! Вы много потеряли!
И мадам Анна многозначительно улыбнулась, кокетливо погрозив пальчиком.
- А она вам рассказала про этот случай? - спохватился Безродный.
- Ну что вы! - улыбнулась я своим воспоминаниям. -Все это я впервые слышу.