Сначала было планирование. О готовящемся захвате Дома миллионов знали все высшие чины, а также их семьи и слуги. Да и вездесущие журналисты быстро прознали о будущем нападении, а с ними сначала Корбин, а потом и вся Красная Империя. Могли обойтись и без журналистов: постоянные маневры, сборы и учеьные тревоги тоже могли навести мирных граждан на подобные мысли, но с первыми разворотами газет вышло быстрее.
Когда все это распространилось, буквально за пару месяцев, Совет был в ярости. Больше всего негодовал канцлер, известный кутила, сплетник и умнейший интриган. Он же первым начал отговаривать Императора от его империалистических планов, но его святейшество уперлось рогом и по-прежнему настаивало на скорейшей атаке. Эльтскер иногда думал, что это канцлер пустил эти слухи, перестав надеяться на благоразумие своего правителя. Одного он не учел: полного безумия Императора.
Война была, по ощущениям Эльтскера, проиграна еще до ее начала.
Подготовка шла из рук вон плохо. Постоянно обнаруживались все новые и новые недостачи на продовольственных и оружейных складах, недовольство мирных граждан только нарастало, солдаты тоже не горели желанием идти на войну после стольких лет мирной жизни. Красная Империя - военная держава! - прогнила изнутри.
Внезапно всплыли все жадные прапорщики, все вороватые интенданты, каждый каялся и бился челом об пол, но украденое не вернешь. Проявились все нечестные сделки на производстве оружия, все откаты и взятки, но обнаружить брак в магическом оружии не так уж просто - не поймешь, пока не попробуешь. То есть пока тебе руку не оторвет.
Выявилась фатальная неготовность населения. Маршировали вяло, прятались во время учебных тревог неохотно, на повышение налогов отреагировали очередными восстаниями. Никто не хотел войны.
Эльтскер тоже не хотел. Но был военным, да не простым солдатом, а офицером, капитаном, почти майором. Служба обязывала.
Война не была его мечтой, как у многих других офицеров в армии. Эльтскер был согласен на медленный, но верный карьерный рост, не прерывающийся шальной пулей. Он хотел тихой, уютной жизни в Корбине, без месячных командировок, еды с костра или - боже упаси! - палаток. Поэтому маршировал он тоже неохотно, приказы отдавал вяло, а на собрании командования спал.
Единственным, кто ее жаждал, был Император. И его огромная сила воли, его власть, толкали неповоротливую машину Красной Империи, пока она не разогналась сама. Пока не появились провоенные митинги на улицах, пока не стало записываться в армию все больше и больше солдат, пока не загорелись огнем глаза остальных офицеров.