Коршунова Альбертина Дмитриевна : другие произведения.

Хроники Эринии - Дракон стремится к морю

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 2.39*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Предупреждаю сразу. Это арт-хаус. Всем носителям традиционного мировоззрения будет трудно адекватно воспринять многие моменты книги.Это во многом интеллектуальная игра. Именно, что игра. Итак - вновь Дракон стремится к морю. А компанию ему составят очень колоритные личности. И каждый из них постарается вытянуть одеяло на себя.
   Вступление.
  
  
  Морские волны неторопливо, тщательно вымеряя силу удара, с шумным рокотом обрушивались на прибрежные скалы, обдавая непоколебимую твердь фонтанами солёных брызг и хлопьями мутной, грязноватой пены. Хлопья эти таяли быстро и стремительно, исчезали обречённо и бесславно, не оставляя у подножия могучих утёсов ни малейших следов. Брызги же, разбиваясь об острые камни, беспорядочно разлетались во все стороны и, сверкнув на миг в багровых лучах заходящего солнца, тут же пропадали из вида, заставляя лишь гадать о своей дальнейшей судьбе. Но подобный итог нисколько не смущал водную стихию. И море продолжало биться о берег - размеренно, без суеты, словно понимая, что работа его безумно сложна и тяжела, и секрет её успеха кроется вовсе не в бешеном натиске и безудержной ярости, а в суровой настойчивости и железном терпении. Многие тысячелетия длилось их противостояние с сушей, десятки веков из года в год, изо дня в день вода точила камень, постепенно вымывая горную породу, и колоссальный опыт, обретённый в непримиримой борьбе, убедил море в том, что конечная победа неизбежно останется за ним. И не смущало его нисколько, что Город, раскинувшийся у берега роскошными, белоснежными виллами, рвущийся ввысь величавыми башнями- небоскрёбами, врезающийся в водную гладь длинными молами, многочисленными причалами и пристанями, похоже, совершенно не замечал титанической битвы, что кипела прямо перед его взором. Море великодушно прощало Городу его легкомыслие и беспечность. Не застав начала борьбы, он не увидит и триумфа неуёмной стихии. Да и не нужен был морю такой свидетель - мелочный и жалкий, не способный оценить всё величие действа, определявшего саму суть мироздания. Так пусть же наслаждается мнимым господством, ослеплённый разнузданными страстями, обуреваемый бесчисленными пороками. Век его короток. И скрывая презрительную усмешку в бездонных глубинах, море продолжало свой изнурительный труд.
  Всё внимание же прибрежных утёсов было обращено на медленно уходящее в морскую пучину алое светило. Пламенели небеса, золотисто-розовым сиянием отражаясь в кромке воды на горизонте, предвещая скорое приближение сумрака и навевая тихую грусть по безвозвратно ушедшему дню - ещё одному из бесчисленного множества дней, пережитых безмолвными и бесстрастными скалами. И не волновало их бушующее море, равнодушными оставались они к его ударам и угрозам. Почему? Уж не потому ли, что появившись на миллиарды лет раньше живительной стихии, успели за это время постичь самое главное - ничто не возникает ниоткуда и никуда не исчезает бесследно. И хлопоты моря - это всего лишь невинная шалость капризного и глупого ребёнка, за которую взрослые не судят слишком строго. Пусть дитя тешется. А ещё скалы знали: в этом безумном мире возможно всё. Ничтожный сдвиг, еле уловимое смещение, и отступит море, уйдёт на милю-другую назад, обиженно шумя и негодуя, и всё закончится. Не знали только утёсы, доживёт ли до этого момента, казалось, надёжно и прочно обосновавшийся возле них Город с его роскошными, утопающими в зелени и цветах белоснежными виллами, рвущимися в небесную синь могучими башнями, врезающимися в водную гладь длинными молами, многочисленными доками и пирсами. Но не ведали они ответа и на другой, вполне резонный вопрос - а нужно ли это Городу? Короток век его легкомысленных обитателей, и живут они лишь своими чувствами, не задумываясь о вечном, не обращая внимания ни на кого вокруг. Да и пусть живут, лишь бы горя не знали. И скалы, пряча снисходительную улыбку, устремляли задумчивый взор вдаль к тонущему солнцу, искренне восхищаясь одним из прекраснейших зрелищ на этой земле. Приближалась ночь.
  
  'Как известно, драконы были рождены в водной стихии, но затем, по одной только им ведомой причине, переселились на сушу и покорили небо. С той поры прошло много веков, но древнее предание о прежней жизни сохранилось среди этих гордых существ, передаваясь из поколения в поколение. Говорят, когда дракону становится совсем тоскливо или одиноко, он устремляется к морю, чтобы, окунувшись в его пучину, вернуть утраченную беззаботность и обрести душевный покой. Наверное, море всё ещё любит своих детей...' (Милослав Мортимер 'Секреты стихий и священных животных')
  
  'Меч воина-некроманта выкован, чтобы нести смерть. Помни об этом, обнажая его' (Раймунд фон Вейхс ' Боевая магия. Путь.')
  
   Дракон стремится к морю.
  
   Глава 1. Кровавая луна светит в ночном небе.
  
  Никогда, слышите, никогда не пытайтесь завершить ночью то, что не успели днём. Всё равно ничего у вас не выйдет. Это время суток не терпит судорожной спешки и лихорадочной суеты, ибо предназначено совсем для иного.
  Впрочем, давать советы всегда легче чем самой следовать им. Если я такая умная, то, что тогда делаю в офисе в двенадцатом часу ночи? Осталась полюбоваться видом ночного Города, благо, что мой кабинет расположен на одном из верхних этажей высоченного небоскрёба - настоящего колосса из стекла и бетона, надменно возвышающегося над своими собратьями. Очень забавно. Хотя, картина, что открывается моему взору, действительно великолепна.
  Тьма опустилась на Город - уверенно, решительно, властно, и последний, готовый к отпору, враждебно ощетинился холодным, безжизненным светом неоновых ламп и загадочным голубым сиянием рекламных вывесок и витрин. Никто уже не посмеет написать, что непроглядный мрак поглотил тебя, приятель. И никуда ты не пропал, а стоишь там, где стоял, только сказочно преобразился, словно по волшебству. Поверьте мне на слово, ведь колдовство - это моя стихия.
   Таинственные реки огня плавно несут свои воды по городским проспектам и магистралям, мириады светлячков устали беспечно носиться в иссиня-чёрном небе и присели отдохнуть на окна и балконы домов - как изменился привычный облик огромного мегаполиса. И ведь за каждым из этих огоньков, даже самым крошечным, скрываются чьи-то размышления, переживания и поступки. В каждом из них таится чей-то взор, с надеждой, отчаянием или насмешкой взирающий на Город и... на меня? Занятно, смотреть друг на друга и даже не подозревать об этом. Ну а превращение. Для кого-то - это красота и безупречность сотворённого мира. Для меня же - яркое свидетельство ожесточённой борьбы, что развернулась на беспокойных ночных улицах. Движение - это жизнь. И Город не желает останавливать безумный бег с приходом непроглядной тьмы. Город отчаянно сражается за право жить. Не ругайте его сильно - он дерется, как умеет.
  Ведь его грозный противник совершенно не собирается складывать оружия. Тьма никому не позволит оспаривать своё господство. В этой битве она призывает на помощь самых мощных союзников - естественный ход событий и обыкновенную усталость. Для человека ночь - пора покоя. Так повелось издревле, и не жалким сервам нарушать самой природой установленный порядок. Тьма действует методично и планомерно, разбивая Город на квадраты, просачиваясь туда, где меньше всего ожидает встретить достойный отпор. Тихим, ласковым голосом напевает она убаюкивающую колыбельную, вкрадчиво и нежно шепча на ухо чарующие слова. И оправдывается коварный расчёт, и приходят к властительнице ночи первые серьёзные успехи. Погружаются во тьму один за другим спальные районы утомлённых тяжёлым трудом заводских и фабричных рабочих. Гаснут огни в широким кольцом окруживших центр Города одноэтажных пригородах, где селятся те, кому удаётся жить не от зарплаты до зарплаты, а пусть постепенно и понемногу, но копить презренный металл, предаваясь мечтам о сытой, обеспеченной старости. Правда у роскошных вилл хозяев этой жизни, не у всех, но у многих, тьму подстерегает неудача. Да, там есть чем встретить эту ожидаемую, но незваную гостью. Набор обычный - громкая музыка, смазливые девушки и юноши, хмельное вино и что покрепче, кофе, наркотики, сигареты - набор обычный, но эффективный и проверенный. И тьма вынуждена отступить. Недалеко и ненадолго, нет, отказываться от законной добычи она не собирается, а потому рыщет неподалёку от мест безудержного веселья хищным зверем, парит в воздухе хищной птицей в ожидании своего часа. Может дождётся, а может так и пробегает, пролетает зря до самого рассвета. Зато в деловой части Города она одерживает полную победу. Не принимать же во внимание тусклый свет, что еле-еле пробивается наружу сквозь широкие окна стройных башен, в которых разместились бесчисленные офисы могущественных корпораций и фирм. Охрана добросовестно отрабатывает своё жалование, но сегодня она ночному мраку не соперник.
  И всё же есть, есть в Городе очаги ожесточённого сопротивления, которые тьме так и не удастся подавить. Ярко горит вдалеке залитый многочисленными огнями морской порт со всеми его доками, причалами и пришвартованными судами - от гигантских лайнеров до крошечных траулеров и катеров. Не собирается безропотно погружаться во мрак и промзона. Жуткое это место, скажу я вам, меня туда ночью калачом не заманишь. Да и никто ночью, даже самый отчаянный и безрассудный, в промзону не пойдёт, ибо нечего там, в промзоне ночью никому делать. Примут цеха ночную смену и безлюдно в ней до самого утра. Мрачно и совсем неуютно. Право слово, нечего на неё и смотреть.
  И, разумеется, не сдаётся тьме квартал развлечений. Хотя, что значит квартал, это название безнадёжно устарело. Сегодня, это настоящий город в Городе. Что бы вы в нём ни искали - азарта, красоты, развлечений или порока - скучать вам не позволят до самой зари. Её встреча - достойный финал нескольких часов бесцельного, но увлекательного прожигания пустой и зачастую совершенно бессмысленной жизни. В любом случае, оно стоит того. Короткий век требует острых ощущений, а за приобщение к тайнам искусства наслаждения не грех заплатить любую цену.
  Да, воистину счастлив тот, кто, встречая ночь, способен полностью отрешиться от дневных забот, тревог и волнений. Освобождаясь от груза повседневной суеты, очищая сердце и разум, мы, в минуты задумчивого созерцания ночных чудес и превращений, совершенно по- иному начинаем воспринимать весь окружающий нас мир. Философы уверяют, что таким образом мы приобщаемся к вечности и обретаем душевный покой. Но интересно, смогли бы они сохранить невозмутимость и спокойствие духа, узнав, что ночь будет бесконечной, а восходящее солнце никогда больше не окрасит небеса в нежно-розовый цвет? Никогда...
  Ладно, пора закругляться. Мысленно я, конечно, с несгибаемыми борцами за круглосуточное бодрствование, но меру надо знать во всём. Ведь завтра, судя по всему, меня ожидает весьма нелёгкий день. Надо набраться сил. Однако, как же недобро светит кровавая луна. Читала я в старинных легендах, что именно при такой луне выходил на свою жуткую охоту Лунный Кот. Это чудовище боялись как огня, ибо, как уверяли знающие, оно похищало человеческие души. Интересно, сколько правды таится в древних сказаниях? Итак, я дарю тьме ещё одну, пусть и небольшую, но неоспоримую победу. Да придёт мрак.
  От верхушки небоскрёба до подземного гаража путь неблизкий и даже на скоростном лифте занимает немало времени. Ну и каково это, спросите вы, чувствовать себя в полном одиночестве на почти опустевшей гигантской автостоянке? Ничего особенного, если не давать разыграться собственному воображению. Знаете, в этом даже есть своя особая прелесть. Через каких-то нескольких часов здесь будет просто не протолкнуться, но сейчас только я нарушаю царящую кругом тишину. Я свободна и вольна делать всё, что мне заблагорассудится, я ощущаю свою уникальность и неповторимость, и мне это, признаюсь откровенно, очень льстит.
   Я не спеша направляюсь к моему автомобилю, специально выбирая самый длинный маршрут. Я наслаждаюсь покоем, искренне, как ребёнок, радуясь выпавшему шансу на некоторое время побыть одной, не тревожась, что меня могут окликнуть и побеспокоить в самый неподходящий момент. Звук моих шагов (я пусть и не на высоких, но все, же на каблуках) гулко отдаётся в огромном безмолвном помещении. Мне остаётся пройти ещё совсем немного, когда моё настроение и само восприятие мира резко меняется. Бесследно исчезли приятная расслабленность и радостное умиротворение, как по волшебству рассеялись и улетели прочь рассеянная беспечность и тихая грусть. Мой мозг, все мои чувства одновременно подают один и тот же сигнал - тревога! Где-то в этой, оказавшейся такой обманчивой тишине затаилась угроза. Что является её источником? Или... кто? Не останавливаясь, я внимательно сканирую подземный гараж, пытаясь засечь что-либо подозрительное или враждебное. Вроде всё в порядке и беспокоиться не о чем, но мой внутренний голос подсказывает, что некто, укрывшийся неподалёку, замыслил что-то очень недоброе. А предчувствие меня никогда не подводило. Поэтому я всё ещё жива.
  В нескольких метрах от моей машины я ощущаю близкую опасность. Очень близкую. Смерть приближается ко мне. Она летит, еле слышно рассекая воздух, мечтательно кружась в беззаботном полёте, жаждая поскорее познакомиться со мной. Я не дам ей такой возможности. Стремительный уход в сторону, и смерть, дрожа от негодования, проносится мимо, так и не осуществив своего заветного желания. Острая стальная пластина в форме шестиконечной звезды с поразительной лёгкостью вонзается в бетонную опору. Отличный бросок, просто нет слов! С нетерпением жду встречи с тем, кто столь искусно выполнил его. Ну же, давай, покажись, приятель!
  И он не заставляет себя ждать, эффектно выпрыгивая из-за ближайшей колонны. Безукоризненное сальто завершается выходом в боевую стойку. Пред моим взором предстаёт один из тех, ради кого я и прибыла в мир сервов.
  Чёрная мягкая обувь на бесшумной подошве с раздвоенным мыском. Чёрные штаны и куртка, перехваченная чёрным же поясом. Чёрный капюшон и маска, скрывающая нижнюю часть лица. Единственное украшение довершает одеяние незнакомца. Белая головная повязка с изображением человеческого черепа в центре чёрной четырёхконечной звезды. В голубых, холодных как лёд глазах я читаю мой смертный приговор. Потрясающая безжалостность и целеустремленность. Что же, как говорится, на ловца и зверь бежит. Проверим твою квалификацию, боевой некромант? Испытаем твоё мастерство, паладин смерти? Обещаю, я буду очень суровым экзаменатором.
  -Прими смерть от руки познавшего её суть, - хищное остриё слегка изогнутого клинка уже готово пронзить мою плоть. Не рановато ли? Между нами не меньше семи шагов и поэтому...
  Я лишь понимающе киваю в ответ. Мой черёд показывать трюки. Громкий щелчок пальцами, и густые клубы белого дыма скрывают меня от неприятельского взора. Буквально через мгновение они рассеиваются, и я вновь предстаю перед врагом, но уже в совершенно ином обличии. Теперь моё одеяние только цветом отличается от наряда незнакомца. Я облачена в тёмно-зелёный камуфляж, а мою чёрную головную повязку украшает изготовившийся к бою белый дракон. Когда-нибудь я обязательно разъясню значение этого символа, ну а пока...
  До меня доходили слухи, что классическая магия против тебя бесполезна, но позволь убедиться в этом лично. Молния ослепительной вспышкой срывается с моих пальцев, но паладин совершено не реагирует на неё. Да и зачем? Смертоносный заряд проходит сквозь него, не причиняя никакого вреда. Скверно. Тем не менее, права скрестить со мной клинки ты пока не заслужил. Пройди ещё одно 'несложное' испытание, превзойди самую зловещую из колдовских дисциплин. Преодолей магию Смерти. 'Вестник Небытия'! Вылетевший из моей ладони тонкий чёрный диск беззвучно устремляется к цели и... бесследно исчезает в мгновение ока окружившей некроманта еле заметной дымчатой пелене. 'Всепоглощающая Сфера' - самая совершенная из защитных аур. Впечатляет... Хорошо, считай, что твоё заветное желание осуществилось. Не зря же в народе советуют держаться подальше от его исполнителя. Уверена, 'Прикосновение смерти' и сегодня оправдает свою ужасную славу.
  Но сначала, я последую твоему примеру и позабочусь о надёжной защите. Теперь и меня окутывает прозрачная дымка, для рассеяния которой, кажется, достаточно лёгкого порыва шаловливого ветерка. Ну, так как, не желаешь проверить на прочность мою ауру? Нет? Похоже, ты из тех, кто не любит понапрасну расходовать силы. Разумный подход. Ну а я уже не получу в самый разгар доброй рукопашной неприятный сюрприз в виде 'Духа смерти' или 'Смертоносной иглы'. Такие заклинания, особенно выпущенные в упор, несколько отвлекают от вражеского клинка, да и сами по себе далеко не безобидны.
  'Прикосновение смерти'. Это им угрожает мне некромант. Боевое контактное заклинание, сотворённое в образе двуручного меча с изогнутым клинком, овальной гардой и переплетённой чёрной шнуровкой рукоятью. Прославленное в бесчисленных мифах и сказаниях легендарное оружие паладинов смерти, наделённое молвой чудовищной разрушительной силой и неимоверной всесокрушающей мощью. Лично слышала душераздирающую историю о том, как паладин смерти в бою (!) легко перерубал дула танковых орудий и лихо сносил башни грозным, защищённым магией машинам. Ну, не мешки таскать же, верно?
  Как бы там ни было, но теперь и я сжимаю в вытянутой руке пока ещё вложенный в чёрные лаковые ножны меч. Упирая большой палец в гарду, медленно выдвигаю из ножен идеальной полировки и шлифовки клинок. Вражеская кровь неоднократно обагряла его, и всякий раз он с жадностью впитывал её. Ты снова почувствовал этот дурманящий аромат? Ты опять, как и прежде, рвёшься насладиться её восхитительным вкусом? Ну же, не волнуйся мой друг, разве я когда-нибудь подводила тебя? Моя ладонь уверенно ложится на рукоять меча; без излишней суеты, способной лишь унизить достоинство и честь, я неторопливо обнажаю смертоносное оружие. И как тебе сладкий воздух свободы? Готов исполнить своё предназначение? Ведь для тебя это никогда не было в тягость.
  Надеюсь, вы не подумали, что, обнажив клинок я, сразу же, очертя голову, брошусь на врага? Строгое соблюдение установленных традиций и ритуалов - это как раз то, что отличает цивилизованного человека от грубого и невежественного дикаря. Если паладин смерти потеряет лицо до боя, его исход уже не будет иметь для него никакого значения. Я бы могла с ледяным достоинством добавить, что именно поэтому боевой некромант никогда не опустится до нападения на безоружного или не готового к защите, но боюсь, что торчащая в бетонной опоре звезда заставит вас сильно усомниться в истинности моих слов. Этот безумный мир состоит из одних противоречий, верно?
  Что же касается ритуала. В основе многих традиций изначально лежали вполне практические соображения. 'Прикосновение смерти' - заклинание страшное, клинок, в котором оно воплощено, необычайно лёгок и в руках умелого воина способен пронзить или рассечь любую защиту за ничтожное мгновение. А потому, фехтовальная дуэль боевых некромантов, как правило, необычайно скоротечна и состоит всего из нескольких выпадов или ударов, наносимых с молниеносной быстротой. Нередко всё завершается одним, точно выверенным движением. Так что ввязаться в подобную схватку, не укрепив в должной мере свой дух, а самое главное, не сокрушив или поколебав решимости противника, значит проявить верх безрассудства и неосмотрительности. Вступая в бой, не познав ни себя, ни врага, ты вверяешь свою судьбу и саму жизнь слепому случаю. И одержанная победа становится источником неизбежного поражения в будущем. К чему тогда изнурительные тренировки и мучительные поиски верного Пути, если главное испытание твоего мастерства превращается в пустую азартную игру? Разумеется, жизнь намного сложнее любых теорий и учений, и не существует правил без исключений, но сейчас, ни я, ни, похоже, серв, не видим причин, нарушать священную традицию. 'Ожидание смерти хуже самой смерти' - увы, но эти слова справедливы даже в отношении её повелителей. И если вы полагаете, что наш поединок ещё не начался, то вы жестоко заблуждаетесь. Возможно, именно сейчас и определяется его победитель.
  Приняв боевые позиции, мы стоим неподвижно, безмолвно глядя друг другу в глаза. Во взгляде серва лёгко читается абсолютная убеждённость в том, что подземная автостоянка станет последним местом в моей жизни. Вся его воля, вся его внутренняя сила и мощь направлена сейчас исключительно на то, чтобы эта убежденность передалась и мне, полностью завладев моим разумом и сознанием. Вряд ли это попытка посеять страх в моей душе. Я бы определила его старания, как желание заставить меня смириться с неизбежным и безропотно принять уготованную мне участь. Похвальная настойчивость и завидное упорство.
  Что же касается меня, то я хочу лишь одного - чтобы взглянув мне в глаза, серв понял и осознал всю банальность задуманного им действа. Да, как бы с печальным вздохом объясняю я ему - всё происходящее сейчас, по большому счёту - суета сует, и нет до него никому никакого дела. Мне скучно, ибо, как написал один мудрец - пройдёт и это. И не верь тому, кто скажет, что вот, посмотри и удивись новому. Всё давно - давно придумано до нас. Одним словом, приятель, ты - не первый, и, что самое главное, далеко не последний. Вот так.
  Сами понимаете, такое отношение способно озадачить кого угодно. Но только не моего противника. Его реакция говорит сама за себя - ни смущения, ни бездумной ярости. Всё та же непоколебимая уверенность в собственной правоте. Это достойно уважения. И всё же... 'Наши поступки красноречивее любых слов...' У этой фразы не может быть никакого второго смысла, не так ли? Я вижу, ты меня прекрасно понял.
  А это означает, что времени у меня почти не осталось. Раз не удалось сокрушить вражескую волю и заставить его усомниться в победе, укрепи и очисти собственный дух. Избавься от волнения, освободи сердце и разум, уподобь сознание сияющей луне и незамутненной поверхности чистого горного озера. Вспомни четыре правила, которым следует воин в бою.
  Первое - никогда не терять равновесия. Это касается как тела, так и духа. Неустойчивость тела не позволит с должным успехом ни защищаться, ни атаковать. Также и неустойчивость духа - вспышки гнева или излишняя осторожность, неизбежно приведёт к поражению. Во всём надлежит соблюдать меру.
  Второе - никогда не терять врага из вида. Очень важно видеть движения противника, но ещё важнее, чтобы и его замыслы также не оставались незамеченными. Вовремя увидишь начало движения - успеешь защититься. Вовремя заметишь рождение мысли - успеешь опередить. Разумеется, собственные планы необходимо тщательно скрывать от неприятельского взора.
  Третье - достигай наибольшего наименьшим. Преждевременная усталость - главный союзник врага. Стоит ли говорить, что владение оружием и телом должно быть безупречным. Помни, совершенству нет предела, и каждое занятие - ещё один шаг на пути к истине.
  Четвёртое - никогда не стоять на месте. Движение - залог победы, остановка же подобна смерти. В первую очередь это относится к разуму. Ведь бой - это, прежде всего, сражение умов.
  Конечно, и проигрыш в тренировочном поединке даёт немалую пищу для серьёзных размышлений, но от горького опыта поражения в смертельной схватке толку большого не будет. Это следует хорошо запомнить.
  Равно как и то, что смерти нет. Только малодушный отчаянно цепляется за жизнь, трусливо считая её бесценной. Ему не постичь, что таковой её делает страх перед несуществующим призраком. Лишь тому, кто познал его иллюзорность, открывается истинный смысл небытия. Существует лишь Путь. Путь, что ведёт тебя к Цели. И Цель эта сейчас находится на острие моего меча. Пора...
  Словно по неведомому сигналу, мы одновременно устремляемся в атаку. Уловки и ухищрения сейчас бессмысленны и жалки, если воин чувствует, что пора нанести удар, он наносит его без малейших колебаний и раздумий. Наши клинки скрестились. Началось!
  
  
  
  Спокойно и уверенно парирую первые удары, нацеленные в голову и шею. Тут же перехожу в контратаку, обрушивая клинок на чёрный капюшон неприятеля. Сталь встречает сталь, и мой меч устремляется вниз, отражая боковой удар в печень. На короткий миг наши взгляды скрещиваются. Интересно, каков ты без маски, а? Ни секунды промедления! Ещё раз мой клинок пытается рассечь вражеское горло, а затем, потерпев неудачу, пронзить насквозь его грудь. Скорость, наивысшая скорость! И опять звон стали оглашает мирную автостоянку, ставшую ареной смертельной битвы. Похоже, нас учили по одной программе.
  Решил разорвать дистанцию серией кульбитов и сальто? Нет времени аплодировать безупречному исполнению. Быстрее, необходимо достать паладина прежде, чем он изготовится к защите. Опоздала. Последний прыжок завершается безукоризненным выходом в боевую стойку. И в последний же момент успеваю заметить, как некромант обращает ко мне рукоять своего оружия. Все назад! Мой черёд показывать акробатическое мастерство. Сначала колесо, а затем, на всякий случай, и двойное сальто. Из рукояти меча вырываются клубы чёрного дыма. Упаси, святая Покровительница, вдохнуть его. Нечего сказать, приятный сюрприз. Браво.
  Но долг платежом красен. Дым ещё не рассеялся, а во врага уже летит пущенный мною 'сгусток небытия' - небольшой шар тёмно-зелёного цвета, таящий внутри себя одну из самых разрушительных сил в этой Вселенной. Увы, чёрная безмолвная вспышка разрывает пространство слишком далеко от вновь проявившего чудеса ловкости серва. И теперь уже я отчаянным прыжком в сторону избегаю близкого знакомства с этим метательным снарядом. Твоя попытка тоже не засчитывается, приятель. Две воронки в бетонном полу и сомнительное утешение тем, что мы оба предвидим наши действия. Противоречивый итог.
  Итак, мы снова стоим на ногах, в боевых позициях (клинок некроманта занесен над головой, мой меч я держу на уровне груди), готовые продолжить поединок. Друг, а не испытать ли на тебе магию внушения? Сейчас, пока ты не набросился на меня, самый подходящий момент проверить её эффективность. Удастся ли взять тебя под ментальный контроль? Устоишь ли ты против 'Песни Сирены' высшего уровня?
  'Песнь Сирены' пропета втуне... Чем же ты нейтрализовал моё заклинание? 'Берушами Улисса' или 'Медведем, наступающим на ухо'? Подходящее время для шуток, не так ли? О, ты же несёшься прямо на меня.
  Твоя непоколебимая решимость вкупе с абсолютным презрением к смерти многократно усиливают опасность атаки, придавая дополнительную скорость и без того молниеносным ударам, выпадам и блокам. Я даже вынуждена отступить под мощным и стремительным натиском паладина. Разумеется, неудача с магией внушения не смутила мой дух и не лишила спокойствия и внутренней уверенности. Всякое случается. Но и у некроманта с чистотой разума всё в порядке и отдавать завоёванную инициативу он явно не намерен. Продолжаешь упорно теснить меня? Извини, так не пойдёт.
  Парирую два удара в шею, отражаю едва не удавшуюся попытку вспороть мне живот. Завершишь комбинацию выпадом? Так и есть. Слегка уклоняясь, отвожу в сторону нацеленное в грудь остриё меча. Самое время контратаковать. Два мощнейших вертикальных удара по голове и размашистый горизонтальный на уровне груди. Успел отразить? А как тебе это? Я обрушиваю на плечо врага ещё один удар. И снова мой противник на высоте.
  Применяешь всё тот же трюк? Сальто назад, прыжок с поворотом в воздухе чуть ли не на сто восемьдесят градусов... Браво! Теперь я кручу сальто, уклоняясь от пущенного в меня смертоносного шипа. Тебе это даром не пройдёт, обещаю...
  Вновь устремляешься в атаку? Позволь слегка охладить твой пыл. Посланная мной восьмиконечная звезда летит прямо в лицо врага. И хотя некромант успевает отбить её мечом, но при этом вынужден остановиться. Сила натиска утеряна, а значит, мой черёд атаковать. Паладин парирует первый укол, в который раз выполняет очередное сальто-мортале и... попросту исчезает прямо в воздухе. До боли знакомый приём.
  Вот оно, знаменитое умение боевых некромантов, породившее немало сказаний и легенд - способность мгновенно исчезать и перемещаться в пространстве без создания магического портала. Причём ключевое слово здесь именно 'мгновенно'. Собственно, как раз из-за него так странно для непосвящённого наблюдателя вёл себя серв в начале нашего боя. Видите ли, на паладина смерти нападают или ВНЕЗАПНО (именно так), или же, если ваша попытка застать его врасплох предсказуемо провалилась, с соблюдением всех правил дуэльного кодекса. Иначе, он, почувствовав неравенство сил или свою неготовность к бою, попросту удерёт подобру-поздорову, оставив вас и ваших приятелей с носом, а затем ещё и обвинит всю вашу дружную компанию в подлости, трусости и низком коварстве. И что характерно, будет совершенно прав. Но я увлеклась.
  Неужели серв действительно оставил меня в покое? Маловероятно. Вспомни обжигающе убийственный холод его глаз. Нет, этот товарищ пойдёт до самого конца. Откуда же он выскочит? За моей спиной? Вполне возможно и даже совершенно очевидно. Но вот когда именно? Соберись, сконцентрируй сознание и волю, слейся с окружающим миром, став его неотъемлемой частью. Отбрось всякое сомнение и колебание, освободи разум, чтобы довериться чувствам. Что подсказывает тебе интуиция? Пора...
  Стремительно разворачиваюсь, принимая на меч страшнейший по силе удар, способный, рассечь меня от плеча до пояса. Резко отвожу вражеский клинок и тут же колю в ответ. Клянусь Покровителем, этот выпад закончит наш бой! Вся моя сила, всё моё воинское мастерство сосредоточены сейчас на острие меча. Оно пройдёт сквозь любую защиту и от него невозможно увернуться. Отточенная сталь глубоко вонзается в тело властителя смерти. Всё кончено.
  Я вижу, как стекленеет вражеский взор, как прямо на глазах жизнь покидает его тело. Сработало ужасающее заклинание, или удар сам по себе оказался фатальным? Какая теперь разница. Победа всё равно осталась за мной.
  Я вырываю клинок из поверженного противника, и некромант безжизненно оседает на бетонный пол. Осторожно приближаюсь к нему, чтобы окончательно развеять все сомнения. Они совершенно беспочвенны, мой враг мёртв. Я медленно припускаю маску с лица.
   - Познавший смерть, да примет её, - с тихим, почти неслышным звуком клинок входит в ножны, которые украшает белый дракон.
  Без обнажённых мечей и сражений
  Жизнь бы текла беззаботней.
  Только как с истиной быть?
  Да, мне противостоял настоящий мастер. Иначе не родилось бы столь легко это трёхстишие - знак моего уважения к тебе и твоему воинскому искусству. Ведь только воин способен в полной мере постичь смысл этих строк.
   И я искренне надеюсь, что ты - тонкая ручная работа, эксклюзивное и уникальное изделие, на создание которого ушли многие годы упорного и кропотливого труда. Ибо если ты - дешёвая массовая штамповка...
  Даже при наилучшем раскладе об отдыхе придётся забыть. Этой ночью я точно не высплюсь. Дома я незамедлительно свяжусь с моей партнёршей - берегиней фрайгеррата Кречетово Ладомирой, а уж она, будьте уверены, устроит мне настоящий допрос. Не упустит ни малейшей мелочи, ни самой незначительной детали. И я её понимаю. С другой стороны, а стоит ли сообщать, по крайней мере, сегодня, о моей дуэли? В конце концов, убить хотели меня, и я вправе решать, как... Нет. Целью покушения было не моё убийство. Вернее, убить то меня действительно хотели, но... я сообщу о бое берегине. И тот, кто планировал дерзкую операцию, прекрасно это знал. Что же, он добился своего. Вызов будет озвучен.
  Пора покидать это место. Я не беспокоюсь ни о видеокамерах, установленных в гараже, ни о мертвеце. Более чем уверена, что за моим поединком наблюдали самым внимательнейшим образом, и это были точно не сотрудники охраны. А значит, к утру исчезнут и труп, и ночная видеозапись. Останутся лишь две воронки от 'Сгустков небытия' и дыра в стене от моей молнии. Вот так и рождаются нездоровые сенсации.
  И всё же, как зловеще светит в ночном небе кровавая луна. Неужели Лунный Кот действительно вышел на свою жуткую охоту? Интересно, чья душа приглянулась ему?
  
   Белый дракон.
  
  Однажды мастера меча и боевой магии Раймунда фон Вейхса спросили, почему из всех драконов люди больше всего не любят именно белого.
   - Принесите мне бумагу, а также чёрные и красные чернила, - ответил мастер.
  Когда его пожелание исполнили, фон Вейхс взял кисть и на одном листе нарисовал дракона красными чернилами, а на другом - чёрными.
  - Красный дракон - символ крови и ярости. Чёрный дракон - символ траура и злобы. Война и смерть - что может быть страшнее в этом мире? Только белый дракон, - негромко, но уверенно произнёс боевой маг.
   - Но почему, мастер? - воскликнул один из пришедших.
   - Нарисуй мне белого дракона, - протянул ему чистый лист знаменитый воин.
  - Но мастер, как можно нарисовать белого дракона чёрными или красными чернилами, да ещё на белой бумаге? - удивился гость.
   - Я покажу тебе, - ответил фон Вейхс.
  С этими словами он снова взял кисть и принялся закрашивать белый лист чёрными чернилами. Когда он завершил работу, взгляду изумлённых гостей предстало удивительное зрелище - на чёрном листе, гордо раскинув широкие крылья, красовался белый дракон. То же самое фон Вейхс повторил и с красными чернилами.
   - Я понял! - хлопнул себя по лбу один из собравшихся, - чёрный и красный драконы - это лишь вестники надвигающейся беды. Но белый дракон появляется тогда, когда беда уже пришла в дом и бороться с ней поздно. Всюду царят жестокость, горе и смерть, льются потоки крови и слёз. Вот почему люди больше всего ненавидят и боятся белого дракона.
   - Так и рассуждают те, кто испытывают к нему подобные чувства, - горько усмехнулся мастер, - но это неправда. На самом деле, белый дракон ниоткуда не появляется и никуда не исчезает. Он всегда живёт рядом с нами.
   - Почему же мы не видим его в мирное, спокойное время? - взволнованно воскликнули все.
   - Потому что вы видите лишь чистый лист бумаги, - спокойно ответил фон Вейхс, - когда люди счастливы - они беспечны. Когда к ним приходит горе - они становятся малодушными. Лишь в этом разгадка их отношения к белому дракону.
   - Но мастер, - неуверенно начал один из гостей, - получается, что, ни ярость, ни злоба не овладевают белым драконом даже в самые жестокие времена?
   - И что с того? - спросил фон Вейхс.
   - Можно ли тогда считать его вестником надежды? - тихо закончил гость.
   - Надежда живёт в наших сердцах, - улыбнулся воин, - вот о чём следует всегда помнить.
  
   Глава 2. Осмысление печального прошлого в свете тревожного будущего.
  
  Что день грядущий мне готовит? Какая судьба ожидает фрайгеррат Кречетово? Какую участь уготовил нам, людичам-венедам, всесильный Покровитель? Забавно. Неужели эти занятные вопросы породил мой противник, который давно превратился в окоченелый труп? Хорошо, насчёт окоченения я, возможно, немного погорячилась, но ведь, по сути, это правда. Он мёртв мертвее некуда и уже никому не доставит никаких хлопот и неприятностей. Не успокаивай себя. Ты ведь прекрасно понимаешь, что предвещает этот бой. Похоже, настоящие проблемы только начинаются. Где же берегиня?
  Город сервов. Я отлично знаю, за кем прибыла сюда. Циничный демон, назвавшийся его близким приятелем, едва не разрушил мою карьеру и порядком испортил мне жизнь. Что сотворит с ней тот, кто скрывается в Городе под покровом иссиня-чёрных небес, освещённых предвещающей смерть и горе кровавой луной? Я более чем уверена, именно он стоит за сегодняшним нападением. Скиталец. Я не знаю, какие мотивы движут им, но убеждена - в Город пришло Зло. Слишком чужд его обитателям их эгоистичный и своевольный гость, чтобы нести благо. Когда же мы встретимся?
  Для меня эта история началась полгода назад, когда операторы магических систем слежения зафиксировали несанкционированное проникновение в наше королевство некой органической субстанции. Пришелец вынырнул словно ниоткуда прямо в центре столицы, буквально в нескольких шагах от комплекса правительственных зданий и королевского дворца. Его появление сопровождалось сильнейшими возмущениями магического фона, невольно наводившими на мысль, что для прибытия в Эмеральд-Сити незваному гостю пришлось преодолеть серьёзнейшие препоны и преграды, по сравнению с которыми наши защитные поля казались жалкой и ничтожной помехой, досадным недоразумением, недостойным даже мельком брошенного взгляда. Пришелец разорвал их, как путник в лесу рвёт на ходу попавшуюся ему по дороге паутину, не обращая на неё ни малейшего внимания. Прибыл ли он из холодных глубин космической пустыни или вообще из иного измерения, пришлось ли ему пробиваться не только через пространство, но и само время - сейчас уже никто не даст на это точного ответа. Пришелец навсегда унёс эту тайну, не открыв её до конца даже той, кому довелось стать его последней собеседницей. Тогда же... тогда фрайгерра-кудесника Мирослава де Монтиньи фон Фалькенхорста - супруга королевы Венцеславы и властителя фрайгеррата Кречетово, самого могущественного из восьми фрайгерратов, интересовало совсем иное. Ему был нужен сам Скиталец. Живым и только живым. Очевидно, кудесник знал то, что было неведомо остальным. Сначала, де Монтиньи решил не связываться с воительницами Ирбиса и поручил поимку пришельца сотрудницам службы безопасности, усилив их витязями королевской дружины. Объяснялось это как закулисными интригами и скрытым соперничеством различных силовых ведомств, так и прохладными личными отношениями супруга королевы и воеводы Дружины Воительниц Ирбиса Ратмиры Фелиции фон Вельвен. Но после того как первые попытки задержать Скитальца позорно провалились - по словам участников неудавшихся захватов, пришелец в первом случае буквально растаял в воздухе, а во втором словно провалился сквозь землю, при этом, по их клятвенным заверениям, совершенно не используя классическую магию - к операции подключили антитеррористическое подразделение Воительниц Ирбиса, которым командовала моя лучшая подруга - полковник Ратислава Алисия фон Плеттенберг.
  Последующие трагические события того ужасного дня навсегда останутся в моей памяти. В высшей степени несуразным и нелепым может показаться вам предшествующий им разговор, который состоялся у меня в кабинете сразу же после того, как спецназовцы Ратки спешно покинули расположение Дружины. Нашу беседу нельзя назвать ничем иным, как бессмысленным трёпом, пустой болтовней праздных бездельниц, от скуки решивших дать волю длинным языкам и откровенно бредовым фантазиям, но сейчас, спустя месяцы, мне почему-то кажется, что его содержание лучше всего характеризует всю иррациональность и абсурдность происшедшего. Нас было трое - я, кстати, разрешите, наконец, представиться, графиня Воислава Глория Мортимер (моя замужняя фамилия) фон Эффенвальд, тогда полковник королевских вооружённых сил, начальник Управления военной разведки и контрразведки Дружины Воительниц Ирбиса; баронесса Велирада Реджина фон Юнгинген - полковник, заведующая Оружейной мастерской Дружины Воительниц Ирбиса (инструктировала бойцов Ратки, как применять магические артефакты парализующего действия) и последняя участница нашего разговора - баронесса Лучезара Раймунда фон Фойхтванген - подполковник, командир отряда специального назначения, созданного согласно официальной формулировке 'для проведения особых операций за пределами Изумрудного королевства'. Конечно, Зарка была несколько уязвлена тем, что её подразделение не привлекли к поимке пришельца, но ведь это Раткиных девчонок учат брать противника живым и невредимым, а Заркиных головорезов готовят к несколько иным... в общем, здесь я понимала де Монтиньи. Впрочем, это неважно, тем более что меня фрайгерр приказал не подпускать к операции на пушечный выстрел. У нас с Мирославом были личные счёты, но это долгая история. Итак, мы втроем собрались в моём кабинете и, наверное, от осознания собственной бесполезности и ненужности, принялись нести всякую чушь, принимаемую нами за серьёзное обсуждение развернувшихся в столице событий.
  Для начала мы дружно и решительно отвергли предположение, что пришелец - офицер враждебных вооружённых сил, который проводит разведку и выведывает наши стратегические секреты и тайны. Не проводят так разведку, позволяя противнику сразу же засечь себя, торжественно оповещая о своём прибытии всех и вся, превращая свой визит в феерическое, зрелищное шоу. Уж ту бурю в энергосфере, что поднял пришелец, наверняка, зафиксировали не только мы, но и алеманы с нормандинами во всех их королевствах, райхфюршествах и Орденах. Да и то сказать, какие это наши военные секреты могут заинтересовать того, кто с лёгкостью преодолел мощнейшие защитные поля, прикрывавшие наиболее важные для нас объекты? Разве что пришелец прибыл в Эмеральд-Сити, чтобы выведать рецепт приготовления знаменитой венедской пельмешки? Ну, так ведь у каждой доброй хозяйки он свой и при этом совершенно уникальный. И здесь наша беседа плавно перешла на обсуждение наших вкусовых пристрастий. Лично я просто обожаю пельмешки. Но только не варёные. Терпеть не могу разваливающуюся на куски, отвратительную на вкус тошнотворную массу, которая плавает в бульоне словно скользкая, мерзкая медуза в море, а если при этом из такой пельмешки вываливается её мясная начинка, и кушать приходиться только вот это вязнущее на зубах месиво... бр-ррр!!! Мне становится противно от одной мысли о такой, с позволения сказать, трапезе! Нет, я люблю жареные пельмешки, с хрустящей золотистой корочкой, без капли лишней влаги, разумеется, приправленные ароматными специями, и чтобы они подавались в специальных глиняных горшочках. Ну, в обыкновенной тарелке тоже можно, я не против. Вот это вкуснотища!
  - И ничего ты не понимаешь, - сердито надувшись, оборвала мои восторженные разглагольствования Велирада, - твои жареные пельмешки вредны для здоровья, а варёные пельмешки в собственном бульоне - самая вкусная вещь на свете, и ничто в этом мире с ними не сравнится. Просто ты не умеешь готовить, вот и всё.
  Что правда, то правда. До кулинарных способностей Велирады мне ой как далеко. Чуть ли не каждые выходные Велирада несколько часов упорно колдует на кухне, и результаты её стараний всякий раз вызывают всеобщее восхищение. А уж если говорить о её пельмешках, м-м-м, у меня слюнки начинают течь, лишь только я представляю большущую тарелку с плавающими в ней Велирадиными пельмешками. Да, Велирада без ума от варёных пельмешек. Но как же она их готовит! Велирада - женщина крупная, и пельмешки лепит тоже большущие, при этом умудряясь приготовить их так, что внутри каждой из них плещется вкуснейший бульон. Когда такую крупную пельмешку берёшь в рот... ох-ох-ох. Ну как у неё выходит, что бульон не выливается наружу, а тесто не расползается? Я даже не замечаю, как уминаю всю тарелку, а ведь порции, что накладывает Велирадочка, поначалу вызывают у меня неподдельный ужас. Правда себе она всё равно кладёт ровно в два раза больше, я даже не представляю, как это всё помещается у неё потом в животе? Хотя живот у Велирады... скажем так, действительно очень вместительный. Но из спортзала Велирада не вылезает сутками, а потому обильные трапезы не слишком сказываются на её могучей фигуре. Что эта богатырка вытворяет со штангой. Вообще-то, глядя на мою подругу, я невольно вспоминаю одну сказку, прочитанную в глубоком детстве, но которая до сих пор стоит у меня на книжной полке. Есть там эпизод, буквально потрясший моё воображение, и одна из его участниц представляется мне стопроцентной копией Велирады. Или Велирада - это точная копия той героини? Как-то я даже спросила мою подружку:
   - Велирада, ты любишь жареных голубей?
   - Обожаю, - улыбнувшись, ответила она.
   - А лягушек? - задала я второй вопрос
   - Бр-рр! - на лице моей подруги возникло выражение глубокого и искреннего отвращения.
   - Ну а если бы кто-то приложил своих лягушек к твоим голубям, что бы ты сделала?
   - Дала бы ей здорового леща, - нахмурила брови Велирада, - и не надейся, тебе подобное с рук тоже не сойдёт
   - Так-так, - задумчиво произнесла я, - понятно. Знаешь, Велирадочка, а ведь чревоугодие - один из смертных грехов. Да и гнев тоже.
   - На что это ты намекаешь? - надула губы Велирада.
   - Забудь, - махнула я рукой, - не бери в голову.
  И как выяснилось позднее, зря я посоветовала Велираде столь легкомысленно отнестись к моим словам. Та сказка оказалась вовсе не... но мне ещё придётся вернуться к ней.
  А тогда, помню, мелькнула в голове безумная мысль, что если таинственный пришелец действительно прибыл к нам, чтобы выведать тайну приготовления пельмешки, то он должен, не отвлекаясь на ерунду, как можно скорее похитить Велираду и под пытками выбить из неё секретный рецепт. А, следовательно, всем нам, собравшимся в кабинете, нужно быть начеку и держать ухо востро. К счастью, вслух эту глупость я не произнесла. Потому что в этот самый момент в беседу вступила Лучезара, и её слова заставили меня на некоторое время позабыть обо всё на свете, включая и пришельца.
   - А я покупаю мороженые пельмешки в магазине, - вот что, нисколечко не смущаясь, беззаботно заявила Зарка.
   - Ты ешь мороженые пельмешки?! - одновременно вырвался возмущенный вопль из моих и Велирадиных уст, - да как ты можешь?
   - У меня нет времени самой готовить пельмешки, - важно объяснила Лучезара, - и кроме того, магазинные пельмешки вполне даже ничего на вкус. Чего вы так взъелись?
   - Не смей называть этот жалкий полуфабрикат пельмешками, - грозно нахмурилась Велирада, - ты даже понятия не имеешь, что тебе подсовывают эти мошенники в супермаркетах под видом наших пельмешек, и какую дрянь ты кушаешь по их милости и собственной глупости. Небось, покупаешь самые дешёвые, так?
   - И ничего не самые дешёвые, - обиделась Лучезара.
   - Бьюсь об заклад, - подлила я в свою очередь масла в огонь, - наверняка ты, Зарочка, предпочитаешь импортные мороженые изделия, - у меня язык не повернулся назвать 'это' пельмешками. Тебе какие больше по вкусу - алеманские или нормандинские?
   - К твоему сведению, - поддержала меня Велирада, - та мерзость, на которую алеманы и нормандины лепят свои этикетки, а затем всучивают таким дурочкам, как ты, на самом деле изготовлена их сервами. Тебе нравится пища сервов, Зарочка?
   - А Зарке всё равно, что внутри, - усмехнулась я, - главное, чтобы снаружи была красивая и яркая упаковка. Ведь верно? - невинно поинтересовалась я.
   - В общем, - сурово произнесла Велирада, - наше тебе, Зарочка, осуждение и порицание.
   - И не столько за твой дурной вкус, - объяснила я, - сколько за предательство наших славных традиций и обычаев. Как ты можешь так спокойно заявлять, что у тебя, дескать, нет времени самой готовить пельмешки!
   - А ну сейчас же давай клятву, что больше никогда не будешь покупать мороженные импортные пельмешки, - грозно нависла над несчастной Лучезарой Велирада.
   - Отстань от меня, - жалобно запричитала Лучезара, - ну чего ты ко мне привязалась?
  Но тут над ней нависла и я. Встретившись с моим холодным взором, Зарка сразу сникла.
   - Ладно, ладно, сдаюсь, - пробурчала она, - что вам обещать?
  И в моём кабинете прозвучал торжественный обет больше никогда не покупать мороженые пельмешки в магазине. А мы с Велирадой на радостях пообещали Зарке навестить её в ближайшие же выходные и устроить совместное приготовление пельмешек с их дальнейшим дружным поеданием. Пора, пора приобщать Лучезару к искусству кулинарии. А то, право слово, куда это годится, венеда - и не добрая хозяйка на кухне? Впрочем, я Зарке прощаю многое - слишком хорошо помню, как она восьмилетней девчушкой в один день потеряла отца с матерью. Ректор школы попросила меня присмотреть за Лучезарой и не дать ей замкнуться в себе. Вот из этих неуклюжих поначалу попыток вновь научить её смеяться и радоваться, и зародилась трогательная дружба маленькой девочки и четырнадцатилетней, слишком серьёзно воспринявшей поручение ректора, девушки-подростка. А спустя два года мне пришлось искать подход к тринадцатилетней Велираде, лишившейся в очередной войне с Орденом лауреннитов-госпитальеров горячо любимого отца. Правда на этот раз за помощью ко мне обратилась её соседка по комнате - Ратислава Алисия фон Плеттенберг. Но что это меня потянуло на грустные воспоминания?
  Ну а наш пустой разговор вновь вернулся к таинственному пришельцу, который безнаказанно носился по улицам Эмеральд - Сити и сеял панику среди его мирных жительниц.
  Так кто же он такой, в конце концов - вот вопрос, на который мы твёрдо намерились дать ясный и исчерпывающий ответ. Первой на этот счёт высказалась Велирада. Раз пришелец, по нашему дружному мнению, не военный разведчик, то почему бы не предположить, что он - почтенный клиент какого-нибудь туристического иномирного агентства, решивший приобрести путёвку в мир Чёрной Луны в поисках экзотики и острых ощущений? И Велирада красочно поведала нам возможные подробности разговора пришельца - по её словам либо главного бухгалтера какой-нибудь средних размеров фирмы, либо солидного торговца недвижимостью и земельными участками с оператором иномирного туристического агентства. Итогом этой беседы стал договор, по которому турагентство с одной стороны обещало клиенту испытание особо острых ощущений в выбранном им мире, а с другой гарантировало ему безопасность и оказание своевременной помощи в случае непредвиденных обстоятельств. К договору, безусловно, прилагалась специальная страховка, приобретение которой являлось обязательным условием для подобного рода соглашений. И вот с этим страховым полисом на руках пришелец и отправился в свой вояж. А фон Фалькенхорст, скорее всего, - деловой партнёр директора турагентства и за заранее обговорённое вознаграждение обеспечивает развлекательную программу. Так что все эти погони и попытки захвата - не более чем её составляющие, тщательно разработанные и отрепетированные, а потому нечего к ним и относиться на полном серьёзе. И очень даже хорошо, что мы втроём не участвуем в этом пошлом балагане. Во всяком случае, она, Велирада, этому факту очень счастлива. Не хватало ещё, чтобы Мирослав на ней деньгу зашибал.
  На этом месте рассуждения Велирады были прерваны Лучезарой, которой не терпелось взять реванш за историю с морожеными пельмешками. Версию Велирады Зарка просто подняла на смех. Во-первых, объяснила она нам, визит пришельца - событие уникальное, доселе, по крайней мере, на её памяти не случавшееся. А следовательно, ни о каком туристическом бизнесе говорить не приходится, ибо любой бизнес - это прежде всего извлечение прибыли, а на одиночных заказах большого дохода не получишь. Даже если допустить, что путешествие в наш мир является услугой очень и очень дорогой и доступна далеко не всякому, а, скорее всего, так оно и есть, то и в этом случае нельзя не учитывать один нюанс, который начисто разбивает в пух и прах теорию Велирады. И нюанс этот, бросив торжествующий взгляд на насупившуюся Велираду, Лучезара тут же поспешила назвать. Сервис. Да-да, именно сервис.
   - Вот скажи нам, пожалуйста, Велирадочка, - как будто сладеньким, а на самом деле полным ехидства и ядовитого сарказма голоском вопросила Зарка, - когда ты отправляешься в поход по какой-нибудь якобы дикой и неизведанной местности, будь то неприступные горы, дремучие леса, или непролазные болотистые джунгли, в общем, туда, куда посылает тебя твоё турагентство со страховым полисом на руках. Разве ты не требуешь, чтобы тебя в полных смертельных опасностей странствиях обязательно сопровождал опытный проводник, знающий эти места, как свои пять пальцев, и способный безо всякой карты вывести тебя из какой угодно глуши?
   - Ну, требую, - призналась Велирада, понимая, что отпираться бесполезно и глупо.
   - И ведь ты особо настаиваешь на том, чтобы это был самый бывалый и самый бесстрашный следопыт, причём за его услуги ты готова заплатить любую запрашиваемую сумму, верно?
   - Ну, верно, - вновь подтвердила Велирада и почему-то густо покраснела.
  - Тогда где же проводник? - взвилась Лучезара, - где же сопровождающий? Пришелец по столице в одиночку разгуливает. Кто его безопасность обеспечивает? Знаешь, реклама рекламой, риск риском, но если с ним что-то случиться серьёзное... Нет, когда от клиентов нет отбоя, несколько несчастных случаев только усиливают популярность маршрута и прибыльность дела, я согласна. Но когда у тебя один-единственный клиент за как минимум сорок лет, и он при этом платит бешеные деньги за возможность развеяться - ты с него пылинки будешь сдувать и глядеть в оба, чтобы не дай Покровитель с ним что-то приключилось. Ну, представь, если этого пришельца какая-нибудь наша отчаянная домохозяйка с перепугу угостит молнией или потоком пламени, или какой-нибудь не в меру крутой защитник частной собственности вышибет ему мозги зарядом картечи из дробовика? Всё - твоему турагентству конец, оно может смело объявлять себя банкротом. Больше с ними никто и не подумает связываться. Вот ты бы, Велирадочка...
   - Ну, хорошо, - капитулировала Велирада, - тогда кто он, по-твоему?
   - Во всяком случае, уж точно не обычный турист, - победно вскинула голову Лучезара, - думаю, он - настоящий путешественник-экстремал, прибывший к нам на свой собственный страх и риск. Зачем, спросите вы? Вам всё равно бесполезно разъяснять. Тебе, Велирадочка, с твоими страховками и роскошными отелями, никогда не понять мятежной натуры, бросающей дерзкий вызов стихиям и самой судьбе. Кто я такой, чего стою и на что способен в трудную минуту - вот вопросы, для ответов на которые этот смельчак прибыл в наш мир. Так что облава, устроенная на него де Монтиньи, самая что ни на есть настоящая. Но вот только симпатии её -Зарки, целиком и полностью лежат на стороне загадочного гостя.
  И когда мои подруги перестанут, наконец, проецировать на других собственные пристрастия и предпочтения? Да, обе они обожают путешествовать, и свои отпуска частенько проводят по всяким экзотическим местам нашего королевства (по заграницам они, как воительницы Ирбиса, сами понимаете, особо не разъездятся). При этом Велирада в своём выборе руководствуется прежде всего наличием там, где она намерена отдохнуть, всех благ цивилизации, как-то - комфортабельного отеля, вышколенной прислуги, высокого уровня обслуживания и прочих прелестей уютной жизни. А вот Лучезара отдыхает, как правило, в местах, где комары не водятся. Потому что там никто не живёт. Ни люди, ни животные. Природа там такая, для жизни неподходящая.
  Но возвращаюсь к нашей беседе. В тот самый миг, когда Лучезара с победным кличем добивала уже практически не сопротивлявшуюся Велираду, я вдруг отчётливо поняла, что если я прямо сейчас, сию же секунду, не приму самых решительных и даже, в некоторой степени, жёстких мер, то последнее слово в нашем разговоре останется за Заркой, а это меня не устраивало никоим образом. В самом деле, как в споре с моим участием может победить сопливая девчушка, которой я читала сказки, и которая столь доверчиво прижималась ко мне, обнимая за плечи и утыкаясь носиком в грудь? И вообще, это мой кабинет.
   - Зарка, - с места в карьер бросилась я в атаку, - я, конечно, готова признать, что твоя теория и остроумна, и солидна, и даже очень увлекательна. Но верность истине заставляет меня выступить против неё. Видите ли, в своих рассуждениях и предположениях вы обе не берёте в расчёт один весьма существенный момент. Кто именно охотится на пришельца? Правильно, представители власти, другими словами само государство. То есть наше королевство предпринимает открытые враждебные действия против, и вот здесь я предлагаю остановиться поподробнее. Против кого? Понимаете, сколь не была существенной разница между обычным туристом и отчаянным путешественником- экстремалом, в конечном итоге, они оба являются добропорядочными и законопослушными гражданами своей страны, независимо от установленной в ней формы правления и общественного строя. А разве не обязано государство защищать своих граждан, где бы они не находились, в случае, если их жизнь или свобода подвергается угрозе? Особенно, я подчёркиваю, если эта угроза исходит от представителей менее развитой цивилизации. Увы, но будем откровенны - то, с какой лёгкостью пришелец преодолел наши защитные поля не оставляет ни малейших сомнений насчёт того, кто из нас стоит на более высокой ступени магического развития. Только подумайте, как поступили бы мы, если, скажем, сервы осмелились бы задержать кого-то из наших туристов- мужчин, совершающих секс-вояж по их миру. (Наши мужчины в подавляющем большинстве совершенно лишены магических способностей, поэтому сервы, гипотетически, способны на подобное безобразие.) Вообразите, каковы были бы наши ответные действия.
   - Но если пришелец - отчаянный экстремал, - начала было Лучезара.
   - Зарка, у каждого экстремала есть друзья, поклонники, семья. В конце концов, он может являться национальным героем, и его судьба будет волновать соотечественников гораздо сильнее, чем участь простого туриста. На помощь экстремалу всегда отправляется спасательная экспедиция. Вспомни хотя бы того капитана, ради поисков которого пришлось плыть вдоль какой-то параллели чуть ли не вокруг всей планеты. Или отважного лётчика, который затерялся в полярной пустыне, и едва не лишился из-за этого досадного происшествия законной жилплощади...
   - Славка, это всё - полузабытые предания и легенды, - недовольно скривила губы Зарка.
   - Зарочка, - озвучила я самый доступный для моей подруги аргумент, - если с тобой, не дай, конечно, Альбертина - заступница, что-нибудь произойдёт во время твоего очередного смелого рейда в безлюдную глухомань, неужели мы все - и я, и Ратка, и Велирада, и Светомила, забыв обо всём и побросав все наши дела, моментально не поспешим тебе на помощь? Ты за кого нас принимаешь?
   - Ну, вы - это... - пробурчала Зара.
   - Что это? - передразнила её я, - зачем же ты отказываешь пришельцу в том, в чём относительно себя абсолютно уверена? Помощь обязательно придёт. И Мирослав - хоть он и мужчина, далеко не дурак. Он это прекрасно осознаёт. Тогда почему он всё же охотится за пришельцем?
   - Почему? - одновременно воскликнули Велирада и Лучезара.
   - Потому что этот пришелец - иномирный преступник, - торжествующе произнесла я,- и у себя на Родине находится вне закона. И в розыске. Вполне вероятно, их правоохранительные органы связались с Мирославом и попросили о помощи.
   - Так он что, у нас скрывается от правосудия? - уточнила Лучезара.
   - Не только, - покачала я головой, - уверена, что и в нашем мире он продолжает свою преступную деятельность.
   - Это какую же именно? - осведомилась Велирада.
   - Он, - вздохнула я поглубже, ощущая прилив творческого вдохновения, - высасывает наши мозги и делает из них наркотики. Вот так.
   - Врёшь, - одновременно недоверчиво хмыкнули Зарка и Велирада.
   - И ничего я не вру, - не на шутку обиделась я, - всё сходится. Мирослав охотится за пришельцем, потому что знает, что санкций со стороны его соотечественников не последует. Наоборот, в случае его поимки де Монтиньи ждёт щедрая награда и глубокая благодарность. А пришелец не покидает наше королевство, потому что ещё не собрал необходимого количества сырья для наркотика. Вот он и рыщет по столице в поисках добычи.
   - Славка, ты фантазируешь, - вынесли вердикт мои подруги, - и у Ратки, между прочим, это лучше получается. Не пытайся её перещеголять.
   - Вот поймает вас пришелец и как вонзит в ваши глупые головы вот такую иглу, - развела я пошире руки, - вспомните тогда мои слова. Но уже поздно будет.
  Как сейчас помню... именно после этих слов дверь кабинета широко распахнулась и на пороге показалась моя заместительница - подполковник Велизара де Квинси. Взглянув на неё, я невольно вздрогнула. На лице Велизары не было ни кровинки.
   - Полковник Мортимер, - каким-то странным, неестественным голосом проговорила она, - там девчонок фон Плеттенберг привезли.
  
   Благородный рыцарь.
  
  Вот какую легенду рассказал гостям Раймунд фон Вейхс на дне рождения своей дочери.
  - Солнечным летним днём в один богатый, но мрачный город приехал доблестный и отважный рыцарь. Разумеется, прибыл он не просто так, а с определённой целью. Дело в том, что процветающим, но унылым городом многие годы правил свирепый и кровожадный дракон, которого молва величала самым опасным и сильным из всех драконов, живущих на земле. И надо признать, что эту репутацию дракон заслужил вполне справедливо - на своём веку он пролил немало крови, убив многих храбрых воинов. Некоторые из них бросили вызов жестокому чудовищу, других из охотничьего интереса выследил сам дракон. 'Убийца рыцарей' - именно эти, произносимые испуганным шёпотом слова, привлекли внимание нашего героя, подвигнув отправиться в рискованное путешествие. Ибо борьба с драконами была, как раз тем занятием, в котором бесстрашный рыцарь не знал себе равных. Не одна драконья голова украсила стены его замка, не один раз благодарные жители мира Чёрной Луны превозносили имя своего мужественного избавителя. Но зло ещё царило в мире, а на стенах оставалось немало свободного места. Долг звал рыцаря на свершение новых подвигов. Воинская честь и гордость требовали найти достойного врага. А, как известно, кто ищет - тот всегда найдёт.
  Да, упомянем ещё об одном увлечении рыцаря, в котором он добился серьёзных успехов. Между жаркими схватками, наш герой писал превосходные баллады, которые затем исполнял при дворах могущественных королей, райхфюрстов и маркграфов. Стоит ли говорить, что и музыку к своим стихам рыцарь сочинял сам. И всякий, кто хоть раз слышал рыцаря, признавал, что отважный воин - безусловно, очень талантливый миннезингер. Поэтому неудивительно, что во всех странствиях вместе с острым мечом рыцаря сопровождала верная шестиструнная гитара, которая в его руках порой становилось оружием не менее грозным, чем неотразимый клинок.
  Не стал исключением и тот солнечный день, когда рыцарь стоял возле главных городских ворот, с любопытством рассматривая стены, башни и многочисленные дома. В тот момент он ещё не решил, куда ему идти. Сразу же во дворец Дракона - бросить вызов безжалостному чудовищу на смертельный поединок, или же, сначала, пройтись по городским улица и площадям, чтобы понять, чем дышат и как живут простые горожане под властью грозного и жестокого властителя. В этот миг его внимание привлекла блестящая кавалькада, состоящая из роскошно одетых всадников, галопом направлявшихся к открытым вратам. Кавалькаду возглавляла изумительно красивая светловолосая женщина на вороном скакуне, одетая в чёрное платье, расшитое узором в виде молний из золотых и серебряных нитей. Гибкая, стройная фигура всадницы дышала ловкостью и силой, надменное лицо красавицы выражало совершенную уверенность, в её холодных изумрудных глазах легко читалась многолетняя привычка властвовать и распоряжаться чужими жизнями и судьбами. Женщина бросила мельком на рыцаря равнодушный взгляд, и ... Наш герой готов был поклясться, что на его меч холодная красавица не обратила ни малейшего внимания, будто сама мысль о том, что это оружие может представлять для неё угрозу, казалась ей нелепой и смешной. Но вот когда её взор упал на гитару. Всадница с досадой прикусила губу, а в её изумрудных глазах совершенно неожиданно вспыхнула какая-то непонятная и необъяснимая ярость. Рыцарь видел, как женщина даже натянула поводья, чтобы остановить лошадь, но в последний миг почему-то передумала, и кавалькада, не сбавляя скорости, скрылась за городскими воротами. Заинтригованный странной реакцией незнакомки, рыцарь ещё некоторое время постоял на месте, а затем медленно направился к небольшой книжной лавке, что находилась как раз неподалёку. Ведь как настоящий миннезингер, наш герой был неравнодушен к художественному слову. Поздоровавшись с продавцом - пожилым седым мужчиной, в глазах которого светились книжная мудрость и богатый жизненный опыт, рыцарь принялся рассматривать стоящие на полках фолианты. К его удивлению все они были либо учебниками магии и других наук, либо справочниками и энциклопедиями.
   - Неужели у вас не продаются поэмы, баллады и рыцарские романы? - с изумлением обратился он к продавцу.
   - Увы, нет, - грустно улыбнулся тот в ответ, - здесь вы их не найдёте.
  - Неудивительно, что ваш город выглядит столь мрачным и унылым, - задумчиво произнёс рыцарь и пристально посмотрел в окно, - песен в нём я тоже не услышу? - с интересом добавил он после короткой паузы.
  - Музыка не звучит на наших улицах уже многие годы, - с печалью изрёк хозяин лавки.
   - Я, кажется, догадываюсь почему, - неожиданно засмеялся рыцарь, - но, так как я никуда не спешу, может, расскажите, как искусство покинуло ваш город? Это было бы очень любезно с вашей стороны.
   - А если вместо этого я посоветую вам поскорее покинуть город, - и хозяин лавки кивком указал на гитару рыцаря, - вы прислушаетесь к моим словам?
   - Полагаю, что нет, - вновь рассмеялся рыцарь и положил гитару на прилавок, - я хочу услышать эту историю.
   - Как вам будет угодно, - вздохнул старик, - что же, да будет вам известно, что наш правитель...
   - Дракон, - уточнил рыцарь.
   - Мы избегаем называть его так, - осторожно ответил хозяин лавки, - так вот наш властитель считает себя очень одарённым поэтом и музыкантом.
   - Вот оно что, - с лёгким удивлением произнёс рыцарь, - всё не так просто, как мне показалось, - тут он вновь улыбнулся, - но продолжайте, - обратился он к владельцу лавки.
   - Всё свободное время от жарких и кровопролитных схваток наш повелитель посвящает искусству, - продолжил старик, - в этом он видит своё призвание и именно его слугой называет себя.
   - Дальше, - с усмешкой потребовал рыцарь.
   - Как всякая творческая натура, наш правитель довольно впечатлителен и вспыльчив. Он терпеть не может бездарей и рифмоплётов...
   - Равно как и тех, кого считает конкурентами, - продолжил рыцарь, насмешливо глядя старику в глаза, - тех, чьи строки могут успешно соперничать с его произведениями и даже затмить их. Не так ли?
   - Не мне судить служителя прекрасного, - отвёл взгляд старик.
   - Судя по царящей в городе атмосфере у вашего правителя безупречный художественный вкус, - с иронией заметил рыцарь, - талантов он определяет на раз.
   - Увы, это так, - печально подтвердил владелец лавки.
   - И как же он поступает с собратьями по служению прекрасному?
   - Стремится сжить их со свету любыми способами.
   - В каком смысле?
   - В прямом, - тихо ответил книжник, - сжигает их книги, морит в тюрьмах, травит, казнит.
   - Простое изгнание кажется ему недостаточным? - с любопытством поинтересовался рыцарь.
   - Наш властитель считает, что к данному случаю пословица 'С глаз долой из сердца вон' неприменима.
   - Резонно, - хмыкнул рыцарь, - но почему в вашей лавке я не вижу произведений того...
   - Каждый месяц наш повелитель устраивает публичное выступление на главной городской площади.
   - Приходит много народа? - прищурился рыцарь.
   - Яблоку негде упасть. И все стремятся попасться на глаза властителю.
  - Похвальное стремление, - одобрительно кивнул рыцарь и как будто задумался над чем-то, - но, - строго продолжил он, - несмотря на свою величину, ваша площадь все же слишком мала, чтобы вместить всех желающих.
   - У окружающих площадь домов плоские крыши, - пояснил владелец книжной лавки, - на них поднимаются те, кому не хватило места внизу.
   - Городские архитекторы очень предусмотрительны, - уважительно произнёс рыцарь, - но позвольте, ведь люди могут лишь наслаждаться несравненным талантом вашего правителя. А как же...
   - Слуги повелителя совершенно бесплатно раздают собравшимся тексты его произведений. Кроме того, у нас есть большая библиотека.
   - Чей фонд довольно однообразен хоть и богат, - улыбнулся рыцарь, - теперь мне многое стало действительно понятно. Благодарю вас. Ну а как же подарочные издания? Дорогая бумага или даже пергамент, роскошный переплёт, красочная обложка.
   - Это ручная работа и строго на заказ, - ответил книжник, - к тому же, наш повелитель считает, что на искусстве грех делать деньги. Вдохновение и золото несовместимы.
   - А кто-то золоту предпочитал злодейство, - как бы самому себе тихо пробормотал рыцарь, а затем неожиданно задал книжнику очень бестактный вопрос, который не пристало задавать благородному человеку.
   - Ну а вы, лично, как оцениваете творчество вашего просвещённого властителя? Уверен, вы часто ходите на площадь, - и рыцарь пристально посмотрел на собеседника.
   - У меня же лавка, - осторожно проговорил книжник.
   - Но ведь книжная лавка, - парировал рыцарь.
   - Могу сказать лишь одно, - столь же осторожно продолжил его собеседник, - наш повелитель услаждает ему подобных. И не потакает низким вкусам толпы.
   - Но ведь кому-то это должно искренне нравиться?
   - Возможно тем, кто живёт во Дворце, - пожал плечами старик.
   - Ваш рассказ всё более и более увлекает меня, - усмехнулся в ответ рыцарь, - признаюсь, после всего услышанного я с превеликим нетерпением жду встречи с вашим повелителем.
  - Я вновь советую вам поскорее уезжать из нашего города, - взволнованно обратился к нему книжник, - вам очень повезло, что властителя сейчас здесь нет.
   - А где же он? - поинтересовался рыцарь.
   - До него дошли слухи, что к городу приближается отважный воин, знаменитый победитель драконов, который жаждет сразиться с ним. Вот наш повелитель и поскакал вместе со свитой навстречу ему, чтобы принять бой в чистом поле. Сейчас все его мысли заняты предстоящей битвой.
   - И проехал ваш повелитель через главные ворота? - уточнил рыцарь.
   - А через какие ещё ворота выезжать правителю? - удивился книжник.
   - Вот и разгадка странного поведения прекрасной незнакомки, - искренне рассмеялся рыцарь, - что же, разведка у вас поставлена неплохо, но блондинка есть блондинка. Или неужели у меня настолько не воинственный вид? Ну да, всё правильно, - добавил он после небольшой паузы, - драконы ведь похищают прелестных девушек вовсе не для того, чтобы лишь любоваться их несравненной красотой. Полагаю, ваш повелитель вернётся очень скоро. И в неважном расположении духа.
   - Вы точно решили дожидаться его возвращения? - с отчаянием спросил книжник.
   - О да,- нехорошо улыбнулся рыцарь, - видите ли, приятель, мне ещё ни разу не доводилось состязаться в музыке и поэзии с драконом. Равно как и убивать женщин.
  ....................................................................................................................
  - А что же было дальше? - хором воскликнули гости Раймунда фон Вейхса.
   - А дальше, - торжественно произнёс фон Вехс, - моя дочка, которой сегодня исполнилось четыре годика, встанет на стул и исполнит перед нами своё первое заклинание, которое она специально выучила для этого праздника. Альбертина, иди сюда.
  
  
   Враг не дремлет.
  
  Человек сидел за столом и внимательно изучал содержимое вместительной папки, аккуратно откладывая в сторону просмотренные листы. Часть из них была отпечатана на принтере, часть различным почерком заполнена от руки. Ещё несколько толстых папок лежали на столе, ожидая, когда хозяин кабинета доберётся и до них. Но человек никуда не спешил.
  Это могло показаться странным, ведь висевшие на стене часы показывали начало двенадцатого ночи. И хотя мужчина - сероглазый шатен тридцати пяти-тридцати шести лет, вникал в бумаги явно не из праздного любопытства, но и служебного рвения при этом совершенно не выказывал. Было очевидно, что задержаться, допоздна, его заставило вовсе не чувство долга. Казалось, что мужчина ждёт чего-то очень важного, а содержимое папки изучает лишь затем, чтобы скрасить томительное и напряжённое ожидание. Впрочем, лицо мужчины оставалось невозмутимым, а в его движениях совершенно не проглядывалось ни чрезмерного волнения, ни излишней нервозности. Похоже, он отлично владел собой, всегда и везде сохраняя самообладание и холодную голову. Но именно это абсолютное спокойствие в столь поздний и неурочный час ярче всего свидетельствовало о том, что этой ночью случится нечто особенное. И человек это хорошо знает.
  Мужчина бросил взор на часы, захлопнул папку и быстро встал из-за стола. Теперь было видно, что он высок и отлично сложен. Двигаясь быстро, легко и бесшумно мужчина подошёл к окну. Его взгляд устремился к верхним этажам высокого здания, настоящего колосса из стекла и бетона, надменно возвышавшегося как над своими собратьями, так и над всем Городом. Там, вдали, под самыми небесами, одиноко светился крошечный огонёк, будто маленький светлячок, устав носиться в иссиня-чёрном небе, решил передохнуть на теле могучего гиганта. Но человек точно знал, чьи именно мысли, чувства и переживания скрываются за этим огоньком, и даже предполагал, что именно сейчас, оттуда, даже не догадываясь об этом, некто смотрит прямо на него. Мужчина скрестил руки на груди и усмехнулся. Встретившиеся взгляды невидимых друг для друга людей. Ночь располагает к мечтательности и романтике. Этот мир полон загадок и чудес, а потому прекрасен и восхитителен, несмотря на всё зло, что свершается и собирается свершиться под его небосводом. Светлячок отдохнул и улетел прочь. Похоже, мужчина ждал именно этого.
  Столь же быстро и бесшумно он вернулся на место, но уже не открывал папок, а сидел неподвижно, откинувшись на спинку стула, над чем-то размышляя, что-то просчитывая в уме. Из этой неподвижности его вывел вибрирующий сигнал мобильного телефона. Вероятно, мужчина знал, что ему позвонят. Без суетливости приняв вызов, он негромко и невозмутимо произнёс:
   - Я слушаю.
  - Встреча закончилась победой гостей, - голос невидимого собеседника звучал бесстрастно, даже слишком бесстрастно для искреннего равнодушия, - мы записали матч.
   - Я понял, - столь же невозмутимо ответил мужчина и выключил телефон.
  Минуту - другую он сидел, закрыв глаза, видимо, стараясь обуздать вызванные сообщением эмоции. Затем мужчина резко выдохнул и открыл глаза.
   - Конечно, с её стороны это настоящее свинство, - улыбнувшись, еле слышно произнёс он и бросил взгляд на закрытые папки, - хорошо, хоть время потрачено не зря.
  Его рука легла на компьютерную мышь, оживив экран плоского монитора. Щёлкнув по ней, мужчина запустил сетевой браузер, после чего быстро набрал в поисковой строке следующий адрес - 'Ветла.рос'. Экран окрасился в песочный цвет, затем на нём стали стремительно появляться изящные узоры и письмена, выполненные в псевдо-экзотическом стиле, а в завершении заставку сайта украсила большая фотография улыбающейся светловолосой женщины, чьи глаза скрывали солнцезащитные очки.
  'Добро пожаловать на сайт Воиславы Ветловской - самой обаятельной и прекрасной писательницы роской фантастики' торжественно гласила самая крупная из надписей.
  Однако мужчина не обратил на приветствие никакого внимания. Похоже, он точно знал, почему зашёл на этот сайт. Стрелка курсора остановилась возле слова 'Новости', раздался ещё один щелчок. Экзотические узоры на песочном экране сменились текстовым сообщением: 'Дорогие друзья, рады вам сообщить, что Воислава Мирополковна закончила повесть, которую она обещала написать для конкурса 'Челленджер-86'. Как вы, наверное, уже знаете, по правилам конкурса, двум его участникам даётся одна тема, которую они должны раскрыть в своих произведениях с диаметрально противоположных точек зрения. В ближайшее время повесть Воиславы Ветловской ' Самум надвигается на оазис' будет опубликован на официальном сайте конкурса. А пока приводим её краткое содержание для особо нетерпеливых поклонников.
  'В роскошном отеле, расположенном в самом центре раскалённой пустыни, в двухстах милях от ближайшего жилья, собирается группа людей. Во время ужина бестелесный голос обвиняет гостей в преступлениях, которые они совершили в прошлом, но не понесли за них никакого наказания. Попытка возмущённых людей покинуть отель заканчивается неудачей. Внезапно начавшийся самум отрезает их от остального мира. Гости остаются наедине с неведомым обвинителем и своей совестью. Смогут ли они достойно выдержать столь тяжёлое испытание? Ждёт ли их спасение и счастливый финал? Ведь самум неотвратимо надвигается на крошечный оазис, оказавшийся в действительности лишь зыбким миражом'
  Также сообщаем, что оппонентом Воиславы Мирополковны на конкурсе будет Виктор Велесов, чья дебютная повесть 'Убежище' произвела в прошлом году настоящий фурор и была признана многими критиками лучшим произведением в жанре мистического триллера. Администрация конкурса уже объявила о том, что получила от господина Велесова его повесть. Нас ждёт увлекательное, но честное соперничество, победителями в котором станете, прежде всего, вы - дорогие читатели'
  - Гостиница в центре пустыни, - сокрушённо покачал головой мужчина, - наверное, экзистенциальная драма, не иначе. Хорошо, посмотрим, кто кого. Пустынный зной против обжигающего холода гор. Наше противостояние началось, - добавил он и щёлкнул кнопкой мыши. Песочный фон на экране исчез.
  По-видимому, мужчина уже не считал нужным оставаться в кабинете. Он выключил компьютер, положил все папки в стоявший рядом со столом сейф, достал из кармана ключи. Заперев сейф, ещё раз взглянул на настенные часы и, выключив свет, вышел в коридор. Всё это он, естественно, проделывал сотни раз, а потому, закрывая кабинет, даже не взглянул на металлическую табличку, привинченную к дверям. Собственно, ничего интересного для мужчины на табличке и не было. 'Начальник оперативного отдела Велесов В. В.' - вот и всё, что гласила надпись на ней.
  В коридоре мужчину ожидал сюрприз. Из-за двери соседнего кабинета пробивался электрический свет. Мужчина укоризненно покачал головой и решительно взялся за дверную ручку.
   - Лорд Всемогущий, почему вы ещё не дома? - обратился он к стройной темноволосой девушке, которая что-то набирала на клавиатуре компьютера.
  Девушка поспешно поднялась со стула и виновато поклонилась:
   - Простите меня, Виктор Викторович. Я думала, что могу понадобиться вам. Простите.
   - С этими бумагами я совершенно забыл о вас, - недовольно хлопнул себя по лбу Виктор, - но вы, Оксана, тоже хороши. У нас ведь не казарма, чтобы ждать приказа командира. Рабочий день давным-давно закончился.
   - Я хотела как лучше, - виновато потупилась девушка, - я не услышала, как вы вышли из кабинета.
   - Нет, это моя вина, - махнул рукой Виктор, - теперь, я просто обязан проводить вас до дома. Ночью на улицах небезопасно, сами знаете.
   - Не стоит, я живу неподалёку, - покраснела Оксана, - в самом деле, у меня есть табельное оружие.
   - И вы посещаете занятия по самообороне, - улыбнулся Виктор и внимательно посмотрел на девушку, - не спорьте. Пистолет вы ведь носите в сумочке, а её у вас попытаются забрать в первую очередь, - со странной усмешкой добавил он, - собирайтесь, мы пойдём вместе.
  И они действительно вместе вышли из большого, построенного в монументальном стиле, здания, на фасаде которого, справа и слева от внушительных дверей, можно было прочитать: 'Агентство по борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ'.
   - Ну что, сегодня вы проводник, - обратился мужчина к спутнице, - ведите нас.
   - Вы сказали, что заработались с бумагами, - робко сказала девушка, очевидно пытаясь поддержать непринуждённый разговор.
   - А, вы же знаете, чем больше бумаг, тем хуже настроение, - досадливо поморщился Виктор, - бросьте. Мы уже не на работе. Оглянитесь вокруг. Не правда, ли, восхитительная ночь.
   - Воздух смягчился, - тихо проговорила девушка, закрыла глаза и сделала глубокий вдох, - я специально выхожу поздним вечером на балкон, чтобы дышать этой прохладой. Мне кажется, она хранит в себе какую-то тайну, и если мне удастся разгадать её, моя жизнь изменится.
   - Интересно как? - с любопытством спросил Виктор.
   - Я мечтаю попасть в волшебное королевство, - ответила Оксана и смущённо улыбнулась, - нелепое желание для офицера, правда?
   - Ну почему, - пожал плечами Виктор, - мечты есть мечты. Ну а насчёт королевства, знаете, я не рискнул бы отправиться туда, даже если бы мне и выпал шанс.
   - Почему? - удивилась девушка.
   - Боюсь разочароваться. Ведь это только в сказках в волшебных королевствах течёт беззаботная жизнь. А на самом деле...
   - Что на самом деле? - испуганно спросила Оксана.
   - Там всё как у нас. Страдания, ярость и кровь, - задумчиво произнёс её собеседник. Произнёс так, словно знал это наверняка.
   - Впрочем, это ваша мечта, я не вправе вторгаться в неё, - смутился он, - издержки профессии.
   - Ничего, ничего, - поспешно пробормотала девушка.
   - Хорошо. В конце концов, кто мы есть без мечты? Пусть вас посетит однажды добрая волшебница и вручит приглашение на... - Виктор почему-то замолчал, - в злых волшебников и драконов вы ведь не верите?
   - Давайте оставим эту тему, - застенчиво улыбнулась Оксана, - как-то уж совсем несерьёзно получается. Два офицера...
   - Действительно. Уже скоро полночь, а мы всё стоим на месте. А ведь что может быть лучше прогулки под чистым звёздным небом.
  Оксана говорила чистую правду. Не прошло и двадцати минут, а она и Виктор уже подходили к её дому, по окнам и балконам которого, устремлялись ввысь к самим небесам виноградные лозы. Редкий электрический свет едва-едва пробивался сквозь густую листву.
   - А у вас красиво, - заметил Виктор, - не только двор, но и сам дом утопает в зелени. Теперь я понимаю, откуда взялась ваша мечта.
   - Это не новостройка, - сказала Оксана, - поэтому всего пять этажей.
   - Да я вижу, что дом возведён строителями, у которых ещё была совесть, - не сдержал улыбки Виктор, - да ещё почти в центре Города. Вам здорово повезло.
   - Это от бабушки, - пояснила девушка, - а вот видите ту пристройку, что соединяет мой дом с соседним? Это ЗАГС.
   - Всё необходимое прямо под боком.
   - Я зайду в магазин, мне надо купить кое-что из продуктов, вы не против? - спросила девушка.
   - Да нет, с удовольствием составлю вам компанию. Надо же и ЗАГС, и круглосуточный магазин. Да ещё, вижу, и парк через дорогу. Вы счастливица.
  Поиски необходимого завели Оксану и сопровождавшего её Виктора в самую дальнюю секцию магазина. Девушка внимательно рассматривала упаковки йогурта, выясняя дату изготовления и раздумывая, чему отдать предпочтение - качеству или цене. Виктор же рассеянно изучал ассортимент натуральных соков, расположенных на соседних стеллажах. В этот момент послышался звук открываемой двери, громкий топот и истерично-угрожающий крик:
   - Ну ты, дура, деньги из кассы все гони, быстро!
  Оксана побледнела, нервно и судорожно потянулась к сумочке. Виктор молча перехватил её руку, отрицательно покачал головой, прижал палец к губам. Затем осторожно выглянул из-за стеллажа, скрывавшего их от находившихся у дверей, и принялся изучать обстановку.
  Возле кассы стояли трое парней. В руках у двоих, что покрепче, были ножи, а вот у третьего - тщедушного типа в застиранной спортивной куртке и заношенных джинсах - пистолет. Пистолет этот он направил прямо на девушку-продавщицу, которая с ужасом смотрела на грабителей, не в силах даже пошевелиться. Сжимавшая оружие рука неприятно дёргалась, да и всего бандита, как и его подельников била, какая-то странная дрожь.
   - Ты чё оглохла, овца! - сорвался на визг владелец пистолета и резко дёрнулся, - кому говорю, деньги гони! - рука с пистолетом рванула вперёд, а вторую парень занёс над головой, видимо не зная, что делать - сразу стрелять в девушку или сначала ударить её.
   - Нет, - еле слышно пролепетала несчастная продавщица.
   - Колян, вали её на хрен, - тревожно произнёс один из вооружённых ножом и зачем-то судорожно поднёс руку к носу.
   - Уважаемые, можно я вам помогу?- вежливо и спокойно сказал Виктор и медленно направился к возбуждённой троице.
   - Мужик, тебе чего надо?! - парень в куртке нервно направил пистолет на Виктора. В его глазах заиграл нехороший страх. Вот так и спускают курок.
   - Я хочу помочь вам и девушке, - миролюбиво объяснил Виктор и вытянул руки перед собой - хочу, чтобы она сделала правильный выбор. Хочу показать ей нужный пример.
   - Ты это чего? - недоумённо переспросил владелец пистолета.
   - Вам ведь деньги нужны? Разумное и понятное желание. Смотрите, - Виктор указал на кошелёк, который он держал в правой руке, - здесь пятьсот талеров. Сейчас я отдам этот кошелёк вам. Когда девушка увидит, что я - здоровый взрослый мужчина отдаю вам деньги, она поймёт, что в этом нет ничего страшного или зазорного. И тоже отдаст вам выручку. И мы все останемся довольны. Ну как, вы согласны?
   - Это ты хорошо придумал, - нервно, но довольно рассмеялся грабитель, - классно.
   - Возьмите кошелёк, - улыбнулся Виктор и сделал ещё несколько шагов, протягивая бумажник.
  Парень с пистолетом сделал шаг навстречу и тоже протянул руку.
  Резким ударом обеих рук Виктор выбил пистолет, затем последовали быстрый тычок в горло и точный удар в висок. Грабитель замертво грохнулся на пол. Его товарищи не успели опомниться, как Виктор одним хищным прыжком очутился рядом с ними. Первый из грабителей согнулся пополам от хлёсткого удара ногой в пах. Второй машинально и неумело выбросил вперёд руку с ножом, но лезвие лишь рассекло воздух. Виктор ударил его по берцовой кости, затем захватил вооружённую руку и резко вывернул кисть. Бандит с воплем выронил нож и тут же замолк, оседая на пол после удара ребром ладони по шее. Его приятель так толком и не оправившийся после атаки в пах последовал за ним. Его Виктор уложил коленом в подбородок.
   - Сегодня я домой не попаду, - сокрушённо покачал он головой и взглянул на часы, - нет, уже всё-таки попаду.
  Он укоризненно посмотрел на продавщицу:
   - Девушка, ну вы и нашли с кем играть в героиню. Вы, что не видите, они же наркоманы. Да ещё и в состоянии ломки. Такие чужую жизнь не ценят.
   - Наркоманы? - тихо переспросила Оксана, подходя к месту схватки.
   - Наши клиенты, - подтвердил Виктор, - уверен, это опять 'Слёзы дракона'. В сущности, это больные, несчастные люди, их лечить надо, а я их так...
   - Подонки они! - всхлипнула девушка-продавец и без сил опустилась на стул, - сволочи!
   - А пистолет у них был боевой? - уточнила Оксана.
   - Натурально, - кивнул Виктор, - девушка получила бы пулю за милое дело. Рука тряслась, но не дрогнула бы. И это в районе, который борется за звание самого безопасного в Городе.
   - У нас, вообще-то, обычно спокойно, - виновато произнесла Оксана, - но вы молодец!
   - Если бы я действительно был молодцом, - поморщился Виктор, - их бы здесь просто не было. Это же наша недоработка. Живой укор совести. Я изучаю бумажки, а эта зараза спокойно гуляет по всему Городу. Ладно, полицию вы вызовете?
   - Хорошо, - вытащила из сумочки мобильный телефон Оксана.
   - Я не хотела сегодня выходить в ночную смену, - причитала продавщица, - не хотела! На небе светит кровавая луна! Ещё мой дедушка говорил, что это знак беды.
   - Две недели назад, когда вот такой же гражданин устроил пальбу в школе, никакой кровавой луны на небе не было, - отмахнулся Виктор.
   - А ведь и верно, - поддержала девушку Оксана, - как я раньше не обратила внимание. Кровавая луна. Как я рада, что вы настояли пойти со мной. А я то...
   - Успокойтесь, - прижал девушку к себе Виктор, - всё уже позади. Это всё глупые суеверия.
  Но что-то в его взгляде говорило о том, что он прекрасно знает, кому сулит горе эта ночь. И причина странного поверья не является для него тайной. Только в глаза ему никто не смотрел.
  
  
  
   Глава 3. Воительница принимает вызов или продолжение воспоминаний.
  
  - Что, значит, привезли? - недоумённо произнесла я, ещё до конца не осознавая весь страшный смысл Велизариных слов - подполковник, с вами всё в порядке? Что произошло? Где фон Плеттенберг?
   - Они лежат на внутреннем дворе, - судорожно глотнув воздух, не то прохрипела, не то просипела де Квинси, - там уже все собрались. И фон Плеттенберг, и подвоеводы, и фон Вельвен. Все.
   - Да что там стряслось... - начала, было, я, но тут до меня вдруг дошло. Словно обухом ударили по голове. Их привезли... Они лежат на внутреннем плацу... Покровитель, что с Раткой!
  Дошло не только до меня. Велирада и Лучезара, в спешке опрокидывая стулья, вскочили на ноги почти одновременно со мной. Мы даже не стали тратить время на то, чтобы спуститься вниз на лифте. Просто создали портал, ведущий на плац, и гурьбой бросились в него, прихватив с собой явно пребывавшую в шоке Велизару.
  Я сразу же увидела их. Шесть обычных носилок, покрытых белыми простынями. Обыкновенные санитарные носилки, столь часто используемые во время учений. Только сегодня никаких учений не проводилось. Всё происходило взаправду, по-настоящему. И под белыми простынями лежали...Мне стало дурно. Шесть мёртвых девчонок! Шесть. Таких потерь в ходе одной операции наша Дружина не несла с окончания Гражданской войны. Да что же это такое? Как же они допустили?
  Я перевела взор на стоявших возле носилок офицеров. Вот Ратка, вмиг почерневшая, осунувшаяся, зажимающая руками рот и нос, поддерживаемая взволнованно перешептывающимися подвоеводами - Миладой Уонтлейн и Белоярой Уорнклифф. Смотрит невидящим взглядом прямо на трупы, и любому, кто заглянет ей в глаза - куда только подевались вечно горящие в них озорные искорки - станет сразу же понятно, что смерть подчинённых Ратка себе не простит никогда. На коленях станет вымаливать прощение у их родственников - родителей, братьев, сестёр, но даже если и не услышит из их уст, ни малейшего упрёка - себя не простит всё равно. Не просчитала, не предусмотрела, расслабилась, послала на смерть. Верную смерть. Верную ли?
   - А парализаторы, как же парализаторы!!! - раздался прямо над моим ухом яростный рёв Велирады, - где они? Их применяли?
  И завертелось. Одна из спецназовцев Ратки спешно подносит Велираде парализатор, та нетерпеливо хватает его и начинает лихорадочно изучать все его механизмы:
   - Проклятие, - взрывается фон Юнгинген, - из него же стреляли!
   - Он что, неисправен? - сразу же вскидывается Милада Уонтлейн.
   - Кой Джесс неисправен! - в бешенстве орёт Велирада, - я лично проверяла всю партию! Из него стреляли и стреляли зарядом, установленным на полную мощь. Его хватило бы на то, чтобы обездвижить не только любую из нас, но даже боевого оборотня.
   - Оборотни не боятся магии, - вклинилась в разговор Белояра Уорнклифф.
   - Может в этом и кроется разгадка, - вмешалась в перепалку начальник Генерального Штаба Дружины Воительниц Ирбиса полковник Светомила Корделия фон Валленроде- ох, как же стремительно делает блестящую карьеру эта самоуверенная, высокомерная красавица - впрочем, протекция самой воеводы стоит многого, - как я поняла, там применяли и боевые заклинания. От отчаяния, наверное...
   - Девчонки не нарушали приказа, - еле слышно вырвалось из груди фон Плеттенберг. Ратка продолжала защищать своих подчинённых, пусть даже и мёртвых.
   - Возможно, стреляли по конечностям, - пожала плечами фон Валленроде, - а даже если и нет, никто не собирается их осуждать. Успокойся, Алисия.
   - Перестань нести чушь, - сурово хмурит брови Велирада, - к тому же ты ни бельмеса не разбираешься в оружейной магии. Парализатор...
   - Так, хватит вести пустые споры, - негромкий, но властный и уверенный голос воеводы Ратмиры Фелиции фон Вельвен сразу же охладил пыл всех участниц намечающейся ссоры, - слушайте меня очень внимательно, - добавила воевода, окинув пристальным взором собравшихся на плацу, - я объясняю всем, что произошло в городе, и только это, запомните хорошенько, - правда. Понятно? Используя магию предсказания, полковник фон Плеттенберг вычислила, куда точно сбежит пришелец, когда его попытаются задержать. В этом месте его поджидала группа захвата - шесть 'пантер' из антитеррористического подразделения под командованием поручика де Тесси...
  'Горяна... её дочери и двух лет не исполнилось. Будет помнить мать лишь по голограммам и кадрам семейной хроники' - пронеслось у меня в голове.
  -Группа де Тесси была оснащена всем необходимым, чтобы нейтрализовать и обездвижить чужака. Расчёт фон Плеттенберг оказался совершенно верным (Ратка - это не остолопы из службы безопасности). Пришелец, преследуемый основными силами спецназа, действительно переместился в рассчитанное место. Что произошло далее - нам точно неизвестно. Очевидно, Горяна и её бойцы попытались выполнить приказ. Пришелец оказал сопротивление, - воевода на секунду замолчала, - подкрепление прибыло слишком поздно. Полковник фон Плеттенберг не виновна в гибель подчинённых. Её действия были тщательно продуманы и обоснованы. Так что служебного расследования не будет. А теперь слушайте, - продолжила фон Вельвен, - Фойхтванген, - глухо обратилась она к Лучезаре, - готовьте ваших девчонок.
   - Есть, - кивнула Зара, тут же бросаясь к казарме, где располагалось её подразделение.
   - Всем 'тигрицам' через десять минут собраться у меня в кабинете для инструктажа, - сказала воевода, - этот пришелец чрезвычайно опасен.
  Значит, на поимку чужестранца отправят всех сильнейших магов Дружины, независимо от того, где они служат - в разведке, Генеральном Штабе, оружейной мастерской или линейных подразделениях. 'Тигрицами' укрепят группы бойцов Ратиславы и Лучезары. По существу, на охоту за незваным гостем выступит весь высший офицерский состав Дружины. В том числе и я.
   - Вы привлечёте боевых оборотней? - обратилась к воеводе Милада Уонтлейн.
   - Нет, - отрицательно покачала головой фон Вельвен, - оборотни слишком... импульсивны. А приказа взять пришельца живым никто не отменял. Я жду всех вас в кабинете.
  И любой, взглянувший сейчас на воеводу, несомненно, понял бы, что Ратислава может думать и полагать всё, что ей угодно. Её мнение не значит для фон Вельвен ровным счётом ничего. Единственной виновницей гибели бойцов фон Плеттенберг воевода Ратмира Фелиция фон Вельвен фон Эффенвальд (её девичья фамилия) считает одну-единственную особу, и всю ответственность за смерть девчонок возлагает исключительно на неё. И эта особа - она сама. И именно ей предстоит просить прощения у родителей, сестёр и братьев погибших, и даже если она не услышит ни слова упрёка из их уст - себя воевода всё равно не простит никогда.
   - Как их убили? - остановила я одну из помощниц Ратки.
   - Вы не поверите, полковник, - потрясённо ответила она, - но, похоже, просто голыми руками.
   - Что? - я действительно не поверила.
   - Убедитесь сами, если это и впрямь вас волнует.
  Голыми руками? Почему меня так заинтересовало необыкновенное исчезновение пришельца? Никакой классической магии по уверениям очевидцев. Неприятный вывод напрашивался сам собой.
  Я сделала это. Сделала через не могу, пересилив саму себя. Я подошла к одним из носилок и отдёрнула простыню. Откровенно говоря, мерзкое ощущение. Изучать, ощупывая бездыханное тело, не нормандина, не алемана, не полукровки и не серва, нет - сестры по оружию. Ту, кто ещё сегодня, какой-то час назад жила полной жизнью, любила и надеялась на счастье. Но надо, надо во имя тех, кто ещё жив, и кому грозит подобная участь. Я не зря так поступила. Проклятие!
  Удары наносились в самые уязвимые места. Наносились расчётливо, хладнокровно, с явным и осознанным намерением убить. Я нисколько не сомневалась, что при желании пришелец мог с лёгкостью вырубить или раскидать несчастных Раткиных бойцов и, шутя уйти от погони. Но он поступил по-другому. Почему? Неужели из-за холодного бешенства, охватившего его, когда он осознал, что потерпел поражение в состязании умов? Иного объяснения я не находила. И как же он поведёт себя в следующей стычке? Впрочем, моё основное жуткое открытие заключалось вовсе не в этом. А в том, что реальность оказалась намного удивительнее, чем мои самые нелепые и бредовые предположения. Это было даже невероятнее, чем моя абсурдная идея о преступнике, который высасывал наши мозги. Но это было правдой. Пришелец, убивая девчонок, использовал технику паладинов смерти. Так же, когда уходил от преследователей. Пришелец был боевым некромантом. И, судя по тому, что он вышел победителем из схватки с шестью 'пантерами' - великим мастером этой страшной дисциплины.
  Я отчётливо представила, что произойдёт через какую-то пару-тройку часов. Ратка и Мира обязательно достанут чужака. Для них это теперь вопрос чести и менее всего при охоте за ним они будут думать о сохранности собственной жизни. Найдут, как пить дать найдут, и, не раздумывая, вступят в бой. Но только каковы их шансы на победу? Ну, хорошо, у Миры и Ратки шансы всё-таки есть - они не просто 'тигрицы', они - 'львицы', да и Конрад (муж Миры) её чему-то да научил. А если на пришельца наткнётся Велирада, Светомила, или Зарка? Нет, вызов чужестранца должна принять я, особенно, если предположение фон Валленроде о его иммунитете к магии верно. Я - единственный боевой некромант в королевстве людичей-венедов, если не считать, конечно, того, кто обучил меня этому страшному искусству. Увы, он не может участвовать в операции по целому ряду веских причин. Надеяться мне придётся только на себя. Жребий брошен. В кабинет воеводы я так и не явилась...
  
   Лунный Кот.
  
  Ночная тренировка - испытание больше для духа, чем для тела. Преодоление не сколько усталости, сколько лени и малодушия. Улучшение не техники, но нравственное совершенствование и постижение самого себя.
  И одиночество тогда становится главным условием успешного преодоления Пути.
  
  В пустом тренировочном зале стройная светловолосая девушка выполняла упражнения с классическим оружием ближнего боя - парными короткими серпами. Удары её были сильны и стремительны, перемещения быстры и легки. Все движения девушки отличались той особой грацией, что превращает грубую схватку в изящный танец и свидетельствует о безукоризненной технике бойца. О последнем, впрочем, говорил и украшенный золотыми узорами чёрный пояс, перехватывавший белую куртку с эмблемой школы.
  'Хай!' - с резким выкриком девушка нанесла прямой удар ногой, а затем отточенным движением перерезала горло воображаемому врагу. Серпы ещё раз рассекли воздух, девушка, высоко подпрыгнув, исполнила круговой удар с разворота. Уверенно приземлившись, она мгновенно приняла боевую стойку и замерла в готовности отразить возможную атаку. Но атаки, по-видимому, не последовало, и девушка, со спокойным выдохом опустила оружие. Упражнение завершилось, завершилось там, откуда девушка и начала свою опасную, чарующую пляску.
   - Безупречная техника, - неожиданно раздался в тишине низкий насмешливый голос, - я даже начинаю забывать, что воздух не даёт сдачи.
  Девушка стремительно обернулась. В нескольких шагах от неё, почти в самом центре зала, стоял, скрестив руки на груди, высокий, широкоплечий мужчина. Вся дорогая одежда незнакомца - и брюки, и рубашка, и лёгкий, почти невесомый плащ были какого-то странного серебристого оттенка, поэтому создавалось впечатление, что от всей его фигуры исходит загадочное серебряное сияние. Лицо мужчины скрывала серебряная полумаска, словно в зал незнакомец прибыл прямо с праздничного бал-маскарада или карнавала.
   - Кто вы? - настороженно спросила девушка, почему-то не удивляясь самому появлению незваного гостя. Ведь двери зала по-прежнему оставались закрытыми.
   - Разрешите представиться, - изящно поклонился незнакомец, - меня зовут Жан Клод д'Арджент. Рад нашей встрече, Влада.
   - Вы нормандин? Что вам нужно? - в словах Влады зазвучала тревога.
  - Впечатляющая коллекция, - указал на стоявшие у стены на пьедестале кубки д'Арджент, - скажите, те, кто награждал вас, догадывались, чему именно вы обязаны своими успехами? Они знают, чья кровь течёт в ваших жилах?
   - Жить в мире сервов, используя наши преимущества - одно из немногих прав, которым обладаем мы, - ответила Влада, - и какое вам до этого дело? Это город росов, а не бретонов, - в голосе девушки послышался вызов.
  - Боюсь, вы не поняли, кто я такой, - усмехнулся Жан Клод, - но это неважно. Ответьте, вы действительно верите, что это - он снова кивнул в сторону кубков, - и это - добавил он, посмотрев на Владу, - и есть боевые искусства?
   - В формальных упражнениях заключён их сокровенный смысл, - сказала девушка.
   - Стремитесь постичь их суть, да? - засмеялся гость, - в противном случае мы бы не беседовали в столь поздний час. Я тоже когда-то увлекался этим, - Жан Клод вдруг с необычайной лёгкостью медленно поднял ногу и на несколько мгновений застыл практически в вертикальном шпагате.
   - Надо же, форму не потерял, - довольно произнёс он, опустив ногу и грациозно выполнив полный поворот, - я открою вам главный секрет боевого искусства. Он заключается в двух словах - сохранение жизни.
   - Чьей? - тихо спросила Влада.
   - Ну, уж явно не того, кто стоит напротив, - ответил д'Арджент, - скажите, что вы знаете о звёздах?
   - Я не астроном, - приняла боевую стойку Влада. Она вдруг поняла, что добром этот нежданный визит и странный разговор не закончатся.
   - А вот звёзды знают всё. Именно они помогли мне исполнить волю того, кто пожелал встретиться с вами.
   - Кто он? - только и спросила Влада.
   - Сейчас увидите, - улыбнулся д'Арджент.
  И перед ним прямо из воздуха появился меч с рельефной двуручной рукоятью, крестообразной гардой и узким изогнутым клинком. Клинок этот источал кровавое сияние, которое отбрасывало зловещие блики на серебряную фигуру д'Арджента и придавало всему происходившему мистический и ирреальный характер. Меч медленно подплыл к д'Ардженту, по его лезвию пробежала быстрая рябь. Кровавое сияние усилилось и превратилось в поток холодного пламени.
   - Он чувствует вас, - пояснил Жан Клод и взял меч, - на небе светит кровавая луна. Нет смысла откладывать ваше знакомство.
  Д'Арджент вытянул перед собой руку с оружием и направился к девушке.
  
  
  
  
   Плита.
  
  Время пока работало на меня, но я прекрасно осознавала, что предоставленная мне фора продлится недолго. Скоро, очень скоро великая охота продолжится, и кто поручится, что бесстрашные охотницы вновь не превратятся в беззащитную дичь? И даже если мои подруги и сёстры добьются успеха - кому нужна победа, оплаченная столь высокой ценой.
  Я обязана первой выйти на след убийцы. Но как добиться этого, как узнать, где сейчас скрывается пришелец, и самое главное - как заставить его принять бой именно со мной? По здравому размышлению я пришла к выводу, что столь нелёгкие задачи следует решать по очереди.
  Если ты не можешь внятно объяснить, зачем иноземец прибыл в твой мир, постарайся, по крайней мере, понять, что способно привлечь его внимание. Какие тайны и секреты заинтересуют незваного гостя? И уж кому как не мне, главе разведки Воительниц Ирбиса искать ответ на столь резонный вопрос. Напрасно фрайгерр Мирослав де Монтиньи фон Фалькенхорст пренебрёг моей помощью. Хотя, кто сказал, что я стала бы сотрудничать с ним?
  У каждой уважающей себя спецслужбы есть секреты, в которые посторонних стараются не посвящать. Даже если они - королева или воевода. Моё ведомство не являлось исключением.
  Мне не надо было ничего искать. Я уже знала верный ответ. Признаюсь, в моём кабинете я валяла дурака, за что и была сурово наказана Покровителем. Тем более следует постараться, чтобы заслужить его прощение.
  ЭТО мы обнаружили год назад. Наткнулись почти случайно, занимаясь поисками, как оказалось, не таких уж и ценных артефактов и рукописей давно не существующей магической школы. Легенды, как всегда, всё преувеличили на порядок. Но вот про нашу находку в них не говорилось ни слова.
  Мы почему-то сразу же назвали её ПЛИТОЙ. Собственно, это и была плита. Идеально выпиленный кусок холодного чёрного монолита с абсолютно ровной и гладкой поверхностью, без каких-либо намёков на трещины, царапины или тем более полости или дыры. Его предварительное изучение, предпринятое руководительницей нашей исследовательской группы ведуньей Любомудрой де Лотье, не дало ясного ответа ни на один из интересующих нас вопросов. Происхождение, химический состав, назначение монолита так и остались для нас неразрешимыми загадками. А учитывая, что плита не поддавалась никакому воздействию, даже магическому, приходилось признать, что никаких особых выгод из нашей находки мы не извлекли. Но именно поэтому, и мы это прекрасно понимали, за пределами экспедиционного лагеря о плите не должен был знать никто. Даже среди посвящённых лишь двое более или менее до конца представляли, с какой поистине жуткой вещью нам довелось столкнуться. В тот вечер ведунья Любомудра спешно вызвала меня в свою полевую лабораторию, куда мы перевезли нашу находку сразу же после того как осознали её значимость и ценность.
   - Полковник, - взволнованно сообщила мне де Лотье, - несколько минут назад на плите появился рисунок. Взгляните на него.
  Странное это было изображение. Представляло оно одетого в тёмно-синий хитон мужчину - атлетически сложенного, с необычайно хитрым лицом и что самое поразительное - синим огнём на голове вместо волос. Рядом с фигурой огневолосого атлета были нарисованы два небольших чёртика, один - толстый, а второй - тощий и пронырливый, причём если толстый чёртик вызывал скорее улыбку и некоторую симпатию, вероятно из-за предполагаемой неуклюжести и недалёкости, то вот насчёт его пронырливого собрата у меня не возникало никаких сомнений - подкожный и весьма вредный тип. Собственно, и насчёт их хозяина я не питала особых иллюзий - выражение его глаз ясно свидетельствовало, что сей атлет, несмотря на свою чудовищную силу, привык полагаться больше на подлость, коварство и расчётливую ложь.
   - Плита показала свою сущность, - внешне невозмутимо констатировала я, - Гадес...
   - Что? - недоумённо переспросила меня ведунья Любомудра
   - Кто, - машинально поправила я, - так древние обитатели легендарной Терры называли бога подземного мира. Гадес - владыка Преисподней. Мы именуем её Хёлльмундом.
   - Это Покровитель? - испуганно прошептала де Лотье.
   - У Покровителя много сущностей и обличий, - пожала я плечами, - судя по всему, перед терранами он предпочитал являться именно в таком виде. Странным у него иногда бывает вкус.
   - Так эта...
   - Плита Гадеса, - название само родилось у меня в голове, - не хочу выдвигать скоропалительных гипотез, но чем не шутит Покровитель, возможно, эта плита, не что иное, как средство перехода в мир Создателей.
   - Вы серьёзно? - материалистическая основа мировоззрения Любомудры давала о себе знать.
   - Вы знакомы с некромантами? - задала я ей довольно неприличный вопрос.
   - Нет, - поспешно ответила она, испуганно вздрогнув, - они ведь вне закона.
   - Разумеется, - понимающе кивнула я, - но одно из их преданий гласит, что основатель этой зловещей и преступной разновидности магии Роджер Колдгрейв (это его именем кличут эмблему боевых некромантов) получил опасные знания из рук бога смерти Таната - слуги Гадеса. Понимаете о чём я?
   - Легенды существуют в любой секте, - уж слишком резко для той, кто уверена в своей правоте, возразила де Лотье.
   - Что же, - миролюбиво ответила я, - скорее всего, вы правы. Надеюсь, вы сумеете в самые короткие сроки разгадать все загадки, связанные с нашим трофеем. Впрочем, не спешите особо. Времени у вас будет предостаточно.
   - А разве мы не сообщим о плите... - неуверенно начала Любомудра.
   - Мы можем сообщить о ней, - согласилась я, - но только тогда на ВАШУ (я особо выделила это слово) находку сразу же наложат лапы сотрудники научного отдела службы безопасности и люди де Монтиньи. А вас к ней больше не подпустят и на сто шагов. Полагаете, они справятся лучше вас? Что же, если вы считаете, что их квалификация превосходит вашу, я извещу королеву...
  Все учёные и исследовательницы - необычайно тщеславные индивидуалистки. С ведуньей Любомудрой больше проблем не возникло. Если не считать вопроса, который она задала сразу же после того, как я приказала перевезти таинственную находку на один из наших особо засекреченных объектов.
   - И всё-таки, почему на плите появился рисунок?
   - Она в вашем полном распоряжении, спрашивайте у неё что хотите, - отшутилась я.
  В самом деле, не говорить же ей, что плита почувствовала ту, кому она могла открыться и явить свою истинную суть, и что эта кто-то - ваша покорная служанка. Согласитесь, после напоминая о том, что некроманты находятся вне закона, это было бы несколько некрасиво и бестактно.
  Де Монтиньи ни к чему знать о плите. Хотя бы только из политических соображений. Его влияние после женитьбы на королеве стремительно росло, и, по мнению нашей партии, он становился опасен. Ну и ещё здесь сказались мои честолюбивые амбиции. У меня появился реальный шанс стать сильнейшим боевым магом мира Чёрной Луны. Покровитель умеет искушать, а мы, женщины, - очень слабовольные создания.
  Итак, смелое решение было принято. Я не сомневалась, что у де Лотье ничего не выйдет, и все её опыты и эксперименты закончатся полным крахом. И дело заключалось даже не в том, что некроманты всегда умели надёжно хранить свои секреты. Любомудре противостояла интеллектуальная мощь самих Создателей, а её материалистическое сознание, к счастью для меня, было слишком ограниченным и примитивным, чтобы достойно противостоять изощрённому разуму властителей Хёлльмунда. Что же насчёт меня. Я надеялась, что некромантия позволит мне открыть дверь в неведомое и подчинить моей воле источник невиданного могущества. Но приходилось признать, что я что-то упустила в моих расчётах. Я даже смутно догадывалась что - настоящий, реально существующий ключ, 'открывающий дверь' и пробуждающий скрытую в плите чудовищную силу. Неужели без него все мои попытки обречены на провал? Но почему тогда на плите появился рисунок? Зачем она дала мне знак? На некоторое время я законсервировала проект, приостановив все исследования. Но за месяц до рокового визита пришельца я вновь начала посещать секретный комплекс. Попробовала применить новую методику - плод несчётного количества часов напряжённых и мучительных раздумий. После первой же попытки мне показалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки. А буквально неделю назад я почувствовала, ощутила каждой клеткой моего тела, что плита, да, да, плита обратила на меня внимание. Это можно было назвать своего рода односторонним сеансом... телепатической связи? Нет, оно же не живое существо. Но я, да, я уверена, что мне удалось, наконец, пробудить доселе мирно дремавшую внутри неё силу. Ненадолго - на короткий миг, хватившего лишь на один-единственный импульс, тем не менее, достаточно мощный, чтобы... привлечь внимание пришельца? Неужели именно поэтому он прибыл сюда? Выходит, гибель Раткиных девчонок лежит и на моей совести? Что же, будем отвечать за свои поступки. Встретимся лицом к лицу с тем, кого позвали в гости. Ведь место нашего неизбежного свидания мне прекрасно известно. Покровитель, я вручаю тебе мою судьбу и душу. Надеюсь, мы на одной стороне?
  
   Сказка о злом волшебнике.
  
  Однажды перед сном маленькая Альбертина фон Вейхс позвала отца.
   - Что хочет юная волшебница? - спросил дочь прославленный мастер меча и боевой магии.
   - Сказку - коротко и предельно ясно ответила Альбертина.
   - А почему не мама? - поинтересовался Раймунд фон Вейхс.
  Этот вопрос поверг маленькую Альбертину в глубокое раздумье. Некоторое время она пристально смотрела в потолок, в её светло-голубых глазах отчётливо читалась напряжённая работа мысли. Работа эта оказалась весьма плодотворной. Лицо Альбертины прояснилось, и она важно объяснила:
   - Мама устала.
   - Это веская причина, - согласился фон Вейхс, - и какую же сказку ты хочешь услышать?
  И на этот вопрос ответ последовал далеко не сразу. Чистый взор снова обратился к потолку, и, по-видимому, сумел отыскать на его идеально белой поверхности нужную подсказку.
   - Хорошую.
  - Разумное пожелание и очень удобная позиция, - одобрительно кивнул фон Вейхс, - за содержание сказки отвечает рассказчик, а оценивает и выносит вердикт исключительно слушатель. Детство - прекрасная пора. Искренне веришь - то, что нравится тебе - приводит в неописуемый восторг всех остальных. Хорошую. Уж слишком по-разному понимают люди это слово. Но с другой стороны, папа ведь худого не посоветует и плохому не научит, верно?
   - Сказку, - повторила маленькая Альбертина.
   - Слушай внимательно и наслаждайся. В одной далёкой-предалёкой сказочной стране жил злой волшебник. Из-за скверного нрава он постоянно ссорился с остальными волшебниками, всячески стараясь испортить им жизнь. Добрые волшебники, в свою очередь, платили злому той же монетой, справедливо полагая, что ничего другого он и не заслуживает. Вражда эта длилась многие годы, так что уже трудно было сказать наверняка - то ли добрые волшебники относились к злому столь плохо из-за того, что он зол, или это злой волшебник стал таким из-за отношения остальных волшебников к нему. А так как прекрасная королева и храбрые рыцари сказочной страны всегда стояли на стороне добрых волшебников, то злому волшебнику однажды стало очень неуютно в столице королевства. Разозлённый на всех и вся, злой волшебник в гневе покинул город и поселился в самом отдалённом уголке сказочной страны, отгороженном от остальных земель высокими заснеженными горами и дремучими вечнозелёными лесами. Здесь, в глуши, где ему никто не мешал и не досаждал, он рассчитывал наконец-то воплотить в жизнь зловещий и ужасный замысел, который погрузил бы сказочную страну во мрак и хаос. Зачем? Злой волшебник и сам до конца не знал ответа на этот вопрос. Явить всем свою истинную силу и мощь? Навредить королеве, остальным волшебникам и рыцарям? Показать их беспомощность и неумение защитить жителей сказочного королевства? Заполучить под шумок то, на что он уже давно положил глаз? А может, никакой причины вовсе и не было, а была лишь горькая обида на весь свет и желание, чтобы плохо стало не только ему одному? А что если злой волшебник прекрасно осознавал, что его замыслам никогда не суждено сбыться, и именно поэтому, впрочем, какая разница? Главное, злой волшебник с головой погрузился в работу, надеясь, что времени это займёт не так уж и много. Ведь его не станут отвлекать или беспокоить понапрасну. Но вот тут он серьёзно ошибся.
  Дело в том, что до него в этом крае никогда не жили волшебники. И это было совершенно естественно - любой уважающий себя чародей посчитал бы ниже своего достоинства поселиться в таком захолустье. А в сказочной стране маги издревле помогали простым людям, причём делали это совершенно бескорыстно. Поэтому местные жители, которые ужасно завидовали людям из других, более близких к столице областей, искренне обрадовались. Теперь и у них будет свой волшебник, который обязательно поможет им.
  Сначала они просто подходили к дому злого волшебника, с любопытством заглядывали в окна, словно желая убедиться, что настоящий волшебник теперь действительно живёт рядом с ними, и это никакой не сон и не выдумка. Потом они начали здороваться с ним на улице, перекидываться парой слов о погоде и прочих пустяках, делиться с ним местными сплетнями и слухами. Ну а затем настал день, когда они впервые попросили его о помощи.
  Почему злой волшебник согласился помочь людям? На то было целое множество причин. Во-первых, он считал постыдным обижать тех, кто не мог достойно противостоять ему. Нет чести в издевательстве и глумлении над слабым и беззащитным. В сказочной стране это понимали даже злые волшебники. Во-вторых, злой волшебник относил себя к волшебникам действия. Зло должно крыться в поступках, а зло бездействия, каким бы опасным и страшным оно не являлось - это удел малодушных. В-третьих, соглашаясь помочь людям, он, тем самым, подменял собой королевскую власть. А ведь королева всегда поддерживала добрых волшебников. Так почему бы не воспользоваться удобным случаем и не уронить её авторитет и престиж в глазах её же подданных? Ну и, наконец, четвёртая причина - злой волшебник увидел, что люди считают его не злым волшебником, а просто волшебником. И что кроме него помочь им некому.
  Утешало злого волшебника одно - любое деяние можно при желании выдать за самое ужасное злодейство на земле. Например, борьбу с разбойниками.
   - Разбойники? - уточнила маленькая Альбертина.
   - Совершенно верно. Свирепые разбойники не давали житья несчастным людям в прямом смысле этого слова. Они грабили торговые караваны, идущие по дороге, которая связывала этот глухой уголок с центральными землями сказочного королевства, убивая и калеча всех, кто следовал с ними. Они нападали на отдалённые поселения, оставляя после себя лишь разоренные пепелища. Они похищали женщин и детей, требуя за них немалый выкуп. Одним словом, в своих бесчинствах и злодеяниях они не останавливались ни перед чем.
   - Наказать? - то ли спросила, то ли предложила маленькая Альбертина.
   - Увы, для этого местные власти не располагали достаточными силами. У них не было ни храбрых рыцарей, ни опытных рейнджеров, ни искусных чародеев. А все просьбы о помощи, отправленные в столицу, оставались без ответа. По-видимому, там хватало своих, более важных и насущных проблем. Так что рассчитывать шерифу и его помощникам оставалось только на себя. Но их возможностей, чтобы обуздать разбойников, явно не хватало. Ведь они столкнулись не с обычными разбойниками.
   - Необычные? - переспросила маленькая Альбертина.
   - Да, - подтвердил фон Вейхс, - некоторые из них могли превращаться в страшных чудовищ. Другие умели этих чудовищ призывать. Третьи были способны оживлять мертвецов и управлять ими. Четвёртые владели магическими артефактами и свитками заклинаний. Кроме того, их было так много, что они образовали целых две шайки.
   - Две?
   - Да, две. И эти шайки постоянно враждовали друг с другом. Но вернёмся к злому волшебнику. Итак, чаша людского терпения переполнилась, и жители обратились к нему за помощью. И злой волшебник, дав согласие, отправился разбираться с вконец обнаглевшими бандитами.
   - Драка?- скорее не спросила, а потребовала подтвердить маленькая Альбертина. Её глаза засияли странным блеском.
   - Разбойники не понимают доброго слова, - пожал плечами фон Вейхс, - к тому же, каких добрых слов можно ожидать от злого волшебника? Только не надо называть это дракой. Драка - это когда ты сегодня ткнула кулачком в живот Велемилу. Зачем ты это сделала?
   - Занятие, - указала пальцем в белый потолок маленькая Альбертина, - сказку, - добавила она, давая понять, что сейчас не время, не время отвлекаться на посторонние темы.
  - К этому вопросу мы обязательно вернёмся позднее. Итак, злой волшебник действовал очень умно. Сначала, он натравил разбойников друг на друга, внушив главарям обеих банд, что основная угроза исходит не от него и властей, а от враждебной шайки. И лишь затем, когда одна банда уничтожила другую, лично занялся победителями. В тот день он собирал кровавую жатву.
   - Всех-всех? - с волнением поспешила узнать маленькая Альбертина.
   - Злые волшебники очень недолюбливают тех, кто отвлекает их от зловещих планов. И остывают лишь тогда, когда срывать гнев и раздражение уже не на ком, - успокоил дочь Раймунд фон Вейхс, - в дело пошло всё, даже те заклинания, которые применять можно лишь в одном случае - когда очень хочется.
   - Лёд?
   - В том числе. Все ценные вещи и предметы, обнаруженные у разбойников, злой волшебник за символическую плату, буквально за какую-то пригоршню монет, отдал людям, которые уже на следующий день перепродавали их друг другу втридорога. Впрочем, сказка не об этом. Ведь очень скоро злому волшебнику пришлось опять помогать соседям.
  Потому что в отдалённом, затерянном в лесной глуши уголке сказочной страны вспыхнула эпидемия. Опасная болезнь стремительно распространялась среди людей, и врачи не могли излечить больных. Причина их бессилия крылась в том, что эпидемию вызвали крошечные существа, против которых обычные лекарства оказались бесполезны. Они совершенно не действовали на этих маленьких, но очень опасных существ, которые назывались вирусами. В отчаянии люди вновь обратились за помощью к злому волшебнику. И злой волшебник решил, что тот, кто сказал 'альфа', должен сказать и 'омега'.
   - Госпиталь? - торжественно произнесла маленькая Альбертина тоном, не допускающим ни малейших сомнений в том, что она имела в виду. Не лечебницу, не больницу, не клинику, а именно госпиталь, потому что это слово имело для маленькой Альбертины поистине сакральный смысл.
   - Да, - не менее торжественным тоном подтвердил радостные ожидания дочери Раймунд фон Вейхс, - девять дней и бессонных ночей злой волшебник провёл в местном госпитале, помогая врачам создать лекарство, которое смогло бы остановить эпидемию. Конечно, несчастным докторам пришлось изрядно натерпеться от его совершенно невыносимого нрава. Злой волшебник обрушил на них целый поток упрёков, язвительных насмешек и несправедливых обвинений, и с каждым днём этот поток всё усиливался и усиливался. Но все понимали, что злой волшебник срывает на них своё раздражение лишь потому, что, прежде всего, злится на самого себя, и поэтому не обижались на его выходки и словесные выпады. Все прекрасно знали - только он способен победить болезнь. Эта победа стала для злого волшебника делом чести. Он работал круглые сутки напролёт, забывая даже побриться, так что очень скоро врачи и сёстры госпиталя за глаза стали называть его 'Красной бородой'.
  - Красной?
  - Это из-за политики, тебе ещё рано интересоваться ею. Наконец, на десятый день, после бесчисленных исследований и экспериментов, злой волшебник добился долгожданного результата. Оставалось лишь сделать последний шаг. Облачившись в чёрное одеяние, злой волшебник в полном одиночестве громогласно произнёс страшные слова ужасного заклинания и смешал в нужной пропорции магические зелья и эликсиры. Зловещий, леденящий душу хохот возвестил о триумфе новоявленного целителя. Да, полученное им вещество убивало. Убивало и, тем самым, дарило жизнь. А значит, кое-кто не зря прожил на этом свете. Эпидемия была остановлена. Болезнь была побеждена. И злой волшебник с чистым сердцем вернулся к своему зловещему плану. Летело время, дни складывались в недели и месяцы, и работа уже подходила к концу, когда злой волшебник решил на всякий случай прибегнуть к магии предсказания, чтобы убедиться, что его замыслу ничто не угрожает. Однако заглянув в будущее, злой волшебник сильно забеспокоился. Нет, его плану ничего не угрожало. Но вот жизни одной девушки, которая жила неподалёку от злого волшебника и относилась к нему с трогательной доверчивостью и наивным восхищением, грозила серьёзная опасность. И опасность эта исходила от очень страшного, безжалостного и необычайно могущественного существа.
  И тут Раймунд фон Вейхс обнаружил, что его дочь крепко спит. Да, маленькая Альбертина заснула с чистой совестью, ибо сказку ей рассказали, безусловно, хорошую, потому что в ней были и драка, и, что намного важнее, госпиталь. И этот самый госпиталь, точно так же как и драка, позволяли её отцу предвидеть будущее маленькой Альбертины безо всякой магии предсказаний. Будущее это было ясным и предопределённым, и, возможно поэтому, ничуть не смущало прославленного мастера меча. Но это - уже совсем иная история.
  
   Беда приходит в лунную ночь.
  
  Мягкий голубоватый свет заливал просторный зал, позволяя прекрасно рассмотреть изготовившихся к бою людей. Своим одеянием, равно как и оружием, они разительно отличались друг от друга, словно этим различием пытались убедить мир в том, что между ними нет ничего общего. Одежда первого из бойцов - высокого, крепкого мужчины - своей расцветкой вызвала бы немалое удивление, и даже шок у любого приверженца классически - строгих, неброских тонов. Состояла она из красных штанов и лёгкой куртки, поверх которой была надета ещё одна куртка золотистого цвета - пусть и без рукавов, но зато с широкими, стоячими плечами, благодаря которым, она напоминала перевёрнутую пирамиду. Ноги и руки мужчины украшали золотистые гетры и нарукавники. Нижнюю часть лица скрывала красная маска, голову покрывал красный капюшон, поверх которого была повязана широкая жёлтая лента, украшенная загадочной надписью 'NECRO' и разбивавшим её на две неравные части оскалившимся лигром. В правой руке красно-жёлтый воин сжимал изогнутый меч, на его широком клинке отчётливо виднелись вытравленные узоры и письмена, чей истинный смысл, вероятно, до конца понимал лишь сам владелец оружия. Не из-за них ли для поединка он выбрал именно этот меч?
  Второй из бойцов ростом не уступал противнику, но о его телосложении и внешности ничего определённого сказать было нельзя. Очертания фигуры полностью терялись в складках просторной чёрной одежды, словно сама тьма обволакивала незнакомца с головы до ног. Уж не являлся ли таинственный воин её прямым порождением? Не потому ли его лицо закрывала маска, выплавленная из чёрного матового стекла - непроницаемая для света, без отверстий для дыхания и глаз, как будто составлявшая единое целое с воротником и поднятым капюшоном. Казалось, ни один, даже самый острый и пытливый взор не пробьётся сквозь эту абсолютную черноту, но сама чернота поглотит всякого, кому не посчастливится заглянуть в неё. Первозданный мрак и безжизненная пустота - вот чем щедро делилась маска с окружающим миром. Было в этом что-то запредельно жуткое и омерзительное. Безликость воина тьмы страшила гораздо больше, чем его оружие - парные короткие мечи с узким прямым клинком и особой гардой, позволяющей поймать вражеский клинок, а затем обезоружить соперника резким поворотом кисти. Впрочем, в изумрудных глазах красно-жёлтого воина не проглядывалось и намёка на испуг. Скорее наоборот - лигр так и рвался в бой, с нетерпением ожидая условленного сигнала.
  Безликий коротко кивнул. Повторять приглашение дважды ему не пришлось. Небрежно кивнув в ответ, его противник сразу же устремился в атаку. Столь непохожие клинки скрестились.
  Зеленоглазый воин действовал смело, решительно. Не зря, не зря на его головной повязке красовался свирепый лигр. В резких ударах и жёстких блоках, молниеносных выпадах и быстрых уходах - во всех его движениях проявлялось поразительное сходство с этим могучим и опасным хищником. Словно гигантская кошка и в самом деле вселилась в тело красно-жёлтого воителя, и теперь её чудовищная взрывная сила и неукротимая ярость сметут всякого, кто встанет у него на пути. Не убоявшись безликой тьмы, отважный зверь пытался поразить её в самое сердце. И тьма, ничуть не смутившись, приняла дерзкий вызов.
  Скрывался ли под чёрным одеянием и маской человек? Страшное подозрение закралось бы в душу любого, кто увидел, как сражается безликий. Было в его математически выверенных движениях, в самой их манере, темпе и ритме что-то нечеловеческое, неприятное, отталкивающее. Возникало это мерзкое ощущение вероятно оттого, что за невероятной пластикой воина тьмы слишком очевидно виделся холодный, жестокий ум, который с помощью сложных формул и расчётов когда-то определил самый эффективный метод убийства и теперь неуклонно следовал ему. И обладатель столь блестящего, но безжалостного ума берёт оружие лишь с единственной целью - убивать. Возможно, поэтому удивительная гибкость безликого рождала в воображении образ огромной ядовитой змеи, которой для победы требуется всего один смертоносный укус. И в самом деле - воин тьмы предпочитал не рубить, а колоть, не отражать, а уклоняться, и самое главное - не беспрерывно нападать, а терпеливо выжидать идеального момента для решающей атаки. Именно так ведёт себя в схватке с опасным противником хладнокровная рептилия - символ истинной мудрости и бесконечности вселенной.
  Поединок продолжался. Клинки со свистом рассекали воздух, со звоном сталкивались друг с другом, но добраться до живой плоти им по-прежнему не удавалось. И так же по-прежнему бойцы следовали выбранному стилю и манере боя. Зеленоглазый беспрерывно атаковал, не выказывая ни намёка на усталость, безликий искусно защищался, иногда отвечая молниеносными опаснейшими выпадами, которые, впрочем, отражались красно-жёлтым лигром с величайшим искусством. Ни один из противников не допускал роковой ошибки.
  Мечи скрестились в очередной раз. Вновь безликий попытался поймать гардой вражеский клинок и вновь зеленоглазый не дал ему исполнить коварный приём. Безликий пустил в ход второй из мечей, его остриё устремилось прямо в сердце красно-жёлтому воину, но зеленоглазый опять проявил чудеса быстроты и увёртливости. С кошачьей грацией и ловкостью он выполнил двойное сальто, разорвал дистанцию и замер в боевой стойке, готовый продолжить поединок. Но в этот миг безликий опустил оружие.
   - Отлично, мсье Лесновский, - прошелестело под маской, - сражаться с вами - настоящее удовольствие.
   - Вы честно выполняете ваши обещания, мсье Авёгль, - невозмутимо ответил красно-жёлтый воин, припуская маску, - а добродетель всегда ожидает награда. Скоро всё завершится, - задумчиво добавил он, - и каждый получит то, что заслужил.
   - Позвольте поинтересоваться, мсье Лесновский, - снова прошипел безликий, - вам действительно так нужен этот титул? Что значат для вас эти слова - виконт Брэкли?
   - Да, мсье Авёгль,- подтвердил зеленоглазый лигр, - я очень хочу, чтобы ко мне обращались именно так. И уверяю вас, я добьюсь своего.
   - Вопрос уважения? - в шипении Авёгля послышалось лёгкое любопытство.
   - Скорее самоуважения, - уточнил Лесновский, - кроме того, я обожаю создавать прецеденты.
   - Что же, - ответ Лесновского похоже удовлетворил безликого, - это ваше право. И хотя меня уже здесь не будет, я пожелаю вам удачи в вашей маленькой авантюре.
   - Вы поможете мне гораздо большим, чем дружеским напутствием,- ироничная усмешка скользнула по губам зеленоглазого лигра.
   - Каким же образом? - с некоторым недоумением спросил Авёгль, - а, моими уроками?
   - Ими, разумеется, тоже, - согласился Лесновский, - но главным образом, вашим дерзким путешествием в самое сердце тьмы.
   - Я не планирую возвращаться, - возразил безликий, - во всяком случае, в ближайшие лет сто.
   - Этого от вас никто и не требует, мсье Авёгль, - пожал плечами красно-жёлтый воин, - вы уйдёте, а кто-то придёт в этот мир. Диалектика. Вы меня понимаете?
   - Вы полагаете, проход не закроется за мной? - видимо, перешёл сразу к сути Авёгль.
   - Ну, учитывая, каким самопальным методом мы его проделаем, - усмехнулся Лесновский, - и если вспомнить некоторые интересные особенности Пещеры и Заповедника. Да, я рассчитываю именно на это, - утвердительно кивнул лигр, - не забывайте, мы прорываемся не в какой-нибудь кошмар Восьмикружья. Вам откроется настоящий ад. Девятый круг. Легендарный Хёлльмунд.
  - Но разве его властители не...
   - Хотите знать моё мнение, мсье Авёгль, - перебил безликого Лесновский, - так вот, я убеждён, что кое-кто в Хёлльмунде с нетерпением ожидает нашего с вами успеха. Понятия не имею, зачем им это понадобилось, вероятно, и там, среди владык, не наблюдается единства, но не сомневаюсь - та рукопись попала к вам далеко не случайно.
  - Какой-то особо хитроумный замысел? - то ли всерьёз, то ли с иронией произнёс безликий - непроницаемая маска, похоже, скрывала даже его эмоции, - зачем?
   - У вас есть блестящий шанс лично выяснить это, - улыбнулся лигр, - вы же уверены, что докопаетесь до правды? Вы уходите, я остаюсь. Надеюсь, мы оба не прогадаем.
   - Допустим, вы правы, - спокойно продолжил Авёгль, - но ведь проход откроется в мире сервов.
   - Этот мир слишком приземлён, чтобы заинтересовать высших, - с пренебрежением процедил Лесновский, - материю здесь ценят гораздо выше духа. А обитателям Хёлльмунда нужна именно энергия душ. Они обязательно придут за ней в мир Чёрной Луны. Они непременно посетят фрайгеррат Кречетово. И там их встречу я и мои парни. Благодаря вам, мсье Авёгль, у нас это получится гораздо лучше, чем у ополчения и дружины. Когда чистокровные осознают это - я выдвину моё условие.
   - А если обвинят именно вас?
   - Это окажется бессмысленной тратой драгоценного времени. Заверяю вас, когда надо, королева, фрайгерры и берегини умеют ценить жизни соплеменников. Они поймут, что есть меньшее из зол. А магические клятвы и обещания - нерушимы. И что плохого в том, что у людичей-венедов появится ещё один герой?
   - Вам не жаль этих? - безликий небрежно кивнул, очевидно, указывая на кого-то вне зала.
  - И этот вопрос задаёте мне вы? - засмеялся Лесновский.
   - Я покину этот мир, - пожал плечами Авёгль, - он чужд мне, и судьба его жителей мне глубоко безразлична. Но вы, мсье Лесновский...
   - До сервов мне нет никакого дела, - в свою очередь пожал плечами зеленоглазый лигр, - для них мы - злейшие и первейшие враги. Чистокровные считаются с местными законами и моралью. Мы себе подобной роскоши позволить не можем. Боюсь, мсье Лесновский, что мир сервов, впрочем, как и мир Чёрной Луны, пока чужд нам не меньше, чем вам.
  - А как насчёт тех, кто столь искренне доверяет вам и считает своим покровителем?
   - Их я буду защищать, - ответил Лесновский тоном, дававшим понять, что словами он разбрасываться не привык.
   - Кстати, разве вы не потребуете изменить их статус? - поинтересовался Авёгль, - не находите, что случай самый что ни на есть подходящий? Как там говорится - в борьбе обрести справедливость и честь.
   - Я искренне посоветую моим сторонникам, как можно подальше держаться от этой борьбы, - очень спокойно ответил Лесновский, - ничего кроме новых бед она им не принесёт. Увы, среди нас слишком мало по-настоящему сильных магов, чтобы надеяться на успех.
   - Значит, в выигрыше останетесь только вы? - показалось, что безликий посмотрел лигру прямо в глаза.
   - Во все времена выигрывали только сильнейшие, - не опустил взора Лесновский.
   - Ну, хорошо, - кивнул Авёгль, - а что насчёт ваших чистокровных сестёр?
   - Как вы сами сказали - они мои сёстры, - усмехнулся лигр, - если честно, именно через Леславу я собирался выйти на королеву и фрайгерра. Посредник ведь всегда получает свою долю от сделки, не так ли?
   - Резано, - согласился Авёгль, - вижу, у вас есть ответ на любой мой вопрос. И всё-таки, ответьте на последний из них. Почему вы мне всё это рассказываете?
   - Ну, мы же доверяем, друг другу не так ли? - рассмеялся лигр, оскалив зубы, - вы любознательны, я нет. Говорят, некоторые различия только сближают.
   - Скажите, мсье Лесновский, у вас есть друзья? - почему-то не сдержал слова безликий.
   - Кого вы имеете в виду, тех, кому помогаю я, или тех, кто, возможно, придёт на помощь мне? - вскинул бровь красно-жёлтый воин.
   - А это разные люди?
   - По-видимому, да, - задумчиво произнёс лигр и вдруг насторожился, - вы чувствуете, сюда кто-то идёт. Вам лучше поскорее покинуть этот зал, мсье Авёгль.
   - Согласен, - коротко кивнул безликий.
  И в зале беззвучно закружился вихрь портала. Не изумрудно-зелёный, не тёмно-синий, не дымчато-белый - чёрный портал, созданный магией, запрещённой во всех уголках мира Чёрной Луны. Не проронив на прощание ни слова, безликий воин, молча, скрылся в нём.
  И тотчас же в дверь зала постучали. Постучали громко, настойчиво, как стучат, когда спешат сообщить тревожную весть.
   - Да? - звучно спросил Лесновский.
   - Мстислав Бориславович! - взволнованно раздалось за дверью, - откройте, пожалуйста!
   - Минутку, - ответил лигр и на мгновение пропал из вида. Спустя секунду он вновь появился в зале прямо из воздуха, но уже не в красно-жёлтом одеянии, а в традиционной белой куртке и широких чёрных штанах, - входите!
   Дверь распахнулась, и в зал буквально ворвался могучий светловолосый мужчина средних лет. Его зелёные глаза с отчаянием посмотрели на Лесновского.
   - Мстислав Бориславович, - тяжело дыша, произнёс богатырь, - беда! Дочку Людмилы Владу убили!
   - Как убили? Когда?- хищно ощерился Лесновский.
   - Магией, - выдохнул богатырь, - и часа, наверное, не прошло.
   - Магией? Уверены? - недобро прищурился лигр.
   - Вам лучше самим посмотреть, - сокрушённо покачал головой богатырь.
   - Значит так, Доброслав Градимирович, прежде всего, успокойтесь. Мы сейчас же отправляемся, где произошло убийство?
  - В её школе, Мстислав Бориславович. Там сейчас полиция сервов орудует.
  - Неважно, - мрачно произнёс Лесновский, - она нам не помеха. Подождите, я переоденусь.
  Отсутствовал он не долго. Уже через несколько минут Мстислав, одетый в дорогой светло-серый костюм, вновь присоединился к пожилому атлету.
  - Ну что, Доброслав Градимирович, поспешим на место злодеяния, - вздохнул Лесновский.
  И в зале ослепительной вспышкой вспыхнул изумрудно-зелёный портал. Мужчины скрылись в нём, и голубоватое сияние освещало теперь лишь пустоту, радуясь, что ей милостиво позволили соперничать с недобрым светом кровавой луны. Оно верило, что несёт покой и безопасность и искренне удивлялось, почему люди не пожелали воспользоваться её покровительством. Над их странным поведением ей предстояло продумать всю оставшуюся ночь.
  
   Глава 4. Встреча.
  
  Секретный научный комплекс, в специальной лаборатории которого я и де Лотье проводили наши исследования, находился на территории старого, давным-давно заброшенного металлургического завода, расположенного на самой окраине столицы Изумрудного королевства. Для меня до сих пор остаётся неразрешимой загадкой кто и, главное, зачем вообще построил его. К магии он не имел ни малейшего отношения, а если учитывать нашу врождённую неприязнь ко всем индустриальным объектам... помните, с каким содроганием я говорила о промзоне в Городе сервов? Уверяю вас, это не моя личная фобия. Мы, людичи-венеды, - дети природы и, как все дети, совершенно искренне и даже несколько наивно восхищаемся её бесценными сокровищами, бережно хранимые нами на протяжении многих поколений. Зелёными лесами, под таинственной сенью которых живут жизнью полной тревог и опасностей их многочисленные обитатели - от трудолюбивых муравьёв и забавных жуков до свирепых волков и грозных медведей. Цветущими лугами, чей опьяняющий аромат заставляет забыть о мирской суете и жалкой толчее, царящей в 'цивилизованном', 'культурном' мире. Прозрачными родниками, чьё мелодичное журчание, лаская слух, открывает нам секреты настоящего счастья и подлинной любви. Хорошо, скажу прямо, этот завод, как нечто девственной природе, безусловно, чуждое и даже нескрываемо-враждебное, вызывал у меня какое-то странное ощущение внутренней неуверенности и первобытного, логически не объяснимого, иррационального страха, точнее не страха, а желания держаться от него как можно подальше. Это желание возникало у меня всякий раз, когда я прибывала на объект. Я ничего не могла с собой поделать. Забавно, что сервы наших настроений не разделяют. Наоборот, они гордятся своей промышленностью, полагая, что именно её развитость подчёркивает их привилегированное положение и делает царями природы. Можно сказать, для них завод - дом родной. И чем он крупней, тем лучше. В общем, не стану углубляться в дебри их психологии, только знаете, меня иногда посещала совершенно дикая мысль, что этот металлургический гигант был построен сервами в их мире, а уж затем, непонятно кем, нами или ими, переправлен сюда, в Эринию - мир Чёрной Луны. В тот роковой день я ответила на вопрос, не дававший мне покоя все предшествующие годы. Я, наконец, постигла замысел неведомых строителей. Они были провидцами. Они предвидели всё - и появление в одном из цехов их мрачного детища зловещей плиты, и мою неизбежную встречу с безжалостным Скитальцем. Что же - более подходящего места для предстоящего свидания было не найти.
  Я поймала себя на мысли, что впервые, очутившись здесь, не испытываю смутной тревоги и желания как можно скорее покинуть исследовательский комплекс. Хотя нет, нечто подобное я ощутила в ту ночь, когда разбудила плиту. Если бы я знала - остановилась бы? Или всё-таки посмела? Нет, забудь, прошлого не изменить, а терзания нечистой совести - не лучшие помощники в ситуации, которая возникнет с минуты на минуту. Я одна. Весь персонал объекта покинул его по моему приказу. Мне никто не помешает. Приступай же...
  Итак, Скиталец прибыл в мой мир по зову плиты. Почему же он всё ещё не нашёл её? Да потому, что плита больше никаких сигналов не подавала. Вернее не она, а я. В моей голове разрозненные элементы головоломки сложились в единую картину. Неделю назад в ходе очередного эксперимента я 'включила' плиту Гадеса. Её активность, пока непонятным мне образом, засёк пришелец. Итогом этого и стал его дерзкий рейд. Но отчаянного рейдера сразу начинает преследовать де Монтиньи. С какой целью? Мирославу ничего не было известно о моей находке, за это я могла поручиться чем угодно. Импульс, вызванный моими заклинаниями, он также не почувствовал, в противном случае его визит на объект последовал бы незамедлительно. И всё же, его действия говорили сами за себя. Кудесника появление пришельца врасплох не застало, и отреагировал он на чрезвычайную ситуацию весьма оперативно. Почему? Уж не потому ли, что это было далеко не первое посещение нашего мира теми, кто владел тайной плиты Гадеса? Ведь де Монтиньи намного старше меня. Вот оно - недостающее звено. Кто-то из партнёров или друзей пришельца уже побывал в мире Чёрной Луны. И, скорее всего, назад не вернулся. Вероятно, пришелец решил, что плиту активизировал именно он. И поспешил на зов. Сейчас он ожидает повторного сигнала. Что же, он его получит. Ведь теперь это в наших общих интересах. Если я проиграю и погибну, то кровью смою вину за смерть девчонок Ратиславы. Если же Покровитель проявит благосклонность и дарует победу мне, что же... некромантия и некроманты находятся вне закона. Пора.
  На этот раз я не испытывала никакого волнения. Я заставлю ещё раз пробудиться творение всесильных Создателей, и пришелец безо всякого труда определит её местоположение. Порукой тому служило само его появление в столице. Если, находясь, Джесс знает где, он со столь потрясающей точностью вычислил местонахождение плиты, то сейчас, будучи от неё всего в нескольких милях, он уж точно не ошибётся. Он придёт. Обязательно придёт.
  'Именем того, кто встал между сильным и слабыми, победителем и побеждёнными, гонителем и преследуемыми. Именем того, кто не признал Воздаяния и воспротивился Великому мщению. Именем того, кто не убоялся Гнева Господня, но принял его на себя. Именем того, кто пожертвовал собой ради спасения других. Именем, несущим свет, но олицетворяющим Тьму. Именем Покровителя заклинаю...'
  Сами по себе слова мало что значат. В устах недоучки, дилетанта или невежды любое заклинание, даже самое мощное, превращается в безобиднейшую, а зачастую и просто нелепейшую декламацию, которая лишь позабавит или насмешит взыскательного слушателя. Некоторые маги в процессе преподавания требуют от своих учеников, что называется 'почувствовать слово' и заставляют будущих волшебников и чародеек часами упражняться в искусстве дикции и выразительного чтения, но, на мой взгляд, эти занятия - пустая трата времени и сил. Магия - это магия, а риторика - это риторика, и нечего смешивать эти две почтенные дисциплины. Среди наших политиков-мужчин найдётся немало искусных ораторов, способных в диспуте заткнуть за пояс кого угодно из колдуний или ведуний, да только по-настоящему стоящих магов среди них днём с огнём не найти. Истинное колдовство не нуждается в дешёвых эффектах. На самом деле всё очень просто. Что есть слово? Звучание мысли. Что есть мысль? Работа разума. В чём её смысл? В подчинении мира. В чём залог его успеха? В решимости и упорстве. Так что есть заклинание? Триумф воли. Исчерпывающий ответ.
  ' ... перед проникшей в сокровенные тайны небытия, перед обретшей власть над вселяющей ужас стихией, перед верной служительницей великих Создателей - склонись и яви свою мощь. Такова моя воля, и да исполни её' - последние слова еле слышно, почти беззвучно слетели с моих уст. Та, к кому они обращены, их услышит. Нет нужды понапрасну сотрясать воздух. Началось.
  Нет, пол не задрожал у меня под ногами, плиту не окутали густые клубы едкого чёрного дыма, а языки бушующего пламени не окружили меня огненным кольцом. Про ослепительное сверкание молний и говорить не приходится. Не ударила ни одна. Да, происходящее в лаборатории совершенно не соответствовало расхожим представлениям о волшебстве и колдовских обрядах. Но не спешите обвинять меня в неуважении к чародейским традициям. Ведь некромантия не имеет ничего общего с магией стихий.
  Холодное спокойствие и совершенная невозмутимость, граничившие с полной отрешённостью сознания от всего суетного и мелкого, позволили мне взглянуть на себя как бы со стороны, и это необычное состояние духа, столь любимое многими мастерами воинских искусств, придало всем моим чувствам и мыслям какую-то особую чёткость, ясность и глубину. Теперь я могла не только с поразительной точностью определить характер воздействия, оказываемого на меня чёрным монолитом, но и отважиться на гораздо более дерзкий шаг - попытаться постичь саму её природу и скрытую суть. С чем же соприкоснулись моё тело и разум? Что в действительности ощущаю я? Ну же, смелее. Настал момент истины.
  И опять я вынуждена начать мой рассказ со слова 'нет'. Нет, на меня не обрушился мощный всесокрушающий поток энергии смерти, чей мёртвенный, пронизывающий холод я ощутила бы всей кожей. Не захлестнула меня волна смертельного ужаса и чудовищной боли, не накрыла всю с головой, не заставила в страхе опуститься на колени. Не пронзили мои мышцы и внутренности одновременно тысячи, пропитанных опаснейшим ядом, острейших игл. И мои кости вовсе не возжелали сорвать с себя мою плоть, дабы превратить меня в безвольную и бесчувственную нежить. В общем, ровным счётом ничего из того, что в косных обывательских мозгах прочно ассоциируется с некромантией, не произошло. У плиты, как выяснилось в последствие, оказались свои представления о магии смерти.
  Больше всего это походило на медленное вхождение в тихо текущую летнюю реку. Исходившая от плиты энергия была, подобна струившейся воде, что мягко и нежно ласкает кожу и приятно охлаждает в жаркий полдень утомлённое невыносимым зноем тело. В ней совершенно не чувствовалось ни жёсткости, ни грубости, ни агрессии, наоборот, соприкосновение с ней порождало ощущение душевного успокоения и необычайной радости. Я вдруг отчётливо представила, как легко ступаю по мягкому речному дну, с каждым шагом приближаясь к абсолютной свободе от оставшихся на берегу волнений и тревог. Вот сделан последний из них, теперь, сильно оттолкнувшись от дна, отдайся полностью реке, плыви по течению, смеясь и наслаждаясь беззаботной жизнью. Вслед за погружением наступает очищение. Мне неожиданно захотелось сбросить одежду и скинуть обувь. Встать на плиту босыми ногами, ощутить её прохладу, а затем лечь, прикоснувшись к её гладкой поверхности животом и грудью, заключив в объятия, слившись в единое целое. Абсолютная нагота. Ведь это так естественно. Стоп.
  Всё-таки хорошо наблюдать за собой со стороны. Всё происходящее сразу же предстаёт в истинном свете. Ведь ты изучаешь меня, верно? Тогда, в первый раз, осторожно, даже с некоторым подозрением, а вот сейчас - с видимым интересом и явным любопытством. Клянусь чем угодно, ты с нетерпением ожидала моего повторного визита. И знаешь, меня почему-то не покидает ощущение, что моя одежда ничего не скрывает от твоего незримого, пристального взора. Честно говоря, я чувствую себя несколько неуютно. Но мы ведь обе уже взрослые, не так ли? Что же, похоже, ты действительно обладаешь и разумом и сознанием. Чего же ты хочешь от меня? Может, намекнёшь? Ты читаешь мысли?
  И в этот самый миг перед моим внутренним взором отчётливо предстало следующее видение.
  В центре огромного зала, чьи голые серые стены, равно, как и выложенный мощными каменными плитами пол, производили довольно гнетущее впечатление, на высоком и широком помосте, слабо освещённом четырьмя установленными по его углам высокими светильниками, горевших соответственно кроваво-красным, золотисто-жёлтым, ядовито-зелёным и холодно-циановым огнями, лежала, уже ставшая столь близкой моему сердцу, плита Гадеса. Из-за царившего в зале полусумрака, что-либо за пределами помоста разглядеть было очень сложно, но мне всё-таки удалось различить смутные очертания нескольких человеческих фигур, одетых в тёмные плащи и обращённых лицами к плите. На ней же стояла на коленях полностью обнажённая темноволосая женщина необычайно дивной красоты, чей плоский мускулистый живот был весь исчерчен какими-то непонятными узорами и изящными письменами на незнакомом мне языке. В изумрудно-зелёных глазах красотки явственно читались необычайное возбуждение и необъяснимый восторг, её алые губы, обнажая ряд безукоризненной белизны ровных зубов, безмолвно шевелились, очевидно, произнося какое-то заклинание. Я успела ещё с некоторой завистью оценить безупречно сложенную фигуру колдуньи, прежде чем последние слова не слетели всё так же беззвучно с её прекрасных уст. Тут же пламя всех четырёх светильников разом ударило вверх, отбрасывая разноцветные отсветы на плиту и тело волшебницы. На помост поднялся один из стоявших вокруг него людей и с почтительным поклоном поднёс нагой красавице прямой обоюдоострый кинжал. Предназначался он, судя по его роскошной рукояти и гарде, скорее не для боя, а как раз для совершения ритуальных церемоний или жертвоприношений. То, что произошло далее, повергло бы в шок многих, а у самых чувствительных вызвало бы даже обморок. Но у меня с нервами всё было в полном порядке, на войне повидать пришлось всякое, поэтому взгляда я в ужасе не отвела и потому увидела, как колдунья, взяв кинжал обеими руками и повернув его клинком вниз, всё с тем же выражением экзальтированного восторга на лице медленно, я бы даже сказала с какой-то неспешной торжественностью, вспорола себе живот вертикальным разрезом от лобка чуть ли не до самой груди, а затем, отбросив окровавленное оружие, вывалила или точнее выплеснула с потоком крови кишки на гладкую поверхность чёрного монолита. Боли при совершении этой, с позволения сказать, процедуры она явно не испытывала, похоже перед церемонией колдунья выпила сильнодействующее обезболивающее зелье, которое, если и не полностью дурманило разум, то уж во всяком случае заставляло совсем по иному воспринимать окружающую реальность. Как только кишки женщины коснулись плиты, последняя словно бы ожила. По её поверхности пошла мелкая рябь, и мне показалось, что из твёрдого камня плита превратилась в какую-то желеобразную трясущуюся массу, с жадностью поглощающую принесённый ей 'дар'. Я видела, как пробудившаяся плита впитывала кровь, уходившую куда-то в её глубь. Как тончайшая плёнка над клокочущей чёрной жижей стремительно обволакивает вывалившиеся внутренности, словно готовясь высосать из них все жизненные соки. А ещё я видела безумную радость в зелёных глазах темноволосой красотки и отчётливо услышала её торжествующий смех. Видение исчезло.
  'Вот это - настоящая некромантия' - пронеслось у меня в голове. Собственно говоря, смысл кровавого ритуала был для меня понятен и вполне очевиден. Как известно, центр сосредоточения магической энергии у женщин-колдуний находится чуть ниже пупка. Кишечник же все учёные-маги давно называют 'третьим мозгом' - по концентрации нервных клеток и окончаний он чуть ли не превосходит головной мозг. Неудивительно, что наши предки в своих древних верованиях помещали душу женщины-венеды в её живот. Поэтому, если принять за истину версию, что создателями плиты Гадеса являлись властители Хёлльмунда, можно сделать вывод, что нагая красавица, вспоров себе живот и выпустив кишки, добровольно отдала свою душу Покровителю и его любимцам. Интересно, что она рассчитывала получить взамен? Привилегированное положение там, в его владениях? Жаль, что её дальнейшая судьба останется для меня покрытой мраком.
  Так ты этого добиваешься от меня?
  'Я знала, что все плиты - извращенцы. Пнуть её ногой, что ли?'
  Закончить размышления я не успела. Почувствовала, как сзади меня открывается портал. Чужой, не созданный магией Изумруда. Я медленно обернулась. Что же, рада, что мои расчёты и ожидания оправдались в полной мере. Вот мы и встретились, Скиталец...
   Хёлльмунд.
  
  Театральная сцена. Поверьте, многие отдали бы что угодно за право хоть раз очутиться на ней, дабы поразить вдохновенной игрой искушённых и взыскательных зрителей. Но, увы, для подавляющего большинства из них это навсегда останется призрачной мечтой. Так что четырём белокурым девушкам, чьи фигуры отличаются безукоризненным сложением, а наряды излишней откровенностью, действительно есть чем гордиться. И пусть это чувство слишком явно читается на их красивых лицах, пусть изумрудного оттенка глаза светятся самовлюблённым и эгоистичным восторгом - представьте себя на их месте. Признайтесь откровенно - разве вы бы вели себя иначе? Так проявите же великодушие и будьте снисходительны к счастливицам, одарённым благосклонностью капризной фортуны. Что ни говори, а её улыбку нужно заслужить.
  Да, хотелось бы сразу предостеречь вас от роковой ошибки, которую вы, в силу неопытности, легкомыслия или пристрастия к поверхностным суждениям, вполне способны допустить. Меньше всего об истинном значении этой сцены следует судить по её размерам. Хотя бы потому, что споры по этому вопросу в определённых кругах не смолкают до сих пор. Одни поражаются её колоссальной величиной, делясь, в свою очередь, на две почти равные партии, первая из которых искренне восторгается грандиозностью храма искусства, а вторая довольно скептически относится к слишком явным, по их мнению, признакам нездоровой гигантомании, отчётливо проявившихся при его строительстве. Признаки эти, на их взгляд, скорее свидетельствуют о незрелости, и даже неразвитости художественного вкуса, чем о тонком и глубоком понимании изящества и красоты.
  Впрочем, есть и другие. Те, кто упорно держатся мнения, будто размер сцены, в принципе, не так уж и велик, а потому разногласия в стане их принципиальных оппонентов, по большому счёту, не стоят выеденного яйца.
  И каждая из сторон упрямо гнёт свою линию, с яростным пылом отстаивая свои позиции, не желая и слышать о достижении какого-либо мало-мальски приемлемого компромисса.
  Конечно, никто не отнимает у любознательного читателя, поборника и неутомимого искателя абсолютной истины, права самому решить этот спор, лично измерив с рулеткой в руках длину и ширину предмета столь бурных дискуссий. Но неужели мы опустимся до такого примитивного способа? Кроме того, положа руку на сердце, согласитесь, что нет ничего лживей в этом обманчивом мире, чем точные цифры. Доверять им бездумно и безоглядно всегда считалось верхом неразумности. Как уже говорилось, не обращайте внимания на размер сцены. Поверьте, многое удивит вас гораздо сильней.
  Например, освещение. Холодный, безжизненный свет многочисленных софитов щедро заливает сцену потоком тусклых лучей, непроизвольно рождая в голове чуткого и тонкого зрителя мысль о мёртвом сиянии Луны и о тысячелетиями несущемуся во Вселенной прощальном свете давно потухших звёзд. А эта мысль неизбежно тянет за собой и остальные - о неизбежном триумфе смерти, о вечном господстве небытия и необузданного первозданного хаоса, о мимолётности и суетности нашего бессмысленного существования, слишком схожего в своей краткости с тем мигом, пока горит спичка, так и не сумевшая или не успевшая зажёчь ни костра, ни факела, ни даже жалкой лучины. И вот уже сжимает сердце зрителя мёртвой хваткой безысходная тоска, и поселяются в его душе тихая печаль и задумчивая грусть. И тогда, впавшая в меланхолию и, что гораздо важнее, настроившаяся на философский лад публика становится лёгкой добычей тех, кто давно мечтал завладеть её помыслами и чувствами. На сцене ничего не происходит просто так.
  И, наверняка, найдётся разумное объяснение тому, что ни один, даже самый слабенький и тоненький лучик не осмеливается пересечь её границы. Всё окружающее сцену пространство погружено в кромешный, непроглядный мрак. Абсолютная, совершенно неприличная в своей черноте тьма царит здесь, и самому острому взору не под силу пробиться сквозь её плотный, пугающий своей непроницаемостью покров. Сто шагов, десять, один - расстояние не имеет никакого значения, ибо результат в любом случае останется неизменным. Что скрывает тьма, кто скрывается во мраке - бессмысленно ждать ответа на этот вопрос. До конца представления это останется неразрешимой загадкой, тайной, которая как раз любит подобные места. А там где появляется тайна, всегда властвует тишина. Мёртвая тишина. А потому - обратите всё ваше внимание на сцену. На сцену, на сцену! Там свет, там звук, там сама жизнь. В конце концов, на ней стоят четыре прелестные девушки, похоже уже заждавшиеся момента, когда им подадут условный знак. Неужели их красота не привлекает вас? Неужели не притягивает, словно магнитом, ваш взор...
  - Внимание! Начинаем. Раз-два-три!
  Нас прерывают самым бесцеремонным образом. Кто отдал эту, вырвавшуюся из глубины густого мрака, команду? Неужели сам главный постановщик? Скорее всего, слишком уж уверен этот голос для какого-то помощника или ассистента. Его обладатель явно не привык к возражениям и, похоже, даже мысли не допускает, что кто-то осмелится противоречить ему, равно как и оспорить его замысел. Что же, давайте проверим, действительно ли последний так глубок и гениален, как, безусловно, кажется его автору? Довольно слов. Доверимся нашим чувствам. Шоу начинается.
  Порохом вспыхивает в царившем доселе безмолвии бесшабашно-озорная мелодия. Ослепительной молнией разрывает обволакивающую липкую тишину совершенно несерьёзная музыка, настраивая слушателя на беспечный и беззаботный лад. Зритель, наслаждайся весело танцующими под ритмы диско красивыми девушками и не старайся особо вникнуть в смысл песни, что звучит из их уст. Право слово, когда текст играл главную роль в успехе того или иного хита? Впрочем, если вы настаиваете...
  
  Мир анимэ пленяет нас
  Мы любим красоту
  И ценим внешний блеск её
  Сильней чем доброту.
  
  В своих улыбках озорных
  Таим мы сладкий яд
  Коварных планов черноту
  Скрывает нежный взгляд.
  
  Прелестные черты лица
  Спасение для нас.
  Ведь искусителю никто
  Не в силах дать отказ.
  
  Здесь в мире сумрачных теней
  Живём одной мечтой
  Стремимся окружить себя
  Волшебной красотой.
  
  Инферно тот, каков он есть
  Отличный от других
  Здесь анимэ царит закон
  В отсутствие иных!
  
  История наша совсем не нова
  С сюжетом, затёртым до дыр
  Всё те же вопросы, всё те же слова
  Всё тот же безжалостный мир.
  
  Где снова за жизнь не дадут и гроша
  И щедро заплатят за смерть.
  Но зависть и злобу отвергнет душа
  Пронзивши греховную твердь.
  
  Опять героине бороться с судьбой
  Совсем не за свой интерес.
  Меж сильным и слабым гранитной стеной
  Вставая по зову небес.
  
  И совести голос разрушит покой
  Изгнанницы в чуждом краю
  Спасая ребёнка, рискует собой
  Волнуя родную семью.
  
  Кому-то придётся решить для себя
  Важнее что - дружба иль честь.
  Цинизма и чёрствости треснет броня
  И сердцу откроется Весть.
  
  Вы вряд ли услышите ясный ответ
  На то, что волнует всех вас
  Но выполнить первый искусства завет
  Клянёмся, так слушайте нас.
  
  Словно в насмешку над обещанием, столь торжественно озвученным со сцены, сразу же после последних слов музыка смолкает. Правда всего лишь для того, чтобы спустя какой-то миг взорвать наступившую тишину на первый взгляд совершенно неуместной и даже, скажем прямо, вульгарной мелодией, чьё залихватское звучание заставляет ошеломленного слушателя почувствовать себя завсегдатаем дешёвого ковбойского салуна. И уже готов вырваться из его горла возглас 'Гарри, плесни мне ещё немного виски', и рука сама тянется к бедру, на котором в открытой кобуре покоится верный 'Кольт' или ' Смит и Вессон', чтобы самым радикальным способом разрешить спор между джентльменами, которым, как известно, всегда есть, что сказать. И уже закрадывается в его голову крамольная мысль, а в душу тяжкое подозрение и сомнение насчёт безукоризненности замысла невидимого гения, и уже готов он громко озвучить своё скептическое отношение к происходящему, но не успевает. Ибо именно в этот самый момент сцена вновь притягивает к себе всё его внимание. Одна из девушек, обладательница, пожалуй, самого весёлого и озорного взгляда, бойко подбоченившись и вызывающе вышагивая по сцене в такт, вдруг ставшему тягуче-ленивым ритму, запевает новый куплет, несколько растягивая слова и многообещающе подмигивая неведомому зрителю.
  
  Эй, Дракон, будь смелее
  Пусти в дело зубы и хвост...
  
  Чтоб все вокруг оценили
  Дружно подхватывают за ней остальные три девушки
  
  Как твой характер непрост.
  Как твой характер, как твой характер, как твой характер
  Непро-о-о-оо-о-оо-о-о-оо-о-о-о-о-о-о-ст!!!
  
  И обрывается мелодия - резко, неожиданно, негаданно, словно резанул по ней кто-то острейшим ножом быстро и зло. И лязгает сталью пронзающих плоть наконечников копий, рассекающих и разрубающих тела лезвий мечей и секир яростный, негодующий, но по-прежнему властный и решительный голос
   - Я вам сейчас покажу Дракона!!! Это что ещё за отсебятина!!!
  Отчаянным визгом, в котором, впрочем, слышится больше веселья, чем подлинного испуга, отвечают девушки на озвученную угрозу. Не переставая визжать, они стремительно убегают со сцены, поспешно скрываясь за её кулисами. Опустевшая сцена, говорят, нет тоскливей и печальней зрелища. Хотя некоторые утверждают, что пустой зрительный зал, но это, право слово, дело вкуса. Как бы там ни было, но репетиция закончилась. Пришло время подвести её итоги. И кто-то займётся этим прямо сейчас.
  
   Обсуждение во тьме.
  
  - Нет, вы видели? Дракон! Какая наглость! Дерзкая и нелепая выходка, которая попирает все мыслимые нормы морали и оскорбляет вкус любого мало-мальски культурного человека. Но ничего, я с ними ещё разберусь!
  Что же, похоже, ошарашенный зритель может вздохнуть с облегчением. Не всё, чему он стал невольным свидетелем, входило в замыслы таинственного постановщика. Полагаю, это несколько реабилитирует его в ваших глазах. Увы, но подобное в нашей жизни происходит сплошь и рядом даже с самыми блестящими и глубокими планами.
  - Всплеск вдохновения? Эмоциональный порыв? (ого, неужели у этой пьесы не один, а целых два режиссёра?)
   - Вот это вы называете творческим вдохновением? Нечего сказать, замечательное у вас представление об искусстве, просто нет слов. Вы что, всерьёз решили защищать этих вульгарных пошлячек...
  - Да ладно вам, Лионель. Бросьте. С чего вы так взъелись на бедных девчушек? Вы же их напугали до смерти. Воля ваша, но с женщинами так обращаться нельзя.
  - Я в своё время невиновную девушку на каторгу отправил. По сравнению с тем поступком моё искреннее возмущение сейчас - это верх галантности и такта. Поэтому не читайте мне лекцию о вежливом обхождении со слабым полом, Инфернберг.
   - Вот этого, признаюсь, я никогда не понимал ни в вас, ни в Майкле. Вам конечно известен девиз Редворта, он красуется на стене его кабинета, да вы, наверняка, эту надпись сотни раз видели. 'Пишу по зову сердца'. Интересно, именно поэтому он с садистской жестокостью заставляет несчастных резать себя косами, топиться в реке, погибать от рук карателей и палачей, умирать от тоски, глотошной, неудачного аборта, наконец, получать пулю в спину и, захлёбываясь кровью, уходить из жизни на руках возлюбленного?
   - Я однажды задал ему тот же самый вопрос, и вам это прекрасно известно.
   - А он вам в ответ напел песенку 'Поезд на Читтанугу' из 'Серенады Солнечной долины'. Действительно остроумно, готов снять перед Майклом шляпу.
  - Во-первых, в этом не было ничего остроумного, во-вторых, смею вас уверить, своим вопросом я достиг поставленной цели, а в-третьих, искусство требует жертв, Даймон. И очень часто именно человеческих жертв. Но вам этого, к сