Белова старалась настроиться на предстоящий разговор с Константином Павловичем Кораблевым, что-то сочинить для правдоподобности, чтобы разговорить, расположить к себе и выудить нужную информацию, но весна, впорхнувшая в город легкой певучей птицей, та самая весна, располагавшая к маниловщине, и о которой ей напомнил брюнет с седыми висками, не позволяла сосредоточиться на расследовании, сбивала с мысли, требовала беспричинных улыбок, безмятежности, даже лени, созерцания с наслаждением и, чего скрывать, глубоко погружения в мечты. Сказано - маниловщина высшей пробы! Недолго думая, Ангелина опять бухнулась на скамейку, предварительно убедившись, что незнакомец исчез из вида.
Среди этой весенней ленивой благостности Белова по-прежнему грустила, недаром ее душевное состояние уловил наблюдательный брюнет, не вызвавший у нее первоначальной симпатии. Конечно, причина для грусти была - гибель молодого парня, Вадима Пушкина, которого ей было безумно жаль. Плюс собственные воспоминания, что тоже не способствовало поднятию боевого духа: пришло осознание того, что ее "поезд ушел". Пышненко она нужна в качестве домработницы, не более того. И пусть на нее обратил внимание скучающий брюнет, это ровным счетом ничего не значит: что попало под руку, то и зацепил взглядом-словом, без особой охоты. На месте Ангелины могла оказаться другая женщина, не уродина, он бы и ее зацепил. Весна, весна-злодейка. И Ангелина винит весну за свою душевную дезорганизацию.
Весна! Именно по ее вине оживились мужчины, именно по ее вине в женскую голову лезет несуразица, всплывают воспоминания, которых как будто и не было вовсе, она всё сочинила. Но нет, в прошлом было многое из того, о чем она благополучно забыла. Так бывает в... пожилом возрасте - забываешь, что было вчера, вспоминаешь, неожиданно, далекое прошлое, причем в мельчайших подробностях.
Вспомнились строки стихотворения поэтессы Ольги Берггольц: "Я люблю сигнал зеленый, знак свободного пути. Нелюбимой, невлюбленной, хорошо одной идти".
Хорошо. Отлично. Свободна как ветер.
Но у Ольги Берггольц были и другие строки: "И никогда не поздно снова начать всю жизнь, начать весь путь, и так, чтоб в прошлом бы - ни слова, ни стона бы не зачеркнуть".
Всё верно, все правильно - никогда не поздно начать все заново, было бы желание.
Представив себя под венцом с Григорием Пышненко, Ангелина не сдержалась и фыркнула, заслужив внимание двух старушек, ковыляющих по тротуару с палочками. Видимо, своим фырканьем она отвлекла их от важного обсуждения своего здоровья. В отместку бабульки уселись рядом и заговорили наперебой, распугав блуждающих по тротуару голубей. Пришлось Ангелине поспешно ретироваться.
Проходя мимо витрины, она невольно оценила по достоинству свое отражение - да, она привлекательна, пусть и не молода. За солнцезащитными очками не видно глаз, признаться честно - тускло-опечаленных, и сие обстоятельство, с очками, играет на ее стороне.
Во всем виновата весна: опять потянуло на лирику.
Вспомнились строки Лермонтова Михаила Юрьевича: "Страшись любви, она пройдет, она мечтой твой ум встревожит, тоска по ней тебя убьет, ничто воскреснуть не поможет".
В переводе на женско-стареющий язык - из двух зол выбирай меньшее. Не нужно ей любви. Жила как-то без нее и еще проживет энное количество лет.
Успокоилась? Успокоилась. Теперь настраивайся, Ангелочек, на нужную волну расследования убийства Вадика Пушкина, не увиливай. Взялась за гуж, не говори, что не дюж, - напомнила себе.
Среди уличного шума Белова с трудом расслышала звонок своего мобильного телефона. Покопавшись в сумке, она выудила телефон. Звонила Люська Яварчук.
- Ангелина Михайловна, - недовольным голосом обратилась она к старшей подруге, - что происходит? Я уже десять минут пытаюсь вам дозвониться!
- Ой не надо, - хмыкнула в ответ Белова, - всего один пропущенный звонок от тебя. Новости есть?
- А у вас? - спросила Люська таким тоном, что Ангелина догадалась - у нее-то новости есть.
- Ничего особенного, я в процессе, - коротко ответила Ангелина. - Судя по твоему загадочному голосу, у тебя есть, что мне рассказать.
- Кое-что есть, - пространно ответила Яварчук.
- Давай, колись.
Люська вкратце изложила последние новости - о разговоре с сокурсницей Вадима по имени Марианна, о визите в зоомагазин "Белая акула", о добыче в боях номера телефона знакомой Вадима Пушкина по имени Василиса. Не забыла сообщить о визитных карточках, которые направо и налево раздавал погибший при знакомствах с девушками.
- Не думаю, что липовые визитки имеют какое-то отношение к убийству, но возьмем это обстоятельство на заметку, - деловито подвела черту под своим монологом Яварчук.
- Люся, ты пока никаких действий не предпринимай, вечером соберемся и все обсудим, составим план на завтрашний день, - высказалась Ангелина, и невольно усмехнулась, вспомнив слова Пышненко - ей надо работать в генштабе.
- Вот вы даете, Ангелина Михайловна! - непонятно по какой причине возмутилась девушка.
- А что я такого сказала?
- Надо ковать железо, пока оно горячо, - сообщила Яварчук, понизив голос, как будто выдавала в людном месте секретную информацию. Ангелина даже представила, как она прикрывает ладошкой свой рот.
- Люся, я уже всё сказала. Возвращайся домой, займись учебой... Хотя бы сделай вид, что ты сегодня была в колледже, а то Марго узнает, и нам обоим попадет.
- Какая учеба, о чем вы?! У меня сейчас одно дело - искать убийцу, - констатировала некогда уступчивая девица.
- Я не хочу, чтобы ты рисковала своей жизнью, - попыталась ее запугать Белова.
- О каком риске идет речь? Встреча с девушкой Вадима - это риск? Вы меня насмешили. Я всего лишь хочу с ней поговорить по душам, только и всего.
- Люся, что ты знаешь об этой девушке?
- Предлагаете мне собрать на нее досье, прежде чем встречаться и... рисковать? - поиронизировала Людмила.
- Ты меня неправильно поняла... Или я не так выразилась, - подумав, призналась Белова. - Полученная от Марианны информация о том, что Вадик встречался с некой Василисой, продавщицей из зоомагазина, поддается сомнению: мало ли за кем Вадим пытался приударить? Он попытался, но далее дело не пошло, общение ограничилось коротким разговором в магазине. Марианна случайно застала двух молодых людей в момент их общения, остальное додумала. А на самом деле... В общем, ты меня поняла. - Ангелина всеми силами пыталась отговорить Людмилу от встречи с Василисой, поэтому говорила совсем не то, что думала.
- Тогда тем более я ничем не рискую: Василиса - одна из многих. Побеседовать с ней будет не лишним, вдруг ниточка потянется, я узнаю еще что-то новое, что-то заслуживающее внимания из жизни Вадика.
- А ты не подумала, дорогая моя Люся, что убийцей Вадима может быть человек из окружения Василисы? Этот человек тоже, как и Марианна, способен сделать неправильные выводы.
