Альм Лара : другие произведения.

Игра в родословную. Часть 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Незаметно пролетел месяц, который Саша Козловская посвятила доработке кандидатской диссертации, а ее подруга Дарья - общением с новым знакомым. Чечеткина никогда не думала, что ее может заинтересовать молодой человек уже после первой встречи. Ее подкупил не столько интеллигентный вид Лунева и умение поддержать разговор, сколько полное совпадение их взглядов на многие вещи. Пара почти не спорила, хотя, Дашка любила вступать в дискуссии по любому поводу.
   Днем они "грыз гранит науки", а вечером совершали пешие прогулки, взявшись за руки. По-летнему теплый и сухой сентябрь взял над ними шефство, позволял влюбленным проводить время на свежем воздухе, подолгу прощаться у дома девушки.
   Однажды они сидели на скамейке и самозабвенно целовались. Вдруг Дашка отпрянула от Александра.
  - Слушай, Саня, совсем забыла тебе кое-что рассказать! - В этом была вся Дашка: легко переходила с лирики на физику. Она высвободилась из объятий и окинула его напряженным взглядом, будто не могла понять, выкладывать ему очередной секрет или нет.
  - У тебя что-то случилось? - встревожился Лунев.
  - Не у меня, а у моей подруги Саши... Помнишь, я тебе о ней говорила? - Александр пожал плечами и нахмурил лоб, пытаясь вспомнить. - Это та, которую один парень поздним вечером спас от хулиганов!
  - Она опять влипла в историю? - недовольным тоном спросил он.
  - Что-то не так?
  - Все не так! Я не хочу разговаривать о какой-то Сашке.
  - Не хочешь, не надо. Я пошла...
  - Дашуня, погоди! - парень схватил ее за руку. - Не обижайся.
  - Я не обижаюсь, мне нужно домой!
  - Я вижу, как ты не обижаешься...Хорошо, выкладывай, что произошло с твоей подругой.
  - Не надо делать мне одолжений!
  - Дарья, ты...
  - Что я?! Почему ты замолчал? Продолжай! Да, я несносная, вредная и взгляды у меня... старорежимные!
  - Я ЭТОГО не говорил... Давай мириться.
  - А мы разве ссорились? - вскинула брови несносная девица.
  - Нет! Мы просто разговаривали о твоей подруге! Так что с ней не так? - спросил Лунев и сделал заинтересованное лицо. Дашка невольно улыбнулась. Вернулась на скамейку и уже собралась рассказать о подруге, но парень притянул ее к себе и зашептал на ухо.
   - Никогда не думал, что смогу полюбить... так сильно!
   Чечеткина не растаяла, как мороженое в горячих руках в летнюю пору, не произнесла ответное признание. Ее покоробило "так сильно". Очень, сильно, на всю жизнь, до чертиков, до сумасшествия - все эти обозначения-усиления любви были не для нее. Она сама не могла найти ответа, почему эти добавки не убеждают в любви, а, напротив, заставляют сомневаться. От признания веет фальшью.
   Не хватает одинокой слезы, медленно скользящей по щеке, - некстати подумала Дарья, - и более крепких объятий, подтверждающих сильную любовь. Он прижмет меня к себе и будет демонстрировать мужскую силу, все сильнее и сильнее, вдавливая мое тело в себя.
   Она даже почувствовала, как перехватывает дыхание, скрипит позвоночник под нажатием рук Лунева и глубоко вздохнула, словно пыталась насытить свои легкие воздухом перед поглощением себя в чужом человеке.
   Дашка отпрянула, чтобы увидеть его глаза. Глаза были соответствующими моменту признания: будто бы влюбленными и с мечтательной поволокой. И чужими.
   У него чужие глаза. И сам он чужой, - неожиданно решила Чечеткина, осознавая свою непредсказуемость. Еще десять минут назад она умирала в его объятиях, потом вспомнила о Сашке, потом было примирение, за ним признание, совсем ненужное. Почему ненужное? Любая будет рада. Но не она. И причина проста - он СИЛЬНО любит...
   А что она, вообще, о нем знает? То, что поведал сам. А она - Фома-неверующий? Вчера была верующий, десять минут назад тоже верующий, а сейчас... А чего я, собственно, мучаюсь? Кажется, у Сашки на экономической кафедре есть один знакомый, который тоже окончил Адыгейский госуниверситет...
  - Я тебе безразличен? - Вопрос молодого человека прервал ее бурный мыслительный процесс.
  - Что? - встрепенулась она.
  - Ты меня не слушаешь, - обиделся парень. - Когда девушке признаются в любви, она не обязана отвечать, но...
  - Я могу повторить... твое признание. Хотя, не могу понять, что, значит, сильно люблю? - Все-таки не сдержалась она. - Человек или любит, или нет. Где показатель этой силы?
   После тупого признания, должны последовать не менее тупые стешата, типа, я так сильно вас люблю, что... в болоте утоплю! - додумалась Чечеткина, не удержалась и противно хихикнула.
  - Не вижу ничего смешного! - с вызовом заявил Лунев.
  - Не обижайся. Я... Я не с тебя смеюсь, просто анекдот вспомнила, мне его Сашка рассказывала.
  - Ты что-то хотела про нее рассказать, - напомнил он.
  - Представляешь, ее маму вчера сбил мотоциклист прямо на пешеходном переходе! Она переходила улицу на правильный свет, а тут этот придурок на моцике. Покалечил несколько человек! Вот же скотина!
  - Согласен. Она в порядке? Ничего серьезного?
  - Сотрясение заработала и руку сломала. У других пострадавших незначительные травмы и ушибы.
  - А мотоциклист?
  - Скрылся с места происшествия, как любят говорить в милицейских сводках. Жалко Сашку... Она недавно бабушку похоронила, теперь мама в аварию попала.
  - Да, несчастье не приходит одно, - философски заметил Александр. - Вы с ней встречаетесь?
  - Последнее время только перезваниваемся. У нее защита кандидатской на носу... Это я дурака валяю, хорошо, если буду готова через год, а моя подруга - молодец, смогла собраться, выкинуть разные мысли из головы...
  - Безответная любовь? - выдал "догадливый" парень.
  - Это со стороны Сашки любовь может быть безответной, потому что она у нас девушка видная, не то, что я, и ухажеров у нее пруд пруди!
  - Ты чересчур самокритична, но рассказами о своей подруге меня заинтриговала.
  - Могу познакомить, - усмехнулась Чечеткина.
  - Не горю желанием! У меня есть девушка, которую...
  - Которая поет! - перебила его Дарья, не желая возвращаться в прежней теме.
  - Правда? - усмехнулся Александр.
  - Пела в школьном хоре вторым голосом! - с важным видом дожила она. - А сейчас больше в ванной...
  Молодой человек прижал ее к себе и зашептал.
  - Не могу понять, почему ты не веришь в мою любовь?
   Девушка промолчала.
   И чего ты, милок, уселся на любимого конька и слезать не желаешь?! - мысленно возмутилась она, пытаясь покопаться в своей душе, чтобы понять, созревает ли там ответное чувство? Кажется, нет. И не будет созревать. Иначе прыгала бы до небес от радости, когда услышала его слова о сильной любви... Тогда зачем мне эти посиделки под луной? Для разнообразия. Устала от науки, думаю, надо бы отвлечься... Объяснение меня не устраивает, потому что росточек ответного чувства давно пробился наружу, но его взяли и полили химической гадостью, он и погиб...
   Дарья продолжала сидеть в стиснутых оковах мужчины и делать вид, что внимательно слушает. Когда в его речи возникла пауза, она решила вставить свою реплику.
  - Все-таки, я хочу познакомить тебя со своей подругой!
  Лунев недоуменно посмотрел на нее.
  - Я думал, что мы обсуждаем наше будущее...
   Так мы будущее обсуждали, - подумала она, - наверное, скучное будущее получилось, раз я не выбралась из своей думы. Почти как, по понедельникам у нас будет грибной суп, по вторникам - борщ, среда - рыбный день, по четвергам - сауна... По воскресеньям - поход к родителям... Да, скукота! - Ей захотелось сладко зевнуть, широко разинув рот, забыв прикрыть его ладошкой. Неинтеллигентный зев с чувством! - Определила она и подавила рвущийся наружу зевок. Потом ей захотелось пропеть жалостливую песню со словами "без меня, меня женили", а в конце всплакнуть на плече того, кто расписал их будущую жизнь. Затем отпрянуть от мокрого свитера, заглянуть ему в глаза и поинтересоваться: "А умрем в один день?" И сглотнуть при этом...
  - Я не желаю делить тебя с кем-либо, даже с подругой! - между тем вещал ревнивец.
   Ах, как у вас все запущено! - возмутилась про себя чуть не заснувшая Чечеткина. - Сначала с подругами не встречайся, затем из дома не выходи, а потом, вообще, паранджу на голову напяль! - Дашка представила себя в черной накидке, сидящей в окружении десяти малолетних детей, которые кричали и требовали пищи. - Мама дорогая, куда меня занесло. Однако, пора иди домой пока еще чего-нибудь не сочинила. Потом кошмары будут сниться.
   Она высвободилась из объятий жениха-мечтателя.
  - Мне пора...
  - Как... ты уже уходишь?
   Сейчас он закусит губу, как это проделывал герой Пуговкина в фильме "Иван Васильевич меняет профессию", и пронзит меня обожаемо-хитрым взглядом, - помыслила Дашка. Представленная картина улыбки не вызвала.
  - Ухожу, - протянула она.
  - До завтра? - с надеждой в голосе спросил Александр.
  - До завтра, - кивнула головой девушка и скрылась в подъезде...
   Дашка на цыпочках прокралась в свою комнату, боясь потревожить родителей, взглянула на настенные часы и шепотом пропела.
  - Уж, полночь близиться, а Германа все нет! Но я его не жду, просто часы показывают двенадцать без пяти-и-и, - с чувством пропела она и плюхнулась на диван. - Что-то меня сегодня заносит? К чему бы это? Скорее всего, к дождю, - улыбнулась она. - Интересно, Сашка спит или корпит над своим диссером? А я ей сейчас позвоню и выясню, спит она или бодрствует.
   С этими словами Чечеткина вытащила из сумки мобильник.
  - Привет, подруга! Я тебя не разбудила?
  - А который час?
  - Почти полночь!
  - Ого!
  - Заучилась, бедная девочка, - посочувствовала Дарья. - Вернись на землю, у меня к тебе один вопрос... Алло, гараж!
  - Я тут!
  - Помнишь, ты упоминала в разговоре одного парня, который работает на вашей кафедре. Он закончил Адыгейский госуниверситет.
  - Да, помню. Его зовут Заур Зацуков.
  - Как бы мне с ним встретиться, - попросила Дашка.
  - Я завтра буду на кафедре, могу вас познакомить, если ты изволишь подняться пораньше.
   Дарья Чечеткина - ярко выраженная сова, которая сидит за компьютером до утра, а потом спит до вечера. Все об этом знали.
  - Ради дела я могу подняться в шесть!
  - Или не ложиться вовсе!
  - Знаешь, за что я тебя люблю?
  - За доброту?
  - Нет, за то, что ты не задаешь лишних вопросов! Другая бы на твоем месте замучила: "А зачем он тебе? А почему такой интерес к его персоне?" А ты всегда отвечаешь коротко и ясно!
  - Спасибо, за комплимент. Значит, завтра, в одиннадцать я тебя жду у главного входа. И не опаздывай!
  - Слушаюсь! Постараюсь лечь пораньше и проснуться в девять!
   Дашка выполнила обещание и через полчаса растянулась на диване. Она думала, что не уснет в непривычное для нее время, но ошибалась: промаявшись совсем чуть-чуть, она заснула...
   Возле сакли, крытой соломой, стоял высокий широкоплечий парень с блестящими темными глазами-пуговками. Он пронзал ими стоящую напротив Чечеткину. Дашка тоже с интересом разглядывала его самого и его странный наряд: полотняный бешмет, доходящий до колен, плотно прилегающий к груди и талии, черкеску из серого сукна с длинной широкой юбкой, поверх которой была наброшена бурка. На его голове ладно сидела папаха, обшитая галуном, на ногах красовались чевяки. Где-то я его видела, - подумала Дарья. - И откуда я знаю, что бешмет - это мужская одежда у горных народов, а черкеской называют наш русский кафтан?
  - Ты кто? - с вызовом спросила она.
  - Я - адыг! - с достоинством ответил парень.
  - Ой, вспомнила: я тебя видела на картинке в учебнике "Народы Северного Кавказа"! - восхитилась девушка, не так его видом, как своей хорошей памятью. Потом окинула себя взглядом, проверяя свою одежду, и... открыла рот от удивления: на ней вместо привычных джинсов и свитера были надеты шаровары, длинная кисейная рубаха с широкими рукавами и корсет, сильно сжимающий грудь.
  - Я беру тебя четвертой женой! - безопеляционным тоном произнес адыг.
  - А меня ты спросил? - Чечеткина уперла кулачки в тонкую талию.
  - Молчи, женщина, когда говорит мужчина! - резко осадил он её.
   Дашка хотела достойно ответить нахалу, но заметила движение по огороду, который тянулся за саклей. Она присмотрелась и поняла, что это еще один мужчина, одетый в такую же одежду, что и первый. Лица она пока не разглядела...
   Потенциальный муж проследил за ее взглядом.
  - А вот и твой брат! - отчеканил он каждое слово, словно внушал девушке эту мысль.
  - Брат? - удивилась она. - Но у меня нет брата, я одна у родителей, - еле слышно сказала она.
  Собеседник не обратил внимания на ее лепет и сделал несколько шагов навстречу гостю.
  - Здравствуй, друг!
  - Здравствуй, Заур! Как моя сестра?
  "Сестра" обалдело смотрела на "брата", двойника ее знакомого Александра Лунева.
  - Саша, это ты? Но...
  - Какой Саша? О ком она говорит? - поинтересовался гость, он же брат, у хозяина, намекая, что женщина, безвольное существо, не имеет права открывать рот.
   Оба с осуждением уставились на нее.
  - Твоя сестра очень странная... Она не желает стать моей четвертой женой! - наябедничал хозяин сакли.
  - Кто ее спрашивает, - усмехнулся двойник Лунева, успокаивая будущего зятя. Затем повернулся к "сестре", одарил ее озлобленным взглядом и процедил сквозь зубы, - если ты отказываешь этому достойному человеку, то мы принесем тебя в жертву языческим богам.
  - Но... вы же христиане, - испуганно проблеяла девушка.
  - Одно другому не мешает, - сообщил он с плотоядной улыбкой на устах и помахал перед ее лицом шашкой, "выросшей" из его руки. Запоздало она заметила, что названный братец увешан оружием: на спине - ружье, на поясе кинжал, в руке - шашка. На черкеске по обеим сторонам располагались кожаные гнезда для патронов.
  - Это... шутка? - с надеждой в голосе спросила Даша. - Или сон?
  - Это... явь! - Мужчина стали плечом к плечу и воззрились на девушку, ожидая ее повиновения.
   Дело труба, - подумала Чечеткина, а вслух заявила, - если у вас возникла потребность умилостивить бога, то можно совершить мирное жертвоприношение. Я могу для этого испечь хлеб, собрать фрукты... А вино у вас есть?
   Мужчины проглотили ее предложение, не удостоив ответом, схватились за кинжалы, и пошли на Чечеткину. Дарья мужественно отступала: они шаг, она два...
  - Подождите! - призвала Дашка, выставив вперед две руки. - У меня родилась новая идея - нужно отдать на заклание любое животное! - Она огляделась вокруг, желая сей момент отыскать такое животное. В округе никто не бегал, не мычал, ни блеял; под ногами никто не лаял и не мяукал. Девушка с тоской воззрилась на наступавших на нее адыгов. - Почему вы решили, что моя кровь очистит ваши души? У меня вторая группа, скажем прямо, так себе кровушка, тем более отрицательный резус-фактор. Лучше всего первая группа! Таких людей гораздо больше, чем с другими группами крови, поэтому вы легко отыщете такого человека. И еще, - она понизила голос до шепота, пытаясь придать ему доверительные нотки, - люди с этой кровью слишком много едят мяса и хорошо его переваривают. Вы понимаете, о чем я говорю? Не понимаете? Они истребляют вашу живность, с которой у вас и так туговато, а потом... отравляют окружающее пространство...
   Мужчины замерли, повернулись друг к другу, желая посоветоваться и принять окончательное решение. Дашка этого и ждала. Она резко развернулась и бросилась бежать. Сначала девушка слышала топот за спиной, потом наступила тишина, но она все равно бежала и бежала, боясь оглянуться. Потом у нее сильно заболело в боку, и Чечеткина перешла на шаг. Легкие разрывались от нехватки воздуха. Она попыталась восстановить дыхание: остановилась и глубоко вздохнула, но вдруг закашлялась и... проснулась....
   Дарья скинула с лица подушку, села и постучала себя по груди.
   Когда снится всякая чушь, надо посмотреть в окно! - вспомнила она, посеменила на негнущихся ногах к окну, заметила хмурое небо и с грустью заметила, что будет дождь. Через приоткрытое окно в комнату проникал свежий ветерок, он обнял девушку, от этих ласк она покрылась мурашками. Снова юркнула в постель, и, свернувшись калачиком, решила еще поспать. Сладко зевнула и... посмотрела на часы.
  - Боже мой, уже половина десятого! Сашка меня убьет!
  
   Когда я подошла к зданию университета, то очень удивилась, заметив в толпе студентов мою необязательную подругу. Она рассматривала свои туфли и не замечала никого вокруг.
  - Привет! - оторвала я ее от созерцания обуви, которая, на мой взгляд, выглядела вполне прилично.
  - Привет! Как мама? - зомбированным голосом произнесла она.
  - Пока в больнице, - вздохнула я.
  - Этого урода нашли?
  - Нет, и я сомневаюсь, что будут искать. Никто не заметил номера его мотоцикла, как и его самого. Человек в темной куртке и в шлеме на голове.
  - Космонавт гребаный! - выдала интеллигентная Дашка.
  - Ты плохо себя чувствуешь? Или просто не выспалась? - полюбопытствовала я, не понимая странного состояния всегда приветливой подруги.
  - Лучше бы вообще не ложилась! - Я стала ждать продолжения, которое последовало после долгой паузы. - Мне сон приснился... жуткий. Меня хотели принести в жертву!
  - За что?
  - Я отказалась быть четвертой женой адыга по имени Заур! - Она сложила руки колечком на груди и с независимым видом уставилась на стоящего поодаль незнакомого молодого человека, желая на нем выместить злость на кровожадных адыгов из своего жуткого сна. Я проследила за ее взглядом. Парень заметил наше внимание к нему, робко улыбнулся, ожидая приветливого жеста от нас. Но девушки-кремни продолжали сверлить его свирепо-придирчивым взором. Тогда он проверил свою одежду, без успеха пытаясь найти в ней изъяны. Потом оглянулся по сторонам, желая найти поддержку в лице друзей-студентов, которые гуськом потянулись к дверям универа. И не нашел ничего лучшего, как последовать их примеру. Когда объект нашего созерцания пропал, мы вернулись к разговору.
  - Это всего лишь сон! - успокоила я Чечеткину. - Вчера поздно вечером мы вспоминали Заура и Адыгейский госуниверситет, вот тебе и запало в голову сочетание: Заур - адыги... Ты у нас девушка впечатлительная, интересующаяся народами Северного Кавказа. Не иначе недавно что-то прочла касаемо этой темы, вот и вылилось все в сон - про сон.
  - Ничего я не читала! - отмахнулась Дарья. - Я все понимаю: наши сны - отражение всего произошедшего за день, но почему-то на душе... неспокойно.
  - Ты встала в непривычное для себя время, словно оказалась не в том месте, где должна была оказаться.
  - На любимом диване! - усмехнулась подруга.
  - Вот ты и улыбнулась! Пошли, познакомлю тебя с Зауром! Не волнуйся, у него нет пока жены: ни первой, ни второй, ни третьей. Так что твоя очередь подойдет нескоро! - Я взяла ее под руку и повела внутрь здания.
   Заур Зацуков с умным видом сидел перед монитором компьютера и водил по столу "мышью". Когда открылась дверь, он с неохотой оторвался от занятия. Недовольство на лице сменилось радостной улыбкой. Я знала, что этот парень ко мне неравнодушен, но все его попытки приударить за мной, я сразу пресекала. Но Заур не терял надежды, и каждый наш предполагаемый пятиминутный разговор растягивался до получаса. Он незаметным движением ловил мою руку, которой я по привычке помахивала, сопровождая свою речь. Вырваться от него было не так просто. Я не хотела его обижать, так как он вел себя корректно и кроме легкого поглаживания руки ничего себе не позволял. Но его постоянные предложения сходить в кино, меня напрягали. Во-первых, я не любила зануд и прилипал, во-вторых, мне не нравились... некрасивые мальчики, а в-третьих, мне было неловко ходить по улице с коротышками, которые мне едва доставали до уха. Это все о Зауре. Единственное его достоинство - красивые черные глаза. Они были будто бы постоянно влажными. Иногда про губы говорят, что они чувственные, мне это хотелось сказать про глаза Зацукова. Я старалась не смотреть в них слишком долго, боясь впасть в гипнотический транс и превратиться в его раба, исполняющего любое желание повелителя. Я скользила своим взглядом по его лицу, не более того.
   Он вцепился своими чувственными глазами в мое лицо, выжидая момент, когда я сдамся. Заур даже не заметил, что я не одна.
  - Доброе утро! - чересчур весело сказала я, глядя на противоположную стену. - Дарья, познакомься, это мой друг Заур Зацуков. - Он с трудом оторвался от меня, удивленно посмотрел на Чечеткину, словно она выросла из-под земли сию минуту.
  - Заур! - с кислой миной произнес он.
  - Даша, - прошелестела моя подруга, с интересом рассматривая "мужа" из своего сна.
  Интересно, они похожи? - подумала я. - Судя по Дашкиной довольной физиономии - ничего общего.
  - Ладно, я пойду. Заур, у Дарьи к тебе дело...
  - Ты еще зайдешь? - с надеждой в голосе поинтересовался он.
  - Не знаю, смотря, сколько времени пробуду у Белоусова.
  - Я буду ждать! - напряженно пробасил Зацуков...
   Как только дверь за Сашкой закрылась, с лица парня исчезло умиление и кисейная влюбленность, он с неприязнью уставился на Чечеткину.
  - Чем я могу быть вам полезен?
  - Александра говорила, что вы окончили Адыгейский государственный университет? - сразу перешла к делу Чечеткина.
  - Вы говорили обо мне? - удивился он.
  - Да, она очень хорошо отзывалась о вас.
   Что я несу? - подумал Дарья, сразу догадавшись о безответной любви парня к своей подруге. - Сейчас он уткнется мне в плечо и начнет жаловаться на жизнь. Он ее любит, она его не любит, что же делать, чем я могу помочь? Ничем! Судя по напряжению Сашки, ни за какие коврижки ее не разжалобить. Иметь в ухажерах такого коротышку она не имеет ни малейшего желания. Зря я сказала о положительных отзывах, зачем давать надежду человеку? Стоп, а что я должна была ответить? Слушай, Заур, девушка Саша тебя органически не переносит, давно бы послала тебя подальше, да воспитание не позволяет! И общается она с тобой только по служебной необходимости, так как ты курируешь всех аспирантов кафедры "Экономика". Грубая правда! - Дашка представила себя в красной косынке на трибуне очередного съезда комсомола, грозно клеймящую комсомольца Зацукова, посмевшего влюбиться в тяжелое для страны время: "Когда все люди, засучив рукава, пашут на стройках капитализма, аспирант Заур Зацуков, строчит любовные вирши и пребывает в лирическом состоянии! Именно, поэтому он не может больше находиться в наших рядах!" И тут же взвыла толпа: Исключи-и-ить!
  - А что она конкретно говорила? - вернул ее с "трибуны" Заур.
  - Она... она... назвала вас другом! - выкрутилась Чечеткина. - А в Сашкиных устах это высшая похвала!
   Лицо парня залилось краской, глаза затуманились. Видно, перенесся вслед за Козловской, - решила Дарья. - Сейчас мысленно пристроится между ней и Белоусовым и будет пожирать любовным взглядом, мешая вести беседу. Надо вернуть его назад!
   Девушка потрепала Зацукова за рукав пиджака.
  - Заур, я хочу задать вам один вопрос! - слишком громко заявила она. Приблажное выражение лица парня свидетельствовало, что он пока не вернулся. - Заур! - В ухо рявкнула Чечеткина. Он вздрогнул и непонимающе уставился на девушку. - Даша! - Назвалась она, прикладывая руку к груди. Ей хотелось этой же рукой указать на молодого человека и коротко заявить: Заур. Как в любимом мультфильме про волка и зайца. Только там робот - заяц произносил: Волк - заяц, волк - заяц! Поочередно указывая на волка и себя.
  - Знакомились, - недоуменно произнес Зацуков. - Вы садитесь, Да - ша. - Ее имя он разбил на два слога, словно пытался таким образом запомнить его.
   Чечеткина присела на предложенный стул.
  - Заур, я понимаю, что в вашем вузе учится много студентов, но... аспирантов гораздо меньше. - Она увидела странный взгляд своего визави. - Я, наверное, непонятно изъясняюсь, - замялась она.
  - Что вы хотите узнать? Говорите прямо, не стесняйтесь. Если я смогу, то обязательно помогу подруге Саши.
  - Меня интересует один человек! - затараторила Дарья - подруга Саши, испугавшись, что Заур мысленно улетит в кабинет Белоусова. Одно успокаивает, что она не одна такая - летательная, есть еще люди.
  - Что за человек?
  - Он... юрист, несколько лет назад окончил ваш университет, поступил в аспирантуру, работал над кандидатской, а сейчас приехал в наш город "защищаться".
  - Вы с ним знакомы? Знаете, как его зовет?
  - Конечно! Извините, я все сумбурно излагаю... Его зовут Александр Лунев.
  - Александр Лунев, - он несколько раз произнес озвученное Дарьей сочетание имени и фамилии. - Не припомню... Но вы не расстраивайтесь, он же учился на юридическом факультете, а я на экономическом.
  - Но он приехал защищаться к нам!
  - Вы хотите, чтобы я навел справки про этого Лунева? - Дашка неопределенно передернула плечиками, предлагая ему сделать самостоятельный вывод, будто это ее мало волнует. - Не волнуйтесь, мне это нетрудно. И я сделаю все шито-крыто. Ваш Александр никогда не догадается, что им кто-то интересуется.
  - Спасибо, - промямлила Чечеткина.
  - Есть еще один вариант, - высказался Заур. Дашка заинтересованно уставилась на него. - Вы мне скажете, где в очередной раз встречаетесь с этим молодым человеком, я понаблюдаю со стороны и позже вам доложу, сталкивался я с ним в своем университете или нет. Необязательно знать друг друга по именам.
  - Это отличное предложение! Давайте я вам позвоню и сообщу, где мы сегодня встретимся с Луневым. А справок наводить пока не нужно.
  - Договорились! - улыбнулся Зацуков...
   Хороший парень, - подумала о нем Дарья, покидая родной университет. - Что же мне делать: звонить первой Александру или подождать его звонка? Если я сама позвоню, он заподозрит неладное. Вчера я была холодной жабой, в которую он пальнул стрелой любви, а это земноводное изломало ее на мелкие кусочки и с презрением выбросило, отвергая таким способом его любовь. А сегодня жаба Даша проснулась, пожалела о совершенном накануне поступке и воспылала желанием увидеться. На дворе осень, жабам пора впадать в спячку, а не пробуждаться! - Злилась непонятно на кого Чечеткина. Или на себя, или на время года, или на странного кавалера, заставившего ее ступить на тропу расследования.
   - Еще этот сон! - пробормотала она себе под нос и поддала ногой большой желтый кленовый лист. Тот возмущенно взлетел и снова опустился на землю. - Идиот, - обратилась она к листу, - сейчас придет дворник, сметет тебя в общую кучу и сожжет! Или отправит в мусорный контейнер... - Девушка сжалилась над ним, подобрала непослушный лист, и пошла по улице.
   Она была так погружена в свои мысли, что не почувствовала пристальное к себе внимание...
  
   Я тихонечко спускалась по лестнице, стараясь идти на цыпочках, будто боялась, что воздыхатель Заур услышит стук моих каблучков и устремится в погоню. Его кабинет располагался на первом этаже, поэтому именно здесь я уже не шла, а парила над землей. Я радовалась, что он не сможет засечь мой парящий выход, так как окно его кабинета выходило на противоположную сторону. Выскользнула из здания и быстрым шагом пошла по улице. Я хотела навестить маму, побыть рядом с ней, поговорить, успокоить. Она хотела поскорее вернуться домой, но врач настаивал еще на неделе пребывания в мрачном здании Центральной Городской Больницы, а коротко ЦГБ, как ее называли все жители нашего города. Хорошо, что ей вчера разрешили ходить. Мы можем выйти в парк и посидеть на скамейке, погода нам милостиво разрешает сделать это. С утра черные тучи воевали с солнышком, дождь слегка оросил землю, но во второй половине дня, когда я рассталась с профессором, осеннее солнце вырвалось из плена и низко нависло над городом, грея горожан теплыми лучами.
   Центральная Городская больница была создана в далеком двадцать втором году прошлого века и называлась Донской окружной больницей. Началось все с нескольких строений, к которым пристраивались новые и новые здания, реставрировать которые никто не собирался. В настоящий момент "слепка" разноэтажных старичков пряталась за кирпичным забором. Я постаралась переключить свое внимание с унылых зданий на пестрые клумбы с поздними цветами, чтобы слегка растопить вязкую грусть. На клумбах в основном преобладали мохнатые непричесанные астры, которые так любила моя мама.
  - Сашенька! - неожиданно услышала я знакомый голос. На лавочке возле клумбы сидела мамуля с подвязанной рукой и улыбалась мне. Улыбка была такая вымученная, явно предназначенная любимой дочери с целью успокоения оной.
  - Почему ты не дождалась меня в палате? Давно ты здесь сидишь? Наверное, замерзла? - засыпала я ее вопросами и дотронулась до ледяной руки. - Конечно, уже замерзла!
  - Перестань, у меня всегда руки холодные, как у всех гипотоников. Я вышла полчаса назад, такая хорошая осень, пахучая... - с легким восторгом протянула она и глубоко вздохнула. Я последовала ее примеру.
  - Свежо! - вынесла я заключение, ощутив холод в груди. - Может, пройдемся?
  - Только чуть-чуть, а то голова кружится. - Мама оперлась на мою руку и с трудом поднялась. - Совсем ослабла за несколько дней, пока соблюдала постельный режим. Может, пора сбежать отсюда? - поинтересовалась она, сверкнув своими злато-карими глазами.
  - Низззя - я! - осадила я её. - Как только доктор даст добро, так сразу домой!
  - Ты же знаешь, как я люблю эту братию! Мне от одного вида лечащего врача становится не по себе, сердце возмущенно выпрыгивает из груди!
  - Я понимаю: он симпатичный мужчина и достоин внимания такой женщины, как ты! Отсюда и учащенное сердцебиение! - усмехнулась я.
  - Сашка, перестань!
  - Ты не ответила, как самочувствие? - участливо спросила я.
  - Честно? Голова разламывается на две части. Но не уговаривай меня вернуться в палату, в пропахшем медикаментами помещении я чуманею, а на свежем воздухе мне гораздо лучше.
   Настаивать я не собиралась, зная характер моей родительницы: спорить с ней было бесполезно. Эту особенность она унаследовала от своей матери, моей дорогой бабули.
  Мы сделали круг и снова опустились на скамейку.
  - Вы с папой не голодаете? - задала запоздалый вопрос Жанна, покончив с обсуждением ярких клумб на территории больницы. "Заговаривала" мне зубы, без сомнения.
  - Он вспомнил студенческую жизнь, когда жил в общаге, и теперь кормит меня блюдами той веселой поры, - отрапортовала я. - Меня к плите не подпускает, говорит, что не хочет умереть от моей кулинарии.
  - Представляю себе, что вы едите!
  - Не волнуйся, все нормально, - успокоила я ее.
  - Как твоя диссертация?
  - Отлично! Все готово, осталась самая малость - защититься! И сие событие назначено на начало октября.
  - Осталась пара недель, а я не гожусь тебе в помощники, - посокрушалась мать, со злостью взирая на свою загипсованную руку. - Я не собираюсь долго ходить с этой штукой! - Твердо заявила она, - а то потом будешь сто лет разрабатывать атрофированную руку.
  - Как хочешь, так и поступай. Тебе виднее. - Сегодня я была на редкость покладистой.
  - Санька, я хочу перекрутить назад пленку и избежать этой нелепой случайности. Хочу спать на своей собственной кровати, хочу владеть обеими руками, - с грустью высказала она свои мечты, одна из которых была несбыточной, а две другие обещали исполниться в недалеком будущем. Я на это очень надеюсь. - Для нашей семьи наступила черная полоса: то мама ушла, то я попала в больницу.
  - Но после черной всегда идет белая полоса. Жизнь - зебра!
  - Ты стараешься меня успокоить и говоришь банальности, - с неудовольствием на лице произнесла ведьма в третьем поколении.
  - У тебя другое мнение? - поинтересовалась я, немного обидевшись на мать за резкость.
  - Я думаю, что все наши проблемы начались с той записки, которую ты нашла в шкатулке.
  - Это полная ерунда! Если бы я ее не нашла, то бабушка была с нами, ты не попала под колеса мотоцикла... Так?
  - Может быть... - рассеянно пробормотала она. - Ты пока не знаешь, что у соседей, живущих за стенкой, произошло возгорание, и пребываешь в прекрасном расположении духа. До тех пор, пока огонь не добрался до твоего личного пространства. Тогда и начинается весь ужас
  - Странно излагаешь, - задумчиво произнесла я, представив колыхающий пожар за стеной, а мы в это время беззаботно пьем чай и смотрим телевизор.
  - Записка отца - своеобразная искра, из которой разгорится пламя. Оно уже разгорается!
  - Ты снова изъясняешься коммунистическими лозунгами.
  - Поучила бы столько лет, сколько учила я, историю КПСС, научный коммунизм и тому подобное, и не так бы... изъяснялась?
  - Ты обиделась?
  - Нисколько, - с хмурым видом ответила мама. Ясно, обиделась. Я решила, что лучше промолчать. - Говорят, что человек состарился, когда начинает сравнивать современную молодежь с собой и своими сверстниками той поры, когда они были молодыми. Я не сравниваю, я вспоминаю свою молодость. Иногда нас возмущал переизбыток коммунистических лозунгов, которыми были обвешены все заборы. Нет, возмущал - не то слово, мы подсмеивались над ними, но не злобно. Мы жили в эпоху, когда у нас все было прекрасно, а запад загнивал. А раз у нас все прекрасно, то зачем унывать? Мы жили с азартом и желанием. Не ныли, не считали деньги у соседа...
  - Так уж и не считали?
  - Разные были люди. Я говорю о своем окружении.
  - Неужели уравниловка никого не возмущала?
  - С "цеховиками" я дружбу не водила, а среди моих знакомых доходы были приблизительно равны.
  - Приблизительно! - повторила я. - Разница в пятьдесят рублей была ого-го какой! А говоришь ты об отсутствии зависти потому, что в ту пору ваша семья жила безбедно. Мой дед, твой отец, получал хорошую зарплату, бабушка тоже были "при должности". Если ты никому не завидовала, это не значит, что никто не завидовал тебе.
  - Завидовали, наверное, - согласилась мать. - Но это были люди, которые не знали, каково это быть военным человеком. У моего отца была тяжелая служба. Ни отпусков, ни выходных. И спал на бегу. Отсюда и букет болезней, как следствие - короткая жизнь. А брат, вообще, ушел из жизни в сорок пять лет. Служба в Афгане просто так не прошла... Была семья из четырех человек, осталась одна я...
  - У тебя есть я и папа! - Пришел мой черед обижаться.
  - Я имею в виду Алышевых...
  - Но я тоже наполовину Алышева!
   Мама внимательно посмотрела на меня, словно я сказала что-то неприличное, ее глаза стали желто-зелеными.
  - Боже мой! - воскликнула она, - ты ведь тоже...
  - Что ты хотела сказать? Продолжай! - Я с недоумением уставилась на мать, которая забыла о своих прежних печалях и с осуждением поглядывала на меня.
  - Сашута, пожалуйста, меньше шатайся по улицам! А когда переходишь через дорогу, то...
  - Смотри, нет ли рядом сумасшедших мотоциклистов! - продолжила я начатую фразу, пребывая в задумчивости.
  - Твоя ирония здесь неуместна, - автоматически проговорила мама, как это обычно делала, когда я шутила "не по делу".
  - Извини! - покаялась и чмокнула ее в щеку. Я постаралась избавиться от непонятного ощущения опасности, и у меня это вышло не очень хорошо. Мотоциклист-мститель, который перестал быть обычным нарушителем дорожного движения после подозрительно-завуалированных заявлений матери, не выходил из головы. Поэтому я обратилась к ней с вопросом. - Все-таки, я не понимаю, как ты его не заметила?
  - После смерти мамы я постоянно пребываю в прострации...
  - А женщины, которые пострадали вместе с тобой, неужели тоже были... в прострации?
  - Я с одной из них поговорила, она лежит в соседней палате...
  - И что она тебе сказала?
  - Сказала, что он ловко лавировал среди автомобилей, стоящих у светофора, пока не выбрался на первую линию. И вместо того, чтобы стоять и ждать "зеленый" свет, он прибавил газу, и въехал в толпу ничего не подозревающих пешеходов. Эта женщина тоже не успела отреагировать, несмотря на то, что заметила его виртуозное передвижение к светофору. Слишком все быстро произошло.
  - Наверное, она не ожидала, что он рванет вперед.
  - Скорее всего.
  - Может быть, он хотел вырвать сумку у кого-то из вас? - предположила я.
  - Не знаю, кажется, у пострадавших женщин ничего не пропало.
  - Хорошо, что все остались живы, - вздохнула я и, не подумав, ляпнула, - у меня возникло ощущение, что он нацеливался на кого-то конкретного, а остальные пострадали случайно, за компанию.
  - У меня тоже появилась такая мысль, но следователь опроверг мое предположение о заранее запланированном наезде на кого-либо из нас. Заявил, что это... безбашенный байкер. Таких лихачей на наших дорогах полно.
  - Хм, безбашенный байкер. Он ничего лучше не придумал?! И что за жаргон у сотрудника правоохранительных органов?!- возмутилась я. - Я не спорю - таких отморозков немало, но как можно с такой уверенностью заявлять, если преступник еще не задержан... Они, вообще, собираются искать этого безбашенного байкера?
  - Ведется следствие, - повторила мама явно чужие слова.
   Я уловила боковым зрением остановившуюся неподалеку фигуру и уже хотела резко повернуться, но мама взяла меня за руку и прошептала.
  - Не надо набрасываться на Илью, это я ему позвонила и сказала, что со мной случилось и где нахожусь.
  - А зачем тебе это нужно? Скучно в больнице и ты нашла развлечение - беседуешь по мобильному телефону с моими бывшими поклонниками? - также шепотом возмутилась я, чувствуя приближение заботливого экскавалера.
  - Почему бывшими? Илюша такой хороший парень.
  - Жанна Александровна, здравствуйте! - воскликнул "хороший парень" излишне громко, едва не повредил мой чуткий слух. Я с неудовольствием отметила, что меня он проигнорировал.
  - Здравствуй, Илюша, - ласково проворковала мама и незаметно пихнула меня в бок.
   Хорошо, что я не стояла со стороны загипсованной руки, а то удар получился бы более ощутимым. Я догадалась: она призывала меня первой проявить инициативу к налаживанию дружеских отношений. Я не только не желала расстраивать ее, но и не собиралась задирать нос, выказывая свое надменное безразличие.
  - Привет! - звонко произнесла я, не забыв миролюбиво улыбнуться.
  - Здравствуй, Саша! - снизошел Кожевников, вид у него при этом был деловито-озабоченный, будто он заскочил в больницу в перерыве между важными заседаниями и теперь боится, что мое присутствие помешает сократить срок его пребывания здесь. Сразу переключился на того, к кому он сюда пришел. - Жанна, Александровна, как вы себя чувствуете?
  - Более-менее, - уклончиво высказалась она, продемонстрировал загипсованную руку, - домой очень хочется.
   Я воззрилась на приятеля, ожидая услышать банальность типа, дома и стены помогают! И уже представила перекошенное лицо моей мамульки, которая "обожает" избито-пережеванные фразы. Но Илья моих надежд не оправдал. Он сочувственно покивал головой, выражая поддержку всему вышесказанному, и протянул пакет с фруктами, избавив нас еще от одного банального заявления: "Витаминчики вам будут кстати".
   Скорее всего, мой взгляд Илью пугал, поэтому он мечтал скорее смыться, но никак не мог найти причину. Пока он ее искал, мама присела на скамейку, потянул меня за собой. Кожевников подобрался к нам ближе, не решаясь пристроиться рядом. В этом случае уйти будет еще сложнее. Но ведьма в третьем поколении разгадала ход его блуждающих мыслей и отрубила все пути к отступлению. Похлопала по скамейке и голосом умирающего человека, желающего исполнения своей последней воли, попросила:
  - Садись с ними, Илюша, расскажи, как живешь, как работа?
  - Все нормально, - процедил сквозь зубы "красноречивый" парень, который пришел проведать больную. Он решил, что мы должны его развлекать, у него, видите ли, жизнь - сплошная драма, сценарист этой написанной драмы сидит неподалеку, пусть предпринимает попытку к изменениям к лучшему. Запоздало сообразил, что мать к нашей размолвке не имеет отношения, надо с ней быть обходительнее, собрался вновь завести сострадательный разговор на "больничную" тему, но почему-то переключился на меня. - Как твоя диссертация, Саша?
  - Скоро защита, - вмешалась мама, опережая мой язвительный выпад. Внимательно посмотрела на меня, перевела придирчивый взгляд на Кожевникова, словно мы что-то от нее утаиваем, а она нас за это осуждает. - Ребята, мне пора возвращаться в палату. Устала, продрогла. Сейчас выпью горяченького чайку...
  - Давай я провожу тебя до палаты! - подхватилась я.
  - Нет-нет, не нужно меня провожать, сама могу дойти! - Она повернулась к Кожевникову. - Илюша, пожалуйста, проводи мою дочь до дома, а то я волнуюсь за нее.
  - Мам, на улице еще светло, и я не маленькая! - Я просверлила ее глазами, моя Жанна сделала непонимающее лицо и отвернулась, на ходу попрощалась с нами, позабыв по обыкновению чмокнуть меня в щеку, и излишне ускоренным темпом двинулась в сторону своего корпуса, позабыв про усталость.
   Мама давно скрылась из вида, а мы продолжали стоять рядом и смотреть в разные стороны, чтобы не встретиться взглядами.
   Я не видела приятеля больше месяца, после нашего последнего телефонного общения он не звонил и не искал со мной встреч. Сначала я относилась к этому безразлично. Потом стала задаваться кучей вопросов. Потом разозлилась, сообразив, что он ко мне равнодушен. И постаралась не думать о нем. Но обида время от времени давала о себе знать, и тогда на меня накатывала волна психоза.
   Сейчас я с удовлетворением заметила, что он осунулся и выглядит не так лощено, как обычно, словно ухаживание за собой любимым ушло на второй план, уступив пальму первенства душевным терзаниям. Меня это порадовало и развенчало мои сомнения по поводу его безразличного отношения ко мне.
   Мы не заметили, как одновременно повернулись друг к другу. Илья тоже решил оценить произошедшие со мной перемены за истекший месяц. Или я выглядела отлично, и это его озадачило, или я выглядела отвратительно, с его точки зрения, и это его обеспокоило, но он решился признаться.
  - Я соскучился.
   Он придвинулся ко мне, привычно приложился лбом к моему лбу. Мы называли это любовным боданием. Его глаза были близко-близко. Мне захотелось, чтобы он меня поцеловал прямо сейчас. Не успела я подумать, как он осторожно дотронулся губами до моих губ, не оторвался и не перешел к страстным поцелуям. Проверял мою реакцию. Я не дернулась, не возмутилась, а продолжала ждать развития событий. Тогда он впился в мои губы, как путник, долго блуждающий по засушливой пустыне и, наконец, нашедший источник утоления жажды. Мы целовались так долго, что у меня закружилась голова и занемела шея. Я с неохотой оторвалась от него.
  - Жанна просила проводить меня до дома, - охрипшим голосом напомнила я.
   Он ничего не ответил, только нежно прижал меня к себе. Мне было очень хорошо, так хорошо и спокойно, как давно не было. Забытые чувства из прошлой жизни, когда рядом со мной была моя бабушка, начали медленно возвращаться. Илюша закрыл меня от всех проблем, защитил от предчувствия чего-то нехорошего. Ледышка, сидящая внутри меня, начала таять от тепла, исходящего от этого человека.
  - Саша, я люблю тебя! - признался Илья. Это был не его голос, этот голос шел изнутри, словно говорил не он, а его сердце, удары которого я отчетливо слышала, прильнув к груди. Я даже подумала, что мне это послышалось. Но Илья повторил, - я тебя люблю! Я не жил в последнее время, весь месяц превратился в один день сурка: встал после бессонной ночи, пошел на работу, там забылся ненадолго, а потом вечер и ночь размышлений: что я сделал не так, что я сказал лишнего? Может, я был чересчур навязчив, а ты этого не выносишь...
  - Это ты меня прости, - прошептала я, уткнувшись ему в грудь. - Для меня тогда был непростой период. Впрочем, он не закончился. - Я почувствовала, как вздрогнул Илья, ожидая очередного неприятного заявления. - Но я поняла: мне нужна твоя поддержка! - Он выдохнул. - Давай, наконец, покинем пределы этого богоугодного заведения, - попросила я. Он усмехнулся, обхватил рукой меня за талию и повел прочь.
   - Если мы пойдем пешком, ты не очень устанешь?
   Мы любили с ним пешие прогулки, поэтому я не стала возражать...
  
  Глава третья
  
   Мы не заметили, как дошли с Ильей до моего дома. Всю дорогу он внимательно слушал мой рассказ о найденной записке, о неудачном расследовании смерти бабушки, о наезде на маму, о котором ничего не знал. Жанна Александровна объяснила травму руки своей оплошностью, не вдаваясь в подробности.
  - Мне кажется, что все это звенья одной цепи. И, кажется, мама тоже так считает, - закончила я неутешительными словами. Когда мнение двух людей совпадают, то к ним стоит прислушаться. Я запоздало пожалела, что открылась ему: теперь за мной будет установлен гласный и негласный контроль.
  - Дела-а-а, - протянул не на шутку озабоченный моим рассказом Илья. - Поначалу мне показалось, что Жанна Александровна решила нас помирить, когда настояла, чтобы я тебя проводил, а сейчас я понимаю - она переживает за тебя, беспокоится, что на твоем пути возникнет безбашенный байкер.
  - Не могу же я закрыться в четырех стенах на двенадцать замков, вздрагивать при каждом стуке и, вообще, не появляться на улице! Это уже паранойя! Бесит то, что мы о чем-то догадываемся, но не поймем пока, о чем! Возникает вопрос, вернее два: Кого надо бояться и почему надо бояться? Или три. А не сочинили ли мы все эти страсти-мордасти?
  - Сомневаюсь, что сочинили. И тебе нужно быть осторожной.
  - Сейчас! - с вызовом заметила я, придумывая на ходу массу оправданий своей неуемной фантазии.
  - Я догадываюсь, что тебе не хочется сидеть в четырех стенах, а хочется устроить праздник непослушания и с огромным плакатом прошествовать по улицам города, где будет написано: "Я никого не боюсь!"
  - Это называется ловля на живца! - усмехнулась я. - Сразу появится некий господин, который выкажет желание наказать меня за вызов.
  - Если таких господ несколько, то за двигающейся в авангарде Александрой Козловской последуют ряды злопыхателей, - задумчиво пробасил Кожевников, не поддерживая моего наигранного веселья. Что подтвердило его следующее высказывание. - Меня нарисованная картинка скорее пугает, чем вызывает смех.
  - Тебя пугает количество? Думаешь, на нашу семью охотится целый мафиозный клан, чтобы устроить вендетту? - Сегодня рядом с ним я забыла обо всех проблемах, хотелось шутить, балагурить, а завтра будет завтра.
  - У меня появилась одна мысль, - помедлив, заявил мой приятель, не реагируя на мою глупую реплику. Могу предположить, что именно глупость, фонтаном изливающаяся из меня наружу, заставила его принять на веру мои ранее озвученные опасения. Илья посчитал, что я пытаюсь себя и его успокоить.
  - Что за мысль? - спросила я на всякий случай, придав голову заинтересованность.
  - У меня есть друг, - трагическим голосом начал Кожевников, - а у этого друга...
  - Тоже есть друг, у которого, в свою очередь, есть подруга... - не дослушав откровения до конца, выдала я.
  - Не перебивай, - ласково попросил Илья и без должной страсти прижал меня к себе. Так прижимают девушку после заявления о расставании. Сказал и успокоил холодным объятием. - Я говорю о своем приятеле, с которым мы вместе учились в институте. У него есть школьный друг - гений математики. Представляешь, парню под тридцатник, а он уже готовится к защите докторской диссертации.
  - Математик? Я думала, он мент или частный детектив! - разочаровалась я, высвободившись из холодных объятий. Илья не обратил внимания на мои выкрутасы, спокойно прихватил меня под руку, намекая, что теперь мы всегда будем соединены с помощью степлера.
  - Это парень стоит десяток ментов и частных детективов. У него необычный склад ума! Он решает такие логические задачи! - с воодушевлением заметил Кожевников, убыстряя темп, словно мы уже торопились на встречу с этим гением математики.
   Я затормозила, не желая подстраиваться под Илью.
  - Он, вообще-то, нормальный? - Я покрутила указательным пальцем у виска.
  - Совершенно приземленный, в облаках математических грез не летает! Или летает, скорее всего, летает, но не в присутствии посторонних. Я предлагаю, встретиться с этим парнем и поговорить. Будем надеяться, что он нам поможет. Мой сокурсник утверждал, что у него не голова, а компьютер: закладываешь туда данные и ждешь результата... Думаю, это дело его заинтересует. Очень хотелось бы, чтобы заинтересовало.
  - Ты какой-то противоречивый, что свидетельствует о твоих колебаниях. И я тоже пребываю в сомнениях, что нам способен помочь математик. Пусть и сверх умный. Думаю, не стоит его отвлекать от важных дел, - неуверенно пробормотала я.
   Мне вспомнился Алексей Гладышев - человек, который поздним осеним вечером пришел мне на помощь. Скажем прямо, вспомнился некстати, в тот момент, когда я нахожусь по дороге к своему простому девичьему счастью рядом с хорошим парнем Илюшкой. Воспоминание о Гладышеве всплыло не вдруг, я все время думала о нем, даже пыталась несколько раз дозвониться по высветившемуся в тот злополучный день номеру, но абонент все время находился вне зоны доступа. Я злилась на себя за обман, которым потчевала саму себя: "Я всего лишь хочу еще раз поблагодарить его за спасение!" И с завидным упорством стремилась к телефонным переговорам. Чтобы поблагодарить. Или чтобы договориться о встрече. Надеялась, он сам мне предложит это... Саша, кого ты хочешь обмануть? Скажи прямо: этот парень запал тебе в душу! И причина кроется не в его накаченных бицепсах и в необыкновенных глазах, а в безразличии к тебе. Да, да. Ты возмущена его неожиданным безразличием и обижена! Решила, что он раскидал твоих врагов, потому что ты особенная? Другой бы девушке, девушке-дурнушке, не пришел бы на помощь? Пришел бы. И, возможно, продолжил с ней общение. С дурнушкой, но не с тобой. И это обстоятельство тебя сильно зацепило. Тебе надо доказать, что ты можешь привлечь его внимание.
   Шли дни, и образ крепыша-спасителя медленно стирался из моей памяти, остался туманный образ с осудительной надписью: это человек тобой пренебрег! Поэтому остался неприятный осадок от недоделанной работы. Так было во времена учебы в школе, когда плохо выучишь стихотворение или совсем не выучишь и глупо надеешься, что твоя фамилия на сорок пять минут, пока идет урок литературы, исчезнет из журнала, а ты сам превратишься в невидимку. Авось, пронесет, - засыпая, думаешь ты. Утром вскакиваешь с кровати и чувствуешь, что тебя что-то гложет. Перебираешь в уме причины и понимаешь - стихотворение не выучил! По дороге в школу осуждаешь себя за лень, продолжаешь надеяться на "авось", совсем не думаешь о том, что надо было встать пораньше и вызубрить эти несчастные стихотворные строки. Всё так просто. А завтра будет нерешенная задача или ненаписанное сочинение. А утром опять будет что-то мучить.
   Я не хочу мучиться. Я хочу доводить все до победного конца. В случае с Гладышевым я считала себя побежденной. Мне хотелось, чтобы наше знакомство с Алексеем получило развитие. И мне решать, во что оно выльются, и на каком этапе закончится...
   - Саша, о чем ты задумалась? - теребил меня Кожевников, не дождавшись продолжения моих рассуждений о незнакомом мне математике. Я и не заметила, как мы подобрались к моему подъезду.
  - Не о чем, а о ком!
  - О ком? - напряженным голосом спросил Илья без прежнего упорства. Можно подумать, он догадался, возле кого вились мои мысли.
  - О твоем умнике-заумнике, о ком же еще! Размышляю, неужели он способен решить нашу задачу? А как его зовут?
  - Виктор Лобов. Я могу позвонить своему приятелю и узнать номер телефона Виктора.
  - Хорошо, что не Лобачевский! - не к месту брякнула я. Мне представился очень худенький человечек в старомодных круглых очках, с взлохмаченной шевелюрой жестких каштановых волос, в клетчатой рубашке, заправленной с высоко посаженные короткие брюки, слегка лоснящиеся в определенных местах и с вытянутыми коленками. - Илюша, ты с ним встречался?
  - Видел пару раз, - ответил он, - совершенно нормальный парень, без явных причуд... Но если ты не хочешь...
  - Хочу! - перебила я его. - Только сначала я хочу защитить кандидатскую диссертацию! Если я отвлекусь, то все пойдет через пень-колоду. Не хочу гнаться за двумя зайцами.
  - И то верно! - поддержал меня приятель.
  - Зайдешь к нам? - без особой настойчивости спросила я. Он почувствовал мое настроение и отказался.
   Несмотря ни на что, мы расстались вполне довольные друг другом. Илья не стал допытываться, когда мы встретимся вновь, понимая мою занятость перед последним штурмом. Я мысленно поблагодарила его за это...
  
   Недолгий подъем в лифте привел меня к одному умозаключению: я рада, что помирилась с Илюхой, который частично взял на себя мои проблемы.
   Переступив порог, я поняла, что снова проведу вечер в полном одиночестве: мой отец приготовил ужин для дорогой доченьки и теперь сидит у постели горячо любимой супруги, как и все вечера после произошедшего наезда на маму. Я тоже мечтала о такой супружеской идиллии. Вот так взять и влюбиться один раз и на всю жизнь! И чтобы любовь с годами только крепла, как деревцо, посаженное в день свадьбы, и выросшее до небес...
  - Илья вполне подходящая кандидатура! - вслух заявила я, обходя пустую квартиру, словно желала найти живое существо. - Сегодня я поняла, что люблю его... Я его лю-ю-юблю!
   Только я произнесла слова тягучего признания, как тревожно запел мой мобильник, отрывая меня от радужных мыслей о Кожевникове. Я недовольно вытащила телефон из сумки и с интересом посмотрела на высветившийся номер.
  - А мы вас и не чаяли услышать! - с иронией воскликнула я, заметив ненавистные цифры, которые так измучили меня за последний месяц. Отвечать я не спешила, проверила терпение настырного абонента, после чего с легко читаемым недовольством бухнула:
  - Алло!
  - Здравствуйте, Александра! - раздалось в трубке. Завораживающая вкрадчивость заставила мое сердце участиться, но я взяла себя в руки и проворчала:
  - Кто это?
  - Это Алексей Гладышев! - доложился он и затих, ожидая мою реакцию.
   Реакция последовала, но не та, на которую он рассчитывал.
  - Алексей? Гладышев? - Я усердно "копалась" в своей девичьей памяти, не забывая вслух повторять: Алексей Гладышев, Алексей Гладышев... Извините, но увы, я вас не помню. Где мы встречались?
  - Но как же! - обиженно вставил он. - Мы...
  - Погодите! Я сама вспомню! - Я притаилась, делая вид, что усиленно пытаюсь его вспомнить. Меня разбирал дикий смех. Справившись с эмоциями, я простонала, - как я могла забыть?! Совсем из головы вылетело! Это я с вами познакомилась пару дней назад в ночном клубе!
  - В ночном клубе? - удивился Алексей. - Вы не похожи на девушку, проводящую ночное время вне дома.
  - А на кого я похожа? На зубрилку в кругленьких очечках, в наряде "прощай молодость", которая боится мужчин, как черт ладана?!
  - Вы относится к той редкой породе женщин, которые сочетают ум и красоту! - с чувством заявил Гладышев.
  - Редкая порода, - повторила я с пренебрежением. - Как глупо звучит! Надо было сказать - редкая категория. Я понимаю еще, когда произносят "породистая женщина", стоя перед полотном Рембранта. Вы, случайно, не стоите перед...
  - Не стою! - заверил меня Алексей, не дослушав до конца.
  - Тогда это сочетание уместно еще в одном случае, когда говорят: "породистая еврейка" или "породистая немка". Я понятно излагаю?
  - Вполне! - Я поняла: мой телефонный визави едва сдерживает рвущийся наружу смех. Вывести его из себя не получилось. - Саша, вы сразу меня узнали, но решили отомстить за мое долгое молчание. Я не ошибся? - Всегда разговорчивая и находчивая Саша растерялась.
   Да, я не знала, что ему ответить. Но Гладышев не стал настаивать и перешел к объяснениям.
  - Я был в отъезде, позвонить вам не было никакой возможности.
  - Я не требую от вас оправданий!
  - Но вы же мне звонили... несколько раз.
  - Да? Странно... Может, и звонила, но совсем забыла об этом.
  - А зачем звонили? - вкрадчивым голосом поинтересовался Алексей.
  - Хотела поблагодарить за помощь, - произнесла я дежурную фразу.
  - Благодарите, - позволил мне молодой человек.
  - Спасибо, - надменно сказала я.
  - Пожалуйста... - Он замолчал. Я думала, что он попрощается, но он не хотел прерывать светскую беседу. - Как ваши дела?
  - Великолепно! - радостно заявила я и продолжила игру в молчанку: он позвонил, пусть теперь и объясняется.
  - И все-таки, вы на меня обиделись. Или мне показалось?
  - Видите ли, Алексей, я ОЧЕНЬ занята!
  - И не высвободите несколько минут для встречи с человеком, который вам пришел на помощь?
  - Вы все время будете напоминать об этом? Не надо спекулировать!
  - Не буду. Извините. Не подумайте ничего плохого, но я тоже нуждаюсь в вашей помощи.
  - Я? И как я могу вам помочь? Если испытываете материальную нужду, то "увы"! - А про себя подумала: неужели обязательно требовать алаверды?
  - Джентльмены не берут взаймы у дам!
  - А вы джентльмен?
  - Хотите обидеть?
  - Ни в коем разе!
  - У вас сегодня плохое настроение?
  - До вашего звонка было прекрасное!
  - Тогда прошу прощения! - буркнул Алексей и отключился.
  - Идиот! - громко заявила я, отбрасывая мобильник в сторону. - А вы, Гладышев - собака, которая сидит на сене! - Переместилась на диван, взяла в руки плюшевого медведя, которого мне подарил Илья, и принялась рассказывать ему сказку, сочиняя ее на ходу.
  - В некотором царстве-государстве жила девушка Саша, вела замкнутый образ жизни, хм, сторонилась молодых парней, хм, но настал день, и она встретила Илью. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Счастливую пару заметил Алексей, шапочно знакомый с Сашей. Ранее он не оценил по-достоинству, остался безразличен, несмотря на то, что Саша была готова продолжить знакомство. И вот когда он увидел ее в объятиях другого мужчины, ревность разбудила в его сердце любовь. - Нет, Саша будет только моей!- взревел Алексей и вызвал Илью на поединок. Александра, желая остановить кровопролитие, заверила Алексея, что любит только его. - Так ты МЕНЯ любишь?! - разочарованно произнес он. - Только тебя, мой рыцарь! - заверила его счастливая девушка, не догадываясь, что последует дальше. - А как объяснить твои объятия с Ильей? - Я... ошибалась! - Саша протянула к возлюбленному руки, рассчитывая, что он тут же подхватит ее и умчит в свое царство-государство. Но тот не спешил ни подхватывать, ни увозить. Он принялся пристально изучать лицо девушки, будто пытался отыскать на нем изъяны. Боже, какая у нее уродливая родинка на щеке, - подумал он, - и лоб большой, и подбородок с ямочкой, с ямой. Затем перешел к оценке в целом. Талия слишком тонкая, ноги излишне длинные, щиколотки тонкие. Не по нраву она мне, не по нраву. Вскочил Алексей на коня и был таков... Мораль: если ты с другим мужчиной, и я замечаю, что ты неравнодушна к нему, то сгораю от любви! Если ты делаешь поворот в мою сторону и загораешься любовью, то огонь быстро гаснет, будто твоя любовь выливается на мое сердце струей из брандспойта!.. Вот такая сказка, вот такая полубыль о собаке мужского рода, которая сидит на сене... Хорошо, что мама заставляла меня в детстве придумывать сказки и рассказывать их вслух, прививая способность к сочинительству и развивая мою речь. Рассказала тебе, медведик, сказку, и все стало на свои места. А хочешь узнать, что стало с бедным Ильей? Простил ли он предательницу Сашу? Простил, конечно, простил. Любовь предполагает прощение... А с чего я взяла, что Алексей увидел нас с Илюшей и воспылал страстью? Я ЭТО почувствовала, ведь я ведьма в четвертом поколении! Он притаился в кустах неподалеку от моего подъезда и поджидал меня. Вдруг появляюсь я в обществе достойного мужчины, который может соперничать с ним. Время сыграло не на его стороне, пока он выжидал, его место, которое он приготовил для себя, занял Илья Кожевников. Думал, что я исстрадаюсь, а я не исстрадалась... И почему он решил, что я одинока? Или думал, что все мужчины уступают ему по всем показателям.? Нельзя быть таким самонадеянным, дорогой товарищ Гладышев!..
  
   Дарья Чечеткина с нетерпением ждала звонка Александра Лунева. Она пыталась занять свои мозги чем-то более полезным, чем созерцание мобильника, но у нее ничего не получалось. Она даже решила заняться приготовлением кулинарного изыска, рецепт которого вычитала в интернете, но вовремя одумалась: не хочется отравить родителей.
   Когда она совсем отчаялась, раздался долгожданный звонок.
  - Даша, извини, что так поздно! - торопливо покаялся Александр. - Сначала засиделся в библиотеке, а потом встретил знакомого. Жаль, что мы не увиделись сегодня...
  - Жаль, - поддержала его Чечеткина.
  - Тогда, может быть, завтра?
  - Завтра, - согласилась Дарья.
  - С тобой все нормально?
  - Все хорошо, только день выдался... напряженным, - усталым голосом высказалась она, мысленно клеймя Лунева за несостоявшееся свидание. И, недолго думая, предложила, - давай встретимся завтра в шесть вечера у памятника Пушкину. Ты знаешь, где это?
  - Да, совсем неподалеку от здания университета и Публичной библиотеки, на пересечении Пушкинской улицы и Ворошиловского проспекта.
  - Тогда в шесть?
  - В шесть!
   Дарья уже собралась позвонить Зауру и доложить о назначенной встрече, но опомнилась, взглянув на часы. Время было позднее. Пришлось перенести звонок на утро...
   Зацуков пригласил Чечеткину в свой кабинет, чтобы обговорить детали предстоящей встречи с Луневым. Пребывающая в анабиозе невыспавшаяся Дарья с грустью взирала на плывущий за окном маршрутного такси унылый пейзаж. Девушка наблюдала сквозь туман за бегущими по тротуару размытыми фигурами прохожих и не понимала, как можно с утра быть такими шустрыми и куда-то лететь на всех парах? То, что время близилось к полудню, и даже люди-совы уже окончательно проснулись, осталось для Чечеткиной незамеченным. Для нее это было раннее-раннее утро. Тут еще и туман, который расслабляет, и мерно двигающая маршрутка, которая убаюкивает. Ну, все против нее!
   Дарья с трудом держала голову на хрупкой шее. Голова норовила приткнуться к оконному стеклу. Если подобное случится, то она мгновенно отключится и совершит с транспортным средством несколько кругов по заданному маршруту.
   Вся жизнь - борьба! - подумала она, выпрямляя спину. Так в борьбе с собой и сном она доехала до нужной остановки, с удовольствием выбралась из маршрутки и мгновенно взбодрилась от осенней прохлады. Туман тут же окружил ее чрезмерной заботой, лизнул по лицу, попытался проникнуть под одежду. Дашка сильнее закуталась и быстрым шагом поспешила к зданию университета, где ее поджидал преданный поклонник ее подруги Заур Зацуков.
  - Надо раньше ложиться, надо раньше просыпаться, - бубнила она себе под нос, чтобы окончательно расстаться с остатками полудремы, заглотившей ее в маршрутном такси.
   Приставучий туман ее порядком злил. Дарья приглядывалась к лицам прохожих и с неудовольствием понимала, что видит размытые пятна. Хорошенько рассмотреть лицо человека у нее не получалось, хотя, шли встречными курсами, пересекаясь на несколько секунд. Заур с Луневым пересекаться не будет, чтобы он его не узнал. Если туман не рассеется, то опознание придется отложить. Дарье очень не хотелось ничего откладывать.
   Зацуков приветливо встретил Дашку, даже не задал ни одного вопроса о подруге. Видно, был очень занят подготовкой мизансцены к сегодняшнему вечернему спектаклю. Он усадил Дарью на стул, налил кофе и стал рассказывать.
  - Я думаю, что не должен отсиживаться под деревом с биноклем в руках, - сразу заявил он, вышагивая по кабинету. - Я приду на пятнадцать минут раньше назначенного срока, и с букетом в руках буду поджидать свою девушку.
  - Свою... кого? - поинтересовалась не совсем сообразительная Даша.
  - Предполагаемую девушку, - пояснил он. Чечеткина непонимающе уставилась на Заура с кружкой недопитого кофе в руках. - Я, будто бы, назначил свидание своей знакомой у памятника Пушкину, купил цветы и жду ее... Прохаживаюсь туда - сюда с озабоченным видом.
  - Почему с озабоченным? - не унималась Дашка, желая расставить все точки над "I".
  - Она опаздывает, и я волнуюсь, вдруг совсем не придет!
  - Понятно, - протянула Чечеткина, разглядывая дно чашки.
  - Еще кофе?
  - Еще и покрепче! - попросила девушка, надеясь на живительную силу кофеина. Зацуков поставил перед гостьей возвращающий к жизни напиток, она сделала пару глотков, глаза мгновенно вылезли из орбит, и появилась возможность нормально реагировать на рассказ хозяина кабинета. - А если он тебя узнает? - Дарья не заметила, как перешла на "ты". Еще недавно она считала встречу Саши и Зура нежелательной. Еще переживала, что туман подмял под себя всех и вся. А так, что ж, пусть будет туман, можно подкрасться ближе и рассматривать Лунева хоть с помощью лупы.
  - А что в этом страшного? - ответил Зацуков, а Дарья не собиралась оспаривать его желание походить у памятника с букетом, она уже смирилась.
  - Ты прав! - отчеканила она.
  - Конечно, прав. Зачем мне от него прятаться?! Все будет выглядеть естественно. Человек пришел на свидание с девушкой и случайно встретил знакомого, с которым учился в одном университете в другом городе. Если мы с ним, действительно, знакомы или просто пересекались где-то, мою игру в прятки он может заметить. Скажу честно, подобными вещами я никогда не занимался. И лучше не начинать. Не хочу тебя подвести. Вдруг Лунев заметит мое копошение под деревом, и подумает...
  - Подумает, что ты мой воздыхатель, желающий выяснить любыми средствами, изменяет ему девушка или просто встречается с подругой, о чем она ему сообщила накануне, - закончила за него Чечеткина и поняла, что прокололась, упомянув в суе подругу Сашку. С лица Заура исчезла маска взволнованного перед спектаклем режиссера и появилась маска влюбленного Пьеро. Он глубоко вздохнул и уже открыл рот, чтобы задать вопрос или поведать несчастную историю своей любви, но заряженная кофе Дарья застрочила, - слушай, а когда ты мне всё расскажешь? Учти, я не смогу ждать до позднего вечера! Я должна знать, кто вертится возле меня целый месяц!
   Зацуков не сразу вырвался из своих грез, нехотя, вернул маску режиссера, недовольного игрой актера. Сдвинул брови, выражая отчаянную работу мысли, потом, наконец, озвучил свою мысль:
  - Даша, ты должна появиться позже Лунева минут на десять, чтобы у меня было время хорошенько рассмотреть всех ожидающих людей у памятника, и выделить знакомое лицо. И ни в коем случае не приходи раньше своего кавалера.
  - Мне сидеть в засаде с секундомером, отсчитывая десять минут после его прихода? - подобралась Дарья, решив четко следовать инструкции.
  - С секундомером не обязательно, - хмыкнул парень, - и лучше всего тебе находиться в соседнем магазине, стань возле витрины и наблюдай.
  - На меня могут обратить внимание и заинтересоваться, что я там делаю! - выдала она, радуясь своей сообразительности. Она представила себя недвижимую рядом с манекеном, поняла, что так долго не выстоит, и предложила, - лучше я сяду на скамейку подальше от места встречи и буду ожидать своего выхода на сцену. Надеюсь, туман к тому времени немного рассеется.
  - Договорились, - согласился "режиссер".
  - Стоп, стоп! А откуда ты узнаешь, что это, именно, он, если раньше никогда его не видел? - Заур посмотрел на нее, как на ненормальную.
  - Если я его не видел в стенах родного вуза, значит, я его не УЗНАЮ! В этом случае, я уроню букет на землю - это будет знак, что я никогда не видел твоего знакомого. И мы переходим к следующему пункту нашего плана: наведение справок об аспиранте Александре Луневе, который прибыл из Адыгеи для защиты кандидатской диссертации в совете по юридической специальности. - Вся речь Зацукова сопровождалась покачиванием головы внимательной слушательницы Чечеткиной.
  - Какой ты умный, Заур! - восторженно произнесла она. Тот зарделся, как падкая на комплименты девушка...
  
   После обеда налетел пронизывающий холодный ветер и разогнал тягучий туман. Но небо оставалось серым и непредсказуемым.
   Чечеткина волновалась, словно шла на первое свидание с человеком, встречи с которым добивалась полгода. Она понимала, что сегодняшнее опровержение ее помощника Зацукова жирную точку в расследовании не поставит. Конечно, значительно проще было бы не разрабатывать план опознания, а зайти на кафедру и задать секретарю один единственный вопрос: "Приехал ли кто-нибудь из Адыгейского госуниверситета защищать у нас кандидатскую?" Не уточнять, кто конкретно. Останавливает Дашку то, что секретарша Вика не только отличается быстротой передачи полученной из различных источников информации человеку, которого эта информация касается, но и строит из себя великое начальство. К ней на кривой козе не подъедешь, если она заметит желание что-то выпытать без ее инициативы. Тем более, Виктория не расположена к симпатичным девицам, способным составить ей конкуренцию. Она благоволит к сильному полу с неотразимой внешностью, поэтому Заур, как разведчик, не годится. И Дашка не годится, потому что была страшилкой-не конкуренткой в далеком детстве, когда у нее были две тощие косички и одновременно выпали четыре молочных зуба.
   Чечеткина может попытаться, но Вика выслушает, потом отбреет, и поспешит с докладом к Луневу, если он, действительно, прибыл из Адыгеи. Или доложит сразу всем, кто оттуда приехал. На всякий случай, из желания предупредить. Может, все гости похожи, как один, на красавчика Эштона Кутчера. Вот тебе и повод для близкого знакомства.
   И даже если никакой Лунев сюда на защиту не приехал, секретарша всем растрезвонит, что Чечеткина страдает по какому-то парню, потому что... Далее последуют выдуманные подробности её личной жизни...
   Дарье не пришлось сидеть на скамейке и ждать своего часа. Она, как всегда, опоздала, причем на двадцать минут. Еще издали она заметила стоящего столбом Лунева, неподалеку прохаживался Зацуков с тремя желтыми хризантемами в руках. Он великолепно играл свою роль взволнованного жениха.
   Странно, но кроме двух заждавшихся кавалеров у памятника больше никого не было, хотя, это место было самым предпочтительным для свиданий местной молодежи.
   Уже издали Дарья догадалась, что Заур не узнал Лунева. Пока это ничего не значит, - подумала она. - Я тоже не всех студентов нашего вуза знаю в лицо. Или Заур его узнал, а Лунев - нет, и Заур не спешит себя выдавать, ждет сигнала.
   Она неспешно двигалась к памятнику и наблюдала за обоими мужчинами. Если Саша выглядел безучастным, будто совершенно никого не ждет, а просто захотел постоять возле бронзовой скульптуры поэта на высоком пьедестале, облицованного красным гранитом, то Заур был образцом влюбленного человека, который извелся, поджидая свою девушку.
   Дашка поняла, что Заур ей нравится. Пусть он не Эштон Кутчер, даже не Лунев, но он открытый и бесхитростный. О нем она точно не стала бы выяснять всю подноготную. Прямо бы спросила, он бы ей ответил, и она бы нисколько не усомнилась в его ответе. Не стала бы проводить разведывательную операцию, от которой ей самой противно.
   Вдруг в голову девушки закралась крамольная мысль: А не проигнорировать ли красавчика Лунева? Пройти мимо с независимым видом и броситься в объятия темноволосого парня с роскошными цветами!
   Она представила перекошенную физиономию Лунева и невольно улыбнулась. Пока не буду травмировать его психику, - решила Дарья. - Пусть считает меня влюбленной по уши. Только я в его любовь, о которой он твердил мне пару дней назад, не верю! Хоть, стреляйте в меня. Не верю и все! Не знаю, что на меня повлияло - пылкие слова, не подтвержденные соответствующим взглядом, или разные ненужные добавки, но пелена с глаз спала, сердце сдулось. Остается выяснить, с какой целью он меня обхаживает...
   Саша заметил ее в последний момент, когда она встала перед ним, независимо вздернув подбородок. Потому что не вертел головой, как расстроенный Зацуков, чтобы издали увидеть безответственную даму сердца. Лунев расплылся в улыбке, в это время Заур упорно делал вид, что не замечает окружающих, так глубоки были страдания. Чечеткиной стало жаль его. А Александр сграбастал ее в объятия, пробормотал, что соскучился, и чмокнул в макушку.
   Медведь, - про себя обозвала его Дарья, степенно освобождаясь от страстных объятий, успев при этом покоситься на Зацукова. Тот заметил ее взгляд и нечаянно выронил букет. Желтые хризантемы ударились об асфальт, несколько желтых "слезинок" отлетели от букета. Незадачливый "жених" не стал подбирать их, с болью посмотрел на цветы, как на ушедшую надежду, и побрел по улице.
  - Она не пришла! - надменным тоном произнес Лунев с противной ухмылкой.
   Скотина бессердечная, - второй раз обозвал его мысленно Чечеткина.
   Сцена была разыграна настолько правдоподобно, что Дашке захотелось побежать за отвергнутым возлюбленным, сказать слова утешения...
   А чего ей не хотелось, так это обниматься с Александром, слушать его и сидеть с ним на скамейке, изображая влюбленную парочку. Фраза, брошенная в адрес Заура, окончательно убедила ее, что такой человек, как Лунев, не может полюбить. Ему это не дано! Сказано - самовлюбленный черствый тип!
   Раньше Даше были интересны его рассуждения обо всем на свете, а теперь она поняла: он незаметно выкачивал из нее информацию, перерабатывал в своей голове, затем выдавал ее вновь, видоизменяя, а она даже не догадывалась. Еще восхищалась, что нашла родственную душу!
   Однако, парень не глуп, надо отдать ему должное за умение подстраиваться под нужного человека, - подумала девушка, усиленно делая вид, что внимательно его слушает. - Да, я ему нужна, пока не могу понять, зачем? Привлекла моя неземная красота, как любит говорить Сашка. Она имеет право так высказываться при такой-то внешности. Но я тоже не Марфушка из "Морозко". - Дарья улыбнулась, представив себя под елью в дремучем лесу, жующей луковицу.
  - ...Дашенька, я так рад нашей встрече! - продолжал восторгаться Александр, заметив улыбку на лице девушки.
   Дарья хотела сморозить банальную глупость про всплывший в памяти анекдот, но не стала усугублять ситуацию. Не придумала ничего умного и сказала:
  - Погода хорошая! - Она вдруг забыла о том, что дневное небо походит на поздне-вечернее, а ветер все усиливается и забрасывает мокрые тротуары желто-красной листвой, народ ищет теплые места для разговоров, переносит прогулки на обещанное вскоре бабье лето. Опомнилась и ляпнула, - влюбленные природных катаклизмов не замечают. - Сказано было совсем не радостно, не так мечтательно, как полагается.
   Налетевший ветер подтолкнул ее к парню. Он не успел снова заключить ее в объятия, она отпрянула слишком резво, будто он был куском льда на Южном полюсе, где она оказалась волею судьбы.
   Дашка поежилась, ощутив внутри не только холод, но и трепещущую нервозность. Тут еще и в глаз что-то попало. Еще не хватало пустить слезу. Она отвернулась навстречу ветру, поморгала, стало гораздо легче.
  - Даша, ты замерзла?
  - Что ты, мне жарко.
  - А почему тогда дрожишь?
  - От страсти! - Чечеткина высказалась с таким видом, чтобы Лунев понял: она шутит. А то еще подумает, черт знает что!
  - Куда пойдем?
  - Туда! - махнула она в сторону удаляющейся фигуры Зацукова и быстро потрусила за ним. Лунев припустил за ней.
  - Мы куда-то спешим?
  - Да! Совсем забыла тебе сказать, что не могу уделить тебе много времени, так как уже на подходе сюда мне позвонила моя подруга Саша и просила срочно к ней приехать! - Александр взял ее под руку, показывая всем видом, что готов сопровождать. - Она приглашала меня одну! - Заявила Дарья, высвобождая свою руку.
  - Я не собираюсь мешать вашей беседе, подожду возле ее дома, а потом провожу тебя.
  - Я могу заночевать у Сашки, - торопливо доложила Чечеткина.
  - Могла бы, вообще, не приходить. Перезвонила бы и сообщила, что подруга с любовными переживаниями тебе дороже меня.
  - О любовных переживаниях я ничего не говорила, не надо додумывать. Мы с Сашкой не озабочены своей личной жизнью, не встречаемся друг с другом только для того, чтобы поплакаться в жилетку. Нам есть что обсудить.
  - Неужели нельзя перенести вашу встречу на другое время?! Что у нее могло произойти в жизни, что требуется твое незамедлительное вмешательство?
  - У нее мама попала в больницу, у нее бабушка умерла при странных обстоятельствах, и я должна поддержать ее. - Чечеткина слишком поздно поняла, что говорить об этом она не имела права. Она никогда не была болтливой, но Лунев так достал ее своим брюзжанием, что она готова была рассказать обо всем, лишь бы отделаться от него.
  - Мама в больнице это я понимаю, а бабушка... Что значит, умерла при странных обстоятельствах? Ее что, убили?
  - Не знаю! И, вообще, не слушай меня! Я ляпнула, а ты... прицепился, как банный лист. Тебе не все ли равно?
   Сравнение с банным листом обидело Александра. Он вытянулся, как на плацу, расправил плечи, увеличив габариты, и надменно произнес:
  - Я не банный лист! И никому не навязываюсь!
  - Уси-пуси, какие мы нежные, - скривилась Чечеткина, догадываясь, что последует за этим.
  - А ты, как думала, меня не затронет твое...
  - Сравнение с банным листом, - подсказала Дарья, напомнив тем самым, какое сочетание употребила. Он утвердительно кивнул и встал в позу ожидания извинения, рассчитывая на глубокое раскаяние обидчицы. Поза предполагала стойку смирно с отворачиванием головы от предмета, унижающего его достоинство.
   Девушка задумчиво смотрела на него снизу вверх, стараясь не выдать свое продрогшее состояние. Зубы уже собирались выстукивать сбивчивую азбуку Морзе, а ноги - пуститься в пляс. Она прижала к себе сумку, словно та могла ее согреть, собралась силами и удовлетворенно констатировала:
  - Александр, я глубоко сожалею, что... не сравнила тебя с надутым индюком, которого ты мне напоминаешь в данную минуту! -
   Не стала дожидаться ответа, развернулась и уверенно зашагала прочь. Ей очень хотелось оглянуться и посмотреть на физиономию Лунева, но она торопилась догнать Зацукова.
   И нисколечко не пожалела о своей выходке. Она специально затеяла ссору. Желание гордого Лунева помириться будет свидетельством того, что она ему нужна...
  
   Пока Дарья разговаривала с Александром, Заур исчез из вида. Она достала мобильник и набрала его номер.
  - Надо встретиться! Ты где? - тоном, не терпящим возражений, проговорила она.
  - Я тут. А ты... одна? - удивился Зацуков.
  - Нет, со мной взвод поклонников, в авангарде которого Лунев, - усмехнулась она, пропустив неопределенность "я тут".
  - Тебе не хватает еще одного до полного счастья? - повеселел он.
  - Будто бы полный комплект, но решила заменить авангардиста! Мне его лицо не нравится!
  - А мое... нравится? - совершенно серьезно поинтересовался Заур, расставшись с весельем.
  - И лицо, и душа, и мысли!
  - Ты про одежду не сказала! - заметил он.
  - Я же не доктор Астров в чеховской пьесе "Дядя Ваня", не хочу слово в слово повторять его слова.
  - Даша, ты... ты очень хорошая девушка, - издали начал Заур, но Чечеткина его перебила.
  - Но я люблю другую, - театрально вздохнула она.
  - Я уже ничего не понимаю, - промямлил он. Потом опомнился, - я совсем не то хотел сказать... Я хотел сказать, что ты... мне нравишься!
  - Тогда давай дружить? - детским тоненьким голоском спросила Дашка.
  - Давай! - снова повеселел Зацуков. - А почему мы разговариваем по телефону? Я тебя вижу!
  - А я тебя нет, - испуганно произнесла Чечеткина, делая оборот вокруг собственной оси. - Ты сказал " я тут", а где тут не уточнил.
   Девушка почувствовала, как ее щеки зарделись, чего раньше никогда не было. Она не относилась к той категории дамочек, которые вздыхают, краснеют и падают в обморок при виде предмета их страсти. Она была занята наукой, а встречи с молодыми людьми расценивала, как приятное времяпровождение. Встретились - расстались... Без чувств-с! Ей были симпатичны умные собеседники, не более. Рассказы о своих проблемах, плавно переходящие в просьбы разрешить их, Чечеткина не любила. Во всех знакомствах были отношения неблизких друзей. Близким человеком она считала Сашку, к которой могла обратиться за помощью в любую минуту. Вторым человеком оказался Заур. Дарья никогда не думала, что малознакомый молодой мужчина предложит свою помощь в разоблачении проходимца. И не думала, что решится озвучить свою просьбу. Была уверена, что в последний момент найдет причину и смоется. И пусть ее посчитают странной, если не с придурью. Озвучила, не смылась, он проникся, она увлеклась и не заметила, хотя, поначалу подумала, что он идет ей навстречу из-за своего кумира - Сани Козловской. Его желание помочь Дарье, его усердие в подготовке сегодняшней "операции", его исполнительность - доказали, что он добрый, искренний, настоящий.
   Ей очень хотелось, чтобы она заинтересовала его, пусть чуть-чуть.
   Они не обсуждали новинки кинопроката, не вели заумные беседы о любимой Дашкиной юриспруденции, они, вообще, ни о чем не говорили, кроме Александра Лунев. Но почему тогда Зацуков так заинтересовал ее? Заинтересовал человек, которого она толком не узнала, который, кажется, не был родственной душой. Не был, не собирался ею стать, но незаметно стал. Как, почему, когда? Что ее в нем поразило? Неотразимая внешность? Нет! Ум? Да, он не глуп. Но таких неглупых половина города! Дашка поняла: Заур заинтересовал ее своим вниманием к ее проблеме! Никто и никогда не предлагал ей помощь. Чечеткина при всей своей миниатюрности отличалась волевым характером и мужественностью, если это слово можно применить к хрупкой девушке. Она сама решала все жизненно важные вопросы, иногда прибегая к помощи родителей или Сашки.
  - В отношениях с мужчинами должна быть легкость и не обремененность друг другом, - убеждала она подругу.
  - Ты боишься показаться слабой? Или боишься быть обязанной за оказанную тебе услугу? - допытывалась та, ставила ее в тупик своими вопросами и заставляла задуматься...
   Сейчас Чечеткина стояла посередине тротуара, ее задевали прохожие, а она не реагировала. Она вспомнила давний разговор с Сашей. Только сейчас Дарья поняла, что боялась, да, она всегда боялась, что очередной приятель исчезнет из вида, как только она попросит его об услуге. Он может медленно исчезать из ее жизни. Сначала все реже раздаются звонки с предложением культурно провести время, потом звонки и встречи сходят на "нет". Это не разрыв, это перерыв в отношениях. Дашка знает, что в любой момент может набрать знакомый номер и ей ответят, даже будут рады звонку, потому что они не расстались, они друзья, только времени на общение катастрофически не хватает. Чечеткина не любила выяснять отношения, а это случится после того, едва она обратится с просьбой. Так ей казалось. Ведь, придется разбираться, кто есть кто, и почему они могут отбросить легкость и углубить отношения. Углубляться Дарья не желала, и была уверена: ей откажут! А она не отступит и повторит просьбу из вредности. Неблизкий знакомый, не желающий переходить в разряд близких, начнет увиливать, не отвечать на звонки, переходить на другую сторону улице, заприметив её. В итоге, Дашка обидится и вычеркнет его из списка компанейских друзей.
   Ее теорию не понимала и не принимала подруга, призывала попробовать, хотя бы, один разочек проверить на готовность к поступку одного из приятелей.
  - Если он тебе откажет, но пусть... идет лесом, тебе такие друзья не нужны! - возмущалась Козловская. - Зачем окружать себя такими людьми? Чтобы сходит в поход по родному краю? Так это не друзья, а недруги, с ними нельзя идти в поход - подставят в любую минуту и глазом не моргнут. Зачем за таких цепляться? Зачем с такими общаться? Зачем они, вообще, нужны? Для численности?
  - Не нужны! - соглашалась Чечеткина.
   И быстро забывала о своем согласии с подругой, теория которой казалась ей чуждой.
   Дарья ждала понимающего человека. Ждала и дождалась...
   И вот теперь этот понимающий человек стоял перед ней и с тревогой смотрел на нее.
  - Дашенька! Ты обиделась на меня? Ну, извини, не опознал твоего приятеля.
  - Заур, где ты был? Я... потерялась.
  - Я нашел тебя, успокойся...
  
   Чем я не отличалась, так это терпением: дождаться защиты диссертации, а затем перейти к расследованию странностей, происходящих вокруг моей семьи, я не могла. Хотя, еще накануне уверяла в этом не столько Илью, сколько саму себя. Уже с утра я думала об одном: позвонить другу с просьбой бросить все дела и отправиться на встречу с математиком Виктором Лобовым, почти Лобачевским, или отложить все на потом? А почему нельзя все нужное делать параллельно? Тем более, этот логический мыслитель потребует от меня только выдачи информации. Он же не Ниро Вульф, распутывающий загадочные преступления в произведениях Рекса Стаута не выходя из дома, а я не его помощник Арчи Гудвин, который бегает по городу, собирает факты и доказательства.
   Я не Арчи Гудвин, я - всесторонне развитая личность. Говорю без ложной скромности. Поэтому могу быть полезна математику-мыслителю, при этом не забуду о защите...
   За год до выпуска из школы я задумалась: куда пойти учиться? Я разрывалась между химией, математикой и экономикой. Первой отпала химия: я горячо любила органику, но не выносила неорганику, а они были неразрывны, как сиамские близнецы. Потом наступил черед математики, которой я увлекалась очень серьезно. Не только искала свои методы решения школьных задач, чем шокировала учителя, но интересовалась биографиями известных математиков, их неординарными высказываниями. Мне просто вжилась в голову фраза Пуанкаре - "математическое творчество". Раньше я не могла соединить эти два слова. Математика - это точность, расчет, а творчество - это парение в облаках. Однако Пуанкаре и Адамар убедили меня в обратном. Они так интересно описали три этапа процесса математического открытия, что я не могла не согласиться с ними. Первый этап - подготовка, когда ученый осознанно исследует проблему. Второй - инкубация. Он вытесняет проблему в подсознание, словно забывает о ней на время. Третий этап - озарение. Решение проблемы вдруг неожиданно прорывается наружу, как созревший нарыв. Представляете, какое облегчение испытывает человек, внутри которого этот нарыв жил! Затем наступает заключительный этап - проверка и оформление результатов.
   Эти знания мне пригодились не только в решении математических задач, но и, вообще, в жизни. Если возникает проблема, задумайся о ней, но недолго. Провел анализ и забыл, спрятал ее в подсознание. И в один прекрасный день приходит решение. Оказывается все очень просто, хотя, сначала ты не верил в себя.
   Так я попыталась поступить с проблемами своей семьи, но пока безуспешно. Накопленная информация задержалась в подсознании, озарение никак не приходило, хоть, плачь! Причина в том, что я не забыла на время о проблеме, постоянно тискала её. Или что-то упустила, не обработала информацию должным образом на первом этапе, нехватка данных повлекла за собой невозможность решения задачи. Но я не математик, а экономист...
   Понадеемся на специалиста...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"