Человек хотел спать. Не просто лечь в уютную постельку и прохрапеть часов десять-двенадцать, а уснуть, чтобы отключиться от мерзостей, и от радостей окружающего "реального" мира. Он бы давно сделал это, но абсолютное большинство философий, религий и моральных норм считают подобный способ решения проблем не только грехом, но и проявлением слабости. И человек продолжал существовать среди надоевшего мира. Когда его смешили, он смеялся, когда требовалось проявление грусти, он делал соответствующее выражение лица, а когда он оставался один, человек открывал аптечку и с тоскою перемешанной с желанием разглядывал аккуратные пластинки с таблетками, которые (как ему казалось) могли бы подарить ему свободу...
Эти записки о самоубийстве преследуют совершенно конкретную цель: мы попытаемся говорить о суициде не как о поступке, а как об образе мышления, и, как следствие, об образе жизни. Наша культура, наша цивилизация требует от нас абсолютно определённого поведения не только в отдельных ситуациях, но и в целом, в течение всей жизни человека. Например, художник - эксцентричный малый с бородой, трубкой и рассеянным взглядом; прапорщик - мужик за сорок с животиком и глазами идиота; журналист - похожее то ли на волка, то ли на шакала существо (в зависимости от таланта), рыскающее в поисках падали или жертвы. Конечно, данные портретики излишне утрированы. Но мысль, я думаю, ясна: если отдельно взятый человек мечтает чего-либо добиться в своей жизни, он должен, в первую очередь, соответствовать той роли, которую, собственно, хочет исполнять. И если окружающие заметят какие-то несоответствия - можно на карьере поставить крест. Общество не простит и не поймёт: в лучшем случае человек будет вынужден сменить профессию, в худшем - отправиться за диагнозом в дурдом. И вот тут мы возвращаемся к тому абстрактному персонажу, который хотел спать.
Наш герой не самоубийца. Не камикадзе и не самурай, возжелавший харакири. Он не столько хочет умереть, сколько пытается найти право на отдых от окружающей действительности. Здесь самое время вспомнить Гессе и его "Степного волка", по сути, это роман о человеке, который живёт и не хочет жить. И можно ли говорить, что "степной волк" и люди, подобные ему, просто-напросто пребывают в депрессии, а, следовательно, всего лишь нуждаются в определённом медикаментозном лечении? Или, говоря проще, обязательно ли находиться в состоянии депрессии, чтобы думать о суициде?
Без сомнения, ортодоксальный врач-психиатр постарается в данном случае прилепить диагноз не только к описываемому "суициднику", но и к пишущему эти строки. Сама проблема самоубийства, или желание рассуждать о нём, практически всегда считается чем-то неестественным, в лучшем случае, асоциальным.
Но давайте взглянем правде в лицо. Представьте себе человека, который действительно устал от жизни. И пусть его родные и близкие не могут понять, "... чего это ему не хватает...", разве не он сам должен решать, насколько нужна ему жизнь? И когда он, наконец, уходит, свора друзей с сожалением заявляет: "Он был слишком слаб, чтобы жить..."
Не знаю как вам, а мне так кажется, что в подобных оценках звучит довольно громкий голос элементарной зависти.
Хотелось бы, чтобы эти рассуждения о выборе смерти (а не жизни) не трактовались, как попытка защитить и оправдать самоубийство. Я просто хочу добиться права не осуждать огульно, не следовать слепо за абстрактными христианскими запрещениями и не пытаться объяснять суицидальные мысли набором определённых биохимических процессов.
Кстати, о христианстве. Если уж не то пошло, то поступок самого Христа, и его решение (после ночи в Гефсиманском саду) "взойти на крест", разве это не суицид? Или давайте перескакнём из библейских времён в новейшую историю: что, бросание грудью на пулемёт (А.Матросов) по собственному желанию, нельзя трактовать как самоубийство? Пусть даже с самыми возвышенными целями...
Но мы-то говорим не о целях! Мы говорим о желании или нежелании смерти, а ведь именно это "желание" и является определяющим, когда мы вешаем ярлык "самоубийца" на того или иного человека.
Подавляющее большинство психологических и психиатрических исследований причин суицидальных наклонностей сводится к рассуждениям о диагнозе. То есть подразумевается следующая изначальная установка: "нормальный человек" не хочет покончить с собой. Но давайте попробуем взглянуть на проблему чуть-чуть шире. Попробуем понять, что суицид далеко не всегда является просто поступком, действием или разовым решением. Суицид может оказаться просто образом мыслей и чувств, попыткой размышления о каких-то проблемах не в свете жизни, а в свете смерти. И если помнить, что жизнь и смерть это стороны одной монеты, именуемой бытиём человека на Земле, то в сущности суицида мы не находим состава преступления. Может быть, мы даже не должны находить в мышлении самоубийцы каких-то психических отклонений, ибо желание умереть нельзя однозначно рассматривать как перверсию. Желание умереть просто дополняет собою желание жить.
Плюс ко всему сказанному существует ещё один фактор, который намного чаще, чем нам хотелось бы, приводит к желанию смерти. Вряд ли он является основополагающим, но и забывать о нём нельзя. И называется он просто и абсолютно недраматично: быт.
Ниже я приведу рассказ одного самоубийцы-прозаика. Он совершил одну суицидную попытку, но вовремя приехавшая скорая эту попытку пресекла, он побывал в дурдоме, считается, что его "вылечили", и, покинув стены психбольницы, он написал следующее (беллетристическое) объяснение своего поступка:
"... Она сказала, что перестаёт ощущать себя женщиной. Полушутливая фраза: "Я уйду, чтобы снова почувствовать себя женщиной". Он удивился. И, конечно, расстроился. Пребывая на четвёртом десятке, он почему-то не совсем расплевался с полудетской наивностью в какую-то изначальную, первичную суть человеческих отношений, основанную на мифической духовности. Он писал стихи и музыку, пытался философствовать и более-менее связно излагал свои философские изыски на бумаге... Все эти творческие изыскания, мысли и мыслишки он старался подарить ей. Как цветы. Чтобы её жизнь стала чуть-чуть светлее и осмысленнее.
Денег у него, конечно, не было. И он не понимал, что женщине, как правило, не нужно ничего, если у неё нет, скажем, норковой шубки. Тогда он решил заставить её почувствовать себя женщиной по-своему. Он просто взял и залил ванну кровью из своих вен.
Когда тело вывозили, она почувствовала себя женщиной, ведь его посмертная записка чётко и ясно доносила смысл его смерти: "Я это сделал не из-за чего-то. Я это сделал для. Я это сделал ради. Ты должна гордиться. Мужчина отдал жизнь ради и для тебя..." На похоронах она была в рваном сапоге и думала, что все родственники и знакомые смотрят на этот сапог. Как вы поняли, она не очень долго чувствовала себя женщиной..."
Такой вот рассказик предложил обществу писатель после неудавшейся попытки отправления на тот свет.
Если быть откровенным, мне просто не хочется (до отвращения!) рассматривать роль бытовых проблем в списке причин суицидальных наклонностей. Тем более, что тема сия, по сути, неисчерпаема. Безденежье, безработица, полунищее существование большей части нашей интеллигенции и прочее, прочее, прочее... Воистину, можно до бесконечности рассусоливать по поводу кризиса в стране, экономического и политического бардака. Но, мне кажется, все эти причины (достаточно, кстати, объективные) и так находятся на виду. Хочется надеяться, что тема быта может считаться исчерпанной после прочтения вышеприведённого рассказа профессионального писателя, который по совместительству оказался совсем непрофессиональным самоубийцей...
Я говорил, что суицид вовсе не обязательно сопровождается депрессией. Однако нельзя оставить в стороне "классические" (с точки зрения психиатра) причины, приводящие к суициду. Социологические исследования в области показателей смертности среди психически больных людей дали примерно следующие результаты: покушения на самоубийство являются основной причиной преждевременной смерти больных шизофренией; от 10 до 13 процентов составляют попытки, заканчивающиеся смертельным исходом. Это число чуть меньше 15-17 процентов самоубийц у лиц с маниакально-депрессивным психозом. Среди здорового населения уровень самоубийств составляет около одного процента.1
Не обладая психиатрическим образованием, я не берусь рассуждать о проблемах психически больных людей. И хотя у меня есть определённые соображения на этот счёт (ну кто из нас не считает себя специалистом в этой области!), я всё же хочу чётко дифференцировать причины суицидальных настроений у так называемых "больных" и так называемых "здоровых". Проще говоря, все вышесказанные мысли я отношу к наблюдениям за "нормальными" людьми. А по определению одного из величайших психиатров нашего времени "нормальность или психоз проверяются степенью схожести или несхожести двух личностей, одна из которых по общему согласию является нормальной".2
И одним из главных критериев естественного суицидального образа мыслей можно назвать несогласие отдельно взятой личности с постулатом, что самоубийство - грех.
Давайте допустим, что возможность распоряжаться собственной жизнью является чуть ли не одной из основных ценностей нашего не очень здорового мира. И некоторым греховность суицида может казаться смешной и нелепой. Ведь если есть душа, а тело всего лишь бренная оболочка, то почему человек не имеет права эту самую оболочку (которая принадлежит ему и только ему!) взять и снять? Скажем, как грязную рубашку...
И, наконец, самое главное: кто сказал, что приобретение человеком права на смерть заставит его этим правом пользоваться без нужды?..
1. Цифры приведены по книге Э. Фуллер Торри "Шизофрения", Санкт-Петербург, 1996г.