Коваленко Владимир Николаевич : другие произведения.

Третий Вариант

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    К сожалению, с печатью моего романа в самиздате вышла полная неразбериха. Поэтому публикую его по-новому. При этом, прошу учесть, что напечатанная книга является только половиной романа.

  
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  
  третий вариант.
  
   Замок временем скрыт и укутан, укрыт
   В нежный плед из зеленых побегов,
   Но... развяжет язык молчаливый гранит -
   И холодное прошлое заговорит
  О походах, боях и победах.
  
   Время подвиги эти не стерло:
   Оторвать от него верхний пласт
   Или взять его крепче за горло -
   И оно свои тайны отдаст.
  
   Владимир Высоцкий.
  
  Глава 1
  
   В сон мне - желтые огни,
   И хриплю во сне я:
   Повремени, повремени, -
   Утро мудренее!
  
   В. Высоцкий.
  
   В те времена, а надо заметить, что события эти начались в середине восьмидесятых, мы любили проводить свои свободные вечера в коктейль барах, где устраивались дискотеки. Не все, конечно, вечера, но бывали там частенько. Музыка гремела. В середине зала и ближе к стойке бара танцевала молодежь. Тесная компания собралась за угловым столиком. Молодые люди, а их было четверо, всем лет по двадцать пять, были одеты в джинсы и рубашки, и только мент Брусилов был в сером гражданском костюме. Обязательным условием пребывания в баре являлась покупка коктейля, поэтому на столе перед ними стояли четыре бокала с названным напитком.
  Между прочим, порядочная гадость, - сказал, беря в руку свой стакан и отпивая из него глоток, Андрей Сидоров, высокий и худой парень с вьющимися темными волосами и интеллигентным лицом.
  Человек посторонний принял бы его за скромного домашнего юношу, случайно оказавшегося в таком злачном месте, и только знающие его люди были в курсе того, что он не библиотечный мальчик, а мастер спорта по боксу. Кроме того, он, единственный из присутствующих за столом молодых людей, имел высшее образование.
  И потом от нее будет голова болеть, - добавил его приятель, Гуляков Лешка, молодой человек, как две капли воды похожий на Алена Делона в молодости - это когда Лешка был трезв и хорошо одет. Когда же Лешка был пьян, а надо признать, что подобное случалось довольно часто, Ален Делон исчезал, напрочь, и оставался слесарь автопарка, Гуля - хулиган, неряха и дебошир. Они с Андреем подружились еще в армии, куда вместе были призваны из одного военкомата. Ничто так не сближает людей, как совместная служба. Правда, служба эта, из их рассказов, получалась какая-то слишком веселая, но, зная умение Андрея все приукрасить и представить в смешном виде, приятели смеялись над их историями, но не очень-то им верили. Вернувшись из армии, молодые люди продолжали дружить и с удовольствием проводили вместе свободное время.
  Ничего, есть способ это исправить, - заявил Сашка Дерман, еврей из Винницы, который приехал в Ленинград покорять вторую столицу, снимал себе квартиру в Купчине, работал на "Красном треугольнике" и познакомился с нашими приятелями в этом баре, куда время от времени все они захаживали потусоваться, потанцевать и снять девочек.
  С этими словами он открыл свой портфель и извлек из него пузатую бутылку, на наклейке которой был нарисован аист.
   Оба-на! Коньяк! - обрадовался Вовка Брусилов, как уже было сказано, мент и сын большого милицейского начальника, а значит - пьяница. В их компанию он попал, поскольку с детства жил в их дворе, а в те времена все мальчишки одного двора составляли одну команду, которая должна была защищать своих, от подобных же компаний из соседних дворов. Потом дети вырастали, но свои так и оставались своими.
   Бери выше, - скромно поправил его Дерман, - Вещь, каких ты еще не пробовал.
  Что значит выше? - спросил Андрей, недоверчиво осматривая бутылку.
  Да нечего ее так рассматривать, - успокоил приятеля Сашка, - Внутри у нее совсем не то налито. Достал по блату. Мне человек божился, что это чистый бренди. Спер со склада. Такого у нас вообще не достанешь.
  А при чем здесь тогда аист? - задал вопрос Андрей. Он все еще недоверчиво разглядывал бутылку. Его смущало, что пробка нетронута. Каким образом тогда бренди мог попасть внутрь бутылки, на наклейке которой было написано: "Молдавский коньяк"?
  Контрабандный товар, - понизив голос, чтобы не услышал, кому не положено было это знать, сообщил Дерман, - А наклейка - это маскировка. Ну, сам понимаешь.
  Ага, - негромко проговорил Лешка и насторожено огляделся по сторонам. - Я так понимаю, что, поскольку это продукт темный, Брусилов его пить не имеет морального права. Андрей, вижу, боится рисковать здоровьем, значит, тоже отпадает. Но, тебе Сашка повезло, есть среди нас смелый человек, который готов принять удар на себя.
  Готовый принять на грудь за товарища, - поправил его Сидоров.
  Пропустив это замечание мимо ушей, Лешка, с видом знатока, достал из кармана нож и срезал с бутылки пробку.
  Ну что бы вы, салаги, без меня делали? - усмехнулся он, - У вас даже ножа ни у кого нет.
  Он налил себе полстакана жидкости. При этом над столом разлился соблазнительный коньячный запах.
  Ну, уж нет! - не выдержал Брусилов, - Никто не скажет, что я спасовал. Лей и мне.
  Всем лей, не выпендривайся, - присоединился к нему Андрей.
  Несколько секунд все были заняты, наблюдая, как драгоценный напиток льется в стеклянные сосуды, затем каждый взял свой стакан, поднял его, рассматривая содержимое и принюхиваясь к нему.
  А тебе, Лешка, пора бы руку уже набить, - заключил Дерман, разглядывая уровень жидкости в стаканах,
  Да и рожу, тоже, - добавил Брусилов, вспомнив старый анекдот.
  Ну, дай бог, не последняя, - произнес Лешка, не обращая внимания на сказанное приятелями, и махнул свой стакан залпом.
  "Надеюсь, что так", - подумал Андрей и принялся пить свою порцию мелкими глотками.
  На удивление, напиток оказался отменного качества. Не будучи специалистом в коньяках, (где их тогда можно было достать, хорошие коньяки, и на какие, извините, деньги?) Андрей все-таки отметил про себя его тонкий вкус и длительное жжение языка и неба, остававшееся после него.
  "Интересно, как Лешка может одним глотком выпить полстакана такого напитка"? - подумал он, - "И какой с этого кайф? Просто напиться? Так тогда уж лучше пить водку".
  Между тем, напиток стал уже производить на них свое действие.
  Ну, что я вам говорил? - похвалился Сашка, - Между прочим, я за эту бутылку червонец отдал.
  Что значит, червонец? - удивился Андрей, у которого снова стали пробуждаться сомнения насчет этого напитка, - Ты хоть знаешь, сколько хороший коньяк стоит? Ну, уж никак не меньше полтинника.
  Места знать надо, - усмехнулся Дерман, - Может, ты скажешь, что тебе коньяк не понравился?
  Нет, не скажу, - вынужден был признать Андрей.
  Ergo, bibamus! - с серьезным видом поднял указательный палец Гуляков Лешка, умудрившийся нахвататься латинских выражений, которые всегда шокировали людей, именно в его устах.
  Для дураков перевожу, - повторил он, специально для Брусилова, - Следовательно, выпьем.
  Вот именно, бибамус, - кивнул головой тот и снова наполнил стаканы до половины.
  Между первой и второй, - Сашка поднял свой бокал.
  Верно, - кивнул головой Андрей, чокаясь с ним и приступая к распитию содержимого второго стакана.
   И тут его проняло. Едва он допил свой коньяк и поставил стакан на стол, как стены бара поплыли перед его глазами. Звуки музыки и голоса приятелей начали сливаться в сплошной гул, а лица танцующих вдруг закружились в воздухе и слились в сплошную мутную пелену. Потом свет погас.
  На какое время он потерял сознание? - Андрей не знал. Он открыл глаза и тут же был вынужден их закрыть снова, настолько ярок был солнечный свет, бивший ему в лицо. Не понимая еще, что случилось, он медленно стал приоткрывать глаза снова, на всякий случай, прикрывая их ладонью. Скоро зрачки привыкли к свету, и он смог взглянуть вокруг себя. От того, что он увидел, ему захотелось вскрикнуть, и надо сказать, что ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не вскочить с места и не заорать дурным голосом. Он отлично помнил, как только что выпил этот паленый коньяк, будь он неладен, которым его угостил Сашка Дерман. Да и не он один выпил, все пили. Только куда все вдруг делись? И каким, таким образом, его самого занесло в это место? Андрей еще раз осмотрелся вокруг: перед ним был фонтан, из которого били струи воды, справа возвышался Казанский собор, а слева гудел Невский. Судя по тому, что в лицо ему светило яркое солнце, на дворе был день, а сели они за столик в баре уже поздним вечером.
  "Ничего себе, коньячок выпили"? - промелькнуло у него в голове, - "Это ж, на сколько меня вырубило? Ну, Дерман, погоди! Я тебе эту дрянь залью прямо в глотку. Интересно, что с остальными случилось"?
  Андрей встал со скамейки, и собрался уже идти домой, только какое-то смутное беспокойство никак не покидало его. Что-то тут было не так. Что-то вокруг не укладывалось в привычную глазу картину. Теперь, он уже внимательно посмотрел по сторонам, и вот тут ему стало, в самом деле, не по себе. Начать с того, что никогда он не видел этой ограды вокруг Казанского собора, да что там ограда, сам собор выглядел как-то иначе, помолодел, что ли? Взгляд Андрея невольно остановился на куполе собора, и молодой человек невольно вздрогнул и перекрестился; крест собора был развернут таким образом, что со стороны входа был виден только шпиль.
  Может, коммунисты с крестами борются? - подумал он, но объяснить все изменения происшедшие вокруг, только этими словами было невозможно.
  Откуда, скажите, взялась эта карета, возле памятника Кутузову, и летний павильон, возле нее? Кто отреставрировал Дом Книги? Куда делись леса со Спаса на Крови? И почему весь Невский выглядит таким молодым и нарядным?
  Господи! - ужаснулся Андрей, - Сколько же я бродил без памяти?
  Только сейчас он заметил, что на нем надета незнакомая одежда. Он попытался вспомнить, каким образом, она на нем оказалась, но последними его воспоминаниями были те, что связаны с распитием коньяка в баре.
  "Вот чертово зелье! Выходит, после того, как я его выпил, у меня начисто отшибло память".
  Поднявшись со скамейки, он вышел на Невский, отмечая про себя все необычное, что попадалось ему на глаза. А необычного вокруг было столько, что Сидорову впору было задуматься, а наяву ли все это происходит? Ну, скажем, откуда на здании, рядом с Домом Книги взялась эта огромная вывеска, "Банк ВЕВК", и что это, простите, за банк такой, и откуда он взялся? Или, скажем, что это за надписи на Доме Книги? А на нем красными буквами на золотом фоне красовались две надписи, "КОМПАНИЯ ЗИНГЕРЪ". Именно так, с буквой ять, на конце. От этого, впору было с ума спрыгнуть. На крыше здания, где был вход в метро, красовалась огромная эмблема, "PEPSI", а на доме, через дорогу, огромными буквами было написано, "МЕГАФОН". Ниже, над нарядными витринами красовались вывески: "СТОКМАН", "РИВ ГОШ", причем Андрею было не совсем понятно, наши это магазины, или иностранные, и можно ли в них входить нашим людям? Но самое большое удивление вызвали у него автомобили, которые нескончаемым потоком двигались по Невскому проспекту. Последние пять лет, его неисполнимым желанием было, приобрести "Жигули" шестой модели, но денег на такую роскошь накопить он никак не мог, а, кроме того, достать шестерку, не переплачивая, было просто невозможно. Круче шестерки, в его представление, была только "Волга", но об этой машине можно было даже и не мечтать. А тут: по широкому проспекту, одна за другой, двигались какие-то аппараты из сказки. Самые различные автомобильные фирмы, но ни в кино, ни по телевизору, Андрей никогда не видел ничего подобного, начиная от миниатюрных двудверных автомобильчиков и до чудовищных монстров, больше походивших на боевые машины пехоты, чем на простой автомобиль. Все они блестели фарами и бамперами и поражали глаз различными расцветками и формами. Словно бы для того, чтобы подтвердить Андрею, насколько они великолепны, тут же, среди этого чуда техники промелькнула и знакомая шестерка. Вид ее, на фоне остальных автомобилей показался настолько непритязательным, что желание Андрея, купить себе такую же, сильно поколебалось. Но все-таки, кто бы мог объяснить ему, куда он попал, и откуда здесь взялись все эти чудеса техники? Будучи человеком наблюдательным, он обратил внимание на то, что у всех автомобилей были не советские номера, и на большинстве из них мелкими буквами было написано, "Rus". Интересно, что бы это значило? Справа были витрины ювелирных и парфюмерных магазинов. Не смея зайти в них, он только со стороны подивился тому, что в парфюмерном, на прилавках стояли духи элитных французских фирм, достать которые было почти невозможно. Если бы такие духи, в самом деле, выкинули на Невском, то очередь из женщин стояла бы до Адмиралтейства. Здесь же, создавалось впечатление, что продавцы чуть ли не упрашивали редких посетителей магазина, купить у них товар. Так может быть, все-таки, в этих магазинах торговали за валюту?
  Не найдя ответа на эти вопросы, Андрей отправился дальше по Невскому проспекту, в сторону Гостиного Двора, осматривая на ходу окружающие его чудеса, которых было так много, что это начинало просто давить ему на психику. У подземного входа в метро, он обратил внимание на маленький ларек с вывеской "Coca-Cola". Насколько Андрей знал, Coca-Cola в Советском Союзе не продавалась. У нас можно было купить только "Пепси-Колу". Но, подойдя поближе к ларьку, он удивился еще больше: там, на витрине он увидел жевательную резинку, хот-доги и металлические банки пива, причем разных наименований, которые звучали вполне по-русски. Вот только цены на них были астрономическими. Ему приходилось и раньше видеть подобные банки в валютном магазине, и он помнил, что там они стоили пятьдесят пять копеек. Как же вы прикажете теперь понимать цены в тридцать пять и сорок рублей? Самое противное, что и спросить об этом было не удобно. Не удобно, потому, что для всех окружающих его людей, судя по их поведению, ничего необычного в происходящем не было. Следовательно, задать вопрос, типа: "Откуда взялись все эти товары, и почему пиво стоит сорок рублей, а не пятьдесят копеек?" - значит показать, что ты не такой как все, а этого ему ни в коем случае не хотелось. В состоянии глубокой задумчивости, Андрей перешел дорогу, отметив про себя, что на Перинной улице построили какое-то новое здание, и зашел в Гостиный Двор. Тут он даже растерялся: в Гостином было все. То есть, конечно, не все, но все, что сейчас здесь продавалось, люди должны были отрывать с руками. Пройдя мимо рядов с ювелирными украшениями, хрусталем, гжелью, он с любопытством заглянул в отдел, где на витрине красовались многочисленные водочные и коньячные бутылки. Никогда Сидоров не думал, что существует столько сортов коньяка, а тем более водки. Водка Русская, Столичная, да еще Сибирская, вот, пожалуй, и все, что приходило ему на память. Здесь же..., Андрей насчитал двадцать сортов водки и сбился. Причем нужно было отметить, что все бутылки были очень красивыми. И опять же, перед прилавком не было никого из покупателей.
  "Непонятно", - покачал головой наш озадаченный герой, - "Для кого же тогда, или, если хотите, для чего сделаны все эти прилавки"?
  Дальше, его удивила секция, где продавались бинокли, в том числе и ночного видения, и даже телескопы. Что ни говори, а он бы много мог отдать, чтобы приобрести такую штуку. Он представил, как поставил бы телескоп на своей лоджии и по ночам смотрел бы в него на звезды. Тут ему в голову пришла еще одна интересная идея: знакомясь с девочками, он мог бы небрежным тоном приглашать их к себе на ночь, полюбоваться звездами. Что ни говори, а придумают же люди? - и он в восхищении еще раз осмотрелся по сторонам. А смотреть, в самом деле, было на что. Взять, хотя бы часовой отдел. В нем продавались и швейцарские и немецкие и японские часы и механические и кварцевые и с металлическими браслетами и с кожаными, наконец, и наручные, и настенные, и даже напольные, словом, как в сказке, или как во сне.
  И надо сказать, что подобная мысль все чаще приходила Андрею в голову. Это единственное, что могло все объяснить. Конечно, для сна уж слишком все было ярко и натурально, но Сидоров отлично понимал, что во сне очень трудно понять, спишь ли ты или нет? Например, он помнил один свой сон, когда он понял, что спит, и проснулся, но как оказалось впоследствии, то пробуждение, тоже было всего лишь сном, так что он мог, как угодно, заблудиться в своих ощущениях. Так и здесь, что бы он ни испытывал, скорее всего, это ему снится.
  Даже не так, - поправил себя Андрей, - Чертов Дерман напоил нас галлюциногенным пойлом.
  Еще больше он убедился в своих подозрениях, когда увидел в Гостином Дворе пункт обмена валют. Разумеется, это выходило за пределы нормальных вещей. Кроме того, в нем менялись не только всем известные доллары, причем по цене, превышающей самые бредовые фантазии, но и какие-то неизвестные евро, которые стоили еще дороже.
  Самое интересное, что только сейчас Андрей обратил внимание на свое отражение в зеркалах, которыми были в изобилии украшены стены Гостиного Двора. Из зеркал на него смотрел пожилой уже, судя по седине в волосах и заметным уже морщинам на лице, человек, вполне, впрочем, хорошо сохранившийся. Во всяком случае, он не имел лишнего жира и был килограммов на пятнадцать тяжелее Андрея. Да и по внутренним ощущениям, был еще очень и очень, ничего. Хотя, судя по одежде, положение его в обществе, блестящим, назвать, было нельзя.
  - Да уж и приснилось! - усмехнулся Андрей, - Куда же это меня во сне занесло?
  Ответ на этот вопрос он получил тут же. На афише растянутой над торговой секцией значилось: "Новая коллекция 2008 года"
  Значит, 2008-й год. Интересно, а как я живу в этом 2008-м? - и сразу вдруг почувствовал, что неважно.
  Не вспомнил, не узнал, а именно, почувствовал. Где-то, на грани ощущений его память пыталась ухватить какую-то информацию, а потом вдруг нахлынула такая тоска, что впору было идти вешаться.
  Ошеломленный такими ощущениями, Андрей нашел свободную скамейку, благо на втором этаже их было сколько угодно, сел на нее и глубоко задумался. Наконец, он додумался обшарить свои карманы, хотя, по уму, с этого бы надо было начинать. В кармане рубашки он обнаружил странную банкноту зеленого цвета, достоинством в тысячу рублей, с изображением на ней какого-то памятника и надписью: "билет банка России"; а в кармане куртки лежала связка ключей и две карточки: одна бумажная, на которой было написано, "Единый месячный билет с БЭПК", а вторая, пластмассовая, с надписью, "Проездной билет".
  Похоже, что бумажная, это автобусная карточка, - решил он, - А пластмассовая, в таком случае, должна быть для проезда в метро.
  И опять он задумался: Ну не мог он во сне увидеть таких деталей, как не мог придумать всех этих автомобилей и магазинов.
  Есть несколько вариантов случившегося, - наконец сказал он вслух, - Либо, это все-таки галлюцинация, и тогда, рано или поздно все это пройдет, либо - самое худшее - я сошел с ума, выпив этот чертов напиток, прожил без памяти двадцать четыре года и только сейчас очнулся. Тогда все, туши свет. Но есть еще и третий вариант, и на случай, если это именно он, я должен предпринять кое-какие шаги.
  С этими словами наш герой встал и спустился на первый этаж, где в канцелярском отделе купил общую тетрадь, авторучку, после чего снова вернулся на ту же скамейку и принялся что-то писать в тетради. Закончив свои труды, он потянулся, встал и промолвил,
  Ну, что ж, пора и домой. Признаться мне тут у вас надоело.
  Или тут сыграла свою роль та уверенность, с которой были произнесены последние слова, или просто этот процесс управлялся словами, или, что, скорее всего и было, закончилось действие этого странного напитка, но сразу после этих слов, в глазах у него снова все потемнело, и он опять провалился в беспамятство.
  
  Очнулся молодой человек снова за столом в баре. Над ним склонился с испуганным лицом Лешка и бил его по щекам. Увидев, что его друг открыл глаза, он облегченно провел тыльной стороной ладони по своему вспотевшему лбу и, отдуваясь, сел на стул.
  Слава богу! Очнулся, а то, мы, признаться, подумали, что ты уже того.
  И долго я так, ну без сознания, пробыл? - спросил Андрей, разглядывая испуганные лица своих приятелей.
  Минуты три, - ответил за всех Дерман, который испугался больше всех, так как все-таки это он угостил ребят этим бренди, и если что, ясно, что у него могли бы быть неприятности.
  Ну, это не страшно, - усмехнулся Андрей, и, увидев, что его друзья еще не успокоились, добавил,
  В самом деле, все нормально, ребята, отдыхайте, а ты, Сашка, как главный отравитель, проводи меня в туалет, хорошо?
  Договорились, - Сашка встал и, поддерживая Андрея под руку, пошел с ним на первый этаж, где и находилось данное помещение.
  К его удивлению, Андрей прошел мимо туалета, к выходу из бара,
  Пойдем Сашка, подышим свежим воздухом.
  Думая, что приятелю все еще дурно, Дерман согласился. Когда они вышли из бара на улицу, и остались одни, Андрей внимательно посмотрел в глаза Сашке и предложил,
  А теперь, как на духу, что за напиток, у кого достал, и главное, сколько у тебя еще таких бутылок?
  Под его пристальным взглядом, Сашка как-то растерялся, и принялся почти оправдываться,
  Да что ты, Андрей? Ведь все обошлось. Откуда же я знал, что коньяк паленый?
  Ты не юли, - оборвал его Сидоров, - Давай по существу.
  А по существу, выходило, что Дерман мотался по каким-то своим делам в Апраксином Дворе, когда к нему подошел какой-то "черный" и предложил купить коробку бренди, по дешевке.
  Коробка, это сколько, двенадцать бутылок? - уточнил Андрей,
  Нет, шесть штук - это же не ящик.
  Так, а что за бутылки, откуда?
  Да бог его знает, - пожал плечами Дерман, - Его послушать, так из склада Внешпосылторга, а там, кто знает?
  И ты не обратил внимания, что на них аисты? - удивился Сидоров.
  Конечно, обратил. Что ж я, по-твоему, совсем дурак? - обиделся Сашка, - Только и ты, разве не обратил внимания на цену?
  И я обратил. Только тут есть одна закавыка. Для аиста цена великовата. Тем более, для ворованного аиста. Как ты это мне объяснишь? Я же, Саша, тебя не первый день знаю. Не такой ты простак, чтобы так купиться. Ну, так объясни, Саша, я жду.
  Было видно, что Дерман чувствует себя неловко, но, в конце концов, тон Андрея его возмутил.
  Ну, знаешь! - психанул он, - С какой стати ты мне тут допрос устроил? Траванулся? Извини. Но с кем не бывает? Мы, между прочим, тоже этот коньяк пили, и как видишь, ничего. Так что меня от этих своих допросов уволь.
  Видя, что Дерман уже на пределе, Андрей сбавил тон. Он улыбнулся и обнял приятеля,
  Извини, извини, Саша. Я конечно не прав, объясняю: к тебе у меня нет никаких претензий, но с коньяком я хочу разобраться. Многое мне в этом деле не ясно. Если не хочешь мне отвечать, не отвечай, но если ответишь, очень мне поможешь. Ну, как?
  Да ладно, все нормально, - оттаял Дерман. - Хорошо, отвечу на твой вопрос. Конечно, дороговато. Но, понимаешь, что-то было такое в этом "черном", что я сразу понял, что это не "Аист". Или наоборот, этот черт, просто так может товар втюхать, что и не откажешься. Вот и взял. Кстати, я сначала одну бутылку сам распил, прежде чем вам предлагать.
  Ну и как? - спросил Андрей.
  Хороший коньяк - убежденно сказал Берман, - Поверь мне, я настоящие коньяки пробовал, так этот - из лучших будет.
  Я не об этом, - покачал головой Андрей, - То, что коньяк хороший, я и сам понял. Ты мне вот что скажи. Ничего у тебя, после его распития не случилось?
  В каком смысле, случилось? - недоуменно посмотрел на своего друга Сашка.
  Значит, не случилось, - понял тот. - И сколько у тебя еще бутылок этого коньяка осталось?
  Еще три.
  А как же, ты говорил, что только одну выпил?
  Ну, презентовал я бутылочку одной девушке, - сознался Сашка.
  Вот что. Я у тебя три бутылки этого коньяка покупаю, - заявил Андрей, и увидев колебания в глазах Дермана, добавил, - По полтахе бутылка. Идет?
  Идет, - повеселел Сашка, и приятели ударили по рукам.
  Теперь можно было оттянуться на всю катушку и они вернулись в бар, где оставшиеся приятели уже сняли девочек и угощали их остатками коньяка.
  Черт! - выругался про себя Сидоров, глядя на пустую бутылку, в руках у Брусилова, - Об этом я как-то не подумал, а ведь каждая капля этого напитка, для меня на вес золота.
  Бар закончил работу, как всегда в одиннадцать и приятели разъехались по домам, кто с подругой, а кто и в одиночестве. К слову сказать, Андрей и не собирался приглашать сегодня к себе женщин, наоборот, он прицепился к Дерману и провожал его до дома, чтобы купить у него эти три бутылки. Сашка же, не упустил своего и "снял крутую деваху". Теперь он шел с ней в обнимочку, а Сидоров плелся следом за ними, чем видимо нервировал девушку.
  Послушай, - дернула она за рукав Сашку, - А этот что за нами идет? Надеюсь, вы с ним на двоих сообразить не решили?
  Не бойся, - успокоил ее Дерман, - Мы нормальные ребята. Он просто возьмет у меня одну вещь и отправится к себе домой.
  Неизвестно, остались ли после этого у дамы какие-то сомнения? Но, этот вопрос она больше не поднимала. Во всяком случае, она должна была успокоиться, когда увидела, что подозрительный тип взял у хозяина квартиры три бутылки коньяка и быстро покинул квартиру. Оставим же эту парочку предаваться молодым утехам, которые нам конечно интересны, но которыми надо заниматься в интимной обстановке, не вынося их на обозрение посторонней публики, к которой, в данном случае, относимся и мы с вами, уважаемый читатель, и направим наши стопы вслед за Андреем, поскольку, как вы уже, наверное поняли, именно он и является основным героем нашего рассказа.
  Получив от Дермана три бутылки бренди и договорившись, созвониться назавтра, часов в двенадцать, благо, завтра будет воскресенье, наш герой отправился к себе домой. Жил он в том же районе, но подальше от бара, на Пражской улице, в однокомнатной квартире точечного дома. Может быть, в рассуждение будущей семейной жизни, однокомнатная квартира и была мала, но пока она его полностью устраивала. Больше того, он любил свою квартиру, и, как правило, не соглашался оставаться ночевать в гостях. Войдя в прихожую своей квартиры, он первым делом снял обувь и сразу пошел на кухню, поставил в холодильник бутылки. Потом уже, не спеша, он разделся, вымыл руки и поставил на плиту чайник. Пока чайник закипал, Андрей намазал себе кусок булки маслом, сел за столом на кухне и задумался. А подумать ему было о чем. Что это за мир, куда его выбросило после распития бренди? Действительно ли он попал в свое будущее? На первый взгляд, все говорило за это. Город, в котором он оказался, безусловно, был Ленинградом, хотя Андрей и не мог вспомнить, чтобы где-нибудь, ему бросилась в глаза надпись "Ленинград". Но, тем не менее, это был именно Невский проспект, в этом он мог поклясться, кроме того, среди всех этих новомодных штучек на глаза ему попадались и старые, знакомые вещи из его времени. Он имел ввиду, не только сами здания и улицы, но например такую деталь, как старые "Жигули" промелькнувшие на Невском, среди незнакомых новых автомобилей. Кроме того, сам он, судя по отражению в зеркале, да и по внутренним ощущениям тоже, безусловно, был самим собой, только слегка постаревшим. Почему же у него сложилось тогда ощущение, что он несчастлив в той жизни? Он попытался вспомнить, что испытал в тот момент, когда попробовал проникнуть в свои новые воспоминания и вздрогнул, такая тоска на него снова нахлынула.
  Хорошо будет, если я, придя в себя, там, в будущем, догадаюсь, посмотреть, что это у меня написано, в блокноте, а потом еще не подумаю, что просто сошел с ума.
  Вообще-то, Андрей считал себя далеко не глупым парнем, и надо сказать, что основания для этого у него были. Так достав одну книжку с тестами на IQ и проверив по ним свой интеллект, он получил коэффициент 180, что, согласитесь, о чем-то говорило. Недаром, он так быстро догадался, что, зная будущее, не так трудно сделать из этого нужные выводы и получить определенную выгоду. В этот момент закипел чайник на плите и переключил мысли молодого человека на простые житейские проблемы. Выпив чаю, он посмотрел на часы, висевшие на стене над столом, и понял, что пора спать. Хватит на сегодня проблем. Всему свое время.
  Ну, все, баиньки. - Сказал он, ложась в постель, и уже засыпая, подумал, - "А почему же на других этот напиток не оказал того же воздействия"? - И заснул, так и не получив ответа на этот вопрос. Может быть правы те ученые, которые утверждают, что во сне человек перерабатывает всю информацию, полученую за день, а может быть тут работают совсем другие законы, но, только, под утро ему приснилось, что он вновь идет по тому городу, который привиделся ему в обморочном состоянии, причем, на этот раз, это были какие-то темные грязные переулки. От стены, впереди, отделяется какая-то тень и направляется ему навстречу. По мере приближения к нему, тень оказывается плюгавым нетрезвым мужиком, который, загораживая Андрею проход, говорит надтреснутым голосом,
  Слышь, парень, закурить не найдется?
  Не курю, - отвечает ему Андрей и делает попытку пройти мимо.
  Вишь как? - удивляется мужик, и делает шаг в сторону, не давая себя обойти. - Значит, ты мной брезгуешь? Обижаешь, браток. Зря ты так. Ведь ты тут чужой, а чужим здесь ходить не следует. Мало ли что случиться может? Обидишь кого, скажешь не то, а там, глядишь, и пропал человек, поминай, как звали.
  Пригляделся к этому мужику Андрей, и не понравился он ему, и показалось, что не пьяный это мужичок, а самый настоящий урка, и глаз у него недобрый, улыбка фиксатая, и повадки воровские.
  Ну, так как? - усмехнулся урка, - Сам уйдешь, или людей попросить тебя проводить? - тут он махнул рукой, и из ближайшей подворотни вышли еще три типа, весьма неприятной наружности.
   Сон не явь, (а Андрей, почему-то понимал, что он спит, иначе, может быть, вел бы себя осторожней). Тут же, он шагнул вперед и ударил урку кулаком в подбородок. Наяву, после таких ударов люди, как правило, падали и долго потом приходили в сознание, но здесь, Андрей почувствовал, как его удар провалился в воздух, а урка, непостижимым образом, вдруг оказался у него за спиной и в его руке блеснул нож. Андрей невольно зажмурился и приготовился к боли, но тут, что-то сбило его с ног, и лезвие прошло мимо. В следующую секунду, словно смерч закружился в темном переулке, и когда, наконец, все стихло, Андрей увидел того себя, из будущего, подходящего к нему и протягивающего ему руку.
  Андрей, поднявшись, огляделся по сторонам: на земле лежали четверо мужиков в самых неудобных позах. Так не лежат люди в сознании. Они были похожи на сломанные манекены.
  Кто они? - спросил Андрей у того, из будущего.
  "Глупо, как-то получается", - между прочим, подумал он, - "Но не называть же этого мужчину самим собой"?
  Зови меня Андреем, - ответил тот, словно прочитав его мысли, - А об этом после. Сейчас нам надо отсюда уйти и как можно быстрее.
  Они пошли обратно по дороге, по которой Андрей сюда пришел. Пройдя шагов сто, Сидоров увидел машину, которая стояла у обочины.
  Садись, - Андрей-второй пригласил его в кабину, открывая дверь автомобиля и садясь сам на место водителя.
  Ух-ты! Твоя? - поинтересовался Андрей, располагаясь на переднем сиденье, рядом с водителем и с любопытством разглядывая приборную панель и салон автомобиля.
  Моя, - усмехнулся Андрей-второй, - Нравится? Но я тебя должен огорчить, это единственное, что у меня есть, если не считать аквариума с рыбками, да и за нее, я еще не расплатился.
  Как же так? - удивленно спросил Андрей, - А как же квартира? Она-то у тебя осталась?
  Нет, - отрицательно покачал головой собеседник, - Нет ничего.
  Несколько минут они молчали. Андрей смотрел, как в свете фар, впереди мелькают незнакомые дома и деревья. Наконец, он набрался решимости и спросил,
  Извини, ты мне не показался глупым или алкоголиком. Что же касается сил, то я видел, что ты сделал с этими урками. Так в чем же дело? Как ты до такой жизни докатился? Почему, вдруг, все потерял? И разве нет способа вернуть все назад? Ты не обижайся, что я это тебе все говорю, но сам понимаешь, меня все это очень волнует, ведь твоя жизнь - это мое будущее.
  Вопрос понятен, и извинения приняты, - грустно усмехнулся Андрей-два. - Только тут есть одна поправка, дорогой мой обвинитель. Это не я до такой жизни докатился, это мы до нее докатились. А сделали мы это очень просто: катились, катились и прикатились. В наше оправдание могу сказать только одну поговорку: "От тюрьмы и от сумы не зарекайся".
  А что, в тюрьме побывал? - поинтересовался молодой человек, - Вот уж не думал. Хотя с другой стороны, - он вспомнил свои многочисленные драки и покачал головой, - А ведь верно, "Не зарекайся".
  Да нет, от тюрьмы бог миловал, - горько усмехнулся Андрей - старший, - Хотя было время, семь лет ходил в суд, как на работу. Не подумай чего плохого, - поспешил предупредить он новые вопросы, - Просто заступился не за того и не от тех защищал.
  Как это? - не понял Андрей.
  Очень просто, - пояснил старший, - Трое хулиганов избивали девушку. Ты же не можешь спокойно мимо пройти, тебе обязательно надо заступиться. В результате, двое в больнице, а ты, благородный защитник, в кутузке. Эти хулиганы оказались милиционерами. А после, все уже просто. Из милиции звонят в прокуратуру и просят, как следует разобраться со злостным хулиганом. С девушкой этой проводят соответствующую беседу, в результате которой, ты уже оказываешься не защитником, а зачинщиком, и ехать бы тебе, молодому дураку, на три года в места, не столь отдаленные, да что-то у них не сложилось.
  Что не сложилось? - не понял Андрей.
  Сказать честно, сам не знаю. Ты сам правильно себя на следствии и на процессе вел. Адвокат у тебя оказался, на удивление хороший. Времена настали не те, что у вас сейчас, и не те, что у нас, теперь, кстати. А может быть, бог тебя хранил, да только, вместо трех лет тюрьмы, ты ходил на суды семь лет, пока не сменилось законодательство, и твое дело не закрыли за давностью лет. Вот так-то. Но и потерял ты за это время столько нервов, сил и возможностей в жизни, что, не дай бог.
  Он еще раз покачал головой. Видно было, что эти воспоминания ему были неприятны.
  - А вот, что касается сумы, так это, в полную меру, о нас. Однако, вот, что я тебе скажу, малыш, - по-отечески взглянул он на Андрея, - Сдается мне, что ты сюда и прибыл, чтобы у нас появилась возможность все это исправить. Только времени у нас с тобой не так много, как ты полагаешь. Эти урки из подворотни, совсем не то, что ты думаешь. Больше, тебе сюда ходить нельзя.
  Внезапно голос его стал строгим и в нем послышались металлические нотки,
  Запомни, нельзя. Считай, что это приказ, а приказы не обсуждаются. Далее, завтра же отдай эти бутылки Дерману, и проследи, чтобы их распили, при этом, сам не пей. Ты уже понял, что на тебя они действуют не так, как на других. Запомни, бутылки, в любом случае, необходимо выбросить. По ним они вас могут найти.
  Тогда, на кой черт все это было нужно? - вспыхнул Андрей. - Сдается, ты мне еще не ответил на вопросы, которые я задал тебе в своем письме. А без ответов на эти вопросы, я ничем не смогу тебе и себе помочь. Если тебя устраивает твоя сегодняшняя жизнь, то меня, ни в коем разе. Вот так.
  Андрей-два, на секунду оторвал взгляд от дороги и по-отечески улыбнулся,
  Узнаю себя в молодости: горяч и самолюбив, а главное, подавай тебе все и немедленно. Как Остап Бендер: " Мне нужно пятьсот тысяч сразу, а не частями".
  Он немного помолчал, предаваясь, наверное, своим воспоминаниям, потом продолжил,
  Вообще-то, так это не делается. Только усердие и настойчивость приводит к цели, но у нас нет другого выхода. Да и времени больше нет, совсем нет, - проговорил он, тревожно глядя в зеркало заднего вида. Там освещая темную дорогу фарами, двигалась, быстро настигая их, автомашина.
  Давай сюда свою руку, - с этими словами, он протянул Андрею правую ладонь. Андрей после секундного колебания вложил в нее свою левую. - Теперь закрой глаза и расслабься.
  Андрей послушно закрыл глаза и постарался ни о чем не думать, и тут у него в мозгу, как будто, взорвалась бомба. Это, еще не прожитые годы жизни хлынули в его память: страхи, боли, страдания, радости, победы, потери и поражения, и факты, факты, факты. Гигантская информация, полученная, за двадцать пять лет жизни, разом ворвалась в его мозг, вызвав такую физическую боль, что он закричал и проснулся. За окном светило солнце (ну а что вы хотите?) - в Петербурге летом солнце светит, считай, что круглые сутки. Самое интересное, что голова его, в самом деле, раскалывалась.
  Хрен его знает, что, снится, - проговорил Андрей, заходя в ванную и подставляя голову под холодную струю из крана.
  Одно он понял точно: эту дрянь пить, на самом деле, не стоит. Неизвестно, что там в нее этот черт добавил. Если после стакана этого пойла у него пошли такие сдвиги, то после двух бутылок, можно, пожалуй, и свихнуться, напрочь. Чтобы как-то унять головную боль, Андрей достал из холодильника треугольный бумажный пакет кефира и жадно допил его содержимое. Надо сказать, что Сидоров был активным противником опохмелки. Ни пива, ни, тем более, водки, наутро, после пьянки, он себе не позволял, считая, что это верный шаг к алкоголизму. А так, кефирчиком, почему бы и нет? Хотя, вчерашнюю выпивку, пьянкой назвать было нельзя.
  "Все дело в том, что пили эту дрянь", - еще раз подумал Андрей, мельком взглянув на бутылки, стоявшие в холодильнике.
   Кефир ли ему помог, или холодная вода, неизвестно, но только боль в голове стихла, и жизнь снова стала казаться ему прекрасной, в общем-то, штукой. А как могло быть иначе, когда ему было двадцать пять лет от роду? Когда человеку и быть счастливым, как не в молодости? Он посмотрел в окно. Там за окном вовсю светило солнце, зеленела трава на лужайке, через дорогу, звонко чирикали воробьи, словом, жизнь била ключом. Никакого желания, сидеть в этот день дома, у него не было. Он уже обдумывал, куда бы ему отправиться, когда зазвонил телефон. Подняв трубку, он услышал радостный Сашкин голос,
  Здорово, пьяница - орал он в трубку, - Послушай, Андрей, я начинаю за тебя волноваться. Это же надо до такого дойти, чтобы променять три бутылки, пусть и хорошего коньяка на общество молодых сексапильных девчонок. Мне кажется, именно так люди и становятся алкоголиками.
  Брось ты, Сашка, причем тут это? Кстати и коньяк твой дерьмо. Я, если хочешь знать, им, наверное, отравился, поэтому мне было и не до баб.
  Так уж и дерьмо? - не поверил Дерман, - То-то ты за него заплатил такие деньги.
  Заплатил, потому что дурак, - проворчал Андрей, - А чтобы тебе доказать, что коньяк в самом деле плохой, я тебе его сегодня верну.
  Вот уж хрен, - испугался Сашка, - Я деньги уже потратил, так что, купил, значит купил.
  Да ты не дрейфь, я денег назад не прошу. Коньяк же можешь забрать. Считай, что это от меня подарок.
  Понятно, что такое предложение в корне меняло дело.
  Вот это другой разговор! - сразу повеселел Сашка, - Живем. Будет чем девчонок поить. Я, кстати, со своей опять сегодня встретиться договорился. Если хочешь, она с собой подружку приведет.
  Отчего бы и нет? - не стал спорить Андрей, пусть приводит. Ну, тогда до вечера, в баре.
  Он повесил трубку и стал прикидывать, чем бы заняться сегодня днем.
  
  
  Глава 2
  
   Что же ты, зараза, хвост нам привела?
   Лучше бы ты сразу, падла, померла!
  
  
   А. Розенбаум.
  
  
   То же самое стал делать и Дерман. Посмотрев на беспорядок в квартире, оставшийся после бурно проведенной ночи, он подумал, что надо бы сделать уборку, но потом махнул на все рукой и решил, что убраться можно и вечером. Сейчас же, после разговора с Андреем, в голове его родилась одна мысль. Как всякий нормальный еврей, Сашка очень любил деньги и был горазд на выдумки типа: дешевле купить и дороже продать, и стоило Андрею сказать, что он вернет эти бутылки, как Дерман тут же подсчитал полученную прибыль. Шесть бутылок он купил за шестьдесят рублей, три из них продал за сто пятьдесят. Итого: девяносто рублей чистой прибыли, плюс все бутылки его. Почему Андрей возвращает эти бутылки? Никого не интересует. Но коньяк-то в них отличный. Надо только достать хорошие наклейки, и тогда этот коньяк пойдет, ну пусть не по пятьдесят рублей, но по тридцать за бутылку, с руками оторвут. "Черный" же сказал, что может достать этих бутылок, сколько угодно. Если, скажем, продавать по двадцать бутылок в месяц, то получается четыреста рублей прибыли. От таких планов у Сашки даже дух захватило. Весело насвистывая арию тореадора из оперы "Кармен", он быстро помылся, выпил чашку кофе, оделся и вышел из дома.
   Прежде всего, необходимо было найти этого "черного". А искать его следовало там, где он его встретил в прошлый раз - в Апраксином Дворе. Жаль, конечно, что Сашка не знал, как того зовут, но как знать, может тот опять сам найдет Сашку? Вообще-то, Апраксин двор, это было место, которое Сашка не любил, и даже побаивался там лазить в одиночку. Уж слишком там все запущено и запутано. В самом деле, Апраксин Двор находился в самом центре Ленинграда, в ста метрах от Гостиного Двора, но если Гостиный был, своего рода, визитной карточкой города, и в его рядах было всегда полно покупателей, в том числе и иностранных туристов, то Апраксин Двор был всегда вотчиной азербайджанской мафии. Что там творилось в многочисленных складах и темных помещениях без окон? - бог знает, но только, если вам надо было купить левый спирт, наркотики, или ворованную вещь, то, значит, вам нужно было ехать в Апрашку.
   Выйдя из метро на станции "Площадь Мира", Дерман свернул направо, и по Садовой улице прошел двести метров. Здесь с Мучного переулка, он и вошел на рынок. Именно возле этого входа, обычно и трутся темные личности, которые, проходя мимо посетителей, словно бы себе под нос, произносят: "Спирт, спирт". Если остановить такого продавца, то с ним легко договориться о покупке спирта за вполне приемлемую цену. Правда, нет гарантии, что после употребления этого спирта ты останешься живым и здоровым, но тут уж, сам должен понимать, на что идешь. Здесь в прошлый раз и встретил Сашка того продавца. Вернее, если быть точным, то сам этот продавец нарисовался откуда-то и предложил Сашке бренди. Может быть, и в этот раз все будет так же? На взгляд Дермана, все черные были похожи друг на друга, но все же, он надеялся, что узнает своего знакомого. Он покрутился у входа минут десять, потом прошел вглубь торговых рядов, вернулся обратно, но так того и не встретил. Да, ему попадались продавцы, предлагающие спирт, но это были другие люди. Наконец, он уже стал ловить на себе настороженные взгляды азербайджанцев, и понял, что просто так, мозолить им дальше глаза не стоит. Тогда он подошел к одному из них, которого по внешнему виду принял за основного, и спросил у него, где тут парень, продающий коньяк?
  Какой парень, какой коньяк? Дорогой, ты о чем говоришь? - пожал плечами азербайджанец.
  Перестань, - оборвал его Сашка, - Я не из милиции. Я сам покупал у него коньяк позавчера, и он мне сказал, что я могу его здесь всегда найти.
  По лицу черного, Сашка увидел, что тот знает, о ком идет речь. Он вынул из кармана червонец и, показывая его своему собеседнику, подмигнул ему,
  Отведешь меня к тому парню, и червонец твой. Так как?
  Несколько мгновений азер колебался, но деньги для этих работников черного рынка имеют непреодолимую силу, поэтому он кивнул головой,
  Идет, - и жестом показал Сашке, чтобы тот следовал за ним.
  Пройдя мимо нескольких корпусов, они, наконец, дошли до нужного им. Проводник спустился к полуподвальной двери, обшитой старым железом, приоткрыл ее, и поманил за собой Дермана. Надо сказать, что у того, как-то нехорошо стало внутри, ибо, по натуре, Сашка не был бесстрашным героем. Наоборот, он, как и большинство евреев, был осторожным человеком, и спускаться в подвал за подозрительным типом, да тем более в таком месте, как Апрашка, - показалось ему делом опасным. Но, вместе с тем, Сашка был авантюристом, и, кроме того, его толкала вперед жажда наживы. Все это пересилило его осторожность, и он последовал за своим подозрительным проводником. Тем более что в подвале, куда вошли молодые люди, все-таки горел свет. Но, еще до того, как Сашка успел что-нибудь в нем разглядеть, в нос ему ударил сильный коньячный запах. А дальше, при слабом свете электрической лампы, горевшей под потолком, глазам Дермана открылась картина, от которой волосы у него на голове встали дыбом. Это было старое помещение с голыми оштукатуренными стенами. Весь пол комнаты был покрыт разбитыми бутылками и залит коньяком. Тут же, в углу комнаты валялись пустые картонные коробки, а на них лежало мертвое тело того самого продавца, который продавал ему эти бутылки. В том, что продавец мертв, не было никаких сомнений, достаточно было посмотреть на его горло, разрезанное от уха до уха. Кровь, вылившаяся из этой раны, смешалась с коньячными струями. На то, чтобы охватить взглядом всю эту картину и оценить ее, Дерману хватило, каких-нибудь пяти секунд, а еще на то, чтобы понять, что дальше делать, меньше одной секунды. Как пуля, он кинулся назад, оттолкнув в сторону своего проводника, и понесся прочь от этого места, сломя голову. Перед его глазами мелькали какие-то кварталы и удивленные лица людей, в ушах его стояли возмущенные крики, сбиваемых им с ног пешеходов и яростные гудки автомобилей, а он все летел вперед, не разбирая дороги. Когда же, наконец, Сашка пришел в себя, он оказался на скамейке под раскидистыми деревьями на берегу тихого пруда. Непонимающим взглядом, он оглянулся вокруг. Сквозь ветви деревьев весело пробивались солнечные лучи, в пруду плавала утка с маленькими утятами. Недалеко от него резвились на лужайке дети. Мирный, спокойный воскресный день. И в то же время, он вспомнил картину в подвале и содрогнулся.
  "Угораздило же меня ввязаться в это дело", - с запоздалым отчаянием подумал он, - "Сидел бы сейчас дома, читал бы книгу, или пошел бы к Андрею, придумали бы что-нибудь веселое, так нет же, дернул меня черт потащиться на этот рынок. Бизнесмен хренов. И что же теперь-то мне делать"?
  После некоторых размышлений, Сашка все-таки пришел к выводу, что хорошо бы встретиться с Андреем и обсудить все происшедшее. Что-то ему подсказывало, что Андрей знает об этом деле больше, чем говорит. Теперь, после того, что уже произошло, желание Андрея отдать бутылки не казалось Сашке таким непонятным. Точнее, было понятно, что тот, любым путем хотел избавиться от них.
  "Неужели он это предвидел"? - мелькнула мысль у Сашки, - "А ведь мог, хотя бы предупредить, мерзавец. В любом случае, мне необходимо с ним встретиться".
  Дерман поднялся, привел в порядок свою одежду и пошел по песчаной дорожке, одновременно пытаясь понять, куда же он угодил? Скоро он узнал это место. Он был в Московском Парке Победы, а значит, и до их родного района было недалеко.
  "Сколько же я пробежал километров"? - пытался подсчитать он. - "Здесь, по прямой, от Апраксина, километров шесть будет, а если я еще петлял по городу", - и, удивляясь своей выносливости, Сашка направился к телефонной будке, стоявшей в отдалении.
  К счастью, Андрей оказался дома и после третьего гудка поднял трубку. Едва услышав его голос, Сашка прокричал в трубку,
  Жди меня, я сейчас к тебе приеду, - и дал отбой, оставив озадаченного приятеля, гадать, что там случилась, и откуда у Сашки появилось такое большое желание, немедленно его видеть?
  
  Спустя полчаса, Андрей в нетерпении посмотрел на часы,
  Мог хотя бы уточнить, когда это, "сейчас"?
  И в тот же миг, словно только и дожидался этих слов, раздался настойчивый звонок в дверь.
  Иду, иду, нечего так трезвонить, - проворчал он, открывая дверь, и даже рот забыл закрыть от удивления.
  Таким, Сашку он еще не видел. Лица на нем не было, а глаза у приятеля были совсем ошалевшие. Не обращая на Андрея никакого внимания, он прошел на кухню, открыл холодильник, достал оттуда бутылку того самого бренди, нашел в столе нож, открыл ее, налил себе ровно полстакана и залпом выпил его. Все это он проделал под удивленным взглядом своего товарища.
  Ну ладно, теперь объясни мне, что это все значит? - недоуменно поднял брови Андрей.
  Нет, - вскипел Дерман, - Это уж ты, будь добр, объясни мне, что все это значит?
  Ты это о чем?
  О чем? - заорал Сашка, - Да все о том, а точнее, вот об этом, - и он указал на раскрытую бутылку коньяка.
  Не понимаю, - удивился Андрей.
  Да брось ты! - махнул на него рукой Дерман, - Все ты понимаешь! И нечего из меня дурака делать.
  Ситуация явно зашла в тупик. Андрей никак не мог понять, что с Дерманом произошло. Разве что...
  Так, значит, и с тобой это случилось? - наконец догадался Сидоров.
  Стоп! - вскричал Дерман, - А вот с этого места, медленно, и ничего не упуская.
  И под пристальным взглядом Дермана, Андрей был вынужден рассказать, что после второй выпитой порции бренди его занесло, черт знает куда, где он болтался часа три, когда пришел в себя, то оказалось, что он был без сознания всего три минуты.
  Теперь все ясно, - произнес Сашка, выслушав его рассказ, - Наркота.
  Ты думаешь? - не поверил ему Сидоров,
  Как пить дать. Да ты сам смотри, - начал он объяснять бестолковому другу, - Ты только стакан выпил, а какой улет? Куда там ЛСД?
  А почему, в таком случае, другие ничего не почувствовали? - не сдавался Андрей.
  Разная восприимчивость, - спокойно ответил Дерман. - Теперь понятно, почему ты их решил вернуть, - усмехнулся он, - Побоялся, что на наркоту подсядешь. Только мог бы так прямо и сказать, предупредить, с чем мы связались. А так, по твоей вине я, знаешь, во что вляпался? - и, увидев вопрос во взгляде приятеля, он рассказал все свои сегодняшние похождения.
  До сих пор всего трясет, - закончил он свое повествование.
  Надо бы еще выпить, - сказал он через какое-то время, в течение которого Андрей пытался разложить по полочкам все только что услышанное.
  У тебя нет нормальной водки? - никак не мог успокоиться Сашка.
  Нет, что-то тут не так, - наконец, покачал головой Андрей - Что-то не сходится.
  Еще как сходится, - уверенно проговорил Сашка, - Только за наркоту могли так зарезать. Ты их еще не знаешь, этих наркоманов, они за дозу папу родного на тот свет отправят. А тут, чужого, а может даже и не чужого? Может быть, этот тип у них эти бутылки свистнул? Ясное дело, за такие вещи у них там не чикаются.
  Перестань, - остановил Сашку Андрей, - Лучше меня послушай. Сам же говоришь, что они за дозу, на все готовы. А тут? Смотри, допустим, поймали они вора, убили его, а зачем тогда товар этот самый, из-за которого весь сыр бор пошел, на землю выливать? Ну-ка, думай, стали бы наркоторговцы товар выкидывать? Вот то-то и оно, что не стали бы. Ни за что не стали бы. Так что, мы здесь столкнулись с чем-то другим. Вот, скажем, я бы еще понял, если бы это были, допустим, борцы с наркомафией, которые действуют не вполне законными методами.
  Не вполне законными? - в истерике закричал Сашка, - Да что ты? Уверяю тебя, что это очень даже вполне незаконные методы. Горло они ему от уха до уха разрезали. Кровищи на полу, столько, что смотреть страшно. А что, если завтра этот супермен-человек-паук, отечественного разлива, по мою душу явится? Может, ты для того мне эти бутылки и скинуть хотел, чтобы чистым из воды выйти? Так нет, дорогой друг, я их не возьму, а если что, скажу, что все вместе эту бурду пили.
  Сашка насупился и замолчал, сел, ссутулившись, и стал барабанить по столу пальцами.
  Все сказал? - посмотрел на него приятель, - Теперь спокойно меня выслушай. Я только для примера так сказал, а на самом деле, я не верю, что это наркотик. Вот не верю и все. Ну, если хочешь, мы сейчас проведем эксперимент, вызовем сюда Гулякова и нальем ему два стакана этой дряни. Если у него пойдут глюки - тогда все ясно. Если нет, он нам только благодарен будет. А уж если с двух стаканов этого коньяка ничего не будет, тогда, согласись, что это не наркотик, так как больше двух стаканов любого коньяка выпей и тут же отрубишься. Ну, так как? - поглядел Андрей на Сашку, - Уговорил?
  Идет, - махнул рукой Дерман, - Только скажи ему, чтобы по пути портвейна в магазине купил.
  Упрашивать долго Лешку не пришлось, правда он никак не мог понять, за каким чертом нужно покупать бутылку портвейна, если его приглашают на коньяк, но, в конце концов, подумал, что портвейн стоит два двадцать, а коньяк, все двадцать рублей, так что такой обмен его устраивал.
  Вы там закусь подготовьте, я через двадцать минут буду, - сказал он и повесил трубку.
  Через двадцать минут будет, - передал Сашке разговор Сидоров, - А мы с тобой, Сашка, давай, в самом деле, приготовим поесть и закусить, и давай договоримся, до конца эксперимента, ни слова об этом деле, а то так и свихнуться можно.
   После этих слов, друзья полезли в холодильник и вытащили из него, все, что могло им пригодиться в этом деле.
  Да-а... негусто, - протянул Дерман, разглядывая содержимое холодильника.
  Кроме двух бутылок коньяка, в нем еще находились: кастрюля с остатками супа, банка соленых огурцов, наполовину пустая, кусок сливочного масла, один лимон и четыре сосиски.
  Зажрался ты братец, - ответил на это Андрей, - Или тебе огурцы соленые уже не еда?
  Ага, особенно с коньяком. Живешь, как бомж.
  Не знаю, не знаю, - Андрей вовсе не обиделся на Сашку, все они были далеко не богаты и частенько ходили в гости, именно для того, чтобы поесть, - Лично я люблю закусывать шампанское солеными огурцами. Знаю, что это считается верхом неприличия, но мне это нравится, так может быть и под коньяк пойдет?
  Ладно уж, - Сашка посмотрел на своего друга, как на безнадежного больного и махнул рукой, - Давай сюда лимон. Кстати, у тебя картошка найдется?
  Картошки нет, - развел руками Андрей, - Но могу предложить кое-что, получше.
  Что, например? - поинтересовался Дерман.
  Макароны.
  И чем же, скажи мне, они лучше картошки?
  Да, хотя бы тем, что их чистить не надо. Бросай в воду и вари.
  Надо сказать, что против такого аргумента возразить Дерману было нечего.
  К Лешкиному приходу все было почти готово. Суп разогрет, макароны почти сварились. Туда же, в кипящую воду, бросили и три сосиски. Одну, Андрей оставил на завтра.
   Ввалившись в квартиру, Гуляков жадно потянул носом, принюхиваясь к аппетитным запахам, доносившимся с кухни.
  Мужики, что за праздник сегодня? - поинтересовался он, - Приглашают, угощают, наливают.
  День застолья, - ответил Сашка, отбирая у него бутылку "Агдама".
  Без меня не начинайте, - предупредил Лешка, - Я сейчас, только руки вымою.
  Через минуту, друзья уже сидели за столом. Напротив каждого стояла тарелка с супом, и перед каждым стоял стакан, наполненный, у Андрея и Сашки - портвейном, а у Лешки - коньяком.
  Я все-таки не понимаю, - осторожно стал допытываться Лешка, - Чего ради, вы меня поите коньяком, а сами пьете портвейн?
  Ну, ты парень и даешь! - засмеялся Дерман, - Тебе уже и коньяк не нравится?
  Нет, а все-таки? - не сдавался Лешка.
  Хорошо, - не выдержал Андрей, - Мы тут с Сашкой поспорили. Он говорит, что коньяк первоклассный, а я говорю, что паленый. Вот нам и понадобился третейский судья.
  Ага, - понял Лешка, - Значит, если я сдохну, ты выиграл, а если нет, то Сашка. Вот это друзья! Спасибо за доверие.
  То-то ты вчера этот самый коньяк, за здорово живешь, выдул, и, вроде не обиделся, - возмутился Андрей, - Впрочем, дело твое, если не хочешь, так мы с тобой и "Агдам" разделим, а на коньяк я соседа приглашу. Вот парень обрадуется!
  Лешка быстро сообразил, что может остаться без выпивки, и поспешил исправить положение,
  Да ладно уж, - милостиво согласился он, - Чего для друзей не сделаешь? Ну, начнем испытание.
  Он поднял свой стакан и помахал над ним открытой ладонью, подгоняя к своему носу коньячный запах,
  Органолептическая экспертиза, - пояснил он друзьям, в ответ на их недоуменные взгляды.
  Потом отпил небольшой глоток и прополоскал напитком рот.
  А это что? - спросил Дерман.
  Органолептическая экспертиза, - все так же серьезно пояснил Гуляков.
  Ты еще руки в нем помой, - возмутился Сашка.
  Плебей, - ответил Гуляков, с сожалением глядя на приятеля, а потом принял серьезный и сосредоточенный вид и поднял вверх указательный палец левой руки, призывая всех к вниманию, торжественно произнес,
  Bibamus, moriendum est,(Давайте пить. Мы все умрем), - после чего, добавил уже по-русски, - Пошел, - и он в три глотка опорожнил стакан.
  Браво! - зааплодировал другу Андрей, и протянул ему соленый огурец, который Лешка принял с благодарностью, - Я бы так не смог.
  Они с Сашкой чокнулись и выпили по полстакана портвейна, "за чистоту эксперимента". Потом слегка откушали куриного супа, блюда, которое Андрей умел сам готовить, наряду с макаронами и яичницей.
  А что? - спросил Лешка, когда почувствовал, что алкоголь начал свое живительное воздействие на его организм, - В самом деле, стакан, залпом, слабо?
  В самом деле, - сознался Андрей, - Это у меня приобретенное свойство.
  Как же ты такое свойство сумел приобрести? - поинтересовался Сашка.
  А вот, слушайте, - Андрей поднял свой недопитый стакан, еще раз чокнулся с Сашкой, допил вино, и, закусывая огурцом, стал рассказывать:
  Учился я тогда в институте. Как сейчас помню, дело было на втором курсе. Вызывает нас, как-то, куратор и объявляет, что сегодня ночью состоится субботник.
  Почему это вдруг ночью? - удивился Гуляков, который, пока еще, не потерял способности участвовать в разговоре.
  А черт его знает, почему? Не помню, - пожал плечами Андрей, - Может быть, мы ночью трамвайные пути разбирали, а может быть, что-нибудь другое делали, не в этом дело. Главное, что субботник был ночью.
  Главное, что субботник был в среду, - пошутил Дерман.
  Это точно, - засмеялся Андрей, - Кстати, за это надо выпить.
  Хорошая мысль! - одобрил Гуляков.
  Снова наполнили стаканы. Лешке на этот раз налили полстакана. На что он тут же подал протест, намекая на дискриминацию коренного населения, а в том, что именно он, и есть это коренное население, ни у кого из собравшихся никаких сомнений быть не должно. Андрей резонно заметил, что они борются за чистоту эксперимента, а отнюдь не за его частоту. На это заявление Лешка снова аргументировано возразил, что для того, чтобы уменьшить частоту приема алкоголя, при заданном его объеме, нужно увеличить разовую дозу его приема. Подумав, приятели вынуждены были с ним согласиться.
  Силен, подлец, в дипломатии, - уважительно посмотрел на Гулякова Сашка. Такого не переспоришь.
  Долили ему в стакан до краев, для чего пришлось начать вторую бутылку, выпили, и Сидоров продолжил свой рассказ.
  Так вот, я поднимаю руку и говорю, так, мол и так, не могу прийти на субботник, потому что буду на свадьбе у своего друга. На что мне куратор и отвечает, приходи мол, после свадьбы. Я ему снова возражаю, как я могу прийти, если буду пьян? А он мне говорит, " Приходи пьяным и работай"
  Ай, молодца! - засмеялся Сашка, - Да у вас в институте прекрасные преподаватели!
  И я так думаю, - поддержал его Андрей, - Но в тот раз мне в голову пришла великолепная, как я посчитал, мысль. Я решил напиться на свадьбе почти до упора и прихватить с собой еще бутылочку вина. Затем, придя на место работы, выпить эту бутылку, отрубиться и проспать до самого утра. Я так и сделал: пришел на место встречи уже сильно навеселе, почти никакой, и принес с собой еще бутылку. Вынул из нее пробку, приложил горлышко к губам и одним махом выпил всю бутылку до самого дна.
  Молодец! - одобрительно кивнул головой Лешка, который, похоже, сам уже поплыл, - Это по-нашему.
  Молодец-то я - молодец, - не стал спорить с ним Андрей, - Да, только, выпив до дна бутылку, я тут же развернулся вокруг своей оси на 360 градусов и выдал наружу все, что выпил здесь, а заодно и то, что выпил до этого, на свадьбе. Стою, как дурак, с пустой бутылкой в руке и с ужасом чувствую, что я абсолютно трезвый. Таким образом, все, мною выпитое на свадьбе пошло коту под хвост, и пришлось мне всю ночь пахать на субботнике, наравне со всеми. А самое скверное, что после этого случая я совершенно не могу пить залпом. Теперь, даже водку мне приходится пить маленькими глотками.
  Да уж, - сочувственно покивал головой Дерман, - Можно сказать, что это у тебя самая настоящая производственная травма.
  Доев суп, друзья разложили по тарелкам макароны с сосисками.
  Ну, как? - обратился Андрей к Сашке, - Мне кажется, что уже можно делать предварительные выводы.
  Нет, - покачал головой Дерман, - Должен констатировать, что наш эксперимент с треском провалился.
  Не понял? - удивился Андрей.
  Именно, что не понял. А я тебе объясню. Это как в философии Сократа. Достаточно положить в начало своих рассуждений спорный факт, и дальше, цепочка логичных рассуждений заведет тебя черт знает куда. Теперь понятно?
  Это надо обдумать.
  Андрей разлил остатки "Агдама" в два стакана, слегка поколебался, потом махнул рукой и налил Лешке еще стакан коньяка.
  Вот это дело, - заплетающимся голосом проговорил Гуляков, - Давно пора выпить, а то сижу тут, как этот, тополь на Плющихе.
  На Плющихе - три тополя, - поправил его Андрей.
  Ну, я же и говорю, - подтвердил Лешка, - Тополей - три, а я один. Но, вас-то я тоже посчитал.
  Я же говорил, - заметил Дерман, - Логика у него железная.
  Выпили за логику.
  Так, что там с Сократом? - напомнил Андрей.
  С Сократом все в порядке, он уже умер.
  Я не об этом, ты говорил, что если в начало своих рассуждений положить спорный факт, то это может завести тебя, черт знает куда.
  Именно, - подтвердил Сашка, - Вот допустим, Сократ начинает с кем-то спорить и говорит ему: "Ведь, всегда нужно говорить правду? Вы с этим согласны?" - "Согласен", - говорит его собеседник, и тут же попадает в расставленную Сократом западню, потому что дальше он делает из своего собеседника дурака, заставляя того самого сказать не то, что он думает. Я сам никак не мог понять, в чем тут дело, пока не сообразил, что если не поддаваться нажиму этого самого Сократа, и противоречить ему в первом же его предложении, то ни хрена он тебе не докажет. Вот, например: Сократ говорит тебе: "Послушай, Андрей, ведь всегда нужно говорить правду. Ты с этим согласен?", - а ты ему отвечаешь: "Нет, не согласен, ваш постулат не верен потому-то и потому", - и все, баста, спекся старикашка. Так и в нашем случае: эксперимент не может быть признан действительным потому, что Гуляков и бензин выпьет и не подавится.
  А вот не надо! - подал голос Лешка, - Бензин - это гадость, я его пить не буду, и не упрашивайте.
  Да, - вынужден был признать Андрей, глядя на однокашника, - Эксперимент трещит по швам. Однако не поздно еще внести в него изменения.
  Какие? - поинтересовался Дерман.
  Мы можем подключить к этому эксперименту тебя.
  Ты думаешь, нам это что-нибудь даст? - выразил сомнение Сашка.
  Еще бы! - принялся убеждать его Сидоров, - Сам смотри. Мы имеем Лешку, на которого данный напиток не оказал никакого воздействия.
  На меня бутылка коньяка вообще не может оказать никакого воздействия, - подтвердил заплетающимся языком Гуляков и звучно икнул. - Вот еще выпьем, поедем в бар, и набьем кому-нибудь морду.
  Вот видишь? - указал на Лешку Андрей, - Человек, как человек. Поэтому, давай подключайся, изучай этот вопрос, так сказать, изнутри, или наш эксперимент не даст никаких результатов.
  Ну, что ж, - вынужден был признать правоту друга Дерман, - Исключительно, в научных целях.
  И они наполнили коньяком два стакана, Сашке и Лешке.
  Ну, - поднял свой стакан Дерман - За науку.
  И чтоб нам всем, - добавил Гуляков, - выпил свой стакан и грохнулся на пол.
  Теперь, понимаешь в чем дело? - спросил Андрей у Сашки, указывая на отрубившегося приятеля.
  Теперь не понимаю, - помотал головой Дерман, - Объясни.
  Объясняю, - согласился Андрей, - Откуда мы можем знать, глюки у него сейчас, или он просто пьян?
  Да! - кивнул головой Сашка, - Откуда мы это можем знать?
  Вот! - Андрей назидательно поднял вверх указательный палец, - Мы этого знать не можем.
  Да? - Сашка удивленно посмотрел на приятеля.
  Да, - Андрей убедительно кивнул головой, чем окончательно расстроил Сашку. - Но, мы это узнаем, - поспешил он его успокоить.
  А как? - удивился Сашка.
  А вот, как. Мы должны теперь сами выпить испытуемый напиток, а потом, когда придем в себя, мы расскажем друг другу наши ощущения. Тогда сразу станет ясно, с чем мы столкнулись? Наркота это, или просто коньяк?
  Здорово! - восхитился Дерман, - И как я сам до этого не додумался?
  Потому что трезв был, - убежденно произнес Андрей, а, ведь, давно известно, что - In vine veritas!
  И как говорит латинская народная мудрость и наш уважаемый друг Лешка: ergo bibamus.
  Они налили себе в стаканы остатки бренди, чокнулись и выпили...
  Андрей посидел немного, прислушиваясь к своим ощущениям, но они были самыми нормальными. Теплом разливался алкоголь в крови, чувствовалось приятное жжение на языке и менее приятное опьянение в мозгу и только.
  Все, - развел он руками, обращаясь к Сашке, - эксперимент доведен до своего конца. Результаты записаны, а вечером будут осмысленны. Пока же предлагаю всем поспать часов пять, что, кстати, Лешка уже и делает.
  Они вдвоем перетащили Лешку в комнату, уложили его на диван, и туда же лег Сашка.
  Сам же Андрей, как самый трезвый, пошел на кухню, помыл всю посуду, потом заварил себе чай и принялся, не спеша, рассуждать о положении, в которое они попали. Не спеша, он вспоминал все известные ему факты и пытался расставлять их по полочкам. Итак:
  1. Сашка купил у спекулянта в "Апраксином Дворе" шесть бутылок какой-то жидкости, похожей на коньяк.
  2. Одну бутылку Сашка распил с какими-то девочками.
  3. Две бутылки они распили в баре на четверых, причем ни у кого, кроме самого Андрея, никаких побочных эффектов эти бутылки не вызвали.
  4. У самого же Андрея пробой в будущее произошел только после двухсот миллилитров этого зелья.
  5. Сегодня они повторили эксперимент. Ни на кого, кроме него, этот напиток, таким образом, не действует. На него сегодня напиток тоже не подействовал, но он выпил всего сто миллилитров. Тут в памяти Андрей сделал одну зарубку и стал рассуждать дальше.
  6. Желая еще закупить этого коньяка у того торговца, Дерман отправляется в Апраксин Двор, где обнаруживает убитого продавца и уничтоженный товар. Что бы это могло значить?
  Кстати, - возвращаясь к своей зарубке, вспомнил Сидоров, - Почему я все-таки сам старался не пить этот коньяк, сорвавшись только в последний момент, когда, к счастью, пить уже было нечего?
  И тут он вспомнил свой сон, в котором ему был дан категорический запрет на употребление этого напитка. Нельзя сказать, чтобы сон он вспомнил четко, но эти слова застряли в его памяти прочно. Еще там во сне была какая-то опасность. Но в чем ее суть, он никак не мог вспомнить.
  Мистика какая-то, - недовольно проворчал наш герой, - Не пить коньяк только потому, что мне это во сне запретили, - но, не смотря на эти слова, сам он чувствовал необходимость подчиняться этому приказу. Может быть, он был как-то связан с этим убийством в "Апраксином Дворе"?
  Во всяком случае, - подумал он, - Хорошо, что мы эти бутылки распили. Теперь надо выкинуть посуду и никому никогда об этом бренди не рассказывать.
  Этот выходной день, по сути, так и закончился: Сашка и Лешка отсыпались до позднего вечера, а Андрей провел остаток дня в размышлениях и за чтением книг.
  
  
  
  Глава 3
  
  
   Нинка, как картинка,
   С фраером гребет.
   Дай мне, Керя, финку,
   Я пойду вперед
   Поинтересуюсь:
   А что это за кент?
  
   А. Розенбаум.
  
  
  Следующий день недели уже был понедельником, и с утра Сидоров отправился на работу. Надо сказать, что после окончания ЛИИЖТа он получил распределение в энергомонтажный поезд. На самом деле, никакой это был не поезд, а просто строительная организация, которая строила линии электропередач вдоль железной дороги. Работы велись по всему северо-западу Советского Союза, и Андрею, как инженеру ПТО и инженеру по охране труда, приходилось частенько отправляться в командировки, причем, командировки эти часто были внезапные. Признаться, Андрею эти бесконечные разъезды, поезда, вагончики и гостиницы настолько надоели, что он уже задумывался о том, что пора менять место работы, но пока все откладывал это решение. Центральный офис этой организации находился в огромном здании на Фонтанке, похожем, наверное, на здание знаменитого "Геркулеса" из "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова. Точно так же, как и в том, в этом здании находилось множество самых разнообразных организаций, занимающих помещения на пяти его этажах. Сидорова эти многочисленные соседи вполне устраивали, так как это давало ему возможность шататься по всем этажам и заводить все новые знакомства, главным образом с молодыми сотрудницами других организаций. Во всяком случае, скучать ему на работе не приходилось. Показательным в этом плане был один случай, происшедший с ним на втором году службы в этом месте. В этот день к ним в энергопоезд поступила на работу новая сотрудница, Надежда. Она тоже закончила ЛИИЖТ и больше того, первые три курса училась с Андреем в одной группе, но потом вышла замуж и взяла академический отпуск. В результате, она закончила институт на год позже Андрея. Придя в первый день на работу, она кое-как продержалась до обеда, всем своим видом показывая, как ей скучно, а уж после обеда в открытую начала зевать. Когда же Андрей спросил у неё, как ей работа? Она ему так и сказала, что чуть не умерла от скуки.
  Не понял, - оторопел от такого признания наш герой, - Как здесь можно скучать? Ты на меня посмотри, я весь в мыле. У меня минуты нет свободного времени. Я даже присесть сегодня не смог.
  Вот именно, - не стала спорить с ним Надежда, - Я за тобой весь день наблюдала: ты носился как угорелый, но ведь ты же ничего за целый день не сделал!
  Услышав такой отзыв о своей работе, Андрей даже обиделся, но потом в уме повторил все свои действия за этот день, и должен был признать, что все его многочисленные перемещения по зданию и разговоры в курилках и столовой, никакого отношения к самой работе не имели. Поэтому он отбросил обиды и просто оценил свою квалификацию. Согласитесь, все-таки гораздо интересней работать так, как он, чем зевать на работе, с риском вывихнуть челюсть, подобно Надежде.
  Итак, придя в этот день на работу, он бросил портфель под свой рабочий стол, над которым висел плакат, написанный им самим крупными красными буквами. "Решения Партии - в жизнь!", гласил плакат, и повесил он его над своим рабочим местом ради стёба, что, может быть, и было остальным понятно, но в том-то и была специфика того времени, что понимать-то все всё понимали, но снять такой плакат, безнаказанно, никто не мог. Кроме того, в кладовой, на дальней полке, Андрей раскопал кем-то туда заброшенный вымпел с изображением Ленина и надписью: "Победителю соцсоревнования". Теперь этот вымпел тоже украшал его стол. И, наконец, там же, в кладовке, он раздобыл вращающееся кресло на колесиках и притащил его к себе в кабинет. Кстати, тогда это была довольно редкая вещь, в отличие от нашего времени. Для примера, могу сказать, что, когда Андрей все-таки покинул эту организацию, начальник ПТО забрал это кресло, а заодно, вымпел и огромную кружку, из которой Андрей пил на работе чай, себе. Пока же кружка находилась на месте и была еще одним предметом гордости Сидорова. Словом, вы уже поняли, уважаемые читатели, что Андрей мог организовать свое рабочее место. Вы наверняка спросите меня, уж не собираюсь ли я писать производственный роман, так модный в то, уже далекое время? Для чего я так подробно описываю все это? Отвечу сразу: "Боже меня упаси". А для чего я все это описал? Наверное, посчитал я, это даст вам возможность лучше узнать характер нашего героя, а потом, как знать, может быть, все это и понадобится в нашем дальнейшем повествовании? Пока же ограничусь тем, что скажу, что Андрей провел этот день в таких же постоянных контактах и перемещениях, как и обычно. Разве что, под конец рабочего дня, ему позвонил Дерман, и спросил, как он смотрит на то, чтобы вечером встретиться в баре и посидеть с девочками, с которыми не удалось встретиться вчера. К сожалению, для Сашки, Андрей смотрел на это отрицательно, так как считал, что в бар нужно ходить по субботам, в крайнем случае, два раза в неделю, а не каждый день, как на работу. Кроме того, у него сегодня, как, впрочем, и каждый будний день, тренировка по боксу.
  "Кстати, о боксе", - неожиданно для себя подумал Андрей, - "А ведь пора уже завязывать".
  Эта мысль оказалась такой неожиданной, что Андрей, в первый момент, опешил. Он очень поздно, по современным меркам, занялся боксом, только в институте, и только, только почувствовал себя настоящим боксером, добился каких-то успехов, и еще вчера не представлял себе существования без тренировок и соревнований. Что же изменилось за это время, если у него появились такие мысли? Тем не менее, он совершенно отчетливо понял, что последний раз выступит на кубке города, после чего повесит перчатки на гвоздь. Это, тем более, было удивительно, что на тренировке он почувствовал, что знает и умеет гораздо больше, чем раньше. Непонятно было, откуда это вдруг пришло, но такое в спорте бывает, ты тренируешься, как черт, а у тебя ничего не получается, а потом, вдруг, ни с того, ни с сего, тебя словно прорывает. Так что, в этом, как раз, ничего необычного не было.
  
