Аннотация: Я хотел это забыть, но сегодня оно всплыло из моей памяти. Меня сковывает ужас и страх...
Деревня Ежиха.
Это так странно, когда ты пытаешься что-то забыть, что с тобой, было, заставляешь свой мозг обманывать самого себя. И вот пришло сегодня, пришло и вытащило из моей памяти это. Это. Это даже не имеет названия, не имеет вкуса и запаха. Это имеет лишь эмоции, эмоции страха и отчаяния, гнева и одиночества.
Мне было немного лет, всего за двадцать, когда мы решили с друзьями, как в детстве, прокатиться по знакомой дороге от деревни до деревни, от села и до села, на велосипедах. Нас было пятеро, было весело, было лето.
Выехали из города еще с утра, пока машин было мало, гоняли как подростки, выслушивая мат водителей в нашу сторону, а потом свернули в сторону, где располагалось несколько сел. Мы были такие радостные, делали фотографии на память, приветствовали, как дикари, всех местных, которые попадались нам на пути. В одном из сел, нас неожиданно тогда остановил маленький такой старичок в клетчатой на выпуск рубашке. Он поинтересовался кто мы, откуда и куда направляемся. Мы весело ему отвечали на все его вопросы.
- Эээ, это разве интересно, - протянул он, - Вы вот сверните после нашего села налево, да до развилки, а там еще раз налево и до конца дороги езжайте, там вот древня Ежиха, вот там интересно.
Мы тогда с энтузиазмом приняли этот вызов и, оседлав свои велосипеды, на всей скорости, которой возможно ехать по накатанной земляной дороге, кинулись на поиски этой деревни.
Наивно полагая, что деревня находиться близко, мы, не замечая времени, крутили педали и доехали до первой развилки. Не останавливаясь, повернули налево и дальше крутили педалями. Вперед, на встречу к приключениям! Пока добирались до деревни, стало неожиданно темнеть, а это никак не входило в наши планы. Но делать уже нечего, а завтра еще выходной, так что исполниться еще одна мечта - ночевка в неизвестном отдаленном от цивилизации месте!
И вот мы в сумерках въезжаем в полную тишины деревню, где нас не встречает привычный лай собак, где нет прохожих, где в окнах не горит ни один свет. Мы не спешно проезжали мимо заброшенных и заросших сорняком и крапивой огородов, мимо пустующих домов с покосившимся воротами и так ехали до самого поворота, где деревня разделялась на две улицы.
- Переночуем здесь?- спросил кто-то из нас.
Мы все согласились и стали спорить, в каком доме переночевать. Проезжая мимо из одного такого на вид заброшенного дома, я вдруг заметил огонек в окне. Подумал сначала, что показалось. Но вот снова, огонек и как будто чей-то силуэт в окне.
- Эй, ребят, тут кто-то есть!- крикнул я всем, наблюдая за домом.
Я не отводил глаз от него, пока, не послышался скрип дверей, и не распахнулась калитка в воротах. Оттуда протиснулась седая голова старушки, она внимательно с прищуром оглядела нас и спросила:
- Вы откуда? Грабить, что ли приехали?
-Что вы, бабуля, катались, вот и забрели сюда, а обратно поздно уже возвращаться,- ответил я.
Она еще раз нас оглядела с головы до ног, шмыгнула носом:
- Чего тут все вы забывайте. Нет тут уж никого.
- Но вы вот есть!- весело ответил кто-то из ребят.
Старушка снова шмыгнула носом и по шире отворила калитку:
- Много чего-то вас... Ну, раз такое дело. Заходите уж. А то пожар устроите в каком-нибудь доме, а так я за вами пригляжу, накормлю.
Мы, обрадовавшись такому повороту событий, дружно вошли за старушкой в её дом, оставив у ворот свои велосипеды. Внутри было темно, горела лишь керосинка в руках у старухи.
- А свет нам отрубили еще в девяносто восьмом, шестой год с керосинкой живу,- ответила на удивленный взгляд ребят, старуха.
Я повернулся к ней, чтобы разглядеть получше. Старушечка была очень худой, даже костлявой, но не сгорбленной, и ростом была не меньше метра шестьдесят. Одета была она в старенькую в дырочках от моли, коричневую кофточку и в длинную юбку в черную крупную клетку. Старушка, видимо, была не в восторге, что я её разглядывал, и злобно сверкнула своими глазами на меня. У меня от этого, почему то холодок по спине прошелся.
Старушка тем временем поставила керосинку на стол и куда-то ушла за занавеску у печки. Мы все сгрудились у порога, почему-то боясь пройти дальше. Старуха долго ждать себя не заставила и вышла из-за занавески с миской свежих огурцов, пучками зеленного лука и миской крупно нарезанного сала и грудой ржаного хлеба.
- Чем богата...- сухо сказала старушка и поставила все свое "богатство" на стол, - Руки вон там мойте, - и указала на умывальник на стене.
Мы послушно прошли к умывальнику и стали тщательно смывать грязь и пыль с лица и рук простым таким светло-коричневым обмылком мыла, пахнущим уже чем-то прогорклым. Нас сейчас это не смущало, хотелось просто освежить лицо, поесть и отдохнуть.
Вымыв руки и лицо, мы все сели за стол, а старушка села рядом на краешек лавки, наблюдая за нами:
- Может, водочки будете?- вдруг спросила она.
Мы весело переглянулись и дружно закивали головой. Старушка медленно встала с лавки и ушла снова за занавеску, а вернулась оттуда с двумя бутылками "беленькой" и четырьмя стаканами.
- Больше стаканов нет,- произнесла она.
Мы были рады и этому. Радостно раскупорив сразу две бутылки, мы дружно стали разливать её по стаканам, а из рюкзаков достали на наш стол свои бутерброды с колбасой. Старушка, не отрываясь, смотрела на колбасу, и я к своему стыду понял, что она давно её не ела и вообще, дом и стол её, а мы тут хозяйничаем.
- Вы присаживайтесь, пожалуйста,- встал я с места и стал усаживать старушку за стол,- Поужинаем все вместе.
Старушка отказываться не стала, села послушно за стол первым делом ловко ухватила один из бутербродов. Я уставился на неё, ведь не смотря на возраст, у старушки все еще зубы были на месте, и она ловко перемалывала ими копченую колбасу и немного подсохший хлеб.
- А давно вы тут одна живете?- полюбопытствовал я у неё.
Старушка, не переставая жевать уже второй бутерброд, ответила:
- С девяносто восьмого совсем одна. Как отрубили нам свет, так и последние соседи уехали в Малахово. А так с конца восьмидесятых отсюда уезжать стали, все в Малахово переезжали.
- А зачем так? Зачем уезжали?
- Ну как зачем, внучок? Там и работа и колхоз большой был, там и школа средняя и детский сад. А у нас тут чего? Школа та была, да только младшая, а возить в Малахово по бездорожью кто будет? К нам и письма не любят носить из-за дороги то, пенсию не дождешься порой. А ты, зачем и зачем...Сам бы тут жил то?
Она уставилась на меня упрекающим взглядом, я аж поперхнулся огурцом.
- Вот, то-то и оно,- ответила она за меня.
- А дети у вас есть? Тоже в Малахове живут?- спросил один из нас её.
Старушка повернулась к нему:
- Есть. Сын у меня. Продукты иногда привозит, лекарства. Живет он далеко.
- А зовут вас как?- уже спросил третий.
- Зинаида Петровна, - ответила спокойно старушка и взяла еще один бутерброд.
Посидели при свете керосинки еще с часик, и старушка стала уговаривать нас ложиться спать. Мы не стали спорить, все-таки в гостях. Расстелили на полу и, прижавшись друг другу, быстро заснули после такого дня.
Кажется, мне даже снился какой-то сон, но я уже не помню какой, потому что я резко проснулся от сильного толчка в плечо. Я резко открыл глаза и встретился с испуганным взглядом друга. Он всем видом дал понять, чтобы я молчал. Я не понимал, что происходит, пока не услышал душераздирающий крик, откуда-то под нами, откуда-то с подпола. Мурашки пробежали по моей коже и меня, как будто окатило ледяной водой. Я стал дрожать мелкой дрожью и испуганно смотреть на друга. Мне, кажется, я от страха стал читать молитву "Отче наш" про себя. Снова раздался крик, и я не выдержал, встал со своего места на ноги, огляделся, тяжело дыша. Нас в комнате было только двое, я и мой друг, он все еще лежал, боясь встать.
- Вставай!- крикнул я ему,- Где остальные?
Друг встал, его глаза были уже мокрые от слез:
- Их утащило оно..., - прошептал он и показывает рукой на пол.
-Кто?
Снова послышался крик, я узнал даже чей, у меня от страха даже голова закружилась. Снова крик и у меня начался приступ тошноты. Я кинулся к топору, что лежал у печи, схватил его и кинулся за занавеску. Я уверен, что подпол тут, и я не ошибся. Я открыл деревянную массивную крышку и хотел уже кинуться с топором туда, как оттуда резко выскочила старуха и как дикое животное накинулась на меня, пытаясь прокусить моё плечо. Я кричу изо всех сил, зову друга на помощь, но тот пытается открыть входную дверь, которая почему то заперта. Старуха это заметила и кинулась на него, перепрыгивая на четвереньках все препятствия.
- Она позади тебя! - кричу я другу и кинулся к нему.
Бешеная старуха с разбегу прыгнула ему на спину и стала грызть его за шею. Господи, этого не может быть, чтобы было правдой! Я не верю своим глазам, я в надежде, что это сон. Я руками пытаюсь скинуть старуху с его спины, но она как приклеенная и тогда я снова кинулся к топору, который выронил, когда та на меня накинулась. Я слышу позади отчаянные булькающие крики. Господи, какой ужас!
Схватив топор, я развернулся и неожиданно встречаюсь глазами с глазами старухи. Мой друг уже лежит у двери в луже своей крови и дергается в конвульсиях. Я вижу окровавленное лицо старухи, она смотрит на меня, скалит зубы и, по-моему, рычит, я не слышу, но на это похоже. Она бросается на меня, я успеваю топором ударить её по плечу. Она отскочила как кошка и снова кинулась на меня. У меня сердце бешено колотиться от адреналина. Вот-вот выпрыгнет из груди. Снова взмахиваю топором и задеваю старуху за висок, а ей хоть бы хны, она снова отскакивает и снова бросается. Теперь она махает своими костлявыми руками с длинными желтыми ногтями и пытается вцепиться ими мне в лицо. Я не слышу, как кричу, но я точно помню, я кричал, у меня даже в глотке все пересохло. Я кричал и сам кидался на старуху с топором, отбиваясь от её рук.
Тут неожиданно я уступаюсь и падаю вниз, в подпол. Кубарем, задевая все ступени, я скатился вниз, остановившись у чего-то мягкого. Я не сразу открываю глаза, у меня трещит голова и громко звенит в ушах. И все-таки, услышав звуки сверху, я открываю глаза и вижу, что лежу возле тела одного из друзей. Я попытался встать, меня всего заштормило, но я удерживаю равновесие, привыкаю к темноте и вижу ужасную картину. Трое моих друзей лежали раздетыми в лужах крови и отсеченными руками и головой. Кто это мог такое сделать!? Я не верю глазам, не верю, что это могла сделать старуха!
Я поворачиваюсь назад, ищу глазами топор. Он должен был, где то здесь упасть! Я осторожно пробираюсь к лестнице и нащупываю лезвие топора. Хватаю его и хочу уже подняться, как позади я слышу смех. Смех сначала тихий, потом все громче и уже из тени выходит знакомый силуэт. Да это же тот самый старичок в клетчатой рубашке! Я попятился назад, но спотыкнулся о ступеньку и сел на неё пятой точкой. На меня медленно с тесаком направлялся старичок. Все, довольно! Я не сдамся!
Я собрал все свои силы и рванул на старика. Он задел мое раненое плечо тесаком, я закричал от боли, но топор не выронил и нанес ему удар. Удача! Я задел его руку! Старик выронил тесак, но быстро сообразил, и рванул к нему. Я тоже рванул с топором на него, и нанес прямо по плечу старикашке. Тот, по моему, завопил, я не помню, но рукой он все еще тянулся к тесаку. Я был уже зол и взмахнув топором ударил того по голове. Брызнула во все стороны кровь, она попала мне на одежду и на лицо, чувствую, как стекается по губам и с носа и капает на песок. Я еще раз ударяю старикашку по голове и наблюдаю, как его тело обмякло и падает на холодный песок подпола. Вот и все, каннибал! Осталась лишь мерзкая старуха!
Я бросаюсь к лестнице и пытаюсь подняться наверх, но натыкаюсь на закрытую крышку. Я изо всех сил пытаюсь её поднять, все тщетно. Я кричу, не слышу, этого, но точно кричу. Горло уже першит и болит от сухости и натуги. Барабаню по крышке, ору старухе проклятия, как вдруг дверца поддается и с грохотом открывается над моей головой. Я быстро вваливаюсь наверх с топором в руках:
- Иди сюда! - это точно кричу я.
Осматриваю комнату, никого нет. Смотрю на входную дверь. Черт, она открыта! Бегу к двери, останавливаюсь у мертвого друга, он точно мертв, его глаза смотрят уже в никуда. Перешагиваю его и выбегаю с топором в руке во двор. Ага, калитка в воротах открыта! Бросаюсь на улицу, оглядываюсь и вижу убегающую старуху. Бегу за ней, у меня открылось второе дыхание. Бегу, не оглядываясь, боюсь его потерять из виду. Мы выбегаем за деревню и уже бежим вдоль леса по мерзкой от грязи дороге. Мои ноги мокрые и частенько застреваю кроссовками в лужах, но я еще бегу. Впереди что то виднеется, сначала какие то знакомые силуэты, потом я начинаю различать и...Это кресты! Это кладбище! Я все же бегу за старухой, а она быстро перепрыгивает через покосившийся старый забор кладбища и юркнула, куда-то между крестами. Стерва! Я все равно тебя найду и отомщу!
Подбегаю к забору, пытаюсь перелезть, рву свою футболку о гвоздь, но все-таки перелез и оглянулся. Стоит мертвая тишина, старуху не видно. Черт!
- Выходи, тварь! - кричал я.
Молчание, гробовое молчание. Вдруг шелест с боку. Я резко обернулся и заметил тень, мелькнувшее между крестами и деревьями. Я кинулся туда, держа плотно в руках топор, рыща, как дикий зверь в поисках добычи. Я оглядывался и, по-моему, принюхивался, но впереди мелькала снова тень, и я шел дальше.
- Где же ты, тварь...- сам себя спрашивал я.
Впереди что-то чернело и тень снова промелькнула как раз у того места. Я прибавил шаг и чуть не провалился в яму. Я внезапно упал на пятую точку и смотрел непонимающими глазами в пустоту. Смотрел и понимал, что сижу прямо у разрытой могилы! Не верю своим глазам! Тварь в образе старухи стояла на другой стороне у этой могилы, и дико как то оскалилось, а потом, издав дикий вопль, кинулась головой вниз в могилу, и я, как будто, слышал её бесконечный крик в этом бесконечном падении.
На горизонте в это время задребезжала предрассветная полоска света. Я посмотрел на неё. Славу богу, рассвет!
Я медленно встал, чтобы не скатиться в эту же могилу и пошел прочь с этого кладбища. Я брел в сторону Малахова, где первый встречный меня проводил в фельдшерский пункт, а туда уже прибыл участковый. Они внимательно все меня выслушали, качали головой, а потом куда-то позвонили. Меня лечили год, потом еще годами мучили допросами. Моих друзей никто так и не нашел. Их даже не оказалось в том доме, не нашли даже старика и старуху.
Прошло столько лет, и вот сегодня мне приснился тот самый дом, где за столом сидела, та самая старуха и мерзко улыбаясь мне, приглашала меня за стол, где стояли миски с частями тел моих погибших друзей.
Нет! Я не хочу вспоминать это! Я тянусь к телефону и набираю номер своего психиатра. Это теперь единственный путь...