Сегодня вышел из монастыря в большой мир. Отец-настоятель отговаривал, дескать, много ведьм и колдунов зловредных по свету ходят. Не поддался. Хочу нести истину веры людям, а ведьм и колдунов образумливать и заставлять отказываться от своего богомерзкого дела.
2 июля.
Ранний вечер
На подходе к деревеньке увидел впереди три силуэта. Догнал их, оказалось, что это кошка, лисица и рысь. Все трое с дорожными сумками, у всех троих в зубах палочки. Обалдел и остановился на дороге. Все три животные повернулись ко мне и внимательно меня осмотрели. Сразу ощутил непреодолимое желание забраться на дерево, коих как на грех поблизости не наблюдалось. Перекрестил рысь, как самую опасную. Она понимающе кивнула и перекрестила меня в ответ. Рухнул на дорогу. Очнулся от того, что рысь легонько постукивала меня лапой по щеке. Поднял глаза и обнаружил над собой ехидную морду лисицы. Хотел упасть снова, но тут оувидел, как кошка превращается в девицу. Пока глазел на девицу, рысь и лиса тоже очеловечились. Все три были молоды и красивы. Понял! Это ведьмы! Вскочил на ноги, взмахнул посохом и предал их анафеме. Все три девицы покрутили пальцем у виска и предали меня великому смущению своими словами. В монастыре так не выражаются.
В деревню вошли вместе, но по разные стороны дороги. Темнело, и я не хотел оставлять девиц одних. Ведьмы они, ведьмы, да только мало ли какая пакость по ночам гуляет.
Поздний вечер.
Подходя к трактиру, наступил на лежащую в луже свинью. Свинья завизжала и бросилась бежать. На меня. Навернули кругов десять по площади. Богомерзкие ведьмы зловредно хихикали и показывали на меня пальцем. Появился хозяин и увел свинью, перед этим сказав мне много всяких слов. Богохульник. Зашел в трактир и гордо сел за маленький стол, приказав принести воды и хлеба. У меня пост.
Очень поздний вечер.
Грыз корочку, наблюдая за ведьмами. Те заказали жареного поросенка, умяли его втроем. И куда влезло-то? И теперь нагло строили глазки добрым молодцам, проезжающим мимо. Молодцы были статны, безбороды и красивы ликом. Будь я девицей.... Тьфу, свят-свят. Не забыть прочесть молитву во искупление. Тем временем ведьмы и молодцы объединились за одним столом. Один из молодцев, беловолосый, споткнулся и удержал равновесие с помощью крыльев. Упырь!!! На мой вопль окружающие пожали плечами и вернулись к своим делам. Все три ведьмы хором показали мне язык и повернулись к упырям. На всякий случай влез на стол и предал их анафеме. Красноволосая ведьма метнула в меня кружкой.
3 июля.
Утро.
Очнулся под столом. Вспомнил кружку, летящую в меня, вспомнил ведьм и упырей. Помолился во избавление. Встал из-за стола и увидел давешних ведьм, сговаривавшихся со старостой на утихомиривание водяного, который мешает купаться и ловить рыбу. Хотел предать их анафеме, но, потрогав шишку, передумал. Подумал немного и пошел вслед за ведьмами. Образумлю по дороге.
Полдень.
По дороге не получилось. Ведьмы шли, помахивая посохами и палками. Одна из них метала ножи во все окрестные деревья, вторая достала лук и начала прицеливаться в кусты, приговаривая: "Сейчас я вон тот листик отстрелю". Подозреваю, что листиком был мой глаз. Залег в придорожной канаве и решил следить в отдалении.
Ведьмы подошли к реке, аккуратно развели костер. Одна достала дудочку и начала играть. Остальные пели песни и плясали. Чего они хотят добиться?
Уж не знаю, чего они хотели, но водяного они добились. Старый пузатый дед, покрытый тиной и водорослями, вылез из реки и присел на берегу. Слышно было плохо, решил подобраться поближе.
Дальше рассказ приводится со слов Иржика.
Водяной вылез на берег и хмуро присел на пенек.
- Чего явились? - мрачно посмотрел он. - Ишь, веселятся.
Я отметила, что в глазах у него поблескивает веселье.
- А мы вам песенку спеть можем, хотите?
- Да что вы можете спеть? - пробурчал водяной. - Хотя давайте, послушаем.
- Вам что спеть? - спросила Метелка. - Что-нибудь веселое или что-нибудь этакое, чтобы душа развернулась и свернулась.
- Душевное давай, - решил водяной.
Метелка взяла дудочку, а мы с Альви затянули.
- Ой, то не вечер, то не вечер, мне малым-мало спалоооось...
Пели мы слаженно. Недаром вчера полночи репетировали, пока с вампирами кокетничали. Водяному понравилось, он даже всплакнул.
- Ух, ух, - водяной зашлепал хвостом, явно пустившись в пляс.
Кусты, в который засел давешний монах, подозрительно зашевелились.
- Может, шуганем? - предложила Альвичка.
- Да что тебе жалко? Пусть сидит, - отмахнулась я.
Веник тем временем распевала частушки, а водяной приплясывал в такт. Через полчаса все притомились, и решила отдохнуть.
- Можем предложить ухи, - объявила Альвичка. - У нас тут еще подарки.
- Подкупаете, значит, - понимающе кивнул водяной.
- Как можно? - оскорбились мы. - Разговариваем как разумные люди и нелюди. Мы, собственно, по делу, хотели узнать, чего вы людям купаться мешаете.
Водяной надулся.
- А вот, чего они никаких тебе подношений, где вот моя лошадь законная в качестве подарка? Разрешения купаться не спрашивают. Всякое уважение потеряли. Да и как проснулся весной, ничего не принесли.
- Послушайте, ну они же люди деревенские, темные. Многого не знают, вы уж простите их, - стали уговаривать мы водяного.
Водяной подумал и кивнул.
- Ладно, милую. Вы меня повеселили знатно, таперича отплатить надо. Хотя и день не тот выбрали, могли и в апреле-месяце прийти. Ну ладно, добрый я сегодня. Скажите этим нахалам, чтоб купались, только не сорили в речке.
Договор мы решили закрепить подоспевшей ухой.
- Эхма, хороша ушица, - причмокнул водяной. Кусты зашевелились и сглотнули слюну. Мы дружно зачавкали. Кусты с укоризной посмотрели на нас.
- Прямо как дома, - ностальгически сказал водяной.
- А что дома? - спросила я.
- Дома жена, - водяной подпер щеку рукой. - Помню, года четыре, как она потонула. Оть жеж свадьба у нас была. Водяница моя, - нежно протянул водяной. - Проказничать любит, надо бы приструнить. Река так разлилась, ни до, ни после не будет такого. Во время половодья то было. С тех пор и детишки у нас появились, красавцы, все в меня. Бабку-то повивальную пришлось из села звать, ну да я в обиде не остался, наградил золотом. Помню, как прошлым летом сразу нескольких деток рыбаки вытянули сетями. Ишь, рыбку они поймали. Я им потом все сети-то пообрывал, да плотину порушил, ибо неча!
Я подтолкнула Альви локтем, та сноровисто подлила водяному ухи. Кусты тяжко вздохнули, уха пахла ароматно и вкусно.
- Давайте позовем? - предложила добрая Метелка.
Я пожала плечами и метнула в кусты шишку.
- Эй, мастер шпионажа, вылазь. Уху будешь.
Кусты грозно сопели, уха аппетитно пахла, мы ждали, водяной заинтересованно смотрел на кусты.
- Не вылезет, - сказала Альви.
- Галлеон ставлю, что вылезет, - сказала я. - Он со вчерашнего вечера не ел ничего, кроме хлеба.
Мы ударили по рукам, Метелка и водяной разбили.
Кусты зашевелились, долго шевелились, и наконец оттуда выполз давешний монах с веткой на голове. Маскировка, судя по всему.
- Христопродавцы!... - начал он и тяжко вздохнул. Я нагнала маленький ветерок, который понес запах ухи к нему. Монх глубоко втянул воздух и просительно затянул.
- Подайте, христа ради.... Тьфу ты, господи, прости! Богомерзкие ведьмы.
- Ну как хотите, - пожала плечами я.
Монах потоптался и сел рядом. Альви молча налила ему ухи. Уха исчезла моментально, монах протянул тарелку за добавкой.
- Сидят тут, с нечистью поганой дружбу водят, - ворчал монах, - ишь, ведьмы проклятые. Костра на вас нет!
- Как же нет? - старательно закосила под дурочку Альви. - Вот же он, костер.
Монах сплюнул, перекрестился и продолжил есть. Альвичка со вздохом пошарила в карманах и отдала мне галлеон.
- Он, - монах обличающее ткнул пальцем в водяного. - Сейчас утянет вас на дно! А я вас спасать не буду. А он в омуте живет! Глубоком! Под корягой ночует или в норе.
- Клевета! - возмутился водяной. - У меня дом есть, чистый и ухоженный. Скотина пасется, хозяйство. Ты сам у меня сейчас под корягу пойдешь!