- Ага, сделал вывод и пошел убивать! - хмыкнула Людмила.
- Его психическое состояние нам неизвестно.
- Почему сразу псих?! Просто ревнивец. Он измучил Василису своей ревностью, она дала ему отворот-поворот, начала встречаться с Вадимом. Бывший поклонник был в курсе их отношений, попытался вернуть девушку, та сказала резкость, он обозлился, но свою злость обратил ни на нее, а на ее нового парня. Для начала выследил его, затем заявился к нему домой, чтобы разъяснить, кто есть кто. Вадик обладает... обладал удивительной способностью ранить в самое сердце, унизить человека, вызвать озверение...
- Вызвать что?
- Озверение, - просто пояснила Люська. - Бывший парень Василисы озверел - потерял над собой контроль, а дальше произошло то, что произошло. Все влюбленные немножко того. - Она покрутила у виска указательным пальцем, как будто Белова могла ее видеть. Потом добавила со знанием дела, - немножко того, но в разной степени.
- Но не все носят с собой оружие. Преступник имел при себе оружие, пусть и травматическое, значит, догадывался, чем может закончится разговор.
- Вполне возможно, что он всегда "вооружен и опасен". Возможно, не собирался пускать в ход свой травмат, хотел поговорить по-хорошему, убедить. Не вышло... Один убил словом, другой - выстрелом.
- Неожиданные характеристики ты даешь Вадиму. Я не утверждаю, что он был мягким и пушистым, но он знал, как и с кем разговаривать.
- Вот именно - он не был мягким и пушистым, и Марианна это подтвердила. Вы сейчас сказали, что Вадик чувствовал границы, а мне в голову сразу пришла мысль - получается, вид убийцы не напугал Вадима. Он подумал, что одолеет его одной левой, о средстве защиты, которое было у потенциального преступника, он не знал. Потому и вел себя отвязно.
- Как он себя вел?
- Нехорошо по отношению к визави.
- Не знаешь брода, не суйся в воду, - проговорила Белова.
- По сути верно.
- Кстати, о Марианне. Как она тебе показалась? - опомнилась Ангелина Михайловна.
- Слонопотам, - одним словом охарактеризовала новую знакомую Люська. - Она призналась мне, что была влюблена в нашего Вадика. Сначала оговаривала его на чем свет стоит, дескать, он одноклеточный, циничный, резкий - мог словцом так припечатать, что долго помнить будешь. Сама знаю, что он из себя представлял - да, циничный, да, резкий, да дерзкий, но уж точно не одноклеточный. Я, конечно, вступилась за Вадика. Так расчувствовалась, что пустила слезу, от жалости к Вадику и от обиды за него. И скажу честно - в мою голову вкрались подозрения относительно Марианны. А почему нет? Она могла убить Вадика. Все преступления, пусть не все, - поправилась девушка, - но очень часто убийства совершаются из-за женщин, что говорит об их косвенной причастности, или женщина сама является убийцей. Одним словом, шерше ля фам!
- Что натолкнуло тебя на мысль о причастности Марианны? - спросила Ангелина, желая увести внимание Люськи от Василисы - пусть сосредоточится на сокурснице Вадика Пушкина.
- Вадик мог ее обидеть при всем честном народе, она пришла к нему, чтобы заставить его извиниться, он не только не извинился, а довел девушку до белого каления, она не сдержалась... Убийство в состоянии аффекта... Я не делаю скоропалительных выводов, - поспешила оправдаться Яварчук. - Составляю список предполагаемых убийц Вадима. Пока не исключила из списка Марианну, но меня гложат смутные сомнения, что она могла убить вообще, в частности убить парня, в которого была тайно влюблена. Без всякой надежды на взаимность - это мое личное мнение. Не было у Марианны никаких шансов. Пусть Вадик ни первый красавелло, но и не последний в шеренге писаных красавцев, а Марианна... как бы помягче выразиться...
- Ему не пара.
- Абсолютно! Девушка-глыба, не в умственном плане, в визуальном.
- Скажем прямо - у Вадика тоже не складывались отношения с противоположным полом, уж не знаю причины. Вероятно, причина кроется в матери, которая безумно любила сына, пыталась любить его за двоих - и за себя, и за биологического отца. В итоге Вадик что-то о себе возомнил, требовал от девушек поклонения - он же Нечто, так мать сказала, твердила изо дня в день, вбила ему в голову. А поклоняться девушки не хотели. Вадик расставался с ними без сожаления. - Высказавшись, Ангелина Михайловна сама удивилась сделанным выводам - видела бы Люська ее ошарашенное лицо, с такой физиономией замирают при виде говорящего кота. Ангелина как-то видела по телевизору нечто подобное, наверное, и лицо в тот момент было как сейчас. Раньше она никогда не задумывалась о методах воспитания Валентины Пушкиной, а на ее сына смотрела как на шаловливого избалованного ребенка, который сам себе на уме.
Между тем Людмила продолжила затронутую тему общения Вадика с противоположным полом.
- Поклоняться готова была одна Марианна. Вадик помыкался-помыкался и стал тайно с ней встречаться. Но сразу ее предупредил - чтобы ни одна собака не знала об их любовной связи. Марианна была согласна на все его условия. А потом появилась Василиса. Марианна узнала, что естественно... Узнала-то узнала, - задумчиво пробормотала девушка после паузы, - но я все равно не поверю, что она могла жестоко расправиться с Вадиком даже в порыве ревности! Марианна... она... мягкотелая, безответная, забитая, ее терпению можно позавидовать. Подумаешь, Василиса! Василисы приходят и уходят, а верная Марианна всегда рядом, всегда готова. Никуда Вадик не денется - вернется к ней. С этой надеждой и жила последнее время. И никак не ожидала, что с Вадиком случится трагедия. Трагедия ее потрясла, хотелось с кем-то поделиться своей болью, кому-то рассказать о своих чувствах. Марианну распирало. Тут на горизонте появилась я, посторонний человек. Кому ей открыть свою тайну? Конечно, мне. Вот почему она подошла ко мне и заговорила. По всей видимости, боль обиды еще автоматически существовала внутри нее, и полное осознание потери не пришло, поэтому она начала с нападок, по мере нашего разговора с опозданием пришло осознание, и Марианна впала в ступор. Я обалдела от увиденного и поняла - Марианна тяжело переживает смерть любимого человека, без всякой фальши, совершенно искренне, - так сыграть настоящее горе ей, непрофессиональной актрисе, не под силу.
- У тебя большой опыт наблюдений? - не выдержала Белова.
Яварчук не обратила внимания на колкое высказывание, продолжала гнуть свою линию:
- Это полное погружение в себя, этот остекленевший взгляд. Если бы Марианна ревела как белуга, если бы она билась головой о стенку, грозила убийце и падала в обморок от горя, я бы ей ни на грамм не поверила.
- Повезло Марианне - с неё сняты все обвинения в убийстве.
- Одно мне не ясно, - продолжила как ни в чем ни бывало Людмила, - Марианна заявила, что Вадик менял маски в зависимости от обстоятельств: в академии он был одним, дома - другим, в компании - придумывал себе еще какой-то образ. Тогда я спросила у Марианны, откуда ей это известно? Есть ли у нее основания так говорить? И что мне ответила Марианна? Она сказала: "Знаю и все, поверь мне на слово". Лихо, не правда ли?
- Наверное, она знает о нем больше, чем говорит, - задумчиво протянула Белова. - Твои догадки об их любовной связи ни беспочвенны.
- Жалкая она какая-то. Будто бы полная, высоченная, глыба - одним словом, а выглядит беззащитной. Наверное, это от горя. Пусть связь была тайной, но она была, этой любовной связью она жила, в ней был смысл ее жизни, а теперь наступил конец всему.
- В молодые годы легче справиться с несчастьем. Думаешь, что подошел к черте, но время проходит, ты забываешь и о горе, и о черте, черно-белая жизнь приобретает мягкий цвет, который со временем насыщается яркими оттенками.
- Ангелина Михайловна, вы верите в то, что говорите?
- Не знаю, - ответила, подумав, Ангелина. - Нельзя мерить всех под одну гребенку - все люди разные, у всех разные характеры и темпераменты, все по-разному реагируют на события: у одного память длинная, у другого - короткая. Многое зависит от желания самого человека.
- Все люди разные, - выдохнула Людмила, - одни доверчивые, другие - чувствуют подвох в каждой фразе, в каждом движении головы или во взгляде. Один смотрит на тебя ангельскими глазами необыкновенного цвета - цвета пасмурного неба на закате, а ты веришь каждому слову, потому что человек с такими глазами не может врать никогда и никому. Он может сгоряча что-то сболтнуть, и сразу пожалеть о своих словах... И застыть как изваяние.
- О глазах необыкновенного цвета ты заговорила не зря?
- Марианна, - коротко сказала Люся. - Я не поэт и не живописец, мне не свойственно сочинять замысловатые цвета, но рассмотрев цвет глаз Марианны, я сразу подумала - это цвет пасмурного неба на закате.
- Цвета пасмурного неба на закате, говоришь, - пробормотала Ангелина Михайловна. - И знаешь, что я тебе скажу, Люся...
- Что? Что Марианна могла расправится с Вадимом? Что первое впечатление о человеке может быть обманчивым? Что надо прислушиваться к себе, внимательно вслушиваться в сказанное другим человеком, не отмахиваться, не придумывать ему оправданий лишь только потому, что он вызывает жалость и сочувствие?
- Как говорили в одной советской кинокомедии - не спеши!
- Ну да, поспешишь - людей насмешишь.
- Вот ты заговорила про глаза необыкновенного цвета, и я вспомнила...
- Еще скажите, что вы с ней близко знакомы, - недоверчиво протянула Яварчук, не дослушав продолжения, потому как начало ей совсем не понравилось. Она сильно разозлилась на себя, на Белову, которая умничает. На себя Люська наброситься не могла, поэтому набросилась на Белову, - откуда бы вам ее знать?! Вы что-то придумываете на ходу и только лишь для того, чтобы дать мне понять, что я не разбираюсь в людях, что я неправильно строю разговор, что я быстро меняю свое мнение, что я вообще...никто и звать меня никак.
- Люся, ты себя слышишь?! - рявкнула Белова, чем заслужила критический взгляд молодой мамаши. Мамаша катила коляску, в которой спал круглолицый бутуз. Белова приложила ладонь к груди - извинилась за свое громкое поведение. Затем процедила сквозь зубы, - Люся, не перебивай старших, это раз, не делай скоропалительных выводов, это два. Теперь я продолжу, если ты не возражаешь. - Люська возмущенно посопела, а Белова все же продолжила, - если это та Марианна, о которой я подумала, то я не удивлена, что она знает о Вадике больше, чем другие студенты, с которыми у Вадика сложились дружеские отношения.
- Я ничего не понимаю, - твердо выговорила Яварчук с легкой обидой в голосе.
- Родители Марианны когда-то были дружны с матерью Вадима. Потом их дружба расстроилась или так сложились обстоятельства. Но дружили они долгое время, часто приходили к Пушкиным в гости. Я хорошо помню упитанную девочку по имени Марианна. Она была ровесницей Вадима. Глаза у нее и в детстве были необыкновенными, запоминающимися. Сейчас ты сказала о глазах, и я сразу вспомнила ту девочку Марианну.
- Допустим, что речь идет именно о той самой Марианне. Что это меняет?
- Они знают друг друга почти с рождения. Марианна не могла убить Вадика, она ему и в детстве прощала все обиды, смотрела на него как на божество. В спорах всегда принимала сторону Вадика, который при чужой поддержке вел себя неподобающим образом. Но сверстники остерегались вступать в конфликт с девочкой, которая была больше всех и сильнее всех, и с мальчиком, который выставлял себя совсем ни тем, кем он был на самом деле, но малые дети плохо разбираются в этом. Я хорошо помню все перипетии детских отношений того времени, потому что оба, мальчик и девочка, проводили много времени в нашем дворе. Я долго ждала, когда чаша терпения Марианны переполнится, и она вздует своего обидчика, но сей момент не наступил. Возможно, час расплаты бы настал, но дружба родителей сошла на нет. В ту пору обоим было лет по двенадцать-четырнадцать. Кое-что они уже понимали друг о друге, поэтому Марианна умела право так высказаться о Вадиме - что Вадим выступал в разных лицах в зависимости от обстоятельств.
- Можно подумать, она "открыла Америку": кто из моих сверстников одинаков дома и вне дома? Да, никто! Возьмите меня: дома с Марго я одна, паинька, в своем колледже я совсем другая...
- Оторва, - подсказала Ангелина.
- Ага, будешь в колледже паинькой, тебе голову откусят, не побрезгуют.
- Не наговаривай на себя, Люся.
- Ангелина Михайловна, вы уверена, что это именно та Марианна?
- Конечно, я могу ошибаться. Но с другой стороны, Марианна - редкое имя, и опять же - избыточный вес. В раннем детстве она была пухлым пупсиком, повзрослев, превратилась в "жиртрест", - так ее Вадик дразнил в подростковом возрасте, а она улыбалась в ответ. У Марианна мать низкорослая, но тоже очень полная женщина, видимо, дочь пошла в нее, а отец - высокий и худой.
- Ростом Марианна пошла в отца, она тоже высокая, потому я и назвала ее трехстворчатым шкафом.
- Не обзывайся, нехорошо, - приструнила ее Ангелина Михайловна.
- Больше не буду. Марианна увлекается рыбной ловлей, приглашала меня присоединиться к ним с отцом.
- Вот и поезжай. Авось, подружитесь. Ты сама утверждала, что у тебя нет подруг. Наверное, Марианна тоже одинока.
- Вообще-то, она девчонка ничего. Душевная.
- Послушай, душевная моя, отправляйся-ка ты домой, и жди моего возвращения.
- Что там у Жанны Петровны? Она вам не звонила? - поинтересовалась Яварчук, проигнорировав слова Ангелины Михайловны.
- Пока не звонила. А ты мне зубы не заговаривай. До-мой!
- Тетя Лина, - взывала Люська, - если вы не забыли, у меня назначена встреча, я не могу подвести человека.
- Ты уже успела переговорить с Василисой?
- Ну да. Я ей позвонила Василисе, назвала свое имя, сообщила, что я соседка Вадима Пушкина, он попросил меня оказать одну услугу - кое-что передать своей девушке, он же дал мне номер ее телефона.
