Безымянная планета, сектор 13. Потеряна связь с экипажем разведовательной миссии. Вероятная причина: крушение при посадке. Поисковая экспедиция: вопрос решается.
...Романа бросили в бревенчатый ящик, но перед этим исполинские лапы стащили с него скафандр, едва не повыдёргивав конечности. В ящике сидели ещё двое. Общения между ними по понятным причинам не сложилось. Ни еды, ни воды не дали, и когда их вновь решили переместить, силы были на исходе.
Похожие на грузоподъёмные клещи пальцы первым сцапали человека. Наученный кровоподтёком во всё тело, Роман не уворачивался. Его поднесли к напоминающей столешницу плите и приклеили к сгустку слизи, расправив в стороны руки и ноги. Рядом прилепили сокамерников. Слева оказалась зелёная несуразность с раздутой башкой, на которой помещался десяток гляделок. В десанте таких называли - Брокколи. Справа растянули омикронского Омара. Не зная заранее, про разумность клешняка было б не догадаться.
Над ними нависла голова размером с посадочный бот. Два влажно блестящих глаза осмотрели "букашек". Так мог бы взирать Бог на плоды своего творения.
- Сволочь! - заорал Роман. - За тобой уже летит весь космический флот! Какой бы ты ни был здоровенный, тебя и твоё логово испепелят термоядерными ракетами!
Браваду пресекла осипшая глотка. Выдирая волосы из затылка, Роман повернулся вбок, - Брокколи не шевелился. Его гляделки были полуприкрыты, но при этом настороженно озирались. С другой стороны Омар беспрестанно менял окрас панциря. Что это, тоже своего рода крики и проклятья? Только, понимает ли их переросток. На то, чтобы захватить пленников, его мозгов хватило, так что, может, и понимает. Ведь что-то это огромная голова обдумывала, какие-то мысли проистекали в её необъятной толще, морща выпуклость лба.
- Я не боюсь тебя! - ещё крикнул Роман. - Хоть дави меня, хоть жри, - всё равно ты останешься тупорылым уродом!.. Держитесь, ребята!
Просто лежать и молчать Роман не мог. Он брыкался, он вопил. Ему удалось высвободить одну руку. Бессмысленный возглас счастья!
В следующее мгновение с прежней твердокаменной аккуратностью его оторвали от плиты. По ощущениям он оставил на ней половину кожи. Перенесли в новый ящик, теперь с прозрачными стенами. Хрипя от боли, он прильнул к подобию стекла. Большой Урод взялся за Брокколи: помял его, понюхал. А затем отшвырнул, как ненужный хлам. Роман пожелал хитрюге выжить после падения. С Омаром обошлись не столь нежно, на плите осталась одна из суставчатых лап. Это уже не имело значения - клешняк отправился в разинутую пасть.
Роман подавился собственным воплем. И упал.
...Когда пришла обречённая успокоенность, он приподнялся.
Это место оказалось попросторнее прежнего ящика. Здесь были камни, песок и напоминающая бассейн посудина с водой. А перед Романом стояла женщина. Обнажённая, немолодая и грязная. Стояла и смотрела на него с безумным выражением.
Свет потускнел.
Роман обернулся. Позади вздымалась гигантская голова.
"Значит, ты решил поиграться, головастый... Зря, ведь пока я жив, - бой продолжается".
Глаза за стеклом наблюдали с беспристрастностью самой Вселенной. Исполинский палец ковырялся в ущелье носа.