Лето 1976 года удалось. Ещё бы - с друганом в Сочи, да в гостинице, да деньги только дня за два до отъезда кончились...
Подгадила осень. Вместо второго курса нас заслали "на картошку", да в такую дыру, что Сочи забылось мгновенно. Клинский район, деревня Масюгино. Во, блин. На всю жизнь застряли волшебные слова. Туда, оказывается, каждый год из Строгановки народ засылали. Правда, нам повезло - старички-то в бараке жили, а нам достались недостроенные коттеджи для колхозников.
Ну и стали мы жить-поживать, Родине пропитание добывать.
Работ было, в принципе, немного. Главной пыткой был картофелеуборочный комбайн, зараза, какая только сука его придумала. Ещё можно было дёргать свёклу. Некоторые предпочитали качать мышцу и таскали тяжеленные мешки.
Ещё был коровник.
Тут надо сделать маленькое отступление.
Жил я около ВДНХ, тусовались мы там постоянно, и гвоздём программы было посещение коровника и свинарника. И я сделал важное научное наблюдение - если в первое мгновение после захода внутрь, хотелось кричать "газы!" и немедленно падать в обморок, то после осмотра одной-двух свиноматок запах почти исчезал, а в коровнике он даже становился приятным! Короче, человек имеет свойство "приваниваться".
И вот через нескольких дней пыток на картофелеуборке, экспериментов с мешками и свёклой, на линейке поинтересовались, кто желает чистить коровник?
- Я! - сказал я и привлёк к этому делу Витька и Димона, которые пили водку и проживали со мной в одной комнате. Народ тупо смеялся. Некоторые остряки заранее зажимали носы.
Витёк с Димоном сильно сомневались, и когда мы вошли внутрь, меня чуть не побили, но... Через некоторое время выяснилось, насколько я был прав. Коровник был механизированный, управились мы часа за два, а всё остальное время играли с телятами и разглядывали чудовищные яйца быка Ризлинга, который был прикован цепями в отдельном стойле - весь его гарем был на прогулке. Мы подружились с доярками, нас подпаивали молоком. Каждый вечер, падающие с ног от усталости идиоты, при виде нас из последних сил смеялись и зажимали носы. По барабану! Жизнь казалась раем.
Очень туго было с женским контингентом. Художницы, они... Ну, в общем одну мы спасли, когда она пьяная залезла в спальный мешок вперёд головой и уже посинела. А так всё было зашибись.
До тех пор, пока нам не приказали поработать ковбоями.
Люди моего поколения представляли себе ковбоев исключительно как грязных мерзавцев, издевающихся над красавцем Гойко Митичем. Потом, после фильма "Золото Маккены" выяснилось, что не всё так однозначно. Теперь вот вообще, оказалось, что ковбои пидары... Но во времена, о которых идёт рассказ, ковбои представлялись нам крутыми ребятами с кольтами, с сигаркой в углу рта. Тем более, к тому времени я уже видел Иствуда в соответствующих ролях.
Задача у нас на первый взгляд была простая: отогнать пять тёлок за пять километров в соседнюю деревню.
Исполнение было ужасно. Более тупого животного, чем колхозная тёлка я, наверно, не увижу никогда.
Вместо пяти километров, мы пробороздили по буеракам километров сорок. Животные не понимали ничего. Одна чуть не упала с моста. Остаток пути запомнился как красно-зелёные круги в глазах, рваный ватник и полный упадок сил.
Когда, из последних сил, мы курили перед коровником соседней деревни, к нам подошёл профессиональный пастух. Он был очень похож на Иствуда, только в телогрейке - тот же прищур, цигарка в углу рта...
- Мужики, пойдём, поможете тёлку дёрнуть.
Я не знаю, как сейчас, но в 1976 году эта фраза могла быть понята только одним единственным способом. В нашем воображении возникла абсолютно голая деревенская деваха, раскинувшаяся в стогу, и группа местных олухов, неспособных справиться с такой мощью. Непонятно откуда, но появились скрытые резервы, я говорил уже о наших художницах, мы побросали чинарики, и бодро потрусили за пастухом.
За сараем, в огромной яме с навозом, торчала голова одной из пяти наших подруг-тёлок, самой тупой, замечу. Время от времени она мычала и пускала пузыри, сами знаете чего. Её рога были обмотаны кнутом, за ручку которого держались уже два мужика. Взялся пастух, взялись мы, и с мерзким чавкающим звуком мы ДЁРНУЛИ это проклятое животное. Нет, в Индии меня не увидят.
Немного скрасил вечер пастух дядя Вася, который концом кнута умудрялся сшибать пробку с бутылки портвейна.
Когда мы приплелись домой, на привычное зажимание носов товарищей мы сказали: