Аннотация: Может ли смена обстоятельств определять цену чувств?
Едва успевая отползать от подбирающейся темноты, оно лезло всё выше и выше. Оглядываясь вниз, было и страшно и одновременно непонятно, куда исчезает то, что совсем недавно его окружало. Казалось, будто всё снизу съедалось каким-то ужасным чудовищем, оставляя после себя чернеющую пустоту. А наверху был свет! Там виднелась, освещенная лучами уходящего куда-то солнца, вершина высокого дерева, к которой оно изо всех сил еще неумело, но ползло, ползло неостанавливаясь, боясь быть съеденным догоняющей неизвестностью. И вот, наконец, лезть было уже некуда. Пугающее ощущение боли от потери чего-то очень важного, интересного и ещё неизведанного, надвинулось на него вместе с всепоглощающей темнотой.
- Это конец! - донеслось из глубины дрожащего от страха тела, - почему так несправедливо всё устроено, ведь только-только ему открылся этот чудесный мир и, не успев даже немного его разглядеть, он начал уже исчезать. Куда подевались такие приятные тепло и свет, благодаря которым всё вокруг казалось прекрасным и интересным? Как мало, как мало довелось увидеть и узнать, не успев еще оценить это чудо называемое - жизнь.
Неожиданно, с последним ушедшим лучом, внутри тела что-то оборвалось и застучало так быстро и громко, как будто пыталось вырваться наружу и улететь за спрятавшимся куда-то светом. А тем временем и без того страшная темнота начала наполняться какими-то странными и еще неизвестными для него звуками. Ему, почти онемевшему от ужаса, захотелось закричать во весь голос и позвать на помощь того, кто должен был всегда находиться рядом, защищать и согревать. Но из груди с большим трудом вырвалось только тихое дрожащее: " ма-а-а...". Оцепенев от страха, оно вцепилось за ветки верхушки, закрыло налившиеся слезами глаза и, раскачиваясь под порывами прохладного сырого ветра, приготовилось умирать.
Время остановилось...
***
...Боясь увидеть такое, что могло оказаться ещё страшнее темноты, ему с трудом удалось заставить себя приоткрыть лишь один глаз и вдруг.... О, чудо! Где-то там, вдали, хотя и совсем с противоположной стороны, появился тоненький светлый лучик. От него во все стороны разбегалась эта страшная темнота, открывая неповторимый своей красотой мир. Такое смешанное чувство облегчения, надежды и желания жить, было для него ещё неизведанным и на столько сильным и приятным, что заставило восторженно закричать: "у-у-у...". Это было для него первое в жизни, несравнимое ни с чем чувство настоящего счастья. Ему казалось оно останется с ним навсегда таким же ярким и прекрасным, как и сейчас.
Незаметно, вместе с исчезающей тьмой, уходило и ощущение опасности. Становилось всё теплее, а воздух наполнялся знакомыми запахами и звуками. Оно отцепилось от веток и полезло вниз - туда, где уже появлялось всё то, что совсем недавно на его глазах исчезало, как будто бесследно и навсегда. Дрожь и вялость быстро прошли, дышать стало легче, и только изнутри настойчиво давало о себе знать тягучее ощущение голода, заставляющее торопиться на то место, откуда оно появилось, и где должно было жить.
Ему без особого труда удалось спуститься с дерева и сразу заняться охотой. Голодное и злое оно бегало, гоняясь без разбору, то за одной, то за другой козявкой и, наконец, наевшись вдоволь, улеглось подремать на гладком теплом камне под лучами яркого солнца.
Обстоятельства постепенно менялись и, по мере переваривания пищи, для него всё вокруг становилось простым и обыденным. Уже ему не помнился, ни тот ужас, казавшийся совсем недавно, концом его жизни, ни тот первый лучик света, казалось бы, спасший его. Oно сытое и довольное, медленно привыкало теперь к приятной и уже обычной обстановке. Обострённое восприятие окружающего мира, которое заставляло кричать только что трепетное "ма-а-а..." и восторженное "у-у-у..." и то, что недавно, казалось для него самым ценным в жизни , незаметно прошло и сменилось на другие мгновения радости, выраженные такими довольными и уже обычными стонами с похрапыванием и урчанием в животе...
Всё становилось, наконец, на свои места и пошло так, как ему хотелось и, казалось, должно было быть уже всегда...
А тем временем тени удлинялись, и солнце медленно уходило вниз...