- Не бывать тому, - вскинулся монах.
- Тихо, тихо, - успокоила всех миротворец Метелка. - Ушицы?
Монах и водяной гордо посмотрели друг на друга и потянулись за добавкой.
- Альви, что ты туда добавила? - шепотом спросила я.
- Я не знаю, - трагически сказала Альвичка. - У меня приправы кулинарные перепутались в сумке, ну я так и вытрясла.
Я поперхнулась.
- Я тебя сейчас сама убью. И закопаю тут. Нет, лучше утоплю. И ты пойдешь к нему младшей женой.
Водяной с одобрением посмотрел на Альвичку.
- Согласен, - кивнул он.
- Эээ, невеста против, - вскинулась Альви. - У меня принц есть.
- У тебя и травники есть, - согласилась я.
- Травников у меня нет, - заспорила Альвичка. - Они были неинтересные.
- А зря, девица, отказываешься, - поднял палец к верху водяной. - Я то водяной простой, мне и обычного дома хватает. А вот у знакомого моего, что в большой реке живет, по которой корабли ходят, так палаты хрустальные на дне озера, золотом да серебром сверкают, самоцветами да жемчугами выстлан, красота.
- Спасибо за приглашение, но я откажусь, - категорически ответила Альвичка. - Я девушка верная.
- Ну твое дело, красавица, - кивнул водяной.
- Эх ты, такого жениха упустила, - съехидничала Метелка, Альви тут же ткнула ее в бок.
- Прям как мы с лешим, любо-дорого посмотреть, - умилился водяной. - Мы ж с ним, на деле, ладим-то.
- Периодически, - шепнула я.
- А что? Мы и в картишки любим перекинутся, только вот азартные оба, так и начинаем драться, не поделив карты и победу. Я и в гости его зову иногда, - задумался водяной. - Да тока ж он, пенек замшелый, рыбу у меня на празднике утащил. Была рыба, и нету ее. Он украл. Вот мы драки и затеваем, как вспомним.
- А если не он? - резонно возразила Метелка.
- Более некому, - наставительно сказал водяной. - Это ж его медведь сома моего погубил. Сидели мы как-то с лешим, беседу степенную вели. А тут медведь его из лесу выбегает и к воде бросает, да на сома моего. И разодрал.
- Упокой, господи, его душу, - сказал монах. - А убийце грех.
- Да он сам помер сразу же, - пожал плечами водяной. - От ран. Вот тоже на нашу с лешим дружбу отложилось.
- Анафеме предам еретика, - сурово сказал монах.
- Он медведь, он некрещеный, - сказала Альви.
- Тем более, - все так же сурово сказал монах. - Язычником умер.
- Хех, - сказал водяной. - Я дух водной стихии, вместе с водой появился, мне можно. Ладно, красавицы, с вами хорошо, да пора мне. Уговор наш в силе, так что прощевайте.
И он с плеском ушел под воду.
- Ну вот, - весело сказала Метелка, - а вы сразу изничтожать, прогонять. Можно и по-хорошему договориться.
Монах сидел, насупившись.
- Дух он нечистый, - пробурчал он.
- Есть такая вероятность, - согласилась Метелка. - Говорят, что водяные произошли от утопленников, злых людей или проклятых матерями детей. В общем, всех, кто находил последнее пристанище в воде, там же и погибая.
- Ересь! - припечатал монах. - Ангелы то господни, супротив него восстали, за что и поплатились. Господь их на землю сбросил, те, что на сушу попадали, в сухопутную нечисть превратились, в воду - водяную и болотную.
- А еще дети Адама и Евы, - вспомнила легенду я. - Есть версия, что водяные ведут род от детей Адама, которых тот спрятал от бога.
- Богохульство! - объявил монах. - Ведьмы богомерзкие.
Он поднялся и пошел к деревне.
- Мда, - протянула Метелка, - ни спасибо, ни до свиданья.
На следующий день нас у околицы встретил монах.
- Спасибо за уху, - огорошил он нас.
- Пожалуйста, - пожала плечами Альви.
Мы помолчали.
- Вы в город? - спросил монах.
- В город, - ответила Метелка.
- С вами пойду, - решил монах. - Надо образумить вас, грешниц, нечистую силу из вас изгнать.
Мы с интересом слушали.
- А более достоверную причину можно? - спросила я.
Монах смутился.
- Ну возьмите меня с собой. Мне одному страшно, в лесу нечисть.
В город мы пришли через три дня. Монаха там оставили, он теперь в городе поселился, проповеди читает против ведьм да нечисти.