Козельская Наталья Владимировна : другие произведения.

Береги себя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Какой ты? Каким себя видишь? А ты уверен?.. "Мини-проза-8", место в середине финального списка.

  Береги себя
  
  Свое экстра-я бережет каждый разумный человек. Я тоже берегу: как-никак, у меня в активе почти подписанный контракт на типирование. Впрочем, будем честными: неподписанный. Но ведь были предпосылки, были! И есть. И будут. Уж если я в одиннадцать лет сумел произвести впечатление...
  История, на самом деле, вышла забавная. Я, как многие мальчишки, мечтал стать рыцарем и спасти мир - ну, как в старинных книгах. А потом полез на силовую вышку спасать какого-то дошкольника - тут-то меня и заметили консолеры. Они впечатлились и так орали, что я едва не сверзился. Мальца я все-таки снял, дотащил до земли, передал зареванной мамочке. А эти двое налетели, обрадовались, давай меня по плечу хлопать и восторгаться... ну и предложили пройти отбор.
  Облизывали меня и холили целых два месяца. Папенька был рад - так рад, что даже передумал разводиться с маменькой. Но потом я разбил нашу семью, потому что не прошел третий отборочный тест. "Высокая степень непредсказуемости" - для ребенка-типажа это слишком важный параметр. А что они хотели, ни один из пацанов ведь не полез на вышку - все стояли внизу и глазели! А я полез. Ну и получилось, что сначала меня взяли, а потом отбросили... в отбросы.
  Да что тут скажешь, честные попались, мрак. Это я сейчас понимаю, что нужно было поискать консолеров попроще - те бы и маркировку на типаже написали какую надо, и разрекламировали бы в лучшем виде. А эти двое были легальные, с лицензией и всеми полномочиями и чувством ответственности размером с дом - в общем, подделывать параметры не пожелали. Ну и папенька сразу нас бросил. Сказал, что настрогает еще сыновей, получше некоторых.
  Но я своего часа дождусь, клянусь вам. Я свое экстра-я еще использую. Говорят, лет через сорок старички вроде меня - с бесинкой - будут сильно востребованы. Главное теперь - дотянуть до этого светлого дня. А уж потом заживу-у...
  Заживу, однозначно. Это сейчас мне хватает денег только на самые простенькие консольки. Ну, Рэмбо какой-нибудь или Человек-стрела. Банально, но деваться некуда. Хороший типаж нынче дорог. Зато на Рембо я подцепил свою жену. Ух, как она любит сильных бесстрашных мужчин! С консольки, конечно, приходится теперь почти не слезать, потому что мое экстра-я ей не слишком нравится. Мне её, впрочем, тоже. В натуральном виде она слишком озабочена своей внешностью и слишком любит спорить. Но это дело поправимое, на жене я не экономлю: покупаю самые лучшие консольки. В прошлом месяце была медсестра-развратница, в декабре Красная Шапочка, а на май я планирую осчастливить её Марьей-искусницей. А то в доме что-то совсем неуютно стало, да и от пары вышитых подушечек я бы не отказался. Поваляться, посибаритствовать... Кстати, консолька Обломова - моя самая любимая. Когда жены дома нет.
  Впрочем, у меня припасено кое-что покруче Рэмбо. Консолька ценная, нелицензионная, эксклюзив. Таких мало - потому что типаж очень ценный и мощный. За такую последние деньги отдать не жалко.
  А вышло случайно. В начале месяца занесла меня нелегкая к оракулу. Погода была мерзкая, нужно было где-то перетоптаться полчаса до встречи с друзьями - ну я и нырнул в подъезд. А там - огоньки мигают, целые созвездия на стенах, и секретарша с ужимками Мерилин Монро клиентов встречает. Пришлось пройти. Оракул - седой, мрачный тип с нечесаной косой - сказал мне, что в ближайшем будущем меня ждет большая опасность. Серьезная физическая опасность. Посоветовал поостеречься.
  Ну, и подсказал, где можно взять нужную консольку. Некоторые помнят: девица Маригольд, известная в прошлом веке тем, что все раны на ней заживали в несколько минут. Она даже специально на потеху публике себя ножом резала - ненормальная - а народ ставки делал, зарастет или не зарастет. Обогатилась девица. На старости лет захватила начало типажной революции, да и сделала себе копию. Правда, потом её по асфальту фурой размазало, никакие способности не помогли. Но я надеюсь, что мне все-таки не такая опасность грозит, а что попроще. Выложил последние три сотни за маленькую черную коробочку без маркировки. Дома попробовал: включил, щелкнул, потом палец иголкой уколол. Заросло! В полминуты заросло, не поверите! Вот что значит сила.
  Кстати, все говорят, что это обман и профанация: консоль влияет только на личностные, а не физиологические характеристики. Черта с два! Когда я Рембо, я могу трех амбалов по стенке размазать, хотя в жизни даже жену свою стукнуть толком не могу. В образе Рембо я точно знал, что завалю дюжину одной рукой (двумя руками - две дюжины, если не будут путаться под ногами). И заваливал. Ну и консолька Маригольд сработала на физиологическом уровне: я был уверен, что рана зарастет, она и заросла. В общем, теперь я Маригольд с собой ношу всегда. Мало ли, какая опасность меня подстерегает. Оракул зря говорить не станет.
  
  Пятница вообще для меня день несчастливый. В пятницу я завалил третий отборочный тест, в пятницу с женой познакомился (а ведь мог бы уже тогда насторожиться!), в пятницу на нынешнюю работу устроился.
  Работа, на самом деле, непыльная. Сопровождать богатеньких пациентов на курорт, на Лакесту. Будь добр, сиди с ними в каюте катера, пока тот бороздит просторы вселенной (бороздит он, конечно, надпространство, но это дела не меняет), объясняй, что происходит и следи, чтобы у болезного сердечко не засбоило от переживаний. Прыжки - они ведь не всех равнодушными оставляют. Я и сам первое время побаивался, потом привык. Тем более, что сейчас и аварий не бывает практически, все проблемы устраняет автоматика. Одно слово - синекура. Но не люблю я свою работу, что это за дело для настоящего мужчины?..
  На службу я обычно собираюсь довольно быстро, но на этот раз вообще пришлось мчаться как на пожар. Проспал я, а отлет через полчаса. Сгреб в сумку горку заготовленных с вечера консолек - и за дверь.
  В пути связался с руководством, узнал подробности задания. На этот раз везти надо было мальчишку-школьника. Я как в эпикриз заглянул, так чуть сам пациентом не сделался. И сердце, и легкие, и почки - всё у мальца ни к черту, как жив еще - непонятно. Да еще, говорят, безродный он, подкидыш, в детском доме растет. Но мне сестричка Светочка, которая парня к полету готовила, нашептала, что у ребенка, де, талант. Говорит, кто на его картины глянет - тот рыдает и мечтает стать лучше и добрее. А музыку его слушать без особого врачебного разрешения нельзя - говорят, так за душу берет, что та едва к небесам не улетает. Интересно мне стало, чего скрывать. Ну, думаю, хоть раз в полете развлекусь, расспрошу мальца про музыку да про картины. И ведь насторожиться бы! Помнить бы, что пятница! Нет, забыл.
  
  Мальчишка вовсе не выглядел больным: розовощекий, крепкий, вихрастый. Конопушки в пол-лица. Ухо краской вымазано - не иначе, в приемном покое малевал что-то, пока анализов ждал. Светочка его вывела ко мне, а сама сияет, что медный таз. Шепнула мне на ушко - точно! - нарисовал ей парнишка картинку на обороте назначения. Нужно будет попросить, может, он мне тоже нарисует. Жене покажу, пусть станет лучше и добрее. Ей не помешает.
  - Игорь, - представился он, протянул раскрытую ладонь.
  - Юрий Максимыч, - ответил я, удивившись крепкому рукопожатию. - Ты в гиперпрыжки никогда не ходил?
  - Нет. Это страшно?
  - Не станешь бояться - не будет и страшно, - ответил я по уставу.
  - Я не боюсь, мне интересно. А краски мне в дорогу дадут?
  Мы уже прошли коридором и теперь ехали на эскалаторе к двери катера. Утреннее солнце еще слабо прогрело воздух, подниматься на стартовую площадку было зябко. Игорь смущенно поежился.
  - Вы не бойтесь, - покосился он на меня. - Я не простужаюсь никогда. Мне и так болезней хватает.
  - Как скажешь.
  - И вообще я крепкий. Вот сейчас на курорте поживу - и можно будет даже на лыжах кататься. Давно мечтаю.
  - Покатаешься, - я открыл основной люк и пропустил вундеркинда вперед. - Приехали, заходи.
  
  Согласно уставу, я должен заранее предупреждать пациента о том, что катер скоро войдет в прыжок. Но на счет мальчишки я был уверен: этот истерик закатывать не станет. Разговор у нас складывался забавный, прерываться было жалко. Он рассказывал про свои картины, я вспоминал, как в его возрасте писал девчонкам стихи... Когда стены едва уловимо "расплылись" и в иллюминаторы на мгновение заглянуло ничто, Игорь чуть заметно вздрогнул.
  - Уже? - спросил он, оглядываясь на круглое оранжевое око во всю стену.
  - Не дрейфь, лететь совсем недолго.
  - Я не дрейфу... флю... просто странно. Такой цвет необычный - там, за иллюминатором.
  - Свойство надпространства, - я пожал плечами. - Прокалывание сверхматерии дает такой интересный визуальный эффект. Говорят, животные с инфракрасным зрением видят даже кое-что поярче.
  - А-а, - рассеянно кивнул Игорь. - А это можно нарисовать? Красиво получится...
  - Ты не успеешь, личного времени пройдет всего минут двадцать - а потом мы уже выпрыгнем обратно в наше пространство.
  - Тогда я постараюсь запомнить, - Игорь уставился в окно. - Я запомню и зарисую, а на обратном пути нанесу последние штрихи.
  Нет, ну каков художник! Отъявленный!
  - Игорь, а почему тебя не типируют? Ты же, как мне сказали, гений.
  - Нельзя. Во-первых, я болен, а типирование может быть небезопасно. Во-вторых, у меня нет родителей, которые дали бы согласие на процедуру. Опекун - государство - такими полномочиями не обладает. Ждем, пока мне восемнадцать стукнет.
  - Говоришь ты складно.
  - Журналисты постоянно спрашивают - научился отвечать. Вы меня не отвлекайте, Юрий Максимыч, я немножечко посмотрю, хорошо?
  Ответить я не успел.
  Хваленая автоматика решила, что пора и честь знать. Нас дернуло, тряхнуло, верх и них заплясали гопак так бойко, что я подумал, не расстаться ли со съеденным завтраком. Игорь - забыл пристегнуться - вылетел из кресла, треснулся об иллюминатор, упал и откатился в угол. Я вцепился в поручни и кое-как удержался на месте, стараясь не повторить участи пациента. Оранжевый огонь за бортом погас, уступив место черной бездне, которая теперь пялилась на нас разноцветными глазами звезд.
  Игорь застонал, приподнимаясь на локте.
  - Аварийная посадка, внимание, пристегните ремни, аварийная посадка, внимание, - забормотал трескучим голосом динамик.
  Нет, автоматика все-таки свое дело знала.
  Я с трудом отлепил вспотевшие ладони от поручня, прошел пять шагов, поднял и взгромоздил пациента в кресло - голова у мальчишки болталась, будто он спал, а глаза были совершенно осоловелые - и пристегнул ремни. Закрепил себя в амортизационной нише. Аварийная посадка, что за чушь, такого на моей памяти ни с кем не случалось! Будем надеяться, что бортовой компьютер уже передал наши координаты куда следует, и за нами вышлют капсулу. За мной, может быть, и не торопились бы, но тут мне повезло - вундеркинда, конечно, постараются спасти как можно быстрее.
  - Ты в порядке, Игорь? - спросил я на всякий случай, когда катер взревел двигателями, тормозя в атмосфере неизвестной нам планеты.
  Мальчишка не ответил, однако пальцы правой руки вяло сложились в кольцо - ok. Ну что ж, о"кей так о"кей, сейчас приземлимся и разберемся.
  Пока катер трясся и взревывал, я вспомнил о своих должностных инструкциях. Докторская консолька лежала там, где ей положено - на полочке с оранжевым крестом. С нею я становлюсь прекрасным хирургом, терапевтом, педиатром и медбратом - великая вещь эта консоль! Может, пока мы падаем, закрепить ее - вдруг помощь понадобится сразу? Не ему, так мне. Я протянул руку.
  Пальцы соскользнули в тот момент, когда катер злобно, с какой-то истеричностью дернулся вверх, вниз, мелко задрожал, словно испуганный заяц, а потом снова начал болтаться из стороны в сторону. Краем глаза я заметил, что голова Игоря мотается в такт броскам катера - похоже, мой подопечный потерял сознание. Только бы шею не сломал.
  Проклятая консолька будто ждала, пока я отвлекусь на пациента. Я ведь почти вытащил ее, но при очередном рывке она выскочила из пазов, пролетела полкаюты, стукнулась об угол столика, отлетела обратно, приземлилась у моих ног, и тут на нее опрокинулась ничем не прикрепленная тумбочка. Моя тумбочка, между прочим. Я в ней храню разные диски, если вдруг случится, что пациент потребует гипносна и полчаса перелета я буду предоставлен сам себе.
  Синяя ножка врачебной консольки отломилась с противным звоном.
  В этот момент катер наконец закончил посадку: ударился о землю с такой силой, что амортизаторы в моей нише зарычали от натуги. Мы еще несколько секунд заваливались на бок, а потом катер замер и наступила тишина.
  
  Без врачебной консольки я мог немногое. Впрочем, многое и не понадобилось: Игорь быстро пришел в себя. Он был цел, только глаза оставались совершенно потусторонними: казалось, он все еще видит внутренним взором, как катер, взревывая, валится на планету.
  В иллюминатор было видно поросшее редкой желтой травой поле, пара сучковатых деревьев на пригорке, мутные лужицы воды поодаль. Унылый пейзаж. Но могло быть и хуже: по крайней мере, мы попали на планету с атмосферой.
  Пока мальчишка приходил в себя, бортовой анализатор неторопливо выдавал сводку по условиям окружающей среды. Я даже присвистнул от удивления: мы, оказывается, свалились на планету земного типа! Запросил дополнительные данные и получил ответ: планета Каден, население гуманоидное, уровень развития цивилизации - позднефеодальный. Ну и далее рассказы о культуре, науке, искусстве и прочей лабуде. Феодальный строй - это хорошо, это нам на руку. Хуже, если бы здесь были времена холодной войны и нас сбили бы противовоздушные силы. С другой стороны, феодальный строй - это плохо. Вряд ли мне понравится, если нас сейчас поймают и сожгут как колдунов.
  - Давайте выйдем, - слабым голосом сказа Игорь, поднимаясь из кресла.
  Я уставился на него с сомнением. Не повредился ли паренек рассудком?
  - Ты с ума сошел. Неизвестная планета, неизвестные бактерии...
  - Я видел сводку, бактериологический фон безопасен, - парировал мальчишка. Провел ладонями по лицу, будто собираясь с силами. - Посмотрите, какое тут небо. Я должен его запомнить.
  Небо и вправду было красивое - ярко-бирюзового цвета, с легкими перышками сиреневых облаков. Над горизонтом вставали две бледные луны - желтая и темно-красная. Кажется, вот-вот спустятся сумерки.
  - Это безрассудство, Игорь. Я за тебя отвечаю, а скоро ночь...
  - До ночи мы вернемся. Я не уйду от катера, обещаю, - Игорь посмотрел на меня умоляюще. - Когда еще я увижу такое? Я даже на Земле почти не путешествую: плохо переношу взлет и посадку. А тут небо...
  - Десять минут, - сжалился я. - И ни шагу в сторону.
  В последний момент, когда переборка уже была открыта, я вытащил из упавшей тумбочки сумку с консольками, которую собрал утром. Вдруг пригодится. Сломанную врачебную в сердцах пнул под кушетку.
  Игорь уже ждал меня снаружи.
  
  Не зря я не люблю пятницы. Ну почему я не помню о том, что этот день для меня несчастливый? Не уберег пациента. По собственной глупости не уберег. По собственной невнимательности. Мог бы догадаться, что мальчик все-таки нездоров...
  ... Сначала все шло хорошо: мы медленно брели по безлюдному полю прочь от катера, Игорь чуть позади - задрал голову и молчал, стараясь запомнить все нюансы небесной окраски.
  Его слабый вскрик застал меня врасплох. То ли Игорь получил при посадке небольшое сотрясение, то ли голова у него закружилась, то ли он просто не смотрел под ноги - но когда я оглянулся, он лежал в небольшой промоине, оставшейся от пересохшего ручья, и старался приподняться на локте. Правая рука была неестественно вывернута.
  - Ты в порядке? - спросил я, в два прыжка оказавшись рядом. Надеялся, что он снова покажет мне, что все о"кей, но Игорь поднял на меня глаза с огромными черными зрачками.
  - Кажется, я руку сломал, - пробормотал он, сипло дыша.
  Рука действительно выглядела неважно: ниже локтя уже немного посинела. Пальцы мальчишки мелко подрагивали от боли. Вот незадача! Я рванулся было, чтобы принести из катера аптечку с анестетиками, но вовремя вспомнил про сумку.
  - Разъем у тебя есть? - спросил я. Игорь растерянно кивнул.
  Ай да я, ай да Маригольд! Сейчас мы тебе поможем, глупый беспечный вундеркинд! Ох, какой же я молодец.
  Парнишка покорно склонил голову, и я увидел на затылке две черные точки - разъем для консольки. Достал из сумки ту самую, целебную, черную, без маркировки. Аккуратно приложил к макушке мальчика - тонкие ножки с легким щелчком вошли в паз. Игорь дернулся, обмяк на несколько секунд. После подключения консоли всегда так: какое-то время консольная личность и экстра-я борются за право обладания разумом. А потом консоль побеждает.
  - Сейчас заживет, - гордо сказал я. - Ты оглянуться не успеешь.
  Мальчишка тяжело дышал.
  - Болит сильно, - сказал он через минуту. Попытался встать, но не смог - так и остался сидеть на земле, дрожа, скорчившись.
  - Сейчас я принесу аптечку, подожди меня тут.
  Чертова пятница.
  Чертова планета с ее чертовым позднефеодальным строем.
  Чертов оракул с его предсказанием.
  Десять шагов я пробежал без проблем, а на одиннадцатом провалился в искусно замаскированную ловчую яму.
  
  Боль в лодыжке была дикой. Такой дикой, что я взвыл. Потом попытался взять себя в руки, но перед глазами все плыло. Дрожащими пальцами ощупал ногу, чтобы понять, в чем дело... и тут меня вывернуло. На щиколотке сомкнулись толстые, острые, ржавые зубья капкана. Ощущения были такими, будто ногу грызла свора бешеных собак. В голове будто гранату взорвали. Никогда раньше не приходилось такого испытывать - меня трясло так, будто я попал в десятибалльное землетрясение.
  - Юрий Максимыч, что случилось? - донесся до меня слабый голос Игоря.
  - Сиди на месте, - проскрежетал я. Подумал: так мы и будем сидеть, пока не умрем. Я-то встать точно не смогу. А он... Впрочем, скоро Маригольд подействует, и мальчик сможет сбегать в катер за аптечкой.
  Я ощупал пояс. Хорошо, что у меня есть веревка. Плохо, что сейчас я не в состоянии по ней выбраться. Проклятая пятница!
  В светло-бирюзовом круге над головой показалось испуганное лицо.
  - Зачем ты встал? Подожди полчаса, твоя рука будет в порядке. Потом ты сможешь мне помочь.
  - Вам плохо?
  - А сам не видишь? Молчи лучше.
  - Я могу помочь.
  - Дождись, пока зарастет рука.
  - Она не заживает. Вы не то подключили. А я в детстве увлекался средневековой охотой, даже капканы изучал. Я к вам спрыгну и помогу, хотите?
  Черт. Это я в детстве изучал средневековье и капканы. Это свою детскую консольку - ту самую, что я сделал для себя после того, как провалил третий тест - я подключил к Игорю. Конечно, тогда я не думал, что её можно продать - просто было обидно, что меня не взяли. С тех пор я ее ни разу не использовал, хранил как раритет, память о себе-одиннадцатилетнем.
  Но это значит, что Маригольд по-прежнему со мной, в сумке. Я могу себя излечить.
  Пальцы лихорадочно шарили в кармашках. Вот она, заветная, желанная черная коробочка без маркировки. Сейчас-сейчас, скоро я буду в порядке. Иди ко мне, мое спасение... щелк. Искры из глаз.
  Пять секунд забытья.
  Я открыл глаза в полной уверенности, что моя боль не такая уж страшная. И моя рана совершенно неопасна. И через полчаса я буду в порядке. Какое блаженство...
  - Я прыгаю. Мы выберемся, не бойтесь.
  - Стой!
  Проклятая "высокая степень непредсказуемости"! Он действительно прыгнул. Я вспомнил себя - того, забытого, отчаянного, храброго - я ведь прыгнул бы без раздумий. А сейчас я растерянно смотрел, как ребенок - будто в замедленном кино - падает в яму... падает... приземляется... щелчок... второй капкан... я его не заметил, он был присыпан прелой листвой... вскрик.
  Игорь дернулся - страшно, с каким-то металлическим скрипом. Заскулил от ужаса.
  Даже моих скромных познаний в медицине (без врачебной консольки я знаю не так уж много) хватило, чтобы понять, что ржавые зубы перекусили бедренную артерию. Игорь забился, закричал, в лицо мне ударил фонтанчик крови. А затем с мальчиком случился, видимо, болевой шок. И он затих.
  Я подполз к ребенку и попытался раскрыть капкан - но от моего нажатия кровь полилась сильнее. Это было похоже на протечку в водопроводной трубе: жаркая темная влага лилась без остановки. Я уже весь был в крови. Хорошо, что я не вижу его лица.
  Мокрыми пальцами я схватился за консоль на своей макушке, чтобы выдернуть, чтобы отдать подопечному, чтобы помочь. Пальцы задрожали и соскользнули. Соскользнули снова. Меня охватил дикий, животный ужас - ведь я прекрасно помнил, что без Маригольд боль снова будет разрывать меня на части. Попробовал снова. Дьявольщина. Руки дрожали.
  А потом я просто вцепился в волосы и сидел, покачиваясь, глядя, как из человека вытекает жизнь.
  
  Я вытащил черную коробочку, как только моя щиколотка зажила. Легко освободил от консоли Игоря. Вставил в вихрастую макушку верную Маригольд. Глупо говорить, что я надеялся его спасти. Я не смог этого сделать, а теперь и Маригольд ничем не поможет. Время упущено. Проклятая пятница.
  Игорь не шевельнулся, когда черная консолька впилась в его затылок. Я машинальным, идущим откуда-то из прошлого движением раскрыл пасть своего капкана и освободил ногу, на которой красовались два ряда розовых рубцов в корке запекшейся крови. Игорь не двигался. Что я наделал? Ужас от осознания произошедшего накатывал постепенно, волнами, заставляя тело содрогаться в спазмах - впрочем, свой завтрак я оставил на дне ямы еще полчаса... неделю... год назад? Так глупо. Как я мог так поступить. Ведь я с детства мечтал, что совершу подвиг. Вот, Игорь сейчас попытался совершить подвиг. Подвиги всегда плохо кончаются. В одиннадцать лет я об этом не думал.
  Я выбрался из ямы, цепляясь за корни и упираясь окровавленными пальцами в стенки. Постоял наверху, приходя в себя. Дрожащую руку неприятно холодила черная коробочка без маркировки. Впрочем... вот эту маленькую цифру 11 я написал тогда, двадцать пять лет назад. Я ведь был другим. Я ни разу не возвращался к себе-прежнему. А что, если...
  
  Легкий щелчок, искры, пять секунд беспамятства.
  
  Очнувшись, я обнаружил себя возле суковатого дерева. Руки сосредоточенно вязали петлю. Веревка была прочной, она выдержит. Что я делаю? Это я, одиннадцатилетний мальчик, не могу простить себе слабость? Предательство? Какая чушь. Консольная личность всегда побеждает, но ведь я могу от нее избавиться. Стоит только протянуть руку, потянуть, услышать щелчок. Это просто. Черт, это же очень просто.
  Я протянул руку и завязал узел потуже.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"