Аннотация: Сказка... Наверное, этим все сказано...
Волчьи ягоды
В давние времена, в небольшом королевстве, что затерялось среди бескрайних лесов, за высокими горами, отделенном от всего мира бурным морем и плотным туманом, жил когда-то мудрый и сильный король Торест. Так повелось в том королевстве, от правителя к наследнику, что не ходили они войнами на соседние государства, не отдавали дочерей своих за иноземных путешественников, не отпускали сыновей своих в дальние странствия, в земли невиданные. Мудрый король и богатая природа давали этому народу все, что нужно было для безгорестной и счастливой жизни.
Там, где старинные дубы вздымали могучие ветви, словно стражи на карауле, там, где ивы склоняли головы и мели длинными косами землю, позванивая сережками-бубенцами, будто нежные фрейлины, там, откуда видны были шпили королевского дворца, но не добраться до него было и за день, там жила старая колдунья. Не была она злой, не была и доброй. Никто не помнил уж, не сосчитал бы, сколько лет она топтала тайные тропы в бескрайних лесах, сколько лун видела в небе, сколько тайных дел сотворила, только был у нее уговор с королем. Никогда он не вмешивался в ведьмины дела тайные, колдунья же за это оберегала земли королевства от вторжения врагов и захватчиков, удерживала туман над морем и обильный снег в горах, чтоб не пришли чужаки в счастливую страну. Только купцов колдунья порой пропускала в королевство, богатых диковинными товарами и заграничными новостями, да и то не всех.
Время текло бурной рекой, не удержать быструю воду в ладонях, не задержать время... И вот однажды получил король письмо от ведьмы. Не сама она к нему пришла, что очень удивило Тореста. Но, прочитав письмо, удивился король еще больше, да и было над чем поломать ему голову. Писала ведьма, что хоть и долго уже живет на свете, а все ж не вечно ей топтать эту землю. И хотя есть у ведьмы сын, хоть растет он и умным, и статным и даже некоторой магии обучен - а всеж-таки не может он перенять всего мастерства ведьмовского, потому что по силам это только женщине. И писала ведьма также, что за службу свою, которую несла всю жизнь на благо родного королевства, просит отдать ей на воспитание девочку, чтоб могла она стать новой, молодой и могущественной колдуньей.
Поразмыслил Торест над письмом, прикинул так и эдак, а надо сказать, что ни с кем он никогда не советовался, землями своими управлял умело, но самостоятельно. Еще когда супруга его жива была - мог поделиться с ней неразрешимыми своими задачами, а уж как овдовел - так и вовсе перестал совета спрашивать у кого бы то ни было. А теперь, вот, и рад бы спросить, да не у кого.
И написал тогда Торест своей рукой письмо ведьме: пусть выбирает любую девочку в королевстве - не станет никто чинить преграды. И хоть трудно родителям будет отдать ребенка, ведь стать ведьмой, все равно, что умереть для всех простых людей, для нормальной жизни - королевству так будет лучше, все поймут это. Скрепил подписью своей король письмо, с нежной серебристой горлицей отправил колдунье, а сам приказал трубить по всему королевству: кто дочь свою согласиться отдать ведьме на воспитание, получит богатый откуп и место во дворце, и множество привилегий всяческих. Однако народу того королевства неведома была нужда, и не было им интереса в деньгах да в положении, потому что всегда справедлив был король, толковым да смекалистым не препятствовал карьеру делать. Впрочем, нашлись люди, что привели своих дочерей во дворец и поклонились королю - возьми, мол, для родного королевства и собственным чадом жертвовать готовы. Неизвестно, кто из них жадностью простой руководствовался, потому что не бывает мира без лихих людей, а кто и в самом деле, только из чувства долга привел дочь свою, только это и не важно. В назначенный срок по парадным мраморным лестницам, мимо искрящихся хрусталем да разноцветьем резных камней фонтанов, через богатые убранством залы, прошла старая ведьма: высокая, прямая, в долгополом белом платье с изборожденным морщинками лицом - походила она больше на чью-то бабушку, которая выращивает розы под окном славного беленого домика и сладкий редис в огороде. Но мы-то знаем, что внешность часто бывает обманчивой.
Мимо испуганных девочек, мимо взволнованных отцов и матерей прошла ведьма, ни на миг не задержавшись. Поклонилась королю, улыбнулась мягко и сказала:
- Вот и пришла я, Торест, за ученицей своей.
- Выбирай, Миральда, - повел рукой король в сторону девочек, - Эти люди специально привели своих дочерей, чтобы не нарушился привычный ход жизни в нашем королевстве.
- Спасибо, - ведьма горделиво прошествовала мимо короля к выходу из тронного зала и дальше - по лестницам и переходам, будто и не слыша того, что король зовет ее обернуться - только кто может догнать ведьму, если она сама того не хочет?
А Миральда остановилась только у резных дверей на верхнем этаже дворца, распахнула створки, позволив вырваться в темный коридор лучам солнца, пересекавшим чудесную опочивальню.
Королевская дочь мышкой метнулась в другой конец опочивальни, будто предчувствуя беду, но ведьма только ласково улыбнулась ей, подошла, взяла за руку и собралась уходить, когда в дверях появился разгневанный отец.
- Что ты задумала, Миральда?!
- Ты пообещал мне ученицу, Торест. Любую девочку в твоем королевстве.
- Не смей трогать принцессу! Не то...
- А что ты сделаешь? - ведьма уже больше не была похожа на добрую бабушку. Нет, она не стала ужасной или уродливой, но столько властности было в ее голосе, а в глазах цвета старого золота столько насмешки, что никто не посмел бы даже подумать о том, чтоб спорить с ней. Но король не собирался отступать, и тогда Миральда предложила ему обмен.
Говорила ведьма, и слова ее убаюкивали сознание, они вились звонкими пчелами, они жалили, но и дарили утешение. Слова ее оплетали лентами сердце короля, цветными лентами, красивыми и яркими, но холодными. Говорила ведьма о том, что растет королевская дочка серой мышкой - ни глянуть, ни слова хорошего молвить не умеет. А королю наследник нужен. А король всегда о сыне мечтал, это всем известно....
И никто не знал, как это вышло, да и не судачили о том - обменял король дочь свою родную на сына ведьминого. Юноша, действительно, и статным был, и красивым, и манерам обучен. Он чудно вписался в роль наследного принца, да и сам король все чаще теперь радовался тому, какой обмен он сумел совершить.
А ведьма первым делом привела девочку в заповедное место, на полянку, что приютилась посреди глухой, непролазной чащи.
Солнце всегда светило над этой полянкой; даже в самый лютый мороз на этом пятачке благословенной земли стояла теплая весна и несколько вишен да розовый абрикос, окаймлявших поляну, стояли всегда в цвету. Трава тут была особенно мягкой, земля - теплой и плодовитой, а бабочки - необыкновенно прекрасными, невиданными. И маленькая принцесса, которой довелось собственными ушами услышать, как родной отец сменял ее на мальчишку, воскликнула:
- Ах, как чудно здесь! Вот бы остаться!
- У тебя очень долгая жизнь впереди, дитя мое, - улыбнулась ведьма, - Насидишься еще на солнышке... А пока подойди сюда. Видишь, ягоды на этом деревце? Они такие спелые. Поешь и отдохни.
И впрямь, посреди поляны стояло небольшое деревце, густо украшенное спелыми темными ягодами, собранными в гроздья. Легкий дурманящий запах исходил от деревца, оно словно манило посидеть в тени его ветвей, отведать глянцевых плодов, послушать щебечущую на одной из веточек пичугу.
- А что это за ягодки? - поинтересовалась принцесса, угощаясь спелыми темными плодами, терпко-сладкими и сочными.
- Это волчьи ягоды, дитя. Все дети в нашем королевстве, кроме тебя, разумеется, знают, что их нельзя есть, - и, глянув в испуганные глаза девочки, поспешила успокоить: - Но ты теперь не простая девочка и волчьи ягоды тебе не страшны.
Разумеется, она солгала, но принцесса не скоро узнала об этом.
Годы летели вереницей, но счастье будто ушло из королевства, забыв обратную дорогу - может, оно затерялось в заснеженных горах, может, заплутало в густом тумане над бурным морем, а может статься, что ему просто не захотелось возвращаться. Купцы все реже заглядывали в это королевство, они любили больше открытые границы торговых королевств, которые не только покупали привозимые купцами товары, но и менялись на что-нибудь свое, особенное. А королевству Тореста нечего было предложить на обмен, разве что меха животных, в изобилии водившихся в лесах, или выращенную на плодородной земле крупную пшеницу, из которой выходила слепяще-белая, сладкая мука. Но все это еще надо было вывезти из долины, а перевалы в горах были так ненадежны, море же так неспокойно - редко кто добирался, не попав в переделку, а уж чтобы груз доехал в целости - и того реже.
Колдунья все больше занималась своей ученицей, весьма способной, между прочим. Однако ученица ведьмы больше всех уроков и колдовства любила просто сбежать от своей наставницы и посидеть на волшебной полянке, где всегда светило солнце, пели птицы и необыкновенно прекрасные цветы так и норовили коснуться кожи нежными лепестками, будто говоря: никто не сравнится с тобой. Резной мрамор поросшего мхом изваяния на краю поляны веял прохладой, под ним ученица колдуньи любила отдыха, там ей снились самые чудесные и необыкновенные сны. Конечно, старая колдунья не была в восторге от этого, и, наверное, она знала, чем все закончится, но молчала. У старых ведьм всегда есть тайные планы и замыслы.
Король все также управлял своим королевством и не мог нарадоваться на принца, который показал себя только с лучшей стороны. Он с интересом вникал в дела управления, с удовольствием познавал новые науки, а при каждом удобном случае еще и стремился поездить по другим странам, благодаря чему слыл необыкновенно эрудированным и много повидавшим. Дворцовые дамы просто с ума сходили по молодому наследнику, но у него был и один существенный недостаток: юноша интересовался королевством, знал, какие земли сколько и чего приносят, какая с этого выгода, вот только совсем не заботился о том, счастлив ли его народ. А люди, хоть они и не были больше счастливы, не роптали. Они привыкли к тому, что рано или поздно король сделает так, что счастье вернется к ним. И когда очередной урожай погибал, или домашние животные умирали от неведомого мора, люди все ждали: вот наш король узнает, и что-нибудь непременно предпримет... Разве можно их судить, привыкших во всем полагаться на своего правителя?
А король уже был стар. Он каждый раз с нетерпением ждал возвращения принца из очередного путешествия, неспешно разбирал государственные дела или просто отдыхал, утомившись длинными дворцовыми коридорами. И однажды, когда совсем невмоготу королю было терпеть яркое солнце, невыносимо высокие ступени лестниц и слишком громкие голоса окружающих, в его опочивальню вошла без стука старая колдунья. Она была все также в белоснежном долгополом платье, только теперь седые волосы украшал венок из веселых ярких цветов, похожие венчики украшали пояс складчатого платья и подол. Она протянула хрупкую - кожа да кости - руку королю и сказала:
- Идем, нам пора.
Король все понял, и послушно, как ребенок, пошел за ней, держа в своей могучей руке тонкую ладошку колдуньи. Через богатые убранством роскошные залы, мимо фонтанов, искрящихся хрусталем и разноцветьем резных камней, по мраморным ступеням и потом - через сад, где по утрам выпадала жемчужная роса, а вечером светлячки украшали прекрасные деревья и цикады пели песню ночи. Через мостик над стремительной звонкой речушкой, через перелесок и березовую рощицу, не таясь от людей, которые оставляли свою работу и долго смотрели в след пожилой, но такой трогательной паре, что слезы наворачивались на глаза. И когда темнота опустившейся на землю ночи скрыла очертания уходящих неведомыми тропами двух людей, все в королевстве как-то сразу подумали: прежняя, спокойная и счастливая жизнь больше не вернется.
И принц сразу понял, что он стал королем.
И юная девушка в долгополом белом платье, в браслетах из лозы, с длинными побегами диких бело-розовых вьюнков, вплетенными в черные как смоль косы, поняла, что она теперь главная и единственная колдунья на этой земле.
А молодой король вышел наутро к своим подданным, огласил, что он принял престол и рассказал им, какие изменения теперь произойдут в их жизни. Он хотел растопить снег в горах и разогнать туман над морем. Он хотел пригласить в свое королевство множество иностранцев, чтоб показать им чудесную свою землю. Он мечтал открыть охотничьи угодья и продавать роскошный корабельный лес за очень большие деньги... А рядом с ним стояла молодая колдунья и молчала, опустив голову.
И как-то незаметно она исчезла с богатого пира в честь коронации принца. А появилась вновь только когда король остался один, веселый, захмелевший не от вина, а от власти.
- Кто ты, король? - спросила колдунья, кошкой скользя вдоль стен, тенью мерцая между портьер богатой залы, вспыхивая ореолом над подсвечниками с дрожащими светлячками огня.
- Я был принц, королевский сын, но теперь... - гордо начал он, но колдунья не дала ему закончить.
- А кем ты был раньше?
- Принцем... - недоуменно сказал молодой король.
- А еще? Еще раньше!
И увидав растерянность в его глазах, колдунья рассмеялась, как будто связку бубенчиков уронила на каменные ступени, по которым они покатились, перезванивая.
А потом распахнулись двери и совсем беззвучно, будто плыла по воздуху, в залу вошла хрупкая девушка в простом серо-зеленом платье, тоненькая, как тростиночка, бледная, но прекрасная; ее распущенные по плечам, прямые светлые волосы спускались почти до земли. Она несла что-то в сложенных перед собой лодочкой ладонях. Король даже встал с кресла от удивления, пошел навстречу неземному созданию, поднял за подбородок нежное личико.
- Кто ты, чудесное видение?
- Мышка, - чуть заметно улыбнулась девушка, - Называйте меня мышкой, Ваше величество.
Она подняла сложенные ладони, словно предлагая молодому королю то, что лежало в них. Он удивленно взглянул и принял подарок. Все что девушка несла двумя руками, уместилось в одной его горсти. Тогда он спросил:
- Что это?
- Отведайте, Ваше величество, - сказала девушка в серо-зеленом платье и опустилась прямо на пол, будто очень утомилась и хотела передохнуть.
Король взглянул на затаившуюся в темном проеме окна колдунью - она улыбалась.
Он попробовал сперва одну, но потом высыпал в рот сразу все ягоды, а когда проглотил - схватился за сердце, потому что ему показалось, будто он умирает, будто жизнь обрывается... Или начинается.
Колдунья уже возле самых дверей обернулась и тихонько промолвила:
- Волчьи ягоды есть нельзя, это все знают, но только не принцы и принцессы. Иногда эти ягоды способны превратить человека в камень... А иногда - камень в человека.
Молодой король встал, ощущая себя, как никогда доселе, живым: он вспомнил, что он сын колдуньи, он вспомнил, что не дворец был его домом, а лес. Может быть, внешне ничего не произошло, но он стал чуть иначе смотреть на вещи. Он виновато посмотрел на девушку со светлыми волосами.
- Это ты, ты была камнем? И каменным же было мое сердце... Но кто ты?
- Она принцесса, - ответила за девушку колдунья, - принцесса, простоявшая заколдованной в камне все эти годы.
- А ты? - удивился король.
- А я всего лишь ученица старой колдуньи, - улыбнулась та, тряхнула черными косами с вплетенными в них нежными, бело-розовыми вьюнками, и уже из-за дверей донеслось: - Сердца королей и королев должны быть чисты, чтоб земля, которой они владеют, была землей счастья. Старый король не мог уже дать счастья своей земле, не смогла бы и воспитанная им дочь. Не стал бы достойным человеком и сын колдуньи, если бы не сама Миральда... И не судите ее ни за что. Вас теперь двое и сердца ваши чисты, открыты. И колдунья больше не нужна здесь и колдовству больше нет места. Как вы дальше будете править и распорядитесь землями, я не знаю, но никогда не причините зла ни друг другу, ни своему королевству.
Молодая колдунья скрылась совсем, и оставшиеся в зале поняли, что больше она не вернется. Пропадет, зарастет чистой, свежей травой поляна в густом, непролазном лесу, а за вековыми дубами и стыдливыми ивами, откуда видны шпили дворца (но до него самого не дойти и за сутки) старый домик облюбуют белки да местные охотники, которых ночь застанет в лесу. Снег в горах, на перевалах, растает сам под теплыми лучами весеннего солнца, свежие соленые ветра развеют над морем туман...
Кто знает, может быть, спустя века, никто не вспомнит имен Тореста и Миральды, но будут помнить оставленных ими наследников - счастливых правителей счастливой земли.