Ковалёв Александр Андерсон : другие произведения.

Жемчуг Рекрутер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Госта - аграрный отсталый средневековый мир, позорное пятно среди цивилизованных планет Жемчужной Нити, где процветают мракобесие, ксенофобия, а также войны, болезни, инквизиция и прочие прелести средневековья, одним из которых является высокая детская смертность. Однако даже такой культурно и технически отсталый островок человечества способен произвести талантливых людей. Но здесь, они обречены бездарно сгубить свои таланты. Вергилий Гай Маласса - уполномоченный Дипломатическим Корпусом Жемчужной Нити эмиссар-рекрутер и просто талантливый педагог, выбрал это место, чтобы отделять зёрна от плевел, и давать возможность талантливым детям проявить себя, если не на Госте, то в других мирах. Но многие местные считают его посланцем дьявола и не спешат отдавать чужаку своих детей.


   Жемчуг
  
   Глава 1. Рекрутер.
  
   Госта, княжество Грушевское. 1455 год от заселения мира(местное летоисчисление). 2542 год от Исхода с Терры. 13 Гостанские сутки.
  
   Промозглый холодный ветер обрывал жухлые листья с побегов горной ивы, что пробивались меж камней в кладке старого полу-рассыпавшегося замка. В груде наваленных горой замшелых валунов едва угадывались прежние очертания постройки. Полукруглая осыпь с зелёной лужайкой на верху некогда была кольцом внешних стен. Но сейчас она напоминала склон холма, во фронте которого прорезался относительно целый фриз надвратного укрепления - ажурная готическая стена из чёрного слюдянистого камня. Её украшало множество заполненных химерами и горгульями ниш между монолитных колонн, служивших рёбрами жёсткости для всей конструкции.
   Химеры и бестии, изображали алхимическое таинство трансмутации. Вот примостился на карнизе "Чёрный Ворон" символизирующий грязный осадок философской серы, а напротив него изогнул спину "Красный Лев" - аллегория очищенной от скверны перво-материи философского камня. Под двумя первоэлементами, из сочетания которых создан мир, развернулась картина творения. Её окаймлял замкнувшийся в цикле, пожирающий хвост, Червь Уроборосс, иллюстрирующий закон сохранения масс и энергий.
   Отделяя божественное творение от земной юдоли, над порталом главного входа на полке карниза выстроились святые и теурги. Ищущие, изучающие, спорящие друг с другом, но все, не смотря на разное выражение, имели каменные суровые лица нетронутые страхом или сомнениями.
   Ниже святых застыли в движении земные люди и их герои. Сцены битв, охоты, сева, сбора урожая, рождения ребёнка, смерти и похорон...
   Вергилий, в ожидании хозяев, с удовольствием разглядывал скульптуру, слегка приоткрыв рот в беззвучном вздохе восхищения. Он в совершенстве изучил культуру и искусство Госты. Мог по памяти воспроизвести каждый шедевр Черкасского зодчества или Залесской фортификации. Помнил наизусть трактаты Луки Богоотступника. Но он никогда не бывал на Госте, не дышал её воздухом, не видел света её радиоактивного солнца, хотя и учился всю жизнь ради визита на эту планету. Глаза Вергилия жадно впитывали образы, язык - вкусы. Нос - запахи, кожа - ощущения.
   Мельком взглянул на часы - хозяевам пора бы уже появиться, но их всё нет. Вергилий решил воспользоваться опозданием господ и обойти замок кругом. С северной стороны, где кончалась полукруглая каменная осыпь, возносилась ввысь, словно вершина скалы, отвесная стена донжона. За ней начиналась волнистая равнина, похожая на застывшие в камне брызги и волны воды под сильным порывом ветра. Вергилий перевёл взгляд с долины на стену донжона, но не увидел каменной кладки, лишь спёкшееся гладкое абсолютно чёрное стекло, хотя по краям виднелись тяжёлые толстые потёки и капли застывшего расплавленного камня. Со стороны, с большого расстояния, замок напоминал свечной огарок. Вергилий коснулся чёрной глянцевой стены, она была абсолютно гладкой. Гладкой, непроницаемо тёмной и сияющей черным внутренним светом.
   - Оно взорвалось там, в десяти километрах!
   Вергилий резко обернулся на слова и увидел крепкого седого старика с вислыми серебряными, но ещё чёрными на концах, усами. Наверное, он их иногда красил, чтобы казаться моложе. Стриженный под горшок, с массивной золотой серьгой в ухе. Леденящий ветер трепал его лунные волосы, старый засаленный плащ из завязанной на груди шкуры серого барса, звенел кольцами перетянутой широким поясом кольчуги из корундового сплава со вставками синей меди.
   Старик казался древним и сам замок. Его лицо было каменным, под стать ликам святых на карнизе замковых врат. Но при этом он с лёгкостью держал на плече жилистой рукой старинный двуручный меч, с каким ходили в бой пешим строем обнищавшие рыцари Черкасского Герцогства. Подле старика, прячась за его плащом, стоял мальчик лет восьми, сжимая в руках слишком тяжёлый для него отцовский шлем, и едва ли не шатаясь под тяжестью закинутого за спину щита. За их спинами молча паслись козы, подгоняемые бегающими вокруг чудовищными овчарками, с шипованными ошейниками и накинутыми на спины кольчужными чепраками. Места здесь издревле были лихими, а каждый пастух и охотник считался воином, под рукой своего феодала. По этому Вергилий не удивился, увидев пастуха в доспехах и с оружием.
   Старик словно ореховым прутиком взмахнул клинком и обратил его остриём в сторону долины, где далеко у горизонта вздымалось к холодному небу причудливое скальное образование. Там, как застывшие в камне под внезапным порывом вихря пепел и дым, врезались в небо ажурные каменные пики.
   - Это было ещё на моей памяти, - продолжал скрипучим голосом старик, - Мне было пятнадцать. А отец в тот день бился с ублюлками из Залесского Графства. Они выманили его за пределы Щита и тогда бросили первую, в огне которой сгорел отец и другие мечники. Тогда они уже беспрепятственно ворвались под Щит и бросили уже вторую. Вот тогда эта стена и спеклась. Но камень выдержал. И когда они приблизились к моему дому, думая, что все мертвы, я вышел из замка с теми, кто ещё мог драться, и убил их всех этим!
   Тут он поднял меч остриём к небу, а затем повернулся к Вергилию и со свистом вонзил клинок в каменистую землю. Вергилий отметил про себя, что меч, по крайней мере, сам клинок, сделан из пластистали. Особо прочный материал, получаемый "гравитационным спресовыванием пяти-шести объёмов стали в один. Такой металл делали только на Дубль Нуклие, где природные условия позволяли провернуть подобный фокус. Но тогда и сам меч должен быть раз в пять-шесть тяжелее обычного. Однако старик машет им, как скрипач смычком. Тут Вергилий заметил, что и от меча исходит такое же чёрное радиоактивное свечение, как и от стены замка, пережившего ядерную бомбардировку. Значит, в клинке заключён сердечник из Меркурия, создающий лёгкий анти гравитационный эффект. Слишком дорогое оружие не то что для пастуха, пусть и воина, но даже для захудалого рыцарского рода.
   Вергилий вежливо откашлялся и с опаской спросил:
   - Может ли так оказаться, что благородный мечник, пасущий своих коз под стенами замка Князя Кракове, окажется самим князем Варславом Михалом Кракове?
   - Твоя догадка верна, - усмехнулся старик, сверкая коронками золотых зубов, - Надеюсь, ты не столь глуп, чтобы решить, будто князю Грушевскому постыдно пасти свои стала, подобно тому, как их пасут его благородные мечники?
   - Нисколько! - Вергилий учтиво поклонился, придерживая рукой тонкий меч-рапиру на поясе, - Напротив, я вижу, как скромность украшает ваше величие, а труд - благородный рыцарский дух.
   - Ты на удивление вежлив для пришельца, - подозрительно проскрипел князь, одновременно забирая у сына шлем, и натягивая его на голову, - Хоть ты и выглядишь, как мы, говоришь как мы, чисто и без акцента, но я чувствую в тебе это.
   Вергилий нахмурился и положил руку на рукоять меча. Драться с таким известным мечником, как Князь Кракове ему совсем не хотелось. Кто же мог знать, что даже осторожная вежливость может вызвать подобную реакцию? Пусть Вергилия и учили всю жизнь дипломатии, к неожиданностям никогда нельзя быть готовым. На то они и неожиданности, ведь если бы их можно было прогнозировать, они бы уже не были таковыми.
   - Я знаю, зачем ты пришёл, дьявольское отродье, и знаю кто ты! Нечестивый! Лукавый! Ты из этих дьяволов, что приходят из ада загробного мира и покупают души глупцов за проклятые богатства!
   Вергилий внутренне оскорбился, ему хотелось крикнуть: "Да ты же угрожаешь мне мечом выкованным с помощью из этих самых богатств, на тебе кольчуга скреплённая кольцами из продаваемой нами синей меди, да даже твой замок выдержал ядерный удар благодаря нашим товарам, и сами ядерные бомбы вы делаете из привозимого нами Меркурия!" Вергилий хотел всё это сказать, но промолчал, улыбнулся, отпустил рукоять клинка и произнёс:
   - Я пришёл не навязывать вам свою волю, или торговаться за душу. Но лишь ради того, чтобы узнать волю вашу и подчинится ей. Но и так же, чтобы испытать вас, но испытать не в бою на мечах, ибо о таком мечнике как вы, известно и за пределами Госты, во всех мирах Жемчужной Нити!
   Князь пожевал пустым ртом и сплюнул из-под густых усов.
   - Так ты гость, значит будешь? Ну что ж, гость, не заставляй меня пожалеть о том, что пустил тебя в дом, вместо того, чтобы разрубить у порога. Сенека! - старик повернулся к мальчику, - Загони коз в замок, и приходи в гостевой зал. Но прежде заскочи на кухню и потребуй у Аглаи состряпать на стол, а сам вскипяти мне и гостю зелена вина с корицей. Ветер нынче холоден, а ждать Аглаиной стряпни дело не скорое.
   Мальчик молча кивнул, и, сгибаясь под тяжестью всё ещё висящего за спиной щита, побежал к козам, высвистывая на ходу команды овчаркам. Послушные псы под руководством мальчика погнали стадо ко входу в замок.
   - Он славно руководит их движением, - одобрительно кивнул Вергилий, наблюдая за действиями парня.
   - Все грушевские такие! - Надменно отвечал старик, вновь укладывая меч поудобнее на плече, - В годы детства и отрочества они учатся не пасти коз и овец, а пасти народ! Каждый феодал это пастух, его подданные - козы, а воины - овчарки, а враги - волки и воры. И Сенека... Он учится править и командовать.
   - И вы хорошо его учите.
   - Нет, плохо. Его следовало бы больше учить воевать и молиться, чем править.
   - Но почему? - удивился Вергилий, хотя на самом деле, конечно, он не был удивлён, и прекрасно знал, в чём дело. Но ему хотелось, чтобы Князь Кракове сам это сказал. И старик заговорил:
   - На Госте в Герцогстве Черкасском, Графстве Залесском, и прочих землях, да вольных ленах, издревле повелось рожать много сыновей. От того, что многих из них у нас хотят забрать. Первенцев забирают в армию, где те воюют у самых звёзд, пока не сгинут среди сражения, и больше никогда родители их не видят. Вторых сыновей забирают в священники и те навсегда удаляются от мира, чтобы молить господа о заступничестве и спасении нашего мира. И вновь родители никогда их не видят. Могут придти и за третьим сыном, забрать его в ученье, чтобы сделать богословом, философом за кафедрой, алхимиком, врачом или судьёй. Надеяться оставить себе и воспитать наследника родители могут лишь на четвёртого и последующих детей. А Сенека...
   - Он первенец?
   - Да! И его ждёт в любом случае постриг. Либо в солдаты, либо в монахи.
   - И такая судьба ждёт даже дворянских детей?
   - В первую очередь дворянских, ведь лишь дворянам с кровью родителей прививается чувство долга и ответственности. Госта стоит на опоре из нашей чести, и мы живём и рождаемся ради её блага. В этом смысл дворянства, а не в том, чтобы править, воевать и жаждать власти. Дворяне рождаются, чтобы отдать жизнь ради своего Феода, и своего народа. Мы пастухи, что умирают, защищая своё стадо.
   - Именно по этому я прибыл в ваш дом, - с удовлетворённой улыбкой произнёс Вергилий.
   - Ты пришёл за моим сыном?
   - Да. Из дворян Госты выходят одни из лучших Эмисаров и Сатрапов. Очень качественный материал.
   - Значит, ты хочешь забрать его туда? - князь задрал голову и посмотрел в чернеющее хрустальное небо.
   - Я не могу сказать, что это лучше, чем армия или монастырь, но не хуже. А главное, там он сможет лучше всего защитить Госту. Защитить от того, от чего не могут клинки солдат и молитвы священников.
   Князь не ответил. Он нахмурился и стал мрачнее ледяного хрустального неба над их головами, а взгляд сделался страшнее всех чудовищ и химер, что украшали фриз надвратного укрепления. Он молча повернулся к замку и пошёл, призывая гостя жестом следовать за собой.
   Они обогнули замок кругом и очутились перед надвратным фризом, прошли под старинной аркой ворот, сложенной буквой "П" из трёх покрытых резьбой мегалитов. Здесь не было двери или решетки. Её заменяло статичное поле, расступавшееся перед волей хозяина замка. Высокие технологии, сокрытые в древних замшелых камнях создавали ощущение магии. Невидимая преграда пропускала лишь тех, кто достоин войти. Совсем как в замке короля фей из детской сказки.
   В тёмной галерее, тянувшейся за порталом входа, в каменной кладке стен чернели десятки маленьких ниш, во мраке которых смутно угадывались кости и черепа тех, кто пытался штурмовать замок князя Грушевского. В конце коридора их ждала настоящая пластистальная дверь, охраняемая двумя вооружёнными слугами. Высокие мужчины стояли, опираясь на двуручные мечи, как дворники на мётлы. При приближении князя и гостя, они мгновенно вскинули клинки на плечи. Вергилий обратил внимание на то, что мечи солдат, скованы из обычной стали, легированной молибденом и вольфрамом, местного производства. Хотя их стёганые тегеляи были сшиты из Менгерского хлопчатника, превосходившего по качеству все известные варианты искусственного кевлара, а высокотехнологичные коммуникаторы собраны из деталей привезённых с Вострои. Инопланетные товары окружали их с ног до головы. Они были в одежде, оружии, вещах, еде, домах... Госта жила в удивительном средневековом мире, где рыцари сражались на турнирах в пятитонных танковых доспехах, пилигримы искали дорогу через спутниковые планшетные карты, а крестьяне пахали поля, сидя в седле шагающих краулер-харвестеров. Жизнь романтичной высокой готики в обрамлении высоких технологий, словно магии.
   Но они могут позволить себе жить так лишь благодаря товарам жемчужной нити. В кузнях аграрной Госты могут собирать высоко-киберизированые танковые доспехи и крестьянские харвестеры только благодаря поставкам из промышленных миров. Равно как и строить замки, способные выдержать ядерный взрыв, да и сами ядерные бомбы они делают из изотопа привозимого с Меркурия. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что ядерные бомбы на Госте делали и до вступления в торговый союз Жемчужной Нити, и, скорее всего, затянувшееся средневековье как раз и было результатом нескончаемых ядерных войн. Радиацией здесь всё пропитано на столько, что почти ни один инопланетянин не может, побывав на Госте, не подцепить лейкемию или лучевую болезнь. Местные же как-то приспособились, настолько, что Князь Варслав спокойно носил на плече пластистальный клинок, светящийся радиацией от антигравитационного сердечника из меркурия.
   Пришельцы не любили Госту, и гостанцы не любили пришельцев. Особенно торговцев. Называли их ростовщиками, дьяволами, продавцами совести, скупщиками душ. Смертельно жаждали в один прекрасный день сжечь всех торговцев и вытрясти "обманом выманенные деньги" из карманов торгашей. Но на счастье обеих сторон, торговцев защищала церковь, и большая часть поставок проходила через святой престол. Что не мешало гостанцам иметь с пришельцами дела в частном порядке, и при этом продолжать их ненавидеть, да распускать слухи о колдовстве, воровстве детей, осквернении могил, порче девственниц и прочих чёрных делах чужаков.
   Вергилий ловил на себе презрительные взгляды солдат и следовал за хозяином, смиренно потупив глаза, чтобы не провоцировать конфликтов.
   За пластистальной дверью оказался коридор с ажурными готическими арками и бетонными колоннами в виде воткнутых в потолок рыцарских копий. Предупреждённые своими товарищами у дверей или малышом Сенекой, князя стражники встречали уже целым взводом солдат в полном вооружении. Двести бойцов в корундовых кольчугах поверх стёганых курток, и в меховых козьих плащах. Они стояли, вскинув двуручные мечи в салюте. Матовые глухие шлемы скрывали лица за масками дыхательных фильтров, за спинами висели круглые пуленепробиваемые щиты. На поясе оттягивали ремни, снаряженные гвоздомёты, способные с близкого расстояния пробить броню даже танковых доспехов, и с другой стороны на портупее висела тяжёлая четырёхгранная шпага с болтающимся на рукояти кулачным щитом-баклером, или кинжалом с широкой круглой чашей.
   Устрашающий парад силы на фоне скульптур извивающихся в кровавой бойне чудовищ и поддерживающих потолки атлантов. Этот зал был создан, чтобы заставить любого гостя почувствовать себя ничтожеством. И Вергилий старательно изображал подавленность и ошеломление величием замка князя Варслава.
   Затем хозяин провёл гостя по крутым лестничным переходам куда-то вниз. В глубоких нишах стен сияли светом фальшивые окна, бывшие на самом деле цифровыми экранами проецирующими окружающие замок виды. От них даже веяло свежим воздухом и запахом луговых трав.
   Витая лестница привела их в просторный зал с высоким стрельчатым потолком и шестигранными колоннами. Под потолком, опираясь на острые рёбра арок, пролегал каменный мост, по которому шли князь и Вергилий, а внизу огромное пространство было заполнено стойлами и многоярусными загонами, где содержались тысячи коз, овец, поросят и иной живности. Меж ними сновали мужчины и женщины. Сотни и тысячи доярок, пастухов, животноводов, подсобников трудились в этом улье. По широким трубам реками текло цельное молоко, разливаясь в ёмкости и чаны, где уже отделялись сливки, сбивалось масло, бродили закваски, творог отдалялся от сыворотки, и многое-многое другое.
   Вергилий знал, что стада князя Варслава в три раза превосходили по количеству стада герцога Черкасского и даже короля вместе взятые. А молочный и мясной комбинаты Грушевского замка поставляли сыры и колбасы даже на другие планеты. Теперь гостю стало понятно, зачем они вдруг спустились на нижние уровни и петляют по огромному замку, вместо того чтобы напрямую пройти в гостевую комнату. Варслав, начав с демонстрации своей силы, продолжал давить гостя величием и чудесами своего дома. Это было не просто хвастовство, а расстановка рангов между Вергилием и Варславом. В результате станет ясно на каких позициях гость и хозяин будут говорить друг с другом. Это тоже особенность местной дипломатии. Перед боем мечники демонстрируют друг другу свои клинки, чтобы дать возможность более слабому отступить и спасти свою жизнь, избежав с обеих сторон страшных ран.
   Как только хозяин и гость покинули промышленный комбинат, у Вергилия создалось ощущение, что замок вымер. Под глухими сводами арок из чёрного камня раздавались лишь звуки его и Варслава шагов. Тишину не тревожило более ни что, кроме разве что шелеста их одежд и редкого звона неосторожно шевельнувшегося меча.
   Словно всё живое стремилось задолго до их появления убраться прочь. Ни служанки, собирающей паутину из углов, ни стражника, стоящего на посту. Повстречай Вергилий здесь хотя бы призрака, он скорее обрадовался бы тому, чем испугался. В какой-то момент Вергилию почудилось шевеление за спиной. Он резко обернулся и увидел низенького карлика в сером шерстяном балахоне, похожего на вставшего на задние лапки крысёнка. Карлик пингвиньей походкой вперевалочку пересёк коридор и скрылся за ближайшей колонной. Вергилий удивился. Проходя мимо того места, он не видел в стене никаких дверей, в которые маленький человечек мог зайти. Хотя дверь могла быть и потайной.
   - Вы хотели призраков, вы их получили, - про себя усмехнулся легат.
   Меж тем, князь уводил гостя всё дальше, по коридорам, более напоминающим своим видом и резьбой внутренности огромной твари. Колонны из тёмного мрамора были вырезаны в виде рёбер, а своды арок и замковые камни напоминали позвонки чудовищного хребта. Здесь и далее, в глубоких сокровищницах хранилась полынь, с сваренное из неё зелье. Тот самый наркотик, из-за которого Госта входила в союз Жемчужной Нити. Легендарное зелье, навсегда изменившее технологии Жемчужной Нити.
   Госта аграрный мир. Здесь нет ничего, кроме скал, камней, пыльной почвы поросшей жухлой травой, пасущегося на ней мелким скотом, радиоактивного солнца и растущей под ним полыни. Но именно полынь стала хлебом и золотом Госты. Почему?
   Почему, например, Гостанские сыры производимые на радиоактивной планете, с такой охотой покупают на сотне других миров? Да потому, что они ни капли не радиоактивны, вопреки тому, что логично было бы предположить. Напротив, гостанские сыры едят те, кто работает с меркуриевыми реакторами, чтобы защититься от лучевой болезни. А всё потому, что козы едят полынь, и затем дают молоко, из которого готовят чудо-сыр. Сами гостанцы спасаются от радиации красным вином и козьим молоком, и возможно только от того способны выжить на этой светящейся по ночам земле.
   Но молоко и сыры лишь один из побочных продуктов чуда Госты. Намного ценнее полынь в виде зелья - особого наркотика, секрет изготовления которого Гостанцы хранят в тайне. Хотя и без этого никто не смог бы его повторить, ведь гостанская полынь растёт лишь на радиоактивной почве Госты, и лишь под её жестоким солнцем.
   Зелье. Оно подобно крови способно переносить кислород, и делает это в разы эффективнее гемоглобина. Эту особенности заметили ещё античные гостанские алхимики и врачи, используя зелье, в качестве кровезаменителя при ранениях и операциях. Наркотик заменял кровь, продлевал жизнь, исцелял вызванные радиацией болезни, почитался наравне с философским камнем, как философский эликсир. Однако истинное величие зелья проявилось лишь, когда на Госту вторглись орды из промышленного кибернетического мира Дубль-Нуклия.
   Мощнейшая армия из высокотехнологичных подразделений. Они даже не воспринимали пастухов, размахивающих мечами и топорами за угрозу, ставили их на один уровень с дикими зверьми. И Гостанцы разбили их. Учинили потрясающее побоище, от которого всколыхнулись все миры.
   Сложные компьютерные системы пали под яростными хакерскими атаками. Солдаты Дубль-Нуклия не могли понять, откуда на планете, где самым сложным механизмом было мельничное водяное колесо, взялись хакеры?
   Ответ сокрылся в зелье. О том, что под его воздействием мозг может напрямую общаться с компьютером, минуя системы ввода-вывода, модуляции-демодуляции стало известно лишь тогда, когда высокие технологии оказались на этой дикой планете.
   Так Госта вошла в Жемчужную Нить, а Зелье свершило новую техническую революцию в кибернетике и медицине. Первый принцип Жемчужной нити - у её участника должно быть то, в чём смертельно нуждаются остальные. У Госты было зелье.
   Размышляя над этим, Вергилий вдруг понял, почему так пусто в замке князя Варслава. Князю не нужны были слуги.
   Нет, конечно, ему нужна армия пастухов и крестьян, чтобы пасти скот, собирать полынь и воевать с врагами. Но ему не нужны дворецкие, распахивающие перед ним двери, служанки, проветривающие помещения... Замок подчинялся его мыслям, пока в крови князя текло зелье.
   "Волшебный замок короля фей!" - вновь подумал про себя Вергилий, глядя на укрытую шкурой барса спину князя.
   Наконец демонстрация богатства, силы и величия окончилась, ибо они вошли в большой зал. По обе его стены светились огромные стрельчатые окна-экраны, проецировавшие окружающий замок виды. В дальнем углу, на многоярусном возвышении стояло высокое деревянное кресло с резной спинкой, и подлокотниками, в виде стоящих по обе стороны от сидения пастушьих собак. В низу у стены примостился круглый деревянный стол и несколько стульев.
   У Вергилия мелькнула мысль, что сейчас, в довершение процессии, Варслав усядется на трон. Но князь даже не взглянул в сторону помоста и пошёл к столу. Вергилий последовал за ним.
   На столе их уже ждали две кружки-термоса с горячим пряным вином и тарелка с нарезанным сыром. Мальчик Сенека видимо принёс их уже давно, пока гость с князем блукали по закоулкам замка. Мальчик нашелся тут же недалеко. Он уснул прямо на каменном полу в углублении одной из ниш, постелив себе собственный плащ из козьего меха, а под голову положив походный подсумок.
   - Он и дома так спит? - удивился Вергилий.
   - А, почему нет? - ответил князь, присаживаясь и ставя к стене свой двуручный меч. Он отпил половину литровой кружки, прежде чем заговорить снова, и с громким стуком поставил стальную посудину на стол. Вытирая усы рукавом, он произнёс - Зачем давать место тому, кто всё равно отсюда уйдёт навсегда? Поймите меня правильно, господин пришелец. Я делаю это не оттого что мне жалко кроватей или комнат в этом пустом замке. Просто не хочу, чтобы он чувствовал привязанность к какому-то конкретному месту. Или считал этот замок своим домом. Я учу его тому, что дом ему весь мир, в надежде, дабы, когда придёт время, и его заберут, он будет тосковать не более чем когда уходит из замка ночевать в поля с козами.
   Вдруг князь заметил какой-то предмет на столе, и протянул к нему руку.
   - Точно! Я же так её и не доделал! - в его мозолистой твердой ладони оказалась покрытая декоративной резьбой деревянная трубочка, с отверстиями. Вергилий даже не сразу догадался, что это флейта. В книгах, которые он досконально изучил, были подробнейшие описания церковной музыки Госты, устройства органов, и нотные записи мелодий литаний. Но там ни слова не сказано той музыке и инструментах, на которых играют простые гостанцы в своих домах.
   Князь повертел флейту в руках, попробовал подуть в неё, по очереди прикрывая пальцами каждое отверстие. Затем он достал из-за пояса тонкий маленький нож и начал править отверстия, иногда тихонько дудя, проверяя на правильность ноты каждого из них. Наконец убедившись в том, что инструмент играет верно, князь взял мундштук в рот и громко засвиристел.
   Мальчик, спавший на плаще, тут же вскочил от громкого звука на четвереньки, и поднял голову, как овчарка, высоко вытягивая шею. Варслав поманил его пальцем. Не долго думая, парень поднялся на ноги, и тут же набросил меховой плащ, не оставляя на месте ничего из своих жидких пожитков.
   "Всё своё ношу с собой!" - подумал Вергилий, присматриваясь к парню. Сенека подбежал к отцу и тут же опёрся обеими руками на ногу князя, глядя не в лицо, а на флейту. Ощущение схожести с овчарками у Вергилия усилилось, вызвав лёгкую неприязнь. Похоже, мальчик слишком много общается с животными с раннего возраста, незаметно для себя перенимая некоторые из их повадок. На секунду пришелец усомнился в своих первоначальных представлениях. Так ли хорош парень, как он о нем думал, или же он всего лишь обычный дикарь? Может он просто варвар с обострённым звериным чутьём, чувствующий себя спокойнее среди псов и волков в голой степи?
   О восьмилетнем Сенеке Вергилий знал и имел представления по отчётам замкового причетника. Батюшка-клирик исправно строчил в канцелярию святого престола доносы на всех обитателей замка, начиная с князя и заканчивая последней дояркой. При этом, чуть ли не дословно воспроизводил тексты исповедей.
   Не обошёл он вниманием и странный случай, привлёкший внимание легата церкви.
   В прочем, Вергилию нужно было отобрать ещё две тысячи мальчиков на этой планете, предварительно отсеяв процентов восемьдесят от общего числа кандидатов. По долгу присматриваться к каждому он не мог. Решения нужно принимать быстро, соблюдая баланс между интуицией и тщательным расчётом, ведь из этих двух тысяч хотя бы пять процентов должны окупить затраты на отбор и обучение всего потока.
   Меж тем, мальчик принял от отца подарок, и на секунду, любуясь этой сценой, Вергилий забыл о своих обязанностях. На него внезапно дохнуло запахом дома и уюта. Нет, ничего в тот момент в комнате не изменилось. Лицо князя Варслава ни на секунду не потеплело, даже искорки отцовской ласки не промелькнуло в его глазах с пожелтевшими белками. Он, как и прежде оставался одной из каменных скульптур своего замка. Мальчик по-прежнему смотрел волчонком. Дикий, осторожный, постоянно готовый к худшему обороту событий. Он аккуратно принял из рук князя флейту, протёр рукой мундштук и тут же опробовал инструмент.
   Под высокие стрельчатые своды замка понеслись переливчатые трели. Не музыкальные мелодии, а именно трели. Вергилий явственно различил соловья, зяблика, тетерева, лягушек и даже сверчков, чьи песни, чередуясь и перемежаясь, выходили из духового отверстия.
   Когда флейта умолкла, князь задумчиво сказал:
   - Странно. Мне казалось, в прошлый раз я оставлял её не здесь. Тогда я резал её сидя на троне, и засунул в щель между сидением и спинкой, чтобы закончить позже.
   - Но ты редко садился на трон, - вдруг вставил Сенека, - и очень редко о ней вспоминал.
   - Так значит, ты устал ждать и специально подсунул мне её? Решил поторопить? Не слишком ли ты обнаглел, указывая мне, что и когда делать? - с кривой, похожей на оскал, усмешкой спросил князь.
   - Я не вкладывал её тебе в руки и не заставлял заканчивать, - спокойно отвечал мальчик, - Я просто положил её на стол, и даже не перед тем местом, где ты имеешь обыкновение сидеть. Разве ты не сам её заметил? Разве не сам захотел закончить?
   "Дьявол!" - подумал в этот момент Вергилий, - "А парню точно восемь? Это случаем не слишком молодо выглядящий взрослый карлик? Как нужно воспитывать парня, чтобы он уже в таком возрасте умел рассуждать и мыслить в подобным образом? Может это спектакль? Да нет, они оба ведут себя слишком естественно. Да и зачем? Чего они могли добиться подобной сценкой?"
   Эти двое... Да, многие гостанцы похожи на них. Но они сами не столь схожи с многими. Часто отцы, зная, что первенцев, так или иначе, всё равно отберут, даже не считают первых сыновей людьми. Не интересуются их судьбой. Мальчики растут дикими, нелюдимыми, жестокими, живя, словно воровством в родительском доме. Но Варслав и Сенека были другими. Будь князь подобен остальным, стал бы он вырезать игрушку своему сыну? В лучшем случае, он бы её купил.
   - Знаете, князь, кого вы мне напомнили? - спросил Вергилий, не обращая внимания на сдвинувшиеся косматые брови феодала, - В старину столяры морили дерево. Знаете, не так как сейчас морят, пропитают мастикой и готово. Морили по настоящему. Целые стволы дуба бросали на дно озера в ил. И там они выдерживались триста лет.
   У столяров появляются дети, и те опять закладывают на дно новую партию леса, а старая всё ещё доходит. И только внуки первыми смогут поднять со дна морёное дерево и воспользоваться плодами трудов своих дедов.
   И знаете, мне всегда было интересно, как думают и чувствуют себя те, кто первыми закладывают в воду дуб? Ведь я то сам из "внуков". Мне досталось наследство, и я его продолжаю, достаю со дна готовые брёвна, закладываю новые...
   Так устроена наша Жемчужная нить. Сегодня, с Госты уйдёт корабль, груженный сырами, шерстью, мясом и полынью, и уйдёт в долгое странствие на триста-четыреста лет. Но мы этого не заметим, потому что завтра прилетит другой корабль, тот, что вылетел четыреста лет назад с другой планеты, и привезёт синюю медь, меркурий, хлопчатник, жемчуг, пластисталь...
   Достаём старые брёвна, опускаем новые... и не чувствуем как бегут эти пол тысячелетия.
   Но ведь те, первые, они ведь чувствовали, и знали, что делают уже не для себя, а для очень далёких потомков. Может даже уже и не своих потомков. Но делают дело, нужное и более важное, чем геройства на полях битв или что-то подобное.
   К чему это всё я говорю? Мне вы напомнили тех самых первых, кто создавал Жемчужную Нить.
   - И чем же я заслужил такую похвалу? - слова Варслава звучали даже твёрже, чем прежде, будто, он отвечал не на похвалу, а на оскорбление. Любой намёк на лесть князь встречал остриями копий.
   "С ним будет тяжело!" - понял Вергилий, - "Этот не из тех, кому достаточно сказать что-то вроде - его ведь всё равно у вас заберут, так какая разница в армию, монастырь или ко мне?"
   - Князь Варслав Михал Кракове, я Вергилий Гай Маласса, как легат Святого Престола и официальный представитель Эмиссариата Жемчужной Нити, прошу вашего согласия отдать Сенеку Варслава Кракове в ученический корпус Эмиссариата.
   - Будите ковать из него дипломата?
   - Возможно, если он переживёт отбор и внутреннюю программу.
   - Звучит так, будто дипломатов обучают жёще чем солдат! - князь в голос рассмеялся. Но Вергилий, даже не намереваясь сбавить градус официоза, продолжал:
   - Намного жёще. Смертность при первичном отборе составляет тридцать процентов против десяти в аналогичном армейском конкурсе.
   Варслав поперхнулся вином, ибо он пил, в тот момент, когда Вергилий говорил. И теперь князь долго откашливался, прежде чем смог снова заговорить:
   - В армии Жемчужной Нити есть правило... Через пятьдесят лет службы, солдат может отправиться на побывку домой...
   - Да, при условии, что он служит в той же звёздной системе, что и его дом. Но эмиссар может вернуться домой только по выходу в отставку. Обычно, срок его службы, с учётом времени обучения длится от восьмидесяти до ста лет. Добавьте к этому релятивистский эффект. На Госте пройдёт лет пятьсот-шестьсот, прежде чем Сенека сможет вернуться. А плодами его трудов, как эмиссара гостанцы смогут воспользоваться и того позже. Вы закладываете первый дуб... Хотя, это не совсем верно, ведь весь сегодняшний мир уже существует, благодаря тем, кто заложил те первые брёвна, отправил первые торговые корабли... С моей точки зрения, вы просто добавляете новый дуб к старой цепочке. Но с вашей точки зрения...
   - Довольно! - князь оборвал гостя, стукнув кулаком по столу, - У меня голова болит от твоего бубнежа! Сенека отведёт тебя в комнату для гостей. Там пообедаешь и отдохнёшь.
   - Я думал, нам накроют стол здесь...
   - Нет! У меня пропал аппетит. Вам, господин легат придётся отобедать самому.
   С этими словами Варслав встал, схватил за рукоять свой меч, и, не поднимая его, пошёл прочь, волоча острие клинка по полу за собой.
   Сенека подошёл к гостю и предложил:
   - Пойдёмте. Я знаю хорошую комнату, которая пустует. Отец не будет возражать, если вы её займёте. По пути зайдём на кухню и захватим обед.
   Вергилий кивнул, посмотрел на свою кружку с горячим вином. За всё время разговора он не сделал и глотка. Сейчас же, он схватил её и опрокинул вино в себя одним залпом.
   - Ну что ж? Пойдём, мой маленький Эней.
   Сенека провёл Вергилия двумя короткими коридорами, и вскоре они оказались в галерее по обе стены, которой тянулись старинные дубовые двери. Мальчик подошёл к ближайшей двери с замком в виде львиной головы посредине. Голова была выполнена из Синей Меди, одного из ценнейших товаров Жемчужной Нити. Синяя медь обладала способностью реагировать на человеческие мысли, изменять под их воздействием свою форму. Во многих мирах она была основой промышленности и машиностроения. А на Госте в замке Варслава Кракове из неё сделали забавные замки в виде львиных голов. При приближении Вергилия они рычали и скалили зубы, как живые. Зато стоило маленькому Сенеке коснуться их, львы моментально начинали мурлыкать и даже пытались лизнуть мальчику руку.
   - Им нужно привыкнуть к Вам! - сказал Сенека, гладя по широкой морде мурлыкающего льва. Если бы Вергилий не знал, что это всего лишь высокотехнологичный механизм, мог бы принять "живые" дверные замки за магию. А может на том и держится власть Гостанской Церкви и Князей? На магии и суеверном исступлении диковатых простолюдинов? На первый взгляд, Госта настолько отсталый мир, что лишись она доступа к товарам Жемчужной Нити, ничего особенного не произойдёт. Они не откатятся в средневековье, ибо они и не выбирались из него. Что с ними будет? Да, они погрязнут в тёмных веках. Начнётся эра варварства и магии. Они забудут о том, что когда-то летали к звёздам, и будут воспринимать чудеса замка Кракове исключительно как чародейство. Варварство, суеверия, огонь, железо, кости и кровь.
   "Но нет!" - подумал Вергилий входя в свою новую комнату вслед за мальчиком, - "Так кажется лишь на первый взгляд"
   На самом деле Жемчужная Нить многое давая, многое и забирает. На Госте нет ни одного самостоятельного производства. Да, есть ремесленные и цеховые мастерские, и даже мануфактуры ремесленных гильдий. Но они работают на импортном материале и импортных ресурсах. Что-то конечно добывается и производится здесь же. Но, даже железную руду они плавят в печах с помощью импортного меркурия, и добывают камень в каменоломнях с помощью собранных из импортных материалов комбайнах, как и пашут поля, и сражаются. Шьют одежду из импортных тканей, или прядут её из импортных волокон.
   Если их всего этого лишить, той же синей меди... они впадут не в варварство. В каменный век! В звериную дикость, в животное состояние.
   Гостанцы просто могут исчезнуть, как вид из-за того, что многие ремёсла забыты. А те что есть - завязаны на инопланетных ресурсах. К тому же, продукты индустриальных миров слишком плотно вошли в обиход местных. Те же компьютеры, машины... Нет! Они не менее уязвимы, чем индустриальные миры. От этих мыслей Вергилия отвлёк мальчик. Задумавшийся мужчина даже не сразу понял вопроса. И Сенека повторил:
   - Вам ещё что-нибудь нужно?
   - А? Ах, да. Мне нужно связаться с моим духовником из церкви, но коммуникатор не работает. Может из-за толстых стен.
   - Тут экранирование от радиации, сигнал ни за что не пройдёт, - кивнул мальчик, - если вам нужно исповедаться, в углу есть кабельный Морфей. Сможете связаться с ближайшим монастырём, а там они вас соединят с нужной церковью.
   - Тогда мне больше ничего не надо. Просто разбуди завтра утром.
   - А ужин?
   - А что с ним?
   - Так вам же ещё не приносили!
   - Ну да! Я и забыл. Ты сам принесёшь или служанку попросишь? Если хочешь - поешь вместе со мной.
   - Может, я так и сделаю! - усмехнулся парень и вышел за дверь.
   - Да! Он явно старше своего возраста. Ненормально взрослый. И Быстрым развитием этого не объяснить. Как Буд-то у него уже есть пережитый опыт. Может генетическая память? Чёрт их знает, эти мутации! - подумал Вергилий, покачал головой и направился к Морфею.
   Усевшись в нише, он дёрнул ворот своего черного камзола, чтобы обнажить шею у основания черепа, и откинулся на спинку инкрустированную синей медью. Живой металл тут же плотно прилёг к голой коже, приняв форму хозяина. Две иглы сами нашли за ушами лимфо-узлы и безболезненно вошли, начав плавную капельную инъекцию зелья.
   Вергилий словно провалился в сон, но сон осознанный и осязаемый. Всякий предмет, какой он желал бы увидеть, стоило лишь подумать, являлся пред взором и так же бесследно исчезал, стоило потерять к нему интерес. Всякая мудрость и всякое знание, что хранили люди в мареве снов среди царства Морфея или как его звали на Вульгате - Гипноза, в миг было доступно Вергилию. Калейдоскоп видений, образов идей закружились вихрем вокруг него, но властным движением воли он заставил их остановиться. Мысли были приведены в порядок, и взор разума сосредоточился на цели.
   Через минуту он подключился к серверу Грушевского отделения Гостанской церкви. Призрачное марево ментального пространства обрело внезапно очертания просторного светлого холла с высокими стрельчатыми окнами вдоль обеих длинных стен. Так бывает во сне. Вот ты сидишь, дома в кресле у камина, но вдруг комната начинает течь, стены расползаться, и вот твое кресло уже стоит на краю скалистого обрыва.
   Вергилий принял приличный моменту образ и стал дожидаться ответа оператора. Машина откликнулась быстро. В скрещивающемся, словно клинки, свету витражных окон возникла прекрасная девушка, одетая по уставу монашеского ордена.
   - Я рада приветствовать вас в обители...
   - Моё имя Вергилий Гай Маласса. Легат святого престола. Я желаю говорить с епископом-регентом Сикстом Пием, - он перебил девушку, не дожидаясь пока программа в очередной раз произнесёт полностью знакомый текст.
   - Его преосвященство Сикст сейчас вне сети. Желаете направить исходящий вызов?
   - Да. И скажите, что это срочно.
   - Как пожелаете. Пожалуйста, ожидайте ответа, - и фальшивая монашка с лицом античной актрисы растворилась в цветастом мареве витражного света.
   Время в программируемом сне отличается от времени в реальности. Мозг работает в фазе быстрого сна, а значит, час в царстве морфея равен минуте в реальности. Сообщение на коммуникатор Епископа придет мгновенно, но чтобы подключиться к сети ему потребуется, несколько минут, значит, у Вергилия есть где-то час, который можно провести с пользой. И он решил не терять его за зря. По мановению руки, в одной из стен открылась дверь в церковный архив, и Вергилий устремился туда искать дополнительные записи. Перед приездом в Грушевский Замок он не смог как следует подготовиться. Да, сказать по правде, и не пытался. Каждый день он встречался с талантливыми и перспективными детьми. Мальчиками, девочками, вундеркиндами и гениями. Говорил с их родителями, вербовал новых кандидатов, отсеивал брак и так день ото дня. Обычно ему хватало данных собранных в статистической компиляции. Но сейчас был особый случай. Во-первых, родителем был третий по влиянию человек на планете, следующий претендент на пост короля всех земель Госты. Выше него только герцоги Черкаские и Понтифик Святого Престола. К тому же, Варслав был явно не в восторге от перспективы расставания с сыном. А во-вторых... Сенека понравился Вергилию. Мальчик вызывал неподдельный интерес. Он не по годам развит, но при этом не являлся ни гением-аутистом, ни вундеркиндом. Это Вергилий мог определить чуть ли не на глаз. Вундеркинды, хоть и имеют выдающиеся способности, всё равно остаются детьми. Восьмилетний гений может рассчитать параметры полёта звёздного лайнера, но он продолжает думать, как восьмилетний ребёнок, а не инженер-навигатор. Сенека же мыслил и рассуждал как взрослый зрелый, и даже опытный человек. Словно умудренного годами мужа заключили в тело ребёнка, как царь Соломон заключал демонов в кувшинах. И это было не обычно. Притом, что у Сенеки не было других явно выдающихся гениальных способностей. Да, он талантлив, перспективен, умён, но не гений, не аутист... У него гораздо больше шансов пережить первичный отбор и дипломатическую подготовку, чем у других кандидатов, так как он более социален и адаптирован, нежели обычные гении.
   Хм? Странное словосочетание. Обычный гений. Всё равно, что обычная необычность. Но в качестве педагога-рекрутера Вергилий пропустил через себя сотни и тысячи таких гениев. Когда их собирают вместе в таких количествах, обучают, знакомят друг с другом, женят друг на друге, когда все вокруг равные, они перестают быть исключениями. Гений, первый на захолустной планете становится троечником в дипломатическом корпусе, переживая жесточайшую депрессию по этому поводу. Но потом всё приходит в норму, он заводит знакомых, друзей. Списывает у своего друга математику, а затем с горем пополам оба сдают экзамены, на грани провала. Оказалось, что списывать у Пия не самая лучшая идея. Такой была молодость Вергилия и его сокурсника Сикста Пия.
   Но вскоре легат отогнал ностальгические воспоминания и вернулся к работе.
   Интереса ради, Вергилий ввёл данные Сенеки в программу и построил статистическую модель. Вероятность успешного завершения курса дипломатического корпуса составила семьдесят девять процентов. Вергилий присвистнул. Обычно хорошей считалась вероятность хотя бы в шестьдесят восемь. При пятидесяти девяти кандидат уже допускался к внутреннему отбору.
   - Если бы все кандидаты были бы, такими как он, - подумал легат, - можно было бы сократить рекрутский набор вдвое. Не говоря о расходах на подготовку дипломатов и эмиссаров.
   Тем временем ряды дубовых бюро проносились мимо него, пока один из шкафов с каллиграфической надписью "князья Грушевские. Род Кракове" не остановился подле Вергилия.
   Однако не все ящики были открыты. Большая часть требовала ключей, каких не было у легата. Вергилию это показалось странным, ведь он всё-таки легат самого понтифика, но ему не оставалось ничего, кроме как пожать плечами и ознакомиться с содержимым открытых ящиков. Эти данные не сообщили ничего принципиально нового. Грушевские князья одни из крупнейших суверенов и производителей на Госте. Род Кракове на текущий момент состоит из Варслава и его сына Сенеки. Жена князя мертва, других детей нет.
   Это конечно объясняет поведение старика. Если он лишится мальчика, то лишится и будущего весь его род. Династия прервётся.
   Но на что же тогда он надеется? Может на церковь? Действительно, если Сенеку заберут в церковники, Варслав сможет добиться того, чтобы парня оставили на Госте. При его связях и влиянии, это вполне возможно. Но что дальше? Карьера в одном из местных орденов? Сенека всё равно не сможет жениться и иметь наследников. Так что смысла в этом ни на грош.
   Вергилий потёр переносицу, как в реальности, чтобы стимулировать кровообращение. Только во сне это не помогло. Мозг не стал работать лучше. Попытки залезть в запертые ящики не увенчались успехом. Нужны были специальные ключи, имевшие хождение во внутренней сети Гостанской Церкви. Вергилий хотел, было уже опробовать пару новеньких "отмычек", но в этот момент за спиной появилась знакомая монахиня-фантом.
   - Господин Вергилий, прелат Сикст ожидает вас в приватной комнате.
   - Спасибо, уже иду.
   Легат вышел в ту же дверь, через которую вошел в архив, но оказался не в приёмном зале с готическими окнами-витражами, а в небольшой квадратной комнатке обшитой панелями морёного дуба. Откуда-то извне доносились приглушённые напевы "Is nomine Domine" и"Ave Dei" По гагатовым стенам под чёрный потолок вилась искусная резьба, а у стены с изображением семидесяти двух демонов Гоэтии стоял невысокий священник в бурой рясе теурга. Его гладко выбритая тонзура слегка блестела в мягком свете, сочащемся из камня стен. Прелат в ожидании гостя читал "Малый ключ Соломона", книга вопреки названию совсем не маленькая, в белёсом пергаментном переплёте с массивными уголками из полированной красной меди.
   - Сикст, решил подчинить себе все силы ада! - насмешливо спросил Вергилий, кивнув на книгу. Священник вскинул голову и улыбнулся, увидев друга. Он тут же заложил страницу шёлковой ленточкой, и стоило ему захлопнуть том, как фолиант исчез, буд-то и не существовало его никогда.
   - Маласса! - священник развёл руками, словно собрался обнять всю комнату, - Вергилий Маласса, слышал, ты прибываешь на Госту. Ещё на корабле?
   - Нет, вчера высадился. Я сейчас в Княжестве Грушевском.
   - Правда! А где именно? Может получится увидеться в реальности?
   - Знаешь замок Кракове?
   - Как же! Это, всё-таки, моя Епархия! Я живу в двух часах верховой езды. Готовься странник! Я раздавлю тебе ладонь в рукопожатии!
   - Думаешь, я такой слабый?
   - А сколько ты летел сюда? Сто лет?
   - Восемьдесят девять, если быть точным.
   - И хочешь сказать, твои мышцы не одрябли без нормальной гравитации? Не поверю! На Госте один и три g.
   - Вот и проверим!
   Они со смехом обнялись, шутливо пытаясь раздавить друг друга.
   - Нам обоим скоро по двести лет стукнет, а как будто выпуск вчера был.
   - Ну, мне то всего сто сорок.
   - С чего это вдруг? Мы же погодки.
   - Ты не учитываешь релятивистский эффект, друг мой!
   Ещё минут двадцать старые приятели предавались воспоминаниям и делились впечатлениями. До прилёта на Госту Вергилий и Сикст связывались в сети Морфея где-то раз в месяц, хотя пока легат летел на субсветовой скорости, для Сикста временные промежутки увеличились до двух лет. В последний раз они так виделись четыре года назад.
   Наконец, понемногу разговор начал в рабочее русло.
   - Так, а что ты делаешь в Грушевском замке? Отбираешь детей у селян Варслава? И как он реагирует? - спрашивал Сикст. Вергилий немного помедлил с ответом, выбирая слова.
   - Ты почти угадал. Правда, из детей, живущих в замке Кракове, лишь один занесён в рекрутские списки.
   - Вот как? - лицо Сикста обрело серьёзность, - значит, ты прибыл ради одного Сенеки? Слишком разбрасываешься временем. На Госте двадцать тысяч детей внесены в рекрутские списки, а тебе нужно отобрать из них две тысячи. Если будешь каждый день отбраковывать только по одному...
   - С чего ты взял, что я забраковал Сенеку? - это был вопрос-укол. Неожиданный выпад рапирой, в ответ на попытку Сикста навязать своё мнение. Однако прелат тут же отбил его, перейдя в контратаку.
   - Да с того, что это очевидно. Я знаю данные мальчика, так как являюсь духовником их семьи. Сенека не подходит под критерии дип-корпуса.
   - Но ведь у него самые высокие шансы выжить в первичном отборе.
   - И что с того, если потом он не сможет усвоить программу? Нам нужны не просто живучие приспособленцы, а живучие вундеркинды. Вон у тебя, абсолютная память. Запоминаешь книги, просто пролистав их. И всё равно завалил фундаментальную математику на первом курсе.
   - Ну, знаешь! В этом была и твоя доля вины! К тому же, ты лукавишь. В мальчике есть что-то очень необычное и пугающее.
   - Я скажу тебе, что в нём пугающего! Его отец! Он может зарезать тебя, пока ты спишь в сети Морфея. Как пить дать! Странно, что старик не разрубил тебя ещё на пороге дома. Кстати! Ты знаешь, что по Гостанскому обычаю, гость неприкасаем лишь первую ночь. А утром закон гостеприимства его уже не защищает. Если ты разозлил князя, до восхода лучше убраться оттуда!
   На это Вергилию нечего было возразить. Обычай он знал. Отношение князя к себе очень хорошо понимал. Сикст прав во всём, кроме того что касалось способностей мальчика. Хотя даже в этом он не врал и говорил лишь очевидные факты. Любой бы на месте Вергилия согласился бы с прелатом, но...
   Что-то зудело в мозгу Вергилия. Что-то, чего он не мог сформулировать, но ощущал на интуитивном уровне.
   - Решено! - Сикст внезапно стукнул Вергилия по плечу, - Утром едешь ко мне! И жить будешь у меня! Совсем как во времена дип-корпуса, когда мы спали в одной казарме.
   - Да, только теперь вместо казармы келья!
   - Да ну и что, что келья! Вон смотри, какая она у меня шикарная. Это ты её ещё в реальности не видел. Я пришлю за тобой эскорт и своего коня! Ты же помнишь? Я показывал его тебе!
   Вергилий помнил. Сикст после покупки этого чуда техники всем знакомым прожужжал все уши о чёртовом "коне". Его изготовили здесь на Госте. По натуралистичным рисункам лошадей с древней Терры. Работали два известнейших мастера - кузнец и кибернетик - почти пять лет.
   Вергилия с одной стороны раздражало назойливое желание друга похвастаться. С другой стороны, ему самому смертельно хотелось прокатиться на этом чудо-коне, но виду он не подавал. Нечего подбрасывать хворост в, и без того, жарко пылающий костёр бахвальства Сикста. Иначе он совсем возомнит о себе.
   И снова Вергилий отметил про себя, - гений, даже такой, как сделавший карьеру церковник Сикст Пий, всё равно остаётся во многом ребёнком, даже повзрослев на двести лет. А вот Сенека...
   - Кстати, что намерен делать завтра после приезда? - Сикст отвлёк друга от мыслей.
   - Ну, нужно отметиться в канцелярии, получить ордер и таки начать отнимать ребятишек у родителей.
   - Смотри! У тебя большая конкуренция в лице Корпуса Янычар и местной церкви. По законам Жемчужной нити они имеют право отбирать для себя детей из того же рекрутского списка, что и ты.
   - Я это прекрасно знаю! На Госте у родителей забирают первых трёх сыновей. Первых в корпус янычар, вторых в церковники, третьих... в дипломатический корпус Эмиссариата.
   И у меня закралась мысль. А чего это дип-корпусу оставляют чего похуже?
   - Ну, нам нужны управленцы и учёные на месте. Совсем не обязательно тасовать специалистов по разным планетам.
   - Но это же основной принцип Жемчужной Нити! Рекруты должны быть космополитами! Они должны любить всё человечество, а не одну только родную планету.
   - Но обучать спецов на месте выгодно! - возразил Сикст. Бог с ней с этой политикой Нити. Когда нам нужен результат и быстро, никто не будет ждать спеца с другой планеты. Это быстро, дёшево и надёжно.
   - Но насколько такие люди верны Жемчужной Нити? Что если ты обучишь их, и они повернут твоё знание против тебя? Ты дал им в руки мечи, но за тебя ли они будут сражаться?
   - Боишься, что когда-нибудь они поднимут восстание?
   - А ты нет? Разве ты не слышишь, как Гостанцы говорят о нас? "Демоны", "уродцы", "поганые", "торговцы душами"... Они же продолжают ненавидеть нас, несмотря на всё, что мы для них делаем!
   - А так ли много мы для них сделали?
   - Ну, хотя бы прекратили эти варварские ядерные войны!
   - За это стоит выпить! - рассмеялся Сикст, - Жаль, что в сети Морфея вино лишь иллюзия! Кстати о войнах! У меня появилась идея для твоего дела. На неделе корпус янычар проводит отборочный турнир. Ты ведь можешь воспользоваться их результатами и сам подсуетиться. Как раз на ристалище Святого Града соберутся больше половины детей из рекрутского списка по Грушевскому Княжеству.
   - Идея не плоха, и я ей воспользуюсь! А ты то, чем занимаешься последнее время? Молишься Гермесу Трисмегисту? Ищешь философский камень? Размышляешь об идеальных сферах? Чем вообще занимаются священники вроде тебя?
   - Между прочим, я руководитель проблемной лаборатории!
   - Да ты что? И какая же проблема перед вами стоит? Сколько чертей помещается на кончике иглы? - Вергилий знал, как уколоть Сикста. Прелат был действительно верующим служителем церкви в отличие от многих других выпускников дип-корпуса получивших сан по требованию Торгово-Логистической Компании.
   - Да, да! Очень смешно! - священник не стал вступать в предложенную другом перепалку-диспут, - Ты увидишь всё сам, если найдёшь время забежать ко мне.
   Ну что ж? Утром я тебя жду?
   - Конечно! С тебя конь, с меня - хорошая кампания! Я тут подумал...
   Внезапно, Вергилий запнулся на полуслове. По комнате пошла зыбкая рябь, как на водной глади под порывом ветра.
   - К нам пытаются подключиться?
   - Да. Это предупреждение от системы безопасности. Наш защищённый кластер взламывают. Обрати внимание на статую святого Августина. Сейчас у неё откроются глаза. Вот! Я же говорил! Только не смотри прямо на него. Поймут, что мы их видим.
   Действительно. Барельеф со святыми Теургами, окружившими Гермеса Трисмегиста, внезапно как бы ожил. Точнее одна из фигур обрела живые глаза и возможно уши. Последние, к сожалению, не двигались, так что трудно было понять, слышит их шпион или нет.
   - Не бойся! - успокоил друга Сикст, - Он нас видит, но смысл разговора для него искажается. Они всегда, когда вламываются, выходят на эту статую. Кажется, это твой Князь Варслав желает знать, с кем ты языки чешешь. Я позабочусь о том, чтобы его информаторы получили "правильную" информацию о нас и наших отношениях.
   - А почему бы не закрыть эту дыру в защите? - спросил Вергилий.
   - Но тогда хакеры найдут другую, о которой я ещё не знаю. И возможно, я тогда не буду знать, когда меня подслушивают, а когда нет. Это тоже очень важная информация. К тому же ценный канал для снабжения недругов дезинформацией. Я смотрю, ты не только в математике плох. Уже и основы шпионажа забыл. Теорию придворных интриг ещё помнишь? Странно, у тебя же абсолютная память. Как ты умудряешься что-то забыть?
   - Они забылись за ненадобностью. Точнее я их помню, но заархивировал глубоко в подсознании, чтобы освободить место операционной памяти. - отмахнулся Вергилий, - в конечном итоге, от того что я их помню, не зависит успех применения на практике этих знаний.
   - В таком случае, знания бесполезны.
   - Ну, зато, они могут пригодиться кому-то ещё. Я живая база данных. Всего-то.
   На этом их разговор начал клониться к завершению. Подслушивающая и подглядывающая статуя проявляла признаки раздражения. Может от досады, что не удалось узнать что-то важное, или хакер начал догадываться, что его водят за нос.
   Прежде чем Вергилий и Сикст вышли в реальность, шпион исчез. Друзья обнялись на прощание, и Вергилий проснулся. Взглянул на часы. Прошло около пяти минут реального времени, пока он был в сети Морфея. Значит, князь Кракове попытался взломать приватную беседу практически сразу, как только Вергилий подключился к сети. Очевидно, что хозяин контролирует замок полностью, видит и слышит всё, что происходит в каждом закутке и чулане своей крепости. Как злой король фей в волшебном замке. А кто тогда Вергилий? По канону сказки, он должен быть мальчиком-пастушком, забрёдшим в замок под чарами озорных блуждающих огоньков. А спасти маленького пастушка должна влюблённая дочь короля. Надо полагать, эта роль отводится Сенеке.
   Легат внутренне усмехнулся своим мыслям. Потёр шею у основания черепа, как раз те слегка припухшие места, в которые врезались иголки с зельем. Инстинктивно коснулся рукояти рапиры на перевязи и стилета за пазухой. Оружие на месте. В комнату никто не входил. После быстрого сна Вергилий чувствовал себя посвежевшим, но не отдохнувшим. Пусть голова и обрела ясность, его телу требовался покой и пища. К конце-концов он только вчера ступил на твёрдую землю настоящей планеты, и ощутил всю тяжесть тринадцати единиц гравитации, в то время как норма Терранской гравитации, или, иначе говоря, один g, равнялся десяти единицам. С непривычки у легата проявилась отдышка, учащённое сердцебиение и быстрая усталость. Надобно поберечься!
   В это секунду двери комнаты распахнулись, и на пороге показался Сенека, с глиняным подносом, уставленным едой. В след за ним шла девушка в домотканом платье со скаткой свежей постели на плече.
   Парочка остановилась посреди комнаты, оглядываясь в поисках места, где можно было бы разместить свои ноши. Задача оказалась не простой, так как ни обеденного стола, ни кровати в комнате не было.
   - И зачем ты сюда его привёл? - сердито спросила девица, - А, если он подумает, что мы нищеброды или жмоты? Он же гость, какой-никакой, хоть и из торгашей. Господин торгаш, не хотите переселиться в другие покои?
   Вергилий так и открыл рот, услышав, как девушка к нему обратилась. Он, конечно, знал, что инопланетяне, а тем более сотрудники Торгово-Логистической Компании, почитаются у местных за людей второго сорта, но к подобной откровенности готов не был. Девочка явно из простолюдинов, кажется, даже не поняла, от чего смутился легат. Сенека попытался сгладить культурный конфликт:
   - Ашка! Пан Вергилий не торгаш, а легат понтифика! Служитель церкви!
   - Но не священник же?
   - Нет, мирянин.
   - Тогда чем он от торгаша отличается? Всё равно чумак!
   - Кто? - переспросил Вергилий, уже начиная трястись от беззвучного хохота.
   - Ну, чумак! - девушка неопределенно махнула рукой в сторону неба, откуда приходили по её мнению "чумаки".
   - Я так понимаю это что-то среднее от слов "чужак" и "чума"? - Вергилий уже в голос смеялся, покатываясь, чем смутил уже девушку. Она смотрела на гостя как на бесноватого, не понимая его реакции.
   - Слушай, Сенека. Я перинку тут положу и пойду, наверное. Тут сам? - девушка опустила скатку в уголке на пол.
   - Сам! - Сенека махнул рукой, отпуская девушку. Та ещё раз посмотрела на смеющегося Вергилия, и начала пятиться, опасаясь показать непонятному чумаку спину, но, более боясь подхватить от него какую-нибудь заразу, принесённую из проклятого космоса. Когда дверь за ней захлопнулась, Вергилий успокоился и перестал смеяться. Он обратился к мальчику:
   - Ты знаешь, пока я шёл к вашему замку от космопорта в Платоновом Монастыре, меня дважды пытались сжечь крестьяне. Они думали, что я принёс из космоса заразу, которой болели их поля. Мол, если сжечь меня вместе с полем, болезнь растений прекратится. А проезжающий мимо рыцарь хотел ограбить. Точнее по его словам: взять налог за мою жизнь.
   - Это они могут! - кивнул мальчик, - тут дело не в том, что вы чужак, а просто в том, что все шляхтичи сволочи. Они просто вооружённые бродяги, кормятся падалью, что попадается на дороге.
   - Ну, это ладно, - согласился Вергилий, - Но ведь каждый прохожий пытался либо плюнуть в меня, либо окропить святой водой.
   - Ну, это от сглаза! - пояснил мальчик, - Мы всех чужаков так встречаем. Даже тех, кто из другого замка или деревни.
   - И что? Прям плюёте?
   - За место святой воды! Но это только если сглаз ждут малый. Когда в вас плевали, то, скорее всего, принимали за Гостанца, а когда святой водой - признавали чумака... простите, я хотел сказать пришельца.
   Вергилий устало улыбнулся. Всё же, это была его работа, к которой он готовился всю жизнь. На других планетах бывает хуже.
   - А меня тоже гоняли! - признался мальчик, - Вы ведь заметили это во мне?
   - Кое-что, да...
   - Ну, так, несколько наших из вассалов и слуг решили, что во мне сидит демон. Вызвали экзорциста и стали ждать, когда отец отлучится. Как только это случилось. Они схватили меня и потащили к экзорцисту...
   - Плохого тебе ничего не сделали?
   - Хорошего точно не сделали, - мальчик усмехнулся невесёлой улыбкой, - Потом отец всё узнал и посадил экзорциста анусом на кол. И тот сидел так день живым. Потом сняли, конечно, и домой отпустили. Но надо думать, здоровья священнику это не прибавило, и он помер через месяц. Может от этого, может со стыда, а может по другой причине.
   Мальчик умолк, и в комнате повисла тишина.
   Вергилий забрал у него поднос и поставил его на подоконник фальшивого окна-экрана. А постель развернул на пустой полке в нише стены под каменной аркой. Расстояния как раз хватило на рост Вергилия. Когда он обернулся, то увидел мальчика уже кусающего большой треугольный кусок сыра на подносе.
   - Ну, ты хоть отрежь его! - Всплеснул руками легат. Он подошёл к подоконнику и, достав из-за пазухи стилет, отрезал от сырного куска ту часть, которую мальчик надкусил. Получившейся кусок Вергилий отдал Сенеке, а оставшийся, торопливо схватил сам, а то не достанется.
   На подносе помимо сыра лежали плошка со сметаной, рассыпчатый творог с солью и рубленой зеленью, пара каких-то корешков или клубней. Возможно, это был топинамбур, но легат мог и ошибаться. И несколько пресных лепёшек, скорее блинов, жареных на масле. Из столовых приборов лишь деревянная ложка в сметане. Так что всё съестное мальчик и легат жадно хватили руками, запивая яства густым козьим молоком по очереди из одной крынки.
   Вергилий собрал последним блином остатки сметаны в плошке, пока Сенека приканчивал молоко и отставлял пустой кувшин на подоконник. Белые усы растеклись по его верхней губе.
   - Ты сейчас вылитый отец! - рассмеялся легат. Мальчик хихикнул в ответ, и поспешил вытереть молочные усы ладонью.
   - Хочешь завтра пойти со мной? - спросил Вергилий у Сенеки.
   - Куда? В космос? - настороженно спросил мальчик.
   - Да нет! Пока только в Грушевский Собор, - Вергилий провёл рукой по волосам, - Но, в какой-то мере, это тоже космос. Ты был в Святом Городе?
   - Да. То есть, нет. То есть... Я гонял коз на выгоны под его стенами и был в окружающих его слободах и хуторах, но за стены не заходил. Туда пускают только церковников и тех, кто работает на церковь. Даже отец приезжал в Город только по приглашению клерикала.
   - Владыки земные, да устрашаться гласа посланцев божия. Ибо устами их говорит бог! - процитировал Вергилий.
   - Но есть и такие слова, - отвечал ему Сенека другой цитатой, - И говорил Пророк, что есть Бог, и по знаку его левой руки человек начинает быть, и по знаку правой перестает быть. И однажды Пророк встретил господа, и тот явил ему знак, и Пророк перестал быть...
   - Это из Иссайи? - улыбаясь, спросил Вергилий, уже переставая удивляться, и воспринимать Сенеку как ребёнка.
   - Нет, Йоноф, - поправил мальчик, - Третий из восьми пророков Госты.
   - Точно-точно! - Вергилий кивнул, соглашаясь, - Так что скажешь? Не убоишься, если я тебя приглашу на правах легата?
   - Почему нет? Я люблю бывать в новых местах.
   - Так это для тебя развлекательная прогулка?
   - Туризм! - ответил парень, подняв к верху указательный палец, с подчёркнуто умным видом, как будто понтифик с амвона, благословляющий толпу. Видно, успех с цитированием пророков его вдохновил. Вергилий чуть не подавился от смеха. На этот раз мальчик явно переборщил с серьёзностью и пафосом, перейдя ту грань, за которой это уже выглядело комично. Сенека смущённо пояснил:
   - Вчера узнал новое слово, и никак не мог вставить его в речь. Я хоть правильно его употребил?
   - Вполне! - Вергилий вытер губы тыльной стороной ладони, за одно смахнув и улыбку, - Тогда спроси разрешения у отца и жди меня утром у ворот замка. За нами должны приехать. В следующий раз попробую употребить новое словечко чуть более непринужденно.
   - Буду стараться!
   Они стукнули по рукам, и парень вышел, прихватив поднос с пустой посудой.
   Дверь захлопнулась, и легат остался один. Окно-экран начало темнеть, по мере того как угасал день снаружи. Оно показывало вид восточной равнины, но это совсем не означало, что комната так же находится в восточной части замка. С восточной стороны располагалась лишь камера, а о положении комнаты можно было лишь догадываться.
   Вергилий стал вспоминать все свои перемещения по лабиринту замка. Хваленная память не подводила ещё легата. В уме он составил примерный план виденных им помещений. Получалось, что сейчас он находится в двадцати метрах под землёй. Утром вряд ли кто придёт проводить Вергилия до ворот.
   Просто так лечь спать в доме человека, способного убить гостя во сне, легат не решился. Он не стал раздеваться, сняв лишь шляпу, обувь и перчатки. Стилет спрятал под подушку, а ножны с рапирой положил на постель рядом с собой. Дверь не внушала доверия, её замок подчинился не гостю, а хозяину. Вергилий достал из кармана шарик синей меди, босиком бесшумно прокрался к двери и вжал холодный металл между дверью и косяком. Шарик моментально растёкся, принимая форму стены и двери, стараясь зацепиться за любую шероховатость. Он сформировал новый замок, признающий власть только Вергилия. Конечно, если кто-то попытается выбить дверь плечом, такой хлипкий импровизированный запор не спасёт. Зато он даст Вергилию пару секунд, чтобы успеть выхватить меч из ножен.
   Затем, легат достал из другого кармана моток стальной нити и размотал пару метров, крепя концы к каменным стенам кусочками клейкой мастики. Получилась едва заметная сеть, наподобие паутины. Тот, кто ворвётся в комнату, непременно запутается, и вдобавок порежется об острую нить.
   Вергилий хотел насыпать ещё и колючек на пол, но решил не делать этого. Эти колючки утром слишком муторно будет собирать вручную. Их специально делали из керамики, чтобы враг не мог собрать шипы магнитом.
   Наконец легат улёгся, обнял ножны с рапирой, как ребёнок обнимает плюшевую игрушку, и уснул чутким сном.
   Ему снились все семьдесят два демона, вырезанные из гагата, на стене церковной кельи. Баал, Вельзевул, Амон... чудовища, выпущенные из бутылки жадными властолюбцами. Для каждого демона, взамен большой печати Соломона, что прежде сковывала всех духов, мудрецы Вавилона создали по малой печати. Дабы сдержать мощь и ярость дьяволов.
   И мы пытаемся связать демонов печатями и договорами, пока не будет собрана вновь великая печать, и зло будет заключено в бронзовый кувшин.
   - Но будет ли? - прошептал Вергилий во сне.
   За его словами и дыханием следили чуткие глаза и, возможно уши, хотя их и не было видно под серым капюшоном. Тонкая, похожая скорее на мышиную лапку, рука с острыми коготками, словно струн касалась стальных нитей, но не решалась проникнуть за их барьер, или привести в движение. Он стоял в уголке, непонятно, как и откуда там появившись. Маленький, едва достающий взрослому человеку до пояса. Он опирался на сучковатую палку левой лапкой, а правую поднёс в детском жесте к приоткрытому рту. Рот же казался совершенно круглым, и маленькие острые зубки-шильца располагались в нём словно не на двух челюстях, а по кругу как у миноги. Большие словно гусиные яйца глаза без радужки и зрачков пугающе вылупились на легата, пристально изучая гостя, освещая комнатку призрачным светом. Длинный как у птицы нос вытянулся сильнее и слегка водил кончиком из стороны в сторону, принюхиваясь к запаху человека.
   Вергилий не мог понять, когда он заметил присутствие уродца. Ни момента пробуждения, ни какой либо другой грани отделившей сон от реальности. Просто в какой-то момент он понял, что не спит, и видит в уголке своей кельи страшного маленького карлика. Не тот ли это уродец, что недавно призраком шнырял по коридорам замка? Кто он? Мутант? Жертва радиации или близкородственного брака? В карлике было что-то пугающее Вергилия. Даже не физическое уродство, а именно ощущение того, что эта тварь возможно и вовсе не человек, а нечто проходящее сквозь стены.
   Почему-то у легата пересохло в горле, а слюна стала густой и тягучей, словно слизь. Что с ним? Почему-то страшно шевельнуться и все члены тела застыли, как будто если он встанет с кровати или дёрнется, случится что-то ужасное. Неужели испугался? Чего? Карлика? Бред! Легат, прошедший подготовку дипломатического корпуса, не может бояться этого! И усилием воли Вергилий отогнал страх и привстал на своём ложе, слегка обнажая меч.
   Рот уродца ещё больше округлился в беззвучном "О". На его мышиной мордочке появилось выражение похожее на смесь удивления и уважения. Карлик прошептал что-то на непонятном птичьем языке. Но Вергилий, хоть и не знал слов, почему-то был уверен, что они означали: "Хорошо! А теперь поспи!" Карлик отвернулся лицом к стене, и в своём сером балахоне превратился в очередную серую тень. И она исчезла, растворившись в лабиринте замковых коридоров и галерей.
   Вергилий протёр глаза и посмотрел в тот угол, где только что стояла бесшумная тень. Она не оставила ни единого доказательства своей реальности. Даже пыль в том месте, где стоял человечек, оказалась не потревоженной.
   - Может, приснилось? - прошептал Вергилий с явным облегчением, - Кажется, сегодня моя жизнь стала чуточку длиннее, чем могла быть.
   И сон против его воли снова смежил веки слуги церкви.
   Жемчуг
  
   Глава 2. Бафомет
  
   Госта, княжество Грушевское. 1455 год от заселения мира(местное летоисчисление). 2542 год от Исхода с Терры. 14-тые гостанские сутки.
  
   Рассвет Вергилий встретил уже вне стен замка. Благодаря абсолютной памяти, он запомнил маршрут, которым князь Варслав водил его, пытаясь запутать в лабиринтах переходов. Хитрость князя обернулась против него. Вергилий смог не только запомнить каждый поворот и коридор, но даже создать в своём мозгу объемную модель замка. Используя эти знания, и навыки полученные во время обучения в дип-корпусе, легат просочился через охрану в помещения молочно-мясного комбината и ското-фабрики. И уже оттуда, спрятавшись среди коз, подобно Одиссею, надев шкуру освежеванного козла, проскочил мимо циклопа. Роль последнего досталась посту стражников на выходе из коридора для скота.
   Утром сотни пастухов выгоняли свои стада и отары через длинные катакомбы, выходящие на поверхность далеко от замка. Выход располагался на дне глубокого каменистого оврага, маскирующего вход. Овраг охранялся десятком мечников и гренадёров. Но они не обращали внимания на коз, предпочитая выслеживать врагов на горизонте.
   Если бы, Вергилий попытался проникнуть в замок, его непременно убили бы. Но бежать из замка, оказалось относительно просто.
   Во всяком случае, под светом гостанских созвездий, прячась среди серых и чёрных коз, он выполз на божий свет, используя все четыре ноги. И лишь, когда солдаты князя остались далеко позади, он позволил себе встать на две и распрямиться. Чем безмерно напугал пастуха - здорового мечника в стёганой куртке из хлопчатника и козьем плаще.
   Пастух не стал разбираться, от чего одна из коз вдруг встала с четырёх на две ноги. Для него ответ был очевиден - в козу вселился дьявол! Перед ним стоял никто иной, как рогатый козлоногий Бафомет!
   Вергилий ещё не успел скинуть шкуру, как мечник выхватил длинный клинок, одновременно полив его святой водой, словно ядом, и бросился на легата.
   Вергилию пришлось выхватить рапиру и кинжал, и драться прямо в шкуре. Под ударами пастушьего меча, избавиться от маскировки было просто невозможно!
   - Кернунн! Бафомет! Рогатая тварь! Убирайся прочь от моих коз! Изыди в Ад!
   Легат даже не мог атаковать. Не смотря на годы тренировок и врожденную реакцию, его навыки фехтования не шли ни в какое сравнение со скоростью и выносливостью гостанского пастуха. Как будто местные рождались с мечом в руке. На один контр удар Вергилия, пастух отвечал тремя. Чередуя уколы и режущие скольжения с разных сторон. Мечник избегал рубящих ударов, боясь иззубрить лезвие или сломать его о массивный, словно лом, четырехгранный клинок рапиры Легата. Вергилий пожалел, что не запасся чем-нибудь стреляющим. Но протащить оружие из других миров было проблематично, а на самой Госте не делали удобных компактных образцов. Обычно это что-то массивное и тяжёлое, типа гвоздомёта или аркебуза, рассчитанное на пробивание толстой брони.
   В отчаянии, легат метнул в противника стилет. Но пастух успел схватить его за лезвие левой рукой. Это было фиаско! Теперь Вергилий лишился второго оружия-щита, а у противника оказался его кинжал, ну... и слегка изрезанная ладонь. Теперь легат жалел, что не смазал стилет ядом. А ведь собирался! Но побоялся, что сам может порезаться, и не стал. Дурак! Нужно было просто выбирать яд с надёжным противоядием!
   Поздно плакать о пролитом молоке...
   Напор пастуха-мечника не ослабевал. Его меч, словно живя сам по себе, совершал серии уколов, отвлекающих, заманивающих, смертельных... даже когда лезвие проходило мимо, мечник быстро, но плавно отступал назад, увлекая за собой клинок в режущем протяге. И снова: выпад-отступление, взмах-рывок.
   Вскоре Вергилий уловил систему в этих ударах. Они не были хаотичными. Пастух атаковал так быстро, потому что каждая предыдущая позиция завершалась стойкой для новой атаки. Удары перетекали из одного в другой.
   Если после первой атаки клинок ушёл влево, мечник не тратил время, на новый замах, атаковал режущим веером слева на право и вверх. Сверху вниз - рубящий. Из положения снизу - колющий выпад. Отступление назад - режущий протяг...
   Теперь Вергилий мог читать движения своего врага, предугадывать и подстраиваться.
   И в какой-то момент мечник-пастух ощутил, что дерётся с собственной тенью. Это лишь сильнее уверило его, что перед ним не человек, а злой дух. И тогда, он намеренно совершил ошибку и атаковал из самой неудобной позиции - из выпада вперёд, вместо того чтобы отступить назад, он снова рванул вперёд.
   Удар, конечно, получился слабым, но Вергилий не ожидал его и пропустил.
   Он почувствовал, как острое лезвие разрезало его пуленепробиваемый камзол, и слегка оцарапало кожу подмышкой. Ткань из хлопчатника нельзя пробить или разрубить, зато её легко разрезать.
   Противники отпрянули в разные стороны, оценивая друг друга, и снова сошлись. Поединок настолько увлёк их, что бойцы не заметили, как вокруг них и отары коз возникли тёмные силуэты. Даже чудовищные псы-овчарки не залаяли, и не заскулили.
   Вергилий же и пастух заметили неладное, лишь когда первый из них наступил в слизкую лужу крови, и поскользнувшись упал. Мечник не стал настигать распластавшегося на земле противника, чтобы добить. Напротив, он остановился, в изумлении рассматривая грязное месиво из крови, осколков костей и разорванных внутренностей, посреди которого барахтался легат, пытаясь встать на ноги.
   Недавно это нечто было одной из его собак.
   Пастух быстро оглянулся, и то, что он увидел, заставило его кожу покрыться мурашками. Все его псы были убиты таким же мерзким способом. И это сделал явно не тот козлоподобный уродец, каковым он считал Вергилия.
   - Легат тоже понял, что происходит что-то, что выходит за рамки его ожиданий и прогнозов.
   Двенадцать гротескных фигур в балахонах, робах и звериных шкурах окружали их, держа на перевес что-то, в чём Вергилий признал оружие. Их лица-маски напоминали чудовищные птичьи клювы, подобно маскам чумных докторов. Да и в том, что за этими масками и рубищем скрываются люди, Вергилий не поручился бы. Слишком непропорциональны и уродливы были их фигуры.
   - Сучьи выродки! - прохрипел пастух, медленно кружась с клинком в руке, - Дети Бафомета! Викидыши Азазель! Опарыши Вельзевула!
   Он мог бы и дальше поносить окружающих и клясть демонов. Но в какой-то момент один из уродцев выстрелил. Что-то похожее на арбалетный болт метнулось к пастуху, но тот успел отбить снаряд клинком, словно играл с врагами в лапту. Второй снаряд оказался ему уже не по зубам. Другой враг выстрелил в спину пастуху, пока тот отбивал первую стрелу.
   Вергилий успел поднять голову как раз в тот момент, когда снаряд из синей меди, превратившись в острые нити, разрубил тело изнутри. Пастух словно взорвался кровавой пеной и ошмётками внутренностей. Его скелет с кусками мяса упал в лужу из собственной крови и нечистот.
   У Вергилия поплыло в глазах. Увиденное вызвало шок, и рассудок легата на мгновение помутился. Казалось, он видит вокруг настоящих демонов, а за их спинами маячили тени дьяволов. Отвратительное мерзкое, гнусное!
   Эти твари с громким смехом кинулись к трупу несчастного пастуха, и со сладострастными стонами копошились руками в его внутренностях, размазывали по обнажённым телам его кровь.
   Вергилий снова упал в грязь. На этот раз он не поскользнулся. Просто ноги отнялись. Его тошнило. Он отвернулся, и его вырвало пустой желчью, хотя он ничего не ел с прошлого дня.
   Внезапно, среди сумасшедшего безумия, его плеча коснулась рука, а чей-то голос произнёс:
   - Это зрелище имеет шоковый рейтинг в пять единиц. К работе Легата кандидат допускается при психической устойчивости в восемь.
   Этих слов оказалось достаточно, чтобы Вергилий пришёл в себя. Он, наконец, встал, опираясь на шпагу и руку нового товарища, и лишь тогда смог разглядеть его. Моложавый старик с седыми усами, но ещё чёрной бородой. Он был одет в гротескный плащ из чёрных звериных шкур, и широкополую кожаную шляпу с пряжкой и пучком черных перьев за лентой на тулье.
   - Моё имя Балтазар Аквилла, я пастор общины Катаров Грушевского Лена.
   - Сатанисты? - шепотом произнёс Вергилий, всё ещё с трудом стоя на ногах.
   - Можно и так сказать, - старик плотоядно усмехнулся, - Это теософский вопрос, Вергилий Гай Маласса, Легат святого престола.
   - Вот как? Знаешь моё имя?
   - Служителю Бафомета и Амона ведомо многое. Прошлое и будущее...
   Доступ к базе данных Эмиссариата творит чудеса!
   - Но его могут получить лишь... - глаза легата на секунду расширились, - А значит ты...
   - Совершенно верно. Твой коллега, ведущий работу в вверенном Дип.Корпусом направлении. Считай, что я пришёл тебе на помощь в беде. Но это не бесплатно. Мне нужно, чтобы ты оказал моей общине одну услугу.
   - Вот как! Но у меня мало времени. Через два часа я должен быть у ворот Грушевского замка.
   - Ну, тогда поторопись! Следуй за мной! - старик снял шляпу, одел клювастую чумную маску как противогаз, и снова водрузил шляпу на голове. Теперь он ничем не выделялся среди других гротескных фигур. Вергилия окружали возбуждённые после убийства сектанты. И легат счёл за лучшее подчиниться. Он последовал за чёрным пастором, наконец, срывая на ходу шкуру козла. Впрочем, и без неё, он, измазанный кровью, мало отличался от сектантов.
   Катары... Секты Бафомета, Ваала, Амона и Люцифера. Их общины были достаточно многочисленны и влиятельны, подписываясь неофитами, как из черни, так и элитарного общества. И даже крестовый поход против Катаров в замке Штрея не смог уничтожить этой заразы. На Госте Бога нет. Бог обитает на небе в чертогах Рая, и он бесконечно далёк. Зато дьявол ходит по Госте среди людей. И к человеку он даже ближе, чем другие люди. Такова культура этого мира. Не удивительно, что столь многим людям кажется более манящим и прельстительным лоно церкви Бафомета, нежели Гермеса Трисмегиста. Так думал Вергилий, но когда он сообщил свои мысли Балтазару Аквилле, чёрный пастор рассмеялся.
   - Ты серьёзно? - спросил он, приподняв чумную маску и вытирая выступившие слёзы.
   - Я не вижу причин для веселья, - обиделся Вергилий. Аквилла хмыкнул и натянул маску обратно на лицо, и вскоре, откопав в рюкзаке вторую, предложил её Вергилию.
   - Надень. Спасёт от радиоактивной пыли и заразы. Местные микробы страшнее чумы и проказы. Когда-нибудь видел, как человек гниёт заживо? Если нет, то ты ещё не видел Госты.
   Вергилий нехотя принял маску и надел её. "Клюв" оказался набит полынью и источал сильный удушающе пряный запах.
   - Так что тебя рассмешило? - вновь спросил легат.
   - Ты всерьёз считаешь, что эмиссариат направляет своих сотрудников в секты Катаров, потому что они многочисленны, а церковь Бафомета столь могущественна, что способна бороться со святым престолом! Право, фантастически наивные мысли для того, кто работает в дипломатическом корпусе. Очевидно, что без серьёзной поддержки сектанты обречены оставаться не более, чем маргинальной кучкой черни. Церковь же Бафомета имеет доступ к значительным ресурсам. Достаточно обширным, чтобы поддерживать подпольное существование двадцати тайных храмов в одном только Княжестве Грушевском.
   - Но разве связи с высшими феодалами...
   - Связи с высшими феодалами приведут феодалов на костёр! Так кстати бывало не раз! Очень удобно, когда церкви нужно устранить помеху.
   - Какой же я идиот! - Вергилий стукнул себя по лбу и сам рассмеялся, - Сатанистов финансирует сама Церковь Святого Престола!
   - В яблочко! - подтвердил Аквилла, - Чертовски удобно! Ты имеешь за одни и те же деньги удобного неистребимого врага, на борьбу с которым верующие активно жертвуют деньги, и одновременно цепных псов, не гнушающихся чёрной работы послушных ублюдков.
   - Но зачем это церкви? Разве выгодно и стоит своих затрат?
   - А ты представь себе. Есть крупный богатый феодал. Он клал на церковь с колокольни, вешал попов, отнимал землю у монастырей, и вообще - еретик еретиком! Но народ его любит, ведь правитель он мудрый, милосердный и справедливый. Сожги его, как еретика, и народ поднимется! Но! Если окажется, что он связан с Катарами, теми самыми, что воруют и едят живыми детей, насилуют и убивают девственниц, воруют скот, и многое другое... тут и инквизиция не нужна! Народ сам поднимет на вилы своего трижды хорошего, трижды любимого правителя. По этому церковь хорошо платит нам за зверства. Чем кровавей и мерзостней, тем лучше! А уж подбить неофита на какую-нибудь гадость, тут много ума не нужно. Человек такое существо, что мерзость и скверна заложены в него с избытком. Человек, причем любой, даже ты и я, подобен гнойному нарыву или прыщу, - тут он подошел к одному из своих культистов и задрал его рясу выше пояса. Под ней оказалось обнажённое тело молодой девушки. Кроме рясы и обуви, на ней не было ничего, и срам был выставлен на показ. Хотя послушница была явно молода, не старше двадцати пяти лет, она уже страдала каким-то неизвестным кожным недугом. Её тело покрывали маленькие бугорки и тёмные пятна-шрамы, напоминающие шкуру леопарда. Коснувшись ладонью в перчатке тела девушки, Балтазар Аквилла продолжил, - Снаружи ровная розовая кожа. Розовая-розовая, как у молочного поросёнка, - он провёл пальцем по гладкому бедру рядом со срамным местом, - А под ней сжатый давлением гной и нечистоты. И всё это гниет, разлагается, увеличивается, всё сильнее давит изнутри, пока не взорвётся и выплеснется наружу. А чтобы брызнуло довольно просто надавить на нарыв.
   С этими словами, он сдавил двумя пальцами один из бугорков, и тот лопнул, выстрелив фонтаном из крови и гноя. Вергилий отвернулся и прокашлялся, его чуть не вырвало от этого зрелища, но он уже лучше контролировал себя. Впереди его ждёт обещанное зрелище в восемь единиц шокового рейтинга. Нужно подготовиться. Считается, что у обычного человека восемь единиц вызывают необратимое повреждение психики. И странноватые спутники Аквиллы с полубезумными стеклянными глазами были тому наглядным доказательством. Сам же Бальтазар, не обращая внимания на коллегу и окружающих, продолжал говорить:
   - И это только один из плюсов. Любому политику ясно, что всем нужен враг! Причём такой враг, на которого можно свалить вину за все беды. Если выдался неурожай и голод, то это не потому, что крестьяне ленивы, а священники неправильно составили сельхоз-календарь. Это всё козни дьявола и страшных сектантов!
   По этому враг нужен. Но если враг будет настоящим, то есть риск проиграть в борьбе. А так, это проплаченый боксёрский поединок. Зрителям, кажется, что силы равны. Они делают ставки. Но мы то знаем, кто ляжет в последнем раунде.
   - А что будет, если все узнают о том, что это церковь финансирует секты сатанистов?
   - Либо в это никто не поверит, либо казнят "завербованного" язычниками епископа. И всю вину свалят персонально на него. Так уже не раз бывало. Схема отработана до автоматизма.
   Легат в голос рассмеялся, аж голову запрокинул.
   - Сразу видно, где приложили руку наши спецы социальной инженерии! - сквозь смех со слезами произнёс он.
   - Да! Но тут мы сами преследуем иную цель. ТЛК ведь не может обеспечить всему населению доступ к товарам Жемчужной Нити настолько, чтобы вызвать зависимость. Но нам нужно создать спрос. И тогда мы разделяем общество на благословленных и проклятых. Одни имеют всё, а другие им завидуют. И желают иметь всё то же, что и у других. По этому среди Катаров так много черни и деградирующих племён.
   - Ivide et impera? - Произнёс Вергилий.
   - Именно! - кивнул Аквилла.
   В этот момент они подошли к замаскированной расселине в каменистой земле. Яма, незаметная для непосвящённых, вела к гроту с водопадом, закрывающим собой проход в пещеру. От воды явственно пахло обеззараживающим раствором даже сквозь чумную маску. Лужа на полу довольно быстро просачивалась в дыры, так что яму не затапливало.
   - От радиации? - спросил Вергилий у Аквиллы.
   - И от заразы! - подтвердил пастор, - у нас плохо с этим делом. Эпидемии очень часты. Нужно соблюдать карантин. Помнишь о заживо гниющих? Приготовься! Сейчас тебя ждёт зрелище в восемь единиц шокового рейтинга! Простым смертным повреждение психики гарантировано.
   Сопровождавшие их сектанты уже обогнали пастора с легатом, и принялись загонять в пещеру украденных коз. Вергилий и Балтазар поспешили проследовать за ними под холодные струи воды с химическим запахом. При этом Аквилла произнёс заклинание:
   - Склонись, неофит, перед сутью Шуб-Ниггурат - Козерога Лесов с
   Тысячным Потомством! Ибо ты входишь в дом Чёрного Козла!
   И вновь Вергилий почувствовал, как преградное незримое поле расступилось перед ним, также как в доме князя Варслава. Заклинание Аквиллы отворило волшебную дверь, и дикий сумрак пещеры распахнулся людям навстречу, как лоно куртизанки в ожидании совокупления.
   Вергилий сделал несколько шагов в глубь, и тут же его бросило в жар, а кожа покрылась испариной.
   Чёрные стены были вытесаны водой и ветром в толще камня. Точно такого же, из какого был выстроен замок Варслава Кракове. Но не только ветер и вода создавали очертания этих мрачных пугающих стен. Там, где их коснулся резец человека, в камне появились совсем как живые глаза, носы, губы. Не лица и не намёки на них, а именно отдельные, нагроможденные друг на друга в хаосе части тел и лиц. Омерзительные барельефы, пугающие своей натуралистичностью. Вергилию всё казалось, что вот-вот "они" его заметят, и тогда все каменные глаза широко распахнутся, а каменные рты пронзительно закричат. Но этого не происходило. Скалы хранили мёртвое молчание, и тем пугали Вергилия всё сильнее.
   Вскоре свет, исходивший от входа в пещеру, померк, и в темноте остались сверкать лишь зелёные огоньки ночного зрения в чумных масках Катаров.
   Здесь не было электричества, как в подземельях замка Кракове. Не было света и искусственной вентиляции. Воздух стоял густой, наполненный запахами аммония из застарелой мочи, нечистот, человеческого пота и жжёных кости и дерева.
   Вскоре, в такой мгле стало трудно идти. Пол покрывал толстый слой слизкого мусора, на половину состоящий из высохших старых фекалий и обглоданных звериных костей с остатками гниющего мяса. Вергилию стоило огромных усилий находить дорогу в тошнотворном хаосе преисподней. Он боялся коснуться стен, ведь они были исписаны заклинаниями и молитвами, выведенными на камнях кровью и нечистотами вроде желчи или чего ещё хуже.
   - Неудивительно, что у вас проблемы с инфекциями! Как так можно жить? Вы ведь копошитесь во всем этом! Разве людям самим не противно? - шепнул Вергилий на ухо Балтазару Аквилле. Пастор лишь по мефистофелевски рассмеялся в ответ.
   - Чем хуже, тем лучше! Ты думаешь, кто весь этот срачь развёл? Свиньи живут в грязи и говне не, потому что им нравится, а потому, что их заперли в тесном свинарнике. Человек же сам гадит там же где и живёт. Не знаю почему! Может людям это нравится? Сложно, что ли, выйти на поверхность и сделать дело там, на свежем воздухе? Нет же! Заходят за угол в своей же собственной пещере и справляют нужду. А ведь могут употребить "Зелёного Змея" или "Пустить червя по вене", и тогда вообще под себя ходить будут.
   Только сам, смотри, чего не подцепи! Тут полно иголок от шприцев с зельем и другими наркотиками. Сепсис не самое мерзкое, что можно встретить. Поверь на слово!
   - Наркотиками их ты снабжаешь? - с отвращением спросил Легат.
   - Не наркотиками, а благословением и нектаром тёмных богов! - поправил пастор, - Нет, не я. Но я частично контролирую распределение зелий и дурмана. У нас есть лаборатория и аптека, где мы изготавливаем вещества. Их курирует особая каста секты. Уже в их подчинении распространители. Они доставляют дурман конечному потребителю.
   Обычно мы используем наркотики в трёх основных целях. Во-первых, вербуем неофитов - раздачи бесплатных пробников и тому подобное...
   - Во-вторых, заставляете людей работать за дозу? - догадался Вергилий.
   - Ты уже видел наши железные копи? - с ехидцей спросил Аквилла. Они как раз остановились у развилки. Погонщики повели украденных коз по левому коридору, а Балтазар предложил Вергилию войти в правый. Легат воспользовался приглашением и вошел под чёрно-бурые своды.
   Этот коридор был явно вырублен человеком, а стены были покрыты следами зубил, кайла и кирки. Впереди забрезжил свет, и вскоре легат и пастор стояли у ступеней крутой деревянной лестницы, уходящей вглубь широкого вертикального карьера.
   Вергилий и раньше видел, как добывают магнитный железняк в карьерах, но это зрелище не имело ничего общего с промышленными картинами.
   Карьер уходил вверх и вниз ступенчатыми трассами подобно двум воронкам. Его форма отдалённо напоминала веретено. Где-то далеко вверху светилась узкая полоска нависшего ущелья. И хотя солнце давно взошло, глядя из такой глубины вверх, Вергилий видел темно-синее небо и белые звёзды, как ночью.
   Внизу же и вокруг на ступенях трасс раздавались металлические скрежущие удары кирки и кайла по камню горной породы. Там словно призраки, больные и исхудавшие, обтянутые кожей и тонкими мышцами скелеты людей долбили скалу, выдирая из неё кусочки магнитного железняка.
   Увидев пастора, многие бросили инструменты и метнулись к нему, простирая руки, исколотые на венах, в благоговейной мольбе. Пастор снисходительно улыбнулся, и запустив руку в карман мехового плаща, вытащил пачку бумажных пакетиков и швырнул их в толпу со ступеней лестницы.
   - Благословляю вас, дети мои! - крикнул он при этом, и шахтёры радостно загикали, словно стадо обезьян. Они набросились на рассыпанные пакетики, вырывая их друг у друга.
   - Это неопасный стимулятор, - пояснил пастор Вергилию, - не наркотик, а стимулятор. Снимает боль от ломки и похмелья, и вдобавок содержит много кофеина, сахара и чуть-чуть метанфитамина.
   - Ты же сказал, это не наркотики!
   - По сравнению со спиртовым настоем полыни и дурманом, это не наркотики, - пожал плечами пастор, - Зато они теперь будут работать, как заводные кролики. Ты знал, что Катары добывают двадцать процентов всего железа на Госте? Правоверные дети церкви считают шахтёрский труд, как и многие другие ремёсла, нечестивыми. Они думают, что любой, кто вгрызается в горную породу, прорубает пещеры и добывает минералы, по сути общаются с дьяволами. Мол, каждый раз, когда кирка выдает звонкий звук, указывая место жилы, это голосом скал говорят духи. А духи это бесы и демоны. Шахтёры, рудокопы, плавильщики, даже кузнецы... все они в глазах паствы верующих колдуны и нечестивицы. Правда забавно, особенно если учесть, что большая их часть обитает и живёт в полуподземных замках феодалов. Интересно, их не смущает, кто рыл для них все эти коридоры и казематы?
   Правда же забавно? Чертовски удобно, что есть Катары. Им сам Дьявол велел! И выходит, что делать работу Катаров греховно, а пользоваться её плодами - в порядке вещей. Про это в церковных книгах ничего не написано, значит, не запрещено! Ха!
   Ну хотя бы у нас нет естественной конкуренции. По-своему... это хороший бизнез, и денег больше чем от продажи дурмана. Причём довольно чистых денег. К тому же, за счёт железных рудников, можно очистить те деньги, которые мы получаем от продажи наркотиков и других "товаров и услуг".
   - Зачем вам отмывать деньги, если всё равно церковь...
   - А вот как раз, чтобы курирующие нас церковники не знали, сколько на самом деле денег зарабатывает община. Иначе, нам могут урезать финансирование.
   - А, зачем ты мне это рассказал?
   - А что ты им расскажешь? Что мы их обсчитываем? Так они и сами это знают. Но пока не знают, как, толку не будет. Посему клерикалы предпочитают не обращать внимания. Не могут же они заявиться к нам с аудитом, в конце концов! Или откровенно признать, что не способны понять наших финансовых схем. А это совсем грустно!
   - Но они могут лишить вас доступа к товарам Жемчужной Нити...
   На этих словах легата, Балтазар Аквилла едва заметно скрипнул зубами. И тут же поняв, что выдал себя, поспешил сменить тему, за одно схватив за рукав и потащив Вергилия в другую сторону.
   - Я совсем забыл! Сейчас же скоро начнётся! Опаздываем!
   - Что начнётся?
   - Обещанные восемь единиц!
   Они выбежали в другую обширную пещеру. Эта тоже раньше была рудным карьером и имела форму ступенчатой воронки с чистым небом вместо потолка. Наверняка кратер был окружён труднопроходимыми скалами и с земли был незаметен и недоступен. Сейчас карьер был выработан дочиста и превращён в подобие амфитеатра. Вверху, на паутине из тросов подобно парусам расправлялись и стягивались брезентовые навесы, защищавшие воронку карьера от чрезмерно палящего солнца и непогоды. Толпы причудливо драпированных в шкуры и балахоны, обычно и даже буднично одетых, и, в подавляющем большинстве, совсем голых людей, мужчин, женщин, детей заполняли ступени-террасы. Там же горели костры из хвороста, на которых жарились целиком туши коз и свиней. К своему отвращению, Вергилий заметил, что на некоторых вертелах налеты туши подозрительно напоминающие человеческие. Те кто были ещё одеты спешно раздевались, даже дети самых разных возрастов, от подростков до малышей.
   Вергилий нервно дёрнул ворот и сглотнул. Он практически догадался, что сейчас будет происходить.
   В центре карьера, на самой нижней площадке амфитеатра, располагался трёхметровый идол. Человекоподобное существо с мохнатыми ногами, оканчивающимися копытами, сидело на огромном камне, как на троне. Мужской торс, венчала голова черного козла с семью уродливыми рогами и семью глазами. По три с каждой стороны и один посреди лба. Руки, если не считать когтей, были практически человеческими. За спиной колыхались два рудиментарных кожистых крыла, достаточно больших, чтобы укрыться ими как плащом, но слишком маленьких, для того чтобы поднять в воздух такую махину. Между ног уродца торчал эрегированный фаллос, оканчивавшийся вместо головки головой змеи. Змея шипела, вращала глазами и пробовала воздух раздвоенным языком.
   Заметив, это Вергилий пошатнулся. Сначала, он принял уродца за обычного идола, чучело, ведь он почти не двигался. Но чем больше, легат смотрел на него, тем явственнее понимал, что тварь, там внизу, живая и настоящая. И от этого ощущения, сердце легата поднималось из груди к горлу, а затем, опускалось на дно живота. Он словно попал на одну из гравюр Гюстава Доре, где сам дьявол восседал в окружении сплетённых в сладострастном экстазе тел демонов.
   - Тебя уже мутит? - спросил Аквилла, - Не беспокойся, дело привычки. Наш Бафомет вводил в ступор и истерику даже епископов святого престола и их хвалёных солдат!
   - Это будет ещё долго продолжаться? Ты говорил о деле, которое я могу для тебя...
   - Терпение! Месса займёт не больше полу часа. Сразу после неё решим вопрос, и ты вернешься к воротам замка проклятого князя.
   - Ладно! Будь, по-твоему! Тогда я посмотрю от сюда...
   - Никаких "посмотрю"! Ты должен быть представлен нашему богу, иначе тебя разорвут на куски и принесут ему в жертву. Бафомет должен принять тебя!
   - Что за? Какого чёрта!?
   - Не чёрта, а Бафомета! Или если тебе нужны другие его имена: Кернуна! Вакха! Диониса Борея! Пана, в конце концов! Иначе известного как Шубб Нигурахх! Черный Козёл лесов, что ведёт за собой многотысячное потомство, а мы дети его! Пастыри ведут паству за собой, но если они остановятся, или даже попятятся назад - паства раздавит их! Затопчут ногами! По тому не искушай судьбу. Люди должны увидеть, что бог принял тебя. Не забывай, пришельцы здесь это чумаки, несущие на себе заразу и мерзость глубокого космоса! И даже нам это не нравится, хоть мы и чтим Шубб Нигурахх, как космического бога.
   - Неприкасаем, среди неприкасаемых! - прошептал Вергилий Гай Маласса. И они вдвоём по охраной свиты Аквиллы направились к трону Чёрного Козла.
   В стенах каменной воронки, усиленные резонансом горной породы, раздавались восторженные слова и напевы "Ossanna! lux fero!", тихий призрачный, словно заговорщический, шопот "Kernun, Quo vadis?", и ритмичный, как бой барабана гимн "Gloria in excelsis
   Baal et in Gosta!" Чтецы по памяти декламировали в разных концах котлована: Господь, желая показать своё величие, создал двух чудовищ! У каждой твари была пара, и лишь эти двое были без пар! И явил Господь их пред очами пророка Исаи, и пророк возвестил нам! В водах Мира величием Господа рождены Левиафан и Бехемот! И всё величие бога перешло в них! И когда наступит конец мира, Левиафан и Бехемот сойдутся в битве и убьют друг друга. А с их смертью умрёт мир! Славься, славься Зверь! Славься, Бехемот из чресла чьего вышли твари живые, и населили Мир! Славься Зверь Бехемот Бахус! Отец плоти, властелин желаний, утроба мира, источник наслаждений, дарующий рай в жизни! Славься! Бехемот! Бехомет! Бахомут! Бафомет!
   Имена чёрного бога разносились, словно летучие мыши, громко хлопая крыльями в полумраке.
   Сплетаясь с ними в песнопениях, уносились ввысь заклятия и формулы, вычитываемые голыми мужами и женами в старинных изведенных червями страницах Codex Corpus и Grimoire.
   На больших плоских, словно столы камнях тут и там лежали стопки книг, некоторые были развёрнуты на нужной странице, другие даже имели расплетённый переплет, и нужные отдельные листы были вынуты и валялись разбросанными, придавленными мелкими камнями и писчими инструментами. На корешках Вергилий замечал названия томов: "De Praestigiis
   Daemonum", "Daemonomania", "Апокриф Еноха", "Hexenhammer" и его латинский брат "Malleus Maleficarum", а так же гораздо более поздние фолианты вроде написанных в двадцатых веках Терранского летоисчисления "Necronomikon" и "LaVey's Satan bibl"
   Вергилия подвели к основанию престола. Козлоподобная тварь возвышалась над ним подобно Нифелиму. В уродце было три метра росту и вблизи, он вызывал у человека инстинктивный страх. Вергилий заставил себя прекратить бояться. Он подсознательно воспринимал тварь, как животное, а животному нельзя показывать страх, но нельзя и бросать вызов, по этому легат избегал смотреть в глаза монстру.
   Перед ними тёмное причастие принимала новообращённая девушка. Вергилий жадно наблюдал за ней, стремясь выудить для себя как можно больше полезной информации. Совсем ещё ребёнок, лет тринадцати, она стояла обнажённая перед Бафометом, а один из пасторов наставлял её. Наконец он отошел в сторону, открыв девушке путь, и громко крикнул:
   - Целуй сердце и фаллос нашего бога!
   Девчонка приблизилась к кумиру и страстно облобызала змею, издававшую сиплое шипение. Даже козлиная голова протяжно взвыла. Но видно, девчонка перестаралась, облизывая голову змеи, и та слегка укусила её за язык. Девочка взвизгнула от боли, но не отпрянула. И змея отпустила её.
   Теперь, неофит стала более осторожной. Аккуратно и нежно, словно кошка, она забралась на колени монстру и приникла губами к его левой груди. Но тут что-то пошло не так. Козёл тяжело задышал, а затем стремительно с размахом схватил девочку за голову. Да так, что девчонка непременно получила сотрясение. Она громко закричала от страха и боли, хотя пастор внизу приказывал ей:
   - Замолчи! Замолчи, дура, он же убьёт тебя!
   Но девочка не могла остановиться. Возбуждённый её криком, монстр издал громкий гортанный рёв, и держа жертву за голову, с размаху опустил её на свой фаллос. Девочка вскрикнула и замолчала, как будто внутри неё что-то порвалось. И как только смолкли её крики, демон сразу успокоился и потерял к ней интерес. Он отшвырнул её тело прочь. Девушку тут же поймали её пастор и его подручные. Она дышала, но была без сознания, а между ног обильно сочилась кровь.
   - Дорогу! - закричал пастор, пробиваясь сквозь толпу верующих, - Дорогу! В операционную её! Срочно!
   С жертвой на руках они промчались мимо Вергилия и Балтазара. И легат почувствовал, как дрожат его руки и ноги, как подгибаются колени, а мышцы превращаются в вату. По телу ползали липкие слизни и черви, заползая в волосы и киша повсюду.
   Аквилла толкнул Вергилия вперёд, прокричав при этом громко, на весь амфитеатр:
   - Целуй сердце и фаллос нашего бога!
   Вергилий взглянул на шипящую голову змеи, покрытую свежей кровью и женскими соками. Рвотный позыв дёрнул его горло. Но он взял себя в руки, глубоко вздохнул, разгоняя тошноту, и приник губами к шелестящей чешуйчатой коже змеи. Раздвоенный язык пощекотал кожу на щеках легата, но рот гада остался сомкнутым, и ядовитые клыки не вонзились в его лицо.
   На этот раз Вергилий облегчённо вздохнул. Осталась малость, поцеловать сердце. Если оно там же, где и у человека, Вергилию придётся залезть на колени к уродцу, чтобы достать его. Если что-то пойдёт не так, легата ждёт судьба девушки-неофитки.
   Вергилий аккуратно забрался на мохнатое колено, и уже было потянулся к груди твари, как длинные волосатые руки с размаху опустились на его голову и до хруста сжали череп. Вергилий почувствовал, как глаза вылезают из орбит от чудовищного давления, но он не проронил ни звука. Не выказал страха ни жестом, ни дыханием.
   Держа новую жертву за голову, уродец поднял её перед собой и глаза козла встретились с глазами человека.
   - Он не бог! - думал про себя Вергилий, - Обычное животное, и действует оно не разумно, а импульсивно, как животное, подчиняясь инстинктам и порывам. Я сильнее его!
   Взгляд легата вонзился клинком в глаза козла. Человек давил зверя своей волей, и зверь не выдержал. Испугался лишь на секунду, и отпустил жертву.
   Вергилий выпал из хватки чудовищных лап, и у земли его подхватил Балтазар Аквилла. И пастор возвестил общине:
   - Бафомет принял его! Аллилуйя!
   - Осанна! - донеслось в ответ из толпы, - Осанна! Осанна!
   Карьер и люди в нём поплыли, смазались в глазах Вергилия. Он видел лишь марево из тел и плоти, кишащее подобно личинкам мух. Аквилла уводил его прочь, сквозь толпу верующих, но легат этого не ощущал. Ему казалось, что взор его плывёт отдельно от тела, подобно единственному глазу, парящему над колыхающимся морем человеческой плоти.
   Перед его оком совокуплялись многие любовники, и тела их сливались в одно, казалось, члены их с суставы обретали текучесть ртути и проникали друг в друга, диффузировали. Грани предметов теряли материальность и очертания. Люди сливались в гротескных монстров и распадались на отдельные органы. И единственное око Вергилия парило над этим хаосом.
   Скалы, камни, книги, а также вырезанные в стенах глаза и губы оживали и пронзительно кричали, воплем разбуженного мандрагора.
   Среди безумного видения, случайно Вергилий заметил что-то что имело чёткие, почти неизменные очертания. Он даже не сразу понял что это, и узнал его, лишь когда они встретились друг с другом взглядами. Это был он. Тот самый маленький уродливый карлик, изувеченный кровосмешением родителей. Спрятанное в грубый балахон морщинистое кожистое тело, более подобное туше пингвина, нежели телу человека. Тонкие паучьи ручки, на которых не хватало пальцев. Птичьи, выглядывающие из под вислого пуза ступни. Большие серые глаза без зрачков, словно два пузыря наполненных переливающейся жидкостью, длинный птичий нос и безгубый рот.
   Это был точно он, тот самый странный карлик, что прежде был бесшумно бродил по пустым коридорам Замка Кракове, когда Варслав водил гостя по своим чертогам.
   - Что он тут делает? - мелькнуло в сознании Вергилия, - Хотя, он здесь уместнее всего. Уж где бы его ни встретить, как не на шабаше ведьм?
   Промелькнувшая мысль была последним осознанным усилием воли, на какое оказался способен Вергилий, и небытие окутало его сознание. Легат провалился в пустоту, окутавшую его туманом. И клубы тягучего марева рассеялись лишь благодаря голосу Балтазала Аквиллы:
   - Маласса! Маласса, очнись! Вергилий Гай Маласса, вспомни своё имя и очнись!
   Вергилий резко распахнул глаза. Безумное видение исчезло. Он вновь был в своём теле. Но для верности поднёс руки к глазам, чтобы убедиться, что у него есть руки, и коснулся лица, чтобы убедиться, что у него есть лицо.
   Затем оглядел место, где он находился. Это была небольшая квадратная комната с глухой железной дверью. Помещение вырублено в толще породы, и нешлифованные стены были испещрены следами зубила и кирки. Если бы не богатая обстановка, комнату можно было бы принять за тюремную камеру.
   Сам Вергилий лежал на кушетке удобно подстроившейся под изгибы его тела. В основе её конструкции была синяя медь, угадывавшая удобное положение по нервным импульсам человека. Рядом, в аналогичном анатомическом кресле сидел Пастор Аквилла, облокотив руки на массивную недружелюбно столешницу из палисандрового и сандалового дерева.
   Чёткость, материальность и осязаемость форм сразу прогнали тошноту и дурман, так что Вергилий смог сам подняться и сесть на кушетке. Балтазал устало поднял голову и посмотрел на своего гостя:
   - А ведь это были всего лишь восемь единиц шокового рейтинга...
   - Твоё страшилище чуть не раздавило мою голову! Тут мать вашу, дело совсем не в том, какое психическое расстройство испытывает мой рассудок, а в гипоксии моего многострадального мозга!
   Балтазар ещё раз оценивающе посмотрел на коллегу и закатился мефистофелевским хохотом, - Хорошо, хорошо! Значит, ты, наконец, можешь приступить к работе?!
   - Работа, какого рода?
   - Не беспокойся, как раз по твоему профилю.
   Пастор повернулся к двери и послал мысленную команду, уловленную устройством, содержащим синюю медь и нити хлопчатника. Датчик быстро распознал и передал сообщение, и вскоре дверь распахнулась, и за ней оказались мужчина и женщина из числа высших кругов общины.
   Вергилий подумал, что на таких чудесах отчасти и держится власть пасторов и жрецов в сектах. Товары жемчужной Нити позволяют им создавать вокруг себя ореол магии тёмной демонической силы. Интересно, на этом ли только ограничиваются потребности общины Катаров? После этих мыслей, Верглили перевёл взгляд на новых людей, и сосредоточившись на них, тут же забыл о чем только что думал. Оба катара были одеты в балахоны поверх голых тел, и штаны из козлиной шкуры. Служители Бафомета вели за собой две или три сотни детей. В большинстве мальчики лет шести-восьми, но было не мало и девочек.
   - Что это за дети?
   - Их нет в рекрутских списках, так как ни один из них не внесён в церковные книги. Зато, они очень подходят под твои требования, Рекрутер.
   - Вот, как? Спасибо конечно, я с ними поработаю немедленно и отберу кандидатов. Но зачем ты мне помогаешь? Это не входит в твои обязанности, и пользы от этого не получишь. Чего же ты хочешь?
   - Я хочу, чтобы ты обеспечил им образование.
   Вергилий в изумлении поднял бровь, но молчал, ожидая дальнейших объяснений. Балтазар продолжил:
   - Это всё талантливые и способные дети. Каждый из них способен на многое, и я пекусь не о их будущем, а о будущем нашей общины. Здесь они не смогут развиться и реализоваться должным образом. По этому я хочу, чтобы ты забрал их в Святой Город и позаботился о том, чтобы их устроить в университет. Мне самому, даже с моими связями такое не провернуть. А ты - человек курирующий вопрос образования на прямую. Устроить детей тебе не составит труда.
   - А когда они выучатся и повзрослеют...
   - Община Катаров пополнится великими умами и огранёнными за счёт церкви брилиантами. Эти люди смогут многое. И возможно они вырвут... - тут Аквилла замолчал.
   - Вырвут? - переспросил Вергилий, - Вырвут Общину Бафомета из лап Церкви? Ты это имеешь ввиду? Не забывай, что это дестабилизирует обстановку на планете, а за подобное нам потомки не скажут спасибо. С помощью церкви мы с большим трудом остановили войны на Госте. Ты же пытаешься разрушить наши достижения.
   - А, почему нет? Наша работа заключается не в благополучии церкви и её паствы, не в благополучии Госты, а в защите интересов ТЛК Жемчужной Нити. Сейчас из-за монополии Церкви Герметизма товары из иных миров доступны только избранной элите и человеческому скоту, что следует за ней. Они намеренно ограничивают круг тех, кому принадлежат богатствах, как бы из милости потчуя других крошками со своего стола. Мы же хотим, чтобы богатства и чудеса достались всем! И даже отверженным и неприкасаемым. Не говоря уже о простой черни. И тогда потребность и спрос на товары возрастут многократно!
   - Все мы идём разными путями, - процитировал Вергилий.
   - Но путь каждого праведен, и ведёт к одной цели! - закончил Балтазар.
   Не долго думая, Вергилий попросил, заводить детей в комнату по пять человек, и приступил к проверке их способностей.
   Аквилла не соврал. Даже первичные элементарные тесты выявили высокий уровень интеллекта кандидатов, и обучаемость. Внешний осмотр подтвердил исключительное здоровье и выносливость, как мальчиков, так и девочек. Девочек, Вергилий отметил особенно. Они не часто обладали качествами необходимыми Дип. Корпусу, по этому те, кто проходили отбор, особенно ценились за возможность использования их в династических и матримониальных проектах. А так же как необходимых участников Евгеничесеких программ.
   Вергилий уже успел поработать с пятьюдесятью малышами, когда перед ним в очередной пятёрке мальчишек вдруг появилось знакомое лицо. Легат всматривался в него больше секунды, пытаясь понять: Сенека это или нет? При практически полной идентичности, этот парень выглядел на пол года старше. В таком возрасте, шесть месяцев всё ещё остаются заметной разницей почти неразличимой для обывателя, но отчётливо видимой профессиональным педагогом и рекрутером.
   Конечно, же, Вергилий не вскочил с криком и гримасой изумления на лице. Внешне, он вообще никак не отреагировал. Как и прежде, Вергилий раздал каждому по игрушке-головоломке, служащей для определения способностей детей. То, что в готовом виде должно было иметь форму куба, пирамиды, цилиндра, конуса и шара, сейчас выглядело как хаотичное месиво из соединённых деталей. Первичный тест определял способности к анализу, логическому мышлению, запоминанию, а также скорость реакции и мыслительных процессов. В среднем, кандидаты собирали игрушку от одной до пяти минут. Тот кто не успевал справиться за определенное время, но всё же собирал загадку, отбраковывались в запасную партию. Те, кто вообще не могли собрать головоломку, отсеивались вовсе. О том, что ребёнок не может собрать фигуру, становилось понятно, после того как он несколько раз подряд совершал одну и туже ошибку. Далее продолжать тест не было смысла.
   Четверо ребят сразу же бросились двигать детали в пазах, двойник Сенеки явно запаздывал. Он попробовал пошевелить каждый элемент, начал двигать их в пазах, но не смог найти правильного метода. Его загадка застопорилась. Вергилий не стал слишком долго следить за пареньком и переключил внимание на соседа. Малыш справа показывал пока что лучший результат в группе. Он сразу оценил структуру своей головоломки и начал подбирать ключ, к решению используя нетривиальный алгоритм. За сорок секунд теста, он ошибся пять раз, но не повторил ни одной ошибки дважды. На пятидесятой секунде его куб был собран, но вместо того, чтобы похвастаться, он тут же сломал его и принялся искать другой возможный способ собрать кубик, подбирая новый алгоритм. Разглядывая парня, легат заметил старые синяки и ссадины на его лице. Парня явно били, и, судя по характеру следов, били не только сверстники, но и взрослые. На левой щеке остался характерный рубец от кольца. Кажется, подходящее кольцо носил на пальце Аквилла. Вергилий слишком увлёкся этим парнем, сразу же отметив его в своем бумажном блокноте и электронном коммуникаторе.
   Спохватившись, что забыл об остальных, Вергилий сразу бросил взгляд на ребят и с удивлением обнаружил, что фигуры собраны у всех. Даже сильно тормозивший на старте двойник Сенеки вдавливал последние выступы на гранях своего шара.
   Вергилий готов был со злости стукнуть себя по голове. Но повторять тест не стал. С собой у него не было других игрушек, а как собираются эти, дети уже видели. Даже если поменять их местами...
   Но тут в голову Вергилию всё же закралась мысль, и он снова роздал детям игрушки, но каждому теперь досталась загадка соседа с права, а самому правому - головоломка крайнего левого.
   Догадка легата подтвердилась. Самый способный потратил на решение новой задачи столько же времени, сколько и в первый раз, в то время как все остальные собирали свои головоломки в разы быстрее, а двойник Сенеки опередил фаворита на одну секунду.
   Обьяснялось это просто. В первый раз Сосед Сенеки был фаворитом, а сам двойник - аутсайдером. Но фаворит не обращал внимания на других, сосредоточившись исключительно на решении задачи, что говорило о явных признаках если не аутизма, то глубокой интровертности. В то же время другие ребята не вербально общались, наблюдали друг за другом и обменивались опытом. И самым общительным оказался Сенека. Он быстро перенял у других навык или просто запомнил алгоритмы. В группе более социалиальные личности показывают результат на порядок выше.
   Правда, пока, это нисколько не роднило двойника с оригиналом. Всё же, Вергилий отметил мальчика дополнительно в своём бумажном блокноте. Секретные пометки он всегда доверял лишь бумаге. Бумагу нельзя взломать хакером и её легко сжечь. Конечно, это не спасёт от карманников, по этому самые секретные записи можно делать только в собственной памяти. Хотя и это не защитит от хорошего гипнотизёра-мнемониста.
   Тестирование заняло у легата больше времени, чем он ожидал. Дети действительно были очень хорошими. Для Дипломатического Корпуса Вергилий отобрал двадцать мальчиков и четыре девочки. Из двухсот человек это очень хороший процент, и вполне повод для радости. Вот только когда легат посмотрел на часы, вся его радость и гордость мгновенно улетучились. Время, когда его должны были встречать папские эквиты, присланные Сикстом Пием, давно миновало. Утро уже больше трёх часов праздновало свою победу над ночью, а в след за ним торопился полдень.
   - Как далеко мы от Замка Кракове? - спросил легат у почти уснувшего Аквиллы. Пастор дёрнулся, вспоминая, где он, и что с ним происходит. Он увидел рекрутера в окружении толпы детворы, наконец, вспомнил, и тут же выпалил:
   - Пол часа пешего хода налегке.
   - Так близко?
   - Да, есть прямой тоннель, который выходит на поверхность рядом с крепостью. Через него нас снабжают провизией сочувствующие, - ответил Балтазар, поднимаясь с кресла и шлепками прогоняя с дороги играющих малышей, - Чёрт! Зачем ты их всех сюда пустил!
   - Вот как? Почему же тогда Варслав и его люди до сих пор не нагрянули сюда и не перебили всех? - изумился Вергилий.
   - Магия и волшебство!
   - Магия?
   - Чёрная! Как гагат, которым украшают внутренность церквей. Никто, из тех кому не дозволено, не сможет найти расселину с входом, даже если будет часами бродить вокруг. Все входы и выходы заколдованы!
   - Я так полагаю, вы используете связку из нити Менгерского хлопчатника и синей меди, чтобы создавать датчики, улавливающие мысли, но мне нечего не известно о технологии способной на обратную связь. А выйти наружу я смогу сам?
   - Лучше будет, если я тебя провожу. Знаешь ли, здесь не так уж безопасно, даже если ты прошёл испытание Бафометом. Суеверие защитит тебя только от тех, кто верит в него. Те же, кто знают, что Бафомет в Зале Месс всего лишь химера-гомукнкул из пробирки, перережут твоё горло без особых опасений кары господней.
   То, что мы сейчас делаем, знаешь ли, не очень нравится многим иерархам. А есть такие, кто вообще считает это ересью. Среди нас - пасторов и иерархов, тоже есть больные на всю голову фанатики и фарисеи... причём ходит слух, что один из них хочет нанести нам визит вежливости. Вроде как обмен опытом по борьбе с неправильными течениями в нашей церкви.
   Аквилла замолчал, увидев перед собой мальчика пристально уставившегося на пастора и внимательно его слушавшего. Это был тот гений, которого Вергилий вместе с двойником Сенеки. Парень уставился на Балтазара леденящим взором, да так, что выпускник Дипломатического Корпуса поёжился. Ему явно было не по себе. Балтазар вдруг словно разозлился сам на себя за такую слабость, его лицо в миг наполнилось гневом, а глаза огнём. Он ударил взглядом по взгляду мальчика, как мечник бьет клинком по клинку своёго врага. Но мальчик даже не моргнул, тем более не отвёл глаз и не отвернулся. Пастора это окончательно вывело из себя, и он, скрипнув зубами, отвесил парню пощёчину. С громким хлопком лицо мальчика отвернулось в сторону. Бледная щека заалела отпечатком крупной мужской руки, а из тонкого носа показалась капелька крови.
   - Овца должна смотреть на пастуха со смирением, - наставительно произнёс Балтазар Аквилла, - Прими этот урок с любовью.
   Мальчик как стоят, так и остался стоять, не издав ни звука и не сменив позы. Дети же вокруг, особенно девочки, испугавшись случившегося начали громко плакать и кричать.
   - Дьявольщина! - взревел Аквилла, повернувшись к Вергилию, - Ты же педагог! Сделай с ними что-нибудь!
   - Ты натворил, а я - исправляй! - Вергилий всей своей позой демонстрировал негодование по поводу подобного обращения с детьми, - Они тебя боятся. Уйди не надолго, и я их успокою.
   Балтазар махнул рукой, и, расталкивая малышей на своём пути, направился к выходу из кабинета. У двери он обернулся на секунду:
   - Я подготовлю коридор и вооруженную охрану. Вас проводят до выхода у Замка Кракове. Вернусь через пять минут, постарайся, чтобы к этому времени все молчали как мыши. Я серьёзно. Это вопрос вашей безопасности!
   И массивная пластистальная дверь захлопнулась за ним. Вергилий остался один на один с двумя сотнями ревущих малышей.
   Легат подошел к парню, сел перед ним на корточки, чтобы стать с мальчиком одного роста, и спросил:
   - Зачем ты провоцируешь его? Это ведь уже не в первый раз. Тебе пора начать бояться его, а то в следующий раз, он ударит по-серьёзному.
   - Но гномы сказали, что это он меня боится. Зачем мне бояться его, если он боится меня? И почему он тогда меня бьёт, если боится? Я смотрю на него, и пытаюсь разгадать, почему...
   - Потому что боится, потому и бьёт! - ответил Легат, - Это же просто. Если боишься - уничтожь источник страха, и страх уйдёт. И... Погоди! Что ты сказал?
   - Я сказал, что он сам меня боится.
   - Нет! До этого. Ты говорил, что тебе об этом кто-то рассказал.
   - Гномы! - твёрдо сказал мальчик.
   - Кто? Кто это? - растерянно переспросил легат.
   - Гномы! - так же твёрдо, как и прежде, ответил парень. Правда, взрослые их не видят. Все дети видят гномов, а когда взрослеют, они перестают их видеть.
   - Это точно! - вздохнул легат и почесал подбородок, - Гномы, значит! Ну-ну! Как тебя зовут парень?
   - Дуранте. Правда, всё равно все зовут меня Дур... - на этих словах мальчик осёкся.
   - Тебе не нравится, когда сокращают твоё имя?
   - Нет, - мальчик покраснел, и перешёл на шепот, - Просто все дразнят меня "Дур-дурак!"
   Вергилий не стал смеяться, хотя ему очень хотелось, он даже улыбку подавил на своём лице и с совершенно серьёзным видом и каменным лицом произнёс:
   - Это потому что они сами дураки. Точнее не дураки, а идиоты. Знаешь, как переводится слово "Дурак" с Эсперанте? Крокодил! Видел крокодилов?
   Мальчик покачал головой. Тогда Вергилий достал свой коммуникатор и показал хранящиеся в его памяти картинки и видео-изображения гигантских рептилий.
   - Это драконы? - спросил Дуранте, разглядывая картинки.
   - Да, только водяные, - подумав, ответил легат, - Люди их боятся. А больше всего на свете люди не любят бояться, по этому всех кого боятся, они ненавидят. А боятся только сильных. Ты же сильный? Вон и гномы так говорят.
   - А вы их тоже видите? - с подозрением в голосе спросил мальчик.
   - Конечно! - ни минуты не колебавшись, ответил Легат. Он потрепал парня по голове и встал на ноги, оглядывая ревущую и плачущую толпу.
   Кое-как, Вергиоию удалось привлечь всеобщее внимание. Он громко захлопал в ладоши, и когда большая часть детей посмотрела в его сторону, в его руках уже находились приспособления для фокусов. Простые несложные трюки, какие он проделывал не счетное количество рас. В них не было ни капли от высоких технологий. Каждый предмет нарочито прост, но то, что легат делал с ними, оставляло двойственное чувство. С одной стороны обыденность и естественность действий, а с другой - волшебство, чародейство совершенно иного толка, чем у сектантских и церковных колдунов и теургов.
   Сначала Вергилий стал показывать фокусы, и между ним и детьми началась игра. Дети разгадывали секрет того или иного трюка и пробовали сделать его сами. Когда фокус удавался, предела ребячий радости не было, но, а сам трюк моментально надоедал и забывался. И вскоре копилка фокусов у легата иссякла.
   Тогда он перешёл на трюки требующие ловкости мышц рук и тела, а не пальцев и ума. Достав из сумки шарики синей меди, он начал ими жонглировать, хотя сами шарики предназначались совсем для другого.
   Сначала три шара. Затем он добавил ещё два, и ещё, и снова. И так, пока под самым потолком не закружились двенадцать снарядов. Вергилий добавил бы и больше, но высота потолка не позволяла.
   Дети забыли обо всём. Они как подсолнухи сидели на месте и крутили головами, наблюдая за полётами шариков, и замерев, ожидая, когда один из них сорвётся и упадет.
   Но шарики не упали. Один за одним, они опускались в руки легата и исчезали в рукавах его камзола.
   - Кто-нибудь хочет научиться? - с лукавой улыбкой спросил легат.
   - Я! Я! - звонкий гвалт окружил его со всех сторон, но он тут же пресёк его грозным "Шшшшш!"
   И дети замолчали, ожидая что последует за этой ухмылкой. Такого человека, как Вергилий они видели впервые. И он, как жонглёр и трубадур, на время захватил их не искушенные умы.
   - Для начала нам всем нужно затихнуть, - тихо произнёс Вергилий, переходя в конце на шепот, - Эта наука не поддаются изучению среди шума и крика! - он озорно переглянулся с ребятами, вытянул вперёд пустые ладони с растопыренными пальцами, сжал их в кулак, а когда разжал, между его растопыренными пальцами было зажать по шарику.
   Балтазар Аквилла вернулся с вооружёнными сектантами спустя семь минут, после того как он покинул кабинет. Когда он со своими людьми приближался к дверям, его удивила неестественная тишина. Даже когда дети сидят тихо, в количестве двухсот человек они производят определённый шум. А сейчас не слышно даже его. На секунду Балтазару показалось, что за железной дверью его ждёт лишь пустота, а дети и легат исчезли, а может, они мертвы и лежат там, в луже крови. После новостей, которые Аквилла узнал десять минут назад, пастор мог ожидать подобного исхода.
   В испуге от этой мысли, он подбежал к двери и резко открыл её. Но кровавой бойни не было и следа. Посреди комнаты в кольце из детей сидел Вергилий и строил башенку из шариков, ставя один шарик на другой. Башня уже состояла из семи шаров, но в момент, когда распахнулась дверь, она рассыпалась. Двести и одна пара глаз с явным недовольством синхронно повернулась в сторону двери. Балтазар Аквилла же, облегчённо вздохнув, произнёс едким голосом:
   - Ну, уж извините, что помешал вашим играм!
   - Не стоит, не стоит! - с улыбкой помахал рукой легат, - Если ты пришёл, значит пришло время для другой очень интересной игры! Да, архаровцы?
   - Да! - хором ответила малышня.
   - Ну, ты и дрессировщик! - в изумлении произнёс Аквилла, наблюдая эту сцену, - Ладно, идём! У нас возникли внезапные проблемы, так что придётся торопиться и быть готовыми к драке.
   - Что случилось? - начиная нервничать, спросил Вергилий.
   - Слышал о пасторе Гийоме? Эта мразь здесь! Он прибыл пол часа назад в нашу общину.
   Сердце Вергилия сразу же заколотило об рёбра, а дыхание прервалось. Он знал, кто такой пастор Гийом Моле. Слишком хорошо знал, чтобы не испугаться его имени.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"