  Встретиться с Дерманом ему удалось только в субботу, все там же, в баре. Когда Сидоров туда пришел, он нашел там Сашку и Лешку, которые сидели за столиком с двумя симпатичными девушками. Одну из них Андрей уже видел прежде, это была та самая знакомая Дермана, с которой он познакомился неделю назад, а вторая, очевидно, ее подруга, была ему незнакома. И вместе с тем, глядя на ее волнистые волосы, голубые глаза и ее слегка курносый нос, бульбочкой, он вдруг почувствовал какое-то странное волнение. И дело было не в том, что эта девушка ему понравилась, что было на самом деле, но и еще в чем-то. У него, вдруг, появилось чувство, что он ее очень хорошо знает, и что с этой девушкой связано что-то очень важное в его жизни, но вот
  что именно, он никак не мог вспомнить. Они познакомились, девушку звали Людой. Оказалось, что она работала на фабрике "Скороход" и жила в общежитии. В Ленинград приехала из Казахстана, поступать в институт, провалила экзамены, но возвращаться домой не захотела. Через год снова попробует поступить в институт, а пока работает и изучает город. Словом, нормальная девушка, с обычной, для приезжих, биографией. Вот только свои чувства к ней, Андрей нормальными назвать не мог. То его тянуло к ней, и он представлял, что ни с кем другим ему не будет так хорошо, то вдруг окатывало таким холодом, что хотелось все бросить и бежать отсюда подальше.
  Пойдем, потанцуем? - обратился к своей девушке Сашка, на что та охотно согласилась.
  Когда же и Андрей пошел танцевать со своей подружкой, Лешка только с сожалением посмотрел им вслед, укоризненно покачал головой и произнес,
  Nemo saltat sobrius, nisi forte insanity (Никто не танцует трезвым, кроме, может быть, сумасшедших).
  Сам он, при этом, остался сидеть за столом, что, безусловно, доказывало, что он-то находится в своем уме.
  Уже в конце вечера в баре появился Брусилов. Оглядевшись по сторонам и заметив приятелей, он подошел к их столику.
  Что-то ты припозднился сегодня, - заметил Андрей, после взаимных приветствий.
  Еле вырвался, - посетовал Владимир, выпивая налитый ему стакан портвейна, - Совсем запахали.
  Что-нибудь случилось? - спросил Андрей, просто так, чтобы поддержать беседу.
  В Апрашке двух азербайджанцев зарезали, а нас всех поставили на уши.
  Двух? - внезапно дрогнувшим голосом спросил Андрей, - Не одного?
  Именно двух, - зло произнес Брусилов, - Если бы одного, то всякое бывает, поругались там, товар не поделили. А тут - двух. В разных местах, но одинаково жестоко. Брр, - передернул он плечами. - Я их трупы видел - зрелище, не для слабонервных. Слушай, - обернулся он к Сашке, - У тебя водка есть?
  На минуту, они с Сашкой отошли в сторону и выгребали из своих карманов деньги. Потом он снова вернулся к Андрею,
  Самое главное, все торгаши утверждают, что это дело рук чужих. Все боятся, и начальство наше боится, что это передел криминального рынка, и что следует ждать большой крови. Во всяком случае, я бы сейчас ходить в Апрашку не советовал. Ладно, подожди, пойду куплю водки, нервы успокоить надо, - Брусилов скрылся в комнате у администратора бара, а Андрей поспешил отвести в сторону Сашку.
  Тебе наш мент ничего не говорил? - спросил он, убедившись, что их никто слышать не может.
  Сказал, что выпить водки надо, и все.
   Дерман был спокоен и весел, было видно, что у него хорошее настроение. На секунду Андрей даже заколебался, не хотелось его портить, но потом, все-таки подумал, что надо, чтобы тот все знал.
  Так вот, я тебе скажу. В Апрашке обнаружили два трупа.
  Два? - было видно, как нервно дернулась щека у Сашки, - И кто же второй?
  Не знаю, - Андрей внимательно посмотрел на Дермана, - Но почему-то мне кажется, что это тот азербайджанец, который тебя к первому вел.
  При этих словах Сашка сильно побледнел и оглянулся по сторонам,
  С чего ты это взял? - прошептал он вдруг осипшим голосом и закашлялся.
  Во-первых, Брусилов сказал, что оба преступления очень похожи, ну, море крови и все такое. Во-вторых, просто чувствую и все.
  Молодые люди посмотрели друг на друга, и нельзя сказать, чтобы вид другого их приободрил,
  Черт! - прошептал Дерман, - Во что же мы вляпались?
  И откуда-то, из глубины сознания Андрея вдруг выплыли слова, услышанные им во сне,
  "Ни в коем случае, не оставляй у себя этих бутылок. По ним тебя могут найти".
  Послушай Сашка, - спросил он, - А ты, часом, не утаил у себя несколько этих бутылок? - и увидел, как еще больше побелело у того лицо.
  Только одну, клянусь, только одну, да и та у меня здесь, с собой.
  А почему же ты ее не отдал Брусилову? - удивился Андрей.
  Так ведь, он же водки просил. Да и жалко стало, - вынужден был признаться Сашка.
  Жить хочешь? - неожиданно жестко спросил Сидоров.
  Опешивший от неожиданности Дерман поднял на него, ничего не понимающий взгляд.
  Тогда, бери свою сумку, идем во двор и разбиваем бутылку вдребезги.
  Зачем? - не понял его Сашка.
  Затем, чтобы завтра твой труп не обнаружили в придорожной канаве, - объяснил ему приятель.
  Под бдительным взором Сидорова, Дерман взял свою сумку, лежавшую на полу и направился к выходу.
  Куда вы? - остановил его вопросом Лешка, увидев, что приятели с сумкой направились на выход.
  Да мы сейчас вернемся, ты сиди, - отмахнулся от него Сашка, и направился вслед за Андреем, вниз по лестнице.
  На улице, после душного зала, было легко и приятно дышать. Не удивительно, что многие посетители время от времени выходили на свежий воздух, кто подышать, а кто покурить. Поэтому возле входа в бар всегда толпилось какое-то количество народа. Вот только эти двое как-то не вписывались в общую толпу. Уж слишком они были сильные, здоровые и подтянутые. Возможно, в рядах бойцов элитного спецназа, они и были бы незаметны, но тут сразу привлекли внимание Андрея. Кроме того, надо сказать, что Сидоров обладал одним удивительным чувством - стоило кому-то из оказавшихся поблизости людей задумать злое дело, как он сразу это чувствовал. Сначала он думал, что чувствует только злой умысел, направленный лично против него, но потом убедился, что это не так, когда в одном кафе двое бандитов ограбили кассу. Как только они вошли в зал, Андрей сразу же почувствовал, что сейчас что-то будет, и сразу подобрался, готовясь дать им отпор. Каково же было его изумление, когда он увидел, как они выхватили деньги из кассы и помчались прочь. Таким образом, он понял, что просто чувствует зло. Так и тут, от этих двоих отчетливо веяло нешуточной опасностью, но относилось ли это к ним с Сашкой, или парни были просто на взводе, он не знал.
   Держась настороже, они с Сашкой проследовали за угол здания, во двор, где были эстакады для приемки товара, и лежали возле стены горы пустых ящиков от бутылок. Подойдя к стене дома, оглядевшись по сторонам, Дерман вытащил из сумки бутылку коньяка и уже собирался разбить ее, как, словно бы ниоткуда, возле них появились эти двое. Это было настолько неожиданно, что Сашка вздрогнул и застыл на месте, пряча бутылку за спину и не зная, что делать?
  Ну, вот и нашелся, - проговорил один из "спецназовцев", - Дело сделано.
  Послушайте, - в страхе пробормотал Сашка, - Я тут не причем, вы меня с кем-то перепутали. Если вы имеете в виду эту бутылку, то я просто купил ее у какого-то типа. Что это такое, я и понятия не имею, - при этом он отступал назад, пока не уперся спиной в стену здания.
  "Спецназовцы" же, наоборот, все это время медленно двигались вперед, не произнося ни слова и глядя на наших друзей какими-то пустыми равнодушными глазами, в которых, казалось, не было ничего человеческого. Когда же между ними и приятелями осталось меньше двух шагов, в руках у этих странных людей вдруг появились ножи. Не понятно было, откуда они их достали. Ножи словно выросли у них из ладоней. И тогда время для Андрея, словно, остановилось. Все остальное происходило, как в замедленном фильме. Он видел, как один из "спецназовцев" шагнул вперед, отводя руку для удара, а второй поворачивается в его сторону. Самое интересное, что Сашка продолжал стоять неподвижно с закрытыми глазами. Андрей еще подумал, почему у него закрыты глаза? И тут же понял, что он просто моргнул. Сам же Андрей уже рванулся к первому незнакомцу и ударил его в висок кулаком, тут же присел, и крутанулся на носке согнутой ноги, выпрямив другую в сторону, и сбивая на землю второго "спецназовца". Не дав ему опомниться, он пробил ему кулаком в то место, где кончается затылок и начинается шея, и тут же, схватив его за голову, изо всех сил резко крутанул ее, услышав, как хрустнули, ломаясь, его шейные позвонки. Все эти действия были неожиданны для самого Андрея. Нанося удары, он понимал. Что бьет не по-боксерски, а уж все остальные приемы и вовсе были ему неизвестны. Более того, у него было отчетливое ощущение, что это не он сам бьет человека, а кто-то другой управляет его телом. Но думать об этом ему было некогда. Когда враги, поверженные, лежали на земле, время возобновило свой нормальный ход. Сашка стоял, обливаясь холодным потом и не понимая, как так получилось, что эти страшные типы лежат на земле без дыхания, в то время как он еще жив?
  Что ждешь? - крикнул ему Андрей, - Разбей бутылку.
  Очнувшись, от этого крика, Сашка грохнул бутылку об стену, и золотистая жидкость потекла по асфальту.
  Андрей же, к удивлению Сашки, быстро, но внимательно изучал содержимое карманов поверженных врагов.
  Интересно, - произнес он, перекладывая из их карманов в свои, какие-то непонятные вещи. Под конец, он забрал у них ножи, еще раз пощупал их пульс, с мрачным видом покачал головой и, наконец, выпрямился.
  Теперь так, - скомандовал он, - Уходим. Я жду тебя на перекрестке Гашека и Будапештской. Ты поднимаешься. И ведешь сюда Брусилова. Версия такая: захотелось пописать на природе, зашел сюда, а здесь два трупа. Потом, сразу ко мне. Всё, пошли.
   Выйдя со двора, приятели разошлись в разные стороны. Андрей перешел через трамвайную линию и углубился во дворы через дорогу, а Сашка вернулся в бар.
  В баре, за столиком, Володька с Лешкой были заняты разлитием водки в стаканы.
  Нет, так не пойдет, - Гуляков поставил стаканы рядышком, бок о бок, - Смотри, сколько не долил.
  Что значит, не долил? - возражал Брусилов, - Почти ровно. Зато, если я тебе начну доливать, то наверняка перелью, и что тогда, опять доливать, уже мне?
  Хорошо, - наконец согласился Лешка, - Только в следующий раз я буду наливать.
  Молодцы! - подошел к ним Сашка, - Тогда плесните уж и мне.
  Вот видишь? - Володька злобно поглядел на Гулякова, - Не выпендривался бы, не пришлось бы делиться, - и вылил остатки бутылки в Сашкин стакан.
  После того, как выпили, Сашке, вроде бы, полегчало.
  Послушай, Вовка, - Дерман взял Брусилова за локоть и отвел в сторону, - Тут такое дело, я думаю, что тебе будет интересно.
  Что такое? - недовольно спросил Брусилов. Ему сейчас хотелось только одного, еще выпить.
  Пойдем, пойдем, - Сашка потянул его к выходу, - Еще спасибо скажешь.
  Они вышли на улицу и прошли во двор позади здания.
  Ну и что ты хотел мне показать? - Брусилов удивленно спросил у Сашки, но тот его даже не услышал.
   В полном изумлении он смотрел на то место, где только что лежали два трупа. Теперь же там ничего не было. Он бы вообще решил, что все это ему показалось, если бы, подойдя к тому месту поближе, не увидел осколки разбитой бутылки и лужу от ее содержимого.
  Можешь ты, наконец, объяснить, что тут происходит? - вышел из себя Вовка, - Или и дальше будешь меня за нос водить?
  Отчего же? - пожал плечами Андрей, - Не далее, как минуту тому назад, когда мы с Андреем завернули на этот двор, вот на этом самом месте лежали два трупа. Я подумал, что тебе это будет интересно.
  Хм, два трупа? - Брусилов посмотрел по сторонам, - Ну и куда же они, по-твоему, делись?
  А я знаю? - развел руками Сашка, - Во всяком случае, если они отсюда исчезли, то и мне пора исчезать - добавил он, чем окончательно запутал Володьку.
  Ты куда? - успел спросить он.
  Извини, спешу.
  Когда Брусилов вернулся в бар, за столом сидел один только Лешка, но и тот был явно не в настроении.
  А эти где? - спросил Вовка,
   Думаю, уже дома, - ответил Гуляков, с унылым видом, рассматривая пустой стакан.
  А что так быстро ушли?
  А что здесь еще делать? - Лешка поставил пустой стакан на стол и пошел к выходу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 4
  
   Хоть бы склон увить плющом,
   Мне б и то отрада,
   Хоть бы что-нибудь ещё.
   Всё не так, как надо!
  
   В. Высоцкий.
  
  
  На перекрестке Будапештской и Балканской Сашка огляделся. Из кустов, растущих возле девятиэтажного дома, вышла тень, и когда она попала в свет уличных фонарей, Дерман узнал своего приятеля.
  Ну, как? Сказал Брусилову? - спросил Андрей, подходя поближе и оглядываясь по сторонам.
  Сказать-то сказал, да вот показать не удалось, - ответил приятель.
  Что так?
  А то, что там, где мы оставили два трупа, никого не оказалось.
  Не понял? - Сидоров удивленно посмотрел на Сашку, не разыгрывает ли он его. - Как так, никого? А куда же они, в таком случае, делись?
  Не знаю, - ответил Сашка, - Это ты лучше скажи, как ты им пульс мерил?
  С минуту приятели стояли молча, глядя друг на друга удивленными глазами. Наконец Андрей прервал затянувшуюся паузу. Покачав головой, он твердо произнес,
  Нет, Сашка, уж что-что, а мертвого от живого я отличить сумею.
  Тем хуже, - прошептал Сашка, зябко поеживаясь и оглядываясь по сторонам, - Теперь эти покойники шляются где-нибудь здесь, а мне, признаться, они и живыми совсем не понравились.
  Да и мне, признаться, тоже. Во всяком случае, на сегодня есть предложение, переспать у меня. Ты как, не против?
  Совсем не против, - согласился Дерман, - Знаешь, как-то не хочется мне одному идти к себе домой.
  Тут, как раз, на Гашека показался трамвай, идущий в сторону Андреева дома. Друзья поспешили к остановке. В почти пустом трамвае, Сидоров сел у окна и смотрел на медленно проплывающие мимо него улицы и незастроенные пустоши. Он испытывал какие-то удивительные ностальгические чувства. Почему-то эти места казались ему дорогими и сентиментально трогательными, и одновременно, в памяти его всплыли эти же места, но застроенные дикими мрачными зданиями, которые теснились, лезли друг на друга, образуя непроходимые каменные джунгли. В себя его привел Сашка, который дергал его за рукав,
  Эй, просыпайся, нам выходить, - Андрей открыл глаза, оказывается, он успел заснуть в трамвае, и если бы не приятель, то долго бы еще добирался он до дома.
  Это еще что, - успокоил его Дерман, - Вот я однажды четыре раза проехал в метро мимо пересадки на Технологическом институте, и все никак не мог попасть на нужную мне линию. Правда, был я при этом сильно под градусом.
  Ну и как же ты все-таки оттуда выбрался? - засмеялся Андрей, представив себе эту картину.
  Зря смеешься, - серьезно сказал Сашка, - Мне лично, было уже не до смеха. Представь себе, мне нужно было попасть на "Электросилу", а я ехал со стороны "Владимирской". Встал я в вагоне, ухватился за поручень, задумался о чем-то, и прозевал "Техноложку". Выскочил уже на "Балтийской". Поехал обратно. Решил не переходить через лестницу, а снова вернуться на "Пушкинскую". Пересел на поезд, идущий в противоположном направлении, и опять проспал свою остановку. Сказать честно, я уже был в панике, "Технологический институт", представлялся мне, какой-то мифической, неуловимой станцией. Я подумал, что могу вечно ездить так, мимо нее и навсегда пропасть в этом тоннеле, и только ценой невероятных усилий, мне удалось, наконец, сконцентрироваться и не пропустить пересадку.
  Молодые люди весело посмеялись над Сашкиным приключением, но отчего-то, Андрей запомнил этот рассказ друга. Показалось ему, что в нем была какая-то серьезная мысль, понять которую он пока что не может.
  Когда до дома Сидорова оставалось метров сто, Сашка замедлил шаги и спросил,
  Андрей, как ты думаешь, что это были за люди, и что им от нас было нужно?
  Кто они - не знаю, не понимаю. Может быть, ты не до конца понял, но они явно из какого-то спецназа. Причем, я таких никогда не видел. Для примера, я тебе скажу, что двигались они раза в четыре быстрее, чем нормальные люди. Ведь ты, признайся, толком и не понял, что они хотели сделать?
  Честно говоря, я их и разглядел, как следует, когда они были уже того, а так, поворачиваюсь, а они уже здесь, рядом. Скажу честно, испугался. Только тогда и ты мне объясни, как же ты с ними справился? Ты же у нас хоть и боксер, а все-таки не из спецназа?
  А вот это для меня тоже загадка. Может быть, я просто так перепугался, что от страха силы удесятирились? Но, боюсь, дело не только в этом. Что-то со мной после твоего коньяка произошло, а вот что, сам до конца не пойму. А что касается того, что они с нами хотели сделать, то тут двух мнений быть не может - то же, что и с теми азербайджанцами в Апрашке. И причина все в том же коньяке. Вот так-то. Я, конечно, не знаю, но боюсь, что мы влезли в какую-то историю со спецслужбами. Смотрел "Три дня Кондора"? Вот, что-то вроде этого.
  От этих объяснений друга, Сашке стало совсем не весело. Даже в темноте было видно, как он побледнел,
  Ты думаешь, что это КГБ? - в глазах его явно читался ужас.
  Я других у нас спецслужб не знаю.
  Но, тогда мы с тобой уже покойники и никто в мире нам не поможет.
  Андрей подошел к Дерману, взял его за грудки и с силой встряхнул.
  Даже думать так не смей. Как видишь, первый бой мы выиграли, что будет дальше, посмотрим, но просто так я им не дамся.
  Он разжал руки и старательно разгладил смятую Сашину куртку.
  А может быть это не КГБ. Не их метод. Они могли тебя просто арестовать на глазах у всех и увезти в Большой Дом. На фига, скажи, им нужны все эти театральные сцены? И если уж ты хочешь убить человека, для чего, спрашивается, эта поножовщина? Что, нельзя подъехать на машине и из снайперской винтовки с хорошей оптикой с двухсот шагов вкатить ему пулю между глаз? Так что, ничего не понимаю. Только в одном я уверен, нашли они тебя по этой бутылке. Может быть, они ее пеленгуют. А я просто оказался рядом с тобой. Вот и все, больше у них нет способов нас найти, если конечно это не КГБ. В этом же случае, они будут допрашивать всех, кто был в баре в этот день. Начнут с барменов и Брусилова. Тогда мы все и узнаем. Мы с тобой, в любом случае идем в отказ: знать, ничего не знаем. А пока пошли ко мне домой. Если я прав, то там они нас не достанут, - и он подтолкнул Сашку к своему дому.
  Дома, раздевшись, приятели прошли на кухню.
  Посмотрим теперь, что за вещи были у этих супчиков в карманах, - и Сидоров выложил на стол все реквизированное добро.
  Так, посмотрим, кто вы есть? - произнес он, открывая кожаный бумажник и доставая из него советский паспорт на имя Иванова Сергея Львовича.
  А это как понять? - пробормотал он себе под нос, доставая из портмане еще один паспорт, на этот раз канадский, с фотографии которого на него смотрело то же лицо, что и с советского. Только на этот раз, паспорт был выдан на имя Сайруса Смита.
  Не слишком ли много паспортов у этого Сайруса Львовича? - озадаченно протянул Сашка, разглядывая документы, - И что интересно, выданы они в один и тот же день, по разные стороны Атлантики.
  Вот так люди и прокалываются, - Андрей отложил паспорт в сторону и вынул из бумажника две пластиковые карточки разноцветных расцветок, на одной из которых была надпись: "VISA", а на второй, "MAESTRO".
  Что это? - Дерман с интересом разглядывал карточки.
  А Андрей, вдруг, неожиданно для себя, понял, что знает назначение этих карточек, и объяснил другу.
  Эта банковская карта. По ней можно в любом банкомате получить наличные деньги.
  А ты откуда знаешь? - удивился Сашка, - Я что-то о таких не слышал.
  Оттуда и знаю, - буркнул Андрей, - И еще я тебе скажу: никакие они не комитетчики. Они оттуда.
  Откуда, оттуда?
  Из будущего.
  Давай без фантастики, - предложил Дерман, - Я могу предположить, что ты выпил этой дряни и у тебя были глюки. Я могу также предположить, что они регулярно пьют ту же самую дрянь, но мы с тобой должны рассуждать здраво. Из глюков, такую штуку сюда не притащишь.
  Я и рассуждаю здраво, но, кажется, ты на это не способен. - Андрей потряс перед его носом пластиковым прямоугольником.
  Говорю тебе, что это карты из двадцать первого века, значит - знаю, что говорю. А ведь это означает, что эти друзья могут шастать из прошлого в будущее и переносить туда и обратно материальные ценности. Давай лучше посмотрим, что тут у них еще есть?
  И с удивленным возгласом, он вытащил из бумажника пачку долларов. Несколько секунд молодые люди в немом восторге смотрели на зеленые купюры, которые в то время были огромной редкостью, и в то же время, воплощали в себе понятие о богатой и одновременно, свободной жизни. Правда, надо сказать, что и срока за них давали огромные в местах весьма отдаленных.
  Сколько же их тут? - не выдержал Дерман и стал пересчитывать купюры.
  А их оказалось, только в одном бумажнике, двадцать и все банкноты по сто долларов.
  В другом бумажнике их было столько же. Кроме того, там еще оказалось тысяча рублей, сторублевыми бумажками.
  Четыре тысячи долларов, - неожиданно севшим голосом проговорил Сашка, - Это, если по три пятьдесят отдать, а за такую цену их с руками оторвут, то получится четырнадцать тысяч рублей. А если продать за четыре тысячи, что тоже возможно, то будет шестнадцать. Да еще тысяча, это значит по восемь с половиной тысяч на брата.
  Хорошо, но посмотрим, что у нас еще имеется?
  Андрей выложил на стол два ножа. Прямые обоюдоострые, с лезвием, расширявшимся в середине клинка, похожим на лепесток ромашки, только, гораздо больше, размером, они невольно вызывали уважение. Андрей не мог объяснить, как, но он всегда отличал боевое оружие от дешевой подделки, стоило только взять его в руки. Так и в этот раз: как только он взял этот нож в руку, то сразу понял, какое это грозное оружие, и к удивлению своему вдруг вспомнил, как надо им работать. Вздрогнув, он положил нож на стол и стал разбираться в остальных вещах. Собственно, их осталось совсем немного: две зажигалки и два кулона на металлических цепочках. Они представляли собой восьмиугольные металлические пластины, с выгравированным на одной стороне изображением спирали, то ли вселенной, то ли галактики, он не понял. На другой стороне пластины были выгравированы какие-то знаки, похоже, на слова, только непонятно на каком языке. Это было что-то среднее между арабской вязью и клинописью. На зажигалках, кстати, тоже была такая же надпись.
  Ну, вот и все наши трофеи, - подытожил результаты осмотра Сидоров. - Если ты не слишком сильно возражаешь, я предлагаю рубли разделить поровну, что касается долларов, то будет лучше, если они пока полежат у меня. Возьми себе сотню и ищи покупателя. Когда найдешь, возьмешь остальные, только я предлагаю две тысячи продать, а остальные оставить на черный день. Что касается всего остального, то пусть оно здесь полежит. Нечего с этими вещами светиться.
  Время уже было позднее, и друзья стали готовиться ко сну. Сашке поставили и застелили раскладушку, А Андрей лег спать на своем диване. Долго он ворочался с боку на бок, заново переживая события прошедшего дня, пока не понял, что сейчас заснуть у него не получится. Тогда он встал, пошел на кухню, снова поставил на плиту чайник, а сам сел за стол и принялся рассматривать один из кулонов. Честно сказать, он и сам не мог сказать, почему вдруг решил снять с поверженных врагов эти жетоны. Но что-то его дернуло это сделать. Покрутив восьмигранную пластинку в руках, он, наконец, решил надеть ее на шею. Тут и чайник закипел. Андрей налил себе чаю, намазал кусок булки маслом, и стал, не спеша, чаевничать, отхлебывая горячий чай из блюдца. Конечно, он знал, что делать так считается некультурно, но у себя дома, в одиночестве, предпочитал пить чай из блюдца, а не обжигаться кипятком. На какое-то время он отвлекся, мысли его потекли свободно, не останавливаясь на событиях прошедшего дня, и вдруг он поймал себя на том, что явственно ощущает тепло, исходящее от медальона. Тепло это расходилось по его телу, и он почувствовал прилив сил.
  Вот это штучка! - удивился он, - Я от нее словно заряжаюсь энергией.
  Ради эксперимента, Андрей решил не снимать медальон до утра.
  
  На этот раз уснуть ему удалось быстро. Всю ночь ему снилась какая-то дрянь, вроде "спецназовцев", которые гонялись за ними с Сашкой, а они убегали по каким-то крышам, подвалам и темным переулкам. Наконец, когда они забежали в какой-то тупик, и деваться было уже некуда, а сзади уже слышался близкий топот погони, он в тщетной надежде, найти выход из ловушки, оглядывался по сторонам, из-за туч на небе выглянул солнечный луч, заглянул в узкий колодец двора и осветил одну из стен этого колодца. На ней мелом было написано: "Андрей, звони 325-25-25, скорая помощь". Больше всего это было похоже на черный юмор: сзади раздавался топот погони, а на стене, телефон скорой помощи,
  "Тогда бы уж сразу написали телефон морга", - промелькнуло у него в голове. Он повернулся и тут ему в глаза ударил яркий свет.
  Андрей проснулся. В глаза ему светило солнце, которое уже встало. Как всегда, вечером он не задернул занавеску. Впрочем, он любил просыпаться утром рано. Для чего, скажите, просыпать лучшие часы суток? Сидоров потянулся и встал с постели. Какая-то мысль, оставшаяся после сна, не давала ему покоя. Наконец он понял, в чем дело. Телефон на стене не был номером скорой помощи. В самом деле, номер скорой помощи знает каждый - 03. А тут семизначный номер, который почему-то запал ему в память. Впрочем, такой запомнить легко.
  "Почему легко"? - подумал Андрей, - "Это я сейчас его помню", - и он на всякий случай записал номер в свою записную книжку.
  
  Чем черт не шутит? - проговорил он себе под нос и спрятал записную книжку обратно в стол.
  Потом он потянулся, так что хрустнули суставы, и вдруг понял, что он здоров, как никогда. Он почувствовал себя обновленным. Ему захотелось сразу куда-то бежать, что-то делать. Хотелось шутить и смеяться. Такого прилива жизненных сил у него не было с далекого детства, а может быть, вообще никогда.
  Напевая себе под нос: "Нас утро встречает прохладой", он пошел в ванную комнату, и там, глядя на себя в зеркало, испытал самый настоящий шок. Настолько он изменился, причем в лучшую сторону. Исчезли намечавшиеся уже морщины, глаза блестели, но, что казалось совсем невозможным, исчезли шрамы на левой брови - результаты рассечений в боксерских поединках. Ему даже показалось, что пропорции его лица несколько изменились, во всяком случае, он стал выглядеть явно симпатичнее, чем прежде.
  "Эдак, скоро меня перестанут узнавать знакомые", - подумал он, поворачиваясь к зеркалу боком и обнаруживая, что полностью исчезла его сутулость, которая отличала его лет с двенадцати.
  Получалось, что эти медальоны на деле были универсальным средством для лечения и омолаживания организма.
  "Нет, что ни говори, а создать подобную штуку, ни в одной стране мира на сегодняшний день, просто не могли. И сдается мне, что в том будущем, в котором я побывал, подобные вещи тоже неизвестны", - подумал он, закончив умывание и выходя из ванной.
  Ту-ту-ту-ту! Подъем! - протрубил он побудку Дерману.
  Сашка через силу продрал глаза, свесил ноги с раскладушки, посидел так, несколько минут, глядя на пол, и, наконец, кряхтя, поднялся и поплелся в ванную. Через десять минут, пять из которых он просидел на краю ванны, бессмысленно глядя на льющуюся из крана воду, он вышел из ванной комнаты и появился, наконец, на кухне, все такой же заспанный, хоть и мокрый. Он сел на стул и стал ругать Андрея за то, что тот поднимает людей с постели в такую рань, аргументируя свою ругань такими словами:
  Не даром народная мудрость говорит: "Утро вечера - мудренее". А в чем именно мудренее она не рассказывает. Я же понимаю это так, что нехрен вскакивать ни свет, ни заря, а надо еще полежать и подумать. Например, о том, а нужно ли вообще вскакивать, или можно еще полежать?
  Тут он поднял глаза на приятеля и замолчал на полуслове.
  Пей чай, философ, - пододвинул ему кружку Андрей.
  Сашка взял кружку, отхлебнул из нее горячего чая, обжегся, чертыхнулся, и только тогда пришел в себя от удивления.
  Не понял, что это с тобой?
  Не понял, чего ты не понял? - ответил ему Сидоров, делая недоуменное лицо.
  Что-то ты, какой-то, не такой, - Сашка сделал рукой движение, как будто он вкручивает лампочку.
  Не понял, - на этот раз уже, в самом деле, удивился Андрей, - Не такой, в смысле свихнулся, что ли?
  Да нет, как-то выглядишь ты слишком хорошо.
  Вот спасибо! Обрадовал! - Андрей всплеснул руками, - Как же я обычно выгляжу, если, когда я выгляжу хорошо, меня не узнают приятели? Или ты думал, что я встану зеленый и побегу опохмеляться? Так я тебе напомню, что мы вчера почти не пили.
  Да нет, брось ты. Сам понимаешь, что я хочу сказать.
  К счастью для тебя, понимаю, - перестал валять дурака Сидоров, - Однако излагаешь ты мысли не четко, брат. А чтобы у тебя не было больше таких вопросов, надень на шею этот медальон, - он протянул Дерману второй жетон, снятый со "спецназовцев". - Судя по всему, эта штука восстанавливает здоровье и придает силу.
  Странно, - Сашка еще раз внимательно осмотрел медальон, и повесил его себе на шею, - Что-то раньше я о таких штуках не слышал.
  Я вообще сомневаюсь в том, что такие существовали, - поддержал его Андрей, - Иначе все члены Политбюро в таких бы ходили, а не мерли, как мухи. И жили бы мы сейчас под руководством бессмертного и великого Леонида Ильича, а не Черненко. Да и тому всего ничего осталось.
  С чего ты это взял? - поинтересовался Сашка.
  "А, в самом деле, с чего"? - подумал Андрей, и вдруг понял, что просто знает, что скоро тот умрет, и придет еще один "гений" - Горбачев, и тогда-то все и начнется. Что начнется? - он пока не понимал, но почувствовал какую-то смутную тревогу.
  Ничего, - успокоил себя Сидоров, - До этого еще дожить нужно, а с нашими теперешними проблемами, это не представляется таким уж простым делом.
  
  
  
  Глава 5
  
  
   Я тогда по полю, вдоль реки.
   Света - тьма, нет бога!
   А в чистом поле васильки,
   Дальняя дорога.
  
   В. Высоцкий.
  
  
  Наверное, в результате действия медальона и ощущения избытка энергии, Андрею не сиделось дома. Был зенит лета. На улице было тепло, цвели липы, распространяя вокруг сладкий запах меда. На пустырях, которых еще много сохранилось в Купчине, цвел клевер, привлекая к себе шмелей и пчел. Кстати, к большому удивлению Андрея, несколько пчел облюбовали для своих гнезд его лоджию. По виду они ничем не отличались от обычных пчел, но жили почему-то в норках, которые сами же вырыли в цементе, скрепляющем кирпичную кладку. Каждый день они таскали в свои норки нектар и пыльцу, а потом законопатили входы в норки и улетели.
  Андрей вышел на лоджию, осмотрел с высоты окрестность и решил, что пора идти гулять.
  Все, я пойду, погуляю, - сказал он Дерману, все еще сидевшему на кухне, - А ты оставайся здесь, отдохни. Ну, будь здоров!
  Он дал приятелю второй ключ от квартиры, а сам, насвистывая бодрую песню, направился во двор. На улице было даже теплее, чем в доме, и он внезапно вспомнил, что такое чувство испытывал на Кавказе, выходя из дома своего деда. Ощущение было такое, словно окунаешься в теплую ванну. В нерешительности он остановился возле дома, не зная, куда бы податься? В этот момент показался троллейбус. Это решило его сомнения. Поскольку остановка находилась рядом с его домом, то Андрей сделал выбор и прыгнул в открывшиеся двери троллейбуса. Сунув руку в карман, он вместе с карточкой нащупал в нем зажигалку. Предъявив проездной билет пассажирам, он, заодно, достал зажигалку и принялся ее разглядывать. Странно, почему эта вещь его вчера не заинтересовала? А ведь если подумать, для чего она могла понадобиться этим спецназовцам? Закурить? Но ни у одного из них не было с собой сигарет, да и не похоже было, чтобы они курили. Разводить костер в лесу во время случайных ночевок? Но для этого не надо было иметь специально сделанные зажигалки, достаточно каждому из них купить себе зажигалку в магазине, благо, денег у них было навалом. А, кроме того, если уж их медальоны оказались такими чудесными, то как-то не верилось, что эти зажигалки способны только добывать огонь. Внешне они очень были похожи на медальоны. Казалось, что их делали на одной фабрике. Тот же белый с желтым металл, тот же дизайн, и те же непонятные, но одинаковые надписи. Особенно привлекли его внимание зубчатые колесики для регулировки пламени. В первую очередь, тем, что их было пять. Во вторую очередь, тем, что все они были металлическими, и, наконец, тем, что один зубчик каждого из колесиков был из драгоценного, или полудрагоценного камушка. Под колесиками, на корпусе зажигалки, были нанесены деления, отмеченные какими-то различными знаками.
  "Что-то, слишком сложно для простой зажигалки", - подумал Андрей.
  Повертев зажигалку в руках, он нажал на один край ее крышки. Никакого пламени не загорелось, не появилось даже искры; но зато в салоне автобуса, напротив него, открылось самое настоящее окно, в которое он увидел песчаный берег моря, на который мерно накатывались волны прибоя, и пронзительно синее небо над морем, на котором не было ни одного облачка. Все это вспыхнуло на одну секунду. Испугавшись, Андрей тут же закрыл колпачок зажигалки, и окно пропало. Андрей с опаской оглянулся на салон троллейбуса, не заметил ли этого кто-нибудь из пассажиров? Но, к счастью, пассажиров, в этот ранний час было мало, и сидели они лицом по ходу движения, так что, промелькнувший в салоне троллейбуса прекрасный мир приоткрылся только для нашего героя. На первой же остановке Андрей выпрыгнул из троллейбуса и остановился в тягостном раздумье. Велико было желание еще раз щелкнуть зажигалкой и вызвать еще раз картину этого незнакомого и прекрасного мира, но осторожность в нем на этот раз возобладала. Медленно он перешел через дорогу и стал дожидаться транспорта, следующего в обратном направлении. Стоя на остановке, он продолжал изучать свою зажигалку. Ничего другого, кроме колесиков и крышки, на что можно было бы нажать, и что можно было передвинуть, в ее конструкции не было. Может быть, она и используется, как кнопка, для открытия двери из этого места, в то, что он увидел там в троллейбусе? На всякий случай, он запомнил расположение камешков на всех пяти колесиках и передвинул одно колесико на одно деление, после чего снова нажал на крышку зажигалки. И снова напротив него в воздухе появилось окно, ведущее неизвестно куда. Края окна светились слабым голубым свечением, и слегка колебались в воздухе. Размер окна был что-то два метра на метр, достаточным, чтобы пройти в него. Но на этот раз, вместо берега южного моря, там, куда открылось окно, показалась совсем другая картина. Вернее, если быть точным, ничего толком Андрею разглядеть там не удалось из-за вьюги. Порывы шквального ветра со страшной скоростью несли целые горы снега, полностью закрывая всю видимость. Невольно содрогнувшись, от одной мысли, что можно там сейчас оказаться, Андрей захлопнул крышку зажигалки, и окно пропало. Тогда он снова передвинул колесико назад на одно деление и снова нажал на крышку.
  Окно опять открылось на берег теплого моря. Выходило так, что при помощи движения этого кольца ему удавалось менять место выхода. На этом, пока, он решил закончить свои исследования. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь, посторонний увидел эти окна. Андрей спрятал зажигалку в карман и осмотрелся по сторонам. Никого постороннего поблизости не было. Только метрах в ста от него, на пустыре, какая-то женщина выгуливала свою собаку. А вот, кстати, показался его троллейбус.
  
  Дерман был очень удивлен, когда Сидоров вернулся домой через двадцать минут после ухода.
  Что-то быстро ты нагулялся, - приветствовал он приятеля, вставая с дивана, на который было улегся, в надежде поспать еще пару часиков, но, увидев озабоченное лицо своего приятеля, встревожился, - Что-нибудь еще случилось?
  Случилось, Сашка, случилось, - ответил Андрей, - Проходя на кухню и наливая себе стакан чая из чайника, который не успел еще остыть. - Подъем, лежебока. Пять минут тебе на зарядку и умывание. Есть дело.
  Подумаешь, пять минут, - Дерман, потягиваясь, поднялся с дивана, - На зарядке я сэкономлю, - и он поплелся в ванную, где побрызгал себе на глаза теплой водою.
  Вот я и готов, - объявил Сашка через две минуты, выходя на кухню, где Андрей уже допивал свой чай, - Так что у тебя еще случилось?
  Не у меня, а у нас, - ответил Сидоров, вынимая из кармана свою зажигалку. - Ты знаешь, что это такое?
  Эка невидаль, - пожал плечами Дерман, - Что я, зажигалок не видел?
  Тогда, давай прикурим, - и Сашка щелкнул крышкой.
  У Дермана от удивления отпала челюсть и округлились глаза, когда он увидел морской прибой на расстоянии каких-нибудь ста метров, а сразу за открывшимся окном, песчаную почву, усеянную опавшей хвоей сосен. Казалось, достаточно было протянуть руку, и можно было потрогать рукой опавшие иголки. Что, кстати, Андрей и сделал. Он подошел к окну поближе и осторожно, боясь дотронуться до голубого, подрагивающего в воздухе, края, просунул в него руку и поднял с земли сосновую шишку. Затем он так же осторожно втянул руку обратно в комнату и захлопнул крышку своей зажигалки. Окно тут же пропало, словно его никогда и не было, но, подобранная на той стороне шишка по-прежнему лежала на ладони Андрея. Потрясение, от всего случившегося, было слишком велико. Минуты две Дерман изумленно глядел на эту шишку, потом встал, подошел к холодильнику, молча открыл его, достал из него, чудом сохранившуюся там, бутылку пива, открыл ее, и молча стал пить из горлышка. В тишине, стоявшей на кухне, было слышно только, как булькало пиво, перетекая из горлышка бутылки, Сашке в желудок. Наконец эту тишину нарушил голос Сидорова,
  Дерман, мерзавец, для тебя, что, каждая неожиданность, это лишь повод выпить мое пиво?
  Извини, Андрей, - казалось, что Сашка только сейчас очнулся и осознал, что у него пустая бутылка в руке, - Это все нервы.
  Нервы, нервы, - передразнил его Сидоров, - Ладно, сейчас мы проведем главный эксперимент.
  Он снова открыл окно на берег моря, осторожно пролез в него и остановился, потрясенный красотой открывшегося его взору мира. Пейзаж слегка напоминал ему рижское взморье: море, сосны, песчаный берег, но все было гораздо ярче. Небо голубее, сосны выше, песок желтее, а морские волны бежали на берег такими редкими и высокими гребнями, что ему сразу подумалось, что никакое это не море, а вероятнее всего, океан. Только где находилось это место, он не мог сообразить, дальний восток или побережье Северной Америки, а может быть, Новая Зеландия? К сожалению, ни в одном из этих мест ему бывать не приходилось, поэтому сделать правильных выводов он не мог. Однако у него появилось ощущение девственности дикой природы, потому что, насколько хватало его зрения, нигде он не видел человеческого вмешательства в природный ландшафт. Нигде не было видно жилых строений, домов и куч мусора, которые люди постоянно оставляют в местах своего, пусть даже кратковременного пребывания.
  Эксперименты с зажигалкой заняли у них минут пятнадцать. Наконец, им удалось в открытый проход увидать шоссейную дорогу, и друзья решили совершить свою первую вылазку в этом месте. Они выбрались на дорогу, огляделись по сторонам, и решили пойти наугад. Выбор у них был не велик: либо направо, либо налево, и они решили пойти направо, потому, как, по словам Сашки, налево они сходят и у себя дома. По счастью, направление ими было выбрано верное, так как, стоило им повернуть за поворот, и глазам их открылась следующая картина: они находились на возвышенности, далее дорога спускалась вниз, и там, на равнине, раскинулся большой город с многочисленными каменными строениями. Что удивило наших друзей, так это чистота и нарядность многочисленных двух и трехэтажных домиков, утопающих в зелени садов, а также отсутствие глухих деревянных заборов, чем славились все южные городки, известные нашим приятелям. Далее, к центру города, двухэтажные дома уступали место многоэтажным зданиям. Но отсюда разглядеть эти постройки, как следует, наши друзья не могли, так как до них было очень далеко.
  Странный какой-то город, - сделал вывод Сашка.
  Чем же он странный? - спросил Андрей, хотя и сам чувствовал, что чем-то этот город отличается от привычных ему городов.
  Да хотя бы тем, что слишком нарядный, какой-то. Я таких еще не встречал. И потом, скажи мне, кто, по-твоему, может жить в этих трехэтажных хоромах?
  Да, хотя бы, вот такие девицы.
  В это время мимо них со свистом пролетел кабриолет, за рулем которого сидела совсем молодая девчонка.
  Ты, кстати, заметил, что у нее не наши номера? - указал Андрей на удалявшуюся машину.
  Тут они подошли к дорожному знаку, на котором английскими буквами на синем фоне было написано: "San Pedro". С минуту, молодые люди смотрели, то на эту вывеску, то друг на друга, пока, наконец, Дерман не спросил,
  Это, что, Испания, что ли?
  Черт его знает, - пожал плечами Сидоров, - Может и Испания, а может и Мексика, или, скажем, какая-нибудь Аргентина. Мало ли где могут быть эти Педры?
  Это, что же получается? - удивился Дерман, - Выходит, при помощи этой самой зажигалки, мы с тобой можем вот так просто махнуть за границу?
  А ты думал, что эти штуки работают только в пределах территории Советского Союза? - резонно ответил ему Андрей, - Нет, логично предположить, что на государственные границы им, ровным счетом, наплевать.
  Дерман несколько секунд помолчал, потом поднял сияющие глаза на Андрея,
  Получается, мы с тобой можем просто так убежать на запад? Стать невозвращенцами, жить в свое удовольствие, и плевать нам на них, на всех, с их коммунизмом?
  Он тут же стал строить планы, что бы он мог сделать, живя, скажем в Америке, и так увлекся этим, что Андрей был вынужден спустить его с небес на землю.
  Да ты, совсем, я гляжу, свихнулся от радости. Какой ты, на хрен, невозвращенец, когда ты неизвестно откуда здесь взялся? Представь себе, ты приходишь в полицейский участок и заявляешь, что прибыл сюда из Советского Союза. И сразу возникает вопрос, как ты сюда прибыл, дорогой гражданин? Ну и что ты им сможешь ответить? Показать эту зажигалку и сказать: "При помощи вот этой штучки"?
  Сашка представил, как бы все это выглядело, и был вынужден признать, что сморозил глупость. Увидев, как расстроился приятель, Андрей решил его успокоить. Он толкнул его локтем в бок и весело подмигнул ему,
  Но ты не унывай, Сашка. Неужели ты еще не понял, какие у нас с тобой появились возможности? Кстати, у тебя с собой есть доллары?
  Пятьсот баксов, - ответил Сашка, проверив карманы своей куртки.
  В таком случае, вперед! - скомандовал Андрей, - Нечего торчать тут на дороге.
  И они отправились к городу. По пути Сидоров посвящал Дермана в свой план. А план был прост и как всегда гениален. Следует сказать, что Андрей отличался тем, что частенько собирал своих приятелей и излагал им новый план, как сделать деньги. При этом каждый раз планы становились все более грандиозными. По этим планам выходило, что деньги у них уже были в кармане. Все было расписано до мелочей. Никто из приятелей, как ни старался, не мог найти в этих планах ни одного изъяна. Тем более было не понятно, почему, в результате реализации этих планов, они терпели одни убытки. Но, на этот раз, по словам Сидорова, все должно было получиться. Достаточно купить здесь двадцать джинсов, скажем, по десять долларов, затем продать их по сто двадцать рублей, это чтобы их сразу купили, и у них будет 2400 рублей. На эти рубли можно купить 600 долларов, и в результате получается прибыль в 400 долларов.
  Ну, как, убедил? - обратился он к Сашке.
  У того, аж глаза стали круглыми от восторга. Минуту подумав, он заметил, что можно купить и не двадцать джинсов, а все пятьдесят.
  А как мы с тобой их назад потащим? И потом, я для примера взял джинсы, может быть, можно приобрести что-нибудь еще, поменьше и подороже, скажем, часы.
  Вот только, есть ли все это в Мексике? - выразил сомнение Сашка.
  Не знаю, но надеюсь, скоро мы это увидим.
  Наши путешественники надолго замолчали. Они шли и с интересом осматривали окрестности. Между тем, город просыпался. По дороге стало проезжать гораздо больше автомобилей, как легковых, так и громадных грузовых.
  Никогда не думал, что в Мексике так много хороших автомобилей, - рассуждал Дерман, - Я думал, что они ездят на лошадях и носят сомбреро.
  И стреляют негодяев гринго, - добавил Андрей.
  Тьфу, типун тебе на язык, - Сашка трижды сплюнул через левое плечо.
  Так, разговаривая, подошли они к городу. Городок удивил их своей чистотой и опрятностью. Все домики выглядели нарядными, как будто сошли с иллюстрации к детской сказке. Про себя Андрей вынужден был признаться, что он хотел бы жить в таком двухэтажном домишке, выходящем в свой садик, и чтобы к дому подходила асфальтированная дорога, и чтобы дом не был закрыт сплошным деревянным забором, а вот такой металлической оградой. Так ты себя чувствуешь жителем города, а не Робинзоном необитаемого острова. Жаль только, что такое невозможно в их родной стране. Хотя нет, тут же он отчетливо понял, что через пятнадцать лет все это можно будет иметь и в России, почему-то именно так он назвал СССР.
  А навстречу им шел самый настоящий мексиканец, достаточно было посмотреть на его смуглое лицо и черные глаза, чтобы понять, что это так.
  Адьос, мучачо! - приветствовал мексиканца Сашка, а Андрей, почему-то, вскинув к плечу сжатый кулак, добавил,
  Но пасаран!
  Мексиканец шарахнулся от них, как от ненормальных, и поспешил перейти на другую сторону дороги. Он еще долго оглядывался на них, пока не скрылся за воротами одного из домов.
  Нервный, какой-то, мексиканец, - заметил Андрей, - Другой, на его месте, мог хотя бы поздороваться.
  Может быть у них здесь, в Мексике, не принято здороваться с гринго? - высказал предположение Сашка, - А на кой черт ты приплел сюда этот "Но пасаран"?
  Ну не "Хонде Хох" же мне ему говорить? - возразил Андрей, - Мы же не в Германии.
  А по дороге, навстречу им приближалась молодая женщина в светлых хлопчато-бумажных штанах и легкой блузке. Поравнявшись с нашими друзьями, она улыбнулась и приветствовала их,
  Хай!
   Наши друзья сначала даже присели от неожиданности, но потом
   Дерман нашелся и вскинул руку в фашистском приветствии,
  Хай Гитлер! - рявкнул он.
  Молодая женщина шарахнулась в сторону, как и тот мексиканец, и поспешила быстро пройти мимо наших друзей.
  Отношения с местным населением явно не налаживались.
  Что это она? - удивлялся Сашка, - Сама же начала, а потом шарахается. И вообще, я что-то не пойму, мы что, в Германии?
  Почему обязательно в Германии? - не понял Сидоров.
  А чего она тогда "Хай Гитлер", сразу?
  Она не "Хай Гитлер" - поправил его Андрей, - Она просто "Хай". Это ты уже заорал "Хай Гитлер".
  Ну, правильно, а ты как хотел? - разъяснил свое поведение Сашка, - Может быть они здесь все фашисты, и у них тридцать девятый год? Откуда мне знать, куда нас занесло? Я как-то читал, что после войны половина Вермахта сбежала в Аргентину. Может это и есть Аргентина? И потом, что значит, "просто Хай"? Ты где-нибудь слышал эти "хаи"?
  Много мы с тобой, где были, - усмехнулся Андрей, - Но, если хочешь, моя бабка всегда говорила: "Ну и хай иде".
  Шо ты мене кажешь, шо мы на Украйне? - удивился Дерман, - Так, шоб я, жид с Винницы, не поняв, шо это Украйна? Та за кого ж ты мене держишь?
  Не думаю я, что это Украина, - успокоил друга Андрей, - Но и нечего орать на всю улицу "Хай Гитлер", иначе приедут сейчас полицейские, закрутят нам клюшки, и закончится наше путешествие в местной тюрьме на нарах. Так что давай договоримся: контакт с местным населением налаживаю я, как самый из нас обаятельный. А, кроме того, я, в отличие от тебя, еще знаю несколько слов по-английски.
  Ладно, - махнул рукой Сашка, - Уговорил. Может, в третий раз, получится?
  А дорога, тем временем, вывела их к небольшой площади, на которой они увидали здание со стеклянной витриной и надписью над ней.
  Для начала, зайдем сюда, - указал на эту витрину Сидоров, - Слово "кофе" я могу прочитать на любом языке.
  Открыв стеклянную дверь, наши путешественники вошли в уютное кафе с маленьким чистым холлом и небольшими столиками, расположенными вдоль витрины. На стойке кафе находился кофейный аппарат, стояли многочисленные чашки, лежали какие-то бутерброды, сосиски в тесте, пирожки и булочки. За стойкой стояла молоденькая девушка в белом фартуке и таком же кружевном чепчике, симпатичная и улыбчивая.
  Хай! - приветствовала она наших друзей, после чего спросила у них о чем-то, как показалось Андрею, по-английски.
  К счастью, у Дермана хватило ума, на этот раз, не открывать рта.
  Хай! - ответил Андрей девушке, - Ви а э Турист фром Белгия.
  По лицу девушки он с облегчением понял, что она его понимает, и что она понятия не имеет, где находится эта Бельгия. На всякий случай девушка сделала обрадованное лицо, давая понять, что уж кому-кому, а гостям из Бельгии здесь всегда рады. После этого Андрей сделал заказ,
  Ту кофе, - сказал он, на всякий случай показав девушке два пальца. Затем он покрутил носом над витриной и, ткнув пальцем в поднос с бутербродами, произнес, - Ту, - и, по возможности, очаровательно улыбнулся.
  Не известно, оказала ли эта улыбка какое-нибудь действие на молодую продавщицу, но зато, когда, расплачиваясь, Андрей вынул из кармана несколько стодолларовых банкнот, она удивленно вздрогнула и с возросшим любопытством посмотрела на него.
  Еще больше ее удивление возросло, когда этот странный незнакомец из неизвестной Бельгии, после того, как выпил свой кофе, подошел к ней и на ломаном английском языке спросил ее, почему-то показывая на пол у себя под ногами.
  Что это за страна?
  USA, - ответила обалдевшая продавщица, которая еще не закончила школу и подрабатывала в этом кафе, как и многие старшеклассники в их городе. Про себя, она решила сегодня же посмотреть в атласе, где находится эта странная Бельгия, в которой люди могут вот так, приехать в Калифорнию, и даже не знать, что это Соединенные Штаты Америки, но при этом таскать полные карманы долларов и не пользоваться кредитными карточками.
  Мы в Штатах, - объявил Андрей Сашке, и, уходя, кивнул на прощанье продавщице,
  Вот теперь все ясно, - обрадовался Дерман, - Гляди-ка, как нам повезло! С первого раза и прямо в точку.
  - Бай! - сказали они юной продавщице, и вышли из кофейни.
  Теперь только найти местный универмаг, и все будет в порядке.
  Но, как оказалось, как раз это не было проблемой. Не успели они пройти и одного квартала по широкой улице, как оказались у гигантского здания, с огромной парковкой для автомобилей. В автоматически раскрывающиеся ворота этого здания шли постоянные людские потоки. Что-то подсказало Андрею, что это именно то, что они и разыскивали. Войдя в здание, приятели пошли по его коридорам, в изумлении озираясь по сторонам, при этом, если Дерман никак не мог прийти в себя от неожиданного изобилия товаров на многочисленных прилавках, то Андрею все это очень напомнило виденное им под воздействием коньяка.
  Нет, ты смотри! - восхищался Сашка, - У них же все есть! Тут другая проблема: выбрать из того, что имеется.
  Вот, давай с этого и начнем, - постарался охладить своего приятеля Сидоров. - Я предлагаю сначала посмотреть часы. Они маленькие, и их легко унести.
  После того, как наши друзья провели в часовом отделе четверть часа, они приобрели в нем четверо часов с калькулятором, после чего, решили купить себе сумки.
  Кстати, будет, куда складывать товары, - заметил Дерман.
  В конце концов, они подошли к главной цели своего путешествия - джинсовому отделу. Продавец отдела, наметанным глазом определив потенциального покупателя, тут же оказалась рядом, одаривая клиентов ослепительной улыбкой, и предлагая свою помощь в выборе товара. Правда, из того, что они услышали, наши друзья поняли только "хай". Но это не помешало им согласно кивать головами, в ответ на ее речи. Наконец, Андрей почувствовал, что наступает момент, когда надо и самим сказать что-то, так как продавщица стала бросать на них недоуменные взгляды.
  Как мог, он объяснил женщине, что им надо купить джинсы 32-го размера. Когда же она показала им несколько моделей, они, посовещавшись, выбрали подходящую, то Андрей, указав на штаны, сказал,
  Двадцать.
  Что, двадцать? - не поняла его продавщица.
  Двадцать джинсов.
  При этом глаза продавщицы округлились, от удивления. Эти странные покупатели сразу выросли в ее мнении. Но это было еще не все. Еще больше выросли они в ее глазах, когда купили еще 10 штанов 30-го размера и пять 34-го. А уж, когда они расплатились наличными, или, как говорят в Америке, КЭШем, то ее уважение к этим странным покупателям стало граничить с обожанием.
  Кто вы? - спросила она у Андрея.
  Туристы из Бельгии, - ответил он, упаковывая товар в чемоданы.
  Затем, распрощавшись со счастливой продавщицей, они вышли из ее отдела.
  Ну, что? - заметил Дерман, - Думаю, пора нам убираться отсюда домой.
  Думаю, да, - согласился с ним Сидоров, - Вот только куплю еще одну вещь, -
  И он приобрел на десять долларов двести ярких полиэтиленовых пакетов.
  Теперь, в самом деле, пора. Вот только, как мы с этими чемоданами попремся через полгорода?
  А может возьмем тачку? - предложил Сашка.
  Хрен тебе, а не тачку, - возмутился Андрей, - Она здесь стоит сумасшедшие бабки.
  Ну, значит, потащимся пешком.
  Ты не совсем понял, что я имел в виду, - уточнил Сидоров, - Я ведь вот о чем. Когда мы откроем окно, в том месте, куда прибыли, я не уверен, что мы очутимся у меня в квартире.
  Это почему? - удивился Сашка, - А я так думаю, что с какого мы места выехали, в то и должны прибыть.
  Пойми ты, моя квартира находится на одиннадцатом этаже. А что-то мне подсказывает, что окно открывается точно в ту же географическую точку, из которой мы выбыли. Так что, я думаю, что привязка по координатам будет верной, но на каком этаже мы окажемся, я не знаю, но почему-то думаю, что на первом.
  Дерман посмотрел на него, озадаченно почесал затылок и высказал свое предположение,
  Тогда уж, скорее на крыше.
  Почему, на крыше? - не понял Андрей.
  Потому, что, в данном случае, это будет самая низкая точка открытой поверхности. Суди сам, если бы на этом месте стояла гора, мы, вряд ли, оказались бы в ее недрах. Так, наверное, и тут.
  Да, признаться, об этом, я как-то не подумал, - согласился Андрей.
  Некоторое время наши друзья размышляли, как быть? И, наконец, решение было принято. Зайдя в туалет супермаркета, Андрей устроился в кабине и открыл переходное окно. Сашка же, с чемоданами, остался снаружи, возле кабинки. Осторожно просунув голову в окно, Андрей огляделся. Ничего лучшего нельзя было и пожелать: окно открылось в густом кустарнике. Причем, рядом, судя по звукам, располагалась автомобильная дорога, которую, впрочем, отсюда было не видно. Закрыв окно и открыв дверь кабинки, он поманил к себе Сашку. Повернувшись так, что окно открылось в сторону унитаза, он прошел на ту сторону. Следом за ним, вышел и Сашка, отдуваясь от тяжести чемоданов. Андрей захлопнул крышку зажигалки, и американский туалет исчез в воздухе, как изображение с экрана выключенного телевизора.
  Ну, что, товарищ Дерман? - подмигнул приятелю Сидоров, - Кажется нас можно поздравить с первым удачным делом?
  Кажется да, - не стал тот скромничать, - Вот только доберемся домой, и можно будет отметить этот успех.
  И почувствовав прилив сил от внезапно свалившейся на них удачи, наши друзья полезли через довольно густой кустарник в направлении дороги. Удача, в этот день, явно была на их стороне, ибо трасса, в самом деле, была оживленная. Не простояли они у дороги и пяти минут, как им удалось поймать такси, водитель которого с удовольствием согласился отвести их в Купчино. Положив чемоданы в багажник, они сами уселись на заднем сиденье "Волги", и не успели проехать и километра, как Андрей узнал место. Это было Петергофское шоссе. Значит, отсюда, до дома, им было по счетчику рублей десять. Откинувшись на заднем сиденье, Сашка вспоминал все виденное в Америке, до конца не веря, что все случившееся с ним, правда, а не очередное наваждение, как в случае с Андреем, после выпитого бренди. Андрей же, с удовольствием разглядывал живописные картины, проносящиеся за окном автомобиля. Таким образом, время пути пробежало очень быстро. Расплатившись червонцем с водителем такси, они вынули из багажника свои чемоданы и направились к дому. И уже там, в своей квартире, друзья позволили себе, наконец, расслабиться.
  
  
  
  
  Глава 6
  
  
   Убит! Наконец-то лечу налегке,
   Последние силы жгу, но что это, что?! - я в глубоком пике
   И выйти никак не могу.
  
   В. Высоцкий
  
  Ура! Получилось! - заорал Дерман и на радостях бросился обнимать Андрея.
  Они распаковали чемоданы и принялись рассматривать купленные вещи так, словно не верили, что они настоящие. Но те и в самом деле были настоящими. Новенькие джинсы лежали в упаковках, радуя глаз наших искателей приключений, как, наверное, лет триста назад, радовал глаз флибустьеров вид сундуков, полных сокровищ.
  Теперь только продать все это, и мы с тобой богатые люди, - мечтательно произнес Андрей.
  Неправильно ты говоришь, - поправил друга Сашка, - Теперь только наладить процесс продажи, и мы с тобой будем богатыми людьми.
  А в чем разница?
  В том, - усмехнулся Дерман, - Что мы с тобой не должны сами бегать и предлагать людям купить у нас вещи. Это люди должны приходить к нам и покупать эти вещи у нас. И если этот процесс наладить, то тогда у нас будет только одна проблема, где это все достать?
  К счастью, это для нас не проблема, - весело подхватил Андрей.
  Приятели договорились, что утром Сашка займется поиском покупателей, а Андрей идет на работу, также прихватив с собой кое-что из товара. Вечером встречаются у Андрея на квартире.
  Только запомни, - на всякий случай предупредил Андрей, - Возле бара не показывайся.
  
  На следующий день Андрей отправился на работу с новой складной кожаной сумкой, набитой джинсами и полиэтиленовыми пакетами. Там, на работе, он прежде всего подошел к Наталье Федоровне, бухгалтеру их организации, женщине средних лет и неуемного темперамента. Показав ей имеющиеся у него пакеты, джинсы и одну пару дамских сапог, он спросил у нее, кому бы все это продать, намекнув ей, что не прочь поделиться с ней выручкой. Остальное было очень просто. Наталья Федоровна тут же позвонила по телефону своим многочисленным подругам из других организаций. Не прошло и минуты, как к ним в отдел начали приходить дамы и скупать все подряд. Сапоги улетели мигом за сто сорок рублей. Трое Джинс за столько же, и пакеты люди разобрали по рублю. В результате, через час у Андрея на руках было 760 рублей, из которых он отдал Наталье Федоровне 60. При этом еще несколько человек пожелали приобрести джинсы и дамские сапоги. Рабочий день прошел очень быстро. А вечером, встретившись с Сашкой, Андрей узнал, что и тот зря не терял времени. Большая часть товара уже была продана. Кроме того, Дерман договорился с несколькими спекулянтами, что те будут у него скупать товар оптом. За один этот день приятели заработали тысячу долларов.
  Это, если мы будем покупать эти самые доллары, - произнес Сашка.
  Придется покупать, - пожал плечами Андрей, - На рубли нам в Америке никто ничего не продаст.
  А я вот что думаю, - глаза Дермана хитро блеснули. Он подошел к холодильнику, открыл его, и Андрей увидел, что полки холодильника забиты бутылками водки и банками с черной икрой. - Так вот, я и думаю, на кой нам покупать тут доллары, рисковать попасть под статью, когда можно там у них продавать вот эти самые продукты? Выхлоп должен быть сумасшедший.
  Андрей подумал немного и согласился,
  Пожалуй, если мы это сможем продать, то, в самом деле, так будет лучше. Вот только, сумеем ли?
  Не боись, - успокоил его Дерман, - Это я беру на себя.
  Ну, раз ты все берешь на себя, то я согласен. Два дня тебе на то, чтобы подготовиться к новой поездке.
  
  Два дня прошли. За это время Сашка распродал все купленные вещи, а Андрей подал на работе заявление об уходе и взял больничный лист. Теперь друзья были готовы к новому походу. Только в этот раз они решили отправиться рано утром, чтобы оказаться в Америке вечером. Перед прыжком через пространство, друзья были собраны и немногословны. Они стояли на кухне. Рядом с ними на полу стояли две сумки, полные икры и водки. Наконец Сашка кивнул Андрею, мол, давай, и тот щелкнул зажигалкой. В воздухе перед ними вновь образовалось окно со светящейся рамкой, в которое был виден зеленый кустарник, растущий на холме, близ города. Осторожно наши искатели приключений пролезли через окно и огляделись по сторонам. Вокруг никого не было, только весело щебетала какая-то птаха в зарослях кустарника.
  Хорошее место, - заметил Андрей, - Было бы гораздо хуже, если бы мы вылезали посреди города, на проезжей части.
  Да уж, - усмехнулся Дерман, представив себе картину, как перед глазами водителя автобуса, неизвестно откуда, вдруг, появляются два типа с сумками, полными икрой.
  Приятели вышли на шоссе и направились по уже знакомому маршруту к городу. Единственное неудобство, которое они испытывали, так это тяжелые сумки, которые оттягивали им руки, но с этим неудобством они готовы были мириться, так как эта тяжесть обещала им принести много денег в недалеком будущем. А вот они уже в городе, и слева от них знакомая кофейня.
  Надо зайти, - кивнул на двери заведения Дерман.
  Почему надо?
  Традиция такая. В тот раз мы сюда зашли, и все прошло хорошо. Значит и в этот раз надо зайти, чтобы не спугнуть удачу.
  Ну, раз так, - Андрей пожал плечами, словно говоря, - "Бред это все, предрассудки, но если ты настаиваешь, то так уж и быть".
  На этот раз в кафетерии было довольно многолюдно. Многочисленные посетители поглощали свои напитки и мирно беседовали за столиками. Но, не смотря на это, юная продавщица сразу узнала наших героев.
  Привет, Бельгийцы, - приветствовала она их и дружески им улыбнулась, как своим знакомым.
  Привет, - ответил Андрей и невольно тоже улыбнулся.
  Что ни говори, а все-таки молодцы они, эти американцы! Вот ведь, девочка - видит их второй раз в жизни, а улыбается так, будто они ее лучшие приятели. А у нас можно всю жизнь ходить в один и тот же магазин, покупать товар у одного и того же продавца, а он будет смотреть на тебя как на зверя, или хуже того, как на пустое место.
  Они заказали себе по чашке кофе с бутербродами и сели за ближайшим к стойке столиком, который оказался свободным.
  Они сидели, вполголоса переговаривались и рассматривали местную публику, когда двери кафетерия открылись и в зал вошли два молодых негра. У одного из них в руках была холщевая сумка, наподобие инкассаторской. Другой держал руки в карманах широких штанов, которые, казалось, были ему явно велики, по крайней мере, ширинка их болталась где-то на уровне его коленей. Но не живописный вид новых посетителей привлек внимание Андрея, а то зло, которое распространялось от них волнами. Еще не зная точно, что сейчас произойдет, он уже понимал, что будет какое-то преступление. В таких случаях Андрей не ошибался. Частенько это умение, чувствовать опасность, спасало ему, если не жизнь, то здоровье, точно. Он весь подобрался и продолжал наблюдать за вошедшими посетителями, а те, на секунду остановившись у входной двери и окинув взглядом посетителей, видимо успокоились, и один из них разболтанной походкой подошел к кассе. Второй же остался у входа, что тоже не понравилось Сидорову. Он толкнул под столом ногой Дермана и предупредил того, чтобы он был готов к действию. В ответ на удивленный взгляд Сашки, он показал глазами на негров. А первый чернокожий, подойдя к прилавку, между тем, выхватил из кармана пистолет и угрожая им испуганной продавщице, что-то закричал, указывая на кассу. Второй в это время тоже выхватил пистолет и что-то крикнул людям, сидевшим в зале. Андрей в изумлении увидел, как посетители кофейни стали ложиться на пол, сцепляя руки на затылке. Вскоре во всем зале только два наших приятеля остались сидеть за столиком. Это не осталось без внимания со стороны негра оставшегося у входа. Потрясая своим пистолетом и угрожая им нашим приятелям, он двинулся к ним, на ходу что-то крича. По жестам его было понятно, что он требовал, чтобы они, как и все остальные, легли на пол.
  По-моему, их явно испортили американские кинофильмы, - заметил Андрей, обращаясь к Сашке и спокойно попивая кофе из своей чашки.
  Несомненно, - согласился с ним Дерман, - Не пойму, на кой черт надо всем, непременно, ложиться на пол. Я, например, считаю, что из положения лежа стрелять гораздо удобнее.
  Вот видишь? Я же говорю, вредно смотреть американские боевики. Этак, чего доброго, после их просмотра, начнешь прятаться от автоматной очереди за открытой дверцей автомашины. Или взять этого кадра, например, - Андрей кивнул головой на подходившего к ним негра, - Ему бы разбираться с нами, стоя там, у дверей, а он подходит поближе, чтобы навести тут порядок. Хай, - обернулся он к брызгавшему слюной от злобы бандиту и отпустил ему самую очаровательную улыбку, на которую только был способен.
  Это было так неожиданно, что тот на мгновение опешил, а когда это мгновение прошло, то понял, что его пистолет уже находится в руке у этого незнакомца и направлен ему в голову, сам же незнакомец, непонятным образом успел переместиться ему за спину и своим предплечьем сжимает ему горло.
  - Эй ты, негр, - обратился Андрей ко второму грабителю, стоявшему возле прилавка, - Лук ми.
  Тот обернулся и обомлел от страха.
  Пистолет на пол, - скомандовал Андрей, указывая на его оружие и на пол.
  Страх хороший переводчик. Негр тут же сообразил, что от него требуют, и подчиняясь жесткому голосу незнакомца и умоляющему взгляду своего напарника, опустил пистолет на пол и поднял руки вверх.
  Сашка тут же, подойдя, забрал этот пистолет. Затем он обыскал обоих грабителей и изъял у них еще и ножи.
  Ну и что нам с ними теперь делать? - спросил он у своего приятеля.
  А что делать? Не везти же их в полицию?
  Да уж, - усмехнулся Дерман, - То-то была бы картина. Двое русских из Ленинграда остановили грабителей. Вот что, - добавил он, - Пора нам отсюда сматываться.
  Гоу он, - Андрей пистолетом показал чернокожим на дверь, и, видя, что те никак не могут поверить, что их так просто отпустят, добавил уже по-русски, - А ну, пошли к чертовой матери!
  Наверное, в этих чернокожих преступниках дремали задатки великих полиглотов, потому что, после этих слов Андрея, оба стремглав бросились к двери, и уже через мгновение их и след простыл.
  Ну вот, милая леди, - обернулся Андрей к молоденькой продавщице, - Все и закончилось, донт вори. - Он вынул из пистолетов обоймы и положил оружие на прилавок. - Фор полис.
  Между тем, посетители зала начали оживать. Они поднимались с пола, с испугом и восхищением глядя на наших приятелей. Еще минута и им начнут пожимать руки, понял Андрей и поспешил покинуть это заведение, напоследок попрощавшись с продавщицей.
  Все очень хреново, - ворчал Дерман, удаляясь от кофейни, - Еще немного, и нас здесь каждая собака знать будет.
  Не знаю, так ли это плохо? - возразил Сидоров.
  Когда я говорю, каждая собака, я в первую очередь подразумеваю полицейских. Так что, боюсь, из-за твоего благородства, нам здесь больше не работать.
  Андрей с каким-то новым интересом посмотрел на Сашку,
  А что же, по-твоему, я должен был делать? Смотреть, как эти двое грабят девчонку?
  Ничего бы с этой девчонкой не произошло, - возразил Дерман, - Не ее грабили, а ее хозяев. А у тех денег хватит. Так что напрасно ты в это дело влез.
  Некоторое время Сидоров шел молча, обдумывая все, только что услышанное. Наконец он остановился и, ласково глядя на Дермана, произнес,
  А теперь послушай, что я тебе скажу, друг мой Саша. Уж если мы с тобой оказались в этом деле повязаны, то ты должен понять и навсегда запомнить, что деньги не могут быть всем в этом мире. Ты видишь, что я тоже хочу заработать как можно больше и готов ради этого пускаться на разные авантюры и рисковать, даже своей жизнью. Но, при этом, я не готов рисковать своей честью и своим добрым именем, не готов рисковать жизнью чужих, незнакомых мне людей, а тем более, жизнью людей мне знакомых, если только это не враги. К врагам я отношу тех, кто покушается на мою жизнь, или жизнь посторонних людей, преследуя свои частные интересы. Поэтому я всегда буду поступать так, как велит мне моя совесть. Если хочешь быть рядом со мной, поступай по совести. А не хочешь? Тебя никто не держит.
  Сашка угрюмо взглянул на него пару раз, пошмыгал носом, а потом заискивающе улыбнулся и хлопнул Андрея по плечу,
  Да будет тебе! Что мы, в самом деле, из-за этого ссориться будем? Нас ждут впереди такие дела.
  Вот и давай их делать, не марая рук и совести.
  Как скажешь, - улыбнулся Сашка, - Где-то я такой лозунг уже слышал - "с чистой совестью на свободу".
  Ладно, балагур, - сменил тему Сидоров, - Теперь хорошо бы сбросить товар. Какие будут предложения?
  Предложения будут простые: ищем ресторан и пытаемся договориться с хозяином.
  Хотел бы я знать, как мы будем с ним договариваться, - проворчал Андрей, - Когда мы ни слова по-английски не знаем?
  Как-нибудь, - успокоил его Дерман, - Положись на меня.
  Для начала нужно было найти подходящий ресторан. Наши друзья озирались по сторонам, в надежде его увидеть. Наконец им повезло и на пересечении двух улиц они увидели то, что искали. Это было строгое заведение, с дверями, обитыми медью и солидным швейцаром у входа. Наши друзья попытались пройти мимо швейцара, но это им не удалось. Окинув подозрительным взглядом молодых людей, и посчитав их внешний вид слишком непрезентабельным для этого заведения, швейцар загородил им дорогу и задал вопрос, который очевидно должен был означать,
  Что вам тут нужно?
  Сашка открыл, было, рот, но понял, что ничего сказать на английском он швейцару не сможет, а русского тот, скорее всего, не поймет. Тогда он подтолкнул локтем Андрея,
  Скажи ему, что мы хотим говорить с его шефом.
  На ломаном английском языке, с сурдопереводом, Андрею удалось, в конце концов, объяснить швейцару, что они хотят видеть хозяина ресторана, и у них есть к нему важное дело. На минуту швейцар покинул свой пост и вернулся с довольно молодым человеком, которому и указал на этих странных посетителей. Молодой человек вежливо, но довольно холодно поинтересовался у друзей, какие у них дела к хозяину, на что Сашка бесцеремонно поманил его пальцем, и, приоткрыв одну из сумок, показал ему ее содержимое. Первую минуту молодой человек никак не мог понять, что это такое, но зато, когда понял, то весь побледнел, оглянулся по сторонам, и затем, обращаясь к швейцару, сказал,
  Эти со мной, - после чего поманил наших друзей, приглашая зайти их в ресторан.
  Мимо гардероба с шикарными зеркалами, во всю стену, по мраморной лестнице, покрытой ковровыми дорожками, они прошли на второй этаж, где свернули в коридор и остановились у двери с медной табличкой. Попросив их немного подождать, сопровождая свою просьбу отчаянной жестикуляцией, молодой человек скрылся за этой дверью. Через пару минут дверь снова открылась, и на этот раз в ней показалась шикарная женщина, очевидно, секретарь, приглашая наших друзей в приемную. Это оказалась именно приемная, так как сам кабинет шефа, большой, как обеденный зал, оказался за следующей дверью, которая была уже открыта, и на пороге которой их встречал радушной улыбкой невысокий, но респектабельный господин, лет сорока, в очень дорогом костюме. Широким радушным жестом он пригласил приятелей к себе в кабинет, усадил их в удобные кожаные кресла и принялся их о чем-то спрашивать.
  Мы плохо говорим по-английски, - объяснил ему Андрей. - Мы туристы и можем предложить вам товар, - при этих словах, он стал вынимать из сумки и ставить на стол перед господином бутылки водки и банки с черной икрой.
  Не смотря на то, что хозяин был уже предупрежден о том, что у них в сумках, и постарался держать себя в руках, его выдал жадный блеск глаз.
  И что вы за это хотите? - наконец задал он вопрос, после того, как внимательно рассмотрел товар, столь неожиданно привезенный этими странными посетителями.
  Тридцать долларов банка икры, - назвал Сидоров цену, заранее обговоренную с Сашкой, - И десять долларов за бутылку водки.
  Наступила пауза, в течение которой господин пытался сообразить, соглашаться на цену, которая была, в общем-то, смехотворная, или можно попытаться еще поторговаться?
  И учтите, - добавил Андрей, - Мы можем доставлять вам этот товар, довольно часто.
  Как часто? - заинтересовался хозяин.
  Каждую неделю.
  Десять следующих минут ушло на то, чтобы договориться, что Андрей с Сашкой обязуются поставлять в ресторан каждую неделю двадцать бутылок "Столичной" водки и пятьдесят банок черной икры. После чего хозяин ресторана расплатился с молодыми людьми и предложил отметить столь удачную сделку.
  Сославшись на занятость, Андрей отклонил предложение, и они расстались, улыбаясь и пожимая друг другу руки.
  Едва за ними закрылась дверь, как владелец ресторана довольно потер руки. Что ни говори, а оторвать такой дефицит, как русскую водку и, тем более, черную икру, это был грандиозный успех.
  "Вот только", - подумал он, - "Откуда эти странные продавцы сами все это взяли? По таким ценам достать эти продукты в Америке они не могли, и потом, эти же продукты здесь, в Америке, имели несколько другую упаковку. А, вот именно, такие, ему привозил по случаю один приятель из России, куда он ездил на Московскую олимпиаду. Неужели эти типы будут мне поставлять эти продукты прямо из России? Да нет, это полный бред", - перебил он сам себя, - "Хотя, почему, бред? Может быть "Советы" открыли авиалинию сюда, в Лос-Анжелес? Надо будет это проверить. А может быть это происки наших спецслужб"?
  Но, снова бросив взгляд на банки черной икры, горкой лежавшие на столе, он заставил себя успокоиться.
  "Ерунда, кому ты там нужен? Вот если бы эти двое продавали не икру и водку, а автоматы "Калашникова", тогда было бы другое дело".
  
  А Сашка с Андреем, выйдя из ресторана, чувствовали себя на седьмом небе от счастья. Похоже, им, наконец-то, по-настоящему повезло. С карманами, полными денег, жизнь всегда кажется лучше. А у них теперь денег будет много всегда. Ведь этот источник, по идее, не должен иссякнуть. Теперь нужно было зайти в универмаг, купить джинсов, как в прошлый раз, и можно было возвращаться домой, но в это время сзади послышался визг тормозов, и рядом с ними остановилась полицейская машина. Из нее вышли двое полицейских и направились в сторону наших друзей. В первый миг молодые люди растерялись, но полицейские держались довольно спокойно, и они решили, что все еще, может быть, обойдется. Подойдя к молодым людям, полицейские отдали им честь и спросили, кто они?
  Туристы, - за обоих ответил Андрей.
  Ваши документы, - произнес полицейский и протянул к ним руку.
  "Не обошлось", - с сожалением подумал Андрей и изо всей силы ударил ближайшего полицейского в челюсть. Тут же, пользуясь мгновенной растерянностью второго полицейского, который не привык, за годы своей службы в полиции, к такому обхождению, он подскочил к нему и повторил тот же прием.
  Что теперь делать будем? - в ужасе вскричал Дерман.
  Что, что? - передразнил его Андрей, - Ноги, вот что.
  Оглянувшись по сторонам, они увидели недалеко узкий переулок и бросились в него. Переулок оказался тупиком, так как был перегорожен высокой железной решеткой. Увидев это заблаговременно, Дерман успел свернуть направо в узкий просвет между домами, и понесся так, что ветер засвистел у него за ушами. Андрей же проскочил мимо и вскоре уперся в решетку. О том, чтобы повернуть назад, нечего было и думать, там уже раздавался топот полицейских, и слышалось их хриплое дыхание. Тогда он выхватил из кармана зажигалку, открыл "окно", прыгнул в него и захлопнул проход за своей спиной.
  Дерман же, пролетев как пуля два квартала, сбавил ход и стал соображать, что теперь делать? Конечно, самым разумным было бы немедленно вернуться отсюда домой, но желание заработать деньги опять пересилило в нем благоразумие, и он решил, как ни в чем ни бывало, продолжить свой путь в супермаркет. Заодно, будет чем похвастаться перед Андреем, который, наверное, уже ждет его дома. К счастью для него, полицейские сосредоточили свое внимание на Андрее. Но тут их ждал неожиданный сюрприз: когда они уже решили, что преступник у них в руках, он вдруг исчез из их глаз. Это было настолько неожиданно, что они даже растерялись. Минуты две они стояли неподвижно, протирая глаза, а потом один из них сказал другому,
  Я так думаю, Билл, что нам не стоит никому рассказывать об этом случае, - и они, почесывая свои подбородки и оглядываясь назад, отправились к своему автомобилю.
  
  Мы же с вами, уважаемые читатели, последуем за Сашкой, который, набравшись наглости, отправился в супермаркет, где и провел следующие два часа, закупая новую партию товара. Знакомые уже продавцы с улыбками встречали покупателя, которого запомнили по его прежнему визиту. Надо сказать, что Сашка вновь не обманул их ожиданий и закупил полные сумки товара, после чего повторил свой путь через местный туалет, назад, на Петергофское шоссе. Уже под вечер, уставший и довольный, Дерман поднялся на лифте на одиннадцатый этаж и остановился у двери Сидорова. Минут пять он давил на кнопку звонка, после чего был вынужден сделать вывод, что Андрей домой не вернулся. Обеспокоенный, он пошарил по карманам и убедился в том, что ключа от квартиры Сидорова, у него нет. Немного подумав, Сашка достал зажигалку и стал вспоминать, каким образом она действует? К счастью, перед походом в Америку, они с Андреем пытались разобраться в ее работе. Открыв "окно", Сашка слегка тронул нижнее колесико. "Окно" плавно сместилось в сторону, и дверь квартиры словно перестала существовать.
  И не надо никакой отмычки, - усмехнулся Сашка, заходя в квартиру Андрея и закрывая за собой "окно".
  Он с облегчением бросил тяжелые сумки на пол, а сам, как был, в одежде, повалился на диван. Несколько минут он просто наслаждался покоем. Затем все-таки заставил себя подняться с дивана. Выйдя в коридор, он разулся, снял с себя куртку и поплелся в ванную комнату. Там, умывая руки, он задумчиво посмотрел на свое отражение в зеркале и спросил у него,
  Где же, все-таки, Андрей?
  Надо сказать, что Сашка ни секунды не сомневался в том, что его приятель выкрутится из любой передряги. Слишком много тому примеров он видел. Взять, хотя бы, ту их стычку со "спецназовцами", по сравнению с которыми, эти полицейские - просто дети. Так что Сашка решил пока не волноваться и просто ждать.
  Ждать - это не значит ничего не делать. Будучи, по своей натуре, трудоголиком во всем, что касалось денег, Сашка этим же вечером позвонил своим заказчикам и, таким образом, сумел продать значительную часть привезенного товара. Остальное у него забрали оптовики на следующий день. Подсчитав полученную прибыль, Дерман почувствовал себя Ротшильдом. В самом деле, таких денег он прежде никогда ни то что не имел, а и не видел. Прежде всего, он решил купить себе кооперативную квартиру.
  Потратив на решение этого вопроса целую неделю и вконец испортив себе нервы, он, в итоге, осознал, что деньги в его родной стране значат далеко не всё. Оказывается, для того, чтобы встать на очередь на кооперативную квартиру в Ленинграде, нужно иметь ленинградскую прописку, а для того, чтобы получить ленинградскую прописку, он должен был проработать в этом городе пять лет, или жениться на ленинградке, с тем, чтобы та прописала его к себе. Понятно, что ни один из этих вариантов его не устраивал. Может быть, он и согласился бы жениться на молодой, красивой, длинноногой ленинградке, но что-то они ему на шею не вешались. Да и сам он был пока не готов, вот так, надеть на себя такой хомут. Оставался еще вариант с междугородним обменом, но этот вариант требовал времени.
  Из-за этих хлопот и неудач, Дерман в конце недели был уставшим и злым. Организм его настойчиво требовал разрядки и Сашка сам не заметил, как ноги принесли его к дверям "Южного" бара. Объективности ради, мы должны отметить, что здесь, перед самой дверью бара, он сделал попытку воспротивиться своему желанию, "оттянуться, как следует", но, также, ради той же объективности, мы вынуждены признать, что эта попытка с треском провалилась. Из окон бара раздавались звуки музыки, и Сашка, влекомый этими звуками, махнул на все рукой, открыл дверь и побежал вверх по лестнице, навстречу новым развлечениям.
  В баре уже собралось достаточно народу, и конечно Гуляков с Брусиловым были уже здесь. Они расположились за привычным угловым столиком и выскребали всю мелочь из карманов, чтобы купить себе выпивку. Поэтому нечего и говорить, что они обрадовались появлению Дермана, а когда тот вынул из кармана сторублевку и небрежным жестом бросил ее на стол, то их радость сразу переросла в ликование. Брусилов тут же схватил ценную бумагу и, сжимая ее в кулаке, вопросительно взглянул на Сашку,
  На все! - небрежно махнул рукой Дерман, мол, гулять, так гулять, и Брусилов тут же исчез за стойкой бара, откуда вскоре вернулся с двумя бутылками вина. Следом за ним показалась официантка Наташа, которая принесла стаканы, кое-какую закуску, и сервировала столик.
  Живем, мужики! - ликовал Вовка, - Отдыхаем по-человечески!
  Он передал бутылку Гулякову, чтобы тот открыл ее своим ножом (вы же помните, что нож, из их компании, имел обыкновение носить только Лешка), а сам ерзал на стуле, поторапливая своего приятеля,
  Ну, давай, давай побыстрее. Что ты, ей богу, как мертвый? Кто же так открывает?
  Не учи отца, - отвечал Лешка, вытаскивая пробку и отдавая ее Сашке.
  На хрена мне пробка? - удивился тот.
  Да, серость, - укоризненно покачал головой Лешка, - Ребята, у меня складывается ощущение, что я напрасно трачу на вас свое время и силы. Я, можно сказать, сею разумное, доброе, вечное, а вырастает одна лебеда. Да будет тебе известно, мой необразованный друг, - продолжал он, разливая вино по стаканам, - Что пробка отдается тому, кто заказывал, вино, дабы он, понюхав ее, мог убедиться в качестве заказанного напитка. - При этом, Лешка, как всегда, ухитрился налить себе больше, чем другим.
  Все ясно, - подвел итог Брусилов. - Он нам зубы заговаривает, недоливает вина, а еще предлагает его пробкой занюхивать. Сам же, подлец, мало того, что выпьет в два раза больше всех, так еще и сожрет всю закуску.
  Нет, меня здесь не понимают, - сокрушенно пожал плечами Гуляков, - С одним только Андреем я мог говорить на равных. Ладно, - он поднял свой стакан, - Давайте выпьем за взаимопонимание.
  С этими словами, он опрокинул свой стакан себе в рот, что явно расходилось с хорошими манерами, за которые он только что ратовал, подцепил двумя пальцами какую-то зелень с тарелки и отправил ее туда же.
  Закусь могли бы и лучше приготовить, за сто рублей-то, - отметил он и откинулся на спинку стула, наслаждаясь моментом, и разглядывая танцующих девочек.
  А, кстати, - спросил Брусилов, допивая свое вино, - Куда делся Андрей? Что-то я его уже вторую неделю не вижу.
  А, в самом деле? - поддержал приятеля Лешка, - Где он?
  И оба приятеля вопросительно поглядели на Дермана. И надо сказать, что под этими взглядами Сашка почувствовал себя очень неуютно. Он заерзал на стуле и покраснел, как будто был виновен в его исчезновении. В конце концов, он сам на себя разозлился и психанул,
  А я доктор? Я знаю? Нечего на меня так смотреть. Если хотите знать, я сам его две недели найти не могу. С работы он уволился, а дома его нет.
  Numquam sapiens irascitur, - как бы между прочим, заметил Гуляков, и, как бы между прочим, перевел на русский,
  Умный человек никогда не раздражается, - чем окончательно вывел Сашку из себя.
  Иди ты, со своими греками, знаешь куда? - огрызнулся тот.
  Во-первых, не с греками, а с римлянами, - не моргнул глазом Лешка, - Во-вторых, знаю я, куда ты послать можешь, а это не так уж и далеко, а в-третьих, мне кажется, что Андрей мог поехать на Кавказ, к отцу. Мы с ним туда летали год назад. Отдохнули обалденно. Так что, не удивлюсь, если он и сейчас там.
  Нет, ребята, - не дал им успокоиться Дерман, - Его там нет. Его нигде нет. Он просто куда-то пропал и всё.
  На минуту, за столом воцарилась напряженная тишина, которую скоро прервал Брусилов.
  Ерунда! Не верю, - он обвел глазами своих приятелей и повторил снова, - Не верю. Любой из вас мог пропасть, но Андрей из любой неприятности вывернется. Я просто не представляю, что должно было случиться, чтобы он погиб. Хотя, если еще через две недели он не появится, будем искать его через милицию. А пока, давайте выпьем, чтобы с ним все было в порядке.
  На этот раз Брусилов сам разлил всем по полстакана вина, не доверив эту важную процедуру Лешке, и поднял свой стакан,
  Чтобы с ним все было хорошо!
  Они дружно выпили, закусили, и тут Лешка, вдруг, кое-что вспомнил,
  Вот! - воскликнул он, ударяя себя по лбу ладонью, - Ну, конечно же!
  Все посмотрели на него, как на ненормального. Но он, нимало не смутившись, продолжал,
  А я, ведь, думал, что он дурака валяет!
  Ты можешь, наконец, выражаться по-человечески? - не выдержал Дерман.
  Выражаться я, конечно, могу, - успокоил его Лешка, - Но должен тебе сказать, что после одного стакана, я, как правило, не выражаюсь, а потому, попрошу освободить меня от таких гнусных провокаций.
  Вот сволочь, какая редкостная! - возмутился Сашка и добавил, обращаясь к Вовке, - Больше ему не наливай.
  Жаль, - продолжал измываться Гуляков, - Может быть, по-пьяне, я что-нибудь и выболтал бы.
  Не пойму, - окончательно вышел из себя Сашка, - Почему мы тебя вообще терпим?
  А это я тебе могу объяснить, - милостиво улыбнулся Гуляков,
  Вы меня терпите потому, что я вам полезен. Да, да, - утвердительно кивнул он головой, видя, как возмущенно фыркнул Сашка, - Именно полезен. Вот, например, сейчас вы не знаете, что произошло с Андреем, а я вам могу сказать, что все в порядке, - и он посмотрел на своих приятелей взглядом победителя.
  Объясни, - потребовали приятели.
  Пожалуйста, - охотно согласился Лешка, и рассказал, как месяц назад к нему пришел Андрей и отдал ему на хранение толстый запечатанный конверт. В ответ на вопрос, что это за конверт, и на кой он Лешке нужен, Андрей сказал, что, в скором времени, он уедет в одно место, и ему может понадобиться помощь Дермана.
   Передай ему тогда этот пакет, - сказал Андрей, - И Сашка даст тебе за него тысячу рублей.
  Вот так, - закончил Лешка свой рассказ. - Я, конечно, подумал, что это розыгрыш, но только не похоже было, что Андрей шутит. А теперь мне, почему-то, кажется, что это совсем не розыгрыш. Так, как? Дашь тысячу?
  Считай что она у тебя уже в кармане, - подтвердил Сашка, - А теперь пойдем к тебе, и ты отдашь мне тот пакет.
  Ребята, вы что, банк ограбили? - удивился Брусилов, - Откуда у вас такие деньги, и что это за тайны от своих друзей?
  Послушай, Вовка, - вывернулся Дерман, - Ты же видишь, что я еще не читал этого письма? Как же я тебе могу сказать, что с ним случилось?
  Ладно, - прервал его Лешка, - Может быть, письмо подождет? Сначала допьем все, а потом уже поедем.
  Вот уж нет! - возразил Сашка, - Я тебя знаю. Никаких потом,
  и он потащил Лешку на выход.
  Выйдя на улицу из бара, Сашка сразу же поймал такси и усадил в него Гулякова. Пять минут езды по улицам Купчина, и они остановились перед трехэтажным желтым домом, где и обитал, в трехкомнатной квартире, Лешка. Его родители умерли, и теперь он один занимал всю эту площадь и жил, по тем временам, как буржуй, а если учесть, что кроме квартиры, они ему оставили еще и машину, то будет понятно, что Лешка был завидным женихом, и многие женщины тайно вздыхали, глядя на него и думая о его квартире. Лешка их не лишал надежды, но и не спешил делать свой выбор, справедливо полагая, что спешить в таком деле не стоит, так как "любви все возрасты покорны", "жениться никогда не поздно", "семь раз отмерь и один раз отрежь" и так далее.
  Ну, где письмо? - спросил Сашка, оглядывая квартиру, в которой, надо сказать, был полный бардак. - Ты хоть бы убрался здесь, что ли? - не выдержал он и упрекнул своего приятеля.
  Ну да! Я и так здесь найти ничего не могу, - возразил тот, - А если я еще, переложу что-нибудь, так тогда мне здесь вовек не разобраться, - и он начал открывать и закрывать дверцы шкафов, выдвигать и задвигать ящики письменного стола, лазить на полки, чем ввел Сашку в полное уныние.
  Погоди-ка, может быть, оно здесь, - проговорил хозяин квартиры, залезая под кровать, и что-то там с грохотом передвигая. - Ё моё! - наконец, раздался из-под кровати его радостный голос, - Нашел!
  Ну, слава богу! - повеселел Сашка, наблюдая, как Гуляков, сдавая задом, вылезает из-под кровати. Впрочем, в следующее мгновение его лицо вытянулось от недоумения, так как он увидел, что в руках у Лешки, вылезшего из-под кровати, был здоровый кусок бивня мамонта.
  Видал? - радостно воскликнул Лешка, - А я его уже год никак найти не мог. Думал, что его у меня сперли, а он вот где все это время валялся.
  Ты что, издеваешься надо мной, что ли? - взорвался Дерман.
  Мы что, за бивнем сюда приехали?
  Не нервничай, - успокоил его приятель, - Ибо сказано: "Festina lente!", что в переводе означает: "Поспешай не торопясь!" Ты же видишь? Я ищу письмо, но раз уж он мне попался, так не оставлять же его под кроватью?
  Наконец, через полчаса безрезультатных поисков, Лешка выдохся и решил сделать перерыв.
  Вот ведь, что интересно, - пожаловался он Сашке, - Ведь, пока это письмо мне было не нужно, оно постоянно лезло на глаза, а как только я начал его искать, так оно куда-то провалилось. Есть такой закон, называется: "закон подлости". Ты же сам видел, как я нашел этот самый бивень. Перед этим, я перерыл всю комнату и не мог его найти, а ведь я искал очень тщательно: разделил квартиру на квадратные метры, каждый квадратный метр разделил на квадратные дециметры и обшарил каждый такой дециметр, но его нигде не было. Теперь же, когда он мне был не нужен, так он сразу тут как тут. Что это, по-твоему, как ни подлость? Разве что - издевка.
  Ладно, - перебил его Сашка, которому надоело слушать его разглагольствования, - На что оно было похоже?
  Что, письмо? - Гуляков пожал плечами, - Обыкновенный голубой конверт, вот такой, как этот, - при этом он взял со стола, лежащий перед ним конверт, покрутил его перед носом у Сашки, затем присмотрелся к нему и удивленно произнес,
  Да вот же и оно!
  Лучше бы ты бивень искал, - заметил Сашка, выхватывая письмо из рук приятеля, - Час времени сэкономили бы. Тут же, расплатившись с приятелем, Дерман поспешил покинуть это захламленное жилище и отправился домой к Андрею, где, в последнее время, проживал постоянно. Как бы он ни торопился узнать, что произошло с его другом, но предпочел вскрыть письмо уже сидя на кухне, в спокойной обстановке, и когда никого чужого рядом не было. Распечатав конверт, он достал из него аккуратно сложенный лист бумаги, на котором знакомым круглым почерком было написано следующее послание:
  "Привет, Сашка! Спешу тебя успокоить - я жив и здоров, но на этом все хорошее, что я тебе могу сообщить и кончается. Начну с того, что когда мы с тобой расстались, я открыл "окно", спасаясь от полиции, не раздумывая, прыгнул туда и закрыл его за собой. К сожалению, одно из колесиков на моей зажигалке сдвинулось на несколько делений, как потом оказалось, и меня забросило в 1930-й год. Предупреждаю тебя сразу, из прошлого в будущее, при помощи нашей зажигалки, дороги нет. Это я к тому, чтобы ты не вздумал сюда ко мне сунуться. Но не все так плохо. Надеюсь выбраться отсюда с твоей помощью. Прежде всего, необходимо, чтобы ты, как следует, изучил устройство своей зажигалки. У меня, как ты сам понимаешь, была такая необходимость. Теперь, я тебе посылаю инструкцию по пользованию этим прибором, но перед тем, как прочитать дальнейшую инструкцию, советую тебе самому поэкспериментировать со своей зажигалкой. Два условия:
  1-е - не вылезай за "окно", пока не научишься ею пользоваться. Помни, из прошлого в будущее дороги нет, и
  2-е - не удивляйся, эта штука способна на такое, что и в голове не укладывается.
  Дочитав письмо до этого места, Дерман послушно отложил его в сторону и достал из кармана свою зажигалку. Это лишний раз доказывало, насколько он доверял Андрею.
  Прежде всего, он зарисовал положение всех колец. Затем, он передвинули на одно деление первое кольцо.
  Допустим, - рассуждал Сашка, - Что за время отвечает первое кольцо. Тогда, если я поверну кольцо немного назад, то должен буду оказаться на этом самом месте, скажем, годом ранее.
  Он повернул кольцо и щелкнул зажигалкой. В открытом им окне ясно были видны горы, с вершинами, покрытыми снеговыми шапками.
  Облом, - подытожил результат Дерман, - Никогда не поверю, что на месте этого дома, неделю, или даже месяц назад были Гималаи.
  Пришлось вернуть кольцо на место и снова нажать на крышку. На этот раз, в окне видны были унылые болота, кое-где покрытые чахлыми березами.
  Ну, не знаю, - выразил сомнения Сашка, - конечно, это ближе к истине. Возможно, что на месте Купчина когда-то и были болота, но когда это могло быть?
  - Буду пунктуален, - решил Сашка и перевел колесико еще на одно деление.
  Каково же было его удивление, когда никакого окна не появилось, но на конце зажигалки вспыхнул самый настоящий язычок пламени.
  Слава тебе господи! - изумленно выдохнул Дерман, - Я, таки, исправил зажигалку. Наконец-то от нее можно прикурить.
  Но, шутки шутками, а он продолжил начатые исследования - поочередно передвинул колесико еще на несколько делений и получил тот же результат. Он уже подумал, что дальше будет то же самое, когда на седьмом делении окно снова открылось, и в образовавшийся просвет Сашка увидел поразительный мир. Краски того мира были настолько чистые и яркие, что сердце его невольно зашлось от восторга.
  
  Непонятно, ну да ладно, ну да ладно, - наш исследователь перевел второе колесико еще на одно деление и снова открыл окно.
   Ему показалось, что на него из окна повеяло чем-то чужим и
   неприятным. В окне виднелись какие-то заросли грязно-
   оранжевого цвета, внизу пучились кочки, покрытые слизью и
   между ними стояла мутно коричневая жижа.
   Сашка захлопнул крышку зажигалки и брезгливо передернул
   плечами.
  Бр-р, гадость, какая! Вот уж куда я не хотел бы попасть, - и он еще раз содрогнулся от омерзения.
  Но не смотря ни на что, он все же продолжил свои изыскания и вскоре был вознагражден за свое упорство. В очередной раз открыв окно перехода, он увидел перед собой широкую равнину, залитую ярким лунным светом, и подняв к небу глаза, застыл от удивления. Там, на небе, одновременно сияли сразу три луны. Правда, лишь одна из них была обычного размера, а две других были в три раза меньше, но и так все было ясно.
  Поздравляю себя! Ошеломленно прошептал он, - Эта штука пробивает межзвездное пространство.
  На всякий случай, Сашка решил записать данное положение колец и не пользоваться им, без крайней необходимости, по-крайней мере, пока Андрея нет рядом.
  Во всяком случае, теперь функции колец становятся ясными, - подытожил он результат их работы в конце дня. Получается, что верхнее кольцо, назовем его первым, выбирает саму функцию. В положении один зажигалка работает на преодоление расстояния, в положении два - на преодоление времени, но только назад, а в положении семь, она преодолевает межзвездные барьеры.
  Непонятно ему было, только каким образом можно было вернуться из прошлого в настоящее, если "окно", вдруг закроется, как это случилось с Андреем? Но, может быть сам Андрей что-то уже, на этот случай, придумал?
  Несмотря на усталость, Сашка вновь открыл письмо и дочитал его до конца. Он быстро пробежал глазами описание работы зажигалки, которую Сашка определил самостоятельно и углубился в чтение остального текста.
  "Открой мне окно в том переулке Сан-Педро, у самой решетки, где мы с тобой расстались, убегая от полицейских, 29-го августа 1931-го года, в 12-00 местного времени(24 часа московского). Надеюсь, я там буду. Если почему-либо меня там не окажется, открывай "окно" там же, через каждый последующий месяц, в тот же час. А теперь, прощай, надеюсь на тебя.
  P.S. Я тут кое-что придумал интересное. Встретимся, увидишь".
  Прочитав письмо, Дерман невольно задумался: как же там Андрей? Несмотря на бодрый тон письма, ему наверное пришлось не сладко.
  Какой, он там писал, год? - Сашка вновь пробежал глазами строчки письма, - 1930-й.
  Дерман попытался вспомнить, что он знал про Америку 1930-го года, и то, что пришло ему на память, спокойствия ему не добавило. Америка тридцатых - это экономический кризис, самоубийства, мафия, сухой закон. Вот и все, что он знал о том времени. И в это, самое поганое время, как раз и угораздило провалиться Андрея.
  Ничего не скажешь, - сокрушенно покачал головой Сашка, - Не повезло тебе, друг. Как же ты живешь там, Андрей?
  Он уже отложил, было, письмо и собирался пойти спать, справедливо полагая, что утро вечера мудренее, как вдруг, неожиданно пришедшая ему в голову мысль, заставила его снова вернуться на кухню и вновь перечесть письмо.
  - Ничего не понимаю, - произнес он вслух, - Он сам же пишет, что из прошлого в будущее дороги нет. Каким же образом тогда он смог передать это письмо Гулякову?
  
  
  Глава 7
  
   Кто хочет жить, кто весел, кто не тля
   Готовьте ваши руки к рукопашной!
   А крысы пусть уходят с корабля
   Они мешают схватке бесшабашной.
  
   В.Высоцкий
  
   В спортивном зале на Двадцать Третьей авеню было душно и пахло потом. Со всех сторон слышались глухие удары. Это боксеры работали на мешках. Тощий легковес выбивал дробь на пневматической груше. В середине зала несколько спортсменов прыгали на скакалке.
  Возле ринга, облокотившись на его постамент, возвышавшийся над полом зала на добрые четыре фута, стоял Боб Дейли, седой, грузный мужчина, со сломанным носом и старыми шрамами на бровях. Он недовольно смотрел на ринг. Там, за канатами, два средневеса проводили спарринг. Вернее будет сказать, один из боксеров обрабатывал другого, как грушу. У его соперника сил хватало только на то, чтобы стоя в углу ринга закрываться от ударов, уйдя в глухую защиту. Минуту, другую, он еще терпел это избиение, а потом, ноги его подкосились, и он упал на настил ринга.
  Все, хватит, - хлопнул в ладоши Боб, - Давай Джек, иди на мешок и поработай на нем еще три раунда.
  В боксерском зале всегда толпятся посторонние. Не то, чтобы сюда пускали любого желающего со стороны, но журналисты и просто богатые любители игры на тотализаторе дорогу сюда знали.
  Поздравляю, Боб, - прозвучал над ухом Дейли густой приятный баритон, - Похоже, твой боксер в отличной форме.
  Боб обернулся, у него за спиной стоял репортер "Дейли Телеграф", Уил Синклер, и внимательно наблюдал за действиями боксеров на ринге.
  Чушь, - улыбнулся Боб. Вообще-то, он терпеть не мог этих репортеров - никто из них ни черта не понимал в боксе, а рассуждать на эту тему они все любили. И конечно все они считали, что знают все лучше тех, кто посвятил этому занятию всю свою жизнь. Но Синклер был исключением. Он, на самом деле, разбирался в боксе, и, главное, он понимал, как тяжел хлеб боксеров и уважал этих парней за их мужество.
  Как он может набрать форму, когда ему даже спарринг провести не с кем? Скажи Уил, как можно его выставить на бой с Леонидасом после вот такого кролика?
  Минуту Синклер наблюдал, как Джек Уиган молотит мешок в углу зала, а потом, вынул изо рта сигарету и спросил,
  Так вам, что, нужен сильный спарринг-партнер?
  А ты, что, кого-то имеешь на примете? - удивился Боб, который знал, что Синклер не станет просто так трепаться - не в его это привычке.
  Видел я одного парня в порту, - заметил Уил, - С одного удара валит любого.
  А-а, - разочарованно протянул Дейли, - он сразу потерял интерес к этому разговору, - Знаю я, этих драчунов. Это они там, в порту, крутые, а стоит им выйти на ринг, и через тридцать секунд они уже паиньки. Не тебе бы это объяснять, Уил, но бокс, это искусство, и чтобы научиться драться на ринге, надо отдать этому многие годы.
  Но, к его удивлению, Уил не закончил этот разговор. Он внимательно посмотрел на Боба, вынул изо рта сигарету и, подчеркивая свои слова уверенными движениями руки, сказал,
  Послушай, Боб, этот парень положит твоего Джека на пол в пятом раунде.
  А вот это уже был вызов, на который нельзя было не ответить. Боб задумался: с одной стороны, спарринг-партнер был просто необходим, а с другой стороны, если, вдруг, он в самом деле, нокаутирует Джека? Как тогда быть с боем? Ведь, на кону, в этот раз, стояли очень приличные деньги, и перспектива драться за пояс чемпиона Нью-Йорка. Но потом он сам себя вынужден был одернуть. Какой нокаут от портового грузчика?
  Сколько он весит, этот твой гладиатор?
  На вид, сто семьдесят фунтов.
  Как раз, средневес, - подтвердил Боб Дейли, - Ну, что ж, приведи его в зал в среду в 20-00.
  Договорились, Боб, - Уил приподнял свою шляпу и направился к выходу из зала. А Боб Дейли отправился к своему подопечному, предупредить, что в эту среду у него состоится спарринг.
  
  Скорее всего, этот разговор не остался тайной для окружающих, так как в среду боксерский зал на Двадцать Третьей авеню оказался прилично заполненным зеваками. В толпе можно было увидеть с десяток известных спортивных журналистов, несколько любителей бокса из знатных фамилий, а также многочисленных "жучков", вечно крутившихся рядом с профессиональными боксерами. У всех посетителей на лицах был написан интерес. Не каждый день находится смельчак, готовый подставить себя под перчатки Джека Уигана. Но, все-таки, большинство зрителей явились сюда полюбоваться, на то, как Джек отлупит дерзкого новичка. Поэтому, как только в зале появился Джек, его встретили бурной овацией. Джек Уиган весело раскланивался со зрителями и пожимал им руки. Все это, в конце концов, вывело из себя его тренера, и тот вынужден был прикрикнуть на своего боксера, заставив его серьезно разминаться. И почти никем не замеченный, в зал вошел его будущий соперник, высокий, худой молодой человек, в черных спортивных трусах и белой майке. На ногах у него были старые кожаные боксерки. Ни на кого не обращая внимания, он принялся разминаться, при этом основное внимание уделяя разнообразным упражнениям на растяжку.
  Боб Дейли внимательно наблюдал за разминкой незнакомца, пытаясь сообразить, что может представлять собой этот человек, согласившийся на спарринг с известным боксером? Для Дейли, как и для остальных, собравшихся здесь людей, предстоящий бой был интересен только одним: сколько раундов сможет продержаться новичок на ринге? То, что он будет побит, сомнения у него не вызывало. Тем неприятнее для Боба было то ощущение, которое появилось у него, когда новичок начал делать бой с тенью. Легко двигаясь на ногах, новичок безо всякого напряжения наносил самые разнообразные удары, причем делал это так быстро и правильно, что не могло быть сомнения, в том, что он совсем не новичок.
  Далеко, не новичок, - уточнил про себя Боб.
  Вот тут и появилось у него это ощущение. Сначала Боб не разобрался в нем, а когда разобрался, то поспешил к своему ученику, который продолжал разминаться возле ринга, перекидываясь веселыми репликами со своими знакомыми. Отведя Джека в сторону, чтобы их не могли слышать посторонние, Боб процедил сквозь зубы,
  А ну, кончай балаган! Соберись, парень. Ты что же, думаешь, что сейчас будет веселая прогулка? Нет, парень. Сейчас у тебя будет труднейший бой, и соперник, посильнее Леонидаса. Так что, брось раздавать друзьям улыбки, если не хочешь потерять зубы.
  Говоря так, тренер, все-таки, надеялся на то, что его боксер отделает этого незнакомца. Но считал, что необходимо его настроить на серьезный бой.
  Наконец, разминка была закончена. Боксеры сняли майки, надели боевые перчатки и поднялись в ринг. Поскольку это был не бой, а спарринг, то рефери на ринге не было.
  Слушайте мои команды, ребята, - скомандовал Боб из-за канатов, - Боксируйте чисто, а не деритесь. Бой будет восемь раундов. Джек в красном углу, ты, парень, в синем. Теперь, приготовились, бокс!
  
  Джек, подняв руки к подбородку, сразу пошел на своего соперника, желая загнать того в угол, но незнакомец, пользуясь своим преимуществом в росте, легко уходил от него, кружа по рингу, держась на дистанции и обстреливая своего противника издалека левыми джебами.
  А парень-то совсем не намерен драться, - усмехнулся кто-то из зрителей, и в ответ на эти слова, в толпе послышались смешки и улюлюканье.
  Но новичок, не обращая внимания, на эти насмешки, продолжал гнуть свою линию. Первый раунд так и закончился безрезультатно. Джек не смог подобраться к незнакомцу на расстояние хорошего удара. Пару раз он достал его своими боковыми ударами, но лишь слегка, вскользь, задел своего противника. В основном же, его удары повисали в воздухе, не причиняя никакого вреда незнакомцу. Надо сказать, что все это было довольно неприятно и злило Джека, который собирался покрасоваться перед публикой, а вместо этого вынужден был ловить воздух. Поэтому второй раунд он начал длинной атакой, в которой ему, наконец-то, удалось загнать своего противника в угол. Джек попытался ударить соперника боковыми в голову, но тот, даже стоя в углу ринга, умудрялся убирать голову от ударов. А потом, этот длинный, с виду, нескладный парень, вдруг сделал шаг вперед, прижался вплотную к Джеку, не давая себя бить, быстро потянул его правое плечо к себе, одновременно толкая левое плечо соперника от себя, и не успел Джек сообразить, что происходит, как уже сам стоял спиной к канатам. И тут на него обрушился целый град ударов. Нельзя сказать, чтобы эти удары были слишком сильными, но они были очень неприятными. Джеку казалось, что в него бросают камни. Его левый глаз заплыл, и из носа у него капала кровь, но все это только разозлило Уигана. Вот теперь-то, он по-настоящему захотел нокаутировать этого выскочку. Сидя в своем углу, в перерыве между раундами, он делал вид, что слушает указания тренера, и кивал головой в такт его словам. Сам же думал только об одном,
  "Нужно было только один раз хорошо попасть в этого верткого парня. Только один раз, и тогда он его уже не отпустит".
  Едва прозвучал гонг, возвещавший начало третьего раунда, как Джек прыгнул вперед, как пантера, и его кулаки опять разрезали пустоту.
  Не знаю, - повернувшись к своему соседу, проговорил один из зрителей, толстяк в дорогом костюме, с начала боя не вынимавший изо рта дорогую толстую сигару, - Что это за бокс? Это скорее бальные танцы. Умеет ли, вообще, этот парень бить? - и от неожиданности, чуть не выронил сигару изо рта.
  В этот самый момент, на ринге, "длинный", как его прозвали зрители, отступая, нанес своему противнику молниеносный удар, почти не видимый глазу, правый прямой в подбородок. Зрителям показалось, что его кулак еле коснулся подбородка Джека, но тот, неожиданно, упал на колени. Зрителям подумалось, что это случайность, что их любимец просто споткнулся, но Боб Дейли вдруг закричал,
  Стоп, - и начал отсчитывать секунды: один, два, три, - считал он, размахивая в воздухе рукой, но Джек уже стоял на ногах, всем своим видом показывая, что он в полном порядке.
  Он просто споткнулся! - раздались выкрики из толпы зрителей, и все они облегченно засмеялись.
  Только были среди них и истинные знатоки бокса, такие, как Уил Синклер. Их невозможно было провести улыбкой, которую попытался изобразить на своем лице Джек Уиган. Им было ясно, что это был настоящий нокдаун.
  А тем временем, закончился и третий раунд этого боя.
  Послушай, Уил, - шепнул Синклеру на ухо его знакомый репортер из "Нью-Йоркс Ивнинг", где ты откопал этот самородок?
  Увидел в порту, как тот отделал четверых громил, - ответил Синклер, - И я сразу понял, на что он способен. Поверь, он еще ничего не показывал. Могу предложить пари, что он уложит Джека до седьмого раунда.
  Ну, уж это ты слишком, - протянул Сэм Хардуэй, - Он, конечно, хорош, но не думаю, что настолько.
  Ставлю пятьдесят долларов, - предложил Уил, и достал из кармана зеленую купюру, - Ну, как, согласен?
  Согласен, - кивнул Сэм, и они ударили по рукам.
  А картина боя, между тем, резко изменилась. К удивлению зрителей, "Длинный" пошел вперед, осыпая Джека многочисленными ударами. Когда же тот решался переходить в контратаку, новичок наносил мощные удары правой навстречу, и тут же развивал свой успех очередной атакой. Над толпой у ринга повисло удивленное молчание. Люди не могли понять, каким образом их любимец мог выглядеть таким неуклюжим. А в груди у Боба вдруг снова шевельнулось то неприятное чувство. Но теперь он окончательно разобрался, что это за чувство. Это был обыкновенный страх за своего ученика. Боб увидел, как незнакомец делает шаг левой ногой вперед и наносит джеб в подбородок Джеку. Голова Джека дернулась назад. Боб хотел набрать в легкие воздуха и крикнуть изо всех сил,
  Стоп! - но не успел.
  Словно в замедленной кинопленке, он увидел, как незнакомец подшагивает правой ногой к своему сопернику и наносит ему сокрушительный удар правой прямой в подбородок. Голова Джека отлетела назад, а тело его сразу утратило свою упругость. Он падал на ринг, не как падает человек, а как падает сломанная кукла. Он так и остался лежать на полу, в каком-то неестественном положении. Правая рука оказалась подвернутой под тело, ноги вытянуты, а голова повернута в сторону. Короче, это был тяжелейший нокаут. В первое мгновение, все зрители остолбенели, и в зале повисла мертвая тишина, которая вскоре сменилась оглушительным ревом толпы. Зрители, которые еще минуту назад смеялись над этим незнакомцем, за его манеру осторожно вести себя на ринге, теперь дружно орали, свистели и хлопали в ладоши, приветствуя своего нового кумира.
  Я же говорил, что парень его сделает, - орал своему соседу в ухо толстяк, который в начале боя смеялся над неизвестным боксером, подозревая его в нежелании драться.
  Среди этого всеобщего помешательства, только несколько человек были заняты своими делами. Прежде всего, это Боб Дейли и его помощник Чарли, секундант Джека. Они суетились вокруг поверженного боксера, вынимая у него изо рта капу, приподнимая его голову и брызгая ему в лицо мокрым полотенцем. Это Уил, который пробирался к углу ринга, в котором находился победитель, и, наконец, сам победитель, который озирался среди толпы любителей бокса, окруживших его плотным кольцом. Люди дружески хлопали его по плечам и задавали ему многочисленные вопросы. Наконец, он разглядел пробивающегося к нему Уила и помахал ему рукой. Толпа слегка расступилась, и Синклер наконец смог подойти к своему протеже и пожать ему руку.
  Ни секунды не сомневался в твоей победе, - прокричал он на ухо победителю.
  Признаться, и я, тоже, - ответил тот, и неожиданно озорно улыбнулся, - В отличие от всех этих болельщиков.
  Как тебя зовут, кто ты? - прокричал из толпы корреспондент спортивных новостей из "Нью-Йорк Телеграф".
  Я Андрэ, - ответил боксер на довольно хорошем английском, в котором, впрочем, чувствовался небольшой акцент, - В прошлом, эмигрант из России, а в настоящее время, американский гражданин, портовый грузчик.
  Значит, ты русский? - уточнил корреспондент.
  Нет, - отрицательно мотнул головой Андрэ, - Я один из вас. Теперь я американец.
  В ответ на эти слова, толпа разразилась громкими аплодисментами.
  Собираетесь ли вы выступать на профессиональном ринге? - задал вопрос другой корреспондент из толпы.
  Я для того сюда и пришел, - ответил Андрэ, обводя толпу своими удивительно ясными глазами, - Спасибо за это мистеру Уилу Синклеру, который и устроил этот спарринг.
  А, хитрец Уил, ну-ка выкладывай, как ты нашел такого боксера? - спросил у Синклера вполголоса, чтобы не слышали окружающие, Фил Мэйсон из "Спорт Трибун"
  Просто я разбираюсь в боксе и всегда могу отличить настоящего мастера, даже, если он дерется на улице, - пожал плечами Уил, - А в этом парне за милю видно чемпиона. Хотя, скажу честно, я до сих пор не пойму, откуда он взялся?
  Что ты хочешь этим сказать? - не понял приятеля Фил, - Он ведь только что признался, что эмигрировал из Советов.
  Брось, Фил, - покачал головой Синклер, - Какие Советы? Кто, вообще, в Красной России умеет боксировать? И даже если, допустим, он вот такой талантливый, то, все равно, для того, чтобы вырасти до такого уровня, ему необходимо было заниматься боксом лет десять и при этом провести сорок профессиональных боев, с соперниками уровня первой двадцатки. А в таком случае, мы бы с тобой его хорошо знали.
  Не понимаю, пробормотал, сбитый с толку Фил Мэйсон, - Так откуда же он, по-твоему, взялся?
  Вот и я этого не понимаю, - пожал плечами Уил Синклер и отошел от Мэйсона, оставив того в полном недоумении.
  Насилу освободившись от толпы болельщиков, Андрэ прошел в раздевалку. Здесь он скинул с себя одежду, взял из своей сумки полотенце и прошел в душ. Убедившись, что из душа течет горячая вода, он с удовольствием встал под тугие струи.
  Сколько же времени, я не принимал горячего душа? - попытался вспомнить он, - Получалось, что около пяти месяцев.
  Как же мало мы ценим такие блага цивилизации, как обыкновенная ванна? Обо всем этом задумываешься только после того, как теряешь.
  Андрэ грустно усмехнулся и покачал головой.
  Странно, телевизор, коротковолновый приемник, стерео проигрыватель, магнитофон, холодильник, - все, без чего, казалось бы, не мыслил своей жизни, оказались не так уж и нужны. Без телевизора стало только больше времени для жизни. Не нужно было теперь сидеть перед экраном и смотреть всякую гадость, портя глаза и забивая себе голову. Появилось время почитать хорошую книгу. Появилось время жить самому, а не смотреть, как это делают другие. Наконец, не было у него ощущения, что кто-то пытается манипулировать его сознанием. Что касается магнитофона, то его вполне могли заменить патефоны с пластинками. Во всяком случае, здесь, если ты талант, то сможешь пробиться, вернее не так, - поправил себя Андрэ, - Если ты пробился, то ты талант. А в наше время, даже если у тебя нет никакого голоса и слуха, из тебя, за деньги, могли вылепить идола. Без холодильника, тоже, худо-бедно, но прожить можно, а вот ванны с горячей водой ему, определенно, не хватает.
  "Странно", - вдруг вспомнил он, - "А ведь в армии мне не хватало того же самого. Ну, ничего", - одернул он себя, - "Пережил тогда, переживу и сейчас. К тому же у меня теперь появляется возможность принимать горячий душ после тренировки".
  Вытершись, насухо, Андрэ вернулся в раздевалку и принялся одеваться. За пять месяцев, проведенных в Америке, гардероб его изменился и теперь ничем не отличался от гардероба остальной части бедного населения страны. А ведь его уже принимают здесь за своего. У него появились в Нью-Йорке товарищи. Так же, как и он, они ютились в чердачном помещении дома, в комнате, сдаваемой внаем за 15 долларов в месяц. Работал он грузчиком, в порту, где за ничтожные деньги с утра и до ночи таскал мешки с сахаром, и зерном. Только в субботу вечером и по воскресеньям у него находилось время зайти с товарищами в местный кабак, выпить пива, или чего покрепче, а также потанцевать с местными девчонками и подраться с другими парнями. И это, надо сказать, ему еще повезло. В Америке свирепствовала безработица. После кризиса 1929-го года, экономика была в коме. Тысячи людей, не сумев прокормить свои семьи, кончали жизнь самоубийствами. После введения сухого закона, все виски, продаваемое из-под полы в барах и ресторанах страны, было контрабандное. Сейфы мафии пухли от незаконной торговли спиртным. Общество все больше раскалывалось на нищих и очень богатых. В воздухе буквально пахло грозой. Вот такая это была страна - Америка 30-х годов. И не смотря на это, Андрею она понравилась. Понравилась простотой своих нравов, отсутствием диктата одной партии, как в Советском Союзе. Отсутствием разнообразных запретов. Закон гласил: "Что не запрещено - то разрешено". Правда, никаких законных путей, для того, чтобы сделать деньги, он не видел. А незаконные пути он для себя отметал сходу. Так и тянулась эта его одиссея до вечера прошлой субботы.
  Тогда, после рабочей смены, его приятели отправились в кабачок, который содержал толстый Генри, а он решил сначала забежать в обувной магазин, купить себе новые ботинки, так как старые его уже разорвались. Ясно же, что после кабака, он сделать это уже не сможет.
  Андрэ перешел улицу и уже направлялся к магазину, когда, вдруг, замер в изумлении. Навстречу ему шла она. Не смейтесь, Андрэ прожил уже двадцать пять лет на белом свете и повидал много девушек. Он не был монахом и не чурался новых знакомств, но раньше все было не то. Сердце его оставалось свободным. Тем более поразительным было то, что почувствовал он в эту минуту. Он стоял и смотрел, как навстречу ему идет, нет плывет, едва касаясь ногами мостовой, самая прекрасная девушка, из всех встреченных им на земле. Стройная, высокая шатенка с длинными волнистыми волосами, в легком ситцевом платьице, перехваченном на тонкой талии кушаком, в бежевых босоножках на длинных загорелых ногах. Она почувствовала на себе взгляд Андрея, как ему показалось, недовольно тряхнула головой, отчего волосы ее колыхнулись волною, и прошла мимо него. Какое-то время Андрей зачарованно смотрел ей вслед, а потом повернулся и пошел за нею. Они прошли по Даунинг стрит и свернули в узкий переулок. Здесь девушка подошла к зданию, на котором была вывеска - "аптека", открыла дверь и скрылась за нею. Недолго думая, Андрей тоже вошел в эту дверь. В помещении аптеки было тепло и сухо, пахло какими-то лекарствами и спиртом. За прилавком, в белом халате и белом колпаке, стояла аптекарь - женщина, лет пятидесяти, с усталыми, но добрыми глазами. В данный момент она как раз разговаривала с той самой девушкой. Андрей подошел к витрине и принялся рассматривать выставленные на ней лекарства. Названия всевозможных порошков и таблеток мало, что ему говорили. Насколько он помнил, человечество еще не изобрело пенициллина, так что вряд ли, что, из выставленного за стеклом, обладало, действительно, лечебными свойствами.
  Прислушавшись, он расслышал обрывок разговора.
  Думаете, это поможет? - спросила девушка, рассматривая пузырек с бесцветной жидкостью.
  Должно помочь, - убеждала ее аптекарь, - Очень сильное средство. Не даром его прописал доктор. Только принимайте его согласно указаниям рецепта.
  Девушка горько вздохнула, расплатилась за микстуру и спрятала пузырек в сумочку. Затем она повернулась к выходу и тут заметила молодого человека, который смотрел на нее во все глаза. И снова Андрею показалось, что девушка была недовольна его вниманием. Она поджала губы и прошла к выходу из аптеки. Андрей, или вернее, Андрэ, как теперь его называли, вышел сразу за нею и пошел следом. Пройдя десяток шагов, девушка обернулась и спросила у него,
  И что вы за мной все время ходите? Что вам от меня надо? - было видно, что она явно не в настроении сегодня знакомиться. Но Андрэ не хотел упускать свой шанс. Он подошел ближе и улыбнулся девушке,
  Что мне надо? Этого двумя словами не объяснишь. А хожу я за вами потому, что вы мне очень понравились, правда - очень, и я ищу возможность с вами познакомиться.
  Ах, оставьте меня, молодой человек, - вздохнула девушка, - Поверьте, мне сейчас не до развлечений, - и Андрэ увидел, что в глазах ее стоят слезы.
  Он подошел к ней, взял ее за плечи и сказал,
  Я вижу, что у вас какое-то горе. Расскажите мне о нем, и обещаю, я сделаю все, чтобы вам помочь.
  Вероятно, в его словах девушка почувствовала настоящее сочувствие, потому что она взглянула на него как-то по-другому, но все же покачала отрицательно головой,
  Увы, никто не сможет помочь. У моей мамы чахотка, и жить ей осталось совсем немного. Доктор прописывает ей лекарства, но я вижу, что он сам не верит в то, что они помогут, - и, не выдержав, девушка зарыдала.
  Андрэ сам не мог потом вспомнить, как так случилось, что она склонилась к нему на грудь, орошая слезами его рубашку, а он обнимал ее, вытирал ей слезы и пытался ее успокоить. Внезапно ему в голову пришла счастливая мысль.
  Пошли, - схватил он девушку за руку и потащил за собой.
  Куда? - не поняла та, пытаясь освободиться от его руки.
  К твоей матери, конечно, - он продолжал тянуть девушку за собой.
  Да погоди ты, - наконец ей удалось вырвать свою руку, - Ненормальный, какой-то. Объясни, сначала, для чего тебе идти к моей матери?
  Как, для чего? - удивился Андрэ, - Ты же говоришь, что она больна, и ей нужна помощь. Так вот, я и иду, чтобы ей помочь.
  Несколько секунд девушка смотрела на него удивленными глазами, потом, неуверенно спросила,
  Ты ненормальный? Разве ты не слышал? У моей матери чахотка. Ей доктора помочь не могут. Ей никто помочь не может. Понимаешь? Никто.
  Теперь настал час ему удивляться. Он остановился и даже развел руки в стороны, всем своим видом изображая недоумение.
  Удивительно, - произнес он, глядя на прекрасную незнакомку, - Не ты ли, шла через весь квартал в эту аптеку за лекарством для своей матери, зная, что оно ей не поможет? Почему ты это делала? Да, наверное, потому, что в глубине души думала: "А вдруг? А может быть есть хоть один шанс на тысячу или даже на миллион?" А тут, к тебе подходит вдруг человек и говорит: "Пойдем, я помогу твоей матери", и что же? Ты просто отказываешься от этого шанса. Пусть бы это касалось тебя одной - тогда ты в праве была бы решать все сама, но ты пытаешься сейчас решить за свою мать ее судьбу. Как же я могу тебе помочь, если ты мне не веришь?
  Больно ладно у тебя на словах все получается, - не успокаивалась девушка, - Приведи тебя домой, а может быть ты вор или грабитель?
  Только не говори, что у тебя в доме есть что воровать, - засмеялся Андрэ, - Итак, ты готова поверить мне? Неужели ты еще не поняла, что ради тебя я готов на все?
  Девушка вспыхнула, потом немного подумала и согласилась,
  Ладно, - махнула она рукой, - Может быть я поступаю, как последняя дура, но хуже все равно не будет, да к тому же, ты кажешься, на самом деле хорошим парнем. Только одна просьба, если у тебя ничего не выйдет, не надо потом никому об этом рассказывать.
  Хорошо, договорились, - улыбнулся Андрэ, - Только у меня тоже будет одна просьба, когда все выйдет, ты тоже никому об этом не рассказывай. А теперь, веди меня к своей маме.
  Дорога к дому девушки заняла минут пятнадцать. За это время Андрэ успел узнать, что зовут ее Джейн, живут они вдвоем с матерью, Мэри Симпсон, а отец ее погиб от несчастного случая на фабрике. Так что, теперь она вынуждена работать в лавке мистера Флатчера и ухаживать за больной матерью.
  А вот и наш дом, - закончила она свой рассказ, подходя к двухэтажному кирпичному зданию и открывая входную дверь.
  Конечно, не весь дом принадлежал Джейн и ее матери. Они владели только одной двухэтажной квартирой, тем, что называется "таун-хаус". Надо было полагать, что этот дом они смогли купить, когда был жив отец. Андрэ с жалостью подумал, что после смерти кормильца, жизнь у них должна была быть не веселая. Он огорченно покачал головой и прошел, вслед за Джейн в ее квартиру. Здесь в глаза ему бросилось то, что Джейн так старалась от него скрыть, а именно ее бедность. В доме не было ни одной новой вещи. Правда все старые вещи: занавески, скатерти, мебель - все содержалось в полном порядке и чистоте. Полы во всем доме были намыты и начищены до зеркального блеска, и вообще, как показалось Андрею, здесь было очень уютно. Вот только чувствовалось, что в этом доме поселилось горе. На противоположной от входа стене висела икона богородицы, и перед ней горел фитилек лампадки. А на кровати у левой стены комнаты лежала больная женщина. Лицо ее было худым и бледным. Тем удивительнее казались красные пятна на ее скулах, которые не говорили о хорошем здоровье, а наоборот, подчеркивали ее бледность. Увидев вошедших в комнату людей, она попыталась встать с постели, но Джейн поспешила уложить ее обратно, заодно ответив на ее невысказанный вопрос,
  Это мой приятель, Андрэ, мама. Он сказал, что может тебе помочь.
  Как это ни странно, но женщина не склонна была принимать помощь от Андрея. Она горестно покачала головой и сказала дочке,
  Не надо, доченька, я вижу, он хороший человек. Держись за него. Надеюсь, тебе он поможет, а я уж, как-нибудь, сама справлюсь.
  Уважаемая миссис Симпсон, - поспешил ей возразить Андрэ, - Уверяю вас, что ваша дочь всегда может на меня рассчитывать, но сейчас я прошу вас не отказываться от моей помощи. Наденьте этот медальон и не снимайте его двое суток. Уверяю вас, что через два дня, от вашей болезни не останется и следа.
  С этими словами, он снял с себя медальон и надел его на шею матери Джейн.
  Это святая реликвия моего рода, - объяснил он Мэри Симпсон и ее дочери, досталась нам от нашего пра-пра-пра-прадеда, который воевал в Византии. Даже если вы мне не верите, все равно, прошу вас, потерпите два дня, а тогда я снова приду к вам и мы посмотрим, так ли все будет, как я вам обещал? - с этими словами, он раскланялся с больной женщиной и, отказавшись от чая, вышел из ее дома. Уже на улице, куда Джейн вышла, проводить его, она спросила,
  Андрэ, это все, правда, про талисман?
  Милая Джейн, - ответил ей Андрэ, - Я никогда бы не позволил себе шутить такими вещами.
  Он пожал руку девушке на прощанье и отправился к своим друзьям в кабачок к толстому Генри.
  Едва Андрэ вошел в бар, как из глубины зала раздались приветственные возгласы. Его друзья не теряли времени даром и были уже порядочно навеселе.
  А вот и Андрэ! - приветствовал его Джим, веселый рыжеволосый ирландец - невысокий крепыш с озорным лицом, сплошь усеянным веснушками, - Так, где же твои новые ботинки?
  Вот черт! - Андрэ хлопнул себя рукой по лбу, - Забыл их купить!
  Ответом ему был дружный хохот приятелей. Они уже находились в той стадии опьянения, когда жизнь представляется веселой штукой, забываются все беды и неудачи, и в людях просыпается обостренное чувство юмора. Поэтому данная ситуация, когда человек пошел в магазин за ботинками, пропустил половину пьянки и в результате забыл, за чем он пошел в магазин, вызвала целый шквал веселья.
  Эй, друзья, налейте ему что-нибудь для обострения памяти, - обратился к остальным Гарри Фулхэм, парень из Канзаса, который прибыл в Нью-Йорк, в надежде заработать денег и со временем купить себе ранчо. Может быть, пятью годами ранее, это было вполне возможно сделать, но теперь его шансы с каждым днем только таяли. Все деньги, которые он зарабатывал тяжелейшим трудом, съедала инфляция.
  Это пожелание тут же было выполнено другими участниками веселого застолья.
  Что пьем? - поинтересовался Андрэ, разглядывая желтоватую жидкость в стакане.
  Контрабандный товар, - понизив голос сообщил Джим, - Но толстый Генри божится, будто это чистейший бренди. Да ты пей, не бойся, мы уже это опробовали, ничего не скажешь - стоящая вещь.
  Андрэ поднял стакан и отпил из него большой глоток. Как только он почувствовал вкус этого напитка, ему сразу вспомнилась их петербургская кампания из бара "Южный". Точно так же они сидели за столом за тысячи километров и за пятьдесят лет отсюда, шутили, смеялись и пили точно такой же бренди. И вдруг его как по голове ударили. Вот именно: они пили, точно такой же бренди. В первый момент эта мысль показалась ему бредовой, но мозг его работал с поразительной быстротой. Даже если это не так, то ничего плохого не произойдет, а вдруг... Он схватил свой стакан и залпом выпил все его содержимое.
  Нет, ты гляди, как он старается нас нагнать, - воскликнул Гарри, увидев это, и вся кампания разразилась громким хохотом.
  Но мы обогнать себя не дадим, - засмеялся Джимми.
  После этих слов, приятели, собравшиеся за столом, дружно налили себе полные стаканы бренди и так же дружно их осушили. В этот момент двери бара открылись настежь, пропуская в зал четырех молодых людей в дорогих серых костюмах и широкополых шляпах. Пиджаки под мышками у них слегка оттопыривались, выдавая спрятанные там пистолеты. По-хозяйски осмотрев весь зал, парни направились прямо к стойке, за которой находился сам Толстый Генри. Остановившись перед ним, один из прибывших мужчин, о чем-то его спросил. Андрэ увидел, как забегали глазки толстяка, и побледнело его лицо, а еще через секунду, Андрэ почувствовал, как его качнуло, и стены зала поплыли у него перед глазами. Последнее, что он успел увидеть, это то, как один, из вошедших парней, выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в бармена. Все остальное для Андрэ скрылось во мраке.
  Очнулся он уже в своей квартире, на кухне, где над столом висели ходики, купленные им по случаю в одной Вологодской деревне. Быстро ощупав свои карманы, он убедился, что его занесло, слава богу, во время, когда у него уже имелась "зажигалка". Войдя в комнату, он посмотрел на календарь. Определившись со временем, он достал из письменного стола общую тетрадь и написал на ней послание Сашке Дерману. Теперь надо было передать это послание так, чтобы оно попало ему в руки вовремя. Немного подумав над этой проблемой, он написал второй экземпляр письма, запечатал оба письма в почтовые конверты и на одном из них написал свой почтовый адрес.
  С этим, все, - произнес он удовлетворенно.
  Покрутив колесики зажигалки, он выбрал день, чтобы передать эти письма вовремя. Первое письмо он отправил по почте на свой адрес, адресовав его Сашке. Второе передал в руки Лешке, поймав его, около его же парадной. Тот конечно принялся выяснять, за каким чертом нужно, чтобы именно он передал это письмо Дерману, и почему Андрей сам не сможет передать из рук в руки адресату? Пришлось ему наплести, что он, то есть Андрей, а не Сашка, может в скором времени на время исчезнуть, и чтобы Дерман о нем не волновался, ему надо передать это письмо. Наконец, пришлось Лешке пообещать, что Дерман даст ему за это письмо тысячу рублей. Эта новость сразу меняло дело.
  О чем вопрос? - Лешка сунул конверт в карман куртки, - Конечно передам.
  Только уж ты его не вскрывай, будь добр, - попросил на прощанье Сидоров, - Можешь же ты, за тысячу рублей выполнить эту мою просьбу?
  За тысячу рублей - могу, - заверил его Лешка, - И на этот раз, Андрей ему поверил. - Если, конечно, не забудет, но на этот случай, я отправил письмо по почте. Если, конечно, дойдет.
  На всякий случай, он трижды сплюнул через левое плечо - это все, что он мог еще предпринять.
  Затем, Андрей занялся вопросом возвращения. На сколько он помнил, в тот самый момент, когда он отключился в баре, ребята из местной мафии устроили у стойки пальбу, и, зная нравы местной мафии, можно было предположить, что они могут отделаться от всех свидетелей. Меньше всего Андрею хотелось быть застреленным, пока он находился там без сознания. Немного подумав, Андрей совместил пространство своей комнаты с армейским складом, из которого вынес автомат АКМ и три рожка полных патронами. Теперь он был готов к возвращению. Открыв "окно" в бар в тот самый момент, как один из гангстеров выстрелил в толстого Генри, Андрей прицелился и дал несколько коротких очередей по мафиози. В тридцатом году уже имелись автоматы, их, кстати, имели и гангстеры, но, нечего и говорить, что до "Калашникова" тем автоматам было далеко. Убедившись, что с гангстерами покончено, Андрей закрыл "окно", и тут же пришел в себя за столом, в баре. Вокруг его была паника, люди кричали. На полу лежали изуродованные пулями трупы и осколки стекла.
   За стойкой лежал убитый Генри, а у Гарри Фулхэма было сквозное пулевое ранение в руку.
  Сматываемся, - скомандовал Андрэ, подхватывая Гарри под здоровую руку, и помогая ему встать с пола. И вся их компания поспешила покинуть злополучный бар.
  Что у тебя в руке, Джимми? - спросил Андрэ у своего приятеля, увидев у него бутылку.
  Прихватил с собой в баре бренди, - сказал тот, усмехнувшись, - Не пропадать же добру.
  Вот, что, - повернулся к нему Андрэ, - Если хочешь, то выпей эту дрянь здесь, но бутылку эту надо выкинуть.
  Это зачем? - не понял ирландец.
  Затем, что это из-за них убили Толстого Генри, и не его одного, уж ты мне поверь, я знаю, что говорю.
  Кто же ее у меня найдет? - не унимался Джимми.
  Вот упрямец ирландский, - выругался Андрэ, - Ты, что проверить хочешь, найдут они тебя или нет? Так ты не первый такой хитрец. Были и другие. Я их потом сам видел. Плавали они в луже крови, и горло у них было разрезано от уха до уха. Ты этого хочешь? Я нет. Поэтому делай, как я тебе говорю.
  Джимми понял, что с ним не шутят, он схватил бутылку, отпил из нее несколько глотков и передал ее по кругу. Между собой приятели договорились, что если полиция их будет спрашивать, то они ничего не знают и ничего не видели.
  А на следующий день к Анри в порту подошел мужчина, представился Уилом Синклером, спортивным журналистом и предложил Андрэ попробовать свои силы в профессиональном боксе.
  С чего вы взяли, что я умею боксировать, - спросил Андрэ.
  Просто я видел, как ты дерешься, - ответил Уил, - Ты можешь скрывать это от других, но вот что я тебе скажу, молодой человек, не сегодня завтра инфляция сделает новый скачок. Тогда тысячи людей лишатся работы. Поверь мне, в порту ты не продержишься, а на профессиональном ринге все зависит только от тебя самого, и что-то мне подсказывает, что ты очень хороший боксер. Не закапывай свой талант в землю. Нужно же, хотя бы, попробовать.
  Несколько минут Андрэ раздумывал над предложением мистера Синклера, а потом, видимо, взвесив предложение, спросил у него,
  И если я соглашусь с вашим предложением, что тогда?
  Тогда, приходи в среду в боксерский зал на двадцать третьей авеню в 20-00. Там тебя ожидает спарринг с Джеком Уиганом, сильнейшим средневесом Нью-Йорка. Если продержишься с ним три раунда, то получишь тридцать долларов, если победишь его, дам тебе пятьдесят. Ну, как, идет?
  Идет, - согласился Андрэ, и они обменялись рукопожатиями.
  От этих воспоминаний Андрея оторвали Боб Дейли и Уил Синклер, вошедшие в раздевалку. Боб, казалось, был не в духе, а Уил, наоборот, улыбался себе в усы.
  Черт бы тебя побрал, парень, - проворчал Боб, вместе с тем, с любопытством разглядывая Андрэ, - Надо же было тебе его так сильно ударить? Ведь у Джека через неделю бой с Леонидасом, и если слухи об этом нокауте достигнут боксерской ассоциации, то медицинская комиссия может запретить этот бой.
  Извините, мистер, - поднял на него свои невинные глаза Андрэ, - Но ведь вы сами, и мистер Уил Синклер сказали мне, что это будет спарринг. Если бы меня предупредили, что надо будет играть в ладушки, то я, пожалуй, остался бы дома. Да и сам Джек был мало похож на пай-мальчика на ринге. Так что, думаю, вам обвинять меня не в чем.
  Так то оно, так, - вынужден был согласиться Боб, - Но, черт возьми! Положение у нас весьма щекотливое.
  Он как-то помялся, смешно переступая с ноги на ногу, а потом спросил у Андрея,
  Ты, парень, мне вот что скажи, если вдруг Джека не допустят до боя, готов ли ты выйти на ринг против Леонидаса?
  Да мне, ровным счетом, все равно, против кого выходить, - пожал плечами Андрей, - Лишь бы за это хорошо платили.
  Вот видишь? - засмеялся Уил, - Я же тебе говорил, что ему все равно, с кем драться. Так что ты не переживай, вместо хорошего, но все-таки среднего боксера, ты приобрел чемпиона. Это я тебе говорю - Уил Синклер, а ты знаешь, что я в таких вещах не ошибаюсь, - и он дружески хлопнул Боба Дейли по спине ладонью.
  Ладно вам, черти, ловко вы это все подстроили, - наконец улыбнулся старый тренер, - Будь, по-вашему. Вот только одного я понять никак не могу, - продолжил он, глядя на Андрея, - Откуда ты, парень, взялся?
  С улицы, - усмехнулся Андрей.
  Ну, не хочешь, не говори, но, чтобы завтра, к двенадцати, был на тренировке.
  А как же работа? - не понял Андрэ.
  Здесь теперь твоя работа, - отрезал Боб. - Если победишь Леонидаса, получишь три тысячи долларов. В порту ты этих денег не заработаешь за три года.
  С таким доводом спорить не приходилось. Андрей поблагодарил за все Синклера, пожал руку Бобу Дейли и вышел из спортзала.
  Вот что меня поражает, - проговорил Боб, глядя на закрывшиеся за ним двери, - Как можно победить, пусть даже не звездного, но все же очень крепкого боксера, который находится на пике своей формы, если сам ты не тренируешься?
  Ну, все-таки, он постоянно работает в порту, - возразил Уил, - Так что с "физикой" у него все должно быть в порядке.
  Брось, - перебил его Боб, - Таскание мешков и бокс - это абсолютно разные вещи. Они, как бы и не пересекаются.
  
  Глава 8
  
   Самый лучший день приходил вчера
   Ночью ехать лень, пробыл до утра.
  
   Лев Шапиро.
  
  А Андрэ, тем временем, уже шел по ночным улицам Нью-Йорка, светлым от разноцветных огней рекламы и сверкающих витрин магазинов. Даже сейчас, в кризисные времена, вокруг было много людей, которых, казалось, эти события нисколько не затронули. К входным дверям дорогих ресторанов подъезжали блестящие, длинные, как трамваи, кадиллаки. Из них выходили холеные кавалеры в дорогих костюмах и шикарные дамы в вечерних платьях. На руках и на шее каждой из них сверкали драгоценности, ценой в целое состояние. Они царственно подавали руку своим кавалерам и исчезали за дверями увеселительных заведений. А чуть подальше от этих заведений, в стороне от строгих швейцаров и бдительных полицейских, начиналась другая жизнь. Здесь, у стен зданий стояли женщины, которым не так повезло в этой жизни. Они улыбались проходящим мужчинам и зазывно кивали им в сторону ближайшей дешевой гостиницы, надеясь поймать себе клиента. Здесь же, неподалеку прятались сутенеры, наблюдающие за своими подопечными. Тут же, на улице молодые люди со скользким взглядом предлагали прохожим наркотики, преимущественно кокаин. В толпе шныряли ловкие карманники, норовившие вынуть у зазевавшегося прохожего кошелек, а там, дальше, в темной глубине узких переулков, промышляли и люди посерьезней. И за всем этим стояла местная мафия. Она собирала свою дань с каждого из этих криминальных элементов. Кроме того, она залезала в карман каждого американца, благодаря сухому закону.
  Не знаю, как их здесь называют, местных грабителей, а у нас они "гоп-стопники" - подумал Андрей и улыбнулся. - Вот ведь как, живу здесь уже полгода, а все равно, я русский.
  Пройдя по всей 23-й авеню, он вышел к Семнадцатой стрит и сел в подошедший к остановке автобус. Там он купил у кондуктора билет, сел на предпоследнее сиденье и прислонился к холодному окну. Так он и доехал до дома, глядя, как за окном проплывают светящиеся витрины и темные окна домов, в которых рабочие люди уже легли спать.
  Нью-Йорк - город контрастов, - вспомнил он фразу из "Бриллиантовой руки" и снова улыбнулся.
  У себя в комнате он разделся, взял чайник и пошел на общую, для жильцов этой коммуналки, кухню. Здесь он поставил чайник на чугунную плиту, топившуюся дровами, и задержался, так как увидал соседку, пожилую миссис Томас, проживавшую в маленькой комнатке со своей дочерью Эллис. Миссис Томас, стояла у маленького кухонного окна, отвернувшись от Андрея, но по ее вздрагивающим плечам было видно, что она плакала.
  Что случилось, миссис Томпсон? - спросил у нее Андрей, подходя к ней ближе и дотрагиваясь рукой до ее плеча.
  В ответ на его слова, она только заплакала в голос и навзрыд.
  Ну что вы, ей богу? - попытался утешить ее наш герой, - Перестаньте плакать. Лучше скажите, что случилось. Может быть, я чем-нибудь смогу вам помочь?
  Пожилая женщина посмотрела на него сквозь слезы и только безнадежно махнула рукой, но потом, все-таки взяла себя в руки и, давясь слезами, рассказала, как сегодня получила зарплату за месяц, положила в сумочку, и как, по дороге домой какой-то тип вырвал у нее эту сумочку и скрылся в толпе.
  Все мои сорок долларов, - и она снова зарыдала, - Теперь мне нечем заплатить хозяйке комнаты и нас с дочкой выставят на улицу. Господи! Если бы был жив мой муж, он бы не допустил, чтобы мы, в чем-либо нуждались, а так, я не знаю, что мне теперь делать?
  Ну-ну, миссис Томпсон, - Андрей погладил бедную женщину по плечу, - Не стоит так убиваться. Вы потеряли только деньги, а это поправимо. Кстати, я сегодня как раз получил премию, так что могу вам дать сорок долларов взаймы.
  С этими словами, Андрей вынул из кармана деньги, отсчитал четыре десятки и протянул их соседке. - Отдадите, когда сможете.
  Женщина, не веря своим глазам, посмотрела на Андрэ и эти доллары, в его протянутой руке. Это было так не по-американски, дать кому-то постороннему деньги, что она даже растерялась и отрицательно замотала головой,
  Нет, нет, что ты? Я не могу их взять.
  Можете, миссис Томас, - засмеялся Андрей, - Для этого надо только протянуть руку. Ну же, смелее, - и он вложил эти деньги в ладонь бедной соседке.
  Андрэ! - сквозь слезы радости зачастила миссис Томпсон, - Ты просто ангел! Ведь я уже, грешным делом, собиралась свести счеты с жизнью. Только вот что, если тебе что-нибудь надо будет постирать или приготовить, ты мне сразу скажи, не стесняйся.
  Вот и договорились, - улыбнулся Андрей, - Вот сейчас я готовлю себе чай, так что приглашаю вас на чай с печеньем, миссис Томпсон.
  Ой, да у меня же варенье есть, клубничное, - засуетилась женщина, - Погоди, родной, я сейчас стол накрою.
  Спустя пять минут, Андрэ сидел за столом, накрытым белой скатертью, в комнате у миссис Томпсон и пил чай вместе с ней и ее пятнадцатилетней дочерью Эллис. Так, в атмосфере домашнего уюта, от которой Андрэ уже давно отвык, и закончился этот вечер.
  А на следующее утро Андрэ уже был у подъезда Джейн. На его стук дверь открыла сама мама Джейн. При первом же взгляде на нее, было ясно, что болезни нет и в помине. Глаза ее радостно светились, щеки не горели нездоровым румянцем, и вся она стала казаться круглее и упитаннее. А главное, это то, что она была полна сил, улыбалась и чувствовала себя вполне счастливой. Увидев Андрэ, женщина радостно бросилась ему на шею, поцеловала его, но потом сама смутилась этого проявления радостных чувств и пригласила его в дом.
  Как вижу, миссис Симпсон, амулет подействовал, - произнес Андрей, когда они вошли к ней в комнату.
  Слава богу! - улыбнулась она, - А ведь, признаюсь вам, молодой человек, что я совсем не верила в амулеты и тому подобную чепуху, и даже не хотела его надевать. Да, если честно сказать, я совсем уже ни во что не верила, и думала, что мне уже пришел конец. Единственно о чем беспокоилась в последнее время, это что будет с моей дочерью, когда я умру?
  К счастью, миссис Симпсон, - улыбнулся Андрей, - Теперь об этом не стоит и говорить. А, кстати, где же ваша дочь?
  Джейн на работе, - ответила женщина.
  В такую рань? - удивился Андрей, - Сколько же она работает?
  Увы, - погрустнела мама Джейн - Пока я болела, ей приходилось работать на двух работах. Вот и сейчас она на дежурстве в больнице. Но теперь всё, хватит ей надрываться. Я уже здорова и теперь сама пойду на работу, а моя дочь пусть немного отдохнет, а то она, и вправду, жизни, последние два года, не видела.
  У вас очень хорошая дочь, миссис Симпсон, - поднимаясь, сказал Андрей, - А теперь, разрешите мне откланяться, и заодно забрать у вас мой медальон. Больше он вам не нужен.
  Конечно, конечно, - женщина с некоторым сожалением сняла медальон со своей шеи и передала его Андрею.
  Уверяю вас, что вы уже здоровы, - поспешил он ее успокоить, - А носить его лишнее время, право же, не стоит.
  Попрощавшись, с миссис Симпсон, и сожалея, что самой Джейн дома не оказалось, Андрей зашел к себе домой, захватил спортивную сумку с тапками и трусами, и отправился на тренировку. Так начался новый этап его американской жизни.
  Всю следующую неделю он провел в боксерском зале. Упорно готовясь к бою с Леонидасом. Боб Дейли не мог нарадоваться на своего нового ученика, который, казалось, знал о боксе все и все умел делать в ринге. Хотя, как оказалось, Андрэ совсем не умел работать на пневматической груше, но это всего лишь тренировочный снаряд, и видимо там, где прежде тренировался его новый ученик, его просто не было. К большому разочарованию Андрея, да и Боба Дейли, тоже, боксерская комиссия допустила Джека Уигана к бою, поэтому последние дни вся команда Андрея делала все возможное, для того, чтобы найти ему соперника. И здесь удача опять была на стороне Андрея. Соперник ему нашелся, да еще какой! Том Гаррисон, чемпион Калифорнии, боксер, входящий в первую десятку сильнейших боксеров мира, неожиданно оказался без противника. Его соперник сломал себе руку за три дня до боя. Это был такой шанс, какой выпадает раз в жизни. Одним боем можно было преодолеть сразу пропасть, которая отделяет начинающего боксера-профессионала от элиты. Правда у боксерской комиссии возникли естественные сомнения, можно ли выставлять против такого боксера какого-то новичка, но после обращения в комиссию ряда уважаемых и компетентных граждан, она вынесла вердикт: бой состоится. Теперь уже этот бой Андрэ и Тома Гаррисона становился главным боем программы, отодвигая на второй план бой за звание чемпиона Нью-Йорка. Среди специалистов и игроков на тотализаторе активно обсуждались шансы сторон, и в итоге большинство решило ставить на известное имя. И только единицы осмелились рискнуть поставить свои деньги на Андрэ. В число этих единиц входили Уил Синклер, Фил Мэйсон и сам Андрэ. При ставке 1:5, он поставил на себя 200 долларов - все, что у него имелось. В последний день, перед боем он провел только легкую разминку, немного побил мешок и на этом закончил тренировку. Вечер же этого дня Андрей посвятил Джейн. Они гуляли в городском парке, качались на качелях, ели мороженое и оба были счастливы.
  Мама совершенно выздоровела, - рассказывала Джейн, - Она весела, энергична и уже устроилась на работу. Так что я теперь могу бросить свои ночные дежурства.
  Ну и слава богу! - порадовался за свою подругу Андрей, - Все-таки жизнь нужна не только для того, чтобы работать.
  А для чего, по-твоему, нужна жизнь? - неожиданно серьезно спросила Джейн. - Вот мой папа говорил, что живут не для радости. А ты как думаешь, для чего живут люди?
  Такой вопрос удивил Андрея в устах молодой красивой девушки. Хотя, если вдуматься, у этой девушки уже умер отец, и мама ее умирала на ее глазах два года. Последний год, она, наверное, кроме своих работ ничего и не видела, зарабатывая на них гроши. А в больнице, опять же, были боль и страдания. Да, не сладкая, в общем-то, жизнь. И он убежденно ответил,
  Думаю, что каждый человек, родившийся на земле, имеет право быть счастливым. В чем он найдет это счастье, это его выбор, но каждый, повторяю, каждый человек имеет право на счастье. Вот и я живу на свете, для того, чтобы быть счастливым, для того, чтобы дорогие мне люди были счастливы и для того, чтобы мои дети, когда они у меня будут, тоже были счастливы. И я готов бороться за свое счастье и счастье дорогих мне людей. Вот и вся моя философия. Конечно, для этого нужно учиться, работать, любить, мучиться иногда, иногда терпеть лишения, но именно это я и называю жизнью.
  Они шли по аллее парка, держась за руки, и не знаю, как Джейн, а наш герой определенно был счастлив.
  Ты очень странный человек, задумчиво проговорила девушка, порой мне кажется, что ты и не человек вовсе, а ангел, спустившийся с неба и пришедший мне на помощь, в безвыходном положение.
  Ну, на ангела, я никак не тяну, поверь мне, - засмеялся Андрей.
  Нет, - покачала она головой, - Не считай меня полной дурой. Я вижу, что ты не такой, как все, и потом этот твой амулет, - она замолчала, пытаясь подобрать слова, но, в конце концов, только снова тряхнула головой, - Сказки, про родовой оберег, оставь для других. Я-то вижу, что он сделан на заводе. - Она внимательно посмотрела ему в глаза, так, что Андрей не выдержал и отвел свой взор, - Так кто же ты такой, Андрэ?
  Похоже, что эту девушку не так просто будет водить и дальше за нос, но и выдавать себя полностью, Андрей считал преждевременным. Поэтому, единственно, что он смог ей ответить, это то, что не надо делать из него неизвестно какого монстра - он такой же человек, как и все остальные, правда, приехал сюда издалека.
  И самое главное, - добавил он, глядя на нее с любовью, - Для тебя я готов сделать что угодно. Если ты будешь согласна, я увезу тебя с собой и навсегда избавлю от этой нищеты, хотя тогда ты потеряешь всех своих друзей. Поэтому давай отложим этот разговор до будущих времен, а сейчас будем жить и радоваться.
  Уже вечером, проводив Джейн до ее дома и отказавшись зайти к ней, он вернулся к себе домой, и лег спать. Уже засыпая, он подумал, что это был один из редких дней в этой Америке, когда он был счастлив.
  
  
  
  Глава 9
  
  
   Ловите ветер всеми парусами!
   К чему гадать! Любой корабль - враг.
   Удача - миф, но эту веру сами
   Мы создали, поднявши черный флаг.
  
   В. Высоцкий.
  
  
  Неожиданное участие в предстоящих боях Тома Гаррисона вызвало немалое оживление в городе среди любителей бокса. Гаррисон был весьма популярным боксером. Прежде всего, он был молод, и специалисты прочили ему большое будущее. Уже сейчас, к двадцати годам, он успел сделать головокружительную карьеру. Из тридцати проведенных им профессиональных боев, он во всех победил, причем, в двадцати двух поединках - досрочно. Ни у кого не возникало сомнений, что в недалеком будущем, возможно, уже в этом году, ему предстоит бой за корону с самим Чепмэном, и если честно, то большинство из них ставило на Тома. Уж слишком хорош он был на ринге. Его яростному напору до сих пор никто не смог противостоять. Правда, некоторые из знатоков бокса замечали, что он еще слишком молод для того, чтобы занять трон, но кроме этого, они не могли привести ни одного аргумента. Для многих так и осталось загадкой, для чего Гаррисон решил поучаствовать в этом турнире, но, почему бы молодому мастеру не проверить в бою еще пару новых комбинаций?
  Как бы там ни было, а организаторы турнира заранее потирали руки, подсчитывая барыши, ибо, не смотря на то, что цена на билеты подскочила в два раза, расходились они бойко, и к началу соревнований трибуны в Мэдисон Сквер Гардене оказались забитыми под завязку. Пока зрители только готовились насладиться боями, их развлекали артисты джаз бэнда, исполнявшие мелодии, и молодые, стройные красотки в коротких юбках, марширующие вокруг ринга с барабанами и жезлами. Наконец, на ринг взобрался ведущий вечер знаменитый конферансье Джонс, взял микрофон, и в зале зазвучал его роскошный баритон.
  Леди и джентльмены! - пропел он, - Мы начинаем наш боксерский вечер, который обещает стать настоящим событием спортивной жизни Нью-Йорка. Вашему вниманию будут представлены пять боев один, лучше другого. И в заключение вечера, вы увидите два супербоя: первый бой - за звание чемпиона Нью-Йорка в среднем весе, между Пабло Леонидасом и Джеком Уиганом, и, под конец, рейтинговый бой между Томом Гаррисоном и Андрэ Смитом.
  Публика дружно захлопала в ладоши, хотя, положа руку на сердце, никто из них не знал этого Смита, но зато всем было известно имя Гаррисона, и это имя обещало настоящее зрелище. Тут же, в зале, можно было сделать ставки на того или иного боксера, и американцы - большие любители азартных игр, не преминули этим воспользоваться.
  Итак, боксерский вечер в Мэдисон Сквер Гардене начался.
  В первых двух боях, как это принято на всех соревнованиях, участвовали молодые боксеры, делающие первые шаги на профессиональном ринге. Формула их боя была: шесть раундов по три минуты. Новички пытались добросовестно отрабатывать свой хлеб и раздавали друг другу полновесные удары, немало веселя этим публику. Но, в общем, зрители еще толком не настроились на настоящее зрелище. Они покупали поп-корн, переговаривались друг с другом, изредка выкрикивали шутливые советы боксерам, словом, были вполне благодушны.
  Легковесы, составлявшие первую пару, отпрыгали на ринге все шесть раундов, а вот полутяжи, сменившие их, закончили раньше. Если в первых двух раундах соперники выглядели примерно одинаково, то в третьем наметилось явное преимущество одного из них. Два раза прижимал он своего соперника к канатам и обрушивал на него серию, пусть размашистых, но тяжелых ударов, наконец, один из них попал сопернику прямо в подбородок, и тот рухнул на настил ринга. На счет "семь", поверженный боксер поднялся на ноги, но, едва бой продолжился, как он снова оказался на полу, и судья вынужден был остановить поединок. Публика ревом приветствовала победителя, доказывая, что американский зритель именно это ценит в боксе превыше всего - сильный удар и нокаут. Постепенно публика заводилась, чему способствовали неплохие бои, а также немалое количество пива, выпитое зрителями перед началом поединков.
  Когда наступила очередь средневесов разыгрывать чемпионский титул, на сцену снова вылез Джонс и прогремел в микрофон имена претендентов. Первым из раздевалки вышел Леонидас, в ярко-красном халате, в сопровождении двух секундантов, он шел, пританцовывая и раздавая улыбки направо и налево. Часть зрителей, в ответ, ему хлопали, но большинство, все же болело за своего Джека, поэтому, стоило ему показаться в зале, как раздался такой гром оваций, что, казалось, потолок сейчас рухнет. Рядом с ним шли Боб Дейли и его помощник Сэм, средних лет мужчина, в прошлом хороший боксер, а ныне тренер, в чьи обязанности входило непосредственно, проводить тренировки, держать боксеров на лапах, а иногда и стоять с ними в парах. Подойдя к рингу, Сэм наступил ногой на нижний канат, а средний оттянул руками вверх. В образовавшуюся щель сначала ловко проскользнул Джек, а затем пролез и Боб Дейли. Боксеры и секунданты сошлись в центре ринга и встали по обе стороны от Джона, который заканчивал их представление, выкрикивая число проведенных ими боев и одержанных побед. Наконец, когда представление противников закончилось, с балкона, расположенного над входом в зал, оркестр грянул гимн Соединенных Штатов Америки. Все зрители встали и запели: Америка, Америка - свободная страна...
  Что ни говори, а выглядело это все впечатляюще! Когда же последние звуки гимна стихли под сводом Мэдисон Сквер Гардена, публика, занимавшая сидячие места, стала рассаживаться, а зрители, попроще, начали хлопать в ладоши.
  Боксеры скинули свои халаты и подошли к рефери поединка. Рефери - элегантный мужчина в белых брюках, белой рубашке с короткими рукавами при черной бабочке, что-то говорил соперникам перед боем. Они слушали его, кивая головами, а сами пожирали друг друга хищными взглядами. Наконец рефери отпустил боксеров в свои углы, спросил у секундантов и боковых судей, готовы ли они, и скомандовал: - Бокс!
  И сразу в зале воцарилась мертвая тишина. Каждый из зрителей понимал: это уже не новички, потешавшие публику в разогревочных боях. За этот бой они заплатили свои денежки и теперь хотели насладиться им в полной мере. А боксеры на ринге, между тем, не стремились форсировать события. Джек, наученный горьким опытом в бою с Андреем, на этот раз, начал медленно и методично подбираться к своему сопернику, обрезая ему пути отхода. Леонидас же, который был немного выше Джека, стройнее его и подвижнее, предпочитал держаться на дистанции и работать в основном джебом. Словом, ничего, кроме разведки, в первом раунде публика не увидела, поэтому, когда раздался гонг, и боксеры отправились в свои углы отдыхать, из зрительского зала раздался негодующий свист. Но теперь Джек знал цену этому возмущению. Он развалился на своем стуле и спокойно слушал наставления своего тренера.
  Все правильно, - говорил ему Боб, пока Сэм размахивал над ним полотенцем.
  Теперь чуть взвинти темп и попробуй сократить дистанцию. Не давай ему спокойно дышать. При первой же возможности постарайся бить ему по корпусу.
  Джек согласно кивнул головой.
  Едва раздался гонг, и боксеры сошлись в центре ринга, он неожиданно сократил дистанцию и ударил двойку в подбородок Леонидаса. Тот успел отскочить назад к канатам, но Джек не отпустил его и тут. Продолжая бить его боковыми, с обеих рук, в голову, он ждал, когда же тот поднимет руки выше и откроет корпус, и как только это произошло, тут же пробил ему левой согнутой рукой в печень. Удар в печень очень болезненный. Иногда, пропустив его, боксеры пытаются превозмочь боль и продолжать боксировать, но, через пару секунд, бывают вынуждены согнуться и опуститься на пол. Точно так же произошло и с Леонидасом. Всем своим видом он показал, что ничего не произошло, отскочил от Джека, а потом сложился пополам и опустился на колено. Зрителям, плохо разбиравшимся в боксе, вообще было не понятно, что произошло, зато знатоки зааплодировали. Рефери открыл счет. Десятью годами ранее, боксер, пославший противника в нокдаун, оставался стоять рядом с ним, и как только его противник отрывал от пола колено, снова его бил, не давая тому прийти в себя. Теперь же, рефери отправил Джека в противоположный угол и только убедившись, что он в углу, открыл счет. До конца отсчета десяти секунд, Леонидас успел полностью прийти в себя, но Джека это не слишком беспокоило. Он был достаточно опытный боксер и хорошо знал теорию. Удар в корпус, да еще пропущенный в самом начале боя, непременно скажется в его конце. Теперь необходимо было, как можно чаще и сильнее бить туда же, даже через локоть, прижатый к туловищу. Во-первых, такой удар чувствуется даже через локоть, а во-вторых, соперник, в этом случае, боится оторвать правую руку от корпуса, и сам не бьет справа. У боксеров это называется "привязать руку". Одним словом, этот раунд был полностью выигран Джеком.
  Молодец! - похвалил его Боб, в перерыве. - Дальше, все то же самое. Главное - не давай ему слабины.
  Следующие шесть раундов, бой продолжался в том же ключе. Леонидас пытался оторваться от Джека, а тот неумолимо сближался с ним и при каждом удобном случае бил по корпусу, причем уже с двух рук. Прошла еще только половина боя, а на Леонидаса было просто жалко смотреть. Куда только делась его скорость и сила? Он казался выжатым, словно лимон. Шатаясь, уходил он в свой угол после очередного раунда и падал без сил на стул. Его легкие работали как кузнечные меха и все-таки не могли вдоволь обеспечить его организм кислородом, не смотря на то, что секунданты весь перерыв обмахивали его полотенцами. Но недаром за плечами у Пабло была большая школа профессиональных боев. На кону стояли большие деньги, и перспектива заработать еще большие. Он понимал, что бой складывается не в его пользу, и вряд ли ему удастся переломить ход боя. Вот, если бы получить дополнительную передышку, тогда его молодой и тренированный организм быстро восстановится, а уж в своей силе и технике, он не сомневался. Выйдя на девятый раунд, Леонидас полностью изменил свою тактику. Теперь, при первом же удобном случае, он клинчевал своего соперника, то есть, обхватывал его руками, прижимался к нему вплотную и не отпускал его до тех пор, пока рефери силой не растаскивал их в разные стороны. Еще он пытался шнуровкой перчаток нанести своему сопернику рассечение. Стоило сопернику нагнуться, входя в ближний бой, как Леонидас зажимал его шею под мышкой и предплечьем сдавливал ему горло, пытаясь его придушить. Специально наступал ему на ноги. Словом, вылил на Джека весь богатый запас грязных профессиональных приемов. При этом, со стороны многие из них были не заметны. И только истинные знатоки бокса поняли, что происходит на ринге, и разразились пронзительным свистом, остальным же зрителям было не понятно, почему вдруг преимущество их любимца стало менее заметно. А в конце раунда, Леонидас нанес расчетливый удар Уигану ниже пояса, и пока тот корчился от боли в углу ринга, а судья делал Леонидасу замечания, сам он всем своим видом показывал, что это чистой воды недоразумение и порывался попросить у своего соперника прощения. Но, на самом деле, это был холодный расчет. Пабло понимал, что за первый такой удар его не дисквалифицируют, и еще понимал, что Джек Уиган не такой человек, чтобы отказаться от дальнейшего продолжения боя. Значит, по положению, ему дадут время (до пяти минут), для того, чтобы он смог прийти в себя. А время, сейчас, для Леонидаса было на вес золота. Каждая лишняя секунда отдыха возвращала ему силы и давала шанс на победу. Примерно минута ушла на то, чтобы судья сделал Леонидасу предупреждение, за которое с него сняли одно очко.
  Черт с ним, с этим очком, не это сейчас главное - главное время.
  Еще секунд тридцать ушло на то, чтобы Уиган окончательно пришел в себя. Но, как только бой снова продолжился, закончилось время раунда. Впереди была еще одна минута отдыха. Таким образом, ему удалось выиграть две с половиной минуты отдыха, а это, для такого тренированного спортсмена, каким был Леонидас - целая вечность.
  Молодец! - похвалил его секундант, - Все сделал как надо. Теперь раунд побегай.
  И Леонидас полностью выполнил указание тренера: весь раунд он бегал от Джека, не давая тому к себе подойти, и не обращая внимания на неодобрительный гул и свист трибун. В одиннадцатом раунде картина повторилась. Зрители вопили и улюлюкали, топали ногами от негодования, а Леонидас все так же не желал вступать в обмен ударами. И когда возмущение зрителей, казалось, достигло предела, все, вдруг, смолкли. В зале повисла мертвая тишина. И в этой тишине ясно был слышен голос рефери, который отсчитывал секунды, стоя над лежачим на настиле ринга Уиганом. Многие зрители даже не увидели самого удара Леонидаса, быстрого, как укус кобры, и в полном недоумении смотрели на поверженного любимца. А тот лежал на спине, в центре ринга, и в полной тишине продолжали раздаваться слова,
  Девять, аут! - судья развел руки в стороны, показывая, что бой окончен, и только тут до сознания зрителей окончательно дошло, что произошло.
   Зал взорвался криками, топотом, овациями, свистом. Некоторые из зрителей так и замерли в немой тоске, схватившись за голову руками и глядя на своего поверженного любимца, но большинство, тут же, переменили свои симпатии и приветствовали победителя. Увы, никто не любит побежденных. Никто, из зрителей, приветствующих Леонидаса, даже не обратил внимания на то, какой ценой досталась ему эта победа. Сейчас, когда необходимость в полной мобилизации отпала, силы покинули победителя. Ноги его дрожали от напряжения, спина ссутулилась, щеки впали, глаза заплыли от ударов, а из носа капала кровь. Казалось непонятным, каким образом этот измученный человек мог только что порхать по рингу и нанести этот, чудовищной силы, удар, который и решил исход боя.
  Наконец, спустя минуту после нокаута, медики привели Джека Уигана в чувство, для чего смочили ему виски холодной водой и дали понюхать нашатыря. Шатаясь, поддерживаемый с двух сторон своими секундантами, Джек скрылся в раздевалке, а на ринге, под раскаты баритона Джонса, объявившего, что Леонидас одержал победу в одиннадцатом раунде нокаутом, и завоевал звание чемпиона штата Мэн в среднем весе, рефери поднял руку счастливому победителю. Да, публика, собравшаяся в этот вечер, в Мэдисон Сквер Гардене, могла считать себя счастливой. За свои деньги, она получила зрелище, какое не так часто увидишь на профессиональном ринге, а ведь это было еще не все. Их ожидал еще один бой, и если этот бой окажется хотя бы наполовину таким же, как предыдущий, то о большем и мечтать не приходилось.
  Оркестр снова заиграл бодрый марш, и из раздевалки в зал, один за другим, вышли новые участники поединка. Первым шел, в сопровождении своих секундантов Том Гаррисон. Публика вытягивала шеи, чтобы лучше рассмотреть этого боксера, чье имя не сходило со страниц спортивных изданий, стараясь не пропустить ни одного мгновения его выступления, начиная с выхода на поединок. Гаррисон с кошачьей грацией запрыгнул на постамент и проскользнул под канатами. Он выбежал на середину ринга и приветствовал зрителей, подняв вверх руки, после чего попрыгал по рингу и пробил по воздуху быструю серию из прямых и боковых ударов. Было видно, что спортсмен находится в отличной форме. В ответ на его приветствия, публика ответила громкими аплодисментами. Следом за ним на ринг взобрался и Андрэ. Этого боксера публика встретила довольно сдержано. Хоть в программке о нем и было написано, что он боксер из Нью-Йорка, но его никто не знал, а потому, и болельщиков у него пока не было, за исключением тех пятидесяти человек, которые видели его спарринг с Джеком Уиганом, но что значат пятьдесят человек в зале, вмещающем двадцать тысяч зрителей? Тем не менее, некоторые болельщики сочли нужным поддержать его своими аплодисментами, отдавая должное его мужеству, ибо не каждый боксер осмелится выйти на бой против самого Тома Гаррисона, рискуя быть жестоко избитым.
  Рефери боя вызвал боксеров на середину, сказал им дежурные фразы, о том, чтобы они вели честный бой и слушали его команды, затем опросил о готовности секундантов и боковых судей и дал команду к началу боя. Публика, жаждавшая зрелища, обманута в своих ожиданиях не была. Признаться, большинство любителей бокса думали, что этот бой будет спектаклем одного актера, так вот, с первых же секунд боя их ожидал очень большой сюрприз: худощавый, высокий новичок повел себя на ринге, таким образом, будто он всю жизнь только тем и занимался, что дрался с чемпионами. Никакого страха или пиетета в его действиях не было. Наоборот, глядя на ринг, зрители порой с удивлением спрашивали друг друга, а кто же здесь чемпион? В самом деле, если порой Андре и двигался назад или в стороны, убегая от Гаррисона, то вскоре всем стало понятно, что делал он это сознательно, вызывая того на атаку и удачно встречая своего противника неожиданными ударами. Если учесть, что, при этом, и сам Гаррисон показывал очень хороший бокс, то сразу станет понятным, что такой бой не мог не нравиться публике. Воистину, все познается в сравнении. Сейчас, глядя на эту пару великолепных мастеров, публике стало ясно, что то зрелище, которое продемонстрировали перед ними Джек Уиган с Пабло Леонидасом, было не более чем хорошая драка, по сравнению с работой настоящих мастеров. Каждое движение боксеров было отточено, как у балерин. Они двигались по рингу, словно связанные невидимой нитью и при этом ни разу, в первом раунде, не сошлись в ближнем бою. Во втором раунде продолжилась та же работа на дальней дистанции, но, к удивлению зрителей, на ринге стало вырисовываться преимущество никому не известного боксера. Казалось бы, он не торопился атаковать своего соперника и даже отдавал ему инициативу, двигаясь, по большей части, назад и в стороны. Но, при этом, Гаррисон все чаще и чаще стал натыкаться на его встречные удары. В свою очередь, удары Тома, как правило, не достигали цели. Удивительно, но новичок выглядел солиднее признанного мастера. Единственно, что можно было поставить ему в укор, это, пожалуй, некоторый академизм в его действиях. Но это только в начальных раундах. Начиная же с шестого раунда, Андрэ выплеснул все свои эмоции в яростных сериях, которые он обрушил на своего растерявшегося соперника. Публика на трибунах с ума сходила от восторга, наблюдая за этим поединком. Впрочем, нет, не поединком, так как соперника Андрэ, по существу, никто из них и не видел. Все смотрели на то, что делает на ринге этот, неизвестно откуда взявшийся мастер. В перерыве между девятым и десятым раундами секунданты Гаррисона кричали на своего подопечного и требовали, чтобы он, наконец, проснулся. В самом начале десятого раунда Том сделал отчаянную попытку сойтись со своим соперником на средней дистанции, но, в ответ, получил целую серию встречных ударов, закончившуюся сокрушительным апперкотом в челюсть. Ноги Тома подкосились, и он, впервые в жизни, рухнул на настил ринга. При счете шесть, ему удалось подняться на ноги и принять боевую стойку. Впрочем, через несколько секунд, он вновь оказался на полу. И снова Том поднялся, на этот раз при счете восемь. Беда была в том, что он так до конца и не пришел в себя. Перед глазами у него все качалось и плыло. В ушах, как будто издалека звучал голос рефери, скомандовавшего,
  Бокс! - и из тумана, застилавшего зрение Гаррисона, выплыло сосредоточенное лицо его соперника, а потом в воздухе повис, медленно приближаясь к его лицу, кулак в боксерской перчатке.
   Тому захотелось увернуться, убежать, крикнуть, но ничего этого сделать он уже не успел. Казалось, это длится неимоверно долго: кулак в перчатке висит в воздухе, а тело Тома замерло в оцепенении, а потом сразу свет в зале погас.
  Когда сознание возвратилось к Тому, он уже сидел на стуле в своем углу, а на голову ему секунданты лили воду из графина. На ринге суетились и что-то кричали какие-то возбужденные люди. Кого-то подбрасывали вверх, но Тома это, почему-то, мало интересовало. Единственно, что ему сейчас хотелось, это уехать к себе в номер, запереть за собой дверь, завалиться на диван и спать.
  Ты как, идти можешь? - услышал он над ухом голос своего тренера, и машинально кивнул головой.
  Вот и ладненько, - продолжал тот, - Тогда пошли в раздевалку.
  Том поднялся и, пошатываясь, поддерживаемый своим тренером, отправился к выходу из зала, а вокруг его бурлил людской водоворот. Зрители что-то возбужденно кричали и хлопали в ладоши, но при этом все они смотрели не на Тома Гаррисона, а на того счастливчика, что принимал поздравления на ринге. Ничего не поделаешь, все любят победителей.
  Ничего, я еще у него выиграю, - сказал он тренеру, - Просто, я его недооценил и, как следует, не настроился на бой.
  Конечно, - ответил тренер, и по его тону, Том понял, что тот так не думает. Он опустил голову и больше не проронил ни слова до самой гостиницы.
  Андрэ же, купался в лучах славы. Тысячи людей, еще час назад ничего не знавших о его существовании, теперь почитали за счастье пожать ему руку или дружески похлопать по плечу. Многочисленные корреспонденты из разных печатных изданий задавали ему вопросы о его жизни и дальнейших спортивных планах.
  Что дальше? - задал ему вопрос репортер одной спортивной газеты, - Можем ли мы ожидать боя с Чепмэном?
  Не знаю, - пожал плечами Андрэ, - По-моему, дела так быстро не делаются. Сам я, конечно, готов с ним драться, хоть через неделю, но вероятно, для этого придется победить сначала нескольких боксеров из первой десятки.
  Одного вы уже победили, - заметил кто-то из окружающей толпы, и все засмеялись.
  Будем считать, что начало положено, - улыбнулся Андрэ, - Теперь все зависит от моих промоутеров.
  Кстати, кто ваш промоутер? - тут же последовал вопрос.
  Об этом поговорите с Бобом Дейли, - Андрэ кивнул на своего тренера.
  Спокойно, господа, - Боб поднял руку, призывая всех к порядку, и, добившись относительной тишины, добавил, - Как только будет ясность с очередным соперником Андрэ Смита, вы тотчас об этом узнаете. Пока же хочу вам сказать, что в планы Андрэ входит уже в этом году завоевать корону чемпиона мира в среднем весе.
  Услышав это заявление, зрители вокруг них захлопали в ладоши.
  А как насчет того, чтобы встретиться с Леонидасом и поквитаться с ним за вашего ученика, Джека Уигана? - заметил один из зрителей.
  В ответ на этот вопрос, Боб Дейли отрицательно покачал головой,
  На это я вам так скажу, господа - орел не охотится за мышами. Леонидас - это совсем не тот уровень. К тому же, обещаю вам, что через полгода Джек сам с ним сполна рассчитается.
  Скажите, - напоследок задали Бобу вопрос, - Вы довольны сегодняшним днем?
  Я буду доволен тогда, когда Джек станет чемпионом Нью-Йорка, а Андрэ чемпионом мира, - ответил тренер, и вместе со своим боксером покинул зал.
  Уже в раздевалке он пожал руку своему боксеру,
  Ну, как? Мы вместе?
  Можешь на меня рассчитывать, тренер, - ответил ему Андрэ, - Но только, в течение этого года. Поэтому, постарайтесь сделать так, чтобы в течение года мы вышли на бой за корону. При этом я могу драться каждую неделю, за это беспокоиться не стоит. Где бы в стране не проводились соревнования, смело выставляйте на них меня. Лишь бы мы успели доехать до места их проведения.
  Стоит ли так спешить? - удивился тренер.
  Стоит. Через год я отсюда навсегда уеду, - ответил ему Андрэ.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 10
  
  
   Я жгу остатки праздничных одежд,
   Я струны рву, освобождаясь от дурмана,
   Мне не служить рабом у призрачных надежд,
   Не поклоняться больше идолам обмана.
  
   В. Высоцкий.
  
  
  А через неделю Андрея поджидал странный сюрприз: придя в букмекерскую контору получать свой выигрыш и отдав свой билет, он в ответ услышал, что, к сожалению, такую сумму выдать здесь ему они не могут, и хорошо бы было, если бы мистер пришел за выигрышем в банк. Немного озадаченный, Андрэ направился в "Американский Банк" и зайдя, как ему было сказано, в кабинет к управляющему, неожиданно натолкнулся на обходительное и внимательное отношение к своей персоне. Управляющий, мужчина средних лет, строгий, элегантный, в костюме не менее чем за триста долларов, словом такой, как и должен был, по мнению Андрея, выглядеть настоящий банкир, усадил его в кресло, предложил ему дорогую гаванскую сигару, от которой, впрочем, Андрей вежливо отказался, угостил чашечкой кофе, которую Андрей принял с благодарностью, после чего, наконец, перешел к существу вопроса. Если опустить все лишние детали, то сам вопрос сводился к следующему: поскольку, сумма, которую выиграл Андрей, настолько велика, что выдать ее ему на руки банку было бы весьма затруднительно, то не согласится ли уважаемый господин стать клиентом их банка, разумеется, на самых выгодных для него условиях? Признаться, ничего из сказанного управляющим, Андрей не понял. На всякий случай, он напустил на себя глубокомысленный вид и спросил, не является ли данная сумма слишком маленькой, чтобы вызвать такие большие затруднения у столь уважаемого банка? На что управляющий ему ответил, что хотя их банк и является успешным, но все же, суммы, превышающие сто тысяч долларов, считаются у них большими, особенно, учитывая нынешние трудности в экономике. Минуту Андрей сидел, совершенно ошеломленный названной суммой, вернее, ее нижним пределом. Насколько он сам помнил, ему причитался выигрыш в две тысячи долларов. Он хорошо помнил, как поставил на себя двести долларов, откуда же, в таком случае, появились эти миллионы, и хорошо бы узнать, сколько их на самом деле? Наконец, он пришел в себя и небрежно осведомился,
  Кстати, - не могли бы вы напомнить мне точную сумму?
  Конечно, конечно, - поспешил выполнить его желание управляющий, - он взял со стола бумагу и прочитал отпечатанные на ней строчки, - Двести тысяч семьсот двадцать пять долларов и восемьдесят пять центов.
  Почему такая не круглая сумма? - недоуменно поднял бровь Андрей.
  Налоговые сборы и плата за перевод, - пояснил мистер в дорогом костюме.
  Понято, - кивнул головой Андрэ, хотя ему как раз ничего понятно не было, но зато он знал теперь, какова сама сумма.
  Давайте мы поступим с вами следующим образом, - продолжил он, обращаясь к управляющему, - Круглую сумму, в двести тысяч я оставляю в вашем банке, если, разумеется, вы предоставите мне хорошие условия. Больше того, я могу положить их на срочный вклад и не трогать довольно долгое время. Только подскажите, каким образом я могу разместить их так, чтобы потом можно было их забрать, просто назвав определенный пароль, зная номер вклада? Что касается семисот двадцати пяти долларов и восьмидесяти пяти центов, то я хотел бы их забрать сейчас.
  Нет проблем, - управляющий банком сразу повеселел, ведь ему удалось уговорить клиента оставить всю сумму в банке, более того, даже на лучших условиях, чем он мог надеяться, поэтому все остальные переговоры прошли очень быстро, к полному удовольствию обеих сторон.
  Через час, Андрей выходил из банка, будучи уже очень богатым человеком. В кармане у него было семьсот восемьдесят долларов, а в банке лежало двести тысяч. При этом ему было не понятно, откуда же они взялись, а над этим надо было очень хорошо поломать голову. В самом деле, получается, что кто-то поставил на него больше двадцати тысяч долларов, а потом еще подменил саму квитанцию и подбросил ее ему в карман пиджака. В задумчивости, Андрэ постоял на ступенях банка, но потом, тряхнул головой, отгоняя от себя дурные мысли, и вприпрыжку побежал по улице, обгоняя прохожих, которые недоуменно смотрели ему вслед и укоризненно качали головами.
  Первым делом, Андрэ снял себе новую отдельную квартиру, на что ушли двести долларов, включающие в себя и предоплату. Затем он заставил свою бывшую соседку, миссис Томпсон, принять от него в подарок двести долларов, чем довел до слез добрую женщину, и, наконец, закатил пирушку своим приятелям из порта. На этом, один этап его американской жизни закончился и начался другой, в котором он, как бы, поднялся в следующий слой американского общества.
  
  Последующие два дня он провел с Джейн, точнее, два вечера, так как Джейн была занята на работе. Днем же он просто слонялся по городу, рассматривая дома и улицы Нью-Йорка уже по-новому, как богатый турист, а не как безработный, ищущий пропитание. С этой точки зрения, он нашел город мало привлекательным. Везде грязь, шум, толпы людей, круглосуточно спешащих куда-то, по своим делам, и каменные стены небоскребов. Нет, если и жить в Америке, то где-нибудь в другом месте. Да, если честно, то и время можно выбрать получше, например, пятидесятые годы, или тогда уж податься в самый конец девятнадцатого века.
  А что? - подумал он, - Времена Джека Лондона: Клондайк, золотая лихорадка. А меня же угораздило попасть во времена великой депрессии, в самую яму истории. Ну ладно, черт с ним, проживу здесь еще полгода, беру с собой Джейн и делаю отсюда ноги.
  А отношения его с Джейн хоть и развивались, но не так быстро, как ему бы этого хотелось. Это было непонятно Андрею до тех пор, пока однажды он не встретил ее в компании здорового рыжего парня, в сквере, возле аттракционов. Они шли в обнимку, и по их лицам было видно, как они счастливы. Умнее всего, было бы просто уйти и больше с нею не встречаться, но Андрей не хотел, вот так просто, уступать эту девушку этому рыжему парню, поэтому он обогнул их по соседней дорожке, развернулся, и, словно случайно столкнулся с ними. Он сделал счастливое и удивленное лицо, увидав Джейн, и не смотря на ее явное смущение, принялся радостно ее обнимать, чем вогнал ее в краску, а также вызвал бешенство ее парня.
  Привет, Джейн! - говорил он, прижимая ее к себе и целуя в щеку, - Как я рад тебя видеть! А это кто? - он сделал вид, что, наконец, увидел ее спутника, - Твой кузен, о котором ты мне рассказывала? - и, не дав тому опомниться, схватил его руку и начал ее трясти, - Рад познакомиться с тобой. Я Андрэ - парень твоей кузины.
  Перестань, Андрэ, - прервала этот балаган Джейн, - Никакой это не кузен, это Брэд - мой парень.
  Вот как? - теперь Андрэ сменил тон на серьезный, - Понимаю мисс, что конечный выбор все равно будет за тобой, но скажи мне, что ты в нем нашла такого, чего нет во мне?
  Почему я это должна тебе объяснять? - вспыхнула девушка, но потом добавила,
  Впрочем, чего скрывать? Он сильный, красивый, а потом, он сын адвоката и довольно состоятельный человек.
  После этих ее слов Андрэ начал смеяться. Смеялся он так громко и весело, что на них стали оборачиваться прохожие. Наконец, вытирая глаза, на которых от смеха выступили слезы, он сказал, махнув рукой,
  Все понятно, ты сделала свой выбор. Ты выбрала этого парня и отвергла меня, потому, что он сильнее меня и богаче. Я хотел бросить весь этот мир к твоим ногам, но ты променяла его на пачку долларов. Прощай, если сможешь, будь счастлива в этой жизни, но знай, что я тебе больше никогда не помогу.
  Он отвернулся от пары и пошел прочь по аллее парка. Внезапно все в этом мире ему осточертело. Остро захотелось домой, назад, в СССР, в его родное время. К своим друзьям, которые его ценили не за то, насколько он богат или беден, а просто за то, какой он есть. К сожалению, путь назад будет еще закрыт полгода, и придется ему торчать в этой "благословенной" стране.
  
  
  
  
  
  Глава 11
  
  
   Солнце моё - взгляни на меня,
   Моя ладонь превратилась в кулак,
   И если есть порох - дай огня.
   Вот так...
  
   В. Цой.
  
  
  А в Америке тридцатых, между тем разгорался скандал, связанный с фирмой "Аполлон". Обещая населению крупную прибыль, фирма продавала свои акции. Толпы отчаявшихся людей, соблазнившись на высокие проценты, вкладывали свои деньги в ее акции. В самом деле, люди, купившие эти бумаги полгода назад и продавшие их сегодня, получали баснословные барыши, что привлекало к этому делу все новые и новые тысячи людей. Наконец, в печати появились публикации, где говорилось, что фирма является просто финансовой пирамидой, и в ближайшие дни она лопнет. Людей предупреждали, не вкладывать свои деньги в ее акции, но одновременно, появлялись статьи, в которых владельцы фирмы обвиняли своих конкурентов в клевете и попытках оказать давление на свободный выбор людей, размещать свои трудовые доходы. Словом скандал назревал и назрел. 12 февраля 1931 года в главный офис фирмы "Аполлон" нагрянула полиция. Она открыла сейфы фирмы и обнаружила, что в нем находится всего две тысячи долларов, в то время как, по бумагам, в нем должно было храниться пятнадцать миллионов. По показанию бухгалтера, еще вечером 10 февраля вся сумма была на месте, а утром следующего дня исчезли и деньги и руководство фирмы. Все эти факты немедленно стали известны репортерам, и на следующий день, все газеты Америки вышли с броскими заголовками, типа "Уплыли денежки" или "Аполлон умывает руки" на первых страницах. Следом за этим известием началась целая волна самоубийств среди вкладчиков пирамиды. Впрочем, среди них нашлись и такие, которые поклялись найти Фрэда Поллака, главу "Апполона", и убить его. Шум от этого краха уже начал стихать, тем более, что вслед за этой финансовой пирамидой обрушились еще несколько подобных ей, но в марте этого года, в Филадельфии, было найдено мертвое тело Фрэда. Разумеется, никаких следов денег обнаружено не было. Таким образом, круг замкнулся, все следы оборвались, и надежды, раскрыть это дело, были похоронены вместе с бывшим владельцем "Аполлона". Поговаривали, что тут не обошлось без мафии, но это были только разговоры, хотя мало кто из обывателей сомневался, что мафия приложила к этому делу свою руку.
  Андрея вся эта история очень заинтересовала тем, что теперь он знал, место расположения сейфа, в котором хранились огромные деньги, а также знал время, когда эти деньги в нем находились. Знал он это, так как смог лично посетить здание "Аполлона" и осмотреть сейф. Предприимчивые американцы организовали экскурсии на месте преступления, на которых, за два доллара, рассказывали об обстоятельствах пропажи денег и давали всем желающим возможность внимательно изучить и сам сейф, и ключи от него, и все помещение. Желающих осмотреть знаменитое место, было хоть отбавляй, поэтому появление там Андрея не привлекло ничьего внимания.
  
  Между тем, его дела на ринге шли просто замечательно. Победив, одного за другим, трех представителей первой десятки, он сам вошел в число претендентов на бой за звание чемпиона. Правда теперь, когда все уже узнали его силу, его промоутерам стало трудно искать ему соперников: никому не хотелось терпеть поражение, и потому все, под любыми удобными предлогами, отказывали ему в праве на поединки. К тому же, чего греха таить, большинство сильнейших боксеров находились под опекой мафии, и эта организация не желала терять свои деньги, допуская к боям за звание чемпиона чужого человека. Правда, эти проблемы нисколько не волновали Андрея, зато они очень волновали его промоутера и тренера. Как раз над этим раздумывали Боб Дейли и Тим Сильверстоун, когда двери боксерского зала на Двадцать Третьей авеню отворились и в зал вошли три человека. Все трое были одеты в серые плащи и широкополые шляпы. Двое из них были мужчинами высокого роста с крепкими плечами, выдающимися подбородками и глазами, жесткими, как легированная сталь. Третий был, с виду, помягче и интеллигентнее. Именно он и обратился к Бобу Дейли с вопросом, не он ли является тренером небезызвестного Андрэ Смита?
  Это я и есть, - подтвердил Боб Дейли, - А какие у джентльменов вопросы?
  У джентльменов есть предложение, - ответил интеллигент, оглядываясь вокруг, не зная, можно здесь вести разговор или нет. Видимо решив, что здесь разговаривать будет неудобно, он спросил, где бы им поговорить с глазу на глаз.
  Ну, что же, господа, - оценив обстановку, вступил в разговор Тим Силверстоун, - Пройдемте ко мне в кабинет. - И уловив недоуменный взгляд своих собеседников, представился, - Я Тим Силверстоун - промоутер вышеупомянутого боксера.
  Войдя в кабинет Тима, гость с удовольствием уселся в кресло, а его сопровождающие, скорее всего охранники, остались стоять у дверей.
  Так о чем вы хотели с нами поговорить? - и Тим выжидающе поглядел на гостя.
  Вас, наверное, интересует бой за звание чемпиона мира? - спросил тот.
  Тренер и промоутер сразу напряглись. Еще бы, это то, что последнее время не выходило у них из головы. Неужели это она - госпожа удача, вошла в их спортивный зал вместе с этими господами?
  Должен признаться, что нас очень интересует эта тема, - подтвердил Боб, стараясь скрыть радостный блеск глаз.
  В таком случае, мы пришли к вам, с предложением, от которого вам будет трудно отказаться. Мы предлагаем устроить турнир претендентов. К нему будут допущены четыре первых номера рейтинга. Поскольку ваш боксер сейчас находится на четвертом месте в рейтинге, мы и предлагаем ему участвовать в этом турнире.
  Разумеется, мы согласны, - поспешил заверить собеседников Тим Силверстоун, - Но позвольте задать вам пару вопросов. Первый вопрос - каковы будут финансовые условия турнира? И второй вопрос - кто вы сами, господа, и чьи интересы представляете?
  Молодой человек достал из кармана толстую сигару, откусил ее кончик, выплюнул его на пол. Потом он сунул сигару в рот, и, не оборачиваясь назад, щелкнул в воздухе пальцами. Тут же, один из телохранителей поднес к сигаре зажженную спичку. Раскурив свою сигару и пустив кверху дым, молодой человек, ответил на эти вопросы
  Что касается платы. Победитель каждого боя будет иметь двадцать процентов со сбора, проигравший - десять. Кроме того, мы готовы заплатить вам пять процентов от прибыли с тотализатора, но, в этом случае, как вы сами понимаете, условия диктуем мы. И, наконец, чьи интересы мы представляем? - тут он позволил себе усмехнуться, но усмешка вышла довольно жесткая, у него просто слегка искривились губы, обнажая белый ряд зубов, - Мистера Аль Капоне. Итак, - гость встал с кресла, давая понять, что разговор закончен, - Завтра, в это же время, мы подъедем к вам. Если вы согласны с нашими условиями, то подпишем договор. Если нет, - он пожал плечами,
  То мы будем разговаривать с другими претендентами.
  Он поднялся с кресла и, не прощаясь, вышел из кабинета, а Тим с Бобом бросились обнимать друг друга. Им обоим было ясно, что если бы не это, прямо скажем, неожиданное предложение, то Андрэ мурыжили бы еще очень долго, не подпуская к чемпионскому бою. История знала случаи, когда самые сильные боксеры вешали на гвоздь свои перчатки и уходили на покой, так и не дождавшись своего шанса.
  Двадцать процентов со сбора, это сколько? - спросил у Тима Боб Дейли, когда первый всплеск эмоций слегка пошел на убыль.
  Пятьдесят тысяч, не меньше, - уверенно ответил тот, - К тому же учти, что победители первых поединков встретятся в бою между собой, а это еще пятьдесят, и, наконец, победитель и этого поединка выходит на бой с самим Чепмэном. Нет, что ни говори, а это они здорово придумали. На этом турнире можно сделать такие деньги, что голова пойдет кругом.
  Только, что они там говорили про тотализатор? - припомнил Боб, - Что он хотел нам сказать, говоря, что условия будут диктовать они?
  В этом то вся и закавыка, я понимаю, что связываться с этими господами очень опасно, но все дело вот в чем: пять процентов от тотализатора, это, как минимум, полмиллиона долларов, но за эти деньги они могут потребовать, например, чтобы наш боксер проиграл нокаутом в восьмом раунде. И если мы согласимся на эти пять процентов, то Андрэ будет обязан это сделать.
  Ну, уж нет! - стукнул кулаком по столу Боб, - Ни за что не соглашусь на это. Проживем, как-нибудь и без этих денег.
  По лицу старого тренера было видно, как его возмутило это предложение, глаза его вспыхнули недобрым огнем, а подбородок свирепо выдвинулся вперед.
  Хотя, может быть, они такого и не потребуют, - попробовал смягчить сказанное Тим.
  Все, хватит, - прекратил этот разговор Боб, - Больше эту тему при мне не затрагивай. Мы в трех шагах от титула чемпиона, и этот титул будет наш, а тогда уже, именно мы будем диктовать свои условия. Вот так-то!
  
  В тот же день, они сообщили об этом разговоре, и достигнутой договоренности Андрэ, и началась кропотливая подготовка к турниру. Теперь Андрэ проводил все дни в спортивном зале, или за городом, где бегал кроссы. Постоянные тренировки не оставляли ему много времени, чтобы переживать по поводу своего разрыва с Джейн. Впрочем, Андрэ не был уже мальчиком, кроме того, в нем, вероятно, жила какая-то память о прожитых в будущем годах, и он точно знал, что нельзя жить с женщиной, которая тебя не любит, а только позволяет себя любить. Поэтому, он даже был благодарен той случайной встрече в парке, которая открыла ему глаза на истинное положение дел. Андрэ нещадно колотил мешки на тренировке, работал в парах с различными партнерами, и, в конце концов, почувствовал, что набрал отличную форму. А там и подошло время отборочного турнира. Надо сказать, что устроители турнира, постарались организовать его на славу. Сам турнир планировался провести в Чикаго.
  Именно туда и прибыла на поезде их команда, в составе четырех человек: Андрэ, Боба Дейли, тренера Сэма и Тима Сильверстоуна. Сойдя на перрон, они сразу отправились в отель "Белый медведь", по пути разглядывая улицы города. Надо сказать, что Чикаго был одним из крупнейших городов Америки. В тридцатом году его население составляло более трех миллионов человек, причем коренных американцев из них было всего 23 процента. Остальные, это поляки, итальянцы, шведы, ирландцы и негры. Это придавало жизни города особый колорит. На "золотом берегу" озера Мичиган, раскинулись умопомрачительные дворцы и виллы, а величественный Бульвар Мичиган, или Буль-Мич, как называли его сами чикагцы, казался одной из самых красивых улиц мира. Правда задворки города, где ютится рабочий люд, совсем не так хороши, но покажите мне город, в котором простые труженики живут не в трущобах.
  Весь город был увешан афишами, приглашающими зрителей на бои. Во всех газетах, были помещены многочисленные материалы о предстоящих поединках, в которых на все лады расхваливались их участники. Многочисленные специалисты, высказывали в различных печатных изданиях свои мнения по поводу формы боксеров, и оценивали их шансы на победу. Надо сказать, что большинство специалистов склонялись к мнению, что в первых боях больше шансов на победу будут иметь Джимми Харрисон, занимавший первую строчку в рейтинге, и молодой Андрэ Смит, буквально ворвавшийся в ряды претендентов, и имеющий в своем послужном списке одни победы. Правда, всего-то он провел на профессиональном ринге десять боев, что, по мнению тех же специалистов, делает его шансы в бою с опытным Харрисоном весьма проблематичными. Но, зато, спешили они добавить, все свои победы он одержал нокаутами. Словом, такие прогнозы еще больше запутывали ситуацию, но подогревали интерес к этим поединкам.
  В отеле "Белый медведь", команда Андрэ Смита заняла два одноместных и один двухместный номера. В двухместном номере вынуждены были расположиться Боб Дейли со вторым тренером, Сэмом. Самому же Андрэ и его промоутеру, Тиму Силверстоуну достались одноместные номера, в которых они и устроились с максимальным комфортом. По вечерам в ресторане отеля играл диксиленд, танцевали пары, а в отдельных комнатах за закрытыми дверями, так называемых "speakeasy", куда не всем был доступ, люди, обладающие достаточными деньгами, чтобы бездумно тратить их, с упоением это делали, играя в "блэк-джек" и в рулетку. Кроме того, здесь можно было купить сколько угодно виски и пива, не смотря на "сухой" закон. Можно было здесь также снять девочку на ночь, заплатив, правда, за это некую сумму. Полагаю, что нечего и говорить, что принадлежали подобные заведения исключительно мафии. Но подобное времяпровождение мало интересовало Андрэ и его тренеров, они были заняты подготовкой к бою. Днем тренировались и посетили место предстоящего выступления. Когда Андрей увидел место, где ему предстояло выступить, он был просто ошеломлен. Никогда он не думал, что можно поставить ринг в центре стадиона, под открытым небом, и собрать на это представление сорок тысяч зрителей. В день своего выступления, он убедился, что это было именно так. По жребию, брошенному накануне, Андрею предстояло свой первый бой провести с Диком Салливаном. Потомок ирландских переселенцев, Дик родился и вырос в Бостоне, где и начал заниматься боксом, чтобы как-то выбраться из нужды. Нечего и говорить, что за Салливана болела вся ирландская диаспора Чикаго. А, как известно, эта диаспора - самая многочисленная во всей Америке. По плану организаторов соревнований, после разогревочных боев, первой, на ринг должна была подняться пара, Смит и Салливан. Когда Андрэ вышел из подтрибунных помещений, его просто ошеломило это ревущее людское море. Он был вынужден признать, что после появления телевидения, невозможно будет собрать такую аудиторию на боксерский поединок. Так что, он может гордиться тем, что ему удалось выступать перед столь многочисленной публикой. Одновременно, он решил, что не может лишать зрителей красивого зрелища, на которое они вправе были рассчитывать.
  Как обычно, перед боем было красочное представление боксеров. Их вызвали на середину ринга, объявили их послужной список (рекордс). Соперники пожали друг другу руки и разошлись по разным углам.
  После команды рефери, - Бокс, - соперники бросились друг к другу, и стали с такой яростью дубасить друг друга, что трибуны зашлись от восторга. Такого начала поединка они еще не видели. Создавалось впечатление, что боксеры хотят немедленно выяснить, кто из них сильнее, не откладывая это до второго раунда.
  Ты что творишь? - прикрикнул на Андрэ Боб Дейли в первом перерыве, обмахивая его полотенцем, - У тебя впереди еще четырнадцать раундов, побереги силы.
  Я просто даю концерт для публики, - бросил в ответ Андрэ, - Не волнуйся, у меня все под контролем.
  Ну-ну, - покачал головой тренер. Вообще-то, он привык доверять своему боксеру, но тот так никогда не начинал прежде, что и беспокоило Боба.
  А бой, между тем, продолжался в том же ключе, только все зрители увидели, что инициатива полностью перешла к Дику. Он постоянно теснил своего противника к канатам и наносил ему сильные удары по корпусу.
  Опомнись! - уже кричал на Андрэ в перерыве тренер, - Где твои ноги? Где работа на дистанции? Куда это все пропало?
  А в ринге продолжалось все то же. Третий, четвертый и пятый раунды на ринге господствовал Салливан, наконец, в шестом раунде ему удалось, ударом в корпус, послать своего соперника в нокдаун. Оставалось только добить его, но сделать это пока не получалось. Дик вкладывал все свои силы в удары, но его соперник все не падал. А в седьмом раунде зрители, вдруг, с изумлением заметили, что как раз этих самых сил у Дика Салливана почти не осталось. Его удары стали какими-то вялыми и большей частью повисали в воздухе, а сам он не успевал уже уходить от ударов Андрэ. А Смит, наоборот, выглядел удивительно свежо, и принялся танцевать по рингу вокруг своего соперника, нанося ему быстрые, разящие удары. Лицо Дика, за один седьмой раунд, было разбито в кровь. Глаза его заплыли так, что непонятно было, как он еще умудряется видеть. И когда он упал на колени, после молниеносного прямого удара в челюсть, все поняли, что это уже конец. Трижды судья открывал ему счет, и трижды Салливан поднимался, чтобы продолжить поединок, но после четвертого нокдауна, судья вынужден был прекратить поединок и объявить победу Андре Смита техническим нокаутом. Как всегда, зрители кричали и хлопали, а сам Андрэ подошел к побежденному сопернику и пожал ему руку, отдавая дань его мужеству.
  Не успели еще стихнуть страсти после предыдущего боя, а на ринг уже была вызвана следующая пара боксеров: Джимми Харрисон и Том Чейз. И толпа снова замерла, в ожидании очередного триллера на ринге. Андрэ, спустившийся, к тому времени, с помоста, занял место в первом ряду зрителей, вместе со своим тренером, Бобом Дейли, и принялся наблюдать за своими будущими соперниками. Всегда полезно со стороны изучить манеру своего потенциального противника, подметить его недостатки, запомнить его любимые атакующие действия и подумать, как от них защищаться. Джимми Харрисон был атлетом с широченной спиной и огромными бицепсами. Это был мужчина в самом расцвете сил и весь его вид буквально излучал уверенность. Он смотрел на своего соперника, как удав на кролика, готовый того, буквально, проглотить. Соперник его, наоборот, высокий и худощавый блондин, младше Харрисона на четыре года, выглядел на его фоне подростком.
  Жидковат, против такого громилы, - высказал свое мнение тренер.
  Не скажи, - покачал головой Андрэ, - Что касается меня, то я предпочел бы драться с Джимми - тут хотя бы все ясно. Здоровый бугай, рассчитывает на свою силу и, возможно, нокаутирующий удар, скорее всего, боковой. А вот, что касается Тома Чейза, то здесь я был бы весьма осторожен, ведь не просто же так, он оказался третьим в рейтинге? Значит, у него есть свои веские козыри. Какие же? А вот это мы сейчас и увидим.
  Бой начался, и Боб увидел, что во многом Андрэ оказался прав, и у Чейза оказалось немало козырей запрятанных в рукаве. Прежде всего, это было великолепное движение по рингу. Причем, движение это было не совсем привычным для боксеров. Он стоял на ринге почти фронтально, то есть не боком к сопернику, а грудью. Когда же Джимми бросался на него с ударами, то Том уходил от него или в правую, или в левую сторону. Причем, противник никак не мог предугадать, в какую именно сторону он собирается уйти. С трибун это выглядело так, будто Том дурачится над Харрисоном. Эта игра невольно захватила зрителей. Что-то в ней было от корриды, Джимми, здоровенный и грозный, как бык бросался на своего противника, а тот, ловкий, как тореадор, одним неуловимым движением, уходил от его кулаков, заставляя сердца зрителей замирать от страха и восхищения. Да, зрители всего мира любят жестокую схватку, когда два здоровых атлета лупят друг друга на ринге, презирая боль и опасность, но когда на ринге один боксер, уступая другому в физической силе, показывает свое превосходство благодаря отточенной технике и быстроте реакции, то именно тогда, ценители бокса испытывают истинное удовольствие от поединка. А у Тома Чейза все движения были отточены до совершенства, и, кроме того, он сознательно шел на максимальный риск, провоцируя атаку соперника и выводя того из душевного равновесия. Стоило только Харрисону на секунду остановиться, чтобы привести свои мысли в порядок, как Том тут же провел ему двойку в голову, которая прошла, так как противник не ожидал от него атакующих действий. Трибуны разразились громом рукоплесканий, а разъяренный Джимми снова бросился вперед, нанося удары в пустоту. На этом и завершился первый раунд.
  Первый раз вижу подобную манеру боя, - поделился своими мыслями, об увиденном, Боб Дейли.
  Я видел, нечто подобное, но в несколько худшем исполнении, - признался Андрэ, - И вот, что я скажу, не хотел бы я оказаться на месте Джимми. Единственная его надежда в том, что Том может пропустить случайный удар. Правда, я не уверен, что в такой манере можно провести все пятнадцать раундов.
  В том то все и дело, - согласился тренер, - А есть ли у этого боксера нокаутирующий удар? Честно говоря, не похоже.
  В это время раздался гонг, объявляющий о начале второго раунда, и они вновь обратили свое внимание на ринг, где двое решали, кто из них будет соперником Андрэ. Следующие восемь раундов не изменили картины боя. Один боксер бросался на другого, стараясь попасть в него, а второй умело уходил от этих наскоков, время от времени нанося ему точные, хотя и не слишком сильные удары. При этом в девятом раунде стало бросаться в глаза, что Харрисон явно устал. В самом деле, ничто так не утомляет боксера, как удары мимо цели, а Джимми выбросил таких ударов уже сотни две. Было видно, как тяжело он дышит в перерыве, сидя на своем стуле в углу ринга. Его секундант все время, что-то говорил ему, одновременно смачивая мокрой губкой ему голову, отчего под стулом боксера, на полу ринга образовалась целая лужа воды. Джимми слушал своего секунданта, опустив голову. Видно было, как много сил он затратил в попытках поймать своего молодого противника. Со стороны казалось, что Харрисон подавлен и обескуражен. Но как только прозвучал гонг, он снова бросился в бой.
  Надо отдать ему должное, - заметил Андрэ вполголоса, - Он не сдается и не сдастся до конца. Пока есть хоть малейшая возможность нанести удар, он будет преследовать своего соперника.
  А в ринге продолжалась все та же коррида. Никто из зрителей уже не верил, что Харрисону удастся попасть в Тома, все с восхищением смотрели за действиями последнего, и приветствовали каждое его движение бурными аплодисментами. А Том все кружил по рингу, легко уходя от своего противника, пока не оказался в красном углу ринга, где в перерыве отдыхал Джимми. В который уже раз, за этот бой, Харрисон бросился вперед, нанося левый боковой удар в голову своего соперника. В который раз, тот стал уходить влево от этого удара, и тут его нога попала в лужу воды, которую секундант Харрисона забыл вытереть после перерыва. Это было упущение рефери матча, он обязан был остановить бой и потребовать, чтобы лужу вытерли, но, что сделано - то сделано. Нога Тома поехала по скользкому полу, и он не смог уйти от страшного удара, который отбросил его на канаты. К несчастью, для себя, Том не упал сразу от этого удара. Оглушенный, он пытался стоять на ногах и укрываться от ударов своего противника, а тот, в свою очередь, понял, что это может быть единственный его шанс на победу. Надо отдать Джимми должное, он не даром был первым в рейтинге. Раз попав в своего соперника, он уже не дал ему ни малейшего шанса на спасение. За оставшееся время раунда, Том дважды побывал на настиле ринга, причем, второй раз рефери успел сосчитать ему до десяти. Это был нокаут. Грозным взглядом обвел Джимми Харрисон трибуны. Зрители на них молчали. Все они понимали, что произошел несчастный случай, и что человек, по-настоящему заслуживающий победы, оказался в нокауте, и никто из них не приветствовал Джимми. А Харрисон, тем временем, взглядом отыскал на переднем ряду Андрэ Смита, и, обращаясь к нему произнес,
  Ты следующий!
  Всегда к вашим услугам, - ответил ему Андрэ, - И не надейся, что в следующем бою на полу опять окажется лужа.
  И тогда все зрители на стадионе засмеялись. Они смеялись над Джимми Харрисоном, и было ясно, что все они настроены против него. Это был, наверное, первый и единственный случай в истории бокса, когда весь стадион был против победителя.
  Тогда, разъяренный Джимми, красный, как рак, не дожидаясь, когда его объявят победителем, спрыгнул с ринга и побежал в раздевалку, чтобы укрыться от насмешек. Но в сердце своем он затаил сильную злобу на этого, Андрэ, который был, в общем-то, и не причем, но который так не во время попался ему на глаза. А Андрэ подошел к Тому Чейзу, который уже пришел в себя, и на глазах у всего зала пожал ему руку. Долгими оглушительными овациями проводили зрители этих двух боксеров. И в этот момент всем стало ясно, что через месяц их будет ожидать великолепное зрелище. Бой, в котором встретится Джимми Харрисон и Андрэ Смит, между которыми будут личные счеты. Нечего и говорить, что симпатии всех зрителей были на стороне Андрэ. Все хотели, чтобы он наказал этого быка Джимми, и восстановил справедливость. Все это поняли и устроители этого шоу, и, в предвкушении будущих барышей потирали руки. В самом деле, лучшего сюжета никто не смог бы придумать и нарочно. Теперь зрители валом повалят на этот бой и будут готовы заплатить любые деньги, лишь бы своими глазами увидеть, как добро побеждает зло.
  
  Глава 12
  
  
   Для остановки нет причин,
   Иду скользя.
   И в мире нет таких вершин,
   Что взять нельзя.
  
   В. Высоцкий.
  
  
  На следующий вечер, команда Андрэ покидала Чикаго. Днем они получили причитающиеся им деньги и большую часть их сразу поместили на свой счет в банке. Так что, на вокзал они прибыли налегке и в хорошем настроении. Правда, не все. Администратор, Тим Силверстоун, был молчалив и чем-то расстроен. На вопросы Боба, что с ним случилось, он предпочел не отвечать, сославшись на то, что у него болит голова. Так и закончился этот приезд в Чикаго. Дежурный по станции дал свисток, поезд загудел и медленно тронулся от перрона, постепенно набирая скорость. За окном поплыли живописные пригороды Чикаго и берега озера Мичиган, на глади которого то там, то здесь, мелькали паруса прогулочных яхт. Проводники стали разносить чай по купе и предлагать его пассажирам. В этой обстановке, почти домашнего уюта наши путешественники провели остаток вечера, после чего, начали укладываться спать.
  "Пожалуй, поезда, это то немногое, что мало изменилось, за последние пятьдесят лет", - подумал Андрей, имея в виду именно этот комфорт, а не их технические характеристики, и сладко заснул, под мерный стук колес.
  Снилась ему какая-то мешанина, в которой он, еще маленький мальчик, ехал на поезде, таком же старом, только чуть ли не более примитивном, вместе со своей мамой в гости к тете Дусе, в деревню под Воронеж. Вот поезд остановился и стал часто гудеть. Мама схватила его за руку и в испуге побежала по проходу к выходу из вагона. Из остальных купе тоже выбегали испуганные пассажиры и, толкая друг друга, бежали в том же направлении. Двери в тамбуре были открыты в обе стороны и люди прыгали из дверей на землю и бежали в лес. Они тоже прыгнули вниз со ступенек и побежали, спотыкаясь, падая, поднимались и снова бежали под защиту деревьев.
  Что случилось, мама? - выкрикнул он на бегу.
  В лес, быстрее в лес! - она указала ему рукой на небо, - Смотри!
  Он поднял голову. Высоко в небе, очень медленно плыли самолеты. Они были похожи на игрушечные и казались такими безобидными, что Андрюша, в первый момент, даже не понял, что могло быть такого страшного в этих самолетиках? Но вот, послышался нарастающий свист, переходящий в вой, и в воздух поднялся целый фонтан огня и земли, а потом, ему показалась, что вся земля встала дыбом. Грохот вокруг стоял нестерпимый. Внезапно, в воздухе, возле него, открылось уже знакомое ему окно с голубой светящейся каемочкой. Из последних сил, он рванулся к нему и прыгнул в него головой с разбегу, как прыгал в речку, в жаркий летний день в деревне. Тут же его окружила полная тишина. Весь тот ужас остался где-то на той стороне закрывшегося окна. Там же осталась и мама. Он лежал лицом вниз на земле, покрытой высохшей сосновой хвоей, живой и невредимый, и никак не мог перевести дух.
  Ну, что, долго ты еще собираешься так валяться? - услышал он за спиной знакомый голос. - Вот только, кому он принадлежал, этот голос? - этого Андрей никак не мог вспомнить.
  Эй, лежебока, вставай, приехали, - повторил этот голос, и Андрей почувствовал, как его трясут за руку.
  Он открыл глаза и увидел, что рядом с его полкой стоит Боб Дейли и трясет его за руку.
  Ну, ты и спать горазд! - засмеялся тренер, - Вставай, а то все проспишь.
  Протирая глаза и зевая, Андрэ спрыгнул с полки и отправился в туалет. Оттуда он вышел уже умывшийся и пришедший в себя после сна.
  Приснится же такая гадость, - подумал он, - Совсем нервы расшатались. Надо бы мне немного отдохнуть.
  Посовещавшись с Бобом, они решили, что Андрэ отдохнет от бокса недельку. Воспользовавшись свободным временем, а также тем, что теперь он стал обеспеченным человеком, Андрей отправился на рыбную ловлю в глухомань, за триста километров от Нью-Йорка, где местный житель сдавал приезжим любителям рыбной ловли дом, каноэ и рыболовные снасти. Здесь, вдали от городской суеты, на лоне дикой природы, Андрей провел одну из лучших недель в своей жизни. Он как будто окунулся в мир героев Фенимора Купера. Рассекая на взятом напрокат каноэ, зеркальную гладь лесного озера, и наблюдая величественную красоту окрестных лесов, легко можно было представить, что вот сейчас, из-за поворота покажется встречное каноэ, полное свирепых краснокожих, или на вон тот прибрежный камень выйдет Соколиный Глаз и приветственно помашет ему рукой. А по вечерам они с хозяином разжигали костер, варили уху и долго беседовали о том, что было здесь двести лет назад, когда окрестные леса были полны злобных Гуронов, и только редкие смельчаки - первопроходцы осмеливались заходить сюда, охотясь на пушных зверей и ловя рыбу. Все хорошее рано или поздно кончается, подошла к концу и эта неделя отдыха. Еще древние говорили, что время, проведенное на рыбалке, вычитается из общего числа дней нашей жизни. Андрей вернулся в Нью-Йорк, отдохнувшим и посвежевшим и с новой силой взялся за тренировки.
  После одной из тренировок, когда он, приняв душ, переоделся и вышел из спортивного зала, к нему подошел молодой, хорошо одетый человек и попросил его уделить ему пять минут для разговора. Андрей, привыкший к тому, что ему постоянно задают вопросы многочисленные корреспонденты, согласился на этот разговор.
  Только, давайте, зайдем в кафе и немного перекусим,- предложил он своему собеседнику, - А то, знаете, после тренировки, я чертовски голоден.
  Конечно, конечно, - поддержал его молодой человек, - Признаться, и я не прочь перехватить чего-нибудь.
  Они свернули в ближайшее кафе, заняли угловой столик, и каждый из них сделал себе заказ.
  О, так вы любите спагетти? - удивился незнакомец, увидав, что наш герой заказал себе бифштекс с кровью и тарелку макарон.
  Представьте себе, да, - подтвердил Андрей, - Как утверждают врачи, для спортсменов нет ничего полезней этой пищи.
  Вообще-то, я не очень доверяю врачам, - покачал головой молодой человек, - На мой взгляд, все они шарлатаны, но тут, они, безусловно, правы. Не даром спагетти - любимое блюдо моего народа.
  Так вы итальянец? - догадался Андрей.
  Я американец, - улыбнулся незнакомец, - Но мои предки прибыли в Америку из Италии. Просто, мы чтим обычаи наших предков.
  Это разумно, - согласился с ним Андрей, - Но все-таки, хотелось бы узнать, о чем вы хотели со мной побеседовать?
  Прежде всего, я хочу сказать, что видел ваш бой с Диком Салливаном, и хочу выразить вам свое восхищение.
  В ответ на этот комплимент, Андрэ только сухо поклонился.
  Во-вторых, - продолжил его собеседник, - Я слышал вашу перепалку с Джимми Харрисоном.
  В-третьих, вы произвели на меня впечатление настоящего спортсмена.
  Не пойму, к чему это перечисление, - недоуменно пожал плечами Андрей, которого уже начал утомлять этот разговор.
  Подождите одну минуту, и вам все станет ясно, - успокоил его итало-американец, - Потому, что сейчас я вам сообщу то, чего вы, по-видимому, еще не знаете.
  После этих слов, Андрей взглянул на своего собеседника с некоторым интересом. В самом деле, кто он такой, этот итальянец, который, судя по всему, приехал сюда из Чикаго, и что он может ему сообщить интересного, чего, по его словам, сам Андрей не знает?
  Начну с того, - проговорил итальянец, отпивая из стакана клюквенный морс, - Что, пока вы с тренером были заняты на стадионе, твой промоутер активно изучал тайную жизнь Чикаго. Он посещал различные "speakeasy" - злачные места, где не только выпивал, но и играл в рулетку. Причем игра так его затянула, что уважаемый Тим Силверстоун проиграл все, что у него было, и даже влез в большие долги. Вы, наверное, спросите меня, как такое могло произойти? - обратился он к Андрею, который молча слушал его, не перебивая, - Отвечу вам. Просто ребята Аль Капоне подставили ему одну смазливую и весьма ловкую девочку, которая и подбила его на эти сумасбродства. А вот, когда Тим увяз, как следует, они отвели его в один тихий кабинет, и поговорили с ним так, как умеют говорить эти ребята. В результате, он был готов на любые условия, лишь бы они его отпустили живым и здоровым. И вот, что они совместно придумали. Следующий бой, ты проводишь с Джимми Харрисоном, который на глазах у всех зрителей, так облажался с Томом Чейзом. Тут еще, так кстати, подвернулась ваша с ним стычка. Интерес к бою будет сумасшедшим. Ставки на тотализаторе уже принимают по всей Америке, и принимают их из расчета три к одному, в твою пользу. Дальше, может быть и четыре к одному. Вот они и поставили Тиму условие - уговорить тебя сдать бой, а если не удастся уговорить, то подсыпать тебе чего-нибудь в питье, чтобы ты не смог драться в полную силу. На этом ребята Аль Капоне надеются сделать миллионы. Вот по этой причине, я и прибыл сюда из Чикаго, чтобы предупредить тебя этом.
  Над столом повисло напряженное молчание. Итальянец, ждал, какова будет на это известие реакция Андрэ, а Андрэ, в свою очередь, прикидывал, правду ли сказал ему незнакомец? Вспоминая поведение своего промоутера в этой поездке, и его плохое настроение в конце ее, он пришел к выводу, что итальянец ему не соврал. Только откуда у него все эти сведения, и чего он так печется о моральной стороне этого дела? Об этом он и спросил своего собеседника.
  Я бы мог сказать, что я такой честный, и что всякий обман мне претит, - усмехнулся итальянец, - Но, боюсь, ты мне не поверишь.
  Правильно боишься, - подтвердил Андрэ, - Я не вчера родился и знаю, что ни один американец не поедет из Чикаго в Нью-Йорк, чтобы исправить несправедливость, если только за этим не стоят большие деньги. Итак, мистер, повторяю свой вопрос: "Что же вам нужно"?
  Браво! - воскликнул итальянец, сопровождая свое восклицание энергичным жестом, одним из тех, которыми эта нация сопровождает свои эмоциональные разговоры, - Сразу видно, что ты умный человек, не только на ринге, но и вне его. А потому, не буду ходить вокруг да около. Скажу прямо, да, мы заинтересованы в твоей победе над Джимми Харрисоном, потому, что поставили на тебя огромные деньги, и еще потому, что хотим крупно насолить этому выскочке Аль Капоне. Мы, это ребята Буга Морана. Да будет вам известно, молодой человек, - разъяснил итальянец Смиту, по его лицу увидев, что он не понимает о чем идет речь, - Что пресловутый Аль Капоне держит под своим контролем только южную часть Чикаго, северную же часть города контролирует группировка Буга Морана. Так что, время от времени, нам приходится сталкиваться с этими ребятами и доказывать им, что не только они имеют право на свою долю пирога. Вот почему я и приехал в Нью-Йорк, для разговора с тобою. Мне поручили передать тебе, что если ты победишь Харрисона, то мы готовы поделиться с тобой частью прибыли. Ну, скажем, двести пятьдесят тысяч, тебя устроит? - И он замолчал, впившись в лицо Андрэ своими хищными глазками.
  А тот долго сидел молча, обдумывая сложившуюся ситуацию. А ситуация, надо сказать, была скверная. Победив Харрисона, он наживет себе врага в лице всемогущего Аль Капоне. Проиграв, перейдет дорогу Бугу Морану. И в том и в другом случае, ему несдобровать. Но, к чести Андрэ, надо сказать, что выбор свой, в душе, он сделал сразу. Оставалось только его озвучить.
  Передай своему шефу, что я спортсмен, и драться буду честно, - сказал он итальянцу, - Не знаю, смогу ли я победить Джимми Харрисона, но обещаю, что я сделаю все для этого. А теперь, прощай. - Андрей встал из-за стола, бросил на стол десять долларов за обед, кивнул на прощанье итальянцу и вышел из кафе.
  
  Между тем год, проведенный Андреем в Америке, подходил к концу. Через неделю Сашка Дерман должен будет открыть окно перехода в условленном месте, и всё, прощай Америка. Будет ли он скучать по Америке 30-х? Андрей задумался. Нет, пожалуй, нет. Конечно, вспоминать он ее будет, но без ностальгии. Если здесь и были у него приятели, то только в порту, а после, только соперники, почитатели и завистники. Нет, такая жизнь не для него. Да, если честно, надоело ему драться.
  Вот съезжу в Чикаго, выйду в последний раз на ринг, против Харрисона, и всё. На этот раз, точно завяжу, - подумал Андрей, - И пусть потом все думают, куда это делся Андрэ Смит? Это даже хорошо, что я не стану чемпионом мира.
  Андрэ сам не знал, почему, но чувствовал, что не надо оставлять явного следа в прошлом времени. А чемпион мира, что ни говори, это уже след. А так: ну был какой-то боксер, блеснул и пропал. Мало ли их было, таких в истории? Кто их потом вспомнит?
  Андрэ беспокоило, в последнее время, поведение Тима Силверстоуна. Тот постоянно заводил туманные разговоры о возможности заработать очень хорошие деньги, потом принялся всерьез обхаживать Боба Дейли и Андрэ. Наконец, он сделал предложение Андрэ, сдать бой за 250 тысяч долларов. Андрэ ответил уклончиво, что, мол, деньги, в самом деле, хорошие, но что скажет тренер? На что, обрадованный Тим ответил, что с ним он уже договорился, и дело только в Андрэ.
  Тогда, пусть он сам мне скажет об этом, - ответил Андрэ и закончил на этом разговор.
  Вечером, того же дня, к нему подошел Боб Дейли и чувствуя себя неловко, и словно оправдываясь, заявил ему, что конечно драться всегда надо честно, но за такие деньги, можно и упасть на ринге.
  Как скажешь, тренер, - хлопнул его по плечу Андрэ, - Не переживай так, я тебя не подведу.
  И Боб облегченно улыбнулся: он должен был себе признаться, что для него очень важно было не потерять уважение ученика, а раз тот все понял и не стал его позорить, то, стало быть, все в порядке. Теперь вся их команда пребывала в хорошем настроении. Тим, потому, что его жизни больше ничто не угрожало, Боб, потому, что появилась возможность хорошо заработать, а Андрэ, потому, что мог не бояться, что ему до боя подсыпят в еду какого-нибудь яда. В таком хорошем настроении и прибыли они в Чикаго.
  
  
  
  
  
  Глава 13
  
  
   Испытай, кто ты - трус иль избранник судьбы,
   И попробуй на вкус настоящей борьбы.
  
   В. Высоцкий.
  
  
   В этот раз, приезд Андрэ в Чикаго не остался незамеченным. Едва он сошел с поезда, как его окружили многочисленные репортеры. Засверкали вспышки фотоаппаратов, и со всех сторон посыпались многочисленные вопросы. Минут десять Андрэ обстоятельно отвечал на них, но потом Боб Дейли взял инициативу в свои руки и закончил это интервью словами: "А теперь извините, нам нужно поселиться в отеле и начинать готовиться к бою. Они уже повернулись, чтобы уходить, когда женский голос из толпы бросил им вслед,
  А для чего?
  Не понял, - повернулся на голос Андрэ, - стараясь определить, кто же задал этот вопрос?
  Вскоре он отыскал в толпе задорное, молодое девичье лицо. Девушка-репортер с вызовом встретила его взгляд.
  Я спросила, для чего вам нужно готовиться? Ведь в городе уже в открытую говорят, что вы договорились лечь в седьмом раунде. Так стоит ли для этого готовиться? Или вы репетируете, как бы упасть правдоподобнее?
  И от кого же, если не секрет, идут эти слухи? - поинтересовался Андрэ, одновременно, успев заметить, как изменился в лице Тим Силверстоун.
  Из надежных источников, - не моргнув глазом ответила репортер.
  В этом деле, единственный надежный источник - это я, - отрезал Андрэ, - А я вам заявляю, что приехал сюда для того, чтобы победить. Не знаю, удастся ли мне это сделать, но знаю наверняка, что приложу все усилия, для того, чтобы добиться победы.
  Все равно, я вам не верю! - воскликнула девушка.
  Об этом вы мне скажете послезавтра вечером, после боя, - и Андрэ, вместе со своей командой проследовал до ближайшего такси, которые уже появились к тому времени в Чикаго.
  Хотелось бы знать Тим, - обратился Андрэ к своему промоутеру, когда они вылезли из таксомотора возле отеля, - Это не ты, случайно, распустил эти слухи? Но, взглянув на его лицо, и увидев, что он весь бледный и потный, только махнул на него рукой,
  А впрочем, какая разница? Единственно, что я хочу сказать, братцы, это то, что мы с вами по уши в дерьме.
  А слухи продолжали упорно преследовать Андрэ до самого начала боя. Ему надоело перед всеми оправдываться, и он просто пропускал все вопросы, замечания и даже насмешки людей мимо ушей.
  Естественным результатом этих разговоров стало то, что ставки на тотализаторе стали приниматься 10:1, в пользу Харрисона. Тогда Андрэ незаметно ускользнул из своего номера и поставил несколько ставок на самого себя, на общую сумму в 100 тысяч долларов.
  Вот и настал день боя. Все билеты на стадион были распроданы заранее, когда зрители еще надеялись на настоящий бой, поэтому нет ничего удивительного, что трибуны встретили появление Андрэ в ринге оглушительным свистом. Какие только оскорбления не бросали ему в лицо любители бокса, еще месяц назад готовые носить своего любимца на руках? К счастью, Андрэ на них не реагировал. Он понимал состояние зрителей, но также понимал, что сам он ни в чем не виноват. Хотя, среди зрителей были и такие, которые продолжали верить в него. Так, в первых рядах, у ринга, Андрэ заметил Тома Чейза, который приветственно помахал ему рукой и Уила Синклера, который также приветствовал его дружеским жестом. Он все это видел и даже ответил на эти приветствия, но сам уже был настроен на бой. Это сейчас было самым главным: ринг, его соперник, Джимми Харрисон, и он сам на этой сцене. Все остальное, сейчас - это только декорация. В его голове вдруг пронеслись строки из стихотворения, которое врезалось ему в память, когда он только начал заниматься боксом,
  
  
  Ты, словно бы, в колодце из стекла.
   Здесь понимаешь, у канатов стоя,
   Как он далек от стужи и тепла,
   Особый этот микроклимат боя.
  
  Да, - подумал он, - В самом деле, как в колодце из стекла. Здесь каждый человек виден насквозь. Здесь сразу каждому становится ясно, кто ты такой - трус, лгун, себялюбец, гордец или настоящий человек и мужчина? Ну, что же, судите сами, люди.
  Раздалась команда, - "Бокс", - и Андрей принялся танцевать вокруг Харрисона, нанося ему быстрые, хлесткие джебы. Надо отметить, что сам Харрисон не терял времени зря и подошел к бою с Андрэ в отличной форме. Он знал, с кем ему придется иметь дело, и с его стороны не могло быть никакой недооценки соперника, как это было в его первом бою, с Чейзом.
  Перекрываясь перчатками, и контролируя центр ринга, он старался ограничивать перемещения Андрэ и теснить его к канатам. К его несчастью, соперник слишком хорошо двигался и постоянно менял направление движения. Поэтому, в первом раунде, запереть его в углу ринга Джимми не удалось ни разу, но Харрисон был слишком опытным боксером, чтобы переживать по этому поводу. В первых раундах такие вещи удаются только со слабыми соперниками. Но, если постоянно гнуть свою линию и не паниковать, то в любом бою, с любым соперником у тебя обязательно будет хотя бы один шанс, для того, чтобы нанести сильный точный удар, и тут, главное, не пропустить этот, может быть, единственный момент. Правда, следовало признаться, что соперник у него сегодня был серьезный. Джимми сразу почувствовал, что удары Андрэ гораздо резче и опаснее, чем у Чейза. Уже после первого раунда, губы Харрисона были разбиты, и под левым глазом стал набухать синяк. Сам же он по настоящему ни разу не достал своего соперника. Но, это еще первый раунд. В одном Джимми был уверен, в том, что до последней секунды пятнадцатого раунда он сохранит силы для нокаутирующего удара. Стоит ему только попасть точно в цель, и ни один человек в мире не устоит на ногах. Как говорят в Америке: "У панчера всегда есть шанс", и этот шанс он сегодня не упустит.
  Еще три раунда прошло в том же ключе. Харрисон наступал, а Смит кружил вокруг него и обстреливал его с дистанции прямыми ударами.
  Постепенно трибуны перестали освистывать действия Андрэ, и начали встречать его удары и уходы одобрительными аплодисментами. В самом деле, не похож был Андрэ на того человека, который пришел проиграть бой. Напротив, удары его становились все опаснее, и он уже позволял себе, порою, взрываться длинными встречными сериями. Все это не могло укрыться и от Боба Дейли, который взволнованно шепнул на ухо своему ученику,
  Ты что делаешь? Не забудь, ты должен проиграть этот бой.
  Не бойся, - отвечал ему Андрэ, - Я все помню. Не думаешь же ты, что я должен просто лечь, чтобы любому дураку стало понятно, что его просто надули?
  Наконец, в восьмом раунде, когда Харрисон уже порядком вымотался, Андрэ включил свою тяжелую артиллерию и обрушил на своего грузного соперника шквал ударов с обеих рук. Он бил короткими сериями: три-четыре удара, моментальный уход, и тут же, еще серия. Он продолжал наслаивать серии, одну на другую. Самое страшное для соперника было то, что Андрэ не давал ему времени для передышки. Только Джимми казалось, что соперник отскочил, и можно было расслабиться, как на него снова обрушивались удары. При этом силы вытекали из Харрисона, как будто он был надувной игрушкой, и кто-то вынул из него пробку. Джимми понял, что если не ударит своего противника сейчас, то все для него будет кончено. И именно в этот момент, Андрэ раскрылся. Он, вроде бы, поскользнулся и опустил свою левую руку. Джимми бросился вперед и вложил в свой правый прямой всю свою силу. И тут, в глазах у него погас свет... Когда он пришел в себя, то оказалось, что лежит он в раздевалке, а вокруг него суетятся какие-то люди, суют ему под нос нашатырь, и чем-то растирают ему виски. Он приподнялся с кушетки, на которой лежал, недоуменно посмотрел вокруг. Наконец, он узнал, среди окружавших его людей своего тренера и спросил у него,
  Где я?
  Слава богу, на этом свете, - ответил ему тренер и недовольно добавил,
  Нельзя же так бросаться на встречный удар. - Потом подумал немного и горестно махнул рукой, - Хотя, что ты мог сделать? Он просто обманул тебя, обманул, как ребенка.
  А в это же время, на ринге стоял, приветственно вскинув руки, Андрэ Смит. Он купался в лучах славы, а стадион ревел от восторга. Все это было похоже на сказку. Люди, еще полчаса назад чувствовавшие себя обманутыми и разочарованными в своем любимце, вдруг поняли, что это они были виновны в том, что незаслуженно оскорбляли боксера, а он оказался на высоте, не продался за грязные деньги, не предал их. И теперь зрители старались, как могли, искупить свою вину. Они надрывались в приветственных криках и овациях. Самое же главное, это то, что люди поняли, что даже в это время, нашелся человек, который не побоялся выступить против мафии, и это вселяло в них надежды на скорые перемены.
  Андрэ в последний раз поклонился зрителям, спустился с ринга, пробился сквозь толпу к Тому Чейзу, обнял его и прокричал ему в ухо,
  Я ухожу. Верю, что ты будешь следующим чемпионом. Всегда оставайся человеком. Прощай.
  Он обнял Тома на прощание и стал пробираться сквозь толпу к раздевалке.
  К счастью, ему на помощь пришли полицейские, которые окружили его плотным кольцом и прокладывали ему сквозь толпу дорогу, иначе возбужденная толпа могла разорвать его на сувениры.
  Оказавшись в раздевалке, Андрэ схватил все свои вещи из шкафчика и заперся с ними в туалете. Там он достал из своего костюма зажигалку, щелкнул крышкой и открыл окно перехода к себе в комнату, в Нью-Йорке. После этого он открыл внутренний замок туалета, прыгнул в "окно" и захлопнул его за собой.
  "Еще одной загадкой в мире стало больше", - улыбнулся он, представив, как станут искать его члены его команды, репортеры, полиция и чикагская мафия.
  
  
  
  
  Глава 14
  
  
   Домой! Домой! Пора домой!
  
   Сектор Газа.
  
  
  Теперь мы с Вами, уважаемый читатель, снова вернемся к Сашке Дерману, которого, если Вы еще не забыли, мы оставили в квартире Андрея, за чтением письма.
  Прочитав письмо, Сашка решил не торопиться, справедливо полагая, что это сейчас ни к чему, и предпочел лечь спать, чтобы как следует выспаться, а уже с утра, на свежую голову, занялся спасением Андрея. Умывшись и позавтракав, что еще раз показывает нам его предусмотрительность, Сашка вынул зажигалку и приступил к действию.
  "Вот только, каким образом точно рассчитать время"? - подумал он, первоначально.
  Пришлось ему малость поэкспериментировать. Опуская подробности того, как он открывал окно на день, месяц и год назад, и выяснял дату и время, слушая радио и смотря телевизор. Скажем только, что в конце своих экспериментов, Дерман с точностью мог попадать в нужный год, день и время. Теперь, оставалось попасть в Америку, в нужное место, а уже оттуда, отправиться в нужное время.
  Сашка открыл "окно", в ту же точку, куда они высаживались с Андреем, во время их первой вылазки в Америку, а уже оттуда, регулировкой подвел "окно" к железной решетке у того тупика, где они расстались в последний раз. По счастью, в это время, в условленном месте никого не оказалось, и успокоенный этим Дерман вылез наружу. Он огляделся по сторонам, а потом набрал комбинацию 1931-го года. Ждать ему пришлось не долго. Вскоре послышался шорох чьих-то быстрых шагов, и в окно, с той стороны, быстро проскользнула худая, знакомая фигура. Андрей, а, как вы, наверное, уже догадались, это был именно он, настороженно огляделся по сторонам, убедился, что Сашка закрыл окно перехода, и только тогда облегченно вздохнул и обнял своего друга.
  Ну, здравствуй, чертяка. Надо же, как я по тебе соскучился, впрочем, не только по тебе, - поправился он, - По нашему времени, по нашим людям и, не поверишь, по нашей стране. Но, прости, обо всем этом, чуть позже. А сейчас, работать, работать и еще раз работать.
  Он вынул из кармана свою зажигалку,
  Попробуем создать переход в одно интересное местечко.
  Пару минут он занимался настройкой, затем удовлетворенно хмыкнул, открыл проход, еще подкрутил колесики, после чего, выглянул в образовавшееся окно и поманил к себе Сашку. Дерман пролез следом за Андреем и остановился, изумленно оглядываясь по сторонам. Они находились в чьей-то квартире.
  Где это мы? - спросил он у друга.
  А бог его знает, - ответил тот небрежно, - Но, пятьдесят лет назад на этом месте была квартира, которую я снимал. Теперь, наша задача, отсюда пойти на пятьдесят лет, в прошлое. Для этого нам понадобится уже твоя зажигалка.
  В ответ, Сашка только кивнул головой и начал крутить колесики. Когда он открыл переход, то друзья увидели комнату со старой обстановкой: железной кроватью, печкой-буржуйкой, дубовым столом, покрытым белой скатертью, и деревянными стульями. На стене, на самом видном месте висел отрывной календарь.
  Ну, как, молодец я? - похвалился Андрей, указывая на календарь.
   Да, это ты хорошо придумал, - одобрил Сашка, - А так бы тыкались, как слепые котята.
  Он слегка подрегулировал время и добился того, чтобы на календаре было 10 февраля. Андрей вылез наружу, Сашка же остался на этой стороне, держа окно открытым.
  Теперь будет самое интересное, - как конферансье, объявил Андрей и вновь открыл окно. Он повозился со своей зажигалкой, отыскивая в городе контору "Аполлона", наезжая на его сейф и убирая тем самым его дверцу.
  Ву а ля! - произнес он и сделал ручкой приглашающий жест в направлении сейфа. Сашка пригляделся и ахнул.
  Перед ними лежали кипы денег. Их там было неимоверно много. От такого зрелища, он чуть было не лишился чувств. Однако Сидоров привел его в себя.
  Теперь, быстро, - скомандовал он и стал кидать Сашке пачки.
   Полчаса они работали как одержимые, перетаскивая содержимое сейфов. Наконец дело было закончено. Андрей перешел на эту сторону окошка и закрыл за собою ход. Таким образом, все деньги оказались в его квартире. После чего, Андрей с Сашкой на время расстались. Андрей остался в 1931-м году и отправился в банк, а Сашка пошел гулять по Америке 1985-го года. Предварительно они договорились, что встретятся через шесть часов.
  Увидев Андрея, управляющий, по привычке, сделал приветливое лицо, но сам, наверняка, забеспокоился, не захотел ли клиент снять со счета свои деньги? После взаимных приветствий и рукопожатий, Андрей спросил у управляющего, где они могут поговорить с ним о делах, не будучи подслушанными или отвлекаемыми посторонними. Тот Внимательно посмотрел на клиента, потом понимающе кивнул головой и пригласил его в свой кабинет. Закрыв за собой дверь кабинета, он указал клиенту на диван, а сам занял место в кресле за своим рабочим столом.
  Итак, - спросил он, - Я вас внимательно слушаю.
  Хочу пополнить свой вклад в вашем банке, на тех же условиях, но хочу это сделать быстро и сугубо конфиденциально.
  Конфиденциальность, это наш девиз, - поспешил его успокоить управляющий, который и сам успокоился, как только узнал, что речь идет не о том, чтобы забрать деньги, а о том, чтобы положить новую сумму. - Мы сделаем все, чтобы оформить вклад быстро, и не привлекая постороннего внимания. Разрешите поинтересоваться, о какой сумме идет речь?
  О десяти миллионах долларов.
  Какой? - глаза управляющего полезли на лоб, от удивления, - Простите, я наверное не расслышал?
  Нет, нет, - улыбнулся Андрей, - Вы не ослышались. Я хочу положить на ваш счет десять миллионов долларов, и хочу сделать это в ближайшие шесть часов. Это мое условие. За это время вы должны перевезти деньги в свой банк, оприходовать их, и выдать мне все необходимые документы. Повторяю, информация о том, что я положил эти деньги в ваш банк, должна остаться в стенах этого банка. Надеюсь, вы меня понимаете? Если необходимо заплатить людям, чтобы они молчали, я готов это сделать.
  Это уже лишнее, - заметил управляющий, - У нас солидная организация и мы знаем, как такие дела делать.
  Кстати, - улыбнулся Андрей, когда все организационные вопросы были решены, - Неудобно, как-то, я так и не знаю вашего имени.
  Фрэнк Поттер, - представился управляющий, и они пожали друг другу руки.
  Через пятнадцать минут большой фургон отъехал от здания банка. В нем, кроме водителя и Андрея, находились еще два сотрудника банка с холщевыми сумками. Фургон подъехал к дому, где находилась квартира Андрея, и распахнул свои двери. Целых полчаса ушло на то, чтобы перенести из квартиры в фургон все дензнаки, и еще час, на дорогу к банку и перенос их в его хранилища. Далее, наступила самая кропотливая часть работы: деньги надо было пересчитать и проверить. Надо сказать, что мистер Поттер проявил себя умелым управляющим. Банк закрылся на ревизию, и все его сотрудники были заняты проверкой. В результате, они уложились в отпущенное им время. К концу шестого часа, Андрэ получил документы на десять миллионов, шестьсот семьдесят пять тысяч долларов США.
  Всегда рад вас видеть в нашем банке, - сказал Андрею Фрэнк Поттер, пожимая ему прощание руку, и Андрэ поспешил домой, где его уже ждал Дерман.
  Ну, как успехи? - поинтересовался Сашка.
  Все в порядке, - устало улыбнулся тот в ответ.
  Теперь, домой?
  К сожалению, нет. Рад бы, но необходимо сделать еще одно, на этот раз, последнее дело, без которого, вся эта комбинация была бы невозможна.
  Дерман только сокрушенно вздохнул, наблюдая, как Андрей, в очередной раз, набирает какой-то код на своей зажигалке.
  Ну и что было в этот раз? - спросил он, когда его приятель, наконец, снова появился.
  Должен же я был положить себе те деньги, которые у меня, вдруг, появились, словно ниоткуда, и без которых у меня не было бы никакого вклада в банке? - объяснил приятелю Андрей.
  Но теперь то, всё?
  Всё! - улыбнулся Сидоров, - Теперь, домой.
  
   ------------------------------------
  
  Когда "окно" за их спиной закрылось, и Андрей оглянулся вокруг и увидел родную обстановку своей квартиры, в восемьдесят пятом году, он, вдруг, почувствовал, насколько он устал. Не помогал даже знаменитый медальон. Он прошел на кухню, сел на стул и сказал, обращаясь к Сашке,
  Теперь, давай выпьем!
  Дерман внимательно посмотрел на своего приятеля, и только теперь заметил, как тот изменился. Щеки его словно впали, губы и глаза стали жестче, и весь он как-то, вдруг, повзрослел.
  "Да, друг", - подумал Сашка, - "Видать не сладко тебе пришлось там, в прошлом". - И еще одна мысль, почему-то пришла ему в голову, - "Наверное, так выглядели люди, которые возвращались домой с войны? Крепко же тебе досталось в счастливой Америке", - но вслух он произнес,
  А, давай! - и полез за бутылкой вина в холодильник.
  Нет, Сашка, - остановил его Андрей, увидав бутылку, "Цинандали", - Давай водки. Я русский и вернулся домой, в Россию! Водки хочу!
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"