- Мда. Необдуманно... Ну да ладно, обратной дороги нет. И что Василиса? Не удивилась?
- Она заявила, что не хочет ничего слушать о Вадике, что Вадик такой-растакой, гад последний.
- Вот даже как. Но это заявление позволяет нам сделать определенный вывод - раз Василиса ничего не знает о его смерти, значит, непричастна...
- Сами всегда говорите, чтобы я не делала скоропалительных выводов.
- Я не делаю выводов, я пока рассуждаю, а ты опять меня не дослушала. Василиса может быть хорошей актрисой, в отличие от простодушной Марианны.
- Как я поняла, Василиса и Вадим вдрызг рассорились.
- Причина ссоры тебе известна?
- Причина в Вадике. Именно из-за него Василиса не могла ходить некоторое время на работу, в итоге ей пришлось написать заявление по собственному желанию задним числом, чтобы не уволили за прогулы.
- Звучит интригующе. Что же он натворил?
- Василиса обещала рассказать мне при встрече.
- То есть, на встречу она согласилась, несмотря на то, что Вадик такой-растакой и гад последний.
- Любопытство взяло вверх. И вот теперь я не знаю, что мне делать. Понятное дело - на встречу надо ехать, но как набраться смелости и сообщить ей о трагедии. Надо ли, как думаете? Или придумать историю с его длительной командировкой - он же все-таки "коммерческий директор" НПП "Витязь".
- А что ты ей успела рассказать?
- Ничего, только то, что он просил меня кое-что ей передать. Все объяснения при встрече.
- Она не допытывалась?
- Пыталась, но я взяла пример с Марианны - напустила туману, сказала, что это секрет, она обо всем узнает позже. Так что мне делать? Говорить ей о смерти Пушкина?
- Люся, давай мы вместе навестим Василису, обо всем ей расскажем, посмотрим на ее реакцию. Выясним, как вел себя Вадик в последнее время, не делился ли своими проблемами.
- И спросим в лоб, был ли у нее ревнивый воздыхатель.
- Согласна поехать вместе?
- Честно? Не согласна, только вы не обижайтесь, но мне компаньонки не нужны, сама справлюсь.
- Где ты с ней встречаешься?
- Не скажу!
- Тогда я сейчас же звоню Марго!
- Только не надо меня шантажировать... Ладно, я скажу, но дайте слово, что не будете навязываться.
- Как ты разговариваешь! - возмутилась старшая подруга.
- Слово даете?
- У меня есть выбор?
- Без уточнений никак?
- Никак, я несу за тебя ответственность перед твоей прабабушкой. И перестань перебрасываться вопросами.
- Тетя Лина, вы только не пугайтесь, но мне придется уехать из города, потому что в данный момент Василиса проживает в поселке Толпино, рядом станция с аналогичным названием. Василиса присматривает за хозяйством своей родственницы, которая уехала в санаторий.
- Давно она там сидит, в своем Толпино?
- Я не спросила. И не потому, что забыла спросить, нарочно не стала - не хотела вызвать подозрений: чтобы не подумала, что я устраиваю допрос. И опять же: если Василиса причастна к гибели Вадика, но умело делает вид, что ни сном-ни духом, то она правды не скажет.
- Люся, ты сама подумай - если Василиса делает вид, что ни сном-ни духом, то она тебя заманивает в ловушку. Она отсиживается в своем Толпино, рядом с ней находится ее подельник, тут звонишь ты, представляешься соседкой, заявляешь, что у тебя для нее "привет" от Вадика, Василиса подозревает неладное, но соглашается на встречу, чтобы понять, что тебе от нее нужно, что тебе известно. А ты, доверчивая простота, едешь в поселок Толпино и попадаешь в логово врага. Люся, ты понимаешь, что тебе грозит опасность?
- Вы хотите меня запугать? Не удастся! Я все равно поеду к Василисе... Всё! Я не хочу ничего слушать!
- Не хочешь, а придется! Я запрещаю тебе ехать к Василисе!
- Что ж нам теперь ждать, когда Василиса вернется в город? А если ей тоже грозит опасность? Вы не подумали об этом? Если они с Вадиком влипли в какую-то историю? Василиса укрылась в поселке, а Вадик... а Вадик пытался привлечь наше внимание первоапрельским розыгрышем.
- Девушка, а вы детективы не пишите? Уж больно у вас развито воображение?
- У вас - ни меньше? Вы тоже пишите детективы?
- Довольно шуток-прибауток. Люся, ты можешь ограничится общением по телефону. Необязательно пилить за тридевять земель. Позвони Василисе, скажи, что у тебя не получается приехать к ней, сообщи о гибели Вадима...
- Ага, по телефону, сообщи... Сами же говорили, что надо проследить за ее реакцией, я с этим полностью согласна. Когда видишь глаза человека, тебе многое становится понятным.
- Что именно ты хочешь понять по ее глазам? Врет она или говорит правду?
- Типа того.
- Почему ты считаешь себя умнее других?
- Я так не считаю, но телефонный разговор исключаю - он ничего не даст. То ли дело непосредственное общение с человеком.
- Зря я тебя втянула в это дело, - сокрушенно заметила Белова.
- Ничего не зря.
- Люська, надеюсь, ты повзрослела и поумнела и не будешь совершать опрометчивых поступков, - потеряв последнюю надежду ее отговорить, вкрадчиво проговорила Ангелина.
- Я давно уже и повзрослела, и поумнела, только вы не хотите этого замечать, - парировала с легкой обидой Яварчук. - Всё считаете меня дитем неразумным.
- Послушай, дите разумное, как я понимаю, отговаривать тебе бесполезно, но хочу тебя предупредить: во-первых, будь постоянно на связи, не вздумай отключать телефон; во-вторых, докладывай о каждом своем шаге. Как ты будешь добираться до этого Толпино?
- Как мне объяснила Василиса по телефону, я могу добраться до поселка на электричке или на личном автомобиле, но личного автомобиля у меня пока нет, поэтому я поеду на пригородный железнодорожный вокзал, куплю билет на электричку, следующую до станции Толпино. Затем позвоню Василисе, чтобы сообщить, на какое время я взяла билет. Когда я доеду до нужной станции и выйду на платформу, там меня уже будет ждать Василиса. Так мы с ней условились, потому что одна я не найду дорогу до ее дома, дома ее родственницы, в котором она проживает в настоящий момент.
- Мне нравится твоя обстоятельность. Одно не пойму - зачем тебе чужой дом? Вы можете поговорить на платформе и распрощаться. Поговоришь и сразу вернешься домой на ближайшей электричке.
- Сориентируюсь по обстоятельствам. Вы не волнуйтесь, ничего со мной не случится. Я буду на связи. Пока-пока.
- Береги себя, Люся. Не лезь на рожон...
Жанна Петровна Рябченко понимала, что взвалила на себя непосильную ношу. А как иначе можно назвать ее инициативу с получением информации от "внештатного агента" Анны Никифоровны Гавриловой. Старуха явно знает больше, чем рассказала полицейским. Свидетелем этого разговора были Жанна и Ангелина, притулившиеся на маленьком диванчике в квартире Пушкиных и созерцающие на действия правоохранительных органов. Следователь допрашивал Гаврилову в соседней комнате, но она так громко говорила, что ее можно было услышать на седьмом этаже, в квартире Беловой. На Белову старуха нападала страстно, обзывала ее "выжившей из ума на старости лет" - именно такими словами, на что Белова отреагировала на удивление спокойно: повернула голову к подруге и поинтересовалась, слышала ли она. Подруга попросила не обращать внимания, Белова процедила сквозь зубы: "Тоже мне, нашлась девица на выданьи". Имея в виду, естественно, языкатую особу. А подруга вставила: "Давно выжила из ума, дура старая".
В общем, оговорила "девица на выданьи" Белову по полной, еще повезло, что следователь быстро разобрался, что к чему и отправил старуху восвояси, чтобы не мешала работать. Возможно, если бы он сделал вид, что прислушивается к ее словам, глубоко поддерживает и сочувствует, старушенция и проговорилась бы, поделилась своими наблюдениями на посту, но он взял и выпроводил, причем ни без труда. Бабка упиралась и пыталась придать значимости своей болтовне, сопровождая передвижение к выходу словами: "Эх, молодой человек, если бы вы знали столько, сколько знаю я..." Молодой человек, следователь, не желал знать столько, сколько знала таинственная особа, закрыл дверь и выдохнул. После чего вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони и пробубнил себе под нос: "Если бы я знал столько, сколько знает она, я бы давно был на кладбище".
Почему он так сказал?
Но Ангелина, услышав слова следователя, вспомнила известную фразу: "Он слишком много знал". Озвучила ее, а Жанна зачем-то поддакнула. Далее продолжать не стали, лишь обменялись испуганными взглядами.
Получается, что Никифоровна что-то видела. Кого-то видела. Возможно, она видела убийцу. Хотела поделиться со следователем, но тот не оценил ее прямолинейного начала, посчитал именно ее выжившей из ума на старости лет, а раз выжила из ума, то выслушивать ему весь этот бред ни к чему, он не психиатр.
Но как Жанне подобраться к зловредной старухе, которая не любит Ангелину, и хороша знает саму Жанну, связанную с недругом Ангелиной неразрывной дружбой. Раз одна "выжила из ума на старости" - с ее слов, то и другая недалече от нее ушла, опять же унаследовала нелюбовь - это уже домысли самой Жанны.
Если бы Рябченко знала, что ее подругу целый день преследуют воспоминания, она бы нисколько не удивилась, потому что самой неожиданно пришел на ум один случай из далекого прошлого.
Дело было летом, летом, как пелось в одной песенке. И не просто летом, а на морском побережье, на студенческой базе отдыха.
Один парень, из местных жителей, воспылал к Жанне любовью, даже приглашал к себе в гости, чтобы познакомить с мамой, предлагал выйти за него замуж. Жанна отказалась от знакомства с мамой и выходить замуж отказалась, посчитала предложение блажью. Все две недели отдыха поклонник ходил за ней как привязанный, но на расстоянии, потому что несостоявшаяся невеста ему доходчиво объяснила, что никаких шансов у него нет. Видимо, он надежды не терял, и словам не поверил. На следующий год она не поехала на море, но ее сокурсники потом рассказывали, что ее прошлогодний кавалер приходил и спрашивал о ней. Получается, действительно, влюбился. Хорошо, что Жанна не дала ему свой адрес, хотя, он настаивал.
А как бы сложилась ее судьба, если бы она вышла замуж за того парня?
Прошлое не терпит сослагательных наклонений. Был такой случай, не случилось, и ладно.
Как же его звали? Она не помнит. И лица его не помнит. Столько времени прошло. Сколько? Жанна подсчитала и ужаснулась: тридцать восемь. Знакомство произошло в год московской олимпиады, в сентябре. В тот знаменательный для большой страны год они впервые попробовали невиданную доселе финскую колбасу в вакуумной упаковке, пепси-колу в бутылочках с полосатыми наклейками, невероятно вкусную. Всему удивлялись, всему радовались, никогда не были циничными и не делали вид, что чрезвычайно устали от жизни.
- Довольно предаваться воспоминаниям, - дала себе установку Рябченко. И призадумалась, - не позвонить ли Ангелине? Посоветоваться, что предпринять, как подступиться к Никифоровне?.. Позвонить?.. Нет, не стану звонить, знаю, что от нее услышу: "Жанна, ты когда-нибудь можешь самостоятельно решить проблему? Никто тебя за язык не тянул, никто не заставлял идти к Никифоровне! Это был твой выбор!"
Ангел будет, как всегда, права - она привыкла советоваться с ней, прежде чем принять решение. Она привыкла, ей так проще жить. И она благодарна подруге за совет, за помощь и поддержку. Если бы подруга вовремя не поддержала, Жанна до сих пор жила с мужем-пьяницей, который ее постоянно унижал, что самое ужасное - унижал сына. Протрезвев, не мог вспомнить, что произошло накануне, но на всякий случай извинялся, сыпал несбыточными обещаниями.
Как мог умный образованный человек, быстро поднимающийся по карьерной лестнице, незаметно пристраститься к спиртному? Жанна часто возвращается в то время, задается вопросом - почему так вышло? Поженились, родился сын, все было хорошо. Жанне хотелось думать, что все у них хорошо. Бывший муж никогда не говорил о любви. Она первая затевала разговор. Говорила, что любит, спрашивала, а он? Он кивал или односложно отвечал - тоже тебя люблю. Ее не коробило его "тоже". Когда уже "заварилась каша", Жанна вызвала на откровенность свекровь, та нехотя призналась, что у ее сына была любимая девушка, они собирались пожениться, но незадолго до свадьбы, она сбежала с другим. Ее искали, думали, что с ней случилась беда. Она нашлась сама - дала бывшему возлюбленному телеграмму - не ищи, у меня все хорошо. Через месяц он встретил Жанну, они поженились. Хотел забыть сбежавшую невесту, ему это не удалось, потому их семейное счастье длилось недолго. От переживаний, не отпускавших его, начал прикладываться к бутылке. Жанна не возражала, сначала ей даже нравилось преображение мужа после выпитой рюмки-другой. Он был нежен, ласков, но почему-то называл ее Ладой. Жанка думала, что просто так, вспомнилась старая песенка: "Хмуриться не надо Лада, хмуриться не надо Лада, для меня твой смех награда, Лада". Оказалось, Ладой звали его бывшую возлюбленную.
Жанна упустила момент, когда можно было его остановить, когда можно было до него достучаться. Когда точка невозврата была пройдена, когда даже жалости к нему почти не осталось (но "почти" это тоже якорь, не позволяющий перейти к решительным действиям, иной раз жестким), на помощь пришла Ангелина, которая смогла вразумить - делала акцент на сынишке, на Викторе. Поначалу Жанна не хотела ничего слушать о разводе, прикрывалась словами: без меня муж пропадет. Ангел парировала тогда: "Он давно пропал, и ты бессильна что-то изменить, это был его выбор, и сейчас, если ты не поставишь свою жизнь с головы на ноги, пропадешь не только ты, но и Витюшка".
Каждый день мальчик с ужасом ждал возвращения отца домой. В ту пору отец уже потерял работу, но утром заявлял, что идет трудоустраиваться, якобы нашел хорошее место. Врал, конечно, и супруга это знала, но молчала. Одевала его во все чистое-выглаженное и отправляла... трудоустраиваться. Стояла у окна и провожала взглядом сгорбленную фигуру, пресекающую двор скорым шагом. Из этого же окна вечером со страхом ждала возвращения "трудоустроенного" мужа. Когда он долго не возвращался, начинала нервно мерить шагами кухню и прихожую, звонила подруге, чтобы посоветоваться, куда звонить, к кому обращаться. По вскоре перестала волноваться, выглядывать из окна, поджидать, а потом и вовсе тихо радовалась и надеялась, что он вообще не придет. Пойдет к матери и у нее же останется навсегда. Мать видела их "счастливую" семейную жизнь, и сама предлагала невестке подать на развод.
- Хоть пьяница, но мой сын, мой крест, его и буду нести до конца жизни, никуда мне не деться, а тебе нужно свою жизнь устраивать, - ласковым голосом говорила свекровь.
Но достучаться смогла только Ангелина, предъявив козырь - сын Витюшка.
- Пока не поздно, надо что-то делать. Иначе с мальчиком случится беда. На чьей это будет совести? - вопрошала разгневанная подруга и таки добилась своего.
В короткие минуты более-менее нормального восприятия супругом окружающего мира Жанна заявила, что подала на развод. Муж вскинул на нее глаза, криво ухмыльнулся и прохрипел:
- Давно пора. Я устал ждать.
Долгих судебных разбирательств не было, их развели быстро, они расстались без сожаления. Но все равно Жанна часто вспоминала бывшего мужа, жалела его, хотелось узнать, жив ли он или помер в какой-нибудь подворотне.
Однажды не сдержалась и отправилась к бывшей свекрови. Думала, что бывшая свекровь сильно сдала под грузом неразрешимых проблем, а застала ее прежней, деловой и суетливой. Бывшей снохе она была рада, пригласила в дом. Жанна с опаской зашла. Хозяйка заметила ее напряженное состояние и успокоила:
- Не бойся, его нет. Давно уж уехал, практически сразу после развода. Завербовался на стройку. Все у него хорошо, ни капли спиртного в рот не берет. Недавно женился. Жена скоро родить должна. А ты разве не знала?
- З... знала, - соврала Жанна, стушевалась и призналась, - нет, я ничего не знала. Рада за него...
У бывшей свекрови пробыла недолго, о чем им разговаривать, все что хотела, она узнала - жив-здоров и даже счастлив. Получается, именно она была причиной его падения.
А почему только она? Она ему не навязывалась, она не заставляла его жениться на ней. Она его очень любила. Он это понял без сложных умозаключений и решил - авось что-то и выйдет.
Но зла на бывшего мужа Жанна не держит, благодарна ему за сына. О сыне отец и бабушка быстро забыли, но Жанна их не осуждает. Им с сыном жилось неплохо. Хорошо жилось, что там говорить.
Жанна скрыла от подруги новость о бывшем супруге, сама не знает, почему так поступила. Наверное, не захотела возвращаться в прошлое, мусолить тему своей вины, его вины, строить предположения, разбирать свое личное дело - что с ней не так? Развивать собственные комплексы. Хотя, вряд ли Ангелина позволила бы их развить. Она всегда утверждала, что бывший супруг ее подруги не оценил своего счастья, таких женщин, как Жанна - одна на миллион.
И опять вспомнился парень из восьмидесятого, года московской олимпиады. Как бы сложилась ее жизнь, если бы...
История не терпит сослагательного наклонения! Сколько можно себя в этом убеждать? Аксиома! Никуда не деться, машину времени пока не изобрели. Жизнь сложилась так, как она сложилась, чего уж теперь. Ангел сейчас бы пропела: "А знаешь, все еще будет..."
Ангел оптимистка, а она, Жанна, скрытная пессимистка. Если бы ни подруга, была бы самой настоящей пессимисткой, не скрытной. Жанна заряжается от подруги энергией, Ангел - аккумулятор. Они так давно дружат, что понимают друг друга без слов, чувствуют друг друга на расстоянии. Когда Жанне плохо, ей тотчас звонит Линка и спрашивает: "Жанок, у тебя все нормально?" Жанка старается не расстраивать подругу, которая принимает ее проблемы близко к сердцу: "У меня все ок!" - "А не выпить ли нам по рюмашке? - тогда предлагает Линка. - "Заметьте, ни я это предложила!" - заимствует чужие слова из кинофильма "Покровские ворота" Рябченко, которой от заботы близкого человека сразу становится на душе легко и свободно...
- Это очень хорошо, даже очень хорошо, - протянула Жанна, выскакивая из воспоминаний на радостной ноте.
Она не могла понять, давно ли стоит перед зеркалом и почему у нее на голове парик, который когда-то забыла в их квартире подруга сына. Пришла в парике, ушла без парика, несмотря на то, что уходила без спешки - мать ее возлюбленного в то время отсутствовала уже две недели и обещала отсутствовать еще неделю. В ту пору они еще жили с сыном вместе. Это сейчас он гастролирует - живет то у себя на квартире, то у матери. А парик остался как память о бывшей подружке. Сначала Жанна думала, что та опомнится и заберет свои накладные волосы, и держала парик наготове. Спустя время, засунула парик в пакет с логотипом известного супермаркета , и спрятала куда подальше, на антресоли. Как теперь парик оказался на голове, оставалось загадкой. Получается голова и руки жили каждый своей собственной жизнью. Но голова направляла действия рук.
- Все это не просто так, - протянула Жанна Петровна, поправляя на голове-подсказчице длинноволосый парик цвета перезрелой пшеницы. - Надо признать, что в этом парике я выгляжу иначе. Если немного поработать с лицом, то меня, вообще, никто не узнает. Кроме Ангела, конечно.
Рябченко призадумалась - какой образ она собирается выбрать для встречи с Никифоровной? Работница собеса, которая пришла к пенсионерке "по производственной необходимости"? Избитый прием: Никифоровна - стреляный воробей, ее на мякине не проведешь. Предстать перед старухой деловой особой, которая проводит перепись населения? А то старуха не знает, что никакой переписи нет и в помине. Агитатор на местные выборы? Это мысль! Но агитация не работает для тех граждан, кто давно определился с выбором, Никифоровну агитировать бессмысленно: она стояла и стоит на позициях коммунизма, является ярой сторонницей Коммунистической партии. Без всякого сомнения лидеру этой партии часто достается от непримиримой коммунистки. Была бы ее воля, позволял бы возраст, она бы навела шороху, поучаствовала бы в шествиях и митингах. Никифоровна самоустранилась от активной политической жизни по причине преклонного возраста, как уже было сказано, однако явно страдает без понимающего слушателя, который станет внимать ее коммунистическим речам.
- Кажется, у меня родилась гениальная мысль! - возликовала без ложной скромности Рябченко, - надо хорошенько обмозговать эту идею, чтобы легко втереться в доверие к Никифоровне. Обмозгую-ка я идею за чаем.
Жанна Петровна выпила большую кружку чаю с молоком, потом проглотила четыре пряника, потом подумала и налила себе тарелку борща. После сытного обеда ее нещадно потянуло в сон...
Ангелина Белова, наконец, добралась до нужного дома по улице Ленина, в котором проживал Константин Павлович Кораблев, и решительно позвонила в домофон, терпеливо выслушала звуковые переливы, топчась от волнения на месте. Будто под ногами была ни бетонная плита, а горячие угли. На призыв взволнованной женщины никто не откликнулся, она повторила свою попытку, но также безрезультатно. Выходит, Кораблев отсутствует.
Из подъезда вышла особа, приблизительно ее лет, в летней шляпке с цветком, в черный брюках и линялой ветровке. Городская сумасшедшая, - решила Белова и отступила на пару шагов. Особа одарила ее недобрым взглядом, подождала, когда подъездная дверь за ней закроется и смолкнет звук зуммера, подтверждающий, что "граница на замке", и потелепала через двор. Ангелина с удивлением заметила на ее ногах мужские сандалии, сквозь живописные дырочки сандалий топорщились ярко-зеленые махровые носки. Голова и ноги данной особы "жили" в лете, туловище - в правильном времени года, в весне.
Проникать в чужой подъезд Белова ни в коем случае не собиралась, и указания Пышненко тому не были причиной: запоздало взялась за ум после разговора с Люськой. Вот зачем позволила ей встречаться с девушкой Вадима, с Василисой?! Ладно Люська - молодая, озорная, бесшабашная, но она-то, Ангелина, обязана соображать!
Надо браться за ум, начинать с себя, другие подтянутся, - мысленно решила Ангелина. Осмотрелась вокруг, заметила во дворе лавочку и решила дождаться Кораблева с "удобствами". Пристроилась лицом к интересующему ее подъезду, чтобы не пропустить входящих в подъезд мужчин. Если мужчина появится, она не будет стремительно к нему лететь, выждет, потом повторит попытку с набором цифр на щитке домофона.
Сначала в подъезд вошел молодой отец со спящим ребенком на руках, затем женщина в безвкусном ярко-красном драповом пальто, школьник с ранцем, немолодая пара. Потом появился мужик лет сорока пяти. На его локте висела девица лет тридцати. Девица что-то щебетала и заглядывала мужику в глаза. Мужик снисходительно лыбился. Белова решила - Кораблев. Собрался устроить свою личную жизнь здесь и сейчас, но придется ему повременить с личной жизнью.
Ангелина Михайловна выдержала пять минут, после чего ринулась к подъездной двери. Позвонила. Никакого результата.
- Черт побери, что происходит? - выругалась она сдавленным шепотом. - А то и происходит - или они не хотят отрываться друг от друга, реагировать на непрошенных гостей, или это был не Кораблев. Я выбираю второе!
Выбрав второй вариант, Ангелина вернулась на лавочку и приуныла. Сегодняшний день ее вымотал, хотелось есть, пить, хотелось принять горизонтальное положение. Ныли ноги, болела поясница.
Взгляд упал на торговый павильон, расположенный неподалеку, через дорогу. В павильоне можно купить бутылочку воды и утолить жажду.
Пока она будет бегать туда-сюда, Кораблев благополучно проникнет в свою квартиру, отключит телефоны-домофоны - мало ли! - и будет наслаждаться одиночеством... Или обществом особы женского пола. Весна, одним словом.
- Весна, весна - ни лето, ни зима, - пробубнила себе под нос Ангелина, усердно шевеля замерзшими пальцами на ногах - ботинки на тонкой подошве не спасали от холода.
Солнце решительно пряталось за горизонт, на улице ощутимо похолодало. Ангелина сильнее закуталась в шарф, прикрыв подбородок. Руки просунула в рукава наподобие муфты. Пить хотелось немилосердно. И не просто воды, а горячего чаю. Можно и воды, и чаю. Лучше с бубликом или с коржиком.
Женщина поднималась, энергично вышагивала вокруг своего "насеста", желая чуть-чуть согреться. Со стороны ее поведение выглядело забавным, если ни сказать - осуждающим, но точно привлекало внимание прохожих. Ангелина не хотела привлекать внимание, мечтала стать невидимкой... с кружкой горячего чая в озябших ладонях. Пришлось уговорить себя сесть снова на лавочку, что она и сделала с сожалением. Подняла ноги, задержала их на весу и ритмично постучала друг о друга - пытаясь согреть заледеневшие конечности. Зажала кулаки, поднесла к губам и подула. Потом опять превратила рукава в муфту.
Когда она совсем отчаялась дождаться ненавистного ей Кораблева, окончательно замерзла, сзади раздался вкрадчивый мужской голос:
- Опять размышляете? Мозги тренируете, чтобы не закисли? По-прежнему мечтаете дожить до ста лет?
Ангелина дернулась от неожиданности, запуталась в рукавах, едва не свалилась с лавочки, удержалась благодаря заботе мужчины, стоящего за ее спиной. От него хорошо пахло, не навязчиво, приятно и слегка одурманивающе. Голова слегка закружилась, но Лина справилась, усидела на месте, на этот раз без посторонней помощи. "Помощь" уже стояла перед ней и улыбалась во все свои тридцать два зуба. Да-да, это был недавний брюнет, тот самый, с седыми висками, и опять сбивал ее с умной мысли своей располагающей улыбкой. Без улыбки он был неприятным типом, пусть бы таким и оставался.
- Ну, что я говорил?! Мы еще встретимся!
- Здрасте, давно не виделись, - буркнула Белова и втиснула подбородок в шарф, закрученный вокруг шеи. Была бы возможность, превратилась бы в черепаху, прячущую голову в панцирь, чтобы не видеть ни брюнета, ни тем более его улыбки, превращающую его в другого человека.
- Случайно, не меня ждете? - спросил незнакомец и пристроился рядышком, слишком близко от напряженной особы. В голове произошел круговорот: мысли вихрем закружились, Ангелина попыталась сосредоточиться и понять, что она делает в этом незнакомом дворе, и почему этот человек опять сидит рядом с ней? Надо как-то его мысленно обозвать, вызвать неприязнь. Почему-то все обзывательные слова позабылись. На ум пришла только характеристика Вадика, данная ему девушкой Василисой, но в обработке Людмилы Яварчук - такой-растакой, гад последний. Белова несколько раз повторила про себя обзывательство, применяя его к брюнету. Еще недавно воспитывала Люську - нельзя обзываться! А сама? Но она же про себя, ни вслух. Про себя можно... всё, даже признаваться в любви. Ноги болят, спину ломит, а она туда же - о любви! И кому она собралась признавать в любви? Этому павлину? Павлин-мавлин! И гад последний. И улыбка у него гаденькая. Хитрющая улыбка. Думает, что женщины должны укладываться перед ним штабелями, едва она растянет свои мерзкие губы в пошлой улыбке... И пахнет от него отвратительно. Да, отвратительно! Это поначалу показалось, что хорошо, ненавязчиво и одурманивающе. Нос замерз, нос заложило, вот и... показалось. А голова закружилась от холода, у нее так бывает, ни впервой: ноги замерзают, давление повышается, начинает подташнивать...
Мне от него тошнит, - пришла к убедительному выводу Ангелина Михайловна, сообразила выпрямить спину, стянула с головы солнцезащитные очки и нацепила на переносицу, позабыв, что солнце успело распрощаться с горожанами до следующего утра. Наконец, удалось настроиться на деловой лад.
За все время ее мучительных уговоров, Кораблев сидел рядом и смотрел вдаль, как будто не хотел мешать. Или изображал из себя постороннего, которому ничего не нужно от немолодой особы со странным поведением. А может быть, он боялся ее спугнуть? В их первую встречу она стыдливо бежала, а он что-то прокричал ей вслед... Что, что... то и прокричал: они еще встретятся, а она подумала - звучит угрожающе.
Ангелина заерзала, взяла в руки сумочку, которая лежала рядом, на лавочке. Мужчина явно занервничал - подумал, что она опять сбежит. Женщина неожиданно повеселела, аккуратно, словно это была ваза богемского стекла, положила сумочку на колени, потянула молнию, заглянула внутрь, не нашла ничего заслуживающего внимания - термос с чаем, о котором грезила долгое время, закрыла молнию и зачем-то хмыкнула.
- Что-то не так? - заинтересовался мужчина.
В ответ Ангелина лишь передернула плечами. Вернула очки на темечко - чтобы лучше видеть его, оценивающе посмотрела и отвернулась, пытаясь вспомнить, о чем он успел спросить до того, как уточнил "что-то не так?"
С трудом, но вспомнила, и попыталась отшутиться.
- Если вы Константин Павлович Кораблев, то вас.
- О как! - округлил глаза брюнет, его лоб пошел складками. Якобы удивился и согласился одновременно.
- Вы... Кораблев? - с недоверием произнесла она, решив, что брюнет вновь затевает какую-то игру. Сказано - игрок.
- Да, я Кораблев. Кораблев Константин Павлович. Можно просто - Константин.
- Мужчина, шли бы вы... созерцать природу, - направила его по маршруту женщина.
- Вы мне не верите?
- Вы такой же Кораблев, как я Ингеборга Дапкунайте. Вот скажите: если бы я сказала, что жду Фердинанда Аликперовича Шугундера, вы бы тоже назвались этим именем, чтобы вступить со мной в диалог?
- Я ни... этот... Как вы сказали? Шугундер. Я Кораблев. Константин. Я живу в этом доме, - он указал на дом. - Мой подъезд - третий.
Именно дверь третьего подъезда продолжительное время сверлила взглядом уставшая и продрогшая Белова.
- Может быть, у вас и паспорт при себе? - вскинув брови, поинтересовалась она, понимая, что перед ней нужный ей Кораблев. Для порядка спросила. И вытянула шею, чтобы выбраться из шарфа. Мысленно порадовалась, что прихватила с собой теплый шарф, сунула в сумку в последний момент. Шарф пришел на смену легкой косынке, которая первоначально прятала немолодую шею немолодой особы. Подбородок не хотел выбираться из "логова", пришлось оттянуть шарф рукой и подоткнуть его под подбородок. - И чего мы молчим? Нет доказательств своей личности?
- Почему же нет, есть, - пробасил мужчина, продолжая светиться от счастья.
Сунул руку во внутренний карман своей кожаной куртки и достал документ, удостоверяющий его личность. Протянул документ проверяющей стороне. Сторона приняла документ, открыла и сличила фото с оригиналом. После чего перевернула несколько страниц и проверила место прописки. Все совпало: и фио, и фото, и прописка.
- Кораблев. Константин Павлович, - отрывисто и по-деловому выговорила. Тон не сулил ничего хорошего, но Кораблев продолжал улыбаться.
- Я - Кораблев Константин Павлович, - подтвердил он.
- Вы мне как раз и нужны, - сказала Ангелина таким пугающим голосом, что любой другой дал бы деру.
Кораблев подхватился, но деру не дал. Замер перед ней, пристрастно вглядываясь в лицо, как будто пытался понять, кто перед ним. Ангелина под его взглядом поежилась и невольно обхватила себя за плечи.
- Я вижу, вы продрогли, вам необходимо согреться, а то вы заболеете.
- Не заболею, я закаленная.
- И все-таки я хочу пригласить вас к себе в гости. Тем более, у вас ко мне разговор, как я понимаю.
- Вы правильно понимаете. Но много времени наш разговор не займет, поэтому побеседуем здесь.
- У вас такой устрашающий вид, как будто я совершил что-то нехорошее. Не побоюсь этого слова - страшное злодеяние.
Ангелине хотелось сказать, пока не знаю, может быть, и совершили, что-то совсем нехорошее, страшное злодеяние, иначе убийство человека не назовешь, но она сдержалась. Даже выдавила из себя некое подобие улыбки, правда жалкой, потому в голову пришла здравая мысль - нашлась причина, заставившая явиться к незнакомому мужчине. И причина эта была трагической, следовательно, ни до улыбок. Допускалась лишь слабая реакция на шутку.
- Константин, у меня к вам важное дело, - призналась со стоном Ангелина.
- Прежде чем приступить к делу, я хотел бы услышать ваше имя. Неловко разговаривать с человеком, не зная, как к нему обращаться.
- Ангелина Михайловна, и все же я прошу принять мое приглашение. Я не могу спокойно лицезреть ваши посиневшие губы, не могу слышать ваш дрожащий голос.
- Голос у меня не дрожит... Или дрожит от волнения. Про губы ничего не скажу, мне сейчас не до посиневших губ. Давайте вернемся к делу.
А вот вернуться к делу Ангелине мешал раздрайв в голове - она не пришла к точному определению причины своего визита к Кораблеву. Ясно одно - причина трагическая, но к гибели Вадима Пушкина она не должна иметь отношения - раскрывать карты она не собиралась. Кое-какие наметки были, но их необходимо было осмыслить, чтобы Кораблев ей поверил. Пока она осмысливала, мужчина вкрадчиво поинтересовался:
- Если я могу чем-то помочь, то я готов. - При этом в его голосе не было сочувствия или готовности, сказал для красного словца, чтобы расположить к себе, поймать на крючок очередную жертву своего соблазнения. Кораблев имел вид счастливого человека, которому все удается легко, чужие проблемы не могут ему помешать или задеть.
Эгоист, - подумала про него Белова и добавила с сожалением, - но обаятельный эгоист. Подключил все средства и все свои возможности, чтобы заманить к себе. Весна - сезонное обострение.
Ангелина вспомнила слова Пышненко, характеризующие Кораблева: зануда, препротивный мужик.
Ангелине не показался он ни занудой, ни препротивным. Игроком, да, бабником, да, пусть и непрофессиональным бабником, начинающим. Слова про кобелирующую особь она забрала еще там, в парке, при первой встрече. Во всем виновата его располагающая улыбка. Улыбка искренняя, не отрепетированная.
А почему она решила, что известные личности во время сезонного обострения улыбаются иначе? Когда уговаривают свою жертву, они создают образ неповторимых очаровашек, а тетки, типа нее, ведутся и... становятся жертвами. Но на людной улице в светлое время суток ей нечего опасаться. К нему в квартиру она не пойдет, не поддастся его чарам. Они поговорят и разойдутся.
Видимо, на ее лице застал такой ужас, что "маньяк с сезонным обострением" спрятал свою улыбку - наконец! - и заботливо поинтересовался:
- Ангелина Михайловна, у вас что-то случилось? Вам сложно открыться незнакомому человеку? Но раз вы ко мне пришли, то я как-то причастен... Еще при первой нашей встрече я заметил ваше противоречивое душевное состояние. Вы ушли, а я никак не мог вас забыть.
- Противоречивое душевное состояние - это как? - спросила она, чтобы что-то спросить, отодвинуть время своего "признания".
- Вы верите в лучшее, но надежды почти не осталось. Я прав?