Шем это так же коротко от Шемуса как Джем шуткольно от Джекоба. Парочка крутоворотов /крепкошеев/ до сих пор может быть донимаема кто сделают вид будто аборигинально был он респектабленного сте́бленья (был он внеза́конь меж линиями Рагонаром Блаубарбом и Хоррильдом Шерстяжёском и зятьственник Капитану ж Достопочливному и Преоподдубному М-ру Ббердвуду де Троп Блоггу /фр. de trop: излишне; Bloggs: / был средь его самых отдаленных ро́дсвязней), но каждый честного слова человек в стране пространства сегодни знает что его оборотная жизнь не выдержит бывания написанной о лишь черным по белому. Складывая правду и неправду вместе прострел может быть сделан на что этот гибрид вообще-то был похож бы взглянуть на.
       Шема телесный встан, кажется, включал струг черепа /Adzehead: прозвище св. Патрика/ , одну осьмёшку озлорно́го глаза /жаворонка/ , всямку носа, одну онемелую руку вверх по рукаву, сорок две волосины дрыз его некороны, осьмнадцать его стебучей губе, трио усиков из его меега подбородка (лосеятеля свын / sowman's son /), неправильное плечо выше чем правое, уши на макуши, искусственный язык с естественным завивом, ни одной стопы над опорой, пятерню больших пальцев, слепой желудок, глухое сердце, рыхлую печень, две пятых от двух ягодиц, сто шустрнадцать эвердюпойдцев для него /52кг./, мужкорень всего зла, салмонкельта худородич /salmon: лосось; kelt: тж. после нереста/, угрякровь по взморзлых пальцам ног, пузырь триждутый, так сильно как что молодой Мастер Шемми в свой первый дебош /воен. дебуширование, выход на открытую местность/ на самой заре протоистории видя себя таким-то и таким-то, когда игрючи с чертопословицами /эмблема Шотландии/ в своих садовых яслях, Грифотрофио, Свильнюская Рылица 111, Шувлин, Старая Гавляндия, (вернуться б нам сейчас за франтов шеренгами и сенсами? так может за аннами и аннами /anna: 1/16 рупии; лат. annus: год/ ? так может за полной двацнёй восемь и лиреттой /29; фр. сл. lorette: whore/ ? за двенадцатью блоками один боб /bob: a shilling/? за четырьмя тестерами один грот /tester: шиллинг Генриха VII, упал с 9 до 6 пенсов; грот: 4 пенса/? ни за динар! ни за джо! /jo: португальская золотая монета; ни за что/?) дикти́торствовал всех своих маленьких бруидьев и сластрёнок первую загадку вселенной: спрашивая, когда есть мужик не мужик? говоря им не спеши, девчура́, и обожди пока прилив не станет (ибо с первого его дня прошло две недели) и предлагая награду в горько-сладкого краба /яблоня; сидр?/, маленький подарунок из прошлого, ибо их бронзовый век был еще неотчеканен, победителю. Один сказал когда небеса были задрожами, второй сказал когда Богемеандовых губ, третий сказал когда он, нет, держи крепче у ансек, когда был он а) гнойстиком и б) ерешительным, следующий сказал когда ангел смерти сыграет в ящик жизни /kicks the bucket: kiss the book of life/, еще один сказал когда вином за разум заходит, а всё еще один когда прелестная уха́женка склонится чтоб пободать его /Oliver Goldsmith's 'She Stoops to Conquer: Она наклоняется чтоб победить/, один из малышовейших сказал ме, ме, Се́му, когда паппа клал обоим в кости́ ноя /клеил обои в гостинной/, один из остряшных сказал, когда он ейсть йе яблокухен и он змазь себён как жукен, всё ж один сказал когда ты стар я сер упасть полн ми спим, и всё еще другой один когда нарви до дева́х нерв /Ibsen, Naar vi døde vaagner (1899): Когда мы мертвые проснемся/, а еще другой когда он только вот после побывав как обра́зенным /semisized: circumcised/, еще другой когдаа, он не имеет никаких мананас /исп. manana: завтра; have a banana (Slang) - to have sexual intercourse with a woman/, и один когда дозовые свиньи они начнут сейчас когда взлетят навозом дух /when pigs begin to fly: никогда/ . Все были неверны, так что сам Шем, доктатор, забрал пирог /обскакал всех/ , правильное решение бывая - все сдаётесь? - когда он э - ваш до раздирания каменьиц,
- Шам.

       Шем был мошеммиком и низким мошеммиком и низость его выползала в первую очередь путем съедостей. Так низок был он что предпочитал Гибсенова чаепи́тейного лосося, как недорогого так и угождого, упитаннейшему икрой-тяжелённому лахсу или резвейшей пестрятке или серебряночной форельке что когда-либо сбагривалась меж Лейкслипом /лососий скок/ и Айленд Бриджем и много было раз повторял он в своем ботулизме что никакое джунглерощенное пиньяблоко /ананас/ никогда не присмакивалось как кони те что вытряхиваешь ты из банки Ананиясов, Файндлейтер и Гладстона, Угловой Дом, Енглея. Ни одна из твоих в дюйм толщиной Балаклав /досл. рыбий пруд/ зажаренных-на-веры-кострёбрышках или сокожелейных голяшек Грехса топлёной баранины или сальнохрящевых хряков крупонов /чепрак/ или ломоть на сляб слачной гусегрудки с кусманом после отвала сливопуддинговой начинки всей на плаву в топи морёнодубной подливы для этого пугрекосердцего юда! Росбиф из Старой Зеландии! он не смог к нему прикоснуться. Видишь что бывает когда твой соматофаговый водяной западает на викиторианскую лебедивственницу? Он даже навообежал со себей и стал о́тцынком, говоря что лучше б он гораздо скорее прочавкал с грехом пополам через чечевичное крошево в Европе чем встревал в Дурляндское лущёненькое горошево /автобио/ . Раз когда среди тех бунтовщиков в состоянии безнадежно беспомощной интоксикации же рыбояд постарался поднять сцитрундовую кожуру к обеей ноздре, икая, очевидно сэкспромтен привычкой он имел со своей гортанной смычкой, что он мог бы процветочить вечно и запахом единым, как сцытр, как кедр, подобно цедре, фонтана, на горах, с лимоном, Ливана. О! низость его была ниже всего сверх того что утопленно в! Никакой огненной воды или первоподданного первачка или глоткожгающего джина или честно́го буротёмного пиваса. О дорогая нет! Вместо того трагический паяц захныкался пшеноючной тошно от жизни на нечтом вроде вареварской мандаре́веневой зжелтёной искросиней вендиговой диодаяновой бормотухи /иодин: фиолетовый; яблочная водка/ выжатой из кислого виногрейпного сакэ и, послушать его меж его седиментальных губков /душеосадочных прюмашек, посл. не один еще там сбой между чашей и губой: наперед не загадывай, не отметай промашку губ не донеся до чашку/ когда жадно троглотил он мумуму слишком ммммного тыквин её нарыгаясь на почти таких же низких сопо́йловцев, которые всегда знали несмотря ни на что когда им было уже достаточно и праведно негодуя на бедолаги гостеприимство когда обнаружили к своему ужасу что не смогут выдержать еще хоть капельку, пришло прямиком от благородного белого сала, йо, широспахнут сидел, йо йо, ее зачем прятать это, йо йо йо, виножбан, ее светлейшего венгричества аз архиепискнязя, если она голушка, она и герцушка, и когда ей там чуть фехербор то не ее вина, ну так ли это? эрцгусыня, забавно ты тут лыбишься на, странно ты в ней еще, Фанни Уриния. /сл. sweet Fanny Adams: пустышка/

      Не круто ль это, эй? Пеаменгро /циг. пьяница/! Поговори о низости! Любое ёжие количество этого зримо высочилось густо из того грязного маленького чёрнящего жука для самого четвертого щёлка что Таллохская гимнасбыческая чувиха со своим хладнокровым кодаком ка́дровала того пока еще непоощрамленного национального апостата, кто был трусливо пуглив до выстрелов и камеры, выбирая что он наивно думал было кратчайшим путем в Каер Фере /вал. caer: город, замок/ , Пьюжные Америги, путями ходопара Придвена /название корабля Артура/, после того как зарыл топор не так давно тому вперёд, избавлен от вредных благ, немоер деш ту трен /циг. 13/, в Пататапапавери /ит. patata: картофель; papaveri: мак/ , фруктовщиков и музыкальных флористов, со своим Чахо, чави! Сар шин, шиллипен? /венец. sciavo: (ваш покорный) раб; ит. schiavi: рабы; циг. chavi: девочка, дочь; гаэл. saor sinn: освободи нас; циг. sar shin: как поживаете?/ она знала порок из невестина источника /bridewell: тюрьма/ был скверным верным мужиком по походке сразу ж на месте.

      [Джоны ж является совсем другого мясничего. Следующее место будешь в центре нанеси ему визит. Или лучше даже, приходи серьёздня. Отведаешь у скотовод озимого мясца. Джоны находится сейчас в полном разводе с выпеканием. Жиреет, убивает, свежует, вешает, потрошит, четвертует и кусочит. Почувствуй его ягнечности! Экс! Почувствуй за какую овценку! Эксекс! Печень его тоже огромная ценность, вместиликате́с! Эксексекс! Коммуницирован.]

      Около сего времени, морава того /циг. morava: убить; вдобавок/ , любой в общем, из-за лавэ к деньгам /циг. luvvo: деньги/ надеялся или в любом случае подозревал среди гробовщиков что рано окажется тот больным, разовьет наследственный легочный Т.Б., и убейдётся без посторонней помощи в одно первоклассное мгновение, более того, проливно ночных под злодеялом кредиторов, слыша грубую песнь и всплеск неподалеку Эдемской Пристани воздыхаемый и перевоздуманный, точно всё кончено, но, хоть и впал он тяжело и локально в дебит, не даже и тогда мог подобный антиномист /человек, отвергающий социально обусловленную мораль/ послужить правдотипом. Он не предал бы огню свой церебрум; не кинулся бы Лиффи; не взревел бы себя пневмантикой; он отказался задушить себя дерниной. С иностранного дьявола увольнительной бояльщики прирожденные обманщики развели даже смерть. Андзи /ит. anzi: более того, наоборот/ , телеграфировано (но стряхивая у него слово с языка: Гвардакоста, Лепорелло? /ит. guardacoste: береговая охрана; quanto costa?: сколько стоит?/ Зжасас крайщ! /венгр. сто крейцеров; Jesus Christ!/ ) из Неарапублитанского приюта его джонатану /собир. имя для американцев/ здесь токай, завтра туморе, мы сплесены, сделай что-нибудь, беспроводогненный. И имел ответ: Неудобно, Давид.
//Давид и Ионан = Шем и Шон//
       Видишь, чуваки, это выпаточится, капрезво конечно, но весь том и коротышка того заключается в том /ср. гл. 2: Паток Том и Резвун Коротышка/ : был он в своей бардической памяти опущен. Всё время продолжал он сокро́вещить с заслуженным удовлетворением любую и каждую крупицу огрязков болтовни, алчный до соседова слова, и если вообще когда-либо, во время Мундовой беседы сворошённой в нациевых интересах, тонкие нюансы были отбросываемы ему затрагивая его преступлинии зловедействия кой-какими благожелателями, тщетславно призывая писаниевскими аргументами оскорбранного паписта по поводу попытания взбодриться ради кидоса дела /гр. kudos: слава/, Прохвоста, и быть мужиками вместо грёбого нахлебника, чаша всё дери, как то: Прошу вас, что же значит, нализун, это континентальное выражение, если ты когда-ли с ним скре́щивался, мы думаем это есть слово типа каналья ?: или: Тебе где-либо, псарь, на твоих гуливерчивых приключениях иль в течении сельского трубадуренья, приходилось ли сталкиваться с каким-то определенным педерадостным молодым балагуродием отхныкивающимся на имя Низкий Свиньяк кто обращается к женщинам кривя один угол рта, живет на займы и скрыдцать-прячь рад от роду? без единого вздоха спешки как вырховный нахлыщ он и был, и ни капли не сожалея, он бы состроил праздное сухопутниково лицо, внедрился ухобудцевым /earwaker's/ карандашем во внешке своей подслушки и тогда, шепелявя, болтобошенную парнеллу, чтоб убить время, и хлопотея всё от него возмёртвое чтоб подумать что под покровами Янсенса Хреста...