Эскалатор был старый, натруженный. Он уже с трудом поднимался - всё-таки, столько ступеней... А сердце, точнее, механизм, было изношено. Но даже замена сердца уже бы не помогла: он просто был старый и своё отжил.
Он уже с трудом поднимал людей, слушая их разговоры друг с другом или по телефону. Многие люди ехали молча, - тогда он слушал их молчание, пытаясь угадать, о чём эти люди думают.
Сегодня у него был ужасно беспокойный день: пятница, к тому же началась весна. Он чувствовал это время года по тому особому радостному оживлению, которое угадывалось в толпе стоящих на нём людей: они спешили на дачи и просто за город.
Обычно эскалатор радовался вместе с ними и, поднимаясь ступеньками к выходу, старался вдохнуть прорывающийся в распахнутые двери уличный воздух, - такой волнующе свежий, бодрящий. Но сегодня почему-то ему было тревожно: воздух казался холодным, ветреным, дующим в спину.
Эскалатор с трудом опрокинул самую верхнюю ступеньку в свою шахту и почувствовал, как в механизме что-то хрустнуло. Сердце его заныло, потом стало наполнятся болью, всё сильнее и сильнее. `Это - конец`, - понял эскалатор. Он почувствовал, что через секунду рухнет, но вдруг заметил на своей спине где-то посередине маленькую девочку. Её пальчики были сложены вместе, в узкую ладошку, лежащую на резиновом поручне. `Если я упаду, ей - конец`, - подумал эскалатор. Из последних сил, преодолевая боль в поломанном механизме, он дотащил ту ступеньку, на которой стояла девочка, почти до самого верха, и замер. Он не видел, как засуетились работники метро, не слышал, как испуганно галдели поднимающиеся в кои-то веки своими ногами пассажиры, не чувствовал, как они наступают на его спину. Последняя мысль была: не упасть, не рухнуть в бездну, не допустить гибели людей и той маленькой девочки с пальчиками, сложенными в узкую ладошку. Но почему-то услышал, как эта девочка расстроенно сказала маме: