Мы с Наташей дружили с университета. Практически все студенческие годы мы провели, таскаясь по различным сомнительной репутации заведениям и мероприятиям, обсуждая все и всех на свете, и абсолютно пренебрегая глупыми условностями типа того, что девушка должна быть женственной. Туфли на каблуках и мини юбки валялись в шкафах за ненадобностью, а джинсы, растянутые свитера и ботинки возводились в культ. Случайные, недолгие и в большинстве случаев несерьезные связи с противоположным полом перетирались на общих девичьих, если можно так сказать, собраниях и приводили к одному неизменному выводу: "Наше время ещё придет, и мы им всем ещё покажем"

Время, действительно, шло, студенческие годы подходили к логическому завершению большой пьянкой по случаю выдачи вожделенного диплома. И вот в это самое время, когда остается всего лишь последний рывок и последующий пинок во "взрослую" жизнь, у меня случилась любовь.

Каждая девушка согласится со мной в том, что в голове у каждой этой упомянутой девушки сидит образ идеального мужчины. Для кого-то это двухметровый спортсмен с горой мускул, для кого-то одинокий, измученный страданиями вдовец с аскетичным лицом, а для кого-то и интеллектуал-ботаник, бывает и такое. Мой мужчина был высокий, молодой, преуспевающий работник в крупной фирме с перспективой роста, мягкий, нежный, обаятельный, и обязательно в очках - всегда имела страсть к умным мужчинам и очки считала необходимым главным показателем. Что же, я его нашла.

Есть мнение, что большинство пар знакомятся на свадьбах. Девушки, яко бы, представляют себя на месте невесты и являются достаточно легкой добычей для разгоряченных алкоголем и поэтому вполне раскованных, что не скажешь о них в трезвом виде, мужчин. Моя ситуация обострялась ещё и тем, что я поймала букет невесты. Знакомство завязалось быстро и развивалось бурно. Уже через неделю мы с Антоном гуляли за ручку и как школьники целовались в темных переулках. Я забросила все свои дела, достала из шкафа приличные босоножки и даже купила пару тюбиков помады. А Наташка, потерпевшая неудачу в отлове потенциальных кавалеров на той свадьбе, стойко терпела мои стенания и стойко продолжала писать диплом, на который я в свою очередь забила.

Мужчина мечты вел себя как обыкновенный мужчина мечты. Дарил букеты цветов, водил в рестораны и катал на такси. И я, привыкшая к толкотне автобусов и котлетам по-киевски в универской столовке, таяла, как крем-брюле на солнце. "Боже, - думала я - спасибо тебе за то, что ты свел его родителей друг с другом". Но откуда же я могла знать, что Бог приложил руку не только к этому.

Разговоры на тему религии начались не сразу. Сначала был ненавязчивый подарок в виде золотой цепочки с крестиком. Потом ненавязчивое любопытство, почему же его цепочка носится, а крестик игнорируется. А я, тоже ненавязчиво ответила, что с Богом тесной связи не имею и поэтому крестик носить не хочу. Ах, мой милый идеальный мужчина, с тоской вспоминаю те темные весенний вечера, которые мы проводили, беседуя на тему теологии и твоего пути к Богу, в место того, что бы хотя бы просто целоваться. А потом обнаружилось, что по воскресеньям видеть меня он не может, так как это день общения с Богом, и секс до венчания им не признавался и назывался не иначе, как "сношение с женщиной". Милый, интеллигентный молодой человек в считанные дни превратился в банального религиозного фанатика. А прочитанная в Интернете история о том, как подобный тип зарезал жену и двух детей, посчитав, что в них вселился дьявол, так напугала меня, что я, отнюдь не сильная личность, перестала подходить к телефону. Проревев вечер в Наташкино плечо, и потом с ней же напившись для смелости, все-таки я вернулась к свободной и легкой жизни грешницы, заявив Антону, что признаю секс не только до свадьбы, но и в других, порой и изощренных формах.

Мы отмечали мое возвращение салютом из шампанского и уже расшатанных босоножек. Диплом стал потихоньку писаться, а жизнь приходить в норму. Только вот теперь образ идеального мужчины претерпел такие изменения, что превратился в абстрактный набор каких-то положительных качеств и напрочь потерял очки. Что ж, время идет и все меняется. Но тут влюбилась Наташа...

Мужчина её мечты был романтиком. Высокий и красивый, он уже долгое время приводил Наташку в состояние легкого нестояния, бродя с отрешенным видом по коридорам нашего университета. И вот оно, чудесное мгновение, когда двое одиноких людей соединяет случай - они ехали в одной маршрутке, и молодой человек решился познакомиться. Потом были долгие разговоры по телефону, праздное гуляние в пустынных парках, стихи и страстные признание в любви. Стихи действительно были, Денис читал её наизусть Есенина, цитировал различные шедевры классической литературы, которые потом она пересказывала мне. Для простой среднестатистической студентки экономического факультета рассуждения о жизни и смерти, о любви и страсти были все равно, что черная икра для хомячка: бедное животное либо вырвет, либо оно сдохнет. Так и Наташка. Через пару недель общения, у неё, заваленной подаренными Денисом книгами и дисками с психоделической музыкой, появилось легкое чувство неполноценности. Эту музыку слушать она могла, только укрывшись с головой одеялом, в расплывчатых сюжетах книг путалась и забывала, с чего все начиналось. Апогей комплекса неполноценности наступил в тот момент, когда на невинный вопрос о том, кто её любимый писатель Наташа с нескрываемой гордостью ответила Шолохов, а Денис с нескрываемым восхищением похвалил её за тонкое чувство юмора.

В моей квартире раздался телефонный звонок. На определителе светился Аленкин номер. Злая, как сто чертей от того, что "всегда везет всем, но не мне" и "я сижу дома уже две недели, а она там где-то шляется", я взяла трубку:

- Лизка, что плохого в Шолохове? - голос Наташки был на грани срыва от возмущения и шока.

- Вроде ничего. Я его в школе читала.

- А я читала "Поднятую целину" два раза, - многозначительное молчание на другом конце провода, - И каждый раз в конце плакала.

- Я рада, что ты оказывается такая тонкая натура. С чего только? Ты что, с книжных полок пыль вытирала?

- Нет, - на этот раз свирепое многозначительное молчание - Я приеду?

- Можно. Может, лучше я, а то я что-то за тебя опасаюсь. Ты здорова?

- Здорова! Но видимо, только я одна, - ещё одна пауза - И ты.

- Спасибо - но в трубке уже гудки.

Реанимация Натахиного самолюбия затянулась до позднего вечера. А назавтра был понедельник - мы сдавали диплом. Густая, тяжелая жара висела в аудитории. Не менее тяжелый кулак провидения висел и над нашими головами, но, видимо каски шахтеров или каких-либо других представителей опасных для жизни профессий крепко вросли в наши макушки за пять лет валяния дурочки. Извалянная в университетской пыли дурочка совершила последний благородный жест, подарив нам удачу на этот день, и благополучно скончалась. Скончались и наши простые студенческие радости. А через неделю, с полностью восстановленным как Наташкиным самолюбием, так и моим чувством справедливости, мы, простые городские безработные, направились в наш любимый тесный грязный дешевый кинотеатр.

Купив огромное ведерко попкорна, и прекрасно осознавая, что его нам точно не съесть, задрав ноги на передние сидения, мы счастливо уставились на экран с какой-то мелодрамой. В моей сумке лежали два билета на самолет в Москву, куда мы отправлялись на следующий день. И в голове у каждой из нас крутилась одна и та же мысль: "Наше время ещё придет, и мы им всем ещё покажем". Мы летели на встречу с другой жизнью с новыми мечтами. Наши старые мечты остались в прошлой жизни, из которой мы поняли, что для каждого идеального мальчика есть своя идеальная девочка. А от того, что мы не идеальные, ни я, ни Наташа больше не страдали.