Когда сын ушел, и Оливия осталась одна, она, наконец, смогла распроститься с ложным горем и возрадоваться привалившему счастью - ее "дорогая сердцу" невестка больше не будет портить жизнь своему мужу, ее сыну.
Захотелось включить музыку и исполнить бешено-ритмичный танец. Но это будет уже перебор. Чтобы совладать с рвущимся наружу пиром во время чумы, Оливия принялась мыть посуду, но при этом тихо напевала немудреную песенку. Справившись с домашними делами, вспомнила о выключенном телефоне. Едва включила, как ей посыпались сообщения - этот абонент - сын - звонил пять раз, с работы звонили три раза. Неизвестный абонент звонил один раз.
- Позвонит еще, - вслух успокоила себя Михалко, швырнула телефон на полку в прихожей, и с удобством устроилась в кресле перед телевизором.
Не успела взяться за телевизионный пульт, как ей послышались непонятно-подозрительные звуки из прихожей.
У меня мания преследования, - сделала скорый вывод женщина. Но поднялась с кресла и проверила прихожую на предмет источника непонятного звука, при этом мысленно себя осуждая, - точно, мания преследования. Забудь, сделай вид, что никакого постороннего звука нет.
Был звук, еще как был. И набрал силу.
Ни с того, ни с сего, некогда здравомыслящей женщине, в меру бесстрашной, захотелось позвонить в полицию, но вовремя одумалась - известно, какими эпитетами ее наградят полицейские за ложный вызов. Но звук откуда-то идет!
Оливии пришло на ум, что это душа невестки нагрянула к ней в дом после безумной радости свекрови. Скрывать свою радость свекровь не стала, невестка пришла с целью воздать по заслугам. Будет шататься привидением по квартире, нарушать мир и покой, замаячившие на горизонте после ее гибели.
- Это мышь! - излишне громко сообщила своим квадратным метрам Михалко - некогда здравомыслящая дама. - Без сомнения, маленькая глазастенькая мышка... Скребется и пищит, - добавила она сдержанно-вопросительно - сомнения все-таки ее одолевали. Но надо с ними, с сомнениями, как-то бороться. Например, путем собственного убеждения. - Раньше никогда не было грызунов, теперь появились.
Тучная Оливия принялась шагать на месте, как заправский военный на плацу. Потом подскакивать, как дама в мультфильме "Фильм, фильм, фильм", в руках которой была хлопушка с номером дубля. Как резко стартанула, так резко и замерла. Навострила ушки. Звук прекратился. Оливия выдохнула и вернулась в кресло. Только взялась за телевизионный пульт, как снова в прихожей что-то зашелестело.
Или он меня доконает, или я выясню, что происходит, - подумала женщина.
Для выяснения неспешно двинулась в сторону прихожей, постояла там в позе глубокой задумчивости, после чего, кряхтя и посылая проклятия своему весу, встала на четвереньки - потому что звук шел снизу, в районе пола, и принялась исследовать место на предмет установки источника нервнопаралитического звука. Возмутитель ее спокойствия продолжал заходиться сочетанием скрежета и шелеста. Дама задумалась о покупке мышеловки - самое простое и проверенное годами средство борьбы с непрошенными гостями в осенне-зимний период.
Но бежать за мышеловкой в хозмаг было поздно, терпеть свой испуг, постепенно переходящий в настоящее безумие, не имело смысла - этак можно дойти до психоза.
Благодаря усилиям и смекалке женщина выяснила, что странные звуки издает ее обиженный мобильный телефон, который птицей слетел со стеллажа с полками, чудом просочившись в щель между полкой и стенкой. Раз у стеллажа нет задней стенки, то почему-бы не просочиться, не полетать. Полетал и совершил приземление на нижней полке, закапавшись в непрозрачном полиэтиленовом пакете, который хозяйка неаккуратно свернула и забросила пониже, чтобы на глаза не попадался. А так как мобильный телефон стоял на беззвучном режиме, то звуков не издавал, только "выплясывал" - шелестел в скомканном пакете, постукивал по нижней полке.
Звонивший абонент Оливии Дмитриевне был неизвестен. Недолго думая, она ответила. Каково же было ее удивление, когда узнала, кто ей звонит - пропавшая Янина Цирельсон. Та сразу начала каяться:
- Оливия, извините меня, пожалуйста. Не подумайте, что я отдала прах деда и умыла руки. Но в тот же день, когда мы с вами встретились в аэропорту, произошла еще одна личная драма - скончался мой супруг. Мое сердце не выдержало - у меня случился сердечный приступ, оказалось - инфаркт. Я попала в больницу, чудом выкарабкалась. Долгое время провалялась на больничной койке, врачи запретили мне всякое общение с внешним миром. Только сегодня мне вернули телефон, и я смогла вам позвонить. С сестрой никак не могу связаться. Вы с ней виделись?
- Янина, даже не знаю, как вам сказать, - промямлила опешившая от неожиданности Михалко.
- Говорите, как есть. Мысленно я уже ко всему приготовилась.
- Дело в том, что произошла автокатастрофа... Когда ваша сестра спешила в аэропорт. Она превысила скорость... Но прах вашего деда я передала ее коллегам. Если быть точной - генеральному директору холдинга. Он меня принял и обещал... решить проблему.
- Раз обещал, то так и будет. Я знаю об этом ответственном человеке со слов сестры. Они с Диной совместно учредили фирму... Но несмотря на частные разногласия в делах, по жизни... у них сложились... прекрасные отношения. Ничего такого не подумайте: он счастливо женат, сестра... была очень серьезным человеком, одиноким, но к своему одиночеству давно привыкла, на чужого мужа не претендовала... Как мне ее жаль. Такая молодая, еще бы жить, да жить. И здоровье было на зависть молодым, и материально обеспечена, а вот... так случилось. Все мы смертны... да... Жаль сестрицу... Как жаль... Когда я приду в себя, то обязательно приеду в Россию, чтобы отдать дань памяти и ей, и дедушке.
Почему-то Оливия не поверила ни одному слову Янины. Начало выглядело правдоподобным - действительно, ее муж скончался, она попала в больницу с инфарктом. Сожалела о гибели двоюродной сестры искренне, что естественно. Но потом слишком бравурно высказалась о прекрасных отношениях сестры с тем самым директором, с которым Оливия пришлось встретиться. Странно одно - зачем сочинять? Оливии абсолютно не важно, дрались они на шпагах или крутили любовь на протяжении долгих лет совместной работы. Ей не показалось, что мужчина был сильно раздосадован гибелью коллеги. Искренне остался безучастным. Более того - с трудом скрывал победоносную улыбку. Возможно, ей это только показалось, она совсем не знает этого человека. Вдруг это гримаса скорби. Или в тот момент он думал о неком радостном событии, которое незадолго до этого произошло - переваривал в уме, смаковал, а тут явилась дама с урной.
Пока Михалко раздумывала над сочинительством Цирельсон, та рассуждала о тоске по Родине, вспоминала деда, который упокоился там, где и хотел.
- Интересно, каким был ваш дед? - неожиданно вырвалось у Оливии. - Не сочтите это праздным любопытством, но его прах несколько недель был в моем доме, я долго думала о покойном, представляла, каким он был при жизни, чем занимался.
- Дед был строгим и к себе, и к окружающим, - в резкой форме ответила Янина - так наболело, что не сдержалась: видно много крови у нее выпил старикан. Тут же смягчилась, зачем докладывать постороннему человеку об их сложных отношениях. К тому же деда уже нет. Что было, то прошло и больше не вернется. - Каким был мой дед? Я не помню, как он выглядел в период моего детства, совершенно стерлось из памяти. Запомнился высокий рост, громкий голос, в котором постоянно присутствовали раздражительные нотки. Я его всегда побаивалась.
- С годами он изменился?
- Превратился в сухопарого старика, предпочитавшего одиночество компании. Наверное, слишком бурной у него была жизнь, на закате захотелось вакуумной тишины. Он злился, когда я без предупреждения к нему приходила. Или, когда я говорила cлишком громко. В него пошла... Обычно старики плохо слышат, а мой дед этим не страдал. И раздражался по любому поводу, надо было обладать огромным терпением, чтобы не сорваться... Простите за откровенность... Нельзя плохо говорить об ушедших людях, но я не могу не признать, что моя любимая мамочка рано ушла из жизни благодаря своему отцу, он ее довел до психического заболевания. Причину смерти так и не установили, но мне до сих пор кажется, она наложила на себя руки. В то время я еще училась в школе. Дед старательно оберегал меня от подробностей.
- Кем ваш дед был по жизни?
- В советское время крутился среди партийной городской элиты, был не в самых верхах, но и не последний человек в Горкоме партии. Вышел на пенсию еще до запрета коммунистической партии, и тут не прогадал. Показательно положил партбилет на стол, превратился в демократа, выслужил хорошее место - в девяностых стал директором городского кладбища. Но долго там не поруководил, говорил, что годы уже не те, а то бы все "гайки позакручивал". Сами знаете, какие безобразия творятся в этом бизнесе. А деду в тому времени уже было около семидесяти. Не думаю, что возраст стал причиной увольнения, на нем еще можно было пахать, как говорил за глаза о старике мой муж. Денежное местечко, что и говорить, а на денежное местечко всегда найдется много желающих. Деду собственная жизнь была дорога. И не боец он вовсе, одна показуха. Постоянно бахвалился своими принципами, а никаких принципов у него не было, кроме одного - моя хата с краю, я ничего не знаю. Любил прятаться за чужие спины и жить безбедно. В общем, ушел он с очередной руководящей должности, перебрался к нам, мы уже жили в столице, засел дома и начал чахнуть. Силушка-то еще есть, голова работает, а приложить силушку и ум некуда. Каким бы деспотом он не был, а все-таки родная кровь, жаль его стало. Хотели отправить его в санаторий, развеяться, но он наотрез отказался. Говорит, лучше сразу туда, где раньше работал, уже и местечко себе приготовил рядом с женой покойной и дочерью. У моего мужа был строительный бизнес, совсем небольшая фирма. Все бы ничего, но кто-то запускал руку в карман фирмы. Муж грешил на прораба. Мой дед узнал о наших проблемах и предложил свои услуги: пойду, говорит в твою банду обычным рабочим, покручусь среди людей, поварюсь в котле. Куда тебе, - отмахнулся муж. Дед распсиховался, применил прием и уложил мужа на обе лопатки, тот не успел оказать сопротивление. Попытался высвободиться, но не тут-то было - победа осталась за семидесятилетним стариком. Пришлось мужу согласиться: иди, чем черт не шутит, вдруг и правда вычислишь злодея. Поначалу прораб отказался принимать на работу "старое барахло", так он обозвал деда. Муж не мог за него заступиться по понятным причинам - нельзя раскрывать родственную связь. Тогда старик продемонстрировал фокус с длинным гвоздем, который согнул двумя пальцами. После этого стал полноправным членом строительной бригады и одновременно - нашими глазами и ушами. Как оказалось, воровал не прораб, а заместитель мужа, его ближайший друг, которого муж не мог заподозрить. Он умело подставлял прораба. Вскоре бывший друг неожиданно умер от непонятной болезни. Причины мы не знали. Муж был так на него обижен, что даже на похороны не пошел. А наша фирма стала процветать, пошли заказы. Но недолго музыка играла: на фирму "наехали" крутые ребята - обычный для того времени передел собственности. Наша фирма была лакомым куском. Муж пытался воевать, в итоге его чуть не убили, он был тяжело ранен при взрыве автомобиля. Погиб его личный водитель, он же охранник. Мы распродали имущество и уехали из страны. И деда с собой прихватили. Сначала он не соглашался, но потом смирился. К Дине, дочери его сына, перебираться не захотел - они безумно любили друг друга, но постоянно грызлись, как кошка с собакой. У обоих характеры, не приведи Господи. Не уступчивые оба, и верховодить любили. Дина мне тогда сказала: "Только дела с собой забери, он меня в могилу сведет своими придирками". Приблизительно то же мне сказал и дед.
- Как звали вашего дедушку?
- Рубанчик Спиридон Аркадьевич. Я всё плохое давно забыла. Светлая ему память. И Диночке моей, сестренке любимой.
Ни сейчас, ни в первую минуту, когда Михалко сообщила Янине печальную новость, та не проронила ни слезинки. Оливия решила, что женщина находится под действием каких-то препаратов. Или сработала защитная реакция организма.
Следующий вопрос Цирельсон озадачил Михалко.
- Оливия, а куда делась сумка, в которой находилась урна с прахом деда? Она у вас?
- Н...нет, у меня сумки нет, - проблеяла Михалко. - Я передала... всё коллегам вашей двоюродной сестры.
- А вы бы не могли еще раз их навестить и забрать сумку. Естественно, ваши труды будет оплачены. Могу перевести деньги на ваш банковский счет прямо сейчас, только мне нужны реквизиты. Пусть сумка побудет у вас, а когда я приеду в Россию, надеюсь, это произойдет через пару месяцев, не раньше, мы встретимся, и вы мне передадите сумку.
Оливию Дмитриевну терзал вопрос: за каким чертом Янине понадобилась сумка-цилиндр, пусть не старье-рванье, но и не стоимостью "миллион долларов". Вопрос был готов сорваться с языка, но она вовремя сдержалась: не надо влезать в чужие дебри, и без того заставила женщину распинаться.
Михалко твердо пообещала вернуть сумку без всяких дополнительных благодарностей, и распрощалась с Яниной Цирельсон, выпрыгнувшей как черт из табакерки в день, насыщенный событиями...
В тот же вечер Оливия Дмитриевна позвонила Тоне Пеликиной. Она и так хотела ей звонить, чтобы сообщить новость, для кого-то убийственную, а для свекрови и соперницы - обнадеживающую, а теперь нашелся повод - сумка-цилиндр. Тоня не обидится, если Михалко потребует свою-чужую собственность, она ей все популярно объяснит. Кто же думал, что "реквизит" понадобится хозяйке.
Естественно, речь сразу зашла о гибели Анжелики. Тоня не знала о произошедшей трагедии и начала сокрушаться. Жалела-жалела погибшую супругу своего любимого мужчины, даже слезу пустила, но Оливия быстро ее осадила:
- Ах, оставь, понимаю, что ты сейчас говоришь искренне, без прикрас - тебе, действительно, ее жаль - молодая, спорно-красивая, но я скажу прямо - туда ей и дорога!
- Оливия Дмитриевна, - с осуждением вступила девушка, - подумайте о сыне, он очень любил свою жену. Не представляю, как он переживет такое горе.
- Не он первый, не он последний. Переживет, и мы с тобой ему поможем.
- Я? Нет, я не хочу предлагать свою помощь, Луар... еще подумает... на меня.
- Что подумает? Что ТЫ отравила эту замарашку? Я тебя умоляю! Ты будешь последней, на кого падет подозрение. Ты букашку не обидишь, не то, что живого человека.
- Анжелику отравили? Но как это произошло?
- Луарчик подробностей не знает, результатов вскрытия пока нет. Но уже с полной уверенностью можно сказать, что это было преднамеренное убийство. Лика умерла прямо в кафе, на глазах у посетителей. Она пила кофе, только успела пригубить. Но в кофе отравы не обнаружили. Думаю, ее раньше отравили, до прихода в кафе. Наступило время "Ч", и она умерла. Луар сказал, что утром она ни на что не жаловалась, была привычно всем недовольна и раздражительна.
- Это он сказал, что была недовольна и раздражительна?
- Это я говорю! А он выразился иначе - Лика не выспалась, бедненькая - муж уходил на работу, ее, спящую, поцеловал и получил по полной. У Лики сегодня был выходной, никаких планов она не строила. Со слов Луара. Ага, не строила - кот за ворота, мыши в пляс! Пока муж трудился, жена "обезьяну водила по городу". Доводилась - нарвалась на неприятность.
- Кто же так мог с ней поступить?
- Ты на меня думаешь? Думай, что хочешь, мне все равно. Главное - путь свободен, действуй, милая.
- Оливия Дмитриевна, я на вас не думаю, что вы, но... мне кажется... у вас должно быть алиби на то время, когда ее отравили.
- Откуда я знаю, когда это случилось. Может, два дня назад, может, неделю, а может, и за два часа до смерти. Все зависит от самого яда. Кому не знать, как тебе, ты же химик по образованию. Вскрытие покажет, что за яд, какой срок его действия, потом начнут выявлять круг подозреваемых...
Они еще долго мусолили злободневную тему, высказывали предположения, заболтались, и Оливия забыла о сумке, которая неожиданно понадобилась Янине Цирельсон.
Ладно, завтра забегу к Пеликиным перед работой, - решила Михалко.
Как оказалось, Антонина улетела первым рейсом в Москву в командировку. За всеми событиями забыла сказать ей об этом. И с чего вдруг она будет ей докладывать о каждом шаге? Кто они друг другу? Пока никто. Но это пока.
Время терпит, - подумала женщина и не стала говорить матери Тони о причине своего раннего визита. Им было что обсудить - неожиданную смерть невестки...
Следующие дни были заняты подготовкой к похоронам. Причиной смерти, по словам патологоанатома, являлось отравление неизвестным ядом. Вероятнее всего, специалисту состав яда был известен, но он распространяться не стал, в заключении о смерти написал следующее - умышленное отравление. Без указания отравляющего вещества.
С момента принятия яда до момента смерти прошло не менее двенадцати часов. Об этом сообщил следователь и приступил к допросу вдовца. Луарсаб рассказал, что накануне у Анжелики был рабочий день, домой она вернулась позже обычного, после двадцати двух, отказалась от ужина, приняла ванну и легла спать. Следователь бросил ответный шар - предположительно яд попал в организм молодой женщины вместе с вином. Луарсаб вспомнил, что в тот день у коллеги Лики был день рождения, все сотрудницы салона красоты ели торт и пили вино, и, насколько он осведомлен, все остались живы. Отмечали праздник в конце длинного трудового дня, после чего разошлись по домам.
Следовавшая везде за сыном мать, в том числе и в кабинет следователя, не удержалась от комментария:
- У моей соседки недавно кошка умерла. Тоже ни на что не жаловалась, а потом брык и не дышит. Соседка вызвала на дом ветеринара, надеялась спасти свое сокровище, а тот приехал и только покрутил пальцем у виска. Соседка возмутилась и потребовала вскрытия. Хотела узнать причину смерти домашнего животного. Ветеринар ответил, что и без вскрытия ясно - животное отравили. Хозяйка кошки не стала долго думать, сразу сообразила, кто является отравителем - старик с первого этажа, которого раздражают все и вся. Особенно кошачье мяуканье. К старику часто наведывался внук на собственном автомобиле, продукты привозил, возил деда по врачам. Хозяйка покойной кошки выждала момент и поколошматила битой автомобиль внука - отомстила.
- И что было дальше? - с интересом спросил следователь.
- А дальше все как обычно - на мою соседку завели уголовное дело, но после того, как ее зять выплатил потерпевшему денежную компенсацию в необходимом размере, тот забрал свое заявление, дело закрыли.
Оливия с опаской покосилась на сына, безучастного к разговору. Обычно он осаживал мать, которая начинала от безудержного волнения болтать безумолку пуще прежнего, но не сейчас. Только в его глазах промелькнуло злорадство: не одному ему худо, хозяйке кошки тоже не сладко пришлось...
Следователь, успевший опросить коллег покойной Анжелики Волчегорской, дополнил рассказ вдовца о праздновании дня рождения в салоне красоты. И Луарсаб, и его мать ловили каждое слово. Но Луар смотрел на следователя с недоверием, а глаза Оливия Дмитриевна Михалко светились тайной радостью, как у преступника, которому далось "перевести стрелки" на невиновного...
И снова занялись подготовкой к похоронам. На следующий день им обещали выдать тело.
Анжелику проводили в последний пусть честь по чести, после чего сын и мать разошлись по своим берлогам. Сын сосредоточился на спасительной работе, мать занялась своими рутинными делами, к сыну не лезла, не звонила, не опекала. Решила - время лечит. Она подождет. И Тоня подождет, дольше ждала...
Антонина Пеликина вернулась домой вечером пятницы. Оливия набралась наглости и потревожила уставшего человека. "Честно" все рассказала. Дескать, это сумка ее приятельницы, она была у нее в гостях, приятельница испекла огромный пирог, отрезала часть и всучила ей. Оливия отказывалась, показывала на свою забитую всякой всячиной сумку, говорила, что не донесет, пирог раскрошится. Тогда хозяйка нашла выход из положения, еще раз переполовинила подарочный кусок пирога - чтобы поместился на дно сумки-цилиндра и сунула в руки гостьи. Сумка-цилиндр поселилась у Михалко, она уже думать о ней забыла, решила, что сумка - не временный квартирант, постоянный жилец, но не забыла о своей ценности бережливая приятельница.
- Конечно, я верну сумку, прямо с утра к вам и забегу, - пообещала Тоня. В голосе не проскользнула обычная приветливость.
- Я сама зайду, - сказала Оливия, путаясь в догадках. На этом они и распрощались.
Субботний день выдался невероятно жарким, побил все предыдущие температурные рекорды. Чтобы не слоняться по пеклу, Михалко отправилась к Пеликиным часов в девять. Знала, что мать и бабушка Тони встают рано, а Антонину тревожить не обязательно, пусть высыпается после командировки.
Но вся женская компания была уже на ногах. Тоня куда-то спешно собиралась и выглядела возбужденной, а мать и бабушка давали ей советы.
Оливия отказывалась проходить в квартиру, но ее затянули и усадили пить кофе с гренками. Она пила кофе и наблюдала за судорожными сборами своей потенциальной невестки. Тоня заметила ее пристальный взгляд и коротко пояснила:
- Еду на природу с компанией.
- Большая... компания?
- Большая, - на ходу бросила девушка и скрылась в комнате.
Мать и бабушка, не сговариваясь, потянулись за ней. Из комнаты снова послышались важные указания и споры. Гостье стало неловко - пришла некстати, сидит и не уходит. Решила дождаться хозяев, поблагодарить за кофе, забрать сумку-цилиндр и двинуть по своим делам.
Антонина так неожиданно вернулась, что гостья, погруженная в свои думы, чуть не подпрыгнула на стуле. И скорее всего, подпрыгнула, потому что стул под ее весом предупреждающе застонал. Тоня не обратила на звуки внимания, продолжила свой монолог, как ни в чем не бывало:
- Давно собирались вместе отдохнуть, уже и день назначили, потом планы у всех изменились, а вчера поздно вечером мне позвонили и сказали, что все остается в силе, и чтобы я, как штык, была готова к указанному времени, отговорки не принимаются. И приказали мне взять на себя уговоры одного приятеля, который увиливает от компанейского отдыха.
