- Доедай быстрее и пошли вооружение смотреть... - Виталька деловито подкинул камешек на ладони, ловко отбросил его в кусты и посмотрел на Славку как на микроба. Славка пальцами утрамбовал остатки пирожка себе в рот и кивнул.
- Умммгуа... - глухо произнес он Виталька повел Славку к большой погнутой черемухе, указывая рукой:
- Вот ракетная батарея. Видишь, ствол кривой? Там сидеть удобно и управление хорошее. - Не раздумывая, Виталька шустро вскарабкался на черемуху и лично продемонстрировал управление "ракетной батареей". - Во! Смотри! Ни за что не свалишься!
Славка зачарованно промычал, - непрожеванный пирожок пока еще мешал беседовать с начальством по установленной форме.
- Ну вот - спрыгнул с черемухи Виталька - принимай объект, скоро мы начинаем. Огонь только по моему сигналу!
Командир извлек из кармана серебряный свисток на веревочке и показал его Славке.
- Я пойду остальные посты проверю и в штаб. Наконец-то Славка прожевал пирожок и немного обиженно сказал другу:
- Погоди, Веталь... Я не хочу на ракетной батарее... Ты же обещал меня начальником штаба?
Виталька сразу как-то уменьшился в размерах, сжался. Он подобрал на дороге еще один камешек и очень сильно швырнул его в какую-то банку. Банка жалобно звякнула.
- Понимаешь, Славон... - начал что-то говорить Виталька, но осекся.
- Что, забыл уже? - Славка глядел на командира с надеждой.
До наступления оставались какие-то считанные минуты, все пацаны были уже на своих боевых местах, и скоро пойдет вражеский тридцать седьмой автобус, который надо атаковать. А он - лучший друг Витальки - по ошибке назначен на ракетную батарею.
- Ну? - настойчиво произнес Славка.
- Что "ну"? - вдруг дернулся Виталька. - Я тебе хотел сказать, да ты со своими мамиными пирожками меня совсем запутал!
Славкины глаза округлились и стали напоминать два голубых блюдца. Он обиженно проворчал:
- Пирожки тут не причем... Сам забыл, а я виноват...
В эту минуту к Витальке подбежала Танька - противная девчонка из "бэшек". Она была соседкой мальчишек по дому. Симпатичная, но постоянно путалась под ногами, мешала играть. Эти "бэшки" все такие.
- Виталик, Виталик - заверещала Танька - у нас уже все готово! Скоро уже пойдет автобус, все ждут приказов.
Виталик как-то виновато кивнул Таньке и опустил глаза. И Славка сразу все понял...
Воздух резко наполнил Славкины лёгкие и чуть не разорвал их. Внутри все забурлило и приготовилось выплеснуться криком возмущения и досады. Но вместо этого Славка только надулся, покраснел, и по щекам покатились слезы.
- Эх ты... - только и хватило сил сказать.
Славка резко отвернулся и побежал. Куда-нибудь подальше, лишь бы не видеть никого, не ощущать такого грубого, циничного предательства от лучшего друга... Подальше от этих "друзей, от войны, от "начальника штаба", и подальше от этой проклятой черемухи...
Он долго бежал и никто не пытался его остановить, окрикнуть, вернуть, сказать, что все это - ошибка и что Виталька просто пошутил. Нет, все было правдой.
"Девчонка начальник штаба, - гневно ругал Витальку Славка - какой позор! Узнает кто, засмеют... Фу, противно...А еще друг называется..."
Забежав домой и закрыв за собой дверь, Славка рухнул на диван и уткнулся лицом в подушку. Подушка чуть не треснула от урагана слез, обиды и крика.
"Втюрился в Таньку, дурак" - сделал вывод Славка, когда немного успокоился. Иначе и быть не могло - только влюбленный командир назначает начальником штаба девчонку.
Уже давно проехал тридцать седьмой автобус, и, наверное, был успешно атакован ракетной батареей, уже солнце стало заходить на вечернюю дугу, а Славка все лежал на диване и не хотел вставать. Он размышлял. Покинутый, разочарованный, одинокий...
В школу завтра он не пойдет. Что там хорошего в школе? Лучший друг, который предал его ради какой-то Таньки? Эти проклятые, тупые "бэшки", среди которых самая отвратительная Танька? Пацаны, наверняка, будут смеяться и показывать пальцем, что убежал, не захотел играть?
Славка хотел дождаться с работы маму и попросить ее переехать в другой район. Уж лучше пусть будет новая школа, новый класс и новые друзья. Там-то он покажет! У него по физкультуре всегда "пятерки", там, в новой школе он сам будет всех назначать и командовать! Лишь бы только поскорее, чтобы сразу...
Славка сходил на кухню, доел оставшиеся с утра пирожки и выпил компот. Затем включил футбол и снова завалился на диван.
Но глаза не хотели футбола, а мысли все время возвращались к "ракетной батарее".
"Эх, надо было просто врезать этой Таньке по рогам, чтобы знала свое место..." Надо было сразу сказать... Надо было... Надо было...
От переживаний, которые почему-то сменились чудовищной усталостью, Славка заснул и не заметил, как пришла мама. Она выключила телевизор, сняла со Славки сандалии и шорты, и накрыла одеялом. Потом пришел папа и бережно перенес Славку на кровать. Потом пришла ночь, и ласковые звезды засверкали на синем небе.
На следующее утро за Славкой зашел Виталька. Он, как всегда, подбрасывал на ладони какой-то камешек.
- Привет, Славон! - поздоровался Виталька, как ни в чем не бывало.
Славкина мама угостила Витальку конфетой.
Славка был надут, словно колючая рыба и в школу приятели шли молча.
А перед самой школой, когда оставалось метров двадцать до крыльца, Виталька вдруг огрел Славку по башке портфелем и радостно крикнул:
- Да не дуйся, ты, Славон! Вчера, когда ты ушел, никто не захотел играть... Скучно было без тебя. А Танька даже плакала...
Мужское воспитание
Домой Серега пришел очень поздно. Родители - сами не свои от ожидания - кинулись было ругаться, но замерли, как восковые музейные фигуры.
Серега стоял в коридоре и ныл. Штаны грязные, замызганные, рукав у футболки практически оторван.
Через несколько минут мать осторожно попыталась спросить, что случилось, и предложила ужин. Серега молчал и шмыгал расквашенным носом, который сильно опух и растекся на пол-лица.
А отец уже застегивал рубашку.
- Да убери ты свои котлеты, мать! В больницу! - скомандовал он и покрутил на пальце ключи от машины.
Хирург оказался очень веселым дядькой. Он бесцеремонно крутил и сжимал Серегин нос, не обращая внимания на писк и всхлипы. Потом снял перчатки и бросил их на стол поверх рентгеновских снимков.
- Дело ясное, перелома нет... - сказал хирург так, словно говорил о покосившемся заборе. - Значит, должен быть сотряс... Но сотрясение поставит вам окулист, а это только утром. Витаминку хочешь?
Серега помотал головой и еще раз шмыгнул, и этот звук сильно походил на хрюканье.
- Не грусти, старина, - улыбнулся врач и потрепал Серегу по затылку, - на твою долю еще много сломанных носов выпадет. Топай домой.
Через день под обоими глазами образовались восхитительные лазурные бланши, а нос стал напоминать большой розовый пельмень. Сотрясения не было, но в школу рекомендовали не ходить пару дней и дали освобождение. Мать тоже не пошла на работу и каждые два часа мазала Серегино лицо какой-то противной прозрачной жижей, которая пахла болотом.
- Не крутись, боевик, - лаково приговаривала мама и рисовала на его лице узоры из мази. Потом она поцеловала Серегу в лоб и грустно произнесла:
- Красавец ты мой... весь в отца... Ладно, вечером разберемся.
Целый день Серега провалялся на диване, смотрел телевизор, пытался играть в компьютер, но в голову постоянно лезли мысли о недавней драке и отвлекали от всего. "Надо было ему палкой двинуть" - сделал мрачный вывод Серега и позвонил другу Володьке.
- Что там в школе?
- А ничего, Серый... Училка вроде к тебе домой собралась, ей твой пахан звонил же?
- Звонил, может быть... - еще больше опечалился Серега - Не знаю... Гулять еще долго не выйду, хожу по квартире, как пугало.
- Я вечером зайду - сказал Володька и положил трубку.
Но вечером вместо Володьки пришла классный руководитель Наталья Андреевна. Высокая и худая, как цапля, она процокала каблуками на кухню, где долго и нудно о чем-то разговаривала с родителями. Серегу даже не позвали, он сидел на диване и думал черт знает что. И вдруг из кухни прогромыхало:
- Сергей, подойди к нам, пожалуйста! Серега вполз в кухню, как на расстрел. "Сейчас начнется..."
- Здрасте, Натальдревна - промычал он.
Училка пила чай и беспардонно хрумкала печенюшками, которые Серега планировал сгрызть единолично во время просмотра трансляции "Спартак-Локомотив".
- Ну, расскажи, Копылов, что случилось? Ой! - учительница взяла Серегу за плечи и внимательно рассмотрела его замечательные синяки, - какая прелесть... Это ужасно... Сотрясение есть?
- Нету у него ничего - ответил вместо Сереги отец - чердак крепкий... Вернее, голова... Шрамы украшают мужчину.
- Вадим! - вступилась мама, но отец остановил ее порыв властным жестом руки. Он встал и прислонился к косяку, показал Сереге на стул:
- Садись и рассказывай, герой...Серега опустился на стул и размазался по нему, как растаявшее желе. Ему хотелось впитаться от стыда в теплую древесину сиденья.
- Ну! - с интересом спросил отец.
- Ну... - вяло промямлил Серега - ну, подрался...
- Это мы видим - разумно прокомментировал отец - с кем, когда? Кто первый начал?
Учительница отставила чашку с чаем и сделала добрые глаза.
- Сережа, расскажи нам, где это случилось? Ведь ты вчера после школы ушел с Володей, так?
Серега кивнул.
- Та-ак - продолжала учительница - И куда вы пошли? После школы вы же пошли не домой?
Серега замотал головой.
- Да не маши ты головой, как лошадь! - начал злиться отец. - Докладывай по-порядку, честно и внятно!
Серега понял, что уже не отвертеться, и начал сочинять:
- Ну, большие пацаны... не из нашей школы... Ну... денег попросили... Мы не дали... Ну... потом...- Сережа - из глаз учительницы уже буквально вытекал мед, а тембр голоса стал таким мягким и сахарным, как у рассказчицы сказок.
- Володя же был с тобой?
- Да - согласился Серега, но потом осекся - Нет! Вовка уже домой пошел...
Мать встала и зачем-то начала переставлять чашки в посудном шкафу.- Катя! - строго сказал отец и этого хватило, чтобы мама перестала заниматься ненужными делами и вернулась на свое место.
Но дальше разговор не заладился. Взрослые пытались вытянуть из Сереги хоть какие-нибудь подробности, но он умело извивался и правды так и не раскрыл. Его отправили в комнату.
Уже начало темнеть и Наталья Андреевна засобиралась домой. Она поняла всю бессмысленность своего визита и только просила отца сильно не ругать Сергея. Из коридора слышались обрывки фраз, щебетанье учительницы и монотонный бас отца. "Мужское воспитание" - несколько раз повторил отец, когда они с матерью попрощались с учительницей.
Через неделю синяки зажили, словно их и не было, а нос снова стал худым, аккуратным и маленьким. В школе никто из одноклассников даже не спросил, что было, потому что Серега с Володькой придумали очень правдивую историю об ангине с осложнениями. Наталья Андреевна, сугубо из педагогических соображений, тоже о случившемся не распространялась. Да и не знала она ничего.
А Серега долго думал над словами отца о мужском воспитании. В голове не укладывалось - какое может быть воспитание, когда тебя дубасят два здоровых бугая из седьмого класса?
В выходные он улучил момент, когда мама ушла в магазин, и подошел к отцу. Собравшись духом, Серега откровенно и прямо спросил, что такое "мужское воспитание" и почему папа ему никогда о таком не рассказывал?
Отец усадил Серегу на диван, потрогал его нос пальцем.
- Не болит?
- Неа...
- Это хорошо... А ты маму нашу любишь?
Серега вытаращил глаза.
- Конечно, люблю...
- Вот и я люблю. И поэтому много говорить не буду, - поучительно начал отец. - Драки - это твои личные дела. Не хочешь рассказывать - не рассказывай, хочешь драться со шпаной - дерись. Хочешь сам вырасти шпаной - вырастай, потом в тюрьму сядешь, так со всей шпаной происходит... Но чтобы больше мама тебя с синяками не видела. Ты понял?
- Пап, ну... - Серега хотел что-то очень важное ответить, но все слова перемешались во рту и никак не хотели вылетать наружу. Он все осознал и сообразил, на самом деле сообразил, только вот как это выговорить?
- Я задал тебе вопрос. Ты понял меня, сын? - Отец настойчиво требовал ответа.
- Понял - вздохнув, ответил Серега.
- Тогда держи! Откуда ни возьмись, в руках у отца оказалась маленькая книжка в мягком переплете. На нехитрой обложке был изображен какой-то спортсмен, а под ним название мелкими буквами "самбо".
- Из меня самбиста из-за травмы не вышло... - внезапно погрустнел отец, но потом вдруг засиял, как игрушка на Новый Год.
- Будем делать из тебя! Он щелкнул Серегу по носу и отправил его делать уроки.
Не отрывайте крылья мухам
В ожидании перемены 8 "А" гудел, словно маленький стадион - оставалось всего несколько минут до звонка. Преподаватель биологии Сергей Георгиевич по прозвищу "Микроб" давно не обращал ни на кого внимания - новая тема пройдена, план урока выполнен - он делал записи в журнал. И вдруг неожиданный вопрос отличницы-Танечки заставил утихнуть неспокойный класс:
- Сергей Георгиевич, а что такое смерть?
Все умолкли, впрочем, вопросу никто из одноклассников не удивился - всем давно известно, что Танька Куликова чокнутая. Ведь никто, кроме нее, не имел абсолютного количества пятерок из всех возможных по всем предметам. Опять умничает, обычное дело.
Сергей Георгиевич закрыл журнал, многозначительно посмотрел на наручные часы и не стал утруждать себя сложными объяснениями:
- Куликова, вот ты видела когда-нибудь, как твой кавалер Евгений Ивлев издевается над мухами? Он берет насекомое, сначала отрывает бедной мухе крылья, затем ноги, а потом и голову. - Учитель сделал паузу, а класс, открыв рты, ждал, что будет дальше. - Так вот смерть - это процесс умерщвления живого организма, в котором мнение объекта умерщвления никого не волнует. Урок закончен, все свободны.
Последние слова Сергея Георгиевича совпали с задорной трелью звонка и раскатами детского хохота. Ребята смеялись, показывая пальцами то на Куликову, то на Ивлева
Женька Ивлев покраснел, как раскаленная печь, и стал суетливо засовывать учебники в сумку. А Таня Куликова, не обращая внимания на хохочущую толпу, дождалась Ивлева и гордо вышла из класса вслед за своим "кавалером".
После уроков Женя по обыкновению провожал Таню домой и нес ее портфель. Но сегодня он не развлекал ее смешными историями и рассказами о своей футбольной секции. Женя шел молча, угрюмо разглядывая тропинку у себя под ногами.
- Ты что, обиделся на Микроба? - спросила Таня.
Ивлев хмыкнул и пожал плечами.
- Обиделся, обиделся, я же вижу.
Таня хотела еще что-то сказать Жене, что-нибудь ободряющее, поддерживающее, но парень резко вскинул голову и выпалил:
- А ты видела, чтоб я мух мучил? Видела? Кавалером обозвал еще! Да если б он не был учителем, да я бы... да я... - Ивлев захлебнулся и рывком отдал Тане ее портфель - На вот, сама тащи!
И энергично зашагал прочь.
Таня несколько мгновений ничего не могла понять и стояла посреди дороги, в недоумении и удивлении. С ума он сошел что ли? Женька уходил от нее двухметровыми шагами, чуть ли не бежал.
Вечером он позвонил и извинился, вернее, что-то пробуркал в трубку, но слово "прости" Таня услышала отчетливо. У нее поднялось настроение - друг Женька поступил именно так, как самый-самый настоящий мужчина, которых показывают в кино.
На следующее утро одноклассники встретили их издевательствами. Со всех сторон доносились подколы и шуточки, в которых самое необидное было "муха с женихом".
- Не обращай внимания - успокоила Таня Ивлева - они все дураки и не понимают ничего.
У Женьки уже сжимались кулаки и он хотел двинуть кому-нибудь в лоб за оскорбление.
Весь первый урок он просидел насупившись. В голову лезли мухи и какие-то странные ролики про смерть - то перевернутый автобус, то сгоревший дом. Домашнее задание для него записала Таня.
И вообще, день этот не задался - Ивлев схлопотал "пару" на алгебре, не ответил на литературе. Таня пыталась что-то изменить, вдалбливала в упрямую голову друга, что не стоит так близко переживать из-за вчерашней истории. Но попробуйте остановить нападающего юношеской сборной района по футболу, когда он несется на свободное пространство за мячом? Так и с Женькой - если уж чего втемяшил себе, не остановишь.
Куликова после уроков решила устроить ему сюрприз и, заговорщицки подмигнув, показала билеты в кинотеатр:
- Вчера купила, когда ты от меня удрал. Пошли!
Ивлев ничего не ответил и покорно поплелся вслед за своей "дамой".
Сидя в темноте кинотеатра, он наклонился к ней и жарко прошептал:
- Таня, ты зачем Микроба про смерть спрашивала?
Куликова не сразу поняла вопрос - она увлеченно смотрела в экран, по которому летали какие-то огромные разноцветные птицы с синими людьми на шеях. Слегка наклонив голову к Женьке, она тихо ответила:
- Тебе что, кино не нравится?
Женька откинулся на спинку и огорченный проговорил в полный голос:
- Нравится.
На них зашипели сидящие сзади, просмотр продолжился уже в полном молчании.
Выйдя из кинотеатра, Таня, казалось, еще была там, в фильме, на сказочной и волшебной планете. Она вцепилась в Женькин локоть и что-то увлеченно и пылко тараторила - о фильме, о героях, о фантазиях режиссера. Словом, говорила именно то, что серьезному мужчине - спортсмену и двоечнику - было совершенно не интересно.
Так они и дошли до дома.
Куликова скупо чмокнула Женьку в щечку и унеслась домой. А он не мог понять, что происходит в этом непостижимом мире.
Что за существо это такое - Куликова Таня. Любил он ее? Черт ее знает... Наверное, но по крайней мере мог навалять двум-трем по шее за нее. Уважал? Конечно, как иначе, она дает списывать и решает оба варианта на контрольных. Смог бы он без нее? Неизвестно...
На следующее утро Ивлев не появился в школе. На звонки его мобильник не отвечал.
- Заболел - соврала Куликова учителю.
"Может, тренировка какая-нибудь внеплановая? Или сборы очередные?" Нет, он бы предупредил, он всегда предупреждает. Женька скорее сломал бы себе голеностоп, но позвонил бы и рассказал все. Какие-то странности начались с той проклятой мухи.
Конечно, не было никаких тренировок, не было вообще ничего спортивного. Просто Женька гордый, он такой, как спартанец. Вероятно, сидит дома и бесится. Кто мог лучше Тани знать своего Женю?
А следующим уроком как раз была биология.
Микроб с видом нобелевского лауреата развешивал плакаты и даже не поздоровался с классом. Сразу начал что-то рассказывать.
Куликова, как и подобает отличнице, прилежно слушала и записывала, а по окончании урока не сдержалась. Она подошла к Микробу и, пылая своими огромными красивыми глазами, спросила напрямик:
- Сергей Георгиевич, зачем вы сказали при всем классе, что Ивлев - живодер?
Микроб, лениво пролистывая журнал, пропел в ответ:
- Живоде-ор, живоде-ор... Ты о чем, Куликова? Что случилось, девочка моя?
Танька закипела:
- Я не ваша девочка! И вообще не девочка! Я человек! А вы - жестокий и злой!
Она хлопнула дверью с такой силой, что профессор Павлов, висевший на стене, моргнул от страха.
Ивлев был дома, разумеется. Когда открылась дверь и рассвирепевшая Танька влетела к нему в квартиру, он даже стал ростом ниже. Сжался, пытаясь спрятаться в самого себя.
- Дурак! - сказала Таня.
- Ага - послушно кивнул Ивлев.
- Мало у тебя двоек? Или биолога испугался? Струсил?
Хорошо, что дома у Ивлева не было родителей, а то они бы обязательно услышали этот пронзительный визг и тогда начались бы "разборки". Разборок Женька не любил.
- Таня, ну успокойся... Температура у меня была с утра...
Таня уже снимала плащ и по-хозяйски пристраивала свой портфель на полку.
- И у мобильника температура?
Нет, он не мог сдержать вот такого ее взгляда. Вот все, что угодно - кросс, силовой бег с партнером по команде на плечах, пятьдесят подтягиваний, но только не ее взгляд. Таня сжигала его глазами - огромными, прекрасными, честными. Словно вся мощь Везувия сконцентрировалась сейчас в этой маленькой, хрупкой девочке. И Женька сдался.
- Прости... Таня подошла к нему, так близко она еще ни разу не подходила... Тепло ее тела Ивлев ощущал всеми своими мышцами, всеми клеточками. Она уткнулась ему в сильное плечо и заплакала:
- Дурак ты, Ивлев, и не лечишься... Не отрывай крылья мухам...
Он остолбенел, не зная, что сделать - обнять, накрыть ее своими большими руками, сжать до хруста? Или отойти, дать ей перегореть и утихнуть. Что это?
Наверное, за это время мог бы пройти не один "Аватар". Они стояли в коридоре молча.
И наконец Ивлев - самый настоящий и самый правильный (как в кино) мужчина - погладил ее ладонью по щеке и поцеловал.
- Микроб - дурак, а не я... А у тебя, случайно, бутербродов нету?