Кошкина Анна : другие произведения.

Легенда Вторая. Виаль ци гедамконель онхуль (2575 год после Великого Похода)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    глава вторая прежнего варианта. брак

  ЛЕГЕНДЫ ОБ ОРДЕЛИО ДАНОМЕЛЛО
  
  ЛЕГЕНДА ВТОРАЯ. Виаль ци гедамконель онхуль
  (2575 год после Великого Похода)
  
  Портретная галерея в Эду Даномелло представляла собой длинный коридор с высоким сводчатым потолком и узкими окнами, закрытыми от ветра сплошным молочным стеклом, каждое на расстоянии полутора арлов друг от друга. Все они были расположены с одной стороны, а промежутках между ними находились прозрачные сосуды, наполненные чешуйками шишек мантиэ, от которых шел слабый холодный свет. На противоположной стене, не имевшей окон, висели картины в деревянных рамах с кожаной обтяжкой, на которых были изображены многочисленные предки ныне здраствующего даруту Самио Десятого Даномелло. Дальний конец галереи заканчивался дверью в приемный покой даруту, которую охраняли двое диру в плащах дворцовой охраны. Один из них опирался на филгев, другой -- на вынутый из ножен рантей. Они стояли там уже почти вод, когда с противоположного конца галереи появился молодой человек. Он был высок ростом и темноволос, на вид ему можно было дать лет двадцать. Судя по одежде он проделал длинный путь верхом на гацу: его высокие сапоги с подбитыми железом каблуками и даже подол драфу были забрызганы грязью. Когда он приблизился к дверям, диру с мечом потребовал пароль. Молодой человек ответил и ему позволили пройти внутрь. В следующей комнате его ждали уже десять диру, все вооруженные до зубов. Они потребовали чтобы он оставил там свой меч и айялгу. Молодой человек подчинился. Тогда один из стражи куда-то изчез и после небольшого ожидания перед молодым человеком отворилась следующая дверь. Она вела в покой даруту, предназначенный для аудиенций с особо приближенными. Это была сравнительно небольшая комната с камином, круглым столом и удобными деревянными креслами, обитыми кожей. В одном из кресел, ближе к камину, сидел моложавый старик с длинными седыми волосами. Когда двери позади молодого человека захлопнулись, он медленно повернулся в его сторону и с почти незаметной улыбкой сказал:
  -- Ну здравствуй, сын мой...
  -- Здравствуй, отец, -- ответил молодой человек опускаясь на одно колено и склоняя голову.
  -- Подойди и сядь рядом, -- сказал даруту.
  Молодой человек послушно поднялся и сел в кресло напротив отца.
  Старый даруту долго рассматривал лицо сына, которого не видел несколько лет.
  -- Сколько тебе сейчас, корду Орделио? -- спросил он наконец.
  -- Двадцать два, отец.
  -- Это вполне совпадает с мнением твоей матери. Значит, это правда, -- усмехнулся даруту.
  -- Как ее здоровье? Я слышал, что ее давняя болезнь...
  -- С ней все в порядке. Когда мы закончим, ты сможешь сам зайти на ее половину. Сейчас я должен поговорить с тобой о другом. Ты, наверное, уже знаешь, что старый Утио умер два йохоу тому назад и титул нангедиру даруте временно ношу я, что совершенно неправильно. Одним словом, я вызвал тебя в Эду для того, чтобы ты, наконец, вступил на тот путь, знак которого носишь на правой ладони.
  -- Я готов, отец.
  -- Я знаю, что ты готов, мой мальчик. Я регулярно получал результаты твоих испытаний, Ордо. Меня вообще хорошо информировали о твоей жизни там...
  -- Этот старый трухлявый пень... -- усмехнулся Орделио, -- я догадывался, что он следит за мной.
  -- В том числе обо всех этих девицах...
  Орделио усмехнулся шире.
  -- В целом, это твое дело, но тебе стоит лучше беречь здоровье и не подставляться под нож разъяренным отцам...
  Орделио непроизвольно потер шею справа, где за отворотом воротника виднелся небольшой белый шрам.
  -- ...потому что ты нужен мне здесь. И ты, как можно быстрее, должен занять место Утио, хотя ты и молод. Возможно, даже слишком молод, но ты хороший стратег, лучше многих владеешь длинным мечом и даже не бросил играться с филгевом, хоть и не королевское это оружие.
  Даруту замолчал, глядя в камин.
  -- На какой день назначена церемония? -- спросил Орделио.
  -- На завтра.
  -- Тогда мне необходимо как можно быстрее начать приготовления к ней. Можно мне идти, отец?
  -- Погоди, я тебе еще не все сказал. Ты помнишь свою младшую сестру?
  -- Крошку Ке?
  -- Да. Она младше тебя года на четыре. Или пять. Хотя это ты можешь уточнить у матери.
  Даруту сделал паузу.
  -- Вчера ночью она исчезла из Эду Даномелло. Возможно, ее похитили. Мне нужно, чтобы ты сразу после того, как станешь моим нангедиру, отправился на ее поиски.
  -- А разве ее уже не ищут?
  -- Ищут, но пока все бестолку.
  -- Как все было?
  -- Ордо, мне неизвестны подробности. Поговори об этом с матерью. Теперь ты можешь идти.
  Орделио молча встал, поклонился отцу и вышел.
  
  Диру вернули Орделио меч и айалгу и сказали, что им поручено проводить корду в отведенные ему покои. В покоях его ждали горячая купальня и двое слуг, готовых исполнить его распоряжения. Одного из них от послал в город с письмом, другого -- узнать, сможет ли дарути принять его сегодня. Когда слуги ушли и Орделио убедился, что остался один, он запер дверь и направился в купальню. Сняв высокие сапоги, он некоторое время с удовольствием разминал пальцы. Потом он бросил драфу на деревянный стул, подумав, что надо, чтобы слуга почистил ее. Орделио решил не тратить время на развязывание многочисленных шнурков, поэтому он просто разрезал их ножом и бросил остатки одежды туда, где лежала драфу. Потом он вошел в воду. Позади был йохоу бешеной скачки, практически без отдыха и сна, без возможности спокойно поесть и помыться. Зато теперь он был дома и завтра он наконец получит то, ради чего пережил ту ужасную ночь десять лет назад. Орделио посмотрел на свою ладонь. За это время она стала больше и грубее, но рисунок, заменивший в свое время паутинку линий, оставался таким же четким, как тогда, когда он впервые снял повязку. Он подумал, что есть своеобразное везение в том, чтобы родиться вторым сыном даруту. Для Орделио не было обязательным жениться, иметь наследников, так как считалось, что как воин он обречен на раннюю смерть. Ему немного льстило, что в придворных уломду его теперь будут называть братом Геали. Он знал, что его возраст и внешность только выиграют от подобной приставки и очень на это рассчитывал. Потом он подумал, что нужно избавиться от старого слуги, который жил с ним, когда он учился, а сейчас направлялся в Эду Даномелло, отстав от них с Сентио на несколько дней, потому что старый даруту подтвердил подозрения насчет его деятельности. А здесь, в Эду Даномелло, должно было быть немало красивых женщин в свите его матери и двоих старших сестер, все еще живущих в замке. Когда Орделио подумал о сестрах, он вспомнил и о Ке. Ее полное имя было Кейя, корди Кейя, и она была младше Орделио на четыре года. Ке была единственной из трех сестер, с кем он не поссорился, вернувшись домой после своей поездки к Гано. За те три года, что Орделио провел в своем первом роваану, Цай и Сен успели пройти голанду, выбрав путь матери, так как, согласно планам даруту, их ждали династические браки. Ке тогда было только восемь и заботы о замужестве ее еще не интересовали, но ее сильно расстраивало то обстоятельство, что старшие сестры стали обращать на нее меньше внимания, занятые своим приданым. На ее счастье вернулся брат. Орделио знал, что Ке считает его умным и сильным и гордится его знаком священного орла. Те два года, которые прошли до дня, когда Орделио опять отправили учиться, на этот раз военному делу, они провели как лучшие друзья. За время учебы Орделио пару раз возвращался в Эду Даномелло, но оба раза ее не было в замке, поэтому ему было очень интересно узнать, какой же она стала за восемь лет его отсутствия. Когда он шел сегодня по галерее в покои отца, ему показалось, что он видел портрет, который мог бы оказаться ее портретом, но у Орделио не было возможности остановиться и рассмотреть его подробнее.
  
  Его воспоминания прервал слуга, ворвавшийся в купальню с сообщением, что дарути Арокенайя изволила прийти к нему сама и ждет его в соседней комнате. Орделио выскочил из воды, приказал слуге принести чистую одежду и начал быстро вытираться. Сорочка прилипала к влажному телу, ноги ныли даже при мысли о мягких зазаго, но в очень скором времени Орделио уже стоял, преклонив колено перед матерью, а та с улыбкой гладила его по темным влажным волосам. Потом Орделио распорядился принести легкий ужин. Когда слуги ушли, дарути Аро сказала:
  -- Я так рада, что ты вернулся, Ордо.
  И после паузы добавила:
  -- Ты мало изменился. Все такой же красивый маленький мальчик. Я слышала, что теперь ты любишь женщин и вино. Это правда?
  Орделио покраснел и сам этому удивился.
  -- Ну что же, рано или поздно ты бы к этому пришел, -- усмехнулась дарути.
  -- Почему, мама?
  -- Вино и женщины почему-то неизбежно становятся спутниками избравших путь воина, Ордо. Я не знаю, почему так получается. По-женски мне жалко тех брошенных тобой девиц, но ведь это твой выбор, Ордо?
  Орделио кивнул, но ему было неприятно, что дарути заговорила о его школярских похождениях, поэтому он решил сменить тему:
  -- Мама, отец мне сказал, что Ке похитили, но добавил, что ты лучше знаешь, как все было.
  -- Не хочешь больше говорить о себе? -- дарути посмотрела Орделио в глаза с легкой улыбкой.-- Да, Ордо, Ке действительно пропала. Но я не уверена, что ее похитили. Никто ничего не слышал в ту ночь. Не было ни криков, ни даже стука копыт. Поэтому я думаю, что Ке просто сбежала.
  -- Ке с кем-то спуталась?!
  -- Ордо, не суди по себе и своим девицам, мальчик мой, -- улыбнулась Аро: похоже ее сильно позабавила логика сына. -- Я думаю, если твоя сестра сбежала, то по другой причине. Ке не из тех. Кроме того, она всегда помнит, что она -- корди. И она умеет держать слово.
  -- Я просто не могу представить себе другую причину, мама!
  Дарути вздохнула и посмотрела на Орделио.
  -- Ордо, я -- мать, я чувствую, что она не могла так поступить. Я расскажу тебе, что я думаю обо всем этом, но ты должен дать мне слово, что сделаешь все, чтобы понять сестру и не принимать необдуманных решений. Я прошу тебя об этом. Обещаешь?
  -- Да, мама.
  Дарути задумалась глядя в окно. Орделио даже решил, что она изменила свое решение обсуждать с ним исчезновение сестры, но, наконец, она заговорила снова:
  -- Два года спустя после твоего отъзда в роваану, Ке подхватила белую лихорадку, ты знаешь это очень ... очень страшная болезнь...
  Орделио похолодел:
  -- О нее случаются потери разума...
  -- Да. Ке более полугода не выходила из спальни. Она догадывалась о том, чем ей это может грозить и порой впадала в жуткое отчаяние. Ты, знаешь, Ордо, на нее было просто страшно смотреть в такие минуты...
  Дарути снова посмотрела в окно и замолчала, но Орделио потребовал продолжения.
  -- Чтобы отвлечь ее от этих мыслей я заставила ее уланти по очереди читать ей книги из библиотеки Эду. Они тряслись от страха заразиться, но иногда читали даже ночи напролет: Ке тогда подолгу не могла заснуть. А потом ей стало лучше...
  Орделио подавил вздох облегчения.
  -- Но она сильно изменилась.
  -- Что ты хочешь этим сказать, мама?
  -- Нет, ее разум не повредился. Мне даже кажется, что она поумнела ото всех этих старых легенд, которых она наслушалась за время болезни. Знаешь, звучит странно, но мне тогда казалось, что изнутри ее было больше, чем снаружи.
  Орделио подумал, что ничего более бессмысленного ему еще слышать не приходилось. Должно быть мать сильно беспокоилась из-за болезни Кейи и принимала еще не до конца излеченный недуг за его непоправимые последствия.
  -- В те дни, -- продолжала дарути, -- когда она еще только выздоравливала, если ей становилась хуже... Я чувствовала, когда ей становилась хуже, Ордо... Она сразу брала какую-нибудь книгу и читала ее, иногда целыми днями не выходя из комнаты. Мне кажется, что она привыкла к книгам, как питью, которое утоляет боль.
  -- Привыкла?
  -- Когда она смогла читать самостоятельно, то она читала все, что ей приносили, а, когда смогла выходить из своего покоя, -- все, до чего добиралась в нашей библиотеке. Она придавала чтению такое значение, что я даже сначала боялась не повредила ли все-таки лихорадка ее разум, но потом страх оставил меня, когда я поняла, что это непривычное развлечение идет ей на пользу. Так прошло какое-то время, а потом Ке попросила нанять ей учительницу, которая бы сделала из нее знахарку. Я некоторое время колебалась, так как Ке уже приняла путь матери, но боялась ее расстроить, а она была еще слаба. Тем более, она всего лишь захотела немного поучиться. Поэтому я сделала, как она просила. Потом, где-то четыре года назад она попросила разрешения выезжать с учительницей и диру, чтобы собирать травы. Иногда их не бывало дома по нескольку йохоу. И чем дальше, тем меньше времени она проводила в Эду Даномелло. Я даже начинала беспокоиться, что... Кстати, именно поэтому тебе и не удалось ее застать, когда ты возвращался тогда домой, Ордо.
  -- Она теперь понимает в знахарстве?
  -- В основном в травах. Она думает только об этом и, боюсь, ей даже не приходит в голову, что когда-нибудь ей придется выйти замуж и оставить это занятие. Ее нянька как-то пошутила, что если муж не будет любить ее, Ке сварит ему приворотное зелье... Да, ты, наверное, еще не знаешь, пять йохоу назад даруту Филонити просил руки Цайешеты для одного из своих сыновей. Свадьба состоится через полгода.
  -- Значит, ее путь тоже скоро начнется...
  -- Да, Ордо...
  Дарути немного помолчала.
  -- Это случилось вчера ночью. Нянька не нашла Ке в своей комнате. Ее гацу тоже пропал...
  Дарути тяжело вздохнула и поднялась с места.
  -- Я пойду, Ордо, тебе еще нужно отдохнуть и приготовиться к завтрашней церемонии...
  Орделио проводил мать до двери и некоторое время смотрел вслед, пока она не скрылась за поворотом коридора.
  
  Церемония посвящения проходила во внутреннем дворе Эду Даномелло в присутствии даруту и диру старших чинов. На деревянном помосте, покрытом серым ковром, Орделио преклонил колена и даруту надел на него шлем, изображающий голову орла, и железную цепь с гербом Роконити. Под гул боевых роу Орделио во главе нангедиру пересек мост, ведущий в Эду Оненке, где их встретили диру из личного отряда Орделио и присягнули ему на верность, после чего через ворота Южного Порта весь отряд выехал на поле, где все уже было готово для пира и состязаний. После того, как Орделио одержал несколько побед подряд в бою на длинных мечах, его роль в церемонии закончилась. Орделио было известно, что всем его соперникам было суждено проиграть на этом турнире, так как его победа тоже была частью общего ритуала. Потом он на некоторое время пробыл в шатре отца, где праздновали приближенные даруту, а когда с башен Эду Даномелло раздался сигнал о начале восьмого вода, Орделио с небольшим отрядом диру вернулся в замок, чтобы подготовиться к завтрашнему отъезду на поиски сестры. Когда он поднимался по витой лестнице в свои покои, из дверей на одной из площадок показалась женская фигура, которая жестом пригласила его следовать за ней. Орделио решил принять приглашение и через некоторое время понял, что фигура принадлежала уланти из свиты его сестры Цайешеты, той, что через полгода должна была уехать в Филонити. Женщина была внешне хорошенькой, но носила на голове хайдени, что, возможно, могло сделать ее не самой легкой добычей. Однако Орделио твердо решил навестить ее сразу после того, как найдет свою младшую сестру.
  
  Корди ждала его в своем кабинете. Когда уланти удалилась, Цайешета сказала:
  -- Я рада, что успела с тобой увидеться до отъезда, Ордо.
  -- Я слышал, что ты уезжаешь уже через полгода?
  -- Да, Ордо.
  -- Вас уже представили друг другу?
  -- Нет, церемония состоится за четыре йохоу до торжественного провозглашения.
  -- Почему так поздно?
  -- Моему будущему супругу тогда должно исполниться двадцать. Кроме того, он еще не вернулся из роваану.
  -- Он учится не с учителями, а в роваану?
  -- Ну, ты же учился в роваану...
  -- Я учился в роваану дире, это не совсем одно и тоже, кроме того, я был должен, -- Орделио раскрыл перед сестрой правую ладонь.
  -- Кажется, это была его своеобразная прихоть, -- засмеялась Цайешета, -- он давно догадывался, что его женят рано, а женатым, тем более корду, неприлично путаться со школярами. Про ваши безобразия всякий слышал...
  -- Эй, Цай, мне казалось, что ты незамужняя девушка...
  -- За те четырнадцать лет, что прошли с моего голанду, я успела многое узнать...
  -- Ты бы лучше приданое вышивала...
  -- Я его давно вышила, Ордо. Кроме того, одно другому не мешает.
  Вошел слуга, неся вино, холодное мясо и фрукты.
  -- А чем занималась последнее время Ке? -- решил сменить тему Орделио.
  -- Ке успела стать настоящей знахаркой, а ведь ей только восемнадцать. Ты, наверное, уже знаешь, -- лицо Цайешеты стало очень серьезным, -- ее похитили.
  -- Похитили?
  -- Ну да, подкупили няньку, усыпили, и увезли.
  -- А почему никто ничего не слышал? Ведь если здесь были чужие... Да и Ке разбирается в травах, как ты сама сказала...
  -- Ордо, я не знаю, всех ваших мужских штучек. Ведь это ты у нас ездил учиться военным хитростям. Тебе должно быть видней.
  -- И кто же ее, по-твоему, похитил?
  -- Какой-нибудь айну из Филонити или Кракодару.
  -- Ты с ума сошла, -- засмеялся Орделио, -- это же война, а они в этом сейчас не заинтересованы. По крайней мере, насколько мне известно.
  -- Ну, не знаю, -- немного смущенно ответила Цай, -- тогда с восточных островов.
  -- Зачем, интересно, кому-то понадобилось плыть неизвестно откуда, чтобы испортить отношения с нашим дару? Тем более, они наверняка в курсе о союзе Роконити с Кракодару и что стань все известным, кракодарские корабли... По-моему это ерунда, Цай.
  -- А если это любовь?
  Орделио поперхнулся вином.
  -- Например, какой-нибудь странствующий поэт написал песню о прекрасной корди из страны цветов... -- лицо Цайешеты сделалось каким-то очень глубоким, -- песня долго странствовала по миру, пока не добралась до восточных островов. Один айну услышал песню и понял, что не может жить без прекрасной корди. Он сел на корабль с цветными парусами...
  Орделио вспомнил, как два года назад, незадолго до того, как обзавелся шрамом на шее, читал дочери мясника длинную любовную поэму, которая тогда была популярна в городе, где находился роваану, и там определенно имели место цветные паруса. Судя по всему, теперь песня добралась и до Эду Донамелло.
  -- Цветных парусов не бывает, -- сказал Орделио, с грустью вспоминая, чем кончилась история с мясниковой дочкой.
  -- Жаль... -- ответила Цайешета.
  -- Ничего не поделаешь. Цветные паруса слишком дороги, кроме того, это мешает... Впрочем, это не важно, ты все равно ничего не поймешь.
  Цайешета ненадолго замолчала:
  -- Мне хотелось бы иметь корабль с цветными парусами.
  
  Когда Орделио вернулся к себе, он бросился на постель, сняв с себя только меч и драфу, которые положил рядом, и закрыл глаза. Сквозь сон он чувствовал, как слуги стаскивают с него сапоги. Перед глазами вертелись лица диру, присягу которых он сегодня принимал, лицо Цай, лицо ее замужней уланти с холодной улыбкой -- и все это вперемешку с цветными парусами. Проснулся Орделио рано: на башне только что протрубили начало третьего вода. Он не стал звать слуг, чтобы одеться и совершил утренний туалет самостоятельно, как и положено диру. Было похоже, что в Эду Даномелло в этот час спали все, кроме стражи и кухарок. Думая, чем бы себя занять, пока все проснутся и можно будет их как следует расспросить насчет Ке, он решил пойти в портретную галерею, где, как ему показалось, висел ее портрет. Фонарь поскрипывал, раскачиваясь на кольце, которое служило ручкой тому, кто его нес, когда Орделио спускался по ступенькам винтовой лестницы. Наконец она закончилась широкой площадкой с тяжелой дверью, окованной железом, которая, однако, беззвучно подалась под его рукой. Орделио поразился тому, насколько красивой была портретная галерея в этот час, когда она освещалась практически только лампами мантиэ. Он медленно пошел вдоль стены, вглядываясь в нарисованные лица. Почти дойдя до противоположного конца, Орделио остановился: перед ним был тот портрет, который он заметил два дня назад, и это действительно был портрет сестры Ке, сделанный, судя по дате, четыре года назад. Ке стояла, опираясь на колонну из светлого камня и, немного склонив голову, играла собственным локоном. Одетая в парадное платье, в соответствии с дворцовым этикетом, она выглядела очень хрупкой, и Орделио подумал, что если учесть, что художник наверняка приукрасил ее внешность, в настоящей жизни Ке еще напоминала человека, недавно перенесшего тяжелую болезнь.
  -- У вас красивая сестра, кордэ.
  Орделио подумал, что если он и дальше будет столь же внимателен, ему вскоре перережут глотку его же собственным рантейем. Поворачиваясь на голос, он на всякий случай, осторожно скользнул рукой по перевязи: оба ножа были на месте. Перед ним стояла женщина, голова которой была плотно закутана зеленоватым покрывалом, как обычно носили знахарки-травницы, а тело -- в длинный темный плащ.
  -- Мое имя Ганейя. Я учу вашу сестру искусству лечения травами.
  -- Что вы делаете здесь, айнэ Ганейя? -- спросил Орделио, разглядывая ее. Он был уверен, что где-то они уже встречались. Лицо было красивым, но что-то подсказывало Орделио, что она старше, чем кажется. Кроме того, он кожей почувствовал, что заигрывать с этой айни ему не стоит. Сначала он подумал, что это от того, что под покрывалом не было видно ее волос (Орделио любил женщин с красивыми волосами), но позже осознал, что дело было в отсутствии чего-то более важного, что было в сестриной уланти и что полностью отсутствовало в знахарке Ганейе.
  -- Я пришла посмотреть на портрет вашей сестры, кордэ. И подумать о том, где она может сейчас находиться.
  -- И где же, вы думаете, она может находиться, айнэ?
  -- У меня есть одно предположение, оно связано с нашим с ней последним разговором.
  -- О чем был этот разговор?
  -- О травах, которые следует собирать в определенное время года или даже время дня, кордэ.
  -- Вы хотите сказать, что Ке могла уехать собирать травы? Одна? Без вас и охраны?
  -- Дело в том, кордэ, что Ке давно просила меня отпустить ее одну, но этого не позволяют наши правила и ваша мать против, кроме того, она -- корди. А здешнюю местность она знает очень хорошо. Мы выезжаем на такие "прогулки" уже почти четыре года.
  -- В таком случае вы должны рассказать мне обо всех подробностях вашего разговора и о тех местах, где она возможно может сейчас находиться. Отец, то есть, -- поправился Орделио, -- даруту Самио, поручил мне возглавить поиски корди Кейи.
  -- По правде говоря, я очень надеялась, что вы согласитесь выслушать мои соображения, кордэ Орделио и если вы не имете ничего не против, я провожу вас с комнату, где корди учится травничеству. Там мы сможем поговорить, кроме того, у меня есть хорошая карта.
  В ответ Орделио молча кивнул и женщина повела его вдоль по галерее к той винтовой лестнице, по которой он недавно спустился.
  
  Комната айни Ганейи находилась в той же части замка, где и покои Орделио, но на один уровень выше, там же где находились комнаты пропавшей Ке. Комната была небольшая, но с высоким потолком, с которого свисало несколько круглых белых ламп на медных цепочках. Когда айни Ганейя зажгла их, запах, который разнесся по комнате, вызвал у Орделио смутные воспоминания о времени, которое давно прошло, но он так и не смог вспомнить, что же это было. Две стены занимал огромный, до потолка книжный шкаф, третью и часть четвертой (в которой находилась дверь) -- полки в прозрачными сосудами, в которых хранились сухие травы и какие-то жидкости. По приставной лесенке знахарка забралась на самый верх и достала большой сверток, который разложила на большом столе, стоявшем посередине.
  -- Это карта Ду. К сожалению, чем больше расстояние от Эду Даномелло, тем менее точной она становится, однако, для достижения нашей цели ее должно оказаться достаточно.
  -- Насколько я понимаю, это одна их лучших карт, существующих в нашем дару, -- пролусказал-полуспросил Орделио.
  -- Вы совершенно правы, кордэ. Это копия карты покойного Утио, перерисованная для меня придворным рисовальшиком дарути Арокенайи.
  Ганейя сделала паузу.
  --За несколько дней до исчезновения мы с Ке говорили о травах, которые вызывают у человека сонное состояние, сопровождаемое видениями. При прохождении некоторых голанду дают напиток похожего действия...
  -- Да, приходилось отведать, -- ответил Орделио, отгоняя неприятные воспоминания, -- продолжайте, айнэ.
  -- В наших краях можно найти всего три-четыре сорта трав, обладающих подобными свойствами, и все их следует собирать, согласно травническому календарю. Ке исчезла три дня назад, поэтому я думаю, что она отправилась собирать одну из трав, описанных у Кондудио в "Утешающих свойствах". Если это ундэлайи, то она двинется или к Гизикрако Рво или к Крако Нандло, -- травница указала пальцем на две горные гряды, простиравшиеся на севере и северо-востоке, так как эта трава растет только в каменистых местах. Если же это шиссунди, то искать Ке следует около воды. В прошлый раз мы ездили к озеру Одонайэ. -- Ганейя показала на синее пятно на северо-западе. -- Возможно, она и сейчас поступит также.
  Орделио задумался. Ганейя, боясь помешать размышлениям корду, отошла к книжному шкафу.
  -- Айнэ Ганейя, я хочу, чтобы вы пришли в мою оружейную сегодня, когда протрубят вторую половину четвертого вода.
  -- Как вам будет угодно, кордэ.
  -- Сколько копий с карты можно сделать до этого времени?
  -- Если копировать целиком, то, две-три. Если только от реки до гор, я думаю, можно сделать и восемь-девять. Разумеется, только черной тушью, на раскраску уйдет йохоу.
  -- Хорошо. Отдайте необходимые распоряжения прямо сейчас. Карты понадобятся во время совета, принесите их с собой: там будут присутствовать мои диру, которым нужно будет рассказать то, что вы только что рассказали мне.
  -- Я обязательно все сделаю, кордэ.
  -- Благодарю, айнэ.
  Орделио развернулся и вышел. За дверью он еще раз проверил свои рантейо.
  
  В покоях Орделио нервничал слуга.
  -- Кордэ Орделио, вас у ворот дожидается какой-то человек. Говорит, что у него ваше письмо.
  -- А почему у ворот, Гизо!? Он давно должен быть здесь, вымыт и накормлен!
  -- Я не знаю, кордэ, стража...
  Орделио быстрым шагом подошел к столу, взял лист бумаги, пахнущий соком неизвестного ему растения, написал пару строк и запечатал перстнем.
  -- Передай страже. Скажи, что этот человек -- ко мне. И передай другим, чтобы приготовили купальню и приличный завтрак. Ступай сейчас же.
  Слуга ушел.
  Через некоторое время Орделио сидел за столом со светловолосым молодым человеком примерно его возраста. Свой дорожный наряд он отдал слуге в чистку, и сейчас был одет также, как и Орделио.
  -- Мне жаль, Ордо, что я не успел на твое посвящение...
  -- Забудь, ничего интересного ты не пропустил. Разве что вино было неплохое... Даже особо подраться не удалось, потому что мне подсовывали слабых противников, дабы не уронить моего достоинства. Ты успел уладить семейные дела?
  -- Почти.
  -- Опять проблемы с тетушкой? -- усмехнулся Орделио.
  -- На этот раз с ее соседкой...
  -- Она того стоит?
  -- В целом да. Если учесть, что через нее я получу все, ради чего раньше приходилось уламывать тетушку.
  -- Понимаю... И в чем проблема?
  -- Она мне не верит.
  -- Бредит цветными парусами?
  -- Откуда ты знаешь?!
  -- Есть одна догадка.
  -- Тогда придется все-таки через тетушку.
  -- Боюсь, ты прав.
  Наступила небольшая пауза в связи с тем, что слуги принесли завтрак.
  -- Слушай, -- спросил Орделио, когда они приступили к трапезе, -- она хорошенькая?
  -- Тетушка?
  -- Да ну тебя, я про соседку!
  Оба засмеялись.
  -- Держитесь от нее подальше, кордэ!
  -- Как скажешь, друг Сентио, но уступаю только на этот раз!
  
  В оружейной находилось только то оружие, которое имели при себе собравшиеся. Название комнате присвоилось исторически: когда-то здесь находился склад сломанных мечей и филгевов, ждущих перековки. Теперь она была присоединена к покоям Орделио в качестве залы для аудиенций. Она имела около двадцати арлов в длину и десяти в ширину, три окна с зеленоватым непрозрачным стеклом и стены, завешенные однотонными серо-зелеными коврами. Посередине стоял стол, за которым сидели десять диру из отряда Орделио; брат Орделио и наследник престола, Манио; друг Орделио по роваану дире и сын одного влиятельного айну, Сентио; и, наконец, айни Ганейя, знахарка, учившая пропавшую корди. Когда Орделио вошел, все, кроме Манио, встали. Диру и Сентио салютовали ему, айни Ганейя поклонилась. Увидев Манио, Орделио в свою очередь слегка склонил голову.
  -- Я рад вас всех видеть, -- произнес он, обращаясь к собравшимся.
  -- Мы тоже, -- усмехнулся Манио, -- с возвращением тебя, братец, и с началом пути.
  -- Благодарю тебя, Манио.
  Орделио выдержал паузу.
  -- Я уверен, вы все знаете, с какой целью я попросил вас прийти сюда, что позволяет мне сразу перейти к обсуждению главного: каким образом нам следует разделиться, чтобы быстро исследовать всю территорию, где предположительно может находиться корди Кейя. Айнэ Ганейя, раздайте, пожалуйста, диру карты, которые я просил приготовить для этой встречи. Ганейя молча открыла подобие кожаной папки и, обойдя стол, раздала диру еще пахнущие тушью листы бумаги.
  -- На этих картах, -- продолжил Орделио, -- отображена часть дашего дару, с которой мы начнем поиски. Исходя из предположения, что Кейя отправилась собирать травы, часть нас отправится в сторону Гизикрако Рво, часть к -- Крако Нандло, а часть к озеру Одонайэ...
  Когда оптимальные маршруты были подобраны, а диру разбились на пары, каждая из которых должна была следовать по определенному пути, Орделио объявил встречу оконченной. Когда все удалились, Манио попросил брата задержаться.
  -- Послушай, Ордо, я знаю, что ты сторонник наиболее реалистичных предположений о причинах исчезновения Ке, однако, не приходило ли тебе в голову, что это все-таки может быть похищение?
  -- Приходило. Но довольно быстро ушло обратно. У тебя есть идея, Манио?
  -- Есть, Ордо. Это можеть быть попыткой со стороны Дару о Виссело Нандлэ принудить нас к союзу с ними. Им давно уже надоело то, что Кракодару -- единственные, кто имеет право доставлять нам рыбу, жемчуг и прочую морскую дребедень. Возможно, также, они рассчитывают, что после заключения брака с одной из наших корди они попробуют запретить кракодарским кораблям плавать слишком близко от своих бегов.
  -- Скажи мне, брат Манио, а что в таком случае, мешало им просто попросить ее руки?
  -- Я думаю, они в своем уме и знают, что Кракодару в состоянии расстроить этот брак. Единственная возможность склонить нас на их сторону, взять в заложники члена нашей семьи.
  -- Ты уверен, что они смогли проникнуть в Эду Даномелло, тихо, как мыши, что их никто и не заметил?
  -- Им не нужно было проникать туда. Возможно, в рассказе знахарки есть доля правды: они с Ке действительно собирались ехать за травами, но в результате, в путешествие отравилась только наша сестра.
  -- Ты думаешь Ганейя лжет?
  -- Я бы не исключал этого. Поэтому если йохоу через два сестра все еще не вернется в Эду, я думаю, нам стоит ждать послов из Дару о Виссело.
  
  Спускаясь по лестнице в гацехольти, Орделио продолжал думать над словами брата. Если Манио был прав, их ожидали серьезные проблемы либо с Кракодару, либо с Дару о Виссело, а, может быть, с обоими сразу. На одной из площадок его окликнула темноволосая девушка. Поглощенный своими мыслями, Орделио не сразу узнал Сенешету.
  -- Ордо, я знаю, что ты торопишся, но мне так хотелось на тебя посмотреть перед тем, как ты снова уедешь.
  Она подошла к нему и поцеловала в лоб. Краем глаза Орделио заметил ее пальцы и вспомнил, что Сен всегда гордилась своими руками, красивыми и ловкими. Когда после голанду они с Цай увлеклись вышиванием своего приданого, сразу стало ясно, что не родись Сенешета корди, она бы выбрала путь мастерицы вещей.
  -- Я хочу подарить тебе кое-что на память, -- сказала она, протягивая Орделио банфо из плотной, но мягкой кожи, украшенные настолько тонким рисунком, что для того, чтобы разглядеть все детали необходимо было иметь очень острые глаза. -- Я вышивала их три ночи. Позволь я надену их на тебя. Орделио послушался и Сенешета надела на него свои банфо взамен старых.
  -- Они великолепны, Сен, -- Орделио рассматривал свои руки, любуясь работой сестры. -Говоришь целых три ночи? Но ты совершенно не бережешь свои глаза!
  -- Ничего страшного, Ордо, мой знахарь готовит мне смесь из трав. От нее они устают гораздо меньше.
  -- Я уверен, что у тебя будет самое красивое приданое на свете, сестричка.
  Орделио поцеловал ее и уже направился обратно к лестнице, но потом остановился и спросил:
  -- По твоему мнению, Сен, что могло случиться с Ке?
  -- Не знаю, Ордо. Мне слишком мало известно об этом, чтобы я могла судить. Но иногда я боюсь, что эта ее болезнь все-таки навредила крошке Ке.
  -- Что ты имеешь в виду?
  -- Она могла выйти из Эду и забыть, кто она такая и где ее дом.
  -- А раньше с ней такое случалось?
  -- Нет, я слышала, что такое бывает, но говорят, это очень редкий случай. -- Сенешета смущенно улыбнулась. -- И я мало разбираюсь в болезнях...
  Орделио задумался.
  -- Но в таком случае ее, наверное, нашли бы и привели обратно.
  -- Но прошло еще довольно мало времени... Возвращайся поскорее и привози Ке, -- сказала Сенешета перед тем, как они попрощались.
  
  Они выехали из замка, когда уже начинало смеркаться. На перекрестке за стенами Эду Оненке они расстались и каждая пара диру отправилась в назначенном направлении. Обогнув крепостные стены с слева, Орделио и Сентио пересекли реку по мосту Западных Врат и двинулись по дороге на Свондо. Им повезло. Постоялый двор попался им сразу же после того, как стемнело окончательно. Хозяин был толст, но шустр, поэтому им не пришлось долго дожидаться ни еды, ни постели. Перед тем, как подняться к себе на верх, Орделио отозвал его в сторону.
  -- Вахио, я ищу девушку...
  -- Это будет вам стоить десять монет...
  -- Вы меня не поняли. Я ищу определенную девушку, -- Орделио порылся в кармане дорожной сумки и достал маленький портрет. -- Она, возможно, проезжала здесь пару дней назад. Вы могли принять ее за знахарку.
  -- Простите, айнэ дирэ, здесь очень много людей проходило. В том числе и разных девушек. У меня служанки из соседних домов часто покупают овощи, сыр и пирожки ягодой. Вчера вон одна целый хольту набрала, еле дотащила...
  Орделио ответил строго:
  -- Эта девушка вряд ли выглядела, как служанка. Она -- айни.
  Хозяин иронично пожал плечами:
  -- Тогда вряд ли я могу быть вам полезен, айнэ диру. Если только вы не согласитесь выбрать себе девушку из числа присутствующих.
  В дальнем углу комнаты сидело несколько игриво одетых женщин. Орделио критически оглядел их и отказался, Сентио же выбрал себе с длинными рыжими волосами.
  
  Орделио лежал на спине и разглядывал потолок, но толку от этого было мало. Он слишком мало учился красноречию, чтобы суметь быстро передать словами свои ощущения или, правильнее сказать, мысли, ибо ощущения происходили из головы. Каждая из услышанных им историй про Кейю грешила неточностью, но в то же время, он был уверен, что в целом, ему уже была известна причина побега сетры, он чувствовал это затылком, но выводов сделать не мог. Он достал из-за ворота сорочки синий камешек на цепочке. Он вертел его перед глазами, наблюдая в глубине синие искорки, пока не заснул окончательно.
  
  Следующие девять дней прошли подобно первому: никто не узнавал девушки с маленького портрета. Иногда Орделио казалось, что он видит впереди силуэт молодой всадницы, но, каждый раз, догнав путника, он понимал, что ошибся. Когда впереди показались серые тени Крако Нандло, он понял, что, если сразу забыть о самой неприятной версии, о похищении, то его сестра поехала совершенно другой дорогой. Возможно, она уже возвращается в сопровождении диру в Эду Даномелло. На десятый день они проехали Свондо. Севернее этого города уже встречались только маленькие селения, две общины травников, где Орделио также не узнал о сестре ничего нового, да пограничные сторожевые башни. После того, как они покинули вторую общину, дорога еще какое-то время оставалась хорошей, но становилась все уже и уже. Копыта гацу все чаще ступали не по плотной глине, а по россыпи мелких камешков, лес до этого то и дело подступавший к дороге, как только жилые дома скрывались из виду, начал редеть и вскоре деревья стали встречаться только по отдельности или небольшими рощицами, а потом и вовсе сменились кустарником и невысокой травой. В том месте, где тропинка подходила непосредственно к Крако Нандло, каменная стена была почти отвесной и ее можно было коснуться рукой, не спешиваясь.
  -- Думаю, твоей сестры тут нет, кордэ, а, может быть, и не было, -- сказал Сентио.
  Орделио промолчал, но в душе был согласен с ним. Наконец, он принял решение:
  -- Я думаю, нам пора поворачивать обратно, Сео. Осталось только одно место, куда Ке могла поехать, если только она не отправилась на озеро. После Свондо мы двинемся по одной из восточных дорог. А потом мне придется вспомнить путь к дому Гано.
  -- К старому Гано? Думаю, стоило заехать туда сразу...
  -- Сначала мне нужно было убедиться, что мы не найдем ее здесь. Да и границу с Дару-о-Виссело было неплохо проверить, -- ответил Орделио.
  Обратно они ехали быстро, останавливаясь только на краткий ночлег. Когда они въехали в лес филайу, путаясь в тонких прочных ветвях, спускающихся до земли и осыпавших их маленькими колючими плодиками, было ровно два йохоу с того дня, когда они покинули стены Эду Даномелло.
  
  -- Гано, я и мой друг Сентио были бы благодарны за ночлег.
  -- Всякий путник -- дорогой гость в моем доме, -- сказал Гано и добавил, хитро улыбаясь, -- Если, конечно, захочет тащиться сюда не один вод по плохой дороге...
  Слуга ушел в сторону гацухольти, ведя на поводу животных. Когда они остались втроем, Орделио перестал улыбаться и сказал:
  -- Гано, мы два йохоу ищем мою сестру. Она была здесь?
  -- Вашу младшую сестру? -- спросил Гано, подавая гостям зазаго.
  Орделио и Сентио переглянулись.
  -- Корди Кейю.
  Лицо Гано стало серьезным
  -- Она здесь второй день. Прискакала сюдя на гацу, одетая как травница, в плаще, покрытом дорожной пылью.
  -- Почему вы не отправили никого в Эду Даномелло?!
  -- С какой стати? Разве я знал, что ее ищут?
  -- Но она же приехала одна, в грязном плаще...
  -- Она сказала, что была с наставницей и диру, но на развилке отослала их домой, а сама поехала сюда посоветоваться насчет собранных трав.
  -- Сейчас же отведите меня к ней...
  
  Орделио рванул на себя дверь так резко, что ее ручка глухо ударилась о стену. За деревянным столом у левой стены сидела худая девушка, одетая в простое платье и травнический передник с многочисленными карманами, на голове на манер хайдени была надета скрученная зеленая повязка. Девушка пальцами растирала траву над стоящими перед ней многочисленными склянками. Услышав удар ручки о стену, она подняла глаза. Долю мгновения на лице было выражение непонимание, которое сменилось неподдельной радостью. Она выскочила из-за стола и подбежав к Орделио, обняла его за шею:
  -- Ордо, ты вернулся! Я так жалела, что меня не было в Эду, когда ты возвращался...
  Наконец, Орделио обрел дар речи и, усилием воли, сделав строгий голос, спросил:
  -- Где ты была все это время, Ке?!
  Сестра пожала плечами. Улыбка не сходила с ее лица.
  -- Я собирала травы у Крако Нандло... А потом я решила заехать к Гано, чтобы посоветоваться насчет того, что я собрала. Я у него уже второй день.
  -- Ке, ты в курсе, что в Эду Даномелло тебя все ищут?
  -- Ищут? С какой стати? Я же не раз уезжала...
  -- Да, но ты не делала этого в одиночку!
  Кейя слегка покраснела.
  -- Но мне же нужно когда-то научиться делать это самостоятельно...
  Орделио понял, что ему в качестве старшего брата придется прочитать сестре воспитательную лекцию, и ему стало немного неприятно.
  -- Ке, ты же дочь даруту!
  -- Это не моя вина, Ордо.
  -- Но есть правила, которые следует соблюдать. Даже, если это неприятно.
  Ке взяла правую руку брата и развернула ладонью вверх.
  -- Ты говоришь об этом? -- спросила она, водя тонким пальцем по священному изображению.
  Орделио стало щекотно и он сжал руку в кулак.
  
  -- Итак, -- сказал Орделио, поднося ко рту копченое ребрышко, -- начнем все с самого начала. Зачем ты сбежала?
  -- Я не сбежала! Я уехала собирать травы!
  -- Но ты уехала одна, без охраны и наставницы, никого не предупредив...
  -- Но все давно привыкли к моим отъездам...
  -- Твой неожиданный побег... то есть отъезд мог привести к серьезным осложениям с Дару о Виссело, если бы я тебя не нашел так быстро.
  -- Причем здесь Дару о Виссело?
  Орделио сделал паузу, размышляя.
  -- Было предположение, что тебя похитили, чтобы было удобнее влиять на наши взаимоотношения с Кракодару.
  Кейя казалась смущенной.
  -- И все-таки, зачем ты уехала?
  -- У меня закончились запасы ундэлайи и оставалось меньше двух йохоу времени, когда ее имело смысл собирать. Поэтому я сразу взяла гацу и уехала.
  -- Почему тебя не видела стража?
  -- Не знаю. Может, меня не узнали?
  -- Или ты специально оделась так, чтобы тебя не узнали?
  -- Я была одета как сейчас. Меня всегда узнают в этой одежде.
  Орделио подумал, что что-то здесь не так с этой стражей, но промолчал.
  -- И куда ты отправилась после?
  -- По дороге на Свондо.
  -- Ты так хорошо знаешь местность?
  -- Я успела ее изучить за последние несколько лет. Кроме того у меня была хорошая карта. Копия карты старого Утио...
  -- Мы расспрашивали всех на этой дороге -- никто тебя там не видел.
  -- Я заходила только в одну гостиницу, чтобы купить еду в дорогу. Мне пришлось продать пару своих колец, чтобы обменять на деньги.
  -- Мне не показалось, что там такая дорогая еда...
  -- Я накупила про запас, целый хольту, чтобы потом нигде не задерживаться.
  -- И где же ты ночевала?
  -- В лесу.
  -- Где?!
  -- Меня охранял мой гацу...
  Орделио некорое время смотрел сестре в глаза, потом произнес:
  -- Я не знал, что моя сестра умеет спать на земле, как простой диру.
  -- Травница должна дружить с землей.
  -- Но ты не травница, ты -- корди!
  Кейя подняла лицо от склянок и посмотрела на Орделио, но быстро отвела глаза.
  -- И как быстро ты добралась до Свондо?
  -- За восемь дней, еще через четыре -- до Крако Нандло.
  -- И ты никого не встретила на дороге?
  -- Почему, встречала, конечно...
  -- Ты не заезжала в обители травников?
  -- Нет, я проехала стороной. В таких местах слишком много народу.
  Орделио ополоснул руки в тазике у окна и вытер их полотенцем. Некоторое время был слышно только шуршание травы, растираемой тонкими пальцами Кейи. Орделио не знал, о чем спрашивать дальше. Разговор казался ему бессмысленным, потому что он не верил, что Кейя уехала только из-за травнического календаря, а других предположений у него пока не было.
  -- Ордо, можно мне задать тебе вопрос?
  Орделио отвернулся от окна и посмотрел на сестру. Она встала из-за стола и, отряхнув руки о передник, подошла к нему.
  -- Спрашивай.
  -- Тебе не кажется, что нам стоит снова познакомиться, после стольких лет разлуки?
  Орделио молча кивнул головой.
  
  Утром, когда было еще только рассветало, прискакала айни Ганейя с двумя диру и сообщила, что за ней следует дарути Арокенайя. По дому забегали слуги с щетками и вениками, загремела посуда, с кухни потянуло вкусными запахами. Орделио вышел из мансарды на галерею. Здесь было тихо, свежо и спокойно, по спине мурашками побежали воспоминания. Странно, подумал Орделио, глядя на свою ладонь, нангедиру даруте помнит детские страхи и десять лет спустя. Он усмехнулся, вспоминая тот день. От размышлений его оторвал шепот, доносившийся из-под галерейного балкона. Голоса были знакомыми.
  -- Гано, мне нужно задать тебе несколько вопросов по поводу корди.
  -- Вопросы какого рода, сестра?
  Орделио понял, что один из голосов принадлежал Гано, другой -- наставнице Кейи.
  -- Когда она приехала сюда?
  -- Три дня назад.
  -- С какой стороны?
  -- Не знаю. Во всяком случае стучала она в главные ворота...
  -- С ней было все в порядке?
  -- Что ты хочешь этим сказать?
  -- Не знаю... Одежда, выражение лица...
  -- Она мне показалась вполне довольной жизнью. Одежда, впрочем, была довольно грязной, что не удивительно, учитывая то, что она спала в лесу.
  -- В лесу?!
  -- Она так сказала.
  Некоторое время голоса молчали.
  -- Из-за этого безумного побега я два йохоу провела запертой в моей комнате. Старший корду убедил отца в том, что меня подослали из Дару о Виссело. Если бы она не нашлась до завтрашнего дня, началось бы дознание.
  -- Ты прекрасно знала, чем рискуешь, когда согласилась на предложение дарути.
  -- Ты тоже хорошо знаешь, как мы обязаны ее семье...
  Снова ненадолго наступила тишина.
  -- Гано, почему она сбежала? Я знаю, тебе всегда известно больше, чем ты хочешь показать.
  Гано помолчал, потом нараспев произнес:
  -- Ронтро олоддо ке виаль
  Эонкеле шомпраль шлидендо
  Импрафд онхуль чакуле цан гааль
  Ку цан наэль ци фоуль савауле
  Баддо фиаль холамкональ
  Про отароль наот калаль
  Про сооли ке травааль тарендо.
  -- Но, ведь...
  -- Поживем -- увидим, -- ответил Гано.
  Под балконом тихо скрипнула дверь и разговор стих.
  
  Они сидели в клубоких креслах, закутавшись в лохматые шкуры и подтянув под себя ноги: это утро было исключительно холодным. На полу и столе, среди склянок с травными смесями, стояли маленькие лампы со светящимися шишками, но из-за солнечного света, не давали тени.
  -- Ордо, я читала, что какие-то северные племена, не наши соседи, а те, кто вообще живет не на Ду, после каждого голанду меняют человеку имя. Когда ты пришел сегодня, я поняла, что, пока тебя не было, я сменила свое и не заметила этого.
  -- Как же тебя зовут теперь?
  -- Этого я пока сама не поняла, -- ответила Кейя.
  -- А чем занимался ты все это время?
  -- Учился разным военным хитростям.
  -- Приведи пример.
  -- Это страшная тайна, -- улыбнулся Орделио. Они засмеялись. Орделио продолжил:
  -- Стратегия и тактика, основы кораблестроения, история длинного меча, история боя на этих длинных мечах. Упражения до последней капли пота. Да! Еще уломду великой Геали. Если честно, ни одного уже до конца не помню.
  -- Говорят перед смертью многое всмоминается.
  -- Мрачно шутишь.
  Они засмеялись опять.
  -- Странный у тебя титул.
  -- Какой?
  -- Брат Геали.
  -- А что?
  -- Напоминает о бренности существования.
  -- А ты не думай об этом. Кстати, большинству женщин он нравится.
  Кейя улыбнулась, а Орделио забеспокоившись, в пристойную ли сторону поворачивает разговор.
  -- Много у тебя женщин было, братец?
  -- Неприличные вопросы задаешь, сестренка.
  -- Что же в этом неприличного? -- искренне удивилась Кейя.
  -- То, что задаешь его ты.
  Кейя усмехнулась -- Орделио показалось, что снисходительно, -- и ничего на это не ответила. Орделио сменил тему:
  -- А что делала ты в последнее время?
  -- Училась травничеству. Думала одно время стать знахаркой.
  -- А сейчас уже не думаешь?
  -- Если честно, это оказалось как-то слишком просто. Мне нужно что-то еще.
  -- Может, тебе пора замуж?
  Кейя тихо рассмеялась и отрицательно покачала головой.
  -- Попробую угадать. Цветные паруса?
  Кейя рассмеялась во весь голос.
  -- Ордо, Ордо, сколько бы ни было у тебя женщин, все они были не слишком умны.
  -- Женщины умнеют только к старости. А я знаешь ли, люблю хорошеньких.
  -- В общем, все с тобой ясно, братец. Было у тебя их две или три. Чьи-нибудь служанки или дочки лавочников. Я права?
  Орделио пришлось согласиться, что да.
  -- Про меня много слухов ходило?
  -- Слухов? Нет. А что, твои деяния вошли в историю? Кстати, -- она потянулась рукой к его шее, -- что это у тебя?
  -- Последствие деяния, благодаря которому, моя история едва не завершилась нежелательным для меня образом.
  -- Выходит, мы оба ходили по краю горы?
  -- В смысле?
  -- Это оборот речи в священном языке, если перевести его дословно. Означает почти то же самое, что и "энасогдро куноли ци Геаль" в ваших уломду.
  -- Ты говоришь на священном рокуну?
  -- Я его выучила, когда болела. Можно сказать случайно. Как-то само получилось.
  Орделио посмотрел на сестру с удивлением, вспомнив, как тяжело давалась ему зубрежка уломду в роваану.
  -- Я слышал, ты много читаешь?
  -- Не особенно. Но иногда это помогает, когда твой собственный разум оказывается бессилен.
  Она сделала паузу.
  -- Когда я заболела, я в первый раз узнала, как это бывает, и научилась бояться. Это как умение владеть оружием: сначала не знаешь за какой конец взять, а потом оно до самой смерти болтается у тебя за спиной.
  -- Красивые слова. Что же ты делаешь с этим умением? -- усмехнулся Орделио.
  -- Стараюсь, чтобы оно било меня по спине не слишком сильно.
  
  Когда Орделио вошел, Гано стоял, отвернувшись к птичьим клеткам и чистил их. В комнате ощутимо пахло курятником, на полу валялись остатки зерна, фруктов и склеенные птичьи перья.
  -- Хорошо спали, кордэ? -- спросил Гано, не оборачиваясь.
  -- Благодарю, айнэ. Хорошо.
  Орделило сделал паузу.
  -- Я хочу задать вам пару вопросов.
  -- Постараюсь на них ответить, -- усмехнулся Гано.
  Орделио решил начать издали.
  -- Чем вы обязаны семье моей матери?
  И сразу понял, что маневр не удался. Гано обернулся. Он казался немного удивленным.
  -- Это старая история о похищенной айни из Доренити, потерянном хайдени и чудом найденных сиротах. Ты уверен, что тебе будет интересно это слушать?
  И после паузы добавил:
  -- Мне казалось ты хотел меня спросить о чем-то другом.
  Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Потом Орделио перевел взгляд на клетки.
  -- Я хочу, чтобы вы рассказали мне то же, что и вашей сестре.
  -- С какого места ты хочешь, чтобы я начал?
  -- Со слова "виаль", если я правильно его расслышал. С вашей фразы на священном языке.
  -- А ты никогда не учил священный рокуну?
  -- Мои познания в нем не достаточно глубоки.
  -- Понятно. Слово "виаль" означает путь.
  -- Хорошо, а фраза?
  -- Это была цитата из одной книги, которую ты вряд ли читал, если не владеешь священным рокуну. На обыденный язык она переводится примерно так.
  Гано наморщил лоб, подбирая точный перевод, потом произнес нараспев:
  -- Когда я иду по дороге, начала которой я не помню, я глубоко вдыхаю воздух, сырой от дождя и пахнущий мокрыми листьями, и я чувствую ветер в моей груди, он играет на моих ребрах, как я играю на струнах майни.
  -- Это стихи?
  Орделио был разочарован, так как ждал чего-то более внятного.
  -- Да. Это все, что сохранилось от баллады, написанной очень давно бродячим поэтом.
  -- Я не знал, что на священном языке пишут баллады...
  -- Таких отрывков известно не более пяти. Кроме того, если верить описанию Харунио, это была не совсем баллада. Это был скорее философский трактат, написанный стихотворным размером. К сожалению, книга Харунио тоже не сохранилась полностью, поэтому сложно с уверенностью что-либо утверждать.
  -- Но какое отношение это имеет к Ке?
  Гано ответил не сразу.
  -- Что тебе известно о жизни твоей сестры в течение последних десяти лет?
  -- То что рассказала мне она сама, наша мать и мои сестры...
  Гано сделал паузу:
  -- Думаю тебе не известно главное. Главное на мой взгляд. И я не вижу смысла скрывать от тебя то что я об этом думаю, Ордо, но будет правильнее, если ты еще раз поговоришь с твоей матерью о том, как корди кейя проходила свой голанду. Ее сегодняшний приезд будет очень кстати.
  
  Когда Гано помог дарути сойти на землю, она сразу направилась туда, где стояли ее дети. Орделио и Ке преклонили колена.
  -- Здравствуй, корди Кейя, -- произнесла дарути строгим голосом, пристально глядя на опущенную голову дочери.
  -- Здравствуй, мама, -- ответил Орделио за двоих.
  Арокенайя обернулась к Гано:
  -- Проводи нас с дочерью туда, где мы могли бы поговорить без посторонних.
  Гано поклонился и жестом пригласил их следовать за собой.
  В этот день Орделио не удалось застать мать одну, потому что после ее долгого разговора с Кейей Гано пригласил всех ужинать, а после ужина дарути, пожаловавшись на головную боль, удалилась в свою комнату с чашкой целебного отвара, приготовленного для нее сестрой Гано. Вскоре ее примеру последовали и все остальные, потому что обратный отъезд был назначен на завтрашнее утро. Орделио мог только гадать, глядя на невозмутимое лицо сестры, о чем она так долго беседовала с матерью.
  Он ушел к себе в мансарду, но сразу заснуть не смог. Проворочавшись почти вод, он встал, оделся и вышел на галерею, надеясь, что свежий ночной воздух нагонит сон. Орделио вздрогнул, когда за его спиной скрипнула галерейная половица, и обернулся, держа руки на рукоятях рантейо.
  -- Извини, что напугала тебя, Ордо, -- сказала дарути, -- никак не могу заснуть.
  В ее руке был стеклянный сосуд с шишкой мантиэ.
  -- Я тоже, -- Орделио улыбнулся и с облегчением убрал руки под плащ.
  Арокенайя бережно поставила сосуд на перила и двор сразу стал казаться еще темнее, чем раньше.
  -- Такая яркая, -- сказал Орделио, указывая на шишку.
  -- Да, такие встречаются редко.
  Они некоторое время молчали.
  -- Могу я спросить тебя, мама?
  -- О чем, Ордо?
  -- Расскажи мне, как проходили голанду мои сестры? Ты же присутствовала при этом?
  -- Да, это верно. Но почему тебя это заинтересовало?
  -- Я пытаюсь понять, почему Ке сбежала.
  Дарути некоторое время молчала, потом произнесла голосом, в котором явсвенно слышалось раздражение:
  -- Гано слишком много себе позволяет.
  По спине у Орделио сами по себе побежали мурашки от предчувствия какой-то семейной тайны или даже драмы, призрак которой постоянно маячил на горизонте с самого того момента, как он вернулся домой.
  -- Мама, я и мои люди потратили много времени и сил, чтобы найти ее. Кроме того, я ее старший брат. Мне кажется, я имею право знать.
  -- Не знаю, насколько полезно тебе это знание.
  В наступившей тишине отчетливо скрипнула дверь. Они обернулись и увидели Гано, который переступал порог мансарды с лампой в руке.
  -- Бесполезно скрывать очевидное, достойная дарутэ. Почему вы не хотите рассказать об этом собственному сыну, который не далее как два йохоу назад дал клятву защищать дару Роконити до последней капли крови?
  -- Это бесчестье для нашей семьи, -- ответила Арокенайя, отворачиваясь.
  -- Полноте, великая, вы преувеличиваете. Семья даруту выше пустой болтовни, которой развлекается праздная толпа.
  Орделио молчал, ожидая развязки. Наконец, дарути вздохнула:
  -- Гано считает, что голанду, которое прошла твоя сестра, Ордо, нельзя считать действительным.
  -- Почему? -- спросил Орделио.
  -- Потому что, -- ответил вместо дарути Гано, -- ей не дали возможности выбрать другой путь.
  -- Другой путь?
  Гано усмехнулся, но промолчал. Орделио показалось, что ухмылка была то ли ядовитой, то ли горькой. Арокенайя сказала:
  -- Для корди нет благородней пути, чем следовать тем, который избрали для нее ее родители.
  -- Я говорю не о благородстве, светлая, -- твердо сказал Гано, -- а о правильности. Или, если хотите, честности.
  -- Гано, вы утверждаете, что я была нечестна по отношению к своей дочери?!
  -- Почему же, напротив, вы сказали ей тогда именно то, что думали.
  -- Я пыталась, как могла, убедить ее в том, в чем состоит ее долг. Какой может быть вред от того, чтобы исполнить свой дочерний долг? -- на последних словах голос дарути сорвался на крик.
  Орделио почувствовал, как накаляется атмосфера, и вмешался:
  -- Долг, долг, долг... Мы спорим, словно в трактире. Мама, пожалуйста, расскажи, все по порядку.
  Но дарути не имела желания продолжать разговор. Подобрав свой плащ, она молча направилась к двери в свои покои. На пороге она обернулась и кивнула в сторону Гано:
  -- Пусть он рассказывает сам.
  -- Вы мне разрешаете? -- спросил Гано почтительно.
  -- А вам действительно было нужно мое разрешение? -- ядовито осведомилась Арокенайя и скрылась в дверном проеме. Гано поклонился ей вслед.
  
  -- Гано, я ничего не понимаю!!!
  Гано молча посмотрел на Орделио.
  -- Очень жаль, что твоя мать не хочет принять неизбежного. Есть вещи, с которыми нельзя тянуть, потому что, чем дальше тянешь, тем больнее бьет тебя жизнь.
  Наступила пауза, после чего Орделио спросил.
  -- Почему вы говорите, айнэ, что Ке не дали выбрать другой путь?
  -- Потому что твоя мать, Ордо, наговорила твоей сестре двадцать свитков по поводу того, в чем заключается ее дочерний долг. И во время голанду, Ке, как заведенная твердила, что готова выполнить волю матери и ее не интересуют другие пути.
  -- Но что может решить такая маленькая девочка сама?
  -- Увы, немного. Но человек отвечает за свои решения, принятые в любом возрасте .
  -- Но ведь это решение... как бы это сказать... приниматеся согласно древней традиции?
  -- Решений-согласно-традиции не бывает, мой мальчик, бывают решения честные и нечестные, -- жестко сказал Гано.
  -- Это слишком жестоко, айнэ.
  -- Да, Орделио, именно так. Но как еще можно сломать глупую, ни чем не обоснованную сказку обрекающую человека всю жизнь брести одной и той же дорогой, даже не оглядываясь по сторонам? Я не всесилен, Ордо. Я закрываю глаза на те случаи, которые не кажутся мне особенно драматичными, но иногда совесть требует что-то сделать. Так было и с твоей сестрой.
  -- Что такого особенного в моей сестре, что вы решили поссориться с моей матерью? Вы же, кажется, чем-то ей обязаны?
  -- Особенное в твоей сестре то, что путь, который лучше всего ей подходит, -- виаль ци гедамконель онхуль -- не имеет ничего общего с образом жизни, который для нее уготовлен ее семьей.
  -- Почему?
  -- Потому что человек, вступивший на путь ищущего воздуха, подобен ловящему ветер.
  -- Гано, прекратите нести вашу священную галиматью и объясните мне все по-человечески! Вы в состоянии просто объяснить, в чем дело?!
  Гано ответил не сразу.
  -- Ты слышал, про путь бродяги? Путь бродяги -- это и есть путь ищущего воздуха.
  У Орделио от ужаса закружилась голова.
  
  Все уехали накануне утром. Орделио остался у Гано ждать возвращения диру, участвовавших в поисках его сестры. В доме было тихо и ничего не мешало Орделио размышлять о том, что он услышал накануне. Гано утверждал, что предназначение его сестры уже давно определилось и ее увлечение травничеством только временная мера, способная удержать Ке в Эду Даномелло. И конечно, свое дело свершила и белая лихорадка, сделав и без того эмоциональную Ке крайне восприимчивой к новым впечатлениям. Пока что ей было достаточно книг. Но такие, как Ке, не могут долго сосредотачиться на чем-то одном. В один прекрасный день, сказал Гано, Ке уйдет из Эду, и вы ее больше никогда не найдете.
  
  Орделио и Гано стояли во дворе. Яркое солнце играло на разноцветных камешках священных квадратов. Неподалеку верхом друг на друге стояли три клетки, в которых прыгали серые птички фэнекайя.
  -- Ты слишком мрачен, Орделио, -- сказал Гано.
  -- Я думаю о Ке, айнэ.
  Орделио взглянул на клетки.
  -- Вы собираетесь превратить еще несколько мальчиков в диру, айнэ?
  -- Во всяком случае не сегодня.
  Наступила долгая пауза. Гано и Орделио стояли друг напротив друга и смотрели в разные стороны, думая каждый о своем. Вдруг Орделио подошел к клеткам и решительно открыл одну из них. Как и десять лет назад испуганное существо забилось в его ладони и он неожиданно понял, что именно это ему следовало сделать много лет назад, но тогда почему-то побоялся думать об этом. Он разжал кулак. Потом подошел к двум оставшимся клеткам и открыл их. Потом бегом бросился туда, где Гано держал остальных птиц и стал вытаскивать клетки во двор.
  Когда он выпустил последнюю, Гано улыбнулся:
  -- В одной из древних книг, толкующих о предначертанных путях, сказано, что честное сердце, способно вывести идущего на дорогу великой мудрости даже из самого темного леса.
  Орделио не понял, что это значит, а Гано ничего объяснять не стал.
  Вместо этого он продолжал улыбаться самой счастливой улыбкой на свете.
   ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"