Аннотация: Это - рассказ. Не начало романа. Просто рассказ о человеке, вляпавшемся в игру, правила которой ему не объяснили. Да и есть ли они, правила...
Игра. Наемник
Никогда не торопитесь. Никогда и никуда не торопитесь. Человек, который не торопится, может не попасть туда, куда хочет. Зато тот, кто поторопился, может попасть туда, куда ему совсем-совсем не хотелось...
***
Господин Берег, начальник отдела организации производства, для друзей - Мишка, для коллег и начальства - Михаил Александрович, выскочил из "Дастера" и, захлопнув двери и пискнув брелком сигнализации, бросился бежать к двери первого корпуса.
Ну как "бросился"... Ну как "бежать"...
Офицеры, как известно, не бегают потому, что в мирное время это вызывает смех, а в военное - панику. А так как начальники отделов, с одной стороны могут быть приравнены к офицерам, а с другой - не имеют никакого отношения к военным действиям, то бегущий начальник вызывает смех - или, по крайней мере, затаенную усмешку - в любом случае. Поэтому Берег просто двигался быстрым шагом в сторону высокого серого здания - первого, сиречь главного, административного корпуса ОАО "Штосс". Тем более что на крыльце, прямо под табличкой "Курить строжайше воспрещено" дымил сигареткой и посматривал хитрющим взглядом из-под затемненных очков Сергей Казимирович, начальник отдела собственной безопасности. Самый, пожалуй, вменяемый из эсбешников, может быть потому, что попал на эту должность совсем недавно. По слухам, напрочь расплевавшись со своими бывшими коллегами из другого высокого и серого здания...
Ишь, щурится, чекист... Ему-то не нужно бежать по первому зову, рассказывать ситуацию.
Очередная гениальная идея руководства - а у руководства идеи бывают только гениальные и никак иначе - воплотилась в небольшой завод, построенный в глубине Новгородской области.
Ну как "завод"... Ну как "построенный"...
Завод по производству ткани TDB-762/13 до сих пор так и не удалось запустить. Каждый день всплывало то одно, то другое обстоятельство, не позволяющее натянуть красную ленточку и откупорить шампанское.
Дешевая земля под постройку и маленькие взятки обернулись невозможностью набрать достаточное количество рабочих. Пятьдесят человек, с одной стороны - совсем немного, а с другой - попробуйте найти в городе, в котором всего-то десять тысяч народу нужное количество непьющих и работящих мужчин.
"Новейшее оборудование" означало, что никто точно не знает, когда эта махина заглючит и в чем это выразится.
"Не имеющее аналогов" - специалистов по работе на нем нет в природе, а, значит, учиться они будут на ходу, что тоже не добавляет ни устойчивости работе оборудования, ни спокойствия инженеру по ТБ.
"Отечественный производитель" - без комментариев...
Это не считая обычной мелочевки, вроде сгоревшей бытовки, разбитого о вышку ЛЭП грузовика, пропавшего невесть куда цемента и периодического выявления неизбывных с советских времен несунов, с которыми боролись сотрудники "Орфа", охранной компании "Штосса".
А кто виноват во всем этом безобразии? Руководство? Не может быть. Неудачное расположение звезд на небе? Опять нет. Виноват во всем и всегда отдел организации производства. А кто начальник этого пресловутого отдела? Во-о-от...
Нет, Михаил нимало не сомневался, что рабочие найдутся, оборудование перестанет капризничать, сырье наконец-то пройдет таможню и завод заработает как отлаженный механизм, легко и свободно. В конце концов, не первый, далеко не первый проект артачится и пятится назад, как норовистый конь, не желающий идти в борозду. Ничего, усмирим, взнуздаем и будет заводик исправно пахать свою пашню, которая заколосится золотыми всходами...
Есть все-таки люди, органически неспособные к свободному плаванию в бурных водах бизнеса. Вот он, Михаил Берег, сколько бился - ничего не получалось. Набрал кредитов, влезал в долги, но ничего не удавалось заставить работать. Ни магазин, ни детское кафе "Наутилус", ни лесопилку, ни ремонтную мастерскую. Купленный на последние гроши от отчаяния консервный завод в селе Великая Гута, построенный еще при Хрущеве и с тех пор не ремонтировавшийся и не менявший оборудования, окончательно похоронил надежды Михаила на свое собственное дело. И если бы не одноклассник, нашедший его, предложивший работу и уговоривший свою компанию купить несчастный завод, то Берег скорее всего плюнул бы и сидел сейчас в конторе по учету и пересчету, пялясь в экран компьютера и отращивая живот и геморрой.
Здесь же он как будто расцвел. Хоть и пахал в поте лица, не хуже того коня, за что и повысили до начальника, хоть и седина к сорока годам уже выбелила половину волос - благо, что на светлых волосах она не так заметна - зато Михаил чувствовал, что делает нужное и полезное дело, а самое главное - понимает, ЧТО именно он делает и какая от него польза. Как в старой притче - не просто кирпичи таскает, а строит дворец.
Пусть это полезное дело и перемежается выбрыками начальства вроде сегодняшнего "весьма срочного" совещания, на котором нужно доложить о ситуации с заводом ткани. Телефон? Видеосвязь? Электронная почта? Пфе! Это все не для больших шишек. Если уж они захотели увидеть тебя и лично снять стружку, то будь любезен - примчись и предстань.
Михаил взбежал по ступеням крыльца.
- Здравствуйте, Сергей Казимирович.
- Добрый день, - спокойный вежливый кивок.
Михаил потянулся к дверной ручке. Мысленно он уже проходил гулкий холл, поднимался на лифте, здоровался с секретаршей Марией Павловной и входил в зал совещаний...
На самом же деле он резко открыл дверь и нырнул внутрь.
И ослеп.
Вместо полумрака коридора в глаза ударил яркий зеленый свет.
***
Мозг взвыл, пытаясь переварить оглушительный поток информации, хлынувшей сразу со всех органов чувств.
Берег задохнулся, показалось, что в лицо ему плеснули вонючей зеленой жижей, настолько окружавшее его пространство не соответствовало тому, где он находился еще мгновение назад. Ручка портфеля, вдруг ставшая тяжелой и неудобной, выскользнула из пальцев.
Что-то чавкнуло.
Не было никакой жижи. Кожи Михаила коснулся горячий воздух, настолько насыщенный влагой, что казался липким. В ушах звенел непрерывный шум, похожий на звуки зоопарка, усиленные в тысячу раз: плеск воды, шум листвы, крики птиц, неизвестных зверей... В ноздри воткнулась вонь, плотная почти осязаемая вонь тропического леса: резкие запахи растений и животных, запах болота и гниющих в нем растений, запах еще чего-то очень знакомый, но до сих пор не встречавшийся в такой концентрации...
Глаза застывшего столбом Михаила заморгали и наконец-то дали картинку окружающего пространства.
Высокие деревья, увитые лианами и смыкавшие кроны далеко над головой, яркие цветы и прыгавшие по веткам птицы, плотный кустарник - все это мелькнуло перед глазами и отступило, превратившись в фон.
В фон для десяти трупов, разбросанных по небольшой полянке.
***
Мертвые тела в таком количестве вызывают шок и оторопь, даже если это тела коров. Что уж говорить о человеческих трупах.
Мозг, взвизгнув, наконец-то нашел хоть что-то более-менее связанное с известной ранее реальностью и отложил в дальний ящик проблему определения местонахождения и причин, так сказать, очучения здесь.
Кто эти люди и почему они умерли?
Покачиваясь и чавкая подошвами высоких ботинок по моховому ковру, Михаил осторожно приблизился к мертвецам.
Люди. Уж точно не коровы. Белые. В смысле, относящиеся к белой расе: при жизни они были загорелы до коричневого цвета, а сейчас смертельная белизна приблизила цвет их кожи к молочному шоколаду.
Шоколадные покойники...
Проклятый мозг попытался объединить в одну картинку понятия "покойники" и "шоколад" и Михаила чуть не стошнило. Голова кружилась, лицо покрылось крупными каплями пота, он вытер его ладонью и продолжил осмотр, не особо понимая смысл сего действия. В голову пришла несколько диковатая мысль, что если он не разберется с произошедшим, то опоздает на совещание к чертовой матери.
Мертвецы. Десять человек. Или штук? Можно ли их считать людьми или отнести их к категории неживых предметов, которые положено считать штуками?
Отставить бред!
Десять чело... человек, черт возьми! В возрасте примерно так от тридцати до сорока. Загорелая кожа, светлые пшеничные волосы, примерно такого же цвета, как и у самого Михаила, светлые глаза, голубые или серые...
По одежде похожи на солдат: оливково-зеленая - там, где не залита кровью - форма, легкие рубашки с закатанными рукавами и мягкие штаны, заправленные в ботинки с высокими шнурованными голенищами - и рифленой подошвой, которую можно было рассмотреть на вывернутой вверх ноге одного из мертвецов - плоские кепки с козырьками... Но не солдаты: ни знаков различия, ни погон, какие-то лихие ребята...
Также на это ненавязчиво указывали черные короткие автоматы, лежавшие возле каждого покойника.
Судя по всему, именно они и были причиной смерти: куртки на груди каждого изрешечены автоматными очередями, как будто они перестреляли друг друга. Или...
Как будто их расстрелял кто-то другой.
Если прикинуть положение тел, то убийца находился примерно...
Михаил повернулся.
Примерно там, где минуту назад стоял он, Михаил. И где сейчас лежал на мху точно такой же автомат. С еще дымящимся стволом.
"Да ну на фиг такие задачки" - сказал мозг и отключился.
Шагая как заводная игрушка, Михаил подошел к автомату и протянул руку.
В книгах, плохо переведенных с английского, обычно встречается корявый оборот "протянул свою руку". Так вот, в данном случае, это было еще и не правдой.
Михаил протянул к автомату ЧУЖУЮ руку.
***
Рука была не его.
Михаил заворожено поднес ее к глазам.
Рука была не его.
Загорелая до коричневости кожа, короткие ногти с тонкой каемкой грязи, несколько старых белых шрамов...
Рука. Была. Не. Его.
Мозг выглянул на секунду, оценил обстановку, охнул "Мне дурно..." и отключился обратно. Однако успел дать сигнал: "Если рука не твоя - то и тело может быть не твое".
Взгляд Михаила побежал по... Не по нему.
Тело на самом деле было не его.
Больше того, оно, это самое тело, было одето в точно такую же оливковую форму, как и на мертвецах, разве что без кровавых дыр. Нагрудные карманы, мачете на боку, большие карманы на боках, судя по ощущениям - с прокладкой из жесткой кожи, штаны, высокие ботинки...
И автомат. С дымящимся стволом. С ды...
Автомат??
Сделанный не из металла, а из какого-то черного твердого материала - похожего на стекло, но не стекло же! - напоминающий немецкий MP-40 времен Великой Отечественной, автомат был ОЧЕНЬ странным. Магазин, широкий, гораздо шире, чем у МР-40 - полупрозрачный, наполовину заполненный крупными шариками со стальным блеском. Самым странным был ствол.
Представьте, что на ствол надели семь толстых металлических колец, похожих цветом и формой на постоянные магниты. Закрепили их с небольшими промежутками, шириной в палец... Представили? А теперь уберите ствол, а кольца оставьте в прежнем положении.
Михаил тщательно и внимательно, чувствуя, что сходит с ума, осмотрел семь магнитных колец, висящих в воздухе и изображающих ствол автомата. Потыкал одно из них пальцем, кольцо не шелохнулось, провел мизинцем между кольцами, тот свободно прошел.
Из промежутков струился синеватый дымок, неуловимо пахнущий раскаленным металлом.
И, как довершение странностей - наплечный ремень. Самый обычный, широкий, из потертого зеленоватого брезента.
- Уа-ха-ха-ха!!! - зловеще рассмеялась с дерева толстая красная птица с ярко желтым перьевым воротником.
***
Чавк-чавк, чавк-чавк, чавк-чавк...
Михаил шагал по джунглям. Не зная куда, просто вперед. Правая рука автоматически взлетала вверх, срубая перегораживающие путь лианы или ветки деревьев, в левой был зажат автомат.
Автомат, который несмотря на свою кажущуюся игрушечность и полнейшую странность, был настоящим оружием. Михаил, еще перед уходом с поляны покойников, не зная зачем, навел автомат на толстый ствол ближайшего дерева и нажал на спуск. Короткая очередь толкнула ствол вверх, раздался громкий треск, не похожий ни на выстрелы ни даже на взрывы петард. Как будто кто-то быстро-быстро сломал несколько толстых палок. От дерева отлетели щепки, брызнул сок - на зеленой коре появилось желтое выщербленное пятно, в центре которого поблескивала полированным бочком застрявшая пуля-шарик.
Автомат был оружием. И именно из этого странного, невозможного оружия, были убиты десять человек.
Убиты... им? Михаилом?
Но ведь они были расстреляны за несколько секунд до того, как он оказался здесь...
"Интересно, ЗДЕСЬ - это ГДЕ?" - вспомнился мультфильм "Мадагаскар".
Итак, он, Михаил, непонятным образом оказался в непонятном "Здесь", причем непонятно как превращенный в непонятного человека.
Все непонятно.
Окружающие джунгли напоминали Михаилу южноамериканскую сельву, впрочем с тем же успехом могли оказаться африканскими, индокитайскими или марсианскими: в биологии он силен не был, поэтому точно сказать в какой точке земли находится - и на Земле ли он вообще - Михаил не мог.
Против того, что он оказался в некой точке Земли был автомат. Михаил не только был уверен, что ничего подобного на Земле не водится: он даже не мог понять, как эта штуковина работает.
К тому же нечто странное творилось с ним самим: жара и бешеная влажность отчаянно донимали, но, стоило отвлечься мыслями, как появлялось ощущение привычности происходящего. Как будто он всю жизнь бродил по неведомым джунглям с автоматом, отбиваясь от мошкары и прорубая себе дорогу мачете.
Самое же главное: он как будто точно знал, куда идет.
Тропинка - Михаил наконец-то понял, что движется по ранее вырубленной кем-то тропе - вильнула и вывела его к реке.
***
Узкая речушка с мутноватой зелено-желтой водой не вызывала желания ни выпить из нее хотя бы глоток, ни искупаться. Тем не менее, как-то через нее надо перебираться.
Михаил присел на обросшее толстым зеленым мхом бревно и огляделся. Берега плотно заросли напоминающими узловатые плакучие ивы деревьями, чьи макушки почти смыкались вверху, так, что река, казалось, текла в зеленом коридоре со сводчатым потолком.
Итак...
Воды колыхнулись и разошлись. На берег полезло чудовище.
Величиной с быка, широкая плоская спина, покрытая толстыми костяными чешуями, могучие лапы, расставленные широко в стороны и вооруженные огромными кривыми когтями. На короткой шее покачивалась из стороны в сторону, как бы выглядывая добычу, плоская голова, со сморщенной кожей, маленькими глазками и огромной клювообразной пастью.
Чудище, похожее на помесь крокодила и черепахи, повело головой и уверенно - а главное, шустро - двинулось в сторону Михаила. Раньше чем он успел нащупать ватными пальцами автомат или отреагировать хоть как-то еще крокодилочерепах вытянул шею...
...и откусил ветку с растущего поблизости куста. С хрустом и каким-то скрежетом начал пережевывать. Из реки вылезли еще два таких же монстрика, только размерами поменьше, и подползли к тому же кусту, точно так же обгрызая ветви и чуть ли не отталкивая Михаила в сторону.
Он отошел в сторону, глядя, как мама-монстр с детишками ужинает. Или обедает. Наконец чудища - точно, совершенно точно неземные - насытились и ушли обратно в реку. Только волны в стороны побежали и о берег плеснуло.
Михаил машинально посмотрел на часы, чтобы узнать, сколько времени он потерял. Часы на руке были. Но время они не показывали. По крайней мере, Михаилу их показания ни о чем не говорили.
На циферблате - ни единой цифры, только три стрелки. Причем третья имеет два одинаково острых конца и мерно безостановочно вращается.
Все непонятственнее и непонятственнее...
Михаил взмахнул рукой, не желая сейчас решать задачку с непонятными часами - и часами ли - и подошел к реке.
Вода оказалась не такой уж и мутной, скорее, просто темной, как в торфянике. В черном зеркале поверхности отражалось новое лицо Михаила.
Новое, да не совсем.
Лицо практически было михаилово, именно такое он сорок лет видел в зеркале - если сделать скидку на то, что первые лет восемнадцать он видел все-таки не точно такое же лицо - вот только... Лицо выглядело так, как будто все сорок лет он провел в горячих точках Вьетнама и Кампучии. Сухое, ни капли упитанности, загорелое дочерна, даже продубленное, и глаза... Холодные ледяные глаза убийцы и палача.
Содрогнувшись, Михаил зачерпнул левой рукой воду. Отражение заколебалось и исчезло.
"Так вот я теперь какой..." - задумался он, продолжая перебирать пальцами воду... Ай!
Ай! Ай!
Острая боль пронзила пальцы. На руке, выдернутой из воды, повисли три маленькие тоненькие рыбки, размерами даже меньше снетка. На глазах Михаила они синхронно сжали челюсти и, откусив кусочек от его ладони и пальцев, шлепнулись вниз, в закипевшую воду.
Кровь капала в воду, в которой кишело множество таких же рыбешек, дравшихся между собой за каждую частичку. Внезапно драка прекратилась и рыбки одновременно повернулись в сторону Михаила и уставились на него. Как будто ожидая...
- Хрен вам, - сказал он.
"Мудак..." - устало произнес хриплый голос.
Михаил завертелся, заляпав кровью из прокушенной руки цевье автомата. Никого не было. Голос прозвучал в голове.
- Теперь еще и шизофрения... Может, я псих? Может, у меня лохматость повысилась? И я теперь могу спокойно в комнате с мягкими стенами спать?
Голос не ответил, джунгли промолчали. Рыбешки поняли, что добавки не получат и расплылись в стороны, но теперь Михаил точно знал, что влезет в эту реку разве что под угрозой расстрела. И то подумает.
Черт, но кровь течет! Надо бы перебинтовать, то у бывшего владельца тела не наблюдалось ничего похожего на рюкзак, а карманы были пусты, как еврейский завод в субботу.
Михаил сел на то же бревно, хлопнул по левому карману - пусто, по правому - пусто, и машинально опустил руку в правый карман.
Несмотря на жесткую кожаную подкладку, внутри кармана было неожиданно мягко и просторно. Похоже, внутри он был больше чем казался снаружи...
Михаил замер, испуганно глядя на собственную руку, глубоко вошедшую в карман и даже нащупавшую что-то, лежавшее внутри. Если верить ощущениям, то рука давно уже прошла карман и насквозь проткнула бедро.
Он выдернул руку. Руку с зажатой в пальцах плоской жестяной банкой. Которую он достал из минуту назад пустого кармана. Кармана, который внутри был раз в десять больше чем снаружи.
***
Через четверть часа на расстеленном куске брезента перед Михаилом лежало все содержимое пустого кармана.
Как показали эксперименты, внутренность кармана была в глубину больше полуметра и почти такая же в ширину. Жутковато было глядеть на собственную руку, засунутую в карман по локоть и исчезнувшую в нем.
Итак, в кармане был паспорт, потертая зеленокожая книжечка, согласно которой он, Михаил, звался Милаес Штор, родился он в неведомом году Каменной Летучей Мыши и имел право на въезд и перемещение по Нин-Цхарку (чем бы это не было). Также в кармане находилась тонкая пачечка зеленых купюр, с портретом некоего ничем не примечательного гражданина и достоинством в сто тахоес. Может, солидное состояние, а может - цена кружки пива в местном баре. Бумажки обладали способностью мгновенно разворачиваться обратно без всяких следов, если их скомкать.
Дальше находились: чистая рубашка, аналогичная той, что уже была надета на Михаиле - или Милаесе? - двое черных широких трусов, синяя зубная щетка, стопка плоских, как коробки из-под монпансье, жестяных банок - на верхней было написано "Тушеная торкатина" - фонарик, компас, аптечка - на ней было написано "Аптечка" и руку Михаил уже перебинтовал - перочинный нож, ключ с деревянным брелком, на котором было выжжено "16. Марорино", две фляжки, с водой и со спиртным, ложка в чехле, несколько пачек сигарет, два запасных прозрачных магазина к автомату и карта.
Изначально Михаилу показалось, что он попал в некий гигантский дурацкий розыгрыш - иначе почему все надписи на русском? - но потом понял, что все несколько сложнее. Надписи, при первом прочтении казавшиеся русскими, при внимательном рассматривании расплывались в ряды незнакомых угловатых значков, не имеющих никакого смысла.
Дальше из кармана извлеклись два странных предмета. Пара металлических кружков величиной с пятирублевую монету, скрепленные между собой пустотой, точно также, как кольца на "стволе" автомата, и нашейный шнурок с овальной пластинкой, раскрывавшейся как книжка. Внутри него не было фотографий или локонов, только девять металлических страничек, из которых три были пустыми, узкими рамками, а остальные - заполнены непрозрачно-черным материалом. Михаил "полистал" "медальон" пожал плечами и надел на шею. Машинально.
Последней пришла карта. Обычная бумажная карта, на которой голубели реки, зеленели леса и был карандашом начерчен маршрут, упиравшийся в кружочек с надписью "Юп-Гобе". На карандашной черте, рядом с извилистой голубой полоской "р. И" находилась красная точка. Которая ничем бы не отличалась от любой точки, красным фломастером, если бы не мигала. Появлялась и исчезала.
Левый карман был пустым. И обычным.
***
Вот и Юп-Гобе. Михаил стоял на холме на окраине джунглей и смотрел на лежащий перед ним город. Городок скорее, с высокими черепичными крышами, острыми, как лезвия ножей, с торчащим шпилем неизвестно чего и, как сахар стенами домов.
Красная точка оказалась маркером его нахождения. Поверив ей и карандашной черте, Михаил двинулся к городу, надеясь, что там окажутся люди, которые, возможно, смогут объяснить ему, что, черт возьми, произошло, где он, кто он и вообще.
"Марорино". Вывеска на домике, стоящем в самом начала городка. Под вывеской надпись мелкими буквами - "гостиница".
Ну правильно, гостиница. Михаил порылся в безразмерном кармане и достал ключ. Ключ от шестнадцатого гостиничного номера. Возможно, в нем жил бывший хозяин тела, возможно, там найдется что-то, что сможет пролить свет...
Михаил в глубине души понимал, что ничего такого, что объяснит, как он сюда попал и как вернутся обратно, он не найдет. Наемники - а Милаес, похоже, из их числа - крайне редко таскают с собой книги с Высшим знанием и учебники по физике. Но надежда не умирала.
Он прошел по пустынным улицам - автомат был упрятан в безразмерный карман - и толкнул дверь. Прозвенели колокольчики.
- Доброе... день.
Человек за стойкой никак не отреагировал, продолжал лежать в плетеном кресле, надвинув на лицо широкополую шляпу. Михаил кашлянул еще раз - та же реакция. Пожал плечами и отправился на поиски "своего" номера.
"Недопесок..." - прохрипела шизофрения.
Не обратив на него внимания - к постоянным и бесполезным ругательствам голоса он уже привык - Михаил прошел по полутемному коридору и остановился у двери с табличкой "16". Поднял руку...
Дверь позади него медленно и бесшумно раскрылась.
- Штор? - спросили его и выстрелили в затылок.
***
Михаил подпрыгнул, все еще чувствуя горячий удар в затылок...
...и упал с бревна. Поднялся, тяжело дыша.
Он находился все у того же бревна посреди джунглей. Все так же расстелен брезент, на котором разложено содержимое кармана. В руке зажат медальон.
Что это было??
Показалось? Все путешествие до города, гостиница, выстрел - все это ему показалось, померещилось, приснилось?
"Лучше бы мне приснились эти джунгли...". Странностей и непонятностей и так слишком много.
Он тяжело поднялся и начал собирать вещи в карман.
***
Представьте игру. Сложную игру, настолько же сложнее шахмат, насколько го сложнее крестиков-ноликов. Настолько сложную, что играть в нее могут разве что сверхчеловеческие существа, которых можно было бы назвать богами, если бы им поклонялся хоть кто-нибудь.
Существа, настолько могущественные, что планеты могли бы служить им фишками в игре. Могли бы. Если бы не были полями многомерной игровой доски.
А фишки?
Одна из них сейчас пробирается по джунглям, делая вторую попытку.