- Целый час убила на уговоры, в итоге он сдался, - с такой радостью сообщила девушка, как будто спасла приятеля от гибели.
- Не сиди на солнце, получишь солнечный удар, - нравоучительным тоном произнесла будущая свекровь, переставшая быть несостоявшейся. Невольно подключилась к воспитательному процессу двух женщин - матери и бабушки Антонины.
- Тонечка, может не поедешь? - проскрипела старенькая бабушка. - Что-то у меня душа не на месте.
- Мама, перестань, - цыкнула на старушку Тонина мать. - Не век же девочке за наш подол держаться. Пусть поедет, развлечется.
- С кем ты хоть едешь? - пристала бабуля. - Вот, молчит и молчит. Слова из нее не вытянешь.
- Сказано - с компанией, - хмыкнула Антонина. - Вы их не знаете.
- Быть такого не может, - заявила ее мать, - мы всех твоих друзей знаем. Сама еще смеялась - все проверенные годами!
- Заводских-то мы не знаем, - с осуждением вставила бабушка. - Тонечка на заводе почитай три года работает, могла с кем-то сдружиться. И что они за люди? Вдруг нелюди? Чего ты меня глазами прожигаешь, Верка? Попомнишь мое слово - не надо ей ехать на природу с этой компанией.
- Типун тебе на язык, - разозлилась Вера Пеликина. - Тонечка, не слушай ее, поезжай, отдохни, ни о чем не думай. Вода в реке небось теплая, как парное молоко. Но далеко не заплывай.
- Мам, я хорошо плаваю.
- Знаю я, что хорошо. Береги себя.
Оливия посчитала себя лишней, незачем злоупотреблять чужим гостеприимством, попрощалась и поспешила на рынок за огурцами и зеленью. Собралась мариновать огурчики...
Несколько дней Наталья Алешечкина и Екатерина Куприян следили за Оливией Михалко. Никаких подозрительных личностей вокруг нее не увивалось. Время летело незаметно, результатов не было, с понедельника Натка выходила на работу, срок больничного листа, увы, истекал.
Для более комфортной слежки за объектом Катька позаимствовала у собственного мужа в собственном гараже семейный автомобиль. Семейным его считала Катерина, муж Иванов считал его своей личной собственностью, под страхом смерти его никто бы не заставил передать ключи кому-либо, тем более супруге, обладательнице честно полученных водительских прав. Но обладательница имела скромный опыт вождения. Откуда взяться опыту, если муж трясется над своей машиной, как над малым дитятей, влезает с советами, обзывает жгучую брюнетку пустоголовой блондинкой, одним словом - рвет и мечет, когда жена садится за руль. Он, естественно, устраивается рядышком, на пассажирское место, постоянно елозит ногами в поисках педали тормоза, не газа уж точно. Как было сказано - обзывает, рвет и мечет. Подсказывает в ненужный момент, раздражая малоопытного водителя. Водитель начинает суетиться, дергаться, совершать ошибки, незначительные, но терпению несдержанного наставника приходит конец. В итоге временный водитель и наставник, к радости последнего, меняются местами.
В командировки Иванов отправлялся по железной дороге, но ключи от авто прихватывал с собой во избежание потери транспортного средства - это в крайнем случае, для него любая царапина на блестящей поверхности смерти подобна, нож в сердце, не меньше.
- О жене Иванов думает в последнюю очередь, - каждый раз утверждает Катерина, когда они впихиваются в забитый народом общественный транспорт. - А могли бы ехать с комфортом. Но разве Иванова уговоришь дать мне ключи?! Носится с машиной, как с писаной торбой! Машина для нас или мы для машины?
И каждый раз подруга парирует:
- В первую очередь Иванов думает о тебе. Тебе не дано мастерски научиться управлять четырехколесным другом. И мне не дано. И не мы одни такие. Ничего страшного, будем ходить пешком или ездить на автобусе.
- Откуда возьмется мастерство, если сидеть рядом с водителем?! Опыт нужен! О-пыт!..
Обсуждая слежку за Оливией Михалко, они снова вступили в дискуссию о необходимости пересесть "на колеса". Помянули кто добрым, кто недобрым словом заботливого мужа Кати. После чего призадумались.
- Как ты себе представляешь слежку за объектом, который передвигается на автомобиле? Мы будем следом бежать или подкупим водителя маршрутки? - поиронизировала Куприян.
Алешечкина согласилась:
- Не вариант. Надо что-то придумать. Предлагаю нанять такси.
- Гениальная идея! Далеко ли мы уедем? Таксист довезет нас до ближайшего полицейского участка.
- Не придумывай, - отмахнулась Натка. Хитрое лицо подруги вызвало интересе. - Что? Есть идея?
- Есть! Надо всего лишь дойти до гаража, открыть его, сесть в автомобиль и... езжай куда хочешь!
- Но предварительно вызвать профессионального угонщика, чтобы он вскрыл замок и научил запускать авто без ключа, - на автомате продолжила Наталья.
- Я не свой гараж имею в виду, - загадочно проговорила Катерина. - А ты подумала, что я говорю о своем гараже? Вот и ошибаешься.
- До... какого... гаража ты предлагаешь дойти? Если ты имеешь в виду... мой гараж, то я категорически против. Не дам тебе свою машину на убой! Не дам и все!
- Вообще-то, я хотела угнать чужой автомобиль, - слукавила Катька. - А что с того? Покатались бы и вернули в целости и сохранности.
- Где ты, Куприяшка, там веселье и смех.
- Соловей, тебе респект, что напомнила о своем драндулете. А я-то позабыла, что у тебя тоже есть четырехколесный друг. Как купила его, так и поставила в гараж на вечное хранение... Сколько уж лет назад?
- Четыре, причем купила в тайне от Алешечкина, чтобы он губу не раскатывал на мою машиночку. Пусть она поддержанная, пусть ей цена три рубля в базарный день, но убивать ее не дам. Купила за свои кровные.
- А мою значит убивать можно?
- Со своей ты будешь обращаться бережно, чтобы твой Иванов тебя в асфальт не закатал.
- Спасибо на добром слове.
- Ключи не дам!
- Я и не прошу, свой автомобиль имеется, получше некоторых...
- Автомобиль-то имеется, только ключиков от него нет. Тю-тю ключики, уехали вместе с Ивановым.
Катька "достала кролика из шляпы" - потрясла перед лицом подруги связкой ключей.
- Как чувствовала - умыкнула в последний момент у Иванова ключи от машины, - похвалилась она. - Он всегда их с собой таскает, не расстается. Вот скажи - зачем ему ключи в командировке, если автомобиль стоит в гараже?
- Глупый вопрос...
Алешечкина несказанно обрадовалась похищенным у Иванова ключам - ее машина будет и дальше стоять мертвым грузом в стареньком отцовском гараже. Надо бы переговорить с местным гаражным автослесарем, чтобы "поставил машину на ход". На всякий случай...
Если жизнь начала меняться, пусть перемены коснуться всех ее сторон. Была Натка безлошадной, станет Натка водителем экстра-класса, а там... еще какое-нибудь событие подтянется.
Катерина права - нужен опыт вождения. Реанимируют специалисты Наткин автомобиль, находящийся в коме, она сядет за руль и поедет... Поедет по улицам города, а вокруг машины, машины, а в них мужчины, мужчины...
Сначала Куприян водила машину неуверенно, у Алешечкиной тряслись от страха коленки, но потом ничего, Катя освоилась, Натка успокоилась.
За всю неделю произошло всего два события, заслуживающих внимания - похороны Анжелики Волчегорской и последовавшее за ними гениальное открытие. Именно гениальное открытие подтолкнуло подруг перейти в фазу бурной деятельности.
Но обо всем по порядку.
На похороны Анжелики Волчегорской Екатерина Викторовна Куприян отправилась без боязни быть узнанной - ее там никто не знал, а Алешечкина попыталась преобразиться. Не в индианку. Просто нацепила парик, купленный в магазине и оставивший о себе недобрую память, скрыла глаза малахитового цвета за темными солнцезащитными очками. Полюбовалась на себя в зеркале и нахлобучила на голову панамку. В таком виде предстала перед подругой. Катя, недолго думая, стянула с ее головы панамку и выбросила в окно автомобиля.
О дне похорон им сообщила Нинель Сушка, которая не смогла присутствовать на траурном мероприятии по уважительной причине. Причина - вредный начальник, не пожелавший дать ей отгул. Процитировал сквозь зубы "отгул за прогул", и предложил покинуть его кабинет. Так выразительно посмотрел, что Сушке не захотелось спорить. В противном случае, пришлось бы писать заявление по собственному... Свою жалобу на вредного начальника она озвучила Куприян, и успокоила - ее на траурном мероприятии не будет.
Куприян бродила среди людей, которые пришли проститься с покойной, Алешечкина пялилась на покойную с явным недоверием. Девица, прозванная ею "Миниплатьем", лежала в гробу, как живая. Натке казалось, что сейчас у нее в руках окажутся очки, как там, в кафе, она примется цеплять их на переносицу, стягивать на кончик носа - приглядываться к присутствующим здесь людям. Оценивать степень трагизма. Победителем бы вышел супруг безвозвратно ушедшей. Он не плакал. Но он рыдал в душе, это было отчетливо видно по глазам, которые, как известно, являются зеркалом души. В душе большим комом скопилась скорбь вперемешку с вечной любовью, жалость тоже присутствовала.
Наталья Романовна считала себя психологом. Пусть и дилетантом. Дилетантство заканчивалось на границе своя-чужая жизнь, существовало в рамках собственной жизни. Отсюда и долгое внутрисемейное разбирательство.
Итак, Луарсаб Михалко рыдал в душе, страдал не для показухи. Мать поддерживала его, что-то шептала на ухо. Едва ли он ее слышал.
Во время мимолетного контакта подруги сошлись во мнении, что Луарсаб очень любил свою жену. Этот тот случай, когда время не лечит. Или должно пройти достаточно времени, чтобы кто-то мог заменить ему Лику.
Свекровь вела себя нервозно. Как человек, у которого совесть нечиста. Куприян ловила каждый ее взгляд. Подруги не рассчитывали, что убийца наберется наглости и заявится на прощание с жертвой, скончавшейся в расцвете лет от его руки, но вероятности не исключали: муки совести его точно не мучают, в своей неуловимости он был уверен, боятся ему нечего. Раз убил человека, рука не дрогнула, но с головой точно не дружит, поэтому предугадать его дальнейшие шаги затруднительно. Не известно, что ему взбредет в голову, с которой он находится в сложных взаимоотношениях. Вожжа под хвост попадет, и припрется на кладбище, не сможет отказать себе в желании лишний раз увидеть объект своей безумной страсти. Речь не о жертве: объект страсти - Оливия. Недаром она ощупывает цепким взглядом всех присутствующих на погребении, словно ищет кого-то. Ищет, пока не находит, нервничает. Боится, скорее всего.
Обнаружить подозрительного субъекта - потенциального убийцу, который обязан сновать неподалеку, решилась Наталья, не посоветовавшись с Катериной. Алешечкина была уверена, что убийца, член клуба по интересам, куда входит и Оливия Михалко, не примкнет к честной компании, а будет околачиваться в зоне видимости объекта страсти - выказывать моральную поддержку. Иное мнение у самой Оливии, объекте страсти. Она считает, что у приятеля совсем другое на уме: ему терять нечего, ее безопасность в его власти. Попала на крючок. Спокойствие и уверенность в завтрашнем дне в обмен на любовь.
Натка предположила, что убийца, к примеру, замрет у чужой могилы и изобразит горе-воспоминание-покаяние: у вас свое горе, у меня свое. Замереть-то замрет, и изображать будет, но главное - будет посылать мысленные флюиды своей пышнотелой пассии: я здесь, я с тобой... Хорошо или плохо, что он с ней, - вопрос из высшей математики, не всем доступен.
Даже болтливые женщины способны "зашить рот", если под угрозой их устоявшаяся жизнь, доверие самого близкого человека - сына. Сын никогда не простит. Никогда не поймет. Поэтому Оливия, в быту болтушка высший сорт, но считавшая себя молчуньей из молчуний, никогда не признается в соучастии в отравлении Анжелики даже под страхом смерти, даже под страшными пытками. Не обронит ни слова-намека в полупьяном бреду. Будет контролировать не только слова, каждый жест, каждый взгляд. Как разведчик на вражеской территории.
Так рассуждала Наталья Алешечкина, придирчиво изучая окрестности кладбища в поисках подозрительного субъекта, у которого "свое безутешное горе".
Он может заявиться на кладбище.
Он обязательно заявится.
Он не имеет права не заявиться.
Потому что он чрезмерно навязчив. Потому что страдает от буйно-помешанной любви. С легкостью дал согласие временно не встречаться, с такой же легкостью забрал обещание. С буйно-помешанных и взятки гладки. Что на руку двум подругам-сыщицам.
Придет голубчик, никуда не денется, - мысленно проговорила Наталья. - Его появление - угроза для Оливии... Да-да, угроза, еще какая. Мужчина непредсказуем. От любви до ненависти чуть-чуть. Решение? Избавиться от него, пока не поздно. Тем же способом, каким избавились от Анжелики? Отправить!..
Убойная догадка ударила Алешечкиной в голову не хуже удара молнии. Женщина слегка качнулась, едва не упала, но вовремя придержалась за ограду чужого захоронения.
Отравить подельника, - про себя повторила Наталья. - У Оливии нет другого выхода. Кто свяжет два убийства совершенно незнакомых людей?.. Нинель Сушка рассказывала, что Лику отравили каким-то неизвестным ядом. У Оливии обширные связи и знакомства, яд мог случайно оказаться у нее... Именно яд свяжет два убийства. Полиция начнет рыть землю, искать людей, которые общались и с погибшей девушкой, и с погибшим мужчиной. Оливия не тупица, она всё понимает. Поэтому... ей нужно отравить еще несколько человек, чтобы на нее не пало подозрение... И она ЭТО уже совершила... Ой, мамочки, до чего же я додумалась...
Наталья не сдержалась и посмотрела на Михалко. Оливия не могла спокойно стоять на месте, как будто у нее под ногами горела земля.
Понимает, что сотрудники следственных органов не оставили без внимания сие мероприятие. Тоже рассчитывают обнаружить злоумышленника.
Михалко на взводе.
Он здесь!..
Катерина заметила, что ее подругу куда-то понесло. Но она не двинулась за ней, слишком выгодную позицию заняла - сзади убитого горем вдовца и его матери, вертевшей головой, как сова - практически на триста шестьдесят градусов. Но стоявшая позади неприметная и незнакомая особа ее не занимала. Оливия явно искала взглядом кого-то конкретного.
В этом мнения подруг сошлись, даже на расстоянии, сказано - всю сознательную жизнь знают друг друга.
Долго бродить среди могил Алешечкиной не пришлось. Метрах в десяти от места прощания с Анжеликой Волчегорской, возле гранитного надгробия, склонив понуро голову, стоял мужчина. Неприметный, в потертых джинсах и рубашке-поло темно-серого цвета. Роста выше среднего, средней комплекции, на голове ежик из слегка посеребренных волос.
У бывшего супруга Натки были волосы цвета перезрелой пшеницы и ужасного качества - тонкие, ломкие, торчащие в разные стороны. И нет бы взять и состричь эти космы-лохмы, так нет, гордился своей... своим черти что. Натка мысленно называла его Иванушкой-дурачком. Именно такая прическа была у сказочного героя на картинках в детских книжках. В книжках Иван не был дураком - себе на уме был парень, с выдумкой, чего не скажешь о Михаиле Алешечкине. Разве взрослый мужик в здравом рассудке затеет любовь-морковь с малолеткой? Нет, конечно. Тем более, не будет афишировать с ней отношения, обниматься-зажиматься у всех на виду. Алешечкину нужна такая же дура, как он сам... Поделом... Рассчитывает на ее фоне выглядеть сверхгениальным... Поделом... Одно обидно - не рассталась через полгода после свадьбы, когда поняла, что за человек рядом с ней. Не он ее унижал, сама себя унижала терпением, безвольностью.
Да, надо было с ним давным-давно расстаться, - некстати подумала Натка, медленно пробираясь к одному мужику - с ежиком на голове и размышляя о другом. - Чего, спрашивается, ждала? Надеялась, всё само собой изменится? Грянет гром, Иванушка-дурачок превратится в красавца принца... Горбатого могила исправит, гром и молния не превратят человека с массой комплексов в свободную личность широкой душевной организации.
Решить свои проблемы, избавиться от комплексов с помощью другого человека, человека тебе подвластного, возможно, - так считал бывший муж, а Натка поняла это слишком поздно. Он ее использовал - решал, избавлялся, тем самым передавая всё ей. Как в одной сказке - бери мое добро и горе-злосчастье в придачу. Добром ее не обеспечили, но проблемы на голову нахлобучили: комплексы разрослись, как бурьян в переменчивое лето.
Наталья Романовна, ну, ты нашла подходящее место для размышлений о личном, - опомнилась Алешечкина.
За ненужными и неуместными размышлениями не заметила, как добралась до мужика с ежиком.
Мужик за это время успел очнуться. Поставил букет цветов в вазу на гранитном постаменте, провел ладонью по фотографии на надгробии, постоял и присел на скамейку. Получилось, что сел лицом к траурному мероприятию, которое подходило к логическому завершению. Кладбищенские работники резво забрасывали землей могилу, куда до этого опустили гроб с телом покойной Анжелики Волчегорской.
Как показалось Наталье, мужик с ежиком исподлобья следил за безмолвным действом. Она подтянулась ближе, постояла, потом начала прохаживалась туда-сюда, не выпуская мужика с ежиком из вида. Курсировала за его спиной, выискивая причину для разговора. Находясь от мужчины в дальней точке ограниченного перемещения, впивалась глазами в его лицо, жаль был виден только профиль - то левая сторона лица, то правая. Головой мужчина не вертел, был сосредоточен на гранитном надгробии, точнее - на фотографии. Или... на траурном мероприятии, проходившем строго по курсу. Натке вдруг захотелось, чтобы незнакомец не имел отношения к Оливии Михалко, к гибели Анжелики, чтобы он не разыгрывал личную трагедию у чужого захоронения, скорбел по-настоящему.
И еще захотелось рассмотреть фотографию на надгробии и прочесть выбитую на нем надпись. Любопытство распирало. Натка была почти уверена, что мужчина печалится или по матери, или по жене, или по ребенку. Только в этом случае проводят ладонью по фотографии. Выражают любовь и тоску одновременно. Другое дело с фотографиями мужчин-покойников. Да, есть и тоска, и любовь, но гладить... не по-мужски. Так считала Наталья. Но она могла ошибаться. У каждого человека свои способы выражения чувств, страданий.
Если всё так, как я думаю - он скорбит по жене, ребенке или матери, то сразу разворачиваюсь и ухожу: мужик с ежиком не при делах, - дала себе установку Алешечкина. - В противном случае, начну к нему присматриваться... Заведу светскую беседу. Почему, нет... Тема всегда найдется...
Как назло, ничего умного в голову не приходило. Стоит Натке вспомнить бывшего, пожалеть себя, куда девается боевой настрой, улетучиваются желания всех мастей. Было бы о ком жалеть! Радоваться надо. Получила вольную без особых препятствий, иди на все четыре стороны. Избавляйся от "горя-злосчастья" - борись с приобретенными за годы семейной жизни комплексами. И она уже борется. Только странным способом - влезает в чужую жизнь. Влезает туда, куда ее не просят. По собственной инициативе. А инициатива, как известно, наказуема.
Но она вышла за рамки собственного мирка. В другом мире, большом и непредсказуемом, оказывается живут люди. Много людей. Со своими комплексами и проблемами, которые они решают... неординарно. Создают клуб по интересам.
- Один хочет устранить человека, но не способен это сделать, ему на помощь приходит другой человек. И делает это ради первого, ему в угоду, преследуя свои цели, корыстные. Или бескорыстные: ему ничего от него не нужно, лишь бы позволял быть рядом, - пробубнила себе под нос Алешечкина, находясь в дальней точке своего неменяющегося маршрута. - Но раз ему что-то нужно взамен, то это ли не корысть? Потом ему захочется чего-то еще, например, любви. В этом вся человеческая сущность - всегда чего-то хочется. Если человеку ничего не хочется, значит, он умер...
Довольно рассуждений, пора переходить к действиям, - уже про себя проговорила Наталья Романовна. - Забыла о постороннем, не отвлекаешься, настраиваешься на светскую беседу... Допустим, это именно тот человек, которого мы с Катей разыскиваем несколько дней. Правильнее - ловим его на живца, на Оливию Михалко. Ему захотелось поприсутствовать на траурной церемонии, наверное, у него были на то свои причины. Безобидные, никаких тайных угроз, предупреждений. Он знал, чем ему это грозит. Но желание увидеть возлюбленную, хоть краем глаза, перевесило опасность. Поэтому продумал все варианты, и могилу заранее выбрал, не наобум пришел. И могилка "подходит" по всем статьям, и видимость хорошая... Оливия Михалко может быть под подозрением у следствия, в связи с чем все ее контакты находятся под контролем. Любовникам встречаться нельзя. Нельзя, но очень хочется, хоть краем глаза, хоть издали. Пусть оценит его любовь, его бесстрашие. Ради нее на всё... Но каков профессионал - изображает горе-несчастье так убедительно, что не подкопаешься.
Алешечкина сменила курс "за спиной" на курс по "по левому флангу". Но не стала дефилировать туда-сюда, как прежде. Подобралась к незнакомцу ближе, но так, чтобы не попасть в поле бокового зрения - всего в нескольких метрах от него. И все равно не имела возможности рассмотреть ни фото, ни надпись на надгробии. Еще один шаг и есть опасность быть замеченной. Придется ретироваться ни с чем, потому что он сразу заподозрит ее в преднамеренном знакомстве.
Конечно, лучше топтаться сзади, дышать, как перепуганная лошадь, спасавшаяся бегством от опасного зверя, - с укоризной в свой адрес подумала Наталья Романовна. - Так он точно заподозрит неладное.
Она глубоко вздохнула, как перед погружением в воду, и неспешно двинулась по узкой тропе, мимо сидящего на скамейке мужчины с ежиком, мимо интересующего ее надгробия. Посчитала нормальным, если будет пялиться на все надгробия: ищет нужную или просто из любопытствует.
Мужчина пребывал в глубокой печали и не обратил никакого внимания на среднестатистическую женщину. Что было обидно. Забылись слова "пусть любят меня такой, без прикрас". На что Катя реагировала с юморком: "Соловей, ты тоже ухоженная женщина, тебя жизнь "уходила".
Но гордая Алешечкина все же замедлила шаг возле мужчины, оставшегося безучастным к ней, к женщине, "ухоженной" жизнью. Изобразила праздное любопытство, ничем не подкрепленное, на миг переключилась на другое надгробие, вновь вернулась в интересуемому.
Или он полный кретин, потерявший от любви к Оливии голову, или я чего-то не понимаю, - подумала Алешечкина. - Или всё очень хорошо понимаю и осуждаю.
С фотографии на гранитном памятнике на нее осуждающе смотрел мужчина. Вполне себе ничего... был бы, если бы не обстоятельства, в которых он оказался. И кого-то он ей напоминал. Натка зыркнула на "Ёжика" и поняла, кого. На фото и живьем был один и тот же человек. И звали его, судя по надгробной надписи, - Соломон Евграфьевич Шефов.
Натка совершила круг почета вокруг могилы и вокруг живого, сидящего на скамейке, встала у него за спиной, в непосредственной близости. И пусть слушает ее взволнованное дыхание, раздражается ее обществом, но она хочет убедиться в своем хорошем зрении. Или в плохом, в ошибке, в путанице, в чем угодно, но она должна разобраться.
Как ни была сосредоточена, но заметила, что на свежий могильный холмик знакомые и родные Анжелики Волчегорской положили венки из искусственных цветов и живые цветы, на скорую руку помянули усопшую и потянулись к выходу с кладбища. Катьку тоже наградили рюмкой водки, она покрутила ее в руках, после чего - о ужас! - опрокинула рюмку в себя. Ее рюмку вновь наполнили, она вновь опрокинула рюмку в себя. Сразу оживилась, проснулась от полуспячки. Орлиным взором окинула окружающее пространство, заметила подругу и поспешила к ней. В это время подруга, как назло, решала важную проблему с собственным зрением. Рядом с ней выросла нетрезвая фигура, которой предстояло в ближайшем будущем сесть за руль любимой игрушки Иванова.
- Недобрый день, - вежливо обратилась Куприян к незнакомцу и развела руками, два понять, что не в ее силах сделать сегодняшний день добрым.
Мужчина в ответ кивнул. Наталья крепко ухватила Катерину за локоть и стала подталкивать ее плечом, придавая ускорение. Зрение у Катерины всегда было стопроцентным, а после рюмки выпитого спиртного еще и развязался язык, что не удивительно. В купе могло создать массу ненужных проблем. Натке самой хотелось докопаться до истины, но без участия красноречивой особы. Догадки не мелькали северным сиянием, умные мысли ретировались, их место заняли глупые, неоригинальные.
Хрупкое полупьяное тельце превратилось в тяжелейший танк - не сдвинуть, не унести. Выталкивающая сила в заурядном женском обличье взяла временную передышку, которой воспользовался "танк" по имени Екатерина. Она почувствовала полную свободу, бесстрашно проникла за ограду, на территорию чужого вечного спокойствия, взгромоздилась на скамейку и сочувственно вздохнула.
- Дела-а-а, - прокомментировала она свои глубокие мысли, ошибочно предположив, что успела их озвучить.
- Катюша, нам пора, нас ждут, - прощебетала подруга.
- Кого-то ждут, кого-то не ждут, - рассудила Куприян, хотела еще чем-то сразить наповал, но мысль где-то забуксовала.
Как оказалось, не мысль забуксовала, а некое открытие. Катька чуть не свалилась с деревянной скамьи на металлических ножках, рассмотрев между философствованиями фотографию на гранитном надгробии.
- Ну и дела-а-а. - На этом раз она расширила свое умозаключение, вложив в него крайнее удивление. - И что же теперь?
Мужчина не понял, куда она клонит, но на всякий случай сказал:
- Будем жить. Ничего другого мне не остается.
- И это правильно, - поддержала его решение Куприян и лихо хлопнула ему по плечу. - Надо признать - тебе несказанно повезло.
- А вы знаете, что произошло?
- В подробности не посвящена, - уклонилась от прямого ответа Катя.
- Катюша, нам пора, - просюсюкала Наталья. - Все уже ушли.
- И пусть, - отмахнулась подруга. - Нам с ними не по пути.
- Мне тоже пора, - поднимаясь на ноги, сказал мужчина с ежиком на голове. Понизил голос и печально произнес, - прощай, брат.
- Так это ваш брат? Брат-близнец? - наконец, догадалась Наталья.
- Конечно, а вы что подумали? Что я пришел к себе на могилу?
- Лично я подумала, что вы...
- Катя, тебе лучше помолчать, - прошипела Алешечкина и взяла инициативу в свои руки, - мы подумали, что вместо вас погиб кто-то другой, его похоронили под вашим именем. Вы долго были без памяти, не могли назвать свое имя, но выздоровели, и память восстановилась... Все бы хорошо, но друга больше нет, увы, его не вернуть.
- Погиб мой брат. Роковая случайность. Меня рядом не было, потому все так вышло. Мы с братом с институтских времен увлекались альпинизмом... В тот раз я не пошел с ребятами в горы. Все опытные. Не одно восхождение за плечами... Если бы я был рядом.
- Трагедия произошла немногим больше года назад? - спросила Наталья, прочитав на памятнике дату смерти.
- Да, весной прошлого года. Теперь мне дорога в горы закрыта. Не могу рисковать своей жизнью, один у матери остался.
Катька попыталась влезть с вопросом, Натка знала, что ее интересует - есть ли еще женщина, которой он дорог? - поэтому быстро перевела разговор на другу тему:
- Мы сегодня похоронили невестку нашей хорошей знакомой. Совсем молодая женщина, а умерла.
- Ее отравили, - уточнила словоохотливая Куприян.
- Надо же, - безэмоционально высказался мужчина, погруженный в свою грусть...
Оказавшись рядом с автомобилем, Наталья с недоумением посмотрела на транспортное средство, словно забыла, на чем они приехали на кладбище. Отчаянная женщина Катерина достала ключи, щелкнула брелоком и бесстрашно полезла на водительское сидение. Наталья постаралась перевести всё в шутку:
- Кто тут временные, слазь, кончилось ваше время.
- Ты думаешь, я не могу? Ошибаешься, я всё могу!
- Кто бы сомневался. - Алешечкина вежливо вытянула водителя с места, забрала ключи и неуверенно посмотрела на машину в целом, намекая, что ее красота и целостность недолговечна.
Подруги вместе посещали автошколу, но после сдачи экзаменов и получения водительских прав, Натка за руль не садилась. Ставил ее только что купленную машину в гараж дорогой друг Иванов. Спрашивается, зачем тратила деньги - покупала автомобиль? На этот вопрос Алешечкина отвечала расплывчато: чтобы было.
Но сейчас у нее не было выбора - придется самостоятельно управлять чужим транспортным средством. Не бросать же машину здесь, возле кладбищенских ворот, в самом деле. Мужчина без имени, но с отчеством и фамилией - по брату-близнецу, заметил ее озабоченную неуверенность и поинтересовался причиной. Натка не стала ходить кругами - честно объяснила.
- Я могу вам помочь?
- Можете, если доставите нас до места.
- Без проблем. Меня Ростиславом зовут, - назвался он. От беспричинно-нахлынувших чувств к мужчине, озвучившему свое имя, Катька полезла обниматься. Повисела на шее, встала на ноги и обратилась к подруге:
- А ты чего стоишь без дела?! Обними человека, поблагодари за отзывчивость.
Оказывается, причина имелась, но не обязательно выражать свою благодарность подобным, обнимающе-висящим, способом.
- Катюша, успокойся... Это Катя, - представила Алешечкина неугомонную подругу.
- Я уже догадался.
- А меня зовут Наталья.
- Очень приятно. - Мужчина сел за руль, две женщины скользнули в салон, и мужчина тронул автомобиль с места.
- Я немного вздремну, - предупредила с заднего сиденья Куприян.
- Спокойной ночи, малыши, - пожелала Натка с переднего сиденья.
- Я всего лишь вздремну, - напомнила подруга, сладко зевнула и соловело проговорила, - сейчас немного отдохну и буду в вашем полном распоряжении.
- И это правильно, отдыхай, - успокоилась Алешечкина и тихим голосом обратилась к Ростиславу, - у Кати оригинальная реакция на спиртное. Вообще-то она не пьет... Но сегодня такой день... Предложили помянуть усопшую, и Катя не могла отказаться.
Думала, что монолог перетечет в диалог, но Ростиславу Евграфьевичу Шефову не было никакого дела до усопшей, до Катерины, которая оригинально реагирует на спиртное, и до самой Натальи, которая пыталась завязать разговор. Водитель смотрел строго вперед, на убегающее под колесами автомобиля шоссе, абстрагируясь от действительности в лице сидящей рядом навязчивой особы. Особа то и дело косилась на водителя, пытаясь проникнуть в его мысли.
Ей очень хотелось понять, чем вызвано "построение бетонного забора" вокруг водительского места. Почему мужчина не желает хотя бы скупо отвечать на ее вопросы? Он ненавидит женщин? Выборочно или всех подряд?.. Или есть одно исключение - Оливия Михалко, тайная зазноба, ради которой он выкосит всех неприятелей? А может быть, у человека просто нет настроения? Что естественно после посещения кладбища.
Прежде чем делать поспешные выводы, гадать на кофейной гуще, надо владеть маломальской информацией о человеке.
А Наталья опять вспомнила слова все той же Михалко: имей под рукой "ФИО" и Интернет... Брат - Соломон. Этот - Ростислав Евграфьевич Шефов...
Алешечкиной не хотелось, чтобы их новый знакомый узнал, где они живут.
Тоже мне - тайна за семью печатями.
Поэтому она попросила поставить автомобиль в гараж, если ему не сложно. Ростислав невыразительно кивнул - будто бы согласился и дать понять, что ему не сложно - легче легкого. Натка набычилась, словно получила резкий отказ и нелестное продолжение с объяснением. Ни того, ни другого не было, но непонятный осадок от недосказанности, в прямом смысле этого слова, остался.
Можно подумать, за всю ее жизнь Наталье ни разу не встречались неразговорчивые люди. Встречались, но ограниченное общение с ними никогда не ранило ее.
Возмущение внутри клокотало, просилось выбраться наружу едким замечанием. Не так машину поставил в гараже. Или крайности - ваши джинсы давно вышли из моды, носки на обуви вытерлись, как будто вы в этой обуви играли в футбол, - неужели нет более подходящей для этих случаев. Или... у вашей рубашки-поло... воротник протерся до белизны.
Так все и было, но только сейчас, в минуты крайнего желания ответить унизительной репликой на унижение - а как иначе?! - подцепила взглядом все отклонения от нормы.
По-моему, я к нему придираюсь, - осадила Алешечкина свою предвзятость к Ростиславу. - Что же ему горным козлом вокруг меня прыгать? Скажи спасибо, что доставил... Скажи спасибо и забудь... Забудешь его. - На ум пришли слова одной героини в известном фильме, которая отчаялась найти себе выгодную партию: "Надо на кладбище знакомиться". - Да, уж, не в бровь, а в глаз.
Доставил, попрощались, расстались. Навсегда - номер телефона не выпросил. Не намекнул.
- Орел, - вслед ему сказала Куприян. - Все для тебя делаешь, Соловей, а ты... квашня квашней.
- Не поняла?
- А что тут понимать. Нарочно прикинулась выпившей, чтобы завязать знакомство. Я не пила ни грамма, незаметно вылила водку на землю. Видела, как ты вокруг этого мужика круги наворачиваешь, а подойти боишься. Не сомневалась, что ты ему объяснишь мою "дружбу" с выпивкой. Все сделала, а ты... Сидела в машине, как статуя, прости господи.
- А что ты мне прикажешь делать? Лезть с разговорами? Не хочет человек ни с кем общаться! Не хочет, понимаешь ты это? Погиб его брат-близнец, никто не может понять, какового ему сейчас приходится. От него отняли половину.
- Да все понятно, не кричи... Обручального кольца на безымянном пальце у него нет.
- Это еще ничего не значит. Кать, не занимайся сводничеством, прошу тебя.
- Твои "малахиты" так сияли, я порадовалась - думаю, наконец, кто-то ее заинтересовал. Да, неподходящее место для завязывания знакомств, согласна. Но разве любовь и расчетливая правильность уживаются?
- Не придумывай, - неуверенно пробормотала Натка. - У меня и в мыслях не было...
- В мыслях может и не было, а в сердце...
- Катька, хватит! Лучше расскажи, о чем мама с сыном разговаривали.
- Он молчал, она говорила слова утешения: еще молод, вся жизнь впереди... Надейся и жди.
- Куприяшка, ты заметила, что Оливия вела себя чересчур нервозно? На воре шапка горит?
- Что-то ее беспокоило, это факт. И знаешь, что я по этому поводу думаю? Она до конца не могла поверить, что ее обожаемая невестка скончалась. Ей казалось, что в гробу лежит не Лика, а кто-то другой, что она всех обвела вокруг пальца. Помнишь, ты говорила, что девица мнит из себя великую актрису? Не ты одна это заметила. Вот свекровь и решила, что это ее очередная выходка, так девочка развлекается - играет выдуманную роль. Сейчас вынырнет из-за угла с криком "Опа-на", и Оливия очень огорчится: и как она сразу не догадалась, что в гробу лежит фарфоровая кукла?! Или манекен, "слизанный" с оригинала.
- Нет, не так, - задергала головой Наталья Романовна, - было бы красочнее и интереснее, если покойница вдруг бы ожила! Открыла глаза, как панночка в "Вие", вылезла бы из своего усыпального ящика и пошла тараном на свекровь. То-то смеху было!
- А больше всех веселилась бы свекровь, - съехидничала Катерина. - А если серьезно, то я не верю, что можно радоваться чужому горю, устраивать вместо поминок танцы до упада. Как бы человек не относился к ушедшему в мир иной при его жизни, все равно надо иметь сострадание. Человека больше нет, плохого, хорошего, но его нет.
- Не долюбил, не пожил, не познал...
- Соловей, да ты ехидна? Кто бы мог подумать - с виду добрая фея... с рогами с горячими пирогами.
- Оч умно, ну, просто очень, - набычилась та, которую назвали феей с рогами с горячими пирогами, как в детской игре про черта, который приходил и требовал краску определенного цвета. - Ты мне зубы не заговаривай, вижу, что в голове твоей сумбур, никак не можешь понять, принять настрой Михалко. Потому не концентрируешься на личности, а философствуешь на тему "Что хорошо и достойно, что плохо и недостойно при определенных обстоятельствах". Сама расскажешь или будем пытать раскаленным утюгом?