Кожевников Олег Анатольевич : другие произведения.

Битва в пути

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Заключительная книга трилогии "Библия выживальщиков"

  Олег Кожевников
  oleg.cojevnikov @yandex.ru
  
  
   Олег Кожевников
  
   Трилогия "Библия выживальщиков"
  
   Книга 3
   Битва в пути
  
   Глава 1
  
  
   Боль! Боль в глазах. Именно это я почувствовал, когда очнулся от нарушения ритма движения нашего ГАЗона. Все тело затекло и, несмотря на работающий обогрев, в кабине было довольно прохладно. Посмотрев на хронометр, удивился - казалось, спал часов пять, на самом деле выходило, что пересел на пассажирское место только два часа назад. Я перевёл взгляд на водителя и спросил:
   - Серёга! Что случилось? Почему остановился?
   В это время он что-то говорил по рации. Оторвавшись от неё, он глянув на меня ответил:
   - Да, всё нормально, Батя! Просто пора доливать солярку...
   Сергей грубо выругался и добавил:
   - Хотя по расчёту Коли топлива должно было ещё хватить километров на сто. Вот, встанем в раскоряку посреди Каспийского моря, а в такой холод это, считай, дело-труба!
   Он опять выругался и громко прокричал в рацию:
   - Алло! Алло, Флюр, Хан, твою мать, отзывайся!
   Из приёмника донёсся, искажённый помехами, голос Флюра:
   - Ну что орёшь, Малой? Страшно стало, решил нарушить это белое безмолвие, поболтать со мной захотел?
   Из динамика раздались отрывистые, каркающие звуки Флюрова смеха, и он продолжил:
   - Серёга! Если даже отстал и заблудился - не боись, держи хвост пистолетом. В случае чего, разбуди Батю, вот уж он-то тебе, точно, вставит хорошенько - сразу в мозгах прояснится, и ты быстро нас догонишь.
   Из рации опять донеслись булькающие звуки смеха. Сергей, уже более тихим голосом, забубнил в микрофон:
   - Да хватит тебе подкалывать! Соляра заканчивается, надо останавливаться и заправляться. У нас движок уже кашлять начал, минут через пять заглохнет. Я тебе, когда ещё говорил, что лампочка загорелась, а ты - " не суетись, не суетись, спешка нужна при ловле блох".... Вот сейчас и доловимся - двигатель заглохнет, потом, на таком холоде, будем целый час заводить.
   На улице стоял сорокаградусный мороз. Время клонилось к вечеру, солнце скрылось и начало темнеть, но даже теперь без солнцезащитных очков смотреть на, простирающуюся повсюду, бесконечную снежную равнину, было совершенно невозможно. Да..., судя по состоянию моих глаз, долго в солнечную погоду управлять вездеходом я не смогу; возраст уже не тот, за пятьдесят всё-таки. Почти семь лет мы находимся в нечеловеческих условиях постоянной борьбы с диким холодом и нехватки элементарных, жизненно необходимых вещей, включая продукты и топливо. Эти мысли свинцовым обручём давили голову. Пытаясь уйти от них, я посмотрел на моего напарника с намерением пошутить, или сказать какую-нибудь умную фразу, но слова застряли у в горле. Отстраненным взором стороннего наблюдателя я вгляделся в лицо Сергея и невольно вспомнил, каким он был семь лет назад - симпатичный двадцатипятилетний парень; сила и здоровье буквально выпирали из него. Сейчас же он выглядел ужасно, такой физиономией вполне можно было пугать детей и молоденьких девушек; лицо измождённое, кожа во многих местах обморожена и шелушилась, даже трёхдневная щетина не могла скрыть этого. Я потрогал своё лицо, прикосновения не чувствовались, наверное верхняя часть кожи тоже была обморожена, думаю, вид был у меня пострашнее, чем у Серёги - возраст всё-таки.
   Силой воли я подавил в себе такие упаднические мысли и бодрым голосом произнёс:
   - Серж! Ну, ты и страшен, бродяга! В прежние времена тебя такого без всякого кастинга взяли бы на роль зомби в любой голливудский фильм ужасов.
   Он обиженно закусил губу и надтреснутым, скрипучим голосом ответил:
   - Да? А вы себя-то давно в зеркале видели? И вообще, я своей Наташке и такой нравлюсь, а мнения других меня не интересуют, - он отвернулся и стал с деловым видом что-то разглядывать на приборном щитке ГАЗона. Я его хлопнул по плечу и уже другим тоном произнёс: - Малой, не обижайся! Мы все сейчас такие - "красивые", зато живые! А что кожа обморожена, так это ерунда, в тёплых краях отрастёт новая.
   В это время из рации донёсся голос Саши:
   - Серёга! Сейчас все поворачивают к тебе. Буди Батю, минут через десять подъедем. Я предупредил наших дам, чтобы начинали готовить обед. Думаю, хотя бы раз в сутки супчик-то похлебать можно? А то всё внутри слипнется, на фиг. Заодно совещание устроим, что делать дальше, ведь с таким расходом, топлива может и не хватить до Баку.
   Вместо Сергея рацию взял я и нарочито строгим тоном ответил:
   - Приём! Санёк, вы что там засоряете эфир? Поспать, блин, не даёте. Флюру его басом только в общественном туалете кричать ....
  Из динамика донеслись отдалённые звуки смеха. Я, между тем, продолжил:
   - А насчёт супчика ты прав - организм, он не железный, надо иногда и побаловать. Тем более, в кунге, наверное, тепло, к тому же там наши женщины, - я хохотнул, - да и в полный рост можно будет встать, хоть немного размять кости. Не мешало бы и Колю пропустить по кругу - вставить пистон за такие расчёты. Какого чёрта! Он что, не знал, что при таком морозе расход топлива будет гораздо выше. Ладно, за обедом всё обговорим, а сейчас всех ждём - с минуты на минуту наша таратайка заглохнет.
   Я передал рацию в руки Сергея, а сам закрыл глаза и откинулся на спинку пассажирского сиденья. В голову опять полезли мысли об истории нашей жизни после катастрофы, и перед глазами живо возникла почти сюрреалистичная картина её последствий. Я снова видел развалины домов в Пущино после сильнейшего землетрясения, случившегося в результате взрыва Йеллоустоунского супервулкана (хотя он располагался в такой, казалось бы, далёкой, Америке); трупы жителей соседней деревни, отравившихся вулканическими газами. Я снова как наяву слышал как приговор звучавшие слова немногих, всё ещё работающих радиостанций: "По мнению специалистов, мощность взрыва вулкана эквивалентна десятку тысяч Хиросим. По наблюдениям, которые ведутся из космоса, в небо, на высоту до ста километров взметнулись столбы раскалённых газов, пепла и каменных обломков. Одновременно пирокластические потоки мчатся вдоль поверхности земли...".
   Вскоре связь со спутниками была потеряна, вулканический пепел и газ распространились по всей Земле, стало невозможным воздушное сообщение, выброшенные на орбиту осколки начали выпадать на Землю метеоритным дождём. Сила землетрясений, прокатившихся по всей Земле, составляла от 8 до 9,7 баллов по шкале Рихтера. Образовавшиеся цунами смывали целые страны.
   Мы сами длительное время наблюдали падение метеоритов, грохотало постоянно, в течение целого месяца. Видели мы и массу уничтоженных и повреждённых зданий, все мосты и путепроводы были разрушены, транспортное сообщение практически прекратилось. На счастье, ядовитый вулканический газ был тяжелее воздуха и быстро распадался на безопасные фракции. Через неделю после взрыва супервулкана можно было совершенно спокойно ходить по улице без противогаза. В какой бы город мы тогда не заезжали, встречаемые нами, выжившие люди, были растеряны и испуганы. Местные власти, как правило, были полностью дезорганизованы и в большей степени занимались спасением и обеспечением самих себя, родных и своих прихлебателей. Ко всему прочему и радиосвязь постепенно нарушалась; уже через месяц после катастрофы атмосфера стала полностью непроницаема для радиоволн, впрочем, как и для прямого солнечного света. Температура начала резко понижаться, и уже в феврале бывали дни, когда она опускалась до - 95 градусов по Цельсию. На Землю опустился полумрак. Длительность так называемого светового дня сократилась более чем наполовину. На фоне гибели нашего старого, привычного, такого уютного и теплого мира, практически каждого из нас постигла личная трагедия - гибель родных, друзей, потеря собственных жилищ. И если бы не защитное свойство человеческого мозга довольно быстро убирать из памяти большую часть неприятных воспоминаний, можно было бы сойти с ума от такого количества увиденных нами трупов людей, разрушений и прочих несчастий. Вот и теперь, постепенно, мои мысли перекинулись на более приятные воспоминания. Как-то недавно, сидя за большим праздничным столом, в шутку я заявил:
   - Друзья мои, вы должны поставить памятник всем моим недостаткам - мнительности, куркульству, привычке ожидать, что любое событие может принять самый неблагоприятный оборот, а также тотальной недоверчивости к обществу и внешней среде. Короче говоря, я непомерно жаден и маниакально труслив, но именно благодаря этому мы тут сидим в тепле и сытости, а не лежим замёрзшими трупами под развалинами рухнувших домов.
   Тогда, я помню, Володя, мой бывший сосед по даче, заявил: - Да ладно, Толь, не гони! Какая, на фиг, жадность, какая трусость - окстись, мужик. Кто на обеспечение всех продуктами кучу денег потратил, кто нас в свой дом поселил? И наконец, что-то я не помню, чтобы ты в самой критической ситуации сдрейфил.
   - Нет, вы послушайте! - настаивал я, - Разве не супер-жадность заставила меня продать старую дачу, и не супер-трусость перед внешним миром и желание от него как-нибудь отгородится, заставили построить полностью автономный дом-убежище. Тогда трусость победила жадность, и я не жалел средств и времени на его строительство. А какого хрена я отдал столько бабок на утепление и каркас из металлической сетки и метростроевской арматуры. Именно маниакальная трусость заставила меня ночью эвакуироваться из Москвы при приближении того большого метеорита, который и спровоцировал взрыв супервулкана.
   Тут Флюр, ухмыляясь, спросил:
   - Слушай! А как тогда ты охарактеризуешь мои основные черты характера?
   Прервав мой жаркий монолог, он дал мне возможность сделать хороший глоток виски со льдом. Я немного отдышался и ответил:
   - Всё-таки, Хан, ты непомерно наглый тип. А основное твоё качество - везучесть. А как ещё можно объяснить умение оказаться в нужное время в нужном месте? Тебе как-то очень вовремя присвоили внеочередное звание капитана за твои дела на Кавказе, и как-то очень удачно пришла мысль обмыть эти погоны как раз в день пика проявления моей маниакальной трусости. И, что самое главное - твоя наглая рожа смогла понравиться такой женщине как Катюша - умнице, красавице, к тому же ещё и программисту высшей категории, можно сказать, суперхакеру.
   Катя, сидевшая на другом краю стола рядом с моей дочерью Викой, слегка зарделась от такой похвалы. Мой зять Саша, расположившийся по правую руку от меня, решил заступиться за своего друга, и, слегка нетрезвым голосом, произнёс:
   - Ну, Батя, ты не прав! Флюр у меня в группе был самый лучший боец, а звёздочки на погоны ему добавили вполне заслуженно и вовремя. К тому же, он мой друг, и обижать его я никому не дам. А весел и нагловат он только с теми, к кому расположен, с незнакомцами он безукоризненно вежлив, а к врагам просто беспощаден.
   Пока он говорил, я успел долить ему и себе грамм по сорок виски, а моя жена Маша добавила в бокалы льда; она вообще всегда следила, чтобы любимый зятёк ни в чём не нуждался. Я ещё раз отхлебнул из наполненного бокала и ответил:
   - Да, я не завидую тому, кто обидит нашего Хана. Тебе говорят про его удачливость, смешанную с наглостью. Сам вспомни, каким образом мы попали в Тулу и откопали там оптовую продуктовую базу. Если бы не наглое заявление Флюра, что он из армейского патриотизма пьёт только "арсенальное" Тульского пивзавода и в количествах не меньших, чем ящик за один раз, сам подумай, разве бы мы попёрлись тогда в Тулу, и твой тесть-маньяк закупил бы там на все деньги продукты? А маньяк он и потому, что сумел заразить своей идеей ещё и всех окружающих, по крайней мере, своих соседей. И, заметь, заразил так сильно, что они безропотно вложили все свои денежки в топливо и продукты. Значит, в полной мере обладают подобной же природной трусостью, если поверили такому как я и информации из интернета. Но вообще-то, для кого трусость, а для кого, если по научной терминологии - инстинкт самосохранения.
   И опять мой занудный монолог прервали, теперь это сделал Николай, он, дожёвывая бутерброд, спросил у Флюра:
   - Хан, а что теперь твоя везучесть и внутренний голос говорят о нашей эвакуации? Не делаем ли мы глупость, уезжая из родных мест неизвестно куда? У нас здесь прекрасный дом-убежище, мы в нём пережили даже космический холод.
   В этот момент захихикал его сын Максим, и сквозь смех пропел:
   - Ах-ах-ах, мой папа космонавт!
   Все сразу развеселились, а Коля сердито зыркнул на него и продолжил:
   - А что, разве не так? Температура опускалась же до -100 градусов. Сами помните, как на улицу тогда выходили в шлёмах с подачей подогретого воздуха и в костюмах с электроподогревом, чем не космонавты. Но сейчас речь не об этом, имеет ли смысл искать счастья на стороне. Если мы выдержали такие морозы, неужели не переживём потепления. Ну, подумаешь, немножко затопит, в конце концов, можно отсидеться на втором и третьем этажах, тем более запас топлива и продуктов ещё имеется, - и он уставился немигающим взглядом на Флюра. Тот демонстративно рыгнул и, вытерев салфеткой рот, ответил:
   - Ну, что тебе на это ответить! Мой внутренний голос просто кричит - срочно сваливайте! И чем быстрее, тем лучше. Направление движения в сторону берегов тёплого океана меня тоже весьма устраивает. Как русскому офицеру отказаться от возможности обмыть сапоги в волнах Индийского океана. Ферштейн?- И он залпом допил свою дозу виски.
   В разговор вступил ещё один мой сосед по посёлку, наш врач Игорь:
   - Товарищ не понимает! Слушай, Коль, ты хоть представляешь, как мы будем обходиться без чистой воды? Ведь, наверняка, все отходы нашей жизнедеятельности поднимутся из отхожей ямы, туда добавится растаявшее говно из старого канализационного коллектора, и всё это будет плавать вокруг нашего дома - затопит подвал со скважиной и огородом. А у нас ни фильтров для очистки воды, ни витаминов, которые могли бы заменить огород с его овощами и зеленью. Одним словом, если мы останемся - жуткие болезни, скорее всего смертельные, нам обеспеченны.
   Николай, до этого момента сидевший спокойно, вдруг подскочил и, размахивая руками, закричал:
   - Да что вы на меня налетели? Разве я против эвакуации! Кто одним из первых голосовал за срочную подготовку к отъезду? Кто, в конце концов, на этом жутком морозе готовил технику к длительному путешествию? Не беспокойтесь - я обеими руками "за". Просто очень захотелось у нашего интуита узнать, что он чувствует по этому поводу.
   Тогда за этим праздничным столом собрались все члены нашей маленькой коммуны, и не было ни одного, кто бы ни мандражировал перед неизвестностью. На самом деле, уверенные в скором отъезде, мы понимали, что за таким столом и в таких комфортных условиях вряд ли удастся собраться в ближайшее время, поэтому даже маленькие дети сидели теперь с нами. Всего нас было: девять мужчин, девять женщин и трое маленьких детей - итого двадцать один. Двое детишек родились уже после катастрофы; ни разу в жизни они не видели зеленеющей листвы лесных деревьев, ни тёплых, ласковых лучей настоящего летнего солнца.
   В тот момент я ощутил, что готов отдать жизнь за любого из этих людей, что ближе их у меня никого нет, и никогда не будет. На меня вдруг снизошло какое-то мистическое откровение что ли, я не удержался и поделился этим с окружающими:
   - Слушайте сюда! Никто не задумывался, сколько людей теперь в нашей большой семье?
   Большинство начало оглядываться, производя подсчёт. Я не стал ждать и ответил себе сам, торопясь продолжить мысль:
   - Правильно - двадцать один! Очко! Магическое число! А, помните, когда нас было двадцать, даже и мысли не возникало куда-нибудь отсюда уезжать. И только когда родилась Даша, вдруг началось всё это потепление, и ураганом разрушило ветряк. Одним словом, сама судьба толкает нас покинуть это насиженное место. И, заметьте, ребёнок родился у самых молодых - Максима и Риты. В этом тоже проявился знак - как будто нам указывается, что не место вновь рожденным в этой вечной зиме; что не дело это - жить, навеки законсервированными в нашем мнимом благополучии; что надо двигаться, чтобы найти, наконец, свой Эдем, своё место под солнцем, чтобы наши дети и внуки могли жить по-человечески - развиваться, а не посвящать себя изо дня в день постоянной борьбе за выживание.
   В этот момент верная жена моя, моя Машка приникла ко мне и сказала:
   - Просто мистик какой-то! Всю жизнь с ним живу, а не перестаёт меня удивлять. Я всегда думала - непробиваемый материалист, сухарь, а тебя, вон, куда занесло. Если бы вернуть прежние времена, может, занялся бы кабалистикой.
   Я снова потянулся к бокалу, взял его, сделал пару глотков и, улыбаясь, произнёс:
   - Ха! А ты попробуй выпить столько же, сколько я, этого двадцатиоднолетнего виски - сразу поймёшь магию цифры 21, заодно по-настоящему оценишь моё откровение. А кабалистикой заниматься - никакого здоровья не хватит и, главное... - где взять столько виски? Бедную Шотландию, вместе с Ирландией и Англией давно смыло набежавшею волной!
   На самом интересном месте моих воспоминаний о том приятном застолье Коля с Флюром, вдруг, громко заржали, - они всё это время травили анекдоты - и я очнулся из полузабытья. Наш вездеход заглох, печка перестала поддувать тёплым воздухом, в кабине значительно похолодало, по крайней мере, при дыхании был уже виден пар. Ещё не отойдя от прежних дум и, плохо соображая, я спросил у Сергея:
   - Слушай, Малой, что-то стало холодать, не пора ли нам, кхе-кхе..., по рации поторопить ребят?
   Он повернулся ко мне и, улыбаясь, ответил:
   - Заглохли буквально минуту назад. По рации с Сашей говорил минут пять тому. Ну, ты даёшь, Батя - за пять минут успел уснуть, хорошо вздремнуть и снова проснуться. Силён! Если замёрз, давай я вылезу и залью в бак солярки из канистры. Движок ещё не замёрз, когда заведём, из печки сразу тёплый воздух начнёт идти.
   Потянувшись всем телом, я, зевнул и сказал:
   - Да ладно, не суетись! Что мы, кисейные барышни что ли? И не при таком холоде, бывало, ночевали. А канистра пускай лежит, сейчас подъедет Игорёк на заправщике и насосом закачает полный бак солярки. Если полезешь на улицу, совсем застудишь кабину. Так что, успокойся, лучше контролируй обстановку вокруг. А я, пожалуй, ещё минут пять сосну - учись, студент.
   Я откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и снова предался воспоминаниям. Мысли вертелись вокруг членов нашего сообщества, ставших такими близкими для меня людьми. Я подумал, как мне повезло, что построил дом именно в этом посёлке, и что той зимой там остались проживать именно эти люди. Большая удача, что мои дачные соседи оказались такими грамотными и неизбалованными людьми. Например, Володя был высококлассным специалистом в точной механике и даже организовал малое предприятие, которое изготавливало гироскопы для космических аппаратов. Его жена Галя была кандидатом биологических наук и заведовала лабораторией в Пущинском институте биофизики клетки, где занималась проблемами клонирования.
   Другой сосед - Николай - великолепный автомеханик, в прошлом тоже занимался бизнесом. Его жена Ира - научный сотрудник Пущинского Биоцентра. Они, доверившись моим словам о возможном взрыве вулкана, очень вовремя перевезли на дачу своих детей, Максима и Дашу, на тот момент они были ещё школьниками. Сейчас, конечно, Максим превратился в здорового двадцатитрёхлетнего парня, а вот Даша, к огромному несчастью, умерла от болезней на второй год после взрыва вулкана. Тогда мы все очень сильно болели от нехватки витаминов и солнечного света. Она оказалась из нас самой слабой и неприспособленной к такой жизни - в вечном сумраке. В то время мы ещё не запустили наш импровизированный огород в подвале и питались практически одними консервами, обходясь без овощей и фруктов. В честь умершей сестры Максим назвал свою дочку Дашей. Наш доктор Игорь тогда ничего с этими болезнями не мог поделать. Сам, будучи больным, он ходил по всем комнатам нашего, превратившегося в лечебницу, дома, делал уколы, заставлял принимать лекарства и витамины. Но, к сожалению, ничем так и не смог помочь изнеженному организму девочки. Хорошо хоть Максим был закалённым мальчиком; отец часто брал его с собой на охоту и рыбалку. К тому же парень занимался спортом, посещал футбольную секцию.
   Игорь тоже был постоянным жителем нашего посёлка. До катастрофы он работал хирургом в Пущинской больнице. Его жена Надя - акушерка в родильном отделении той же больницы, на тот момент находилась в отпуске по уходу за ребёнком и сидела дома с маленьким сыном, двухлетним Никитой.
   На момент взрыва супервулкана в нашем посёлке находились два шабашника из Белоруссии - Валера и Сергей. Я их хорошо знал, именно они и построили мой дом, а Валера был бригадиром этого строительства. Потом мужики так прижились в нашем посёлке, что уже к другим приезжали на заработки. Валера по специальности инженер-электрик, и, вообще, он был универсал по строительным работам. Единственный человек из нас, не имеющий высшего образования - Сергей, он просто хороший каменщик.
   На этот раз я очнулся именно от его крика; Серёга энергично дёргал меня за рукав куртки и орал мне прямо в ухо:
   - Батя, проснись! Просыпайся же, чёрт тебя дери! Уже Дохтур на заправщике подъехал, да и остальные, вон, рядом выстраиваются.
   В этот момент подошёл Игорь и открыл с моей стороны дверь вездехода, впустив в кабину ледяной воздух - это окончательно привёло меня в чувство. Уже вполне осмысленным взглядом я посмотрел на нашего доктора. Да! Вид у эскулапа, мягко говоря, был, как и у всех нас, весьма непрезентабельный - тонкая шея, чуть проглядывающая из-за горы тёплой одежды, лицо измождённое, с проплешинами отмороженной кожи. Защитные очки были подняты на шапку, а белки глаз зловеще краснели отражённым светом заходящего солнца. Он, охрипшим, срывающимся голосом прогундосил:
   - Ну что, лишенцы, задницами-то ещё не примерзли, ожидая меня? Ничего, сейчас Дохтур вставит вам клизму соляры литров на триста, сразу полегчает, станет тепло и вновь появится тяга к жизни.
   Пока он говорил, подъехал Саша на лыжах, затем, разматывая удлинитель, подкатил Володя. Он, вместе со сменным водителем Катей, управлял УРАЛом, в кунге которого находилось большинство наших женщин и все дети. Над кабиной этого громадного снегоболотохода был установлен постоянно работающий маленький бензогенератор. Именно от него было запланировано запитать насос в цистерне нашего вездехода-заправщика. Володя стал подключать насос, а Саша разматывал шланг от цистерны. Закончив дело, Саша подошёл к нам и не мог удержаться, чтобы не подколоть доктора:
   -Игорёк! А ты не пробовал под этот тулуп ещё ватные одеяла затолкать, хотя у тебя и без них весьма колоритный видок. Можешь! Вот так и явись в кунг к нашим дамам. Гарантирую - лишнюю тарелку супа они тебе, точно, нальют и, из жалости, ещё грамм сто сорокаградусной накапают, - и, обращаясь уже ко мне, коротко произнёс. - Я Флюра послал растапливать печку во втором кунге. Поглядел на наших орлов, и стало ясно - нужно вставать на отдых. Вряд ли кто-нибудь еще несколько часов выдержит такой ритм движения - носом буквально клюют приборные доски вездеходов.
   Я, еще раз оглядев Сергея и Игоря, ответил:
   - Да, Саня, ты, как всегда, прав. Я и сам настолько вымотался, что при малейшей возможности сразу отрубаюсь - засыпаю мгновенно, Серёга не даст соврать.
   В это время Игорь сверху оглядел Сашу, потом, выставив руку, - чистый Ленин в октябре - и улыбаясь, произнёс:
   - И ты, Кот, туда же! Вообще-то кликуха эта тебе очень подходит; как ты ко мне ластился, когда я в Пущино достал трёхлитровую бутыль спирта. А теперь, конечно, теперь весь спирт сдан Володе - можно повыёживаться. Конечно, обидеть бедного Дохтура легко. Ну, погоди, пропишу тебе укольчик - ни присесть, ни наклониться, только и сможешь, что ходить строевым шагом и стоять по стойке смирно - солдафон несчастный. Все засмеялись. Подошедший Володя недоумённо на нас уставился и спросил:
   - Мужики! Что случилось-то? Вмазали втихаря, что ли? А где тогда моя доля? Я ответил сквозь смех:
   - Понимаешь, Вован, тут нам Дохтур раскрыл глаза на то обстоятельство, что медиков обижать опасно. Они даже спецназ на счёт раз-два построить могут с помощью особого секретного оружия - шприц называется. А ты сам знаешь, у нас этого добра пара сотен штук с собой. Так что, от Игоря держись подальше, и не дай тебе бог ему перечить - сразу сделает укольчик - не то чтобы присесть, прилечь не удастся, особенно, если с женой.
  Володя охотно присоединился к всеобщему веселью, а чуть позже, вытирая выступившие слезы, предложил:
   - Ладно! Хватит всем уже тут мёрзнуть. Идите в кунг, в тепло, а я уже тут заправлю ГАЗон. Насос будет качать солярку не меньше пятнадцати минут. Так что, давайте, заодно и женщинам поможете вылить отходы. Тем более Сергей у нас в этом деле самый главный специалист.
   Мы решили сделать именно так, как предлагал Володя. Действительно, зачем " всем тут мерзнуть", когда с заправкой вездехода вполне мог справиться и один, такой благородный человек. Доставать лыжи было лень, и мы с Сергеем и Дохтуром, проваливаясь по колено в снег, побрели к Уралу с кунгом, стоящему метрах в десяти от нас. Напоследок Игорь не удержался:
   - Слушай, Володь! Ты там, смотри, не отморозь пятую точку, а то придется растирать и банки ставить, а со спиртом сейчас напряжёнка.
   Так, хихикая, он попытался было вприпрыжку догнать нас, но сразу провалился в снег по пояс, и пришлось ему, уже под Володино ответное улюлюканье, ползком выбираться из этого снежного плена. Пока ленивые с трудом пробирались к кунгу, предусмотрительный Саша, сняв лыжи, уже заходил внутрь тёплого помещения. Дождавшись Игоря и стряхнув с него снег, мы по лестнице поднялись в кунг.
   О, блаженство! Блаженство - другим словом и не опишешь ощущения, когда я попал внутрь тёплого помещения и снял, наконец, тяжёлую тёплую одежду. И это теплое уютное помещение заполнял одуряющий запах свежеприготовленной еды. Все наши водители, тесно сбившись вокруг двух складных дачных столиков, сидели и как голодные удавы наблюдали за Машей, которая священнодействовала у плиты. Остальные женщины и дети расположились на верхних полках наших самодельных нар, оттуда виднелись только их головы, и они с интересом оглядывали собравшихся за столами. Только когда я умылся и втиснулся на свободное место у стола, ощутил тяжёлый запах давно не мытых тел, хотя аромат приготавливаемого супа с тушенкой сейчас перебивал всё. Сквозь гул разговоров доносился шум электромотора принудительной вентиляции, но он явно не справлялся с возросшей нагрузкой. Позади моей жены стоял Флюр и вкрадчивым голосом вещал ей прямо в ухо:
   - Тётя Маша, вы же понимаете - мы с Саней двигаемся самыми первыми, у нас повышенный расход калорий. Вникните в положение, налейте супчика побольше и так, чтобы никто не заметил.
   Маша раздражённо отмахнулась от него поварёшкой:
   - Прям, как муха вокруг сладкого вьётся. И жужжит, и жужжит! Не бойся, всем с избытком хватит, а тебе-то уж, с моим любимым зятьком, ещё и добавки налью.
   Наконец она начала разливать получившееся блюдо по тарелкам, а Флюр передавал их дальше за стол. В середине этого процесса пришёл Володя, запустив в кунг порцию морозного, свежего воздуха. Мне подумалось, что сейчас нас сюда набилось как сельдей в бочку, надо всё-таки обеды устраивать во втором, пустом кунге. В конце концов, наплевать на мизерную экономию топлива - здоровье и хорошее самочувствие важнее.
   Пообедав, мы начали обсуждать дальнейшие действия и промывать косточки Николаю; именно он как главный механик рассчитывал расход топлива нашей техники. Как раз сейчас он, раскрасневшийся, перевозбуждённый, размахивая руками, оправдывался:
   - Что вы всё на меня бычите! Сами что, дети что ли, - он стрельнул глазами в сторону Флюра и Саши. - Все же опытные, прямо волчары! Вспомните, как Володя, да и другие бухтели, что я заложил сильно большой резерв по солярке, всё кричали, что лучше захватить больше продуктов и оборудования. Хорошо, мы с Батей настояли взять сорока процентный резерв. Так что, не бздите, хватит нам топлива до Баку, - и он, распалённый, не замечая ничего вокруг, нечаянно заехал Флюру рукой ниже пояса. Тот каким-то невообразимым образом успел поставить блок. Потом отскочил и нарочито тонким, маслянистым голосом заверещал:
   - Дяденька! Драться, драться-то зачем! Ты лучше бы нам, дилетантам, тогда по-доброму, ласково объяснил свои соображения. Глядишь, мы бы решили брать топлива не на сорок, а на пятьдесят процентов больше паспортных показателей вездеходов. А так, мне только сейчас стало понятно, хотя бы по своему оголодавшему организму, которому тоже питания при таком морозе надо раза в два больше, да ещё не мешало бы всё это шнапсом разбавить.
   Так Флюр легко снял всеобщую озабоченность и страх перед будущим; все расслабились, улыбаясь, только Коля, растерянно оглядывая всех, продолжал вещать:
   - Флюр, ты сам вспомни, как возмущался, что мы оставили снегоход, а вместо него загрузили бочки с топливом. Сейчас именно эти бочки и являются нашим последним резервом, надеждой обладать хоть какой-то маневренностью.
  Но его уже никто не слушал, мужики припёрли Володю к стенке с требованием выделить шнапс для разбавления супчика и снятия усталости после долгой трудовой вахты. Володя ломался недолго, после трёхминутного напора он, кряхтя, встал и пошёл к антресолям доставать водку.
   После этого обед плавно перетёк в ужин, с поглощением консервированных продуктов. Даже женщины не устояли и приняли по пятьдесят грамм сорокаградусной, после чего наперебой начали делиться своими ощущениями от этой езды. Например, Галя, заявила:
   - Вам-то хорошо, хоть нужным делом заняты, а мы тут сидим, как птички в клетке. Я-то ладно, хоть по компьютеру бывшую свою работу анализирую, а другие всю дорогу только в телевизор и пялятся.
   Надя ответила:
   - Да ладно, Галь, никто здесь от скуки не умирает. Я, например, просто балдею, когда наблюдаю за игрой наших детей с собаками. Уж они-то соскучиться, точно, не дадут.
   Я вмешался в явно назревающую бабскую склоку:
   - Слушайте, девчонки! Вы же все очень умные, образованные. Вот, пока едете и подумайте, как нам сделать такой перегонный куб, чтобы из нефти получить дизтопливо. Как сейчас помню по бывшей работе - это средний дистиллят. К тому же, среди вас есть, в некотором роде, эксперт. Ведь Рита сама рассказывала, что до катастрофы хотела поступать в "Керосинку" и именно на факультет нефтепереработки, поэтому должна в этом деле что-то понимать. К тому же в их машине мы нашли много учебных дисков по химии, наверняка там рассмотрен и этот вопрос. Да и ты Галя в химии и перегонном оборудовании должна хорошо понимать - всё-таки, кандидат наук и заведующая лабораторией. Так что, флаг тебе в руки, теперь считай себя назначенной на должность руководителя группы по разработке проекта мини нефтеперегонного завода. Помощником у тебя будет Рита. И ещё, дорогие мои - данный вопрос не терпит отлагательства. Нужно разработать проект до того, как мы доедем до Баку. Не факт, что нам сразу удастся обнаружить дизтопливо, а большой маневренности, судя по всему, мы там будем лишены. Поэтому у нас может остаться единственный вариант выжить - научиться самим, прямо из нефти, изготавливать солярку. С нефтью, я думаю, у нас в славном городе Баку, проблем не возникнет.
   В разговор вмешался Саша:
   - Слушай, Батя, а, может, использовать для этого дела самогонный аппарат. Я, под шумок, один, который мы нашли в деревне, засунул в багажник кунга.
   Я усмехнулся:
   - Наверное туда же и гранатомёт засунул!
  Саша сделал непонимающее, удивлённое лицо и уточнил:
   - А что, не надо было?
   Я только рукой махнул в ответ:
   - Вот, вот! Все очень умные и такие хозяйственные, что ещё неизвестно, сколько неучтённого груза мы тащим, ну как тут можно говорить о точном расчёте расхода топлива. Так что, прекращаем катить бочку на Колю - у многих рыльце в пушку. Давайте лучше думать, как дальше жить?
   Саша сразу заявил:
   - А что тут особо думать-то - действовать надо! Я считаю, что с таким запасом солярки очень опасно гнать через Каспий, там, точно, топлива не найдём. Нам надо по пути к морю вскрывать первые попавшиеся заправки - глядишь, где-нибудь дизтопливо и будет.
   В разговор вступил Володя:
   - Я тут на компьютере как-то посчитал, какова вероятность найти нетронутую заправку, получилось пять процентов. Значит, нужно откопать двадцать заправок. Чтобы разделаться с одной, нужно, минимум, два дня - итого сорок дней. Получается, что копать не имеет никакого смысла, всё опять начнёт таять - это раз. Такое количество заправок мы, хрен, найдём, их просто нет на этой трассе - это два. С этими поисками может так получиться, что придётся опять вставать на прикол - ждать новой зимы. Все же понимают, что когда потеплеет, из-за образующихся водяных линз проехать будет невозможно. Потеряем, к чёрту, все наши вездеходы и останемся совсем беззащитными перед этой стихией. И еще, подумайте, чтобы копать и поддерживать в это время в кунгах нужную температуру, опять нужно топливо - это я тоже подсчитал, - получается не менее пятидесяти литров солярки в сутки только на отопление, а ведь нужен еще бензин на снегоуборщик и генератор. Так что, у меня однозначное мнение - отвлекаться нам нельзя, нужно, невзирая на обстоятельства, гнать в Баку. Тем более, вон, Коля божится, что топлива, пускай и впритык, но хватит.
   Коля, услышав своё имя, мгновенно вставил реплику:
   - Саня! Что ты так боишься остаться без топлива на морском льду? Когда солярка подойдёт к концу, мы будем уже недалеко от Апшеронского полуострова. В крайнем случае, оставим на льду пару вездеходов и доберёмся до суши, там найдём топливо и вернёмся за ними.
   Слова Володи и Коли показались всем весьма убедительными, и чаша весов нашего мнения начала склоняться в сторону принятия решения по безостановочному движению к морю. Но Саша всё гнул свою линию:
   - Володя, успокойся! Какие, к чёрту, двадцать заправок? Я говорю о паре, ну, может быть, трёх заправках, которые встретятся по пути. Там мы потеряем, максимум, неделю, за неделю-то ничего уж так сильно не потеплеет, сам видишь, какая сейчас температура, а то топливо, которое мы сожжем за это время в печках, можно легко компенсировать. Я тут внимательно изучил все доступные карты и пришёл к выводу, что часть пути можно совершенно безопасно срезать. Когда доберёмся до Калмыкии, можно свернуть с трассы и ехать напрямик к морю, прямо по степи; никаких лесов там нет, городов тоже. Так мы укоротим путь километров на сто, а, может, и больше; сами понимаете, по Волгограду мы проехать не сможем, придётся его или объезжать, или ехать дальше к морю, по Волге. Разговоры опять повелись по кругу, а спать хотелось жутко. Чтобы прекратить эти бессмысленные споры, я выдал вердикт:
   - Всё, мужики, хватит. Брек, я сказал! Вы оба толкуете об умных вещах и, в принципе, только будущее может вас рассудить, а права на ошибку мы не имеем. Не имеем мы права и на потерю шанса найти топливо. Поэтому присуждаю вам ничью и принимаю волевое решение - пока едем по Тамбовской области, обязательно нужно найти заправку и раскопать её, потом, когда доберёмся до территории Калмыкии, с Астраханской трассы уходим и напрямик, по степи, едем до самого моря, там останавливаемся и отдыхаем один день. Предположим, что на предполагаемой заправке мы топлива не найдём, тогда оставляем на берегу заправщик, предварительно слив оттуда всё топливо и едем по льду без остановки до самого Апшеронского полуострова, и, да поможет нам Бог!
   После этих слов разговоры свернулись на другое русло, а по прежнему спору все с готовностью приняли моё решение, никто не пытался его оспорить, внеся какие-то другие предложения. Потом стали горячо обсуждать график дежурства и время выезда, словом, опять всё те же долгие споры. Чтобы поскорее пойти спать, я поторопился высказаться и по этому поводу:
   - Двигатели машин по такому холоду нужно прогревать через каждый час. Всего нас девять мужчин. Сашу и Флюра надо исключить из графиков дежурств, они и так больше всех вымотались - ехать первыми это самое трудное, такое даже врагу не пожелаешь. Таким образом, в дежурстве будут участвовать семь человек. С учетом того, что каждый отдежурит по одному часу и час ещё будет после последнего дежурства, мы выезжаем через восемь часов. Дежурные кроме прогрева техники, должны будут ещё заправить все вездеходы.
  Тут опять высказался Саша:
   - Ты, Батя, правильно говоришь, но только отдыхать будем девять часов. Первую вахту я с Флюром, всё-таки, отстою - как-никак, мы, хоть и бывший, но спецназ, а очерёдность дежурства надо установить, исходя из порядка движения; раз мы первые двигались, нам и дежурить, потом Володя, ну и так далее.
   После того как он закончил, Флюр, вдруг, подскочил и закричал:
   - Тост! Дайте мне сказать последний тост.
   При этом он демонстративно держал пустую рюмку донышком вниз. Я плечом подтолкнул Володю. Тот кивнул головой и опять, кряхтя, полез ещё за одной бутылкой водки, после чего разлил её всем мужикам по рюмкам. Флюр поднял наполненную рюмку повыше и громко провозгласил:
   - За спецназ и, чтобы не в последний раз! - После чего полез ко всем обниматься и целоваться. Закончив этот ритуал, они с Сашей оделись и пошли начинать заводить на прогрев всю нашу технику. Остальные мужчины тоже стали одеваться, чтобы идти в пустой кунг на отдых. Я еле добрался до своего спального места; от усталости уже шатало, но, тем не менее, успел посмотреть на термометр - температура в кунге на тот момент была плюс четырнадцать градусов. " По сравнению с морозом на улице - просто Сахара", - это была последняя разумная мысль, посетившая мой уставший мозг. Потом наступила темнота, без всяких сновидений.
  
  
   Глава 2
  
  
   " Землетрясение!" - запаниковал я во сне, с испугу сразу широко открыв глаза, и тут же прищурился от непереносимо яркого света, льющегося из окна кунга. Затем различил нависшую надо мной физиономию Сергея; он раскачивал меня и что-то шептал. Прислушавшись, я постепенно начал понимать смысл его фраз, а он, по-видимому, потеряв остатки терпения, уже почти кричал:
   - Батя, вставай! Батя, ну вставай же, пора!
   Парня как будто зациклило, и он повторял одно и то же. Чтобы не разбудить других, я резко присел на матрасе и громким шепотом спросил:
   - Ты что орёшь-то? В казарме не ночевал ни разу, что ли? Сейчас как по башке сапогом-то получишь, быстро язык прикусишь.
   Он, глупо улыбаясь, уже шепотом, оправдывался:
   -А я что? Я смену пришёл сдавать! Бужу вас уже минут десять и никакого эффекта. Хотел принести стакан ледяной водички и устроить для вас персональный потопчик.
   Он немного отодвинулся от меня и начал тихонько подхихикивать. Теперь уж я окончательно проснулся:
   - Потопчик, говоришь? Сначала землетрясение мне тут устроил, потом потоп хочет. Совсем уважение потерял! Ладно! Иди спать, считай, что смену я у тебя принял. Кстати, Серёга, какая там температура на улице?:
   - Да, считай, такая же, что и вчера - минус сорок четыре градуса - ни хрена не теплеет. На улице тишина полная, одному даже жутко как-то. Ну ладно, пойду, сосну свой законный часок. А ты через час начинай будить наших дам, перед дальней дорогой надо еды побольше приготовить, чтобы и сейчас наесться, и с собой хватило. Когда ещё на такую стоянку встанем. Ну, ладно - гудбай, Батяня!
   Он разделся и направился к своему спальному месту, а я стал одеваться как можно теплее. Выйдя на улицу и надев лыжи, быстро объехал все наши вездеходы и завёл их, потом перекурил, подождал ещё минут пять и в той же последовательности начал их глушить. Когда заглушил последний, мороз уже весьма сильно начал прихватывать руки и лицо; на улице стало находиться совсем невмоготу, и я быстрее направился в женский кунг, рассудив, что наверняка там многие не спят, а потому мне вполне может представиться возможность что-нибудь забросить в голодный желудок.
   Как только вошёл в помещение, меня окутала блаженная теплота, потом начали работать и вкусовые рецепторы. Все наши женщины и дети уже встали и теперь завтракали, тесно усевшись вокруг столов. По всему кунгу разносился восхитительный аромат свежезаваренного кофе. Я сглотнул и, весело потирая ладонями, заявил:
   - Да...! Хорошо я сюда заглянул. Самое главное - вовремя! Как чувствовал - мне, хоть что-нибудь, да обломится.
   В этот момент Маша, разливавшая кипяток по чашкам, поставила чайник, повернулась ко мне и, улыбаясь, сказала:
   - Это я знаю - только заваришь кофе, сразу мой благоверный заявится. У меня уже условный рефлекс выработался - всё приготовить к этому моменту. Не верите? Вот, посмотрите! - Маша отодвинулась от плиты, возле неё на маленьком разделочном столике стояла чашка с дымящимся кофе, и лежал бутерброд с паштетом. Все засмеялись и шутливо зааплодировали. Маша с улыбкой подошла ко мне и чмокнула в щёку:
   - Ну, что встал? Проходи уж, садись, где найдёшь место. Тебе, как обычно, повезло, сначала с нами перекусишь, потом и с ребятами позавтракаешь.
   Усевшись на край скамейки, я, довольный, похлопал себя по животу и, улыбаясь, заявил:
   - А ты как думала? Большому мозгу нужно много калорий. Насчёт мозга я, конечно, точно не знаю, но вот курдюк, у меня, вне всякого сомнения, самый выдающийся.
   Допив кофе, я оглядел притихших женщин и спросил:
   - Ну, что, красавицы! Как вам спалось в новой обстановке? Теснота не раздражает?
   Все отводили глаза. Только Вика, глядя прямо на меня, сказала:
   - Бывало и похуже! Мы привычные. Слушай, пап, у меня к тебе предложение. Можно я поеду в первом УРАЛе с ребятами - лишние глаза в поиске заправки не помешают. А то они, бедные, даже сменяясь, поспать, не смогут, будут вдвоём выискивать эту заправку. Уж я-то ответственность Саши знаю. А так - я возьму на себя эту работу, хоть дам им возможность немного отдохнуть. К тому же, мне уже жутко надоело ехать в этой закрытой будке, прямо, как овца на заклание. Вон, Таня и Катя, те хоть делом заняты, а я, кстати, тоже могу водить вездеход.
   Я немного подумал и ответил:
   - Это дело, конечно, хорошее, и их мужской тандем разбавишь. Только, вот, как же с Ванюшкой-то быть? Как ты оставишь ребёнка на долгое время
   - А что Ванюшка? Он же не грудной, тут мама остаётся. Кстати, Ваня с бабушкой себя даже лучше ведёт и кушает лучше.
   В принципе, я был не против этой идеи и тоже думал посадить к ребятам отдельного наблюдателя, чтобы не отвлекать их от дороги, поэтому сказал Вике: - Надо с ребятами всё обговорить. Вдруг, ты будешь смущать Флюра? Катя прыснула и сквозь смех произнесла:
   - Да..., этого жеребца смутишь, как же...
  Не обращая внимания на эти женские подколы, я спросил у Ирины:
   - Слушай, Ириш, а как там наша живность, куры наши. Здесь-то, в аквариуме, я вижу, рыбки плавают, а в грузовой отсек ГАЗона, хоть сам его и веду, не заглядывал ни разу.
   Ирина с гордостью продемонстрировала мне куриное яйцо:
   - Вот, это я сегодня утром вытащила из нашего птичника; все куры здоровы и нормально себя чувствуют. В отсеке достаточно тепло. Вчера Володя протянул туда провод от нашего генератора и включил электроподогрев, так что там температура сейчас выше нуля. Утром я наложила курам достаточно корма, теперь точно хватит до следующей остановки.
   Я взял яйцо, с интересом его осмотрел и с пафосом произнёс:
   - Ну, что бы мы делали без женщин? С таким тылом горы свернём!
   Потом, уже спокойным тоном, предложил:
   - Давайте, чтобы не мучить детей, впредь все завтраки и обеды будем проводить в нашем кунге, что мы будем тут тесниться и загонять вас на верхние полки.
   Маша, прервавшись от приготовления второго большого завтрака, повернулась от плиты ко мне и, слегка прищурившись от яркого света, бьющего из окна, ответила:
   - Может, ты и прав, но сейчас уже завтрак приготовлен, и таскать всё туда-сюда по холоду не очень хочется, поэтому мы уж сегодня отмучаемся, а в следующий раз будем всё готовить у вас в кунге. И пьянствовать вы будете тоже там. Наш домик мы объявляем зоной трезвости, так что запас спиртного отсюда сразу уносите к себе, нечего нам тут детей портить.
   Я, потянувшись, поднялся, подошёл было к выходу, но обернулся и сказал:
   - Уф, какие вы тут все строгие, аж страшно становится. А про пьянки, это вы зря - сами знаете, что в году раза три всего-то и гуляли. Прицепиться вам не к чему, вот и вспоминаете про пьянки. Володя, вон, чёткий учёт ведёт, и по его ведомости расход спиртного меньше одного литра на человека в год. Вот так, борцы с вредными привычками - против фактов не попрёшь! Ладно, пойду будить нашу гвардию, в вы тут готовьтесь, сейчас прибудут основные голодные силы, быстро всё пожрут, как голодная тля. Одевшись, я спустился по лестнице с площадки, надел лыжи и направился к "мужскому" кунгу. После начала моего дежурства прошло уже больше часа, поэтому я быстро разбудил ребят и пошел ещё раз прогревать технику, а через полчаса вернулся в "женский" кунг. Он уже был весь забит под завязку - ребята сидели за столами, а женщины и дети, также как вчера, на верхних полках. Маша передавала на обеденные столы тарелки с завтраком. Она и мне вручила полную тарелку макарон с тушенкой. Не моргнув глазом, я взял тарелку и с жадностью стал поглощать эту вкусноту.
   Когда все наелись и удовлетворённо откинулись на спинки скамеек, с верхней полки слезла Вика, повернулась ко мне и сказала:
   - Пап, ты можешь не беспокоиться, я уже обо всём договорилась с Флюром и Сашей. Так что, одеваюсь и иду заводить УРАЛ. - И тут же начала складывать какие-то вещи в пластиковый пакет. За ней стали подниматься остальные наши водители; одевались и выходили к своим вездеходам. Так как всё было обговорено ещё вчера, никакой суеты и спешки не было. Все прекрасно знали свою диспозицию. Двигаться было решено так же, как и вчера: первым грузовой УРАЛ, потом УРАЛы с кунгами (водителями первого были Володя с Катей, второго Николай с Максимом), следующим ехал вездеход-заправщик, затем шёл модульный ТТМ под управлением Валеры и Натальи, замыкал всё это шествие наш ГАЗон. Колонна смотрелась очень внушительно, особенно первые три монстра УРАЛа. Эти снегоболотоходы вместе с кунгами высотой были около шести метров, длиной более десяти. Каждый из них тащил за собой ещё и громадные сани, нагруженные горой различных вещей. Единственными минусами этих гигантских вездеходов были, пожалуй - большой расход топлива и маленькая скорость (по паспорту она составляла до 30 километров в час, с санями мы разгонялись, максимум, до 25).
   Первым сел управлять ГАЗоном Сергей, а я, удобно устроившись в пассажирском кресле, закрыл глаза, надвинул на тёмные очки ещё козырёк шапки и опять предался воспоминаниям. Теперь мысли заняли мои родные, в первую очередь, конечно, жена, дочка и внук Ванюша. Мне подумалось, как повезло моей дочери Вике, да и нам, в общем-то, тоже, что она встретила такого человека, как Саша. Он раньше служил в спецназе ГРУ. В злополучный день падения метеорита в район древнего, и уже давно потухшего, Йеллоустоунского супервулкана Саша вместе со своим боевым другом как раз отдыхал в Москве после командировки на Кавказ, и на наше счастье я смог их уговорить поехать отдохнуть к себе на дачу. "Кот" и "Хан" (боевые клички Саши и Флюра) оказались просто незаменимыми людьми в нашей теперешней жизни. Именно благодаря им мы смогли отбиться от всех мародёров и бандитов и даже захватить награбленные запасы продуктов и топлива. Вот и сейчас, пожалуй, из всех нас только они могли выдерживать крайнее напряжение, управляя первым в колонне вездеходом. Другие ребята, включая меня, этого не выдержали бы - ведь вокруг наблюдалась невыносимо однообразная и монотонная картина, практически не было никаких ориентиров. Другое дело, следовать по уже накатанной колее, тем более, когда впереди маячит тёмное очертание вездехода.
   Слегка отвлекаясь от воспоминаний, я посмотрел на Сергея, он, сосредоточенно вглядываясь вперёд, аккуратно вёл наш ГАЗон.
   - Когда меняемся? - спросил я.
   - Отдыхай, Батя, ещё три часа можешь покемарить.
   Я опять закрыл глаза. Вспомнилось, как спасли от бандитов трёх молоденьких девушек (Таню, Наташу и Риту) наши главные бойцы - Кот и Хан.
   Меня опять потянуло на мистику, я подумал, именно после спасения этих трёх беззащитных девчонок нам и начало жутко везти. На базе этой банды мы нашли гигантские запасы продуктов и топлива. Потом удачно отбились от большой группы мародеров, уничтожив даже БМД (Боевую Машину Десанта). Гусеницы от неё мы позже приспособили к грузовику ИСУЗУ, изъятому у Тульских убийц. Так появился наш первый снежный вездеход, без которого мы вряд ли смогли бы выжить. Сейчас, после установки на него цистерны, он являлся нашим заправщиком. И, наконец, нам крупно повезло, когда обнаружили военные склады с техникой, стоявшей на консервации. Именно благодаря найденным там вездеходам мы и смогли организовать эту эвакуацию к тёплому морю. Несмотря на то, что вся эта техника была произведена ещё во времена СССР, никаких нареканий у нас она не вызывала - работала очень чётко и надёжно, единственная проблема - прожорлива очень. Но, как говорится - дарёному коню в зубы не смотрят.
   В этот момент я почувствовал, что мерное покачивание прекратилось, и почти что сразу раздался голос Сергея:
   - Батя, подъём!
   Я открыл глаза, выпрямился и, повернувшись к нему, спросил:
   - Что такое, Серёга? Что случилось?
   Он усмехнулся:
   - Всё, Батяня, твой кайф кончился, теперь моё время покемарить. Сейчас всеобщая десятиминутная остановка на пересменок и поход до-ветру, а потом, - он потянулся, - меня ждёт, пускай и сидячая, но постелька.
   Я непонимающе уставился на него и ещё раз спросил:
   - Да ты что? Разве уже прошло три часа с нашего последнего разговора? Не может быть! Я же буквально минут пять, как закрыл глаза. Хватит разыгрывать, Малой!
   Он засмеялся, похлопывая меня по плечу:
   - Может, Батя, Может! Я, конечно, знал, что ты не дурак поспать, но что так - это для меня откровение. Правда, я и сам не лучше - только уснёшь, а тебя уже толкают - вставай, мол, мужик, работать пора.
   - Если мне не веришь, посмотри на свой Швейцарский хронометр, он не соврёт, - ещё больше развеселился Серёга.
   Потом он повернулся, открыл двери и вылез наружу. Я посмотрел на часы - действительно, наступало время моей смены, так что удивляйся, не удивляйся, а делать не чего, и я тоже вышел на улицу, оправиться. Потом мы поменялись с Сергеем местами, и до команды Саши трогаться даже успели выпить по чашке горячего чая. Сергей, уже минут через пять после того как мы продолжили путь, крепко спал. Я поразился его умению использовать каждую минуту для отдыха. Вроде бы совсем недавно, каких-то пять часов назад, он проспал подряд целых восемь, а теперь снова, как младенец, уснул в течение нескольких минут.
   Прошло чуть более получаса монотонной езды, и меня по рации вызвал Флюр:
   - Батя, приём! Как там у вас, в "заднице" колонны, дела - никто не отстал?
   Я довольно строгим тоном ответил:
   - Опять засоряешь эфир? Заскучал, поболтать не с кем? Вас же там теперь трое, или Вика так увлеклась наблюдением, что и поговорить не в состоянии? А, может, она элементарно уснула?- И замолчал, ожидая ответа Флюра. Он что-то там поскрипел у микрофона, потом, наконец, я услышал:
   - Ладно, Бать, не ругайся! Подумаешь - уснули. Они, может, друг без друга, что называется - не поспать, не пожрать.... Что же теперь, из-за каких-то мифических обязанностей разрушать семью?
   Он засмеялся и продолжил:
   - Сам понимаешь, Батя, Вика нужна здесь - постольку поскольку. Кто ведёт вездеход, всё равно лучше всё замечает и быстрее увидит признаки заправки. Тем более, как я думаю, заправку мы найдем, скорее всего, ночью. В очки ночного видения столбы, нагретые за день, довольно трудно пропустить. А днем, при таком солнце, когда всё отражается от снега, даже опытный наблюдатель может не заметить тонкий столб громоотвода или другие признаки заправки. Вот, ночью, Вика, конечно, пригодится. Тем более в это время спать буду я, а она со мной - вряд ли - Саша не позволит, - и он опять засмеялся. Я спросил у Флюра:
   - Слушай, ты, в некотором роде, у нас "интуит", вот и скажи, найдём мы на заправке топливо или нет?
  Он, не прекращая посмеиваться, ответил:
   - Это ещё неизвестно, кто из нас больший "интуит". По крайней мере, все полные заправки найдены при твоём непосредственном участии. Да, считай, и всё остальное ценное имущество - тоже. А кто, так сказать, "спинным мозгом" прочувствовал надвигающуюся катастрофу. Так что, не будем .... Что касается меня, я, ей-богу, ничего не чувствую, а если и чувствую, только тогда, когда дело касается опасности существования моей бедной задницы, - и он замолк, а я немного помолчал и продолжил, вторя его ехидным словам:
   - Жалко! Вообще-то, нужно хорошо подумать, как ощущения твоей трусливой задницы можно привязать к поискам топлива. Да-а... скорее всего, придётся надеяться только на наше могучее " авось", только это не про тебя - оно помогает только смелым и решительным. Ладно, Флюр, пора заканчивать беседу, тебе там, коль ребята спят, надо быть повнимательнее. Всё, пока, до связи! -И я положил рацию на приборный щиток. Но буквально через минуту она снова ожила, и голос Флюра опять монотонно забубнил:
   - Алло, Батя! Прием, приём!
  Я взял в руку рацию и раздражённо спросил:
   - Ну, что там у тебя? Какая муха постоянно кусает?
   Из динамика донёсся бодрый голос Флюра:
   - Слушай! Опять ты меня заговорил, да так, что главное-то я и забыл у тебя спросить. А ты сам-то помнишь, что давал распоряжение через каждые два часа сверять наше местоположение по данным навигаторов. По моему "Джи-пи-эс" мы находимся на 540 километре трассы Москва-Астрахань. А что там твой "Глонасс" показывает? Приём!
   Да! Вопросы, касающиеся ориентации, у меня как-то совсем выпали из головы; мозги были забиты только тем, где найти топливо и заправки, а сама система "Глонасс" была у меня отключена. Я судорожно включил её и, буквально через минуту, ответил Флюру:
   - Хан, прием! По моему навигатору находимся точно в указанных тобой координатах, так что, двигаемся правильно. Слушай, у меня по этой электронной карте на 530 километре указана заправка. Ты как там, ничего не видел?
   Из, начавшей потрескивать помехами рации, я всё же смог разобрать слова Флюра:
   - У меня на навигаторе она тоже отмечена. Но я - как не смотрел - ни хрена не увидел. Да не переживай ты так, Батя, ночью непременно найдём какую-нибудь заправку. Ну, ладно, давай, до связи!
   Теперь уже он отключил рацию, а я, оставив её на приёме, сосредоточился на управлении вездеходом.
   Монотонность движения и резкий, яркий солнечный свет, отраженный от ослепительно белой поверхности снега, неимоверно раздражали глаза. Несмотря на очень тёмные защитные очки, приходилось прищуриваться. Чтобы как-то отвлечься от этого слепящего однообразия, я начал думать о нашей предыдущей экспедиции - поездке, совершённой два года назад, в мой родной город Москву. На сердце сразу стало как-то тоскливо. Вспомнился пустой, полуразрушенный город, затопленное метро и замороженные трупы в его вестибюлях.
   Занятый этими грустными воспоминаниями, я непроизвольно увеличил скорость и очнулся только, когда до ТТМа, идущего впереди, которым управляли Валера и Наташа, оставалось, всего-то, метра три. Это обстоятельство заставило меня мобилизоваться и вернуться мыслями к нашей эвакуации.
   После посещения Москвы уже никто не верил в наличие где-либо властных структур и больших организованных групп людей. Мы окончательно поняли - надеяться нужно только на себя. Может, в частности, и из-за этого было принято решение о срочной эвакуации в более тёплую климатическую зону, поближе к экватору. Как говориться, "ловить" в Подмосковье было нечего, кроме собственной деградации, а, в конечном итоге, и вовсе - гибели.
   Последним толчком к нашей срочной эвакуации послужили очередные изменения в климате - резкое потепление, как следствие этого, бурное таянье снега, а также участившиеся ураганные ветры. В результате одного из таких ураганов был полностью разрушен наш ветряк - единственный источник энергии, не требующий топлива. Пожалуй, это был главный ресурс, за счёт которого мы и выжили в те кошмарные времена, наступившие после взрыва супервулкана. Ветряк, ну, и, конечно, мой, сделанный с любовью и умом, дом, позволили нам выдержать поистине космические температуры, когда холод достигал минус ста градусов по Цельсию.
   После очищения атмосферы от пепла и газа, наконец, появился прямой солнечный свет. Восстановилась и радиосвязь, а также начали функционировать навигационные системы "Джи-пи-эс" и "Глонасс". Как ни странно спутники этих навигационных систем не сбились с орбит - живучая оказалась космическая техника. Уже можно было как-то ориентироваться в этой бесконечной снежной равнине.
   В среднем, толщина снежного покрова достигала шести метров, при этом снег был слежавшийся, чрезвычайно плотный. Только верхний слой, толщиной сантиметров в сорок, был относительно рыхл (это был снег выпавший недавно) - человек без лыж в него сразу проваливался - потом начиналась плотная снежная масса, по которой, по моемому мнению, можно было ездить и на обычных автомобилях.
   Мои размышления прервала неожиданно ожившая рация, и голос Саши, доносившийся оттуда, начал командовать:
   - Внимание всем! Четыре часа прошло. Время пересменки. Мы останавливаемся!
   Вслед за этим из динамика рации донёсся голос Флюра:
   - Всё, я торможу! Интендант, который "супер", не отдави мне зад! Граждане, кто желает, может оправиться; девочки направо, мальчики, налево. Только, ради бога, не перепутайтесь, и, главное, подальше от мощной струи Малого.
  Из динамика донёсся отдалённый голос Вики:
   - Ну-у.., Флюрушка, опять всё опошлил.
   - А я, что? Я просто как голос в метро - предупреждаю пассажиров. Ну, ладно, могу и интеллигентно. Осторожно, спасайся, кто может - из кабины выходит Малой! - И из рации донесся дружный, трёхголосый смех экипажа нашего первого вездехода. Пока они так развлекались, я успел подъехать вплотную к вездеходам, вставшим плотной группой, и остановиться рядом с УРАЛом, которым управлял Николай и Максимом. Наконец, встрепенулся Сергей. Он непонимающе уставился на меня, потом широко зевнул и спросил:
   - А что случилось? Чево это шарабан мастера здесь стоит! Сломались, что ли?
   Я похлопал его по плечу и заявил:
   - Нет, мужик, не дождёшься! Просто пришло твоё время потрудиться. А то, прям, как младенец - спит и всю дорогу слюни пускает.
  И уже давясь смехом, продолжил. - Слушай, Малой! Тут по радио предупреждение пришло - что у тебя струя дюже мощная, ты смотри, поаккуратней там, когда выйдешь оправляться.
  Этот разговор был услышан по всем нашим рациям, поэтому из динамика донёсся разноголосый смех. Этот смех подхватил и сам Сергей, потом взял рацию и прямо в микрофон проговорил:
   - Не иначе тут Хан выёживается! Наверное, попал когда то под мою раздачу, всё забыть не может! Ладно, парень, не обижайся - обтекай потихоньку.
   После этих слов Сергей с видом победителя выскользнул из кабины ГАЗона, отошёл метра на три и начал с уханьем растирать лицо ледяным снегом. Я тоже вышел из тёплой кабины. На улице был мороз в сорок градусов, шёл небольшой снег. Из кабины соседнего УРАЛа вылез Николай, вскоре к нам подошёл и Игорь. Ещё на подходе он начал громко сетовать:
   - Это ползущее недоразумение скоро меня доведёт! Слушай, Мастер, нужно что-то делать с моим вездеходом, а то, боюсь, он скоро развалится. Недавно, вот, разогнались до 30 километров, так такой визг стоял, будто целое стадо свиней пустили под нож.
   Коля на это только плечами пожал и вздохнул:
   - Да что тут на этом морозе сделаешь! Нужно перебирать всю гусеничную группу, а это работа не на одну неделю. Так что Дохтур, сам должен понимать - пациент находится при последнем издыхании. Поэтому тебя, опытного врача, к нему и приставили, как привыкшего к крикам умирающих. Так что, не гони волну - если сдохнет, направишься к девочкам, на посиделки. - Потом, обращаясь уже ко мне, продолжил:
   - Ну что, Толян, делать-то будем? Похоже, загибается наш ветеран. Жалко! Столько сил было на этот вездеход положено! Всё ещё перед глазами стоит картина, как вы с Володей в том производственном цеху, в Серпухове, стоите - все в снопе искр - и стачиваете детали траков. - И он опять тяжело вздохнул. Я ответил ему с иронией:
   - А ты по этому поводу ещё и поплачь, может, полегчает, а, нет - иди, убейся о борт этого вездехода. Да что вы оба нюни распустили по этой железке. Сломается, придётся его бросить, и нечего тут сантименты разводить. А, вообще - скрипучее дерево долго скрипит. Так что, нечего его раньше времени хоронить.
   В этот момент, вставший на подножку своего УРАЛа Саша, громко крикнул:
   - Ну что, все оправились и размялись? Тогда - по коням! - И залез в кабину вездехода. Я тоже, похлопав ребят по плечам, направился к ГАЗону. Когда уже собирался открывать дверь в кабину, меня опять окликнул Коля:
   - Батя, постой, совсем забыл спросить. Затапливать мне печку в моём кунге, как обговаривали на прошлой стоянке? Или, может, ну её? Я поставил ресивер и подаю с УРАЛа электричество в будку на полукиловаттный обогреватель. Сейчас залезал в кунг - температура там вполне приличная, плюс пять градусов.
   Я повернулся к нему:
   - Да нет, рано ещё затапливать, неизвестно, когда найдём заправку и встанем на стоянку. Когда встанем, тогда и затопим. В случае чего, опять придётся отогреваться в женском кунге. Так что, правильно ты всё делаешь. А, что тогда договаривались не экономить солярку для печки, так, что не скажешь, когда сидишь в такой тесноте. А сейчас, сам видишь, какой простор, да и отдохнули качественно, поэтому опять пора подумать об экономии, - и я засмеялся. - Да к тому же, дружище, после того как ты напомнил, что у нас есть ресиверы и, что через них можно подключить и обогреватель в кунге, и дополнительные прожекторы на первом УРАЛе, потребность заранее топить печку, по-моему, совершенно отпала. Сам же сказал - "в кунге сейчас тепло".
  В этот момент открылась водительская дверь газующего ГАЗона, из неё высунулся Сергей и громко крикнул:
   - Батя, ну скоро ты? Сейчас уже народ тронется. Саша, вон, уже просто "копытом бьёт"!
  Я махнул рукой Коле и крикнул:
   - Всё, пока! До следующей остановки! И, помоги нам Бог, чтобы она случилась у заправки, полной дизтоплива.
   Я открыл дверь вездехода и с превеликим наслаждением уселся на пассажирское кресло. Только устроился, Сергей уменьшил обороты двигателя, и стало гораздо тише. Я повернулся к нему и спросил:
   - А что газовал, Малой, топлива у тебя сильно много что ли? С людьми, опять же, не даёшь побеседовать? Не терпится порулить? Смотрю, ты просто фанатеешь, управляя вездеходом? Так, давай! Я тебе с большим удовольствием уступлю свою смену, хоть отосплюсь от души.
   Сосредоточенно наблюдая в ветровое стекло, как Коля поднимается в кабину УРАЛа, он ответил:
   - Да, ладно, не злись, тебя бы на моё место. Наш спецназ за последние пять минут уже несколько раз по рации вызывал. Всё узнают - готовы ли к движению. А Флюр, так вообще психует - говорит, что спать может только при движении, когда качает. Привык, говорит, с детства в люльке засыпать. Когда узнал, что тебя ещё нет в кабине, разорался, что мы его сна лишаем!
   К моменту окончания его рулады Николай сел в кабину. Сергей взял рацию и сообщил на первый вездеход, что все на месте, готовы и можно трогаться. Потом переключил рацию на приём. Оттуда практически сразу раздался голос Саши:
   - Малой, тебя понял, начинаю движение.
   Затем рацию взял Флюр и плаксивым голосом продолжил:
   - Батя, что же ты нарушаешь режим. Мы же уже привыкли - десять минут мёрзнем, четыре часа спим. А теперь на целых семь минут сон уменьшится. Знаешь, за семь минут ракеты на орбиты взлетают. А какой сон я упустил за эти семь минут, вай-вай-вай! Где, спрашивается, соблюдение режима, где забота о личном составе?
   Я засмеялся, взял рацию и ответил:
   - Где, где - в Караганде! Я тут по своему Швейцарскому хронометру засёк - базаришь ты, парень, уже пять минут. Так кто тебя сейчас-то сна лишает?
   Наконец мы тронулись, спать совершенно не хотелось, я достал большой термос с чаем, несколько бутербродов, и мы с Сергеем устроили небольшой перекус прямо во время движения. Потом я достал ноутбук, нашёл там нужную мне карту и начал анализировать, как нам лучше действовать, какой выбрать маршрут, чтобы наверняка добраться до Апшеронского полуострова хотя бы с небольшим запасом топлива. По всему выходило, что единственно верным вариантом был тот, что предложил Саша. По моим расчётам выходило, что безболезненно для наших запасов топлива мы можем отапливать кунги только девять суток. После этого срока уже залезаем в запасы солярки, предназначенной для движения - получалось, что мы сможем остановиться на длительную стоянку только один раз. Остальное время нужно приберечь для отдыха при движении по льду моря и при поиске топлива в Баку. Итак, у нас была только одна попытка для того, чтобы откопать топливо на заправке. Я вздохнул и произнёс:
   - Или Пан, или пропал!
  Сергей непонимающе глянул на меня и спросил:
   - Батя, ты что?
   Я, сосредоточенно разглядывая проплывающую снежную бесконечную равнину, продолжил:
   - Да ничего, Серёга, просто жизнь нам не оставляет никакого выбора - только вперёд. И идём мы постоянно на грани фола, без всякого права на ошибку, а начнём сопли размазывать, рассуждая о судьбах человечества, жалеть себя - то дорога нам одна, уже наезженная другими в тартарары.
   Я смолк, а Сергей задумался. Так и ехали до самой остановки на пересмену. На этот раз стояли мы совершенно недолго - едва успели выскочить и оправиться, как Саша объявил о начале движения.
   Я быстро залез в тёплую кабину, Сергей уже мирно дремал на пассажирском месте, и я потихонечку, чтобы не потревожить парня, тронулся за ТТМом Валеры и Наташи. Во время движения периодически посматривал на экран системы "Глонасс". Навигатор днём прекрасно показывал наше местонахождение, однако под вечер перестал ловить сигналы со спутников. По-видимому, не вся группировка космических аппаратов осталась на орбите, за столько лет какие-то спутники выбыли из неё. Правда, по поводу неработающего новигатора, никаких тревожных сообщений с первого вездехода не поступало. Я тоже не стал трогать рацию; в конце концов, впереди едут профессионалы, они смогут ориентироваться и по компасу. Всё равно я сделать ничего не могу и помочь никак им не в состоянии, а что-то выспрашивать - только отвлекать ребят. В очередной раз подумал, что мы все-таки не зря именно Сашу с Флюром выбрали ехать первыми, прокладывая путь для остальных. Пожалуй, из всех нас только они и могли выдержать подобное напряжение, находясь в крайне тяжёлых условиях езды, из-за однообразия и монотонности ландшафта, а в особенности - отсутствия значимых ориентиров и неработающих новигаторов.
   Когда подошло время очередной остановки для пересменки, с большим облегчением растолкал Сергея и вылез из вездехода на улицу. На этот раз я остановился рядом с кабиной ТТМа в большей степени из-за того, чтобы дать возможность Сергею подольше пообщаться со своей женой, едущей сменным водителем в этом вездеходе. На короткой прошлой остановке он успел только на несколько минут выйти на улицу, перед тем как мы сразу тронулись дальше. Сейчас я увидел как он, выйдя на улицу, с гиканьем растёр заспанную физиономию холодным снегом и быстро заскочил в кабину ТТМа. Ко мне в это время подошёл Валера. Вид у него был довольно утомлённый, глаза воспалённые, красные. Я спросил:
   - Ты что такой измученный, будто вездеход на себе всю дорогу тащил? Что, Наташка совсем не даёт спать?
   Валера протёр глаза снегом, взгляд его несколько прояснился, и недовольно проворчал:
   - Кончай, Батя, эти свои дебильные шуточки! По правде говоря, это ты виноват, что я так замотался и не отдыхал в последнее время. Кто меня озадачил? - "Валера, подумай хорошенько, как нам сделать ветряк, хотя бы совсем небольшой?" Вот, я всё последнее время и сижу за ноутбуком, пытаясь разработать проект. Какое тут будет состояние? Попробуй на коленках сделать такую вещь. Думаю, даже в "шарашках" люди работали в лучших условиях.
   Я, озадаченно поправив шапку, пробормотал:
   - Слушай, да кто же мог знать, что ты прямо в дороге начнёшь всё это рассчитывать? Дело-то не срочное. Запоминай-ка моё новое распоряжение - если не твоя смена - обязательно спать. Тем более, сам знаешь, когда найдём заправку - придётся поработать на все сто. Долго стоять нам нельзя, отдыхать будем только в Баку, да и то, если быстро найдём дизтопливо. А, может, и так получиться, что там, в авральном порядке придётся мастерить систему для перегонки сырой нефти в солярку. Так что, не занимайся садомазохизмом, отдыхай, пока возможность есть.
   Валера ответил мне не сразу, смотря в сторону и чему-то улыбаясь:
   - Да понял я, Батя! Решено - предстоящие четыре часа поспать, просто я очень увлёкся этим вопросом, но самое интересное знаешь, что? По-моему, у меня всё-таки получилось сделать проект ветряка, конечно, не такого мощного, как тот, первый, а всего-то, на пять киловатт. При этом все детали и агрегаты у нас есть в наличии, кроме, пожалуй, лопастей и стояка. Но их, думаю, можно будет сделать в любом городе, откопав от снега вход в какую-нибудь производственную базу.
   В этот момент из кабины ТТМа вылез улыбающийся и довольный Сергей. На ходу что-то дожевывая, он скороговоркой промямлил:
   - Этот неуёмный Хан опять требует закругляться - занимайте, говорит, свои места " согласно купленным билетам". Грозит, сволочь, пустить Кота контроллёром, ну и ещё всякую там лабудень про открученные наши причиндалы и клизму Дохтура.
   Это сообщение здорово развеселило нас с Валерой, пришлось мне отшучиваться в тему:
   - Ладно, Валер, пока! Не будем доводить Флюра до исступления, пожалеем Кота с Дохтуром. Тем более у меня сейчас как раз имеется такой билет, со спальным местом, надо быстрее занимать. К тому же темнеет, можно душевно поспать без тёмных очков. - И я направился устраиваться на пассажирском месте нашего ГАЗона.
   Мы тронулись, у и уже минут через пять я провалился в глубокий сон. Снова время отдыха пролетело для меня в одно мгновение, и Сергей уже будил меня, чтобы опять садиться за управление вездеходом. Эта остановка была очень короткая. Я даже не успел докурить сигарету, когда по рации Саша объявил о минутной готовности к началу движения. Минут через пять, когда мы тронулись, я по рации вызвал первый вездеход. Микрофон взял Флюр. Узнав о самочувствии их экипажа, я поинтересовался:
   - Куда гоним? Спокойно перекурить нельзя. И к чему такая скорость? Знаешь ведь, что у заправщика начинаются проблемы, если давать больше 25 километров в час. И ещё - хорош балаболить, пожалей уши Дохтура, да и Татьяны, тоже? Ты, вот, давеча грозился к опоздавшим его отправить. Однако, чувствую, Дохтур скоро к тебе со своим аппаратом пожалует. Приём!
   Из динамика раздался надорванный голос Флюра:
   - Батя, ты как будто не знаешь, зачем мы в последнее время, особенно, когда стемнело, гоним поезд. Сам должен понимать - в тёмное время нужно проехать как можно большее расстояние, чтобы и вероятность найти заправку увеличилась. Я же тебе уже объяснял, что в прибор ночного видения гораздо проще заметить признаки её местонахождения. Сейчас из нашего экипажа вообще никто не спит; оба моих напарника внимательно изучают нашу трассу в приборы ночного видения. Так что, Батя - найдём заправку, с тебя дополнительный отдых и паёк. А ещё, сам знаешь, нам с Саней полагается по несколько капель спиртяжки, чтобы снять это жуткое напряжение. Приём!
   Я совершенно серьёзным тоном ответил:
   - Хорошо, Хан, договорились! Найдёте заправку и сразу пойдёте отдыхать, а мы начнём её откапывать. И тогда от всех нас вам будет полагаться вовсе не спиртяжка, а грамм по двести настоящего Французского коньяка. В запасе у Володи ещё осталось его пару бутылок. Но этот суперприз будет вашим, только если на заправке окажется топливо. Приём!
   Из динамика рации послышался какой-то стук, скрип, потом оттуда донёсся голос Вики:
   - Пап, ты своими разговорами отвлекаешь нас от дела.
   И снова сквозь скрип прорезался голос Флюра:
   - Да..., Батя...., заметано! А-а-а!
   Из динамика донеслись звуки борьбы за рацию, наконец торжествующий голос Вики заявил:
   - Знаешь что, папа? Своим упоминанием о коньяке ты возбудил две трети нашего экипажа. Теперь даже и не знаю, чем успокоить бедолаг и заставить посерьёзней отнестись к выполнению текущей задаче. Придётся надавать тумаков. А ты прекрати разлагать членов моего экипажа, и больше без дела не вызывай нас по рации. Всё, пока, до встречи на заправке!
   Рация замолкла. В такой тишине я управлял вездеходом часа три, и уже начал высчитывать, через сколько минут начинать будить Сергея, когда рация опять ожила, и из неё раздался радостный возглас Вики:
   - Ура, Ура! Это я её обнаружила, значит, я делю коньяк!
   Потом из динамика раздался серьёзный голос Саши:
   -Батя, вроде бы нашли заправку, по крайней мере, вышку громоотвода и столбы освещения вижу отчётливо. Сейчас мы туда подъезжаем и останавливаемся. Всё, связь заканчиваю - до встречи на заправке!
  
  
   Глава 3
  
  
   Минут через десять все вездеходы подъехали к указанному месту и народ высыпал из кабин. Только начало рассветать, было ещё темно, поэтому Флюр отогнал свой УРАЛ немного подальше, чтобы осветить всю территорию предполагаемой заправки своими четырьмя дополнительными, ста пятидесяти ваттными прожекторами. При таком свете рельефно выделялись и торчащие верхушки столбов освещения, и стрела громоотвода, и большой снежный холм, под которым обычно скрывался навес над бензоколонками. Все признаки АЗС были налицо. Недалеко от большого холма был небольшой высоты, но длинный снежный вал. Скорее всего, под ним и скрывались ёмкости с топливом.
   Осмотрев всё это, народ единодушно признал, что признаки заправки однозначно присутствуют, поэтому решили вставать на длительную стоянку и начинать копать снег. Правда, вопрос, где копать, вызвал довольно жаркий спор. Саша с пеной у рта доказывал:
   - Мужики! Давайте экономить время и не заниматься ерундой. Все же прекрасно знают, что после потепления все пустоты под снегом заняла вода, и теперь там сплошной лёд; надо быть наивными дурачками, чтобы надеяться, что здесь, под навесом мы спокойно пройдём в операторскую будку, подключим как раньше насосы, и наберем там топлива, сколько нужно. Поэтому предлагаю сразу начинать откапывать хранилище топлива, а не надеяться на исправные насосы и гостеприимно распахнутые двери в операторскую будку.
   Коля же не менее яростно доказывал:
   - Ещё неизвестно, заправка ли это! И что ты, вояка, можешь знать о насосах. Наоборот, мы сэкономим массу времени, если откопаем операторскую. Если даже под навесом и сплошной лёд, мы бензопилами прорежем узкий проход в операторскую будку, а там уже, если даже насосы не работают, по датчикам определим, есть ли топливо на заправке, и имеет ли смысл копать дальше. Согласись, если на заправке нет топлива, получится гораздо быстрее и экономичнее. А если на заправке есть топливо, то, в принципе, какая разница, сколько времени мы тут проковыряемся и сколько сожжем своего. Я предлагаю откапывать традиционно.
   Мы внимательно выслушали аргументы обоих, потом Володя задал вопрос Коле:
   - Мастер, а ты уверен, что сама операторская не заполнена льдом? Твои рассуждения оправданы, если сам зал операторской не был заполнен водой, то есть был герметичен, как отсек в подводной лодке. Тебе самому-то не смешно? Если же операторская была затоплена, то всей электронике крышка, и мы никак не узнаем, есть ли топливо в ёмкостях, поэтому я за предложение Кота.
   Все эти споры прекратил я, сказав:
   - Эта полость под навесом, как и операторская, наверняка, сплошь заполнена льдом. Такая быстрота, Коля, нужна при ловле блох, а мы экспериментировать не имеем право. Лучше уж потратить точно запланированное время, но гарантированно получить результат, чем надеяться на работу якобы действующих датчиков, а в такой ситуации надеяться на исправно работающую электронику мы не можем. Сомнения по поводу того, что это заправка, совершенно беспочвенны. По данным навигаторов "Джи-пи-эс" и "Глонасс" мы находимся практически точно на трассе Москва - Астрахань. А что может здесь находиться другое, с громоотводом, столбами освещения, вдали от населённых пунктов? Так что я, однозначно, за предложение Саши.
   В конечном итоге Коля с нами согласился.
   После этого разговора мы начали обустройство лагеря и заправку техники.
   Лагерь начали разбивать по обдуманному ещё дома принципу - установили УРАЛы с кунгами параллельно друг другу на расстоянии двух метров и положили между дверьми мостик (его мы смастерили ещё дома и везли с собой), он находился на высоте более двух метров от уровня снега. К мостику крепилась лестница для спуска на снежную поверхность. Когда мы всё это сделали, я попытался отправить экипаж нашего первого вездехода отдыхать, но все отказались, при этом Саша резонно заметил:
   - Ты же сам понимаешь, что ни в одном из кунгов сейчас спать не устроишься; в женском дети не дадут и минуты спокойно отдохнуть, а в мужском сейчас сильно холодно. К тому же скоро туда придут женщины готовить нам обед, вот когда перекусим, тогда все и завалимся спать.
   После этого разговора я уже со спокойной совестью поручил им заняться заправкой вездеходов. Мы с Колей пошли заводить снегоуборщик, Валера делал освещение, а остальные в это время устанавливали мостик и занимались хозяйственными делами.
   Снегоуборщик мы завели довольно быстро, и по приставленным к саням доскам Коля съехал на нём в снег. После чего прямым ходом направился откидывать снег с предполагаемого места нахождения ёмкостей с топливом. Мы с ним договорились копать широкую траншею на всю длину снежного вала. Именно там, как я предполагал, и находились ёмкости с топливом. По моим старым воспоминаниям баки, как правило, были вкопаны в землю друг за другом, и на высоту около полуметра выглядывали только их горловины. Примерно такая же форма была и у этого невысокого пилообразного вала. Если бы за счет искусственного освещения с одной стороны эти холмики не давали контрастной тени, их можно было и не заметить.
   Чтобы не замёрзнуть, работали посменно, через каждые двадцать минут бегая отогреваться в женском кунге. Работали в течение двух часов, до того момента, пока нас не пригласили за уже накрытые столы в мужской кунг. Следом за нами пришли и Саша с Флюром, они тоже только что заправили последний вездеход. На мой взгляд, вид у них был гораздо бодрее, чем у нас с Николаем, не смотря на то, что они ехали первыми и последние две смены практически не отдыхали. Остальные наши водители уже чинно сидели вдоль столов и как голодные коты внимательно следили за манипуляциями Маши у плиты, и наш приход внес некоторое оживление в это молчаливое, голодное царство. Николай разделся и заявил:
   - Так я и знал! Эти бездельники уже сидят с ложками, а нам с тобой, Батя, даже место не подготовили, хотя мы занимались как раз той работой, ради которой здесь и встали на стоянку. Да! Не уважает молодежь наших седин, хотя мы с тобой, Толь, единственные тут, настоящие деды - аксакалы, можно сказать, - и он демонстративно погладил начинающую отрастать бородку.
   Мы с Сашей и Флюром в это время заняли места на боковых лавках, оставив ему самое неудобное в конце второго стола. Маша, наконец, закончила кашеварить и стала подавать тарелки с супом, она подтолкнула стоявшего рядом Колю и заявила:
   - Слушай, Аксакал, ты бы не мешал, а то так можешь остаться вообще без обеда. Придется тебе жевать свою бороду. Пока ты тут базарил, место для тебя осталось только в конце столов, будешь продолжать, и суп твой молодёжь слопает, не поморщится.
   - Именно так,- добавил Флюр, невозмутимо придвигая к себе вторую тарелку с супом,- ты, Мастер, говори, говори...только знай, за нами не заржавеет, кто смел, тот и съел.
   Коля как-то стушевался и полез устраиваться на свободное место в конце столов.
   После обеда мы устроили обсуждение наших дальнейших планов и действий. Как обычно Володя произвёл расчёты того, сколько мы потратим топлива на раскопку этой заправки. Получалось как-то пугающе много, поэтому все начали размышлять, как нам сократить этот расход. Сам Володя предложил:
   - Я, если прямо сказать, не вижу другого способа сократить расход топлива, кроме как сократить время раскопки этой заправки. А как уменьшить это время, вижу тоже только один способ - работать нужно круглосуточно.
   Немного оттаявший и подобревший после обеда Коля, тоже внёс своё предложение:
   - У нас тут полно смелой и отожравшейся молодёжи, которой наплевать на какие-то сорок градусов мороза. Поэтому, зачем нам постоянно прогревать вездеходы? Лучше давайте сэкономим солярку, а перед отправлением наши орлы поковыряются дополнительно на морозе с часик, чтобы завести каждый вездеход, вот весь гонор с них и спадёт.
   Эту идею подхватил и Володя:
   - А что, дельная мысль! Пускай помёрзнем, запуская наши колымаги, зато сколько сэкономим солярки; если теоретически будем стоять здесь трое суток, то, считай, около ста литров. К тому же температура-то повышается, уже сегодня -38 градусов, а через три дня может стать и выше -35 градусов. Из нашего опыта мы знаем, что не так уж и трудно запустить двигатель вездехода при такой температуре, если конечно использовать пускач.
   Чтобы как-то закончить эти разговоры и бесполезные препирательства, я тоже высказался:
   - Всё, мужики, понятно, значит, решаем - работать круглосуточно, по сменам. И двигатели вездеходов всё это время не прогреваем. Смена будет продолжаться три часа, работают по два человека. Мы с Колей два часа уже оттрубили, сейчас ещё час отработаем и отдыхать. Потом наступает очередь Сергея и Валеры и далее, по порядку движения наших вездеходов, ну, сами понимаете, женщин мы из нашей очерёдности исключаем. Так же в первом круге мы пропускаем экипаж передового УРАЛа, ребята и так умотались, разыскивая эту заправку, пускай хоть немного отдохнут.
   Никаких возражений не последовало. Мы с Колей, молча, выбрались из-за стола и стали одеваться, чтобы идти отрабатывать оставшийся час нашей смены. Пока одевались, договорились, что первым в течение получаса будет работать он, а я уже закончу нашу смену. Я вышел покурить на мостике между кунгами. Потом помог Маше перенести остатки супа в женский кунг и обратно зашёл в наше жилище. Все ребята, кроме Валеры и Сергея уже улеглись на свои спальные места, а они собирались ждать окончания нашей смены. Сняв тулуп, я удивлённо сказал:
   - Малой, я просто тебя не узнаю! Ты же в кабине использовал каждую свободную минуту, чтобы поспать, а теперь нарушаешь свой главный принцип - солдат спит, служба идёт. Такого непринципиального Наташка разлюбит!
   Он ухмыльнулся и ответил:
   - Конечно, разлюбит, если мы будем жить как в казарме, а они как в институте благородных девиц. Ты, Батя, самой главной моей черты характера не знаешь - это громадная лень. Вот этому принципу я никогда не изменяю, а сон просто следствие. Поэтому и сейчас не ложусь - разденешься, а через полчаса снова одеваться. Вон Конь - это фанатичный трудоголик, каждую свободную минуту на ноутбуке что-то рассчитывает. Просто псих, какой-то! От него Татьяна, точно, скоро сбежит!
   Действительно, Валера, сидя за столом, уткнулся в свой ноутбук, и даже не слышал, что о нём говорят. Я подошёл к нему и заглянул на экран, там была нарисованная схема лопастей ветряка и какие-то расчёты. Помахав перед его глазами рукой и увидев, что он, наконец, взглянул на меня, я сказал:
   - Ты что, забыл наш недавний разговор? Мы же договорились, что займёмся все вместе ветряком только в Баку, когда найдём топливо. Так что, заканчивай. Лучше иди к Татьяне, может, она наставит тебя на путь истинный.
   По взгляду Валеры было видно, что он, наконец, вернулся к действительности, но его ответ был всё равно связан с ветряком:
   - Понимаешь, Батя, конечный результат, он совсем рядом, осталось совсем чуть-чуть. По-хорошему, чтобы грамотно всё рассчитать и по поводу лопастей, и стояка необходимы, конечно, Володя и Коля, но я пытаюсь пока сделать всё в черновую, чтобы им потом было полегче.
   Я похлопал его по плечу и обратился как к больному, ласково:
   - Ну, вот и чудненько! Ты сам всё прекрасно понимаешь! Сейчас сюда придет Николай, так ты его не жалей, а сразу и озадачь вопросом этих расчётов, пускай полчаса до окончания смены порешает эту задачку.
   Посмотрев на часы, я увидел, что практически подошло время моей смены, поэтому не стал дальше вступать ни в какие разговоры, поспешно оделся и пошёл сменять Николая. На всякий случай с собой я захватил канистру с бензином, всё-таки без заправки, непрерывно, снегоуборщик работал уже два с половиной часа. К моему приходу Коля уже срезал верхний, рыхлый слой снега и теперь еле-еле двигался на "Хонде", убирая более плотный слой. Ширину вырытой траншеи он, как мы и договаривались, держал три с половиной метра. Из нашего опыта, при такой ширине траншеи можно было снегомётом выбрасывать снег с глубины до четырёх метров. Увидев меня, он прекратил работать и еле слез с сидения снегоуборщика. Двигался парень с трудом, борода была покрыта инеем, он настолько замёрз, что его фразу - " Как ты в-в-вовре-мя подо-ш-шёл", - я понял с трудом. Отправляя Колю греться в кунг, я, тем не менее, попросил:
   - Слушай, Мастер, ты там, всё-таки, посмотри расчёты лопастей и стояка ветряка, а то ещё Валера, не дай Бог, умом тронется.
   Оставшись один, я заправил "Хонду" и начал медленно вгрызаться на ней в тяжёлый спрессованный снег. Когда меня пришёл сменять Сергей, я, так же как и Коля, еле сполз с сиденья снегоуборщика, дрожащим от мороза голосом пожелал ему успехов в труде и медленно направился в тёплый кунг. Основная трясучка на меня напала, когда уже в тёплом помещении я снял тулуп и валенки. Минут пять крутился возле горячей печки, отогревая конечности, только потом повернулся к ребятам и сказал:
   - Мастер, всё-таки мы опрометчиво сделали последнюю смену по полчаса, до этого работали по двадцать минут, и никаких проблем с холодом. А за эти полчаса я совсем задубел. Да и на тебя было жалко смотреть.
   Потом, обращаясь уже к Валере, продолжил:
   - Но зато вам повезло, как умные люди вы должны учиться на ошибках других, так что меняться сменами будете через двадцать минут.
   Я уселся за стол, налил себе горячего чаю из электрического самовара и продолжил нравоучения:
   - Мужики, заканчивали бы вы эти посиделки. Сами должны понимать, что этим сейчас мы ничего не добьёмся, а только увеличим затраты электроэнергии. И сейчас скажу вам одну умную мысль, которая посетила меня, когда я сидел замёрзшей задницей на снегоуборщике. Тратя лишнюю электроэнергию, мы здорово обижаем наших кур,- отпил горячего чаю, улыбнулся и продолжил.- А что, разве не так? Подача электричества в грузовой отсек ГАЗона уменьшается, обогреватели там работают с меньшей мощностью, температура понижается, бедные курочки мёрзнут и перестают нестись. Так что, молите бога, чтобы наши женщины не связали наши посиделки с уменьшением количества яиц, а то, боюсь, как бы ни оторвали наши!
   Коля засмеялся, дал шутливый подзатыльник Валере и сказал:
   - Конь, до тебя дошла мысль! А насчёт расчётов я всё понял, как только тронемся, я забираю у тебя ноутбук, там, в пути, на досуге всё посчитаю и проверю твои выкладки. Потом мы дадим всё проверить Володе и, я думаю, когда доедем до Баку, проект полностью доделаем. А там..., раскопаем вход в какое-нибудь предприятие и за пару дней сделаем всё в металле.
   Валера закрыл ноутбук, передал его Николаю, встал и пошёл одеваться. Я посмотрел на часы, действительно, если они с Сергеем будут меняться через двадцать минут, то ему пора выходить. Когда Валера ушёл, мы с Колей быстро разделись и улеглись на свои спальные места. Несмотря на бьющие из окна лучи солнце, я уснул ещё до прихода Сергея на обогрев.
   Разбудил меня разгоревшийся в нашем кунге жаркий спор, а именно громкие выкрики Флюра:
   - Взрывать, на фиг! Нужно там насверлить отверстий электробуром, и взорвать, к чёрту, весь этот лёд. Гранат у нас в запасе ещё полно.
   Ему отвечал спокойный басок Николая:
   - Пилить! Только пилить! Как завещал великий Паниковский. Шура, пора доставать бензопилы! Я серьёзно, ты же их укладывал, не заставляй Володю рыться в инвентаризационных списках.
   Открыв глаза, я присел на своём матрасе, и моим глазам предстала живописная картина. За столом сидели, попивая чай, легко одетые Саша, Володя, Коля и Игорь, а перед ними стоял Флюр, размахивая руками, облачённый в тулуп, валенки и шапку-ушанку. Я громко хохотнул, разбудил спящего рядом Сергея. Тот подскочил, удивлённо вытаращил глаза и фальцетом запричитал:
   - Что, что такое случилось? Где я? Наташка! Куда вы дели Наташку?
   Под нарастающий смех всё больше краснело и глупело лицо Сергея. Когда мы, наконец, прекратили гоготать, проснулись Максим и Валера и стали наперебой выспрашивать, что же, в конце концов, случилось? Саша, глядя на Сергея, объяснил:
   - Ну, ты, Малой, как обычно, в своём репертуаре! Как всегда, тебя в самый неподходящий момент выдернули в жуткую реальность из твоего параллельного, уютного мирка. Что делать, дружище, придётся тебе в который раз идти и морозить свою драгоценную задницу, - потом он взглянул на меня, и уже другим тоном продолжил. - Всё, Батя! Похоже, пришёл конец нашей лафе, теперь придётся поработать ручками. На глубине трёх метров в нашей траншее теперь только обледеневший снег. Наш снегоуборщик совершенно бесполезен, он никак не желает вгрызаться в этот лёд. Вот мы сидим тут и думаем, как нам дальше действовать?
   Я не удержался и спросил:
   - Сашок, я что-то не понял, вы же должны были пропустить эту смену. Я думал вас увидеть спящих на своих местах. Какого чёрта Флюр направился работать? Вы же и так делаете больше, чем каждый из нас и, хотя бы когда стоим, должны хорошо отдыхать.
   Тут в разговор встрял Флюр:
   - Э-э-э, Батя! До отдыха ли сейчас! К тому же мы за это время вполне нормально восстановились. Например, я готов хоть сейчас идти бурить шурфы для закладки взрывчатки. Николай, сидящий на полу, куда скатился во время неуёмного веселья, протестующее воскликнул:
   - Какие, к чёрту, шурфы? Ты, Хан, совсем ополоумел, со своей взрывчаткой! Только пилить! Все же помнят, как мы удачно вскрывали бензопилами ту, Совхозную заправку. Как говорится - без шума и пыли. А тут, ты представь, ну, разрыхлишь ты лёд этими взрывами, а дальше-то что? Снегоуборщик вряд ли возьмёт эту ледяную смесь, ведь там будут крупные куски льда. Экскаватора у нас нет. И остаётся что? Правильно - только лопаты и наши руки. А интересно, как ты будешь лопатами выкидывать эту ледяную крошку с такой глубины? Нет, только пилить! - Он замолчал, поднялся с пола и уже стоя продолжил. - Нет, ребята, только распилка льда на блоки и вынос их вручную помогут нам относительно быстро добраться до этих топливных баков. Ту, Совхозную заправку, мы же за три дня откопали, так и эту откопаем.
   Неожиданно Николая поддержал Саша:
   - А что, Мастер прав, пилить, оно вернее. К тому же, Флюр, тут тебе не уголь, это всё-таки бензохранилище. Кто знает, вдруг, взрывом пробьёт ёмкость с бензином, и, не смотря на такие морозы, детонирует бензиновая взвесь. И где тогда мы все будем? Правильно.... Так что, Шура поддерживает героя классического романа - " только пилить".
   Тут и я влез в этот спор:
   - Вот я долго слушал вас, правда, так и не понял, по какому поводу шум? У нас давно уже отработана технология раскопок. До четырёх метров глубины роем снегоуборщиком, а потом нарезаем блоки и вручную их выносим. В этом случае разница-то не очень большая; подумаешь, вручную будем копать на метр больше. Конечно, имеется одно большое отличие от обычной нашей работы - температура. Обычно при таком морозе мы сидели дома, а начинали трудиться только при - 20. Но, что делать, теперь такова наша планида. Сейчас разделимся на две бригады, и посменно продолжаем работать. К делу по переноске блоков носилками придётся привлекать и наших женщин. Ширину траншеи, как обычно при таком способе работ, делаем в полтора метра.
   Все споры прекратились, и мы начали делиться на бригады. Флюр пошёл приглашать в кунг женщин. Когда все собрались, мы сформировали две бригады по восемь человек. И буквально через десять минут первая бригада направилась на работу, время смены определили в полчаса. Николай по этому поводу заметил:
   - В условиях ручной работы, когда постоянно двигаешься, за тридцать минут промёрзнуть будет невозможно. Это тебе не сидеть неподвижно за управлением снегоуборщика.
   И опять началась наша, уже привычная, монотонная, нудная работа. Эта гадкая экстремальная температура очень сильно снижала производительность. Несмотря на первоначальное желание работать круглосуточно, мы уже очень скоро были вынуждены сделать восьмичасовые перерывы на сон. Два человека из бригады бензопилами напиливали ледяные блоки, потом ломами и штыковыми лопатами раскачивали их, отрывая от ледяного монолита. Три пары, на носилках, по вырезанным ступеням выносили вырезанные блоки и ледяную крошку из этой своеобразной шахты.
   На четвёртые сутки стоянки у этой заправки мы, наконец, пробились к горловинам топливных ёмкостей. Несмотря на то, что уже стемнело, и пора было идти на ужин, все единодушно пожелали вскрыть наиболее откопанный люк. Несмотря на 37 градусный холод, все собрались вокруг вырытого котлована, даже Маша и Рита с детьми вышли на улицу. Вскрывали крышку горловины топливного бака Саша и Флюр. Они ломами отбили остатки льда, потом теми же ломами подцепили крышку и вскрыли бак. Потом прожектором осветили внутренность ёмкости. Уже по тому, как медленно с корточек поднялся Саша, я всё понял, что и подтвердили его слова:
   - Отсос! Пусто, как в стакане у пъяницы!
   Он с досадой отбросил лом в дальний конец котлована и пошёл вместе с Флюром наверх. На их место бросились все остальные мужчины, чтобы лично убедиться в справедливости его слов. Охватившее после этого всех нас уныние, трудно описать словами. Уже ни у кого не было желания вскрывать соседние баки, никто не верил, что там есть топливо. Вслед за ребятами, побросав инструменты, все понуро побрели в тёплые кунги.
   Перед лестницей я немного попридержал Володю и спросил у него:
   - Слушай, Интендант! Скажи-ка мне, сколько у нас в запасе осталось спиртного?
  Володя, не думая, ответил:
   - Совсем немного, хватит на пару хороших пъянок, если считать, конечно, без спирта. Его, я не знаю, сколько осталось, он находится у Дохтура.
   Я ему подмигнул, и спросил:
   - Ну, ты всё понял?
   Он усмехнулся:
   - Да, уж тут самый тупой поймет! Хочешь устроить релаксацию? Я - за, вопрос один, какой глубины будем делать релаксацию, сколько доставать бутылок? И учти, у нас осталось только семь литровых бутылок Французской водки "Грей Гооз", одна коньяка и три Шотландского виски.
   Я на секунду задумался и ответил:
   - Да, с таким количеством народа особо не разгуляешься! Ладно, ёрш делать не будем, оставим немного на совсем уж гнилое событие. Давай-ка, друг мой ситный, доставай три бутылки водки и больше ни-ни, а если народ начнёт наезжать, ты стой мёртво,- я еще немного подумал и продолжил.- И знаешь, что ещё, Володь, достань-ка ты из резерва банку чёрной икры. Мастер от неё просто звереет, а его энергия нам завтра будет просто необходима. Он основной при запуске нашей техники и, поверь, при таком морозе это будет ему сделать совсем нелегко.
   Я замолчал, а Володя посмотрел на меня с усмешкой и сказал:
   - Слушай! А ты уверен, что три литра нам на всех хватит, чтобы залить неудачу, не забывай, сегодня пить водку будут все, тем более с такой закуской. Женщинам, может, достаточно, но нам-то маловато.
   Я без особого сопротивления сдался и, тоже с усмешкой, произнёс:
   - Ладно, чертяка, уговорил! Но только ещё одну бутылку, а потом стой как скала. И ещё - ты сейчас выстави две бутылки, потом, когда наедут, ещё одну, ну, а напоследок, когда совсем придавят, доставай последнюю.
   Таким образом, договорившись, мы поднялись по лестнице и самыми последними вошли в кунг. Кроме Риты, оставшейся с детьми в женском кунге, здесь были все. На лицах присутствующих явно читалось тревожно-подавленное состояние. Все были грустные и молчаливые. В помещении слышались только звуки отодвигаемых скамеек, скрип матрасов на спальных местах, на которых усаживалось большинство наших женщин и звон посуды, когда Маша и Галя начали раскладывать по тарелкам ужин. Разговоров, а тем более шуток, как обычно, не было слышно совершенно. Первым нарушил это гнетущее безмолвие я, нарочито бодрым голосом объявив:
   - Дамы и господа, в связи с неудачным окончанием нашего безумного эксперимента по поиску топлива и в целях приведение всех нас в состояние гончих псов для дальнейших поисков (прошу не путать с загнанными псами), объявляется время релаксации.
  Я повернулся к Володе, театрально взмахнул руками и крикнул:
   - Приз в студию!
  Он так же театрально сунул руки в антресоль и вытащил оттуда две литровые бутылки водки. Потом передал их Флюру, поднял правую руку и громко, фальцетом объявил:
   - Это ещё не все, господа! Сейчас вы увидите второй номер представления.
   После этого он, накинув на себя верхнюю одежду и надев валенки, выскользнул из кунга. Один я знал, что он пошёл доставать из грузового отделения ГАЗона икру и другие консервы. У нас в этом большом отсеке был плюсовой холодильник, температура посредством термореле там постоянно поддерживалась в три градуса. Это было хорошо как для продуктов, так и для кур, перевозимых в этой же будке. Между тем, уже и эти две бутылки внесли немалое оживление в унылое царство. Флюр принял бутылки у Володи, поставил на стол и кинулся доставать рюмки. Ему стали помогать Коля и Саша. На этом же пятачке, возле плиты, находилась и Маша, естественно - возникла толчея. Раздался звон упавшей и разбившейся тарелки, гневные вскрики Маши, послышались смешки, на лицах остальных, наконец, тоже появились первые за этот вечер улыбки, а через несколько минут появился Володя. Он торжественно внёс в кунг большую банку чёрной икры, несколько банок консервированной ветчины и оливок. Больше всех оживился Николай, он, потирая руки, вожделенно произнёс:
   - Ай да Батя, ай да сукин сын. Я-то думал, икру съели ещё дома и теперь её можно будет увидать только в сладких, гастрономических снах. А тут наяву! Слушай, Толян, за такую закусь я готов ещё одну бензозаправку, прямо голыми руками отрыть.
   Я усмехнулся:
   - Вот завтра и проверим твой боевой настрой - ты назначаешься главным по запуску и прогреву наших вездеходов. Бери в помощь ещё трёх человек и, давай - дерзай. А остальные займутся подготовкой к отъезду и вскрытию остальных топливных ёмкостей. Вдруг, нам всё-таки повезёт, и в одной из них осталось хотя бы пару тонн солярки. Проверили-то мы бывшую ёмкость с бензином. А вдруг солярка у мародеров не пользовалась популярностью. Народ развеселился, включая наших женщин, охотно придвинувшихся ближе к столу. После того как все, разомлев от выпитых двух литров водки и вкусной закуски, развалились на лавках и на первом уровне наших нар, решил высказаться Сергей, пьяно размахивая руками:
   - Эх вы, расчётчики-планировщики, несчастные интеллигентишки! Вот я, простой рабочий человек, и то мог бы лучше организовать нашу поездку. Вы все - тупицы! Вот сами посудите, вы почему-то при расчёте принимаете, что по Баку мы будем ездить большим стадом на всех вездеходах. Естественно, в день тогда получается безумный расход солярки. И почему-то ни один наш умник не подумал, какого чёрта ездить всем вместе? Почему не пустить на разведку наш самый экономичный вездеход - ГАЗон. Вот пускай наши компьютерные ассы посчитают, на сколько нам тогда хватит солярки? Я хоть и не могу работать с вашими компами, но и так с уверенностью скажу - хватит, минимум, недели на две плотной разведки. А за две недели мы прочешем частым гребнем весь ваш сраный Баку. И что вы так мечтаете об этом Баку? Что там, мёдом всё намазано? На кой хрен он вообще нам нужен? Вы сами подумайте, вашим окостеневшим мозгом, где легче всего найти солярку?
  Он оглядел всех осоловевшими глазами и продолжил:
   - Во, блин, интеллектуальная элита! Не знаете? Тогда скажу вам я - пролетарий в пятом поколении. Искать надо там, где расположены буровые вышки. Могу объяснить, почему! Во-первых, мы их быстро найдём, так как сможем ещё издали увидеть. Во-вторых, все буровые работают на дизельных двигателях и, естественно, там должен быть приличный запас солярки.
  Сказав это, он повернулся к сидевшей рядом Наталье, подмигнул ей и, усмехаясь, заметил:
   - Ну что, Натали, утёр я нос нашим интелям? Пусть знают, что мы тоже - не лыком шиты!
   Серёга повернулся к Володе и продолжил:
   - А ты, Интендант, как главный компьютерный расчетчик должен выставить ещё литрусю. Видишь, пролетарии гуляют, должен войти в положение трудового народа. А иначе - к ногтю!
   К счастью, осознав всю маразматичность своего наезда, он громко рассмеялся, потом поднял на нас немного прояснившиеся глаза и закончил речь:
   - Ну, что примолкли, мужики? Не нравится, когда правду-матку-то в глаза? Ладно, не обижайтесь! Вы же знаете, что ближе и лучше друзей, чем каждый из вас, у меня никогда не было, да и не будет. За каждого из вас я готов порвать глотку даже самой судьбе! А разговор этот я затеял из-за того, что нет ничего непоправимого в том, что здесь не нашли топлива - все равно прорвёмся. А за то, чтобы голова лучше работала, и чтобы не было так страшно, Володя должен выставить бутылку. Эх, гуляем...!
   И он затянул известную разухабистую частушку, его охотно поддержал Флюр, и теперь они уже в два голоса вели мотивчик полуматерной песенки. Постепенно к концерту присоединились все остальные мужчины, да и некоторые женщины тоже. Песнопение продолжалось недолго. После его окончания Флюр одобряюще хлопнул Сергея по плечу и воскликнул:
   - Молодец, Малой! Так им, этим мыслителям! Как говорится - не в бровь, а в глаз! А то надо же, рассчитали, что нам хватит по сто грамм. Да таким настоящим мужикам, как мы с Серёгой, это только на раз нюхнуть. Так что, Вова, давай, не ломайся, доставай ещё литр. Когда ещё удастся так душевно посидеть.
   Его слова встретили полное одобрение присутствующих. И Володя, кряхтя, полез доставать очередную бутылку водки. По моим наблюдениям, он всегда кряхтел, когда приходилось расставаться с дефицитной составляющей его запаса.
   Релаксация продолжалась ещё часа два, правда Дамы покинули нас после распития третьей бутылки. Четвёртый литр мы употребили уже исключительно в мужской компании. Сразу после выступления Сергея я заметил, как подавленность и растерянность у народа куда-то испарились, сменившись на ожесточённую веру, что нам всё-таки удастся добраться до конечной цели. В процессе этого вечера мы окончательно договорились о наших дальнейших действиях: что это была последняя стоянка, и теперь до самого Апшеронского полуострова двигаться будем без всяких остановок. Отсыпаться решили на полную катушку, поэтому время подъема установили в два часа дня. До наступления темноты нужно было завести технику и закончить со всеми делами на этой заправке, так как мы были полностью уверены, что в других ёмкостях тоже не найдём топлива.
   Встали, как и было обговорено, позавтракали и в три часа дня вышли на работу. Колина бригада направилась заводить вездеходы. Валера с Сергеем остались демонтировать мостик между кунгами и заниматься другими делами по сворачиванию лагеря.
   Я с Сашей и нашими женщинами пошли вскрывать оставшиеся ёмкости. Мы, мужики, в течение тридцати минут их освобождали ото льда, а женщины на носилках относили получающуюся ледяную крошку. После этого мы пошли отогреться и уже вдвоём вернулись в котлован, чтобы окончательно открыть топливные ёмкости.
   Как и ожидалось, топлива там не было. Особенно внимательно мы обследовали бак, куда раньше заливалось дизтопливо. Саша, первым туда заглянувший, сказал:
   - Вроде бы свет от прожектора отражается, похоже на дне имеется жидкость. Пойду ка я, сниму с багажника кунга длинный шест, им там пошарю, вдруг, всё-таки на дне осталось немного солярки.
   Чтобы не мёрзнуть в одиночку на дне котлована, я пошёл вместе с ним. Достав шест, мы немного отогрелись в тёплом помещении, и пошли делать последнюю проверку заинтересовавшей нас ёмкости. Забравшись в котлован, обмотав кончик шеста бинтом, опустили его в горловину бака. Когда подняли наверх наш своеобразный измерительный прибор ,то увидели, что бинт более чем на два сантиметра был пропитан соляркой. Путём нехитрых подсчётов я вывел, что солярки там не более двухсот литров. Так что радости по поводу этой находки у нас было не очень много, и мы даже не стали рассказывать ничего другим. Но оставлять здесь это, пусть даже небольшое количество топлива, не собирались. Поэтому, пока я доставал насос и шланг, Саша прикатил пустую бочку и поставил её на краю котлована. Потом мы шестом нашли приямок внутри ёмкости, установили туда насос и начали перекачивать солярку в бочку. Жидкость была густая и качалась очень медленно. Мы даже успели сходить погреться, а бочка была ещё наполовину пуста. Минут через десять нашего ожидания, насос начал работать вхолостую, солярка на дне ёмкости закончилась. Всего нам удалось выкачать чуть более двухсот литров дизтоплива. Правда, я был рад и этому, получалось, что мы практически полностью восполнили запас солярки, который потратили на обогрев наших кунгов за время стоянки у этой заправки.
   Пока мы занимались добычей топлива, Николай со своей бригадой завели все наши вездеходы, и теперь окружающее пространство непрерывно оглушалось рёвом работающих дизелей. В этих звуках была такая мощь, что у народа невольно возникало и нарастало непоколебимое стремление жить, во что бы то ни стало и двигаться вперёд несмотря ни на что.
   Когда мы по лестнице забрались в наш тёплый кунг, все уже сидели за столами, ожидая обеда. Флюр, увидев нас, радостно воскликнул:
   - Ну, наконец-то, слава богу, появились! Я уж думал, бежать за вами. Тут еда стынет и живот от голода сводит! Мы уже всё подготовили к отъезду, осталось только перекусить и быстренько отсюда сваливать.
   Саша, повернувшись к Флюру, с улыбкой сказал:
   - Погодь, чувырло, не спеши, нужно ещё топливо загрузить!
   Со всех сторон донеслись удивлённые возгласы, а Володя спросил:
   - Какое, к чёрту, топливо? Баки же пусты? Если бы вы что-нибудь нашли, то уже час назад кричали бы, на всю Ивановскую.
   Усмехаясь, я ему ответил:
   - Это ты бы кричал, а мы люди скромные, тихо делаем своё дело и никого не напрягаем. Пока вы тут в дизелях жжете топливо, мы с Сашей, можно сказать - в поте лица, его добываем.
   Не удержавшись, я рассмеялся. Между тем все, услышав о топливе, начали одеваться, чтобы бежать посмотреть - где оно. У шкафа с одеждой началась суматоха и давка. Перекрикивая возникший шум, Саша воскликнул:
   - Да успокойтесь вы! Вот как стадо баранов, на новые ворота кинулись смотреть. Там накачали-то меньше бочки солярки, да и то она сильно густая, придется, наверное, половину оставшегося керосина туда вылить.
  Но, несмотря на такие слова, все мужчины пошли смотреть на результат нашего четырёхсуточного пребывания на этой заправке. Вышли на улицу и мы с Сашей, он сразу направился к своему грузовому УРАЛу и через несколько минут подкатил на нём к стоявшей бочке. Туда подошёл и я, захватив канистру с керосином, её я сразу передал Николаю, который к этому времени, уже оценил густоту солярки и вылил в бочку половину принесённой канистры.
  После этого мы краном-манипулятором загрузили бочку в кузов УРАЛа, и Саша отъехал в голову будущей колонны, где и заглушил вездеход. Флюр пошёл глушить остальную технику. Мы же, немного поболтав, отправились в наш кунг обедать, последний раз перед дальней дорогой.
   К нашему приходу всё было уже готово, и, как только все расселись за столами, Маша с Галей начали подавать полные тарелки. Потом пришли и девушки, которые были сменными водителями в вездеходах. Вика опять добилась моего согласия ехать с ребятами в первом вездеходе. За неё попросил Флюр:
   - Батя, пускай девчонка хоть немного отойдёт от тупого сидения в будке. Я бы уже давно слетел с катушек, сидя в этой тюрьме на колёсах, фу, пардон, на гусеницах. К тому же она нам нисколько не мешает, а, наоборот, даже веселит, разбавляет монотонность работы.
   Я возражать не стал. Коли народ просит, то что упираться руководителю когда все за. Если уж Флюр не против то, законный супруг тем более. И Ванюшке будет полезно побыть подальше от мамочки, Вика его буквально затискала. Бабушка была гораздо сдержанней, тем более, когда её окружали посторонние люди. Обед затянулся до наступления полной темноты, только тогда, загасив печку, мы направились рассаживаться по вездеходам и минут через пятнадцать, наконец, колонна тронулась.
   В нашем славном экипаже первым за управление ГАЗоном сел Сергей, я, как обычно, устроившись на пассажирском месте, задремал. За время путешествия у меня уже образовался инстинкт - как только усаживался на пассажирское кресло, у меня сразу же закрывались глаза, и я впадал в бессознательное состояние. Я вспомнил, что, примерно то же самое со мной происходило, когда я заходил в вагон метро. Привычка оказался настолько крепкой, что даже после покупки машины, когда я спускался в метро раз-два в год, все равно исправно действовала. Сейчас я явно путал кресло вездехода с сиденьем в вагоне метро. Однако подсознание было начеку, и я мгновенно проснулся, когда вездеход остановился. Прошло уже четыре часа и наступило время пересменки. Процедура была настолько рутинна, что уже не вызвала никаких комментариев в эфире, даже Флюр молчал. Я ещё тогда подумал, что это Вика так благотворно действует на наш первый экипаж и Флюра отучила развлекаться.
   Когда мы с Сергеем поменялись местами, он тоже уснул практически сразу после начала движения. Этого спокойного, монотонного движения я выдержал не больше часа, потом у меня возникло непреодолимое желание совершить какое-нибудь активное действие. Минут пять я обдумывал варианты, что мне сотворить: поболтать по рации с первым экипажем, или разбудить Серёгу и поговорить с ним. Отвлекать от дела наших вперёдсмотрящих как-то было неловко, также как и других водителей вездеходов - сам постоянно ругался, что нельзя засорять эфир. Будить Сергея было тоже чревато - тогда он будет поступать со мной также, когда я засну. Пришлось придумать третий способ, и я включил аудиосистему, вмонтированную Валерой, вставил туда МП-3 диск с песнями Трофима, установил громкость такую, чтобы не разбудить Сергея, и в течение этих трёх часов до окончания своей смены с ностальгией слушал любимые песенки.
   Вот, примерно в таком ключе мы и двигались уже почти, что тридцать часов. За это время была одна, относительно длительная остановка, более трёх часов. За это время мы дозаправили нашу технику и устроили опять в женском кунге обед. Несмотря на остановку, мне уже смертельно надоел этот ритм и практически неподвижное сидение на одном месте. Только остановки на пересмену позволяли хоть немного подвигаться и поговорить с другими людьми.
   Постепенно до меня начало доходить, что нам просто физически нужна длительная стоянка, чтобы можно было нормально выспаться, походить в полный рост, да и просто пообщаться. Без этого всё движение по льду Каспийского моря будет напоминать медленную пытку, и не факт, что все смогут выдержать такое испытание и не сорваться. Поэтому для себя я решил, что при очередной остановке на дозаправку нам придётся вставать лагерем не меньше, чем часов на пятнадцать. К тому же, нужно было что-то решать с нашим заправщиком; в последний раз мы выкачали из него всю оставшуюся солярку, теперь он двигался совершенно пустой. Единственной причиной, по которой его ещё не бросили, было то, что он буксировал сани, нагруженные продуктами, но при следующей остановке на заправку освободится место, занимаемое бочками с соляркой на грузовом УРАЛе и можно будет перегрузить туда эти продукты. Как бы ни было больно, всё-таки придётся оставить на морском льду наш верный, но теперь совершенно бесполезный, заправщик.
   Об этом я и размышлял, когда подходил конец смены, мне оставалось находиться за управлением вездехода двадцать семь минут. Как обычно к концу смены, я посмотрел на показания навигатора, мы находились совсем недалеко от берега Каспийского моря. Как только я отвёл глаза от дисплея системы "Глонасс", раздался вызов по рации. "Опять, наверное, Флюр заскучал", - подумал я, беря в руку радиостанцию. Включив её на приём, я услышал не обычные шутливые приколы Флюра, а вполне серьёзный и слегка взволнованный голос Саши, он, немного торопливо спрашивал:
   - Алло, Батя! Приём, приём! Ты слышишь меня?
   Я ответил:
   - Конечно, Санёк, я не только тебя слышу, но и размышляю, почему ты такой взволнованный? Случилось что?
   Из динамика донеслись возбуждённые голоса Вики и Флюра, потом, перекрывая их, раздался уже более спокойный голос Саши:
   - Да нет, ничего экстраординарного не произошло. Просто Вика вдали разглядела какое то непонятное строение. Вот я тебя и вызываю по этому поводу. Будем к нему подъезжать, чтобы рассмотреть получше? Или как? Если свернём, общее отклонение от маршрута составит километров пятнадцать - не меньше, а это литров тридцать соляры.
   В этот момент из рации донеслись громкие вскрики Вики:
   - Папа, папа! Я точно видела - это лежащий на боку корабль! Просто мы за это время немного в сторону от него проехали, и сейчас Флюр видит только снежную гору.
   После Викиных нервных выкриков из динамика донеслись какие-то скрипы, а потом раздался голос Саши:
   - Ну, что решаем, командир, поворачиваем?
   Я немного помолчал, размышляя, и ответил:
   - Ладно, Кот, давай уважим девочку! Тем более, я уже точно решил, что заправщик придётся бросать, а на этом мы, сам понимаешь, литров пятьсот горючего сэкономим.
   После этих моих слов рация замолкла, и мы явно начали отклоняться вправо от своего маршрута. "Значит, едем к обнаруженному объекту и, наверное, там получится немного размять своё закостеневшее тело",- с облегчением подумал я.
  
  
   Глава 4
  
  
   Минут через двадцать неспешной езды, уже и я смог разглядеть засыпанное толстым слоем снега, довольно большое судно. Оно было раза в три больше, чем так хорошо нам запомнившаяся, самоходная баржа с углём, вмёрзшая в лед реки Оки около Серпухова. От истории с находкой той баржи у меня остались самые тёплые воспоминания, ведь только благодаря углю, находящемуся в ней, мы смогли продержаться и не замёрзнуть в те дикие холода, когда температура иногда опускалась до -110 градусов по Цельсию. Поэтому у меня сладко засосало под ложечкой в предвкушении каких-нибудь приятных и полезных находок. Наверное, такое ощущение было не только у меня, поскольку из ожившей рации донёсся возбуждённый голос Флюра:
   - Батя, ты представляешь - в степях Калмыкии - корабль! До берега моря по данным навигатора "Джи-пи-эс" - десять километров. Это просто чудо какое-то, и я не удивлюсь, если судно под завязку набито сокровищами!
  Я несколько умерил его пыл:
   - Не чудо это, к сожалению, а напоминание о прошлой катастрофе. Представь, каким чудовищным было землетрясение, что даже в Каспийском море могло поднять таких размеров волну, чтобы вынести этот корабль на десять километров от берега. А вот насчет сокровищ, это надо проверить. Но я тоже очень надеюсь, что в баках этого судна мы найдём дизтопливо. Помнишь баки нашей баржи в Серпухове? А баки земснаряда около моста через Оку?
   Я немного помолчал и продолжил:
   - Вот, видишь, а Вика оказалась права. Видно само провидение не дало отсадить её от вас, не зря она так хотела остаться в передовом вездеходе. Так что вы оба должны извиниться перед ней за недоверие.
   На том конце рации раздались смешки, было слышно, что хихикал весь экипаж УРАЛа, потом я опять услышал срывающийся голос Флюра:
   - Батя, да я, как только не стараюсь, чтобы получить прощения. Мог бы даже облобызать её ножки, но ревнивый котяра меня к ней ни за что не подпустит, сам, наверное, на остановке займётся этим делом...
  Дружный смех всего экипажа был прерван голосом Игоря:
   - Вы что, лишенцы, опять там развеселились? Кот, командовать надо, как нам подъезжать к этой посудине, а у вас там всё смешки одни. Останавливаться уже давно пора, а то сейчас мочевой пузырь лопнет. Так что делом займитесь, а не балабольте и вспомните про моё фирменное средство для прочистки мозгов,- Игорь противно захихикал.
   Я решил прекратить назревающую перепалку, зло выкрикнув в микрофон рации:
   - Дохтур, ты, что нарушаешь нашу договорённость? Рацию занимают только первый и замыкающий экипаж. Остальные могут залезать в эфир только при возникновении чрезвычайных ситуаций.
  Ответ Игоря не заставил себя ждать:
   - Батя, а тут и назревает чрезвычайная ситуация - состояние моего пузыря. Сейчас взорвётся нахрен, тогда будете знать! Так что надо быстрее определяться со стоянкой, а не заниматься словоблудием. Я считаю, что это не только моя проблема.
   Я подумал, что слова Игоря, конечно же, справедливы и вызвал по рации первый вездеход:
   - Санёк, а Дохтур-то, прав! Давай, сейчас останавливайся, как раз оправимся, а потом изучим внимательно это судно; посоветуемся, объедем его по кругу на маленьком вездеходе и только потом уже подойдём ближе и встанем лагерем. Как говорится - не зная брода....словом, с налёту лезть туда не надо, мало ли, какие могут быть сюрпризы.
   Сквозь начавшиеся помехи и треск в эфире донёсся голос Саши, он коротко ответил:
   - Тебя понял, Батя! Сейчас останавливаюсь!
   Даже после полной остановки мой напарник Сергей продолжал безмятежно посапывать. Я искренне развеселился, когда, растолкав его, проследил за выражением лица и округлившимися глазами Малого, увидавшего стоящий напротив нас корабль. Он, заикаясь, смог только промолвить:
   - А, а г-где это мы?- потом повернулся ко мне и спросил - Б-б-атя, а ты реален?- и ткнул в меня пальцем.
   От неожиданности я даже выматерился, это Сергея немного успокоило, он отвернулся от меня и опять уставился на корабль. Мне стало смешно, я истерично заржал, смех усилился, когда к нам, открыв дверь, заглянул Коля. Он немного опешил, увидав у нас в кабине такую картину, глаза у него округлились, но уже при виде моего состояния. Я не мог произнести ни слова, только пальцем показывал на Сергея и тут же на стоявший вдалеке корабль.
   Всё это сумасшествие остановил Игорь. Подойдя к нам, он жестом фокусника извлёк из внутреннего кармана тулупа маленькую серебреную фляжку и по очереди дал каждому из неё глотнуть. Обжигающий напиток (там был настоянный на перце, слегка разбавленный спирт) сразу привёл меня в чувство. Горло ужасно жгло, я схватил из бокового кармана дверей пластиковую бутылку с питьевой водой и стал заливать этот пожар. Не успел сделать несколько глотков, как эту бутылку у меня выхватил Коля, хлебнув, он передал её Сергею. После этого Николай, периодически открывая широко рот, чтобы охладить гортань, спросил у Игоря:
   - Дохтур, ты чем это нас траванул? Мы как доверчивые дети, взяли из твоих рук это! Думали, будет вкусный, полезный для наших подорванных нервов напиток - коньячок, например, а оказалось - ядерная бомба какая-то.
   Он смачно сплюнул на снег. Игорь же, широко улыбаясь, ответил:
   - Мастер, это моё наислабейшее средство приведения пациентов в адекватное состояние, второе опустим, так как все о нём слышали, а третье - лоботомия, - и громко засмеялся. Я, немного отдышавшись, тоже спросил у Игоря:
   - Слушай, Дохтур, а случайно у тебя не было учителей, которые служили в медицинских лабораториях Бухенвальда или Дахау, например - уж очень твои методы напоминают тамошние.
   В этот момент в разговор вступил Сергей:
   - Да ладно, мужики, что вы на Дохтура бочку катите! Мне, например, этот котельчик понравился. Слушай, Игорёх, дай ещё глотнуть чуть-чуть!
   Николай, театрально отставив ногу, и показывая указательным пальцем правой руки на Сергея, произнёс:
   - Вот тебе, Дохтур, первый клиент на твой третий метод.
  После этих слов загоготали все, включая Сергея. На смех начали собираться все остальные экипажи наших вездеходов. А услышав про эликсир Дохтура, каждый захотел испытать его действие на себе. Но как раз, когда наступила очередь Флюра, фляжка опустела, по этому поводу Игорь заметил:
   - Ну что, Хан, Бог - он видит, кому тяжко и кому действительно нужно моё первое средство. А тебе, ты уж не обессудь, придётся довольствоваться вторым - двухведёрным слабительным. Но так и быть, только для тебя, я туда добавлю немножко этого эликсира, заодно и нам подсобишь, так как своей раскаленной задницей растопишь весь снег с этого корабля.
   И опять окружающее нас белое безмолвие расколол хохот лужёных глоток. Когда все уже отсмеялись, ко мне обратился Саша:
   - Ну что, Батя, место для стоянки кто поедет выбирать? И какой возьмём для этого вездеход?
   Сам он до этого внимательно осматривал в бинокль находящийся метрах в трёхстах корабль. Я, особо не думая, ответил:
   - Поедем мы с тобой на ГАЗоне. Дадим кружочек, посмотрим, с какого бока лучше подъезжать и обратно. Остальные пускай греются в кабинах, женщин в кунге пока тревожить не надо.
   Потом повернувшись к Сергею, сказал:
   - Малой, а ты давай, иди, отцепи сани от ГАЗона, а потом дуй в кабину первого УРАЛа, чтобы не замёрзнуть. Мы через полчаса, наверное, вернёмся, поэтому всем нужно быть готовым сразу же двигаться к судну и вставать там на стоянку.
   Через пять минут мы с Сашей отправились на обследование корабля. Корабль лежал немного на боку. Объехав его по кругу, мы остановились напротив выступающей из-под снега рубки, практически все стёкла в ней были разбиты. Да и по некоторым видимым из-под снега обломкам матч и другому палубному оборудованию было видно, какой чудовищной силы удар испытало это судно. Сама рубка возвышалась над уровнем снега, максимум, метра на два, и через разбитые окна было видно, что она основательно засыпана снегом. Внимательнейшим образом осмотрев палубу корабля, Саша вынес свой вердикт:
   - Похоже, подъезжать вдоль борта к этой посудине нельзя, можно напороться на обломок мачты. Придётся разбивать лагерь метрах в тридцати от судна, потом на заправщике, задним ходом подъехать вплотную к кораблю, и уже из кузова ИСУЗУ спокойно, по мостику, перебраться на палубу. Так что, Батя, разведку можно считать законченной, поехали теперь назад, к нашим орлам. Там уже Хан, чуть ли не копытами стучит от нетерпения, уж очень ему хочется полазить по этому кораблю. Никак не остепенится, всё ищет приключений на свою жопу.
   Выслушав его, я согласился возвращаться, но задал Саше один вопрос:
   - Слушай, Кот, а где, как ты думаешь, могут находиться баки с дизтопливом? Всё остальное, если прямо сказать, меня мало интересует, а вот топливо - это да!
   Он немного помолчал и ответил:
   - Знаешь, скорее всего, недалеко от дизелей, поэтому надо сначала искать машинное отделение. Я думаю, из рубки должен быть закрытый спуск к каютам и в машинное отделение. А там, уже по топливопроводам можно будет определить, где находятся баки. Или же прямо по ним, даже не разыскивая сами ёмкости, перекачать солярку, прямо в нашу цистерну.
   Я горько усмехнулся и заметил:
   - Да, Сашок, твоими бы устами, да мёд пить! Ты хоть раз помнишь такое, чтобы нам без особого труда что-нибудь доставалось. Думаю, и тут так же получится. Если здесь есть хоть капля солярки, то с нас сойдёт семь потов, пока мы её добудем.
   Сказав это, я развернул ГАЗон и направился к ожидавшим нас вездеходам. Когда подъехал к грузовому УРАЛу, Саша вылез, а на его место быстро запрыгнул Сергей.
   Пока мы подъезжали к нашим саням, и Сергей их подцеплял к фаркопу ГАЗона, Саша по рации объяснял другим водителям вездеходов, как и где мы будем вставать лагерем. Особенно долго он инструктировал Дохтура - самый трудный манёвр предстоял именно нашему заправщику. Через пять минут ГАЗон был уже готов к движению, но первым, нарушая обычный порядок, к кораблю тронулся заправщик. Когда мы подъехали к судну, он уже стоял вплотную задним бортом к палубе этого сухогруза.
   Установив УРАЛы с кунгами и перекинув между ними мостик, мы все ввалились погреться в женский кунг, там для нас уже был готов горячий чай. Как обычно, мы смогли там разместиться, когда практически все наши дамы расположились на верхних полках нар, а дети устроились на руках своих пап. Как только все расселись и получили заветные чашки с горячим чаем и бутерброды, завязалась оживлённая дискуссия о способах проникновения на корабль. Но, как водится, не обошлось и без небольшого курьёза. Надувшийся от важности Флюр встал, и начал как всегда вешать лапшу на уши нашим женщинам, в основном, конечно, о своей роли в обнаружение корабля. Потом предложил:
   - Дамочки, давайте, выйдите из кунга и посмотрите на это морское судно и оцените его размеры. А так же подумайте, какой орлиной зоркостью нужно было обладать, чтобы в этой горе снега различить корабль. А с расстояния в километр лично я различил все детали на его палубе.
   Надо было видеть выражение его лица, когда Галя протянула ему цифровой фотоаппарат с детальными снимками палубы этого судна, сделанными через большой телескопический объектив. При этом она заявила:
   - Зоркий ты наш сокол, посмотри, вот фотографии, сделанные с полуторакилометрового расстояния, с десятикратным увеличением. Разве плохо там получились оборванные тросы на шлюпбалках, или куски рей, торчащие из-под снега? Хотя эти снимки я делала из окна кунга движущегося вездехода.
   Её слова были встречены подстёбами в сторону виновника этого веселья. Раздался и протестующий возглас Вики:
   - Ну, ты даёшь, Хан! Это же я первая увидела корабль. Ты лучше вспомни, что тогда говорил? - "У тебя глюки от долгого сидения в кабине, это никакой не корабль, это просто какой-нибудь коровник, засыпанный снегом".
   Надо сказать, что Галины снимки на меня тоже произвели впечатление, когда я вблизи осматривал судно, то не увидел многих деталей, зафиксированных на них. Я, конечно, знал, что наши женщины составляют фотодосье нашей жизни, запечатлевая практически все значимые события, но только теперь до меня дошло, какую практическую пользу можно получить от этого дела. Стоило ли нам мучиться столько времени, как здесь, так и во многих других местах, детально изучая, а иногда на морозе рисуя карандашом план, когда можно было всё спокойно сфотографировать, а потом в тепле и с удобствами, с хорошим увеличением, внимательно рассмотреть. В это время Саша вдруг воскликнул:
   - Батя, посмотри-ка сюда! - И протянул мне фотокамеру. Взяв её, я внимательно стал изучать снимок на дисплее. На секунду мне стало жутковато. На этой картинке можно было разглядеть человеческую руку, торчащую прямо из-под снега, она судорожно ухватилась за какую-то железную скобу. Сидящие рядом Володя и Николай, тоже внимательно вглядывались в это фото, потом Коля присвистнул и сказал:
   - Ни фига себе, это просто летучий Голландец какой-то! Даже страшно туда лезть!
   В ответ на его слова, я заметил:
   - Мастер, а ты вспомни продуктовый склад в Пущино, или военные склады недалеко от Чехова, там везде перед хорошей находкой мы находили замороженные трупы. Так что, давай цинично признаем, что это хороший знак, и он предвещает богатую находку. И вбей себе в голову, что мы ничего не крадём у мёртвых, наоборот - мы являемся наследниками их, а может быть - всего человечества. И тот, старый мир, как может, помогает нам, пускай и этими, пугающими знаками. Посмотри на нас, - я рукой обвёл всех присутствующих мужчин, - мы все давно уже изжили в себе признаки интеллигентных чистоплюев. Я думаю, что при нужде, каждый из нас, не моргнув глазом, пройдёт по горе трупов, чтобы спасти себя и своих близких. Грубые и несентиментальные мы стали, что делать - жажда жизни.
   На минуту в кунге установилась мёртвая тишина, прерываемая только хныканьем маленькой Даши. Эту гнетущую тишину прорезал тонкий голосок Риты:
   - Дядя Толь, что вы говорите, что мы в зверей превратились, что ли? Я с этим не согласна, наоборот, все стали относится друг к другу гораздо теплее и бережнее.
   - Милая Ритуля, а кто с этим спорит? Разговор-то не об этом, а о том, что мы стали совершенно не брезгливы и руки в отчаянье от гибели старого мира не ломаем, а молча, стиснув зубы, наплевав на все условности, стремимся выжить в этом аду. Кто знает, может быть, мы проявляем все самые лучшие человеческие качества, благодаря которым человек собственно и стал "царём природы". А когда люди стали вести себя неподобающим образом, природа, или Бог, кому что нравится, послали нам это жуткое испытание. Может быть, мы и выжили благодаря тому, что каждый из нас готов отдать свою жизнь, чтобы спасти ближнего, ни разу не пытался спрятаться за спину товарища, или там схалтурить, переложить свою работу на других, по крайней мере, я этого не помню. Все хитрожопые хозяева жизни остались там,- я показал рукой на окно, - на глубине шести метров под снегом.
   Пока я всё это говорил, фотоаппарат со снимками обошёл по кругу всех сидящих за столами и вернулся опять к Саше, после этого он высказался:
   - Ну, что, мужики, какие у кого будут мысли? Я думаю, вся диспозиция ясна, работать будет очень трудно. Корабль лежит немного на боку, поэтому, палуба наклонена градусов на 25, и могут быть большие проблемы даже с удержанием равновесия. Ещё меня очень беспокоит шапка снега, лежащая на верхнем борту, там толщина слоя, где то метров шесть, и если она упадёт, то тем, кто будет работать ниже, мало не покажется. А работать под ней, скорее всего, придется. По идее, на корме должны находятся баки с топливом. Нам наверняка придётся откапывать заливочные люки, думаю, конструкция там такая же, как на той самоходной барже у Серпухова.
   Его перебил Флюр, он хлопнул Сашу рукой по плечу и воскликнул:
   - Кот, плевать нам на эту снежную шапку! Ты что, забыл о нашем гранатомёте? Да я, в лучшем виде, из него расстреляю эти снежные кучи, да и по самой палубе можно пальнуть, всё какой-нибудь снег скатится по наклонной поверхности.
   Володя тут же высказал свои опасения:
   - А ты уверен, что не попадёшь в баки с топливом? И вообще, мы ещё не знаем, что транспортировало это судно, а ты уже собираешься закидывать его гранатами. А вдруг там находится куча взрывчатки или море авиационного топлива, и всё это сдетонирует! Нет, надо сначала залезть в трюм и определить, что перевозил этот корабль, а потом уже можно и гранатами.
  Неожиданно для многих, я частично поддержал Флюра:
   - А что, Хан хорошую идею дал, сбить гранатами слой снега, лежащий на верхнем борту. Не забывайте, что он профессиональный военный, а Саша, можно сказать, снайпер по стрельбе из этого гранатомёта. Помните, как он лихо разделался с крышей ангара в Чехове, или пробил фронтон на крыше штаба военных складов? Здесь же нужно будет попасть в снежную шапку толщиной в шесть метров, к тому же, борта у судна толстые и осколками этих гранат вряд ли будут пробиты. Без ликвидации этой снежной горы, лезть на корабль действительно очень опасно. Когда же собьем эту снежную шапку, то тогда и займёмся обследованием рубки этой посудины. Глядишь, оттуда попадём и в трюм, если нет, то, по крайней мере, найдём документацию и узнаем, что перевозил корабль. После этого уже можно будет пострелять и по самому судну, по крайней мере, по середине кормы, потому что баки с соляркой наверняка находятся вдоль бортов.
   Обговорив дальнейшие наши действия, решили: на всякий случай, отогнать вездеходы немного подальше и уже оттуда обстрелять верхний слой снега. Обсуждение заняло минут десять, после чего занялись делом. Кроме первого экипажа все остальные направились отгонять свои вездеходы подальше. А Саша и Флюр забрались на мужской кунг, где у них был уложен гранатомёт, изготовили его к стрельбе и оттуда же произвели серию выстрелов по снежной шапке на верхнем борту судна. После взрывов всё окутало снежным туманом, когда он осел, стал виден практически полностью очищенный борт корабля. Тогда я ещё подумал, что Саша, как обычно, оказался прав, захватив гранатомет. Все, кроме Риты с детьми, вышли на улицу и наблюдали это представление. Кстати, температура на улице была -29 градусов, и, чем мы дальше продвигались на юг, тем она быстрее поднималась, поэтому нужно было как можно быстрее разбираться с этим кораблём и двигаться дальше.
   Таким образом, обезопасив места проведения будущих работ, мы окончательно перегнали вездеходы на место стоянки нашего лагеря. Пока Валера с Сергеем с помощью девушек занимались его обустройством, остальные мужчины начали освобождать от снега рубку корабля. Это была очень неудобная и трудоёмкая работа; в первую очередь, стремились обнаружить трап в нижние помещения. Всю эту деятельность прервала подошедшая к нам Маша, она снизу крикнула:
   - Ребята, давайте, заканчивайте, суп стынет! К тому же, ваш Малой настроен очень решительно, он зверский голоден и просил вам передать - " кто не успеет, он не виноват".
  Услышав это, мы побросали лопаты и быстро пошли к кунгам. Лагерь уже был полностью оборудован, мостик между кунгами стоял, и обедали мы уже в мужском кунге, можно сказать, с комфортом. Когда насытились и, уже расслабленные, развалились на лавках, попивая чай, Володя, отдуваясь от выпитой второй чашки, сказал:
   - Какая-то работа у нас получается сумбурная, больше друг другу мешаемся, чем дело делаем. Если так дальше будем продолжать, то сидеть нам тут - до второго пришествия. А температура всё повышается, а нам нужно пересекать все море, а это самая северная точка на нашем пути, как бы нам на юге не попасть под бурное таянье снега. Нужно опять делиться на бригады и работать круглосуточно, придётся нашим дамам помогать нам в переноске снега из рубки.
   Маша, ответила за всех:
   - Володя, о чём разговор! Как будто мы не знаем, что без нас мужички не справятся. Мы же настоящие русские бабы - нас никакой работой не испугаешь.
   После этого мы разделились на две большие бригады, каждая из которых должна была работать по шесть часов. В свою очередь, в каждой бригаде четыре человека одновременно работали, и чтобы не замёрзнуть, менялись через каждый час. Первое звено отправилось на откопку рубки минут через десять. Наша же вторая бригада, быстро раздевшись, дружно улеглась на свои спальные места, отсыпать свои законные шесть часов.
   Проснулся я от чьих-то настойчивых тычков, открыв глаза, как всегда в таких случаях, увидел физиономию Сергея.
   - Ты что, поставил своей целью никогда не давать мне нормально высыпаться? - сказал я, усаживаясь на нижней полке наших нар. Он, усмехаясь, ответил:
   - Батя, что же делать, судьба у тебя такая, сменять меня на трудовом посту. Ты лучше посмотри на свой хронометр, шесть часов уже прошло. Пора и вашей бригаде немножко поморозить свои задницы. К тому же вам, можно сказать, повезло, самую гнусную работу мы уже сделали.
   Я удивлённо посмотрел на него и спросил:
   - Это снег кидать, гнусная работа? Ну, ты и сноб! С такой-то физиономией ...
   Он, как бы ни слыша моего возгласа, продолжил рассказ:
   - Хорошо, что мы начали копать сверху рубки, в этом хоть женщины нам здорово помогли. В предпоследнюю смену около другого конца рубки мы натолкнулись на гору трупов. Они были страшно изуродованы, и наши женщины, можно сказать, поплыли, пришлось их отпаивать валерианой и выпроводить отдыхать в кунг, поэтому в дальнейшем, можно сказать, без обогрева, работали только мужики. Правда, считай всё это время мы вытаскивали и хоронили трупы. Там было четыре погибших человека, тела все поломаны, а лица глубоко порезаны стеклом, видать сгинули они от страшного удара корабля о землю.
  Сказав это, он судорожно перекрестился и закончил:
   - Слава Богу, у Дохтура был его эликсир, последнюю смену, считай, держались только за счёт него. Вход в нижний уровень мы так и не откопали, но, чувствую, он где-то близко. Ваша бригада наверняка откопает, но соваться вниз как-то страшно, думаю, вы там еще найдёте кучу трупов. Меня ребята послали, чтобы я вас разбудил и наказал, чтобы вы начинали готовить завтрак. Мы заканчиваем все работы минут через двадцать. Ну ладно, Батя, заговорился я с тобой, нужно идти помогать архаровцам.
   Он встал, подошёл к вешалке, надел тулуп и вышел из кунга, а я начал будить остальных ребят. Только мы оделись, как пришли Ирина с Катей, оказывается, сейчас наступала их смена. Ирина сказала:
   - Девчонки из предыдущих смен уже успокоились от увиденного и сейчас улеглись спать. А мы пришли пораньше, чтобы хоть нормально горячей пищей накормить вас и приходящую смену.
   Николай, уже усевшийся за стол, сладко потянулся и заметил:
   - Давай, мать, действуй! Эх, давно я не ел жинкиной стряпни, всё дежурные, да дежурные.
   Флюр и Максим тоже с удовольствием уселись за стол, видно было, что они с радостью уступили свою очередь разогревать наш завтрак, который для приходящей смены являлся ужином. Пока ели, договорились, что первый час работаем мы с Флюром и подошедшие Ирина с Катей. Мы не стали ждать подхода первой бригады, а как только перекусили, направились на корабль. С еле плетущимися отдыхать ребятами мы столкнулись у мостика, перекинутого с кузова заправщика прямо на палубу судна. Там Саша рассказал о проделанной ими работе и даже поднялся с нами в рубку, чтобы показать предполагаемое место нахождения трапа, ведущего к внутренним помещениям судна.
   После его ухода потянулась медленная, нудная работа по очистке помещения рубки от снега. Мы трудились, не замечали холода, как роботы закидывали снег в носилки и, вместе с женщинами, относили его высыпать. От этой монотонной работы нас избавило звено Николая, оказывается, с начала работы, прошёл уже час. Мы с радостью передали сменщикам инструменты и направились в наш кунг отогреваться и попить горячего чайку. Зашли и увидели, что ребята из первой бригады спят, как говорится, без задних ног. Чтобы их не разбудить женщины ушли в свой кунг, а мы с Флюром, сняв только верхнюю одежду, прилегли прямо на лавках, подремать этот час. Примерно таким образом прошла и вторая наша смена.
   Когда мы вышли на третью смену, то буквально минут через десять работы лопата Флюра провалилась в пустоту. У меня сердце немного ёкнуло - по-видимому, мы всё-таки добрались до вожделенного трапа, ведущего во внутренние помещения. Пока Флюр ходил за другой лопатой, я лихорадочно начал откапывать этот трап. Вскоре Флюр вернулся, и мы вместе с женщинами, выносящими снег, полностью освободили этот проход внутрь корабля. Излишек снега лопатами откидывали в откопанные ранее места, и за окно рубки. Флюр, как обычно, оказался очень предусмотрительным; когда он ходил за лопатой, то прихватил и два больших аккумуляторных фонаря, поэтому мы, не теряя время на прокладку освещения, с большим волнением двинулись друг за другом вглубь судна.
   Спускавшийся первым Флюр вдруг выругался матом и воскликнул:
   - Чёрт, ну, точно, летучий Голландец какой-то! Сплошные мертвяки вокруг, живому человеку пройти негде!
   Когда я спустился на уровень, где располагались каюты, то увидел, как Флюр пытался затащить замороженный труп в какую-то дверь. Заметив меня, он крикнул:
   - Батя, подсоби-ка мне, эта зараза никак не хочет пролезать в дверь! Проход-то нужно немного прибрать, а то наверняка сюда пожалуют наши женщины, начнутся бабские истерики, обмороки, надо нам это?
   Я стал помогать ему, тащить труп с изрядно примятой головой и практически отсутствующим лицом - работа была не для слабонервных. Даже моя загрубевшая психика содрогнулась, и я с большим облегчением отпустил ноги этого замёрзшего тела, когда мы затащили его в каюту. На меня напало какое-то оцепенение, когда увидел, как Флюр начал шарить у него по карманам. Очнулся я только тогда, когда мне в губы упёрлась сигарета. Это было для нас теперь очень большой роскошью, запас сигарет подошёл к концу. Я знал, что в Володином хранилище их оставалось всего три пачки, и они тщательно береглись для каких-нибудь особо значимых событий, когда можно будет полностью расслабиться. Жадно прикурив эту сигарету от зажигалки Флюра, я и смог только вымолвить:
   - Откуда это у тебя?
   Он удивлённо взглянул на меня, смачно вдыхая табачный дым и прищурившись:
   - Ты что, Батя, не видел что ли, как я потрошил карманы этого "голландца" ?
   Мне было неловко признаваться в слабости, поэтому я ответил:
   - Очень мне нужно смотреть, как ты шаришь по карманам. Я осматривал каюту - нет ли чего-нибудь там полезного для нас.
   Он понимающе усмехнулся и сказал:
   - Ну, тогда ладно, пойдём тащить второй труп! Его-то ты хоть заметил?
   К своему стыду, второго тела я как раз и не заметил, но признаваться в этом стало опять стыдно, и я, не говоря ни слова, повернулся и направился ко второму телу, лежащему недалеко от трапа. Подойдя, я демонстративно наклонился и тоже обшарил карманы, в них тоже, как и Флюр нашёл начатую пачку сигарет и зажигалку. Второй труп выглядел менее пугающе, чем тот, который мы отнесли в каюту; него просто была неестественно выгнута шея, по-видимому, были сломаны шейные позвонки. Повернувшись к Флюру, я протянул ему найденную пачку сигарет и сказал:
   - На, Хан, теперь ты угостись! Всё-таки ты не по тем карманам шаришь, тянет тебя на какую-то дешевку, то ли дело я, обшарил и сразу же "Парламент".
   Мы оба засмеялись. В этот момент, беспокоясь за нас, вниз из рубки спустилась Катя. Ее явно потрясла увиденная картина, как мы дико смеёмся, стоя над замороженным трупом, поэтому она только и смогла произнести:
   - Ой! Вы что, ребята? - и начала сползать по перилам трапа.
   Флюр, каким-то немыслимым образом, успел подбежать и поймать упавшую в обморок Катю. Минут пять мы её отхаживали, обтирали снегом, Флюр даже применил какой-то замысловатый, восточный массаж головы. После того как она очнулась и более менее пришла в норму, мы вместе, по пути прихватив Ирину, пошли в наш кунг.
   На мостике, соединяющим кунги, мы столкнулись с выходящим нас сменять, звеном Николая.
   Поравнявшись с нашей процессией, он воскликнул:
   - Чёрт! Опять что ли у меня отстают часы? По моим золотым наша смена начинается только через пять минут!- но, разглядев бледное лицо Кати, Николай уже полушепотом добавил, - а что, девчушке плохо стало? Неужели опять в рубке нашли трупы?
   Флюр ему ответил:
   - Мастер, ты опять мыслишь прошедшими временами. Почему в рубке? Тут весь корабль, как летучий Голландец набит мертвецами. Не веришь - иди, спустись из рубки по трапу и увидишь, как вдоль коридора мертвяки стоят с косами - и тишина!
   Он с чувством засмеялся, Катя ещё больше побледнела, а Ирина возмутилась:
   - Всё-таки, Флюр, ты совершенно бесчувственный пентюх. Лучше бы больше думал о своей жене, пожалел, приласкал бы её. Как она терпит такого монстра, не знаю? - она обняла Катю и, что-то ласково говоря, повела её в женский кунг. Девушек вышедших им на замену, я тоже отослал туда же. А Коля начал с пристрастием узнавать у меня, что же произошло за этот час. Я, молча, угостил его сигаретой, и когда его лицо приняло уже совсем глупый вид, а глаза стали круглые, как пять рублей, произнёс:
   - Вот видишь, дружище, обвинения в чёрствости и бесчеловечности, как обычно, достаются тем, кто очищает жизненное поле для действия этой самой человечности. Когда пройдут такие чистильщики, как Флюр или Саша, тогда сразу же откуда-то появляются люди с тонкой душевной организацией, чистыми руками и незапятнанной репутацией. И самое смешное, с пеной у рта начинают учить таких ребят жить. Мне было бы очень интересно посмотреть, как эти душевные люди своими руками создавали бы себе условия для выживания. А осуждать, отдавать тупые распоряжения, которые, как им кажется, являются очень умными и человеколюбивыми, - это пожалуйста, сколько угодно, только, как говорится - благими намерениями вымощена дорога в ад.
   Заметив, как лицо Коли, ко всему прочему, приобретает ещё и виноватый вид, я слегка смягчился:
   - Да ладно, Мастер, к нам это не относится, это так, отголоски прошлых размышлений. А ты у нас вообще, человек-кремень, да и все мы после перенесённых испытаний стали такими же. Что же касается нашей работы в рубке, то можешь поздравить - трап вниз мы откопали и даже успели туда спуститься. Последствия этого дела ты сам видел, женская психика такой картины воспринять не может; обстановка возле кают как в морге - так же холодно и кругом замороженные трупы лежат. Поэтому сейчас минут десять погреемся, и вчетвером пойдём обследовать внутренности корабля. Нужно будет провести освещение и немного там прибраться - избавиться от трупов, хотя бы, что касается самых видных мест, не стоит больше испытывать на прочность женскую психику. Думаю, до конца смены нашей бригады мы всё там разведаем, и когда проснутся остальные мужики, уже все вместе обговорим, что делать дальше.
   Внимательно выслушав меня, Коля встрепенулся и уже с активно проявляющимся нетерпением в голосе, воскликнул:
   - А что тогда мы тут стоим, лясы точим! Вы тогда с Ханом идите, грейтесь, а мы с Максимом пойдём, достанем удлинители и займёмся установкой освещения.
  Он на секунду замолчал и спросил:
   - Слушай, а может быть, принести туда ещё один маленький бензогенератор?
   - А что, дельная мысль! Можно даже, для большей мобильности, захватить туда оба мини генератора. И тогда ещё, на всякий случай, прихватите канистру с бензином и тепловую пушку - там холодно как в могиле, - и, повернувшись к Максиму, я продолжил,- а ты, Макс, не пугайся, там возле трапа ещё лежит один неубранный труп, ну и в каютах тоже, не без этого. Но вы туда пока не ходите, займитесь лучше до нашего прихода освещением. Мы с Флюром подойдём минут через пятнадцать.
   Максим обиженно надулся, потом хмыкнул и сказал:
   - Да я этих мертвяков навидался - выше крыши, подумаешь, замороженные куски мяса, - потом ещё раз хмыкнул, повернулся, и они с Николаем направились доставать удлинители и другое оборудование. Ну, а мы с Флюром, уже порядком замёрзшие, направились в наш кунг отогреваться.
   Ребята из первой смены ещё спали. Чтобы им не мешать, мы зажгли только одну маленькую лампочку у входа, потихоньку разделись и уселись за стол, к ещё горячему электрическому самовару. Так, за чаем, практически не разговаривая, просидели минут десять. Когда наши усталые организмы уже полностью отогрелись, мы встали, оделись и пошли продолжать обследование корабля.
   По пути из прицепных саней достали и прихватили с собой дизельную печку. Еле спустившись с ней по узкому трапу, мы, наконец, попали в центральный коридор. Там было уже светло, на том месте, где раньше лежал замороженный труп, стоял Коля. Увидев нас, он стал самодовольно и глупо лыбиться, при этом усиленно запыхтел трубкой. Дым из неё повалил, как из паровоза, а вкусный запах табака, как мне казалось, распространился по всему кораблю. От желания сделать из неё пару затяжек, у меня просто образовался ком в горле. Сглотнув, я немного осипшим от желания покурить голосом, спросил:
   - Мастер, где же ты раздобыл такую роскошь? Не трави душу, дай дёрнуть хоть пару раз, а то сейчас сердце лопнет.
   Он, усмехаясь, протянул мне трубку :
   - Где, где, места надо знать! Это вы, дилетанты, затащили труп в первую попавшуюся дверь и даже не посмотрели, что там находится. А там, между прочим, капитанская каюта и сейф в ней имеется. А в сейфе, вы знаете, что я нашёл? - и он вытащил из кармана тулупа уже начатую бутылку Французского коньяка и передал её Флюру. Тот, ни слова не говоря, не церемонясь, сразу же, вытащил пробку, сделал из бутылки несколько глотков. Потом, передав её мне, выхватил из моих рук трубку и с блаженным выражением лица начал курить. Обижаться, глядя на это, горящее счастьем лицо, было невозможно и я, чуть не уронив драгоценную бутылку, засмеялся и только смог произнести:
   - Ну, Хан, ты даёшь! А как же остальные?
   Он, удовлетворённо щурясь, передал мне обратно трубку и бархатным голосом ответил:
   - Ха, остальные! Да в этом батле всем по нескольку глотков хватит, а мне больше и не надо. Зато сейчас, на крыльях этой эйфории, я готов прошерстить всю эту посудину и, клянусь Аллахом, обязательно найду все их заначки. Первым делом, проникну в трюм и узнаю, что они всё-таки перевозили.
   В это время я почувствовал, как рука Коли выдернула у меня трубку, и он демонстративно медленно начал затягиваться. Мне ничего не оставалось, как сделать несколько глотков из оставшейся у меня в руке бутылки. Когда я затыкал бутылку пробкой, раздался насмешливый голос Николая, он, слегка растягивая фразы, произнёс:
   - Хан, ты как обычно, в своём репертуаре; вместо того чтобы немного подумать и спросить совета у старшего товарища, с наскока хочешь куда-то бежать и что-то искать. Так вот, как такой старший товарищ, хочу тебе сказать, я уже знаю, что находится в трюме этой, как ты выразился, посудины. И знаешь, почему? Потому что я сначала думаю, а потом действую. Здесь, рядом с капитанской каютой, в капитанском сейфе наверняка лежит вся документация по поводу перевозимого груза. А ты, выпив коньяк из этого сейфа, даже не поинтересовался, а были ли там какие-нибудь документы.
   Прервав его пространные рассуждения, я, хлопнув Колю по плечу, коротко спросил:
   - Мастер, что ты опять выёживаешься? Лучше расскажи, что там, в трюме? Будь проще ...
   Коля посмотрел на меня сквозь дымное табачное облако и продолжил:
   - А тебе, Батя, всю голову забил табак, и ты под воздействием своих низменных желаний тоже прекратил логично мыслить. Но не бойтесь, с вами Мастер - мимо него не проскочит ни байта новой информации, он своим великим мозгом компенсирует вашу тупость, - и Николай захихикал, а потом, слегка покашливая от табачного дыма, закончил. - Так уж и быть, друзья мои, я вам открою тайну, доступную только великим интеллектуалам - это судно перевозит зерно. Да, да, Хан, не делай такие глаза - самое обычное обмолоченное зерно. Его, наверное, перевозили, чтобы подкормить наших среднеазиатских братьев.
  Вдруг, Флюр встрепенулся, выпучил глаза и продекламировал:
   - Мне нужен мозг... Я выбрал вас! Ха-ха-ха! До скорой встречи...- После чего, он очень довольный собой залился смехом. Не удержавшись, мы с Колей тоже засмеялись, услышав этот детский стишок, совершенно не связанный с нашей ситуацией. Когда мы так стояли и глупо смеялись, из коридора появился Максим, он торжественно нёс несколько консервных банок. Подойдя к нам и уже тоже постепенно заражаясь беспричинным весельем, он успел спросить:
   - Можно я открою вот эту банку, уж очень хочется попробовать персиковый компот. Вкусно, наверное, я уже и забыл, какие они на вкус, персики.... А я нашёл помещение кают-компании и камбуза, там довольно много железных банок с разными компотами, да и других продуктов тоже.
  Он протянул мне одну из банок, она была довольно сильно деформирована, но жесть не была прорвана внутренним льдом, и как показывал наш предыдущий опыт, содержание таких банок вполне годилось в пищу. Я повертел банку со всех сторон, внимательно ее разглядывая, и ответил:
   - Знаешь, Макс, ты бы поберёг свои зубы, да и горло тоже. Разве можно при таком холоде грызть эти ледышки. Ты лучше сейчас отнеси эти банки в кунг, на разморозку, как закончится наша смена, они, наверное, оттают, вот тогда и ты попробуешь, да и все остальные к этому процессу, я думаю, с удовольствием присоединятся.
   В это время Флюр, услышав про камбуз и запасы продуктов, прекратил смеяться и очень деловым тоном заявил:
   - Ну ладно, хватит мне тут с вами развлекаться, пора и делом заняться. Пойду- ка я, окину опытным взглядом, что там творится в кают-компании и камбузе. А то Макс выискивал там одну сладкую чушь, а действительно нужные вещи для нашего праздничного сегодняшнего обеда наверняка пропустил.
   Он уже сделал шаг в сторону камбуза, когда я схватил его за рукав тулупа и спросил:
   - Хан, куда ты так спешишь? Какой, к чёрту, праздничный обед? Праздновать пока ещё нечего. Самое главное - топливо мы так и не обнаружили.
   Он, приостановившись, повернулся ко мне и ответил:
   - Батя, веришь, мой внутренний голос говорит - нужно хорошо надраться и тогда всё будет тип-топ. Надо сбросить то дикое напряжение, в котором мы все сейчас находимся, а то, если сейчас не найдём солярку - можем сорваться. А нам, сам понимаешь, по любому, нужно ещё пересекать Каспийское море.
   Я его отпустил, на секунду задумался и сказал:
   - Ну, что же, если внутренний голос, против этого не поспоришь. Может быть ты и прав, я тоже чувствую, что работаю из последних сил. Ладно, иди, как наберёшь продуктов, сразу относи их в кунг на отогрев. Ну а мы тогда займёмся окончательной установкой освещения и отопления, а то тут холоднее, чем снаружи.
   Тут в разговор встрял Коля:
   - А что, праздничный обед - это класс! Я предлагаю зарядить сейчас наших дам, чтобы они всё приготовили до побудки первой бригады. А подъём им устроить под фанфары, с поднесением рюмочки с коньяком прямо в постель. Нужно ещё попросить Галю, чтобы всё это она засняла на видеокамеру. Только я боюсь за интендантскую психику Володи, он со сна может подумать, что разбомбили его запасы.
   Усмехаясь, я ответил:
   - Не боись, Флюр хитрый, он наберёт на этот обед тех продуктов, которых у нас нет. А ты лучше не отвлекайся, нам с тобой ещё нужно много сделать, чтобы отработать этот праздник живота. А Хан с этим вопросом сам справится и женщин тоже подключит, не беспокойся. А насчёт побудки первой бригады под фанфары, это ты хорошо придумал. Флюр - намотай себе на ус!
   После этого разговора мы занялись установкой освещения, минут через пять к нам присоединился и Максим. Установив освещение на этом уровне и уровне, находящемся ниже, мы, наконец, подошли к железной двери, ведущей в машинное отделение. Эта дверь была сделана из толстого железа, по образу водонепроницаемых люков между отсеками в подводной лодке. Как не пытались её открыть, ничего не получалось, по-видимому, от удара судна о землю её перекосило. Когда мы стояли перед нею, беспомощно куря, подошел Флюр, оказывается, оставалось двадцать минут до окончания нашей смены. Флюр внимательно осмотрел эту дверь, потом хмыкнул и произнёс:
   - Ну что, штафирки, куда вы денетесь без истинного бойца. Ладно, не переживайте, вспомните, что с вами Хан, и у нас есть гранаты. После хорошего обеда, так уж и быть, я вам на счёт раз-два вскрою эту консервную банку. А сейчас давайте заканчивать, а то пропустим самое интересное - подъём и реакцию членов первой бригады.
   Этот аргумент на нас мгновенно подействовал. Тут же, все избавились от занимающего руки инструмента и быстрым шагом направились в спальный кунг, наблюдать намечающееся представление. Ещё бы, ведь в нашей жизни было так мало ярких минут - сплошная серость и изнуряющая работа. Немного отстал только Флюр, он выключал бензогенераторы и догнал нас только на мостике между кунгами.
   =================================================
  Выполняя пожелания издательства на этом я выкладку романа заканчиваю.
   ****************
  
   Для читателей, которым интересна эта книга и они не желают ждать когда она выйдет на бумаге - имеется выход. Гл. редактор ИД Ленинград не против, чтобы некоторым читателям, я высылал эл. Версию трилогии. Я естественно не против напрямую получить средства, минуя громадную административную надстройку, которая буквально высасывает из авторов все соки.
   Сумма на ваше усмотрение. Я рад любому платежу, так как важны не сами деньги, а несомненный интерес к книге, когда готовы заплатить, да и ещё потратить своё время на это. Оплатить можно на: Яндекс - деньги; oleg.kojevnikov Номер счета:
   410011037666060.
   Кроме этого имеется ещё Киви - кошелёк, вот его данные - +7 909-965-42 68
   После платежа нужно написать мне на эл. почту и я вышлю вам роман.
  
   С уважением Олег Кожевников.
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"