По настоящему развитая технология становиться неотличима от магии.
..."Ибо смерть настигает всех и рожденный должен умереть, пройдя свой путь. И путь этот называется жизнью"....
Монах-историк Крехет Аллинайский в своих трудах посвященным погибшей цивилизации ссылается на эпос храмового викария. В эпосе заключено много рассуждений и жизни и смерти. О зависимости и неизбежности.
..."Если рождение начало путь, жизнь долгая дорога, смерть - конец ее. Можно ли продлить дорогу, дабы отстрочить последнее?"....
Большая часть эпоса не сохранилась. Монахи нашли лишь несколько фрагментов среди древних руин. Крехет, ученый-монах, много работал над древними текстами. Смог расшифровать некоторые из них. Крехет утверждает, что эпос содержал описания магического артефакта созданного жрецами Атты.
..."Кукль есть камень. Тело заточенное в камень - камнем и становиться. Дух его дремлет, разум уходит в сон. И год для спящего подобен секунде"...
- Машина вечной жизни. Вот что такое кукль. - Утверждал ученый-монах. - Если в неделю бодрствовать всего одни день, остальные шесть спать. Прожить можно в семь раз дольше. Правда, существование сего артефакта сомнительно. Это легенда, восстановленная не полностью и много раз переписанная и корректированная монахами.
Из речи Крехета Аллинайского во время диспута на Илласинском соборе.
По свету ходит чудовищное количество лживых домыслов, и самое страшное, что половина из них - чистая правда. Унстон Черчиль.
Прогулка по пустошам.
Потоки воздуха омывали юное тело девушки подростка. Ветер трепал зеленые волосы. Внизу быстро проносилась устланная пеплом и камнями земля.
"Пустошь", само это слово вселяло страх. Уродливый шрам на лике Эйкумены, что протянулся глубоко вглубь острова. Пустошь напоминала пустыню, населенную чудовищного вида существами, похожими на огромных насекомых, встреча с которыми неосторожному путнику сулила смерть и ничего более. Кое-где попадались кривые деревья или заросли колючего кустарника, где мелькали хитиновые панцири насекомых чудовищ.
Пустошь наступала с севера. Земли по ту сторону моря назывались Барбарой, пустошь давно поразила их, а теперь ветер доносит ядовитый пепел на острова архипелага, получившим название благодаря пустоши, Пепельные Острова.
Пустошь заполняла большую часть острова Грант, покрывая толстым ковром ядовитого пепла землю. Островитянам осталась лишь малая полоска земли вдоль юго-восточного побережья, где дули сильные юго-западные ветры, сдувающие ядовитый пепел и споры на северо-восток.
Пустошей жители острова боялись. А как не боятся проклятой богом земли?
Случалось так, что пустошь окутывало белесой дымкой. Это грибы, живущие под пеплом, выбрасывали в воздух облака спор. И не дай боже Без-Образный вдохнуть их. Ибо споры останутся легких и начнут расти. Причиняя страшные мучения. Растения, что смогли вырасти на пепле, наполнились ядом. Их ядовитый сок, попадая на кожу, причинял боль и жжение, а смешавшись с кровью творил видения или мог убить. Даже вода в пустоши была ядовита. Один глоток мог решить разума. Другой лишить жизни. Не говоря уже о насекомых гигантах, приспособившихся к жизни в этом проклятом богом мире.
Многие островитяне боялись пустоши, но только не Алиса.
Реактивный планер с короткими белыми крыльями, которым управляла девушка, вздрагивал от потоков воздуха.
Алиса летела над мертвой землей, держась на малой высоте от земли, так что белые крылья планера иногда цепляли колючие ветки кривых деревьев, иногда попадающихся на пути.
Девушка наслаждалась полетом. Алиса наслаждалась одиночеством пустоши, и казалось, нет никого в целом мире. Такое обманчивое впечатление создавала покрытая серым пеплом земля, что стремительно проносилась внизу.
Бабушка, леди Балабина, опять станет ее ругать вечером. "Пустошь это не место для юной леди. Там слишком опасно", - начнет твердить она. - "Сколько там жутких насекомых, от одного вида которых кровь холоде в жилах. Ядовитые растения. Облака спор. Каждая прогулка по пустоши может оказаться последней".
"Так ли это? Стоит ли бояться всякой ерунды?" - думала Алиса.
Опасная пыльца - ну так не дыши ей. Достаточно повязать лицо платком, а еще лучше прятать голову под шлемом с маской-фильтром. Местные насекомые не так опасны, как принято считать. Есть очень даже миленькие виды. Конечно, есть и хищники, не прочь полакомиться человеченкой или неуклюжие гиганты, способные раздавить незадачливого путешественника. Так не зачем ушами хлопать. От хищника можно улететь, а от подслеповатых гигантов держись подальше.
- Нет, никогда им не понять Алис. Никогда. - Сказала Алиса сама себе и сама про себя, опуская планер возле зарослей колючих кустов.
В пустоши, как нигде она чувствовала себя свободной. Это не каменные своды мастерской, где задыхаешься от пыли. Здесь ты один на один с природой, пускай даже с такой хилой и опасной, как природа пустоши.
Алиса отцепила страховочный трос, что привязывал ее пояс к планеру, сняла шлем сделанный из кожи бронтотера, а так же маску фильтр с большими линзами зеленого стекла. Защита для глаз и лица в это время года не так необходима, как летом, когда начинается период цветения. Не раньше чем через пять месяцев. Тогда заросли колючих кустов, что островками ютятся среди выжженной земли, покроются серыми толстыми цветами, которые будут выпускать пыльцу. Ветер поднимет пыльцу в воздух, смешает с пылью. Вот тогда в пустоши лучше не соваться. Попадет пыльца на кожу и кожа покроется волдырями, как от ожогов. Только насекомые гиганты в хитиновых панцирях и с сетчатыми глазами легко переносят время цветения.
Сейчас, слава Без-Образному, конец зимы. И маска фильтр нужда для защиты от пыли, пепла, что поднимает ветер с просторов пустоши могучими пылевыми бурями, что доставляли столько неприятностей людям или полулюдям таким как Алиса.
Алиса никогда не считала себя дурнушкой, она могла считаться первой красавицей острова, если бы ни одно но. Она была родом не людского племени. И люди, впервые увидевшие ее, удивленно разглядывали красивую дикарку, как ее обычно называли. Ее крепкое привычное к долгим скитаниям по пустоши тело, мало отличалась от фигур деревенских девушек. Наоборот Алиса выделялась точеной фигурой не склонной к полноте. Однако среди пышных волос темно зеленого цвета на самой верхушки головы торчали остроконечные покрытые мехом уши, придававшие девушке сходство с лисой. Лисий образ дополнял длинный пушистый хвост, который девушка никогда не скрывала, а наоборот очень любила, и проводила много времени расчесывая гребнем волосы на хвосте. Если Алисе случалось, забыв о времени заночевать в пустоши, она сворачивалась клубком и укрывалась своим пышным хвостом, как маленьким одеяльцем, да так удачно, что никакой ночной холод девушку не беспокоил.
- Наш облик подарил нам наши боги. Боги народа фенки. - Часто повторяла мать Алисы, когда была жива. - Мы должны быть благодарны им за это.
Хотя за что быть благодарной? Алиса недоумевала. За уши? за хвост? За то что крестьяне и рыбаки называют ее дочку графа - дикаркой?
Матерью Алисы была девушка из народа фенки. Фенки еще называли народом людей-лисиц за сходство с животными. Алиса унаследовала красоту, и внешний облик матери, а так же ее природный дар чувствовать природу.
Алиса существовала в огромном мире, густо наполненном звуками и запахами живых существ и растений. Девушка ощущала их примитивные эмоции, желания, иногда угадывала мысли животных. Она чувствовала жизнь, каким-то внутренним взором видела энергию, струящуюся в теле любого организма, и что самое удивительное, Алиса иногда могла влиять на энергию жизни. Хотя это получалось редко и только на растения.
Дар чувствовать природу очень помогал девушке во время охоты на насекомых-гигантов.
Алиса сложила крылья планера, для того чтобы летающую машину подхватив сильным порывом не сдул ветер. Ветра свирепствовали в пустоши, поднимая целые тучи серого пепла. Пыльные бури обрушивались неожиданно и с большой силой.
Алиса развернула складное копье. Копье, состоящее из трех частей, сделал для Алисы ее старший брат Велес, как и трехзарядный арбалет. Велес не пожалел сил на создания маленького арсенала. Он заботился о сестренке, хотя, как и бабушка, не уставал ее попрекать за опасные прогулки по пустоши.
Алиса обошла заросли кустов. Извивающиеся колючки сплетались стеной и ощетинились длинными белыми шипами. Кусты не двигались. Разве что ветер колыхал сухие колючие отростки. За кустами в зарослях никого не было, на первый взгляд. Но Алиса знала: это не так. Там в самой чаще притаился большой жук, сирфида. У сирфида четыре прозрачных крыла, мощное неуклюжее тело. А еще есть большая пасть, усеянная хитиновыми наростами вместо зубов. Сирфида отдаленно напоминает муху, только выросшую до размеров овцы. Прекрасная цель для охоты.
Алиса не видела зверя. Она чувствовала присутствие. Вернее ощущала присутствие душой, сердцем так, как кожей чувствую жар или холод.
Сирфида жвалами сдирала сухую кору, с наслаждением перемалывая крупные куски хитиновыми наростами во рту.
Судя по рисункам жизненной энергии, которые так отчетливо ощущала девушка, в кустах притаилась крупная особь. Знахари на базаре за такого гиганта отсыплют медных монет на две мины, а может и на все три, это как сторговаться. Но сперва сирфиду нужно убить, а дело это не легкое. Алиса крепче сжала копье, ступила в заросли кустов.
Под ногой хруснула ветка.
Сирфида насторожилась, замерла, вслушивалась в шелест кустов, пытаясь угадать, кто к ней подкрадывается: опасный враг или желанный обед.
Алиса ударила копьем прямо в чащу кустов, метя в самый центр красно-белого сплетения жизненных потоков энергии. Копье ударилось во что-то твердое. Наконечник застрял.
В кустах лежало упавшее дерево, девушка его не заметила, а насекомое скрывалось как раз отмершим столом.
Сирфида расценило нападение, как верную угрозу своей жизни и, подчиняясь инстинкту самосохранения, в панике бросилась бежать. Алиса только разглядела массивное черное тело, взметнувшееся вверх, сквозь своды кустов.
- Нет уж постой! От Алис так просто не уйдешь! - Кричала девушка, прыгая на "спину" планеру. Алиса сдавила рукоять руля, от чего двигатель внутри планера зажужжал, выплевывая поток воздуха. Планер оторвался от земли и понес девушку в небо.
Сирфида, казавшаяся такой неуклюжей на земле, в воздухе оказалась довольно шустрой. Подстегиваемая страхом за свою жизнь, она успела оторваться на большое расстояние.
Она летела на север, по направлению к мертвому лесу. Там легко затеряться среди деревьев. Алиса полетела следом, набирая высоту. У насекомых слабое зрение, хотя угол обзора очень большой. Незаметно подобраться к сифриде практически невозможно, но ее можно обмануть. Планер девушки неспроста белого цвета. Сифрида не обращала на планер девушки внимание, принимая его за облако. Алиса подлетела на расстояние выстрела резко спикировала вниз, держась одной рукой за штурвал, а другой целясь из арбалета. Она пролетела вниз, за спиной насекомого, выпустив стрелу, спланировала почти у самой земли.
Сирфида перестала часто махать крыльями, что до этого сливались расплывчатой картине. Она начала терять высоту и комом упала вниз.
На беду по пустоши брел одинокий бронтотерий, груженный тюками, и коробками. Бронтотеры домашние тягловые животные. Дальние родственники домашней свиньи, но внешне похожие на носорогов, только с характером более мягким. У них большое массивное тело. Короткие шея и лапы. Большая продолговатая голова, увенчанная тупым разветвляющимся надвое рогом. Размером они больше лошади, но до слонов не дотягивают.
В седле рядом с головой массивного животного сидел полноватый мужчина. Постоянно поправляя сползающие с носа очки, он водил лупой над старым потертым пергаментом, на котором угадывалась карта местности. Он разбирал потертые символы, вчитывался в непонятные постороннему знаки, совершенно не обращая внимания на то, что твориться в небе. И он безмерно удивился, когда сирфида, убитая Алисой, упала на него с неба, выбив из седла. Мужчина рухнул с бронтотера с высоты под два метра, потерял сознание от удара, а быть может от неожиданности.
Бронтотер с философским презрениям к мелочам прошел дальше, мерно переставляя ноги с широкими лапами и покачивая головой увенчанной длинным тупым рогом.
***
Когда мужчина пришел в себя, то увидел рядом с собой юную зеленоволосую девушку, на голове у которой вздрагивали от волнения остроконечный уши.
- Господин! С вами все в порядке? - Обратилась к нему Алиса.
- Собственно, я не уверен. Я вижу перед собой представителя народа фенки или мою голову посетили видения вызванные ударом и сотрясением головного мозга.
- Чего? Алис не понимает?
- Мои записи! - Неожиданно закричал мужчина. - Мой ларец! Документы карта. Где все это?
Он увидел разбросанные среди камней листы бумаги, потянулся к ним, вскрикнул от боли.
- Как больно! Кажется, я повредил спину.
- Подождите здесь! Я позову помощь.
- Записи! Дай мне мои записи. - Алиса собрала разбросанные листы и отдала их мужчине. Тот с поспешностью спрятал их за ворот рубахи.
- Я скоро вернусь. Вы главное не двигайтесь. Алис быстро.
- Двигаться? При всем желании не смогу.
- Главное, чтобы вас не нашли и не съели хищные насекомые.
- Съели?! - Воскликнул мужчина. Глаза округлились от ужаса. - Постой, подожди!
Алиса уже не слышала. Девушка вскочила на планер и полетела домой в поместье, где в мастерской колдовал ее брат.
Несмотря на еще юный возраст, Велес был талантливым изобретателем, как и его отец. И как его отец он был храбрым воином. Лет пять назад, когда семейство Гранд уже вернулось на родной остров, оказавшись в изгнании, в прилегающие воды вторглись Нелюди Тлена, существа страшные и злобные, они напоминали живых мертвецов. Нелюди приплыли на черных парусных кораблях и на серых парусах их кораблей красовалась черная чаша, герб народа островов расположенных далеко на севере за полярным кругом. Нелюдями их называли, потому что ни у кого в целом мире не повернется язык назвать этих чудовищ людьми. А Тлен это название архипелага островов расположенных за полярным кругом. Там всегда холодно. Там ледники двигаются по земле со скорость полметра в день. Там почти всегда идет снег и полгода царствует ночь, лютая зима и смертельный холод. Выжить на тех островах могут только полуживые люди. Нелюди, они не боялись никаких ран и умирали, только если им отсекали головы. Нелюди Тлена иногда выбирались из своего мира льда и холодного тумана. Они спускали далеко на юг, грабили корабли и нападали на острова. Грабли всех кто встречался им на пути, и убивали всех без жалости. Теплые чувства не могут жить в холодном замершем сердце.
Жители острова Гарант смогли дать им отпор, хотя многие из них погибли. Среди погибших была и мать Алисы и Велеса. Велес не смотря на свой тогда еще юный возраст рвался в бой. Он всем сердцем хотел помочь отцу и островитянам. Он желал биться с врагами, хотя сам едва мог удержать саблю. Нелюдей Тлена прогнали с острова, и их черные корабли с серыми парусами ушли за горизонт.
Граф Даромир Гранд верный вассал императора Тимшарифа собрал воинов своего удела и на трех больших кораблях его небольшая армия отправилась следом за Нелюдями Тлена. Даромир, в прошлом боевой адмирал, гроза морских бандитов твердо решил покарать подлых грабителей, что отняли у него жену и причинили столько горя жителям острова Гранд. Больше двух лет ушли у графа на подготовку экспедиции. В одно прекрасное утро три парусных судна, подняв паруса вышли из гавани Лаххи и скрылись в утреннем тумане. Прошло два года, а корабли те так и не вернулись.
С тех пор Велес подрос и возмужал, хотя и оставался амбициозным подростком.
Велес целыми днями трудился в мастерской. Склонившись над чертежами, то и дело поправляя черные кудрявые волосы, который все время спадали на лицо или поглаживал только-только начавшие пробиваться черные усики над верхней губой, раздумывал над своим изобретением. Он работал над своей мечтой.
- Чудо плуг! Да-а, когда я тебя закончу, то мы с тобой перевернем землю во всей пустоши. Там снова начнут расти трава и деревья. Я верну красоту нашему уделу. Мы вспашем огромные поля, и жители всего острова не будут знать голода. Да-а! они будут носить на руках меня твоего создателя. А быть может, даже поставят памятник. Да-а!
Так говорил Велес, обращаясь к большой шести колесной машине, вылитой из камня, но машина не отвечала, по-прежнему оставаясь холодным каменным изваянием.
Велес разложил на столе камни гелелита, маленькие граненые кристаллы, размером с пуговицу каждый. Не свевающие в тонких энергиях крестьяне с хуторов, далекие от занятий аристократов, называли кристаллы гелелита камнями солнца, за то, что камни если на них надавить испускают яркий свет.
На столе перед Велесом лежало самое большое сокровище семейства Гарант. Камни солнца, краеугольный камень аристократии. Основа целой культуры. Основа крилийской империи царственным оком правящего дома Тимшариф и подвластных империи уделов.
Камни солнца способны испускать свет, так что ночью становится светло как днем. Они способны видоизменять плотную материю и придавать ей форму. Вся великая культура империи Тимшариф, всех городов и деревень, все те удивительные машины, что так поражают другие народы, как и стражники големы, охраняющие имперский дворец, все эти чудеса построены с помощью этих маленьких камней. И этих чудесных камней в распоряжении Велеса с каждым днем становилось все меньше. Алиса брала их для планера, чтобы покорять пустошь, но большую их часть Велес расходовал в мастерской на свое изобретение. На свою мечту.
Велес сгреб камни в кожаный мешок, оставив себе только один. Он высыпал на стол груду разбитых камней, прежде бывших гранитной глыбой. Уложил их так чтобы камни лежали поплотнее. И начал творить волшебство.
Камень солнца юноша положил себя на лоб, придерживая кристалл двумя пальцами, как хрупкую линзу. Велес собирался творить.
Глубоко вздохнул. Чтобы творить, нужно очистить разум. Изгнать из головы все лишние мысли. Нужно сосредоточиться на образе детали.
- Ах, если бы у меня была призма-матрица чудо плуга. Не стал бы я тогда корпеть над каждой деталью. Сжигая столько камней. - Говорил Велес, закрывая глаза черными линзами очков в оправе плотно прилегающей к лицу.
Призма-матрица наследие древних цивилизаций. Это небольшая прозрачная пирамидка, внутри которой запечатлен рисунок того или иного агрегата. Это может быть машина или голем. Если приложить к призме камень солнца и заставить его светиться, можно создать агрегат из реальной материи.
- Но где взять эти призмы? Только не в нашем захолустье. Ах ты, пустая башка! Граф! соберитесь! - Приказал себе изобретатель. Он надавил на камень, и камень засиял, испуская поток слабого желтого света. Свет падал на стол, не имея рядом с собой призму-матрицу, камень резонировал с мыслями в голове Велеса, а он думал о детали для машины. Велес представляя ее контуры, гладкие грани, острые концы зубчиков, нужный диаметр отверстия в центре. На столе в лучах света начала вырисовываться проекция детали. Очерчивались ее контуры. Когда проекция была готова, Велес направил луч света на груду камней, так чтобы проекция оказалась в центре или чуть глубже, под слоем камней. После чего он сжал камень солнца, что было силы. Камень вспыхнул. В груду камней ударил мощный луч света. Кожу на лбу возле камня солнца начало жечь. Но Велес терпел, что за мастер, который не способен вытерпеть легкий ожог ради своего детища?
Груда камней начала оседать. Камни вовсе не таяли. Они рассыпались на мельчайшие части, куда более мелкие, чем крупинки песка. Каменная пыль заполняла форму проекции детали, где под давлением света, она сплавлялась в новый плотный материал.
Камень солнца потух. Потерял свою белоснежную окраску. Стал матово-серым. А на столе вместо груды камней лежала куча теплой пыли, под слоем которой лежала законченная деталь для чуда плуга.
- Еще один шаг к мечте! - Торжественно провозгласил Велес, и с присущим ему оптимизмом и трудолюбием начал ставить новую деталь на свое изобретение. - Еще один шаг к богатству.
Алчным человеком Велес вовсе не был, но нужда, в которой оказался дом Гарант, воспитала в его душе практичную прижимистость, и мечту о богатстве.
Не случайно аристократический дом имел тоже название, что и остров. Гаранты вели династию от дома Арно, когда-то царствующего дома. Они были царями полководцами, героями, пока дом Тимшариф не узурпировал власть в их царстве. Глава дома умер загадочной смертью. Прочее же члены дома хитростью были высланы за пределы империи.
Члены дома Арно расселились по всему Изумрудному морю. От севера до юга. Покорив местный племена островитян, они превратились аристократию. Долгое время дом Арно мечта о реванше. Желая расквитаться с узурпаторами, решившими их власть. Мечтали накопить сил и вернуться в империю во главе большого войска. Планы эти не осуществились. Прошло слишком много времени. Сменились поколения.
Со временем потомки стали добавлять к имени Арно название родного острова Арно Гайян, Арно Брад, Арно Грант. А затем и приставка Арно как-то отпала сама собой. Царственный дом Арно исчез, оставив после себя многочисленную островную аристократию. Властителей не организованных слабы в военном плане. Даже когда флот Тимшарифов покорял изумрудное море, то не встречал сопротивления. Графы бароны легко признавали власть императора. А император награждал их титулами, обращая в вассалов.
Велес считался наследником титула и удела своего отца, но богатства это не сулило. Ибо удел был беден малоземелен. Большую часть острова Гарант занимала пустошь.
Пустошь! Она возникла давно, в землях теперь именуемых Барбарой. Появилась еще до Великого Потопа.
Простым людям далеким от наук и археологии оставалось только гадать, что же натворили предки современных народов, аттийцы, чтобы так изуродовать землю.
Узкая полоска земли, пригодной для земледелия тянулась вдоль юго-восточного побережья, где и селились крестьяне, да рыбаки, строя небольшие домишки разбросанных хуторков. Люди они простые, честные и трудолюбивые, но отбивать земли у пустошей не могли. Тяжело пахать покрытую тягучим пеплом землю вручную, да еще когда на тебя могут напасть хищные насекомые и погубить тебя или единственного бронтотера. Плодородных земельных наделов на острове не хватало. Да те огороды, чтобы были разбиты на границе с пустошью, рисковали оказаться под слоем пепла и ядовитой пыльцы, что приносил ветер. Не успел крестьянин убрать урожай или ветра подули раньше сезона, все, конец урожаю. Погибнет на корню. Казалось бы, не стоит крестьянам разбивать огороды возле границе с пустошью, да только куда от нее деваться? Вся узкая полоска плодородной земли вдоль побережья сама по себя граница с пустошью. Вот и рискуют крестьяне каждый год, не зная, соберут ли урожай или нет. Зато сборщики податей наведаться на остров никогда не забывали.
Крестьяне и рыбаки, почесывая головы, грустно вздыхали, говорили друг другу: лучше встретить сотню пиратов, чем одного сборщика податей. Позолоченные суда имперского флота, везущие сборщиков податей, каждый год заходили в Лаххи, маленький рыбацкий порт острова. Несмотря на тот факт, что граф Даромир Гранд, бывший адмирал имперского флота был сослан в ссылку на родной остров, он оставался вассалом императора Тимшарифа, и должен выплачивать подати в казну. Так что когда в гавани появлялись позолоченные суда, в сердцах простых людей селилась грусть. Мессир Агнесс судья и сборщик податей в одном лице, один из трехсот секретарей первого министра империи прибывал осенью после сбора урожая. В окружении приставов он ступал на берег, и не было времени печальнее для всего удела. Приставы собирали подати оброком. Оброк перепродавали, а деньги отправляли в казну. Правда поговаривали, что часть податей прилипает к липким пальцам мессира Агнесса. В уделе Гранд довольно часто случались недоборы. Но прошедший год был особенно тяжелым. Большая часть урожая на половине хуторов погибла. Виновата в этом оказалась Алиса. Крестьяне вполголоса грозили: "Ох, проклятая лесная ведьма. Вырвать бы тебе твой пушистый хвост". Но при появлении дочери графа натягивали на лица улыбки.
Мессир Агнесс побывав на острове в прошлом году, пригрозил, что если семья Гранд не погасит все долги, то он обратиться с жалобой к самому императору через первого министра, а император своей могучей волей решит семейство Гранд титулов и удела. Он грозил отобрать поместье и все имущество вплоть до одежды. Говорил, что сына графа продаст на галеры, а дочь... о судьбе Алисы он договорить не успел, потому что Велес выхватил палаш и приставив лезвие к груди сборщика налогов, заявил, что если мессир еще хоть словом оскорбит его семейство, жалобу императору подать он уже не сможет. Приставы пытались было помочь секретарю первого министра, но крестьяне, а тогда собралась большая толпа, встали на сторону юного графа.
Неизвестно чем могло закончиться столкновение, но мессир Агнесс благоразумно сменил гнев на невинную улыбку. Он удалился с острова, пообещал вернуться в следующем году. Было ясно что в следующем году он явится уже в сопровождении солдат.
Сеньора Балабина, мать графа Даромира и бабушка Алисы и Велеса, с трепетом в сердце ожидала того страшного дня. Управление уделом легло на ее старческие плечи, после отъезда ее сына.
Сеньора Балабина женщина сильная и суровая. Ее гордую аристократическую осанку узнавали издалека. Вблизи такой благородной персоны крестьянская спина сама сгибается. Рыбаки да крестьяне перешептывались: "Вымирает графская порода. Велес хоть и наследник, а простоват. Все в небесах летает. А бесенок Алиса, эта лесная ведьма. Вырвать бы ей лисий хвост. Ох, вырвать".
***
Алиса приземлилась во дворе, распугав крикливых гордых птиц, забредавших в сад возле поместья с ближайшего хутора. Птицы разбежались, громко ругаясь зычными птичьими голосами. Алиса не обижалась. Зачем обижаться на этих гордых величественных птиц, чья участь попасть в крестьянский суп.
Девушка, бросив планер, вбежала по каменным ступенькам внутрь усадьбы.
- Скорее-скорее! - Кричала девушка. На ее крик собрались слуги, но старая графиня не сдвинулась с места. Она сидела в кабинете на первом этаже погруженная в деловые бумаги. На крик внучки она отреагировала холодно. Когда девушка вбежала в кабинет, она приказал ей успокоиться и замолчать.
- Что за манеры, юная леди? Я знаю, графиней вам не быть, но хоть попытайтесь выглядеть как дочь аристократа.
- Но бабушка! Там раненый человек!
- Раненый подождет. Вначале я хочу поговорить о вашем поведении. Масель, наш садовник докладывал мне о ваших проделках.
- Масель, он же никогда не трезвеет, что он мог видеть. Если что-то и видел - ему привиделось.
- Не надо со мной играть, юная леди. Масель видел, как вы опять лазали по деревьям. Вы, дочь графа! Это же не прилично!
- Деревенским мальчишкам можно, а мне...
- Вы не мальчик. Об этом тоже стоит помнить. Где мы найдем вам мужа? Кто захочет взять в жены девушку-обезьяну. Впредь я не потерплю такого поведения. Вы все поняли, юная леди?
- Да бабушка. - Сказала Алиса, опустив глаза.
- Хорошо. Теперь о чем ты хотела поговорить?
- Я хотела?
- Ну, что за ребенок. Вбегает как с пожара и не знает о чем говорить!
- Там раненый мужчина, путешественник.
- Раненый? Боже Без-образный. Что ты опять натворила? Признавайся! Немедля!
- Это не я натворила. Вернее я, но не совсем я. То есть почти не я.
- Да говори толком. Что случилось?
Алис глубоко вздохнула и выложила историю вкратце, закончив так:
- ...теперь он лежит в пустоши один и не может двигаться.
- Глупая девчонка! Что же ты не сказала раньше? Сразу? Ведь тот человек в большой опасности.
- Бабушка, я же пыталась....
- Довольно, не желаю слушать. Кликни старика Буше. Пускай возьмет хуторян помоложе и посильнее. Да ступай же!
На свой лад графиня, конечно, любила внуков, но искренне считала, что детей надо воспитывать в строгости, потому никогда не проявляла к ним теплых чувств. И в отсутствии родителей старый Буше, управляющий поместья, заменял им отца и мать. Он чинил и шил им одежду. Обучал в меру своих способностей. Велесу он преподавал фехтование. Алису пытался приучить к шитью, но хвостатый бесенок охотнее обучался искусству стрельбы из арбалета, чем владению иглой.
Старый Буше, всегда обижался, когда его называли стариком.
- Не такой я и старый. - Обычно говорил он. - Может руки мои стали дряблыми, но в душе я еще мальчишка.
Старый Буше служил боцманом на адмиральском корабле Даромира. Когда графа отправили в ссылку, он взял с собой и верного Буше.
Хуторяне крепко уважали старика, который всю жизнь командовал, то матросами, то крестьянами. Лицо старика покрылось сеткой морщин, но глаза сохраняли жгучий ястребиный взор.
Узнав, что произошло, он поспешил на ближайший хутор. Где жил кузнец. Вскоре Буше и трое крестьян, оседлав двух бронтотеров, направились по грунтовой дороге на север. Алиса забралась в седло рядом с Буше. Старшего крестьянина звали Пермас или кузнец Пермас. Его хутор соседствовал с графским поместьем. И Буше частенько звал Пермаса и его сыновей в поместья помочь по домашним делам.
- Ну, показывай, где раненый лежит. Только объясняй точно! - Предупредил старый боцман.
- Дорогу я помню. - Ответила взволнованным голосом девушка. - Сейчас пройдем на север, до серых холмов, там на запад, мимо леса, а дальше поле...
- Куда? - В один голос воскликнули хуторяне вместе с боцманом.
- Девочка, ведь ты же нас в пустоши ведешь.
Хуторяне повернули бронтотеров и направились обратно в поселок.
- Там человек погибает. Его, наверное, уже хищные жуки нашли. Его же съедят!
- Пускай лучше его, чем нас. - Ответил кузнец Пермас. - Сам виноват. Не надо было в пустоши нос совать. Это же надо додуматься в одиночку в пустоши отправиться. Ко мне в птичник ночью одна такая тварь забралась, так всю птицу передушила, а там таких тварей под каждым кустом с десяток.
- Он же погибнет!
- Жаль, конечно. - Подтвердил старый боцман. - Да видно так распорядился Без-образный.
- Дядюшка Буше. Вы же храбрый человек. Я ведь обещала.
Боцман только пожал плечами.
- Я слишком стар, чтобы жизнью рисковать. Да и за тебя мне графиня голову свернет, если узнает. Нет уж, маленькая госпожа, смирись и прими волю Без-образного, создателя нашего, как неизбежность.
Девушка поникла. Лисьи уши опустились и прижались к голове. Однако Алиса быстро взяла себя в руки. Шерсть на хвосте взъерошилась. А ушки встали торчком.
- Посмотрим еще!
Алиса выпрыгнула из седла и побежала в поместье, не смотря на протестующие крики старого боцмана.
***
Велес суетился рядом с мастерской. Он выгнал на улицу чудо плуг. Массивную неуклюжего вида машину. Шесть пар каменных колес тонули в дорожной пыли. Открытая кабина, внутри которой располагались четыре каменные скамьи и рычаги управления, оканчивалась башенкой двигателя. В башенку помещался солнечный кристалл, который запускался вручную. Солнечный кристалл нагревал воду, а горячий пар двигал поршни. Чудо плуг Велеса представлял собой простейшую паровую машину, выплавленную из камня.
Велес собирал кое-какие вещи в сумку, когда к мастерской прибежала запыхавшаяся Алиса. Девушка так спешила, что не могла говорить и лишь издавала невнятные звуки, пытаясь отдышаться.
- Знаю, Лисенок, все знаю. - Прервал ее немой монолог старший брат. - Деревенские мальчишки уже все рассказали. Ты рвешься спасть некоего путешественика. Но в пустоши бравые крестьянские парни ехать не желают. Кто их будет в этом винить? Своей головой рисковать за просто так, кто ж захочет?
- Но Виви! - Воскликнула девушка и на глазах навернулись крупные слезы. - Ты должен помочь. Я обещала...
- Ну вот, побежали два ручья. - Совершенно безразличным тоном сказала Велес, забрасывая сумку в салон чудо плуга. - Ты видишь, я выгнал машину из мастерской. Собрал припасы. Я готов отправляться в путь. Только скажи куда?
Глаза Алисы просияли. Она бросилась на шею Велеса и чмокнула его в щеку.
- Правда, Виви! Ты самый лучший!
- Без телячьих нежностей. Кто еще мою младшую сестренку выручит кроме меня.
Велес забрался в чудо плуг. Алиса прыгнула следом. Юный граф надавил тугой еще не притертый рычаг. Кристалл гелелита на башенки вспыхнул ярким светом. Вода в котле забурлила выделяя пар. Поршни начали движение. Чудо плуг двинулся с мета. Сперва толчками, резко останавливаясь, пока не набрал скорость и не разогрел двигатель.
***
Ян-Батис Жуанвиль, так звали незадачливого путешественника, который не смотря на все опасности в одиночку отправился путешествовать по пустошам и так неудачно упал с бронтотера.
Он лежал среди пепла и колючих кустов, проклиная свою судьбу. Кто бы мог подумать, что мелкий ученый, всю свою жизнь прослуживший в библиотеке окажется в такой не завидной ситуации, и при этом, очень опасной ситуации.
Ян-Батис лежал не двигаясь, лишь иногда постанывая от боли. Он был уже не молод и падение с двух метровой высоты, могло стать фатальным для слабого, отвыкшего от нагрузок организма. Да и упади он с лестницы, где-нибудь в поместье герцога Мордрена, которому прослужил без малого двадцать семь лет, его положение оказалось бы не таким опасным. Природа пустоши не угрожала бы библиотекарю.
Первыми Яна-Батиста побеспокоили личинки жука-хвостоеда. Хвостоеды существа опасные. Взрослая особь достигает полутора метров в длину. А свое название они получили за особую способность охотиться на животных. Хвостоеды жуки не летающие. Крылья у них не развиты. Зато они хорошо бегают и далеко прыгают. Выбрав жертву, как правило мелкое парнокопытное, газель или антилопу, жук-хвостоед прыгает на нее из засады и вцепляется жвалами. Конечно, жертва пытается сбежать, и ей это удается, все что хвостоед успевает отхватить, так это кусок кожи или хвоста. Охотничья уловка в том, что жук-хвостоет впрыскивает в тело жертвы яд и та не успевает промчаться трех сот шагов, как яд парализует тело. Жук-хвостоед догонят жертву, выпивает всю кровь, а в обмен впрыскивает в сосуды пищеварительный раствор, который переваривает жертву.
В середине осени в пустоши можно часто встретить высушенные оплавленные кислотой шкуры животных или панцири насекомых гигантов.
Ян-Батисту повезло, что он оказался в пустоши в конце зимы и новое поколение жуков-хвостоедов прибывало еще в стадии личинок. И были не так опасны как взрослые особи. Личинки жуков-хвостоедов питались сухой листвой да падалью. Потому их очень заинтересовал запах убитой сирфиды, чье тело лежало рядом с раненым библиотекарем.
Личинки, червообразные существа, бело-серого цвета, покрытые слизью, выползали из кустов, собирались вокруг убитой сирфиды. Одним своим видом они привели Яна-Батиста в ужас. Их привлекал запах межклеточной жидкости, что заменял насекомым кровь, и обильно выделялся из раны возле торчащей из панциря стрелы. Личинки собрались вокруг убитой сирфиды, попробовали межклеточную жидкость на вкус, мучимые вопросом, годится ли он в пищу. Оказалось, годиться и, расталкивая друг друга, личинки собрались возле убитой мухи-гиганта. Личинки уделили внимание и библиотекарю. Поскольку они были слепы, и ориентировались в мире только по запахам, они обступили Яна-Батиста со всех сторон и водили продолговатыми головами, всасывая воздух. Ян-Батист кричал, пытался их отпугнуть, но все бесполезно. Тогда он схватил камень и запустил им в ближайшее насекомое. Камень ударил личинку в бок, оставив небольшую едва заметную вмятину. Личинка завизжала, отпрянула в сторону. Ее спутницы получив предупреждение оставили библиотекаря в покое, а он лежал и молился.
- Создатель мой Без-образный спаси меня грешного. Клянусь, я пожертвую большую часть всех тех сокровищ, что ищу. Я пожертвую монастырям две трети всех богатств, нет, лучше две трети я оставлю себя, а треть отдам монастырю Святого Яноша. Моего покровителя.
Так он молился, не замечая, что личинки жуков-хвотоедов притихли, уже не пищали и не стрекотали без конца. Они молчали, настороженно потягивая воздух.
Кусты на другой стороне поляны дрогнули, за их стеной показалась длинная серебряная спина. Ян-Батист задрожал всем тело, когда понял с кем свела его судьба. Он много читал об этом хищнике, обитающем в пустошах, Королевский Шушан, лев среди насекомых гигантов.
Из кустов показалась плоская голова и большим ртом, прикрытым четырьмя желваками, вынырнуло небольшое тело, которое служило продолжением головы, и отличалось от головы только шестью когтистыми лапками. Следом можно было разглядеть длинный массивный хвост, составляющий большую часть тела. Змеевидный покрытый ромбами хитиновых наростов, служил своему обладателю средством передвижения и атаки. Шушан откинулся назад всем телом. Согнутый хвост выполнял роль пружины, когда она разогнулась, шушан метнулся вперед, прямо на стаю галдящих от ужаса личинок. Шушан схватил одну из них и тут же проглотил целиком, тщательно утрамбовывая желваками тельце личинки в свою бездонную пасть. Та же участь постигла и многих других собратьев, остальные скрылись в дебрях кустов, укрылись колючим кустарником, как щитом.
Библиотекаря спасало, то, что он не мог двигаться, оцепенел от страха. И шушан его не заметил. Расправившись с личинками, шушан прополз в центр поляны, где лежала сифрида. Лев насекомых принюхался, видно размышляя, стоит ли ее съесть сейчас или оставить на потом, когда почуял запах страха. Шушан повернул голову и увидел дрожащего библиотекаря. Человеческий запаха показался льву куда привлекательнее. Шушун подполз к Яну-Батиску, ощупывая воздух усиками, которые кусками росли на голове вместо бровей.
Ян-Батист, вспомнил об оружии, о кремневом пистолете, заткнутом за пояс. Ян-Батист схватил рукоять пистолета, превозмогая боль, вытащил пистолет из-за пояса, навел на насекомое-гиганта и спустил курок. Боек ударил, высекая искру, но выстрела не последовало. Видно порох отсырел, после морского путешествия. Ян-Батист все хотел его перезарядить, да по рассеянности забывал. Это странность характера грозила стать фатальной в жизни библиотекаря.
- Боже Без-образный. Молю спаси. Не нужны мне никакие сокровища Атты. Только живым остаться. - Шептал библиотекарь, когда шушан раскрыв пасть, готовился вцепиться в жертву. - Пошли мне своего ангела спасителя. Молю!
Ангел появился. Белокрылое существо пролетело над поляной. Оно сделало круг и резко спикировав врезалось шушуну прямо в бок.
Белокрылый планер перевернулся. Алиса прыгнула, на лету раскладывая копье. Она встала между хищником и библиотекарем, который еще изумлялся, появлению ангела с небес.
- Девочка, спаси меня. Я богат! Я очень богат. Я поделюсь. Только не бросай меня.
- Не бойтесь. Алис не отступит. - Сказала Алиса, считая, что бедный путешественник видно сошел с ума от страха, раз мелит всякую чушь про богатства.
Шушан поднялся во весь рост, балансируя на хвосте. Он был страшен. Почти в два раза выше девушке. Желваки распахнулись. Открыв шипящую пасть. Пружина хвоста напряглась, готовясь бросить все тело на эту маленькую зеленоволосую девушку. Все что Алиса могла противопоставить звериной мощи насекомого, так это тонкое складное копье и чувство тонких энергий...
Алиса закрыла глаза, сосредоточилась на ощущении противника. Она почувствовала его звериную ярость. Холодные инстинкты, которые требовали одного: Убей! Съешь!
Алиса сосредоточилась на этих ощущениях. Ярость хищника предстала в ее сознании темно-красным пульсирующим комом. Алис мысленно пронзила этот ком воображаемым копьем, и ком распался. Шушан слегка осел, явно успокаиваясь. Желваки прикрыли пасть. Он выглядел немного удивленным. Будто не знал, что делать дальше. Алиса сосредоточилась на чувстве голода. Голод девушка вообразила, как воронку зыбучего песка. Песок проваливался в черево зверя, и зверь жаждал заткнуть воронку едой. Алиса попыталась связать запах сирфиды и воронку песка. Связать запах еды и чувство голода. Шушан повиновался. Забыв о людях, лев пустоши подполз к убитой сирфиде, схватил ее всеми шестью лапами и уполз прочь. Скрылся в кустах.
Алиса опустила копье, сама не веря в то, что только что сотворила. Колени девушки подрагивали и не в силах стоять, она опустилась на землю.
- Чудо. - Прошептал библиотекарь. - Я о таком только читал. Но чтобы самому увидеть, как фенки усмиряют диких зверей...чудо!
Кусты затрещали, Ян-Батист снова заволновался.
- Что еще за отродье пустоши?
- Это не отродье. Это мой брат, Виви.
На поляну сминая кусты, выехала паровая машина. На месте водителя вцепившись в рычаги, сидел Велес. Он остановил чудо плуг, скинув с лица маску, улыбнулся. Как бы говоря своим видом: "Ну, вот и я! Что я пропустил?"
Глава 2.
-- Синьор, скажите вашему сыночку, чтобы он меня не передразнивал!
-- Луиджи, перестань корчить из себя идиота!
Тайна библиотекаря.
Уже к вечеру Ян-Батист, этот полноваты мужчина стонал и охал лежа на постели в гостевой спальне на втором этаже поместья Гранд. Он стонал и охал, но, ни в какую, не хотел расставаться с ларцом, наполненным бумагами и старинными пергаментами. Как его не уговаривали служанки и знахарка.
Остров Гранд был так слабо населен, что простого деревенского врача на острове не было. Правда на юге на побережья жила семья знахарей. Поклонников какого-то культа связанного с природой. Семья знахарей скрывала свое тайное вероисповедание. Но крестьяне иногда видели членов семейства в лесу, как они творили свои варварские обряды. Еще поговаривали, что знахари скрываются на острове от инквизиции. Это могло быть правдой. Узнай церковные власть, что на острове скрываются последователи тайного культа, их сожгли бы как еретиков.
Глава семейства ни так давно умер. Он был стар и долго болел, но клялся всем и каждому, что проживет еще долго. Старый знахарь собирался сотворить обряд очищения, что по его словам должно было вернуть ему молодость, но видно что-то пошло не так и наследующий день после обряда очищения, старый знахарь приказал долго жить. Оставив в одиночестве свою праправнучку.
Семейство знахарей, конечно, было многочисленным, напоминало маленькое племя или клан, но все они, как люди, ведающие в медицине, отправились в поход вместе с графом Даромиром. Оставив на острове только старого знахаря, который был слишком дряхл для военного похода и его праправнучку Герду, которая тогда была слишком юна.
Оставшись в одиночестве, Герда эта юна девушка осталась единственным целителем на всем острове. Герда отличалась от прочих людей. Она была замкнута, серьезна не по годам. Еще она отличалась здравостью суждений, да так что даже старики удивлялись. Ее сторонились, но когда кто-то из хуторян заболевал или такая беда случалась с бронтотерами, то спешили к ней, за настойкой из трав или целебным отваром.
Ростом Герда была ниже своего возраста, но была очень сильной. Дело в том, что семейство знахарей практиковало боевые искусства и все те ритуальные обряды, что знахари творили в лесу, которые так пугали крестьян, были ни чем иным как тренировками. Боевые дисциплины укрепили юное тело Герды и заточили ум, развитый не по годам, хотя порой она отличалась неженской грубостью. Однажды, когда прадедушка знахарь еще был жив, Герда возвращалась домой по пустынной дороге, где встретила Денге и Пасоку, сыновей кузнецы Пермаса, будущих кузнецов, сильных и крепких мальчуганов. Они, завидев Герду, принялись насмехаться над ней, всячески дразнить и подшучивать. Герда сперва отмалчивалась, но потом, видно разозлившись, отложив на край дороги котомку с травами, набросилась на мальчуганов словно медведица. Денге решился коренного зуба, а Пасоку Герда расквасила нос. Домой сыновья кузнеца вернулись все в грязи и в ссадинах. Они долго не признавались кто их поколотил, стыдясь. А когда признались, кузнец Пермас пришел в ярость. Он помчался к дому знахаря и долго кричал на старика. Потом успокоившись, извинился и попросил дать ему примочек помогающих от синяков, чтобы побыстрее поставить сыновей на ноги, ибо одному в кузнеце работать тяжело.
С той поры Герда подросла, росту ей это не добавила, зато кулаки стали крепче. Герду избегали даже взрослые. И торговцы на базаре возле гавани Лаххи с ней никогда не спорили и не торговались. Вспоминали о ней только, когда приключалась болезнь, или случалось несчастье, как с Яном-Батистом библиотекарем пострадавшем по вине бесенка Алисы.
- Отдайте ларец слугам, и я примусь за лечения. - Сказала Герда, осматривая больного.
- Нет-нет. - Упорствовал раненый путешественник. - Я не могу. Там ценные записи. Ой, как больно.
- Отдай ларец, я сказала! - Герда устав спорить. Просто отобрала ларец, вырвала деревянный сундучок из слабых рук ученого и передала служанкам.
Она перевернула больного на живот, не смотря на то, что он вопил от боли, провела рукой по костям. - Переломов нет. Сильный ушиб. Сейчас станет лучше.
Герда натерла спину больного разогревающей мазью, и приказал лежать, не двигаясь до утра.
- До утра? Это же так долго.
- Зато сразу поправишься.
- Ларец? Где мой ларец? - Умоляющим голосом проговорил пациент, так что сердце знахарки смягчилось.
Ларец с бумагами держала рядом. Служанка, по знаку передала ларец в руки путешественника, но поспешила и крышка ларца открылась наполовину, оголив старый пергамент, что лежал внутри. Герда увидела этот пергамент, она ничего не сказала, но глаза девушки таинственно сверкнули.
Сохраняя полное самообладание, ни с кем не разговаривая. Она поспешила покинуть поместье. Выйдя за ворота, почти бегом Герда бросилась к родному дому.
Семейство знахарей поселилось отдельно от поселков острова и прочих хуторов. Они построили большой бревенчатый дом на не большом полуострове, который соединяла с островом песчаная отмель, да и та уходила под воду во время прилива. Возле просторного дома, где раньше было полно народу, а теперь было пусто и тихо, стояли фруктовые деревья, а за домом лежали аккуратные поля огорода. У Герды ни оставалось времени вести хозяйство, потому всюду царило запустение. Огород покрывали высохшие сорняки, а фруктовые деревья безобразно заросли.
Девушка вбежала в дом, прямо в главную комнату. Она выглянула в окно и, убедившись что на полуострове никого нет, хотя желающий посещать полуостров знахарей сыщется совсем не много, разве что кто-то заболел и тогда проситель отваживался посетить таинственную берлогу знахарей. Сегодня было тихо. Гедра убедилась, что одна на полуострове, и на расстоянии взгляда никого не видно. Только тогда девушка вернулась в главную комнату, где прежде за большим столом собиралась вся семья. Она отодвинула тяжелый стол, убрала ковер с пола. Здесь в полу под досками скрывался тайник, где хранились реликвии семьи.
Здесь же лежал боевой молот, которым Герда вот уже шесть лет училась владеть. А рядом она хранила нагрудный панцирь и шлем. Их незадолго до смерти сделал прадед Герды, будто старый знахарь предчувствовал, что грядут большие беды. Она подержала боевой молот в руках, тяжесть оружия передалось девушке, ее уверенность и сила. Если придется, она не побоится его использовать. Но сейчас Герду интересовало кое что другое. Ларец. Он хранился в самой глубине тайника. И никому никогда нельзя было трогать его. Это было самое большое сокровище ее семейства.
Герда извлекла ларец на свет, сдула с него покров пыли. И легонько открыла крышку. Внутри в уголке лежал кошель, в котором хранились двадцать таланов, огромное состояние для простых деревенских врачевателей, а еще в ларце лежал старый пожелтевший свиток. Герда бережно, боясь, что свиток рассыплется в руках, развернула его. На свитке была изображена карта местности. Карта была нарисована очень-очень давно еще до великого потопа, и не исключено, что ей более тысячи лет. Сейчас лик земли сильно изменился. Холмы и прочие возвышенности превратились в острова, все остальное поглотил океан. Большинство надписей Герда прочитать не могла, но одну знала твердо. Эта надпись обозначала "сад камней". Ничем не примечательно место, затерянное на просторах нынешних пустошей. Незадолго до смерти прапрадедушка приказал достать этот ларец. Трясущимся пальцем он указал на эту надпись и сказал:
- Герда, девочка моя, ни кому не позволяй приближаться к Саду Камней. Никому! Мы должны охранять... - Приступы кашля мешали ему говорить. Он пытался пояснить свои слова, силы оставили его, вскоре он впал в забытье. А к утру его не стало.
Герда смотрела на надпись на желтом пергаменте, всматривалась в эти извилистые начертание. Мало кто в целом мире мог прочесть их. Эту надпись именно ее девушка заметила на бумагах из ларца Яна-Батиста.
Что и говорить? Аттийский язык давно умер. Никто не говорит и тем более не пишет на нем вот уже десять веков. И вдруг в этом захолустье появляется человек, который рвется, не смотря на опасность, вглубь пустошей, а в его шкатулке лежат бумаги с фразами из аттийского языка, обозначающие "Сад камней".
- Он ищет Сад Камней. - Прошептала девушка, и на глаза выступили слезы. - Что же делать? Что же мне делать? Ах, дедушка как же ты не вовремя покинул меня. Что мне делать?
За спиной раздалось хлопанье крыльев. В комнату лениво влетел большой филин бурого окраса. Филин приземлился на стол и, склонив голову на бок, посмотрел на Герду. Филина звали Гнедек, хранитель мудрости клана. Обычно он спал сидя в темном чулане. Выбирался во внешний мир по ночам на часок другой размять крылья и поохотиться.
Матушка часто рассказывала Герде сказку про то, как жрица Тай Ли путешествовала по острову названый позднее Гранд. Жрица увидела большое дерево с дуплом, под которым пищал выпавший из гнезда птенец. Птенец едва шевелился. Он погибал от холода и голода. Жрица Тай Ли посчитала это добрым знаком. Она сама была похожа на этого птенца, лишившаяся родного дома. Жрица поселилась возле того дерева с дуплом, а птенца заботами и лаской вернула к жизни и нарекла его Гнедик. Правдивая это легенда или нет, сказать было сложно. Слишком много времени прошло с тех пор. Только прадедушка утверждал, что помнит филина с самого детства, а прадедушка был очень старым. Конечно, филины так долго не живут, но ведь его вернула к жизни сама жрица Тай Ли, великая магесса старого мира. Она же научила Гнедика разговаривать и мыслить.
Гнедик умел говорить и понимал речь, но пользовался этим даром редко, предпочитая выражать свои мысли немым молчанием. Бурый филин по своему оберегал Герду. Иногда по ночам он пробирался в ее спальню, садился на спинку кровати и напивал свою песенку: Кул-тых, кул-тых. Вот и сейчас услышав в голосе девушки слезы, поспешил к ней.
- Кул-тых. Почему Герда плачет? Кто обидел Герду?
Герда рассказала про бумаги в ларце библиотекаря. Услышав про Сад Камней, филин заволновался. Громко закричал и захлопал крыльями.
- Нельзя! Сад камней... нельзя! Там обитает смерть! Кул-тых. Глупый человек погибнет. Нельзя!
- Что же делать? - Сказала Герда немного удивленным голосом. Прежде ей никогда не приходилось видеть Гнедика таким взволнованным. Филин всегда отличался ледяным спокойствием. Даже когда Гнедика пытался задрать рыжий кот. Кот набросился на филина и получил клювом меж ушей. Как котяра не ярился, выгибал взъерошенную спину, и грозно шипел, - Гнедик воспринимал кота, как пустое место. Стоило же Гнедику услышать про Сад Камней, как он разволновался. Значит дело очень серьезное. Не зря и прадедушка упоминал Сад Камней перед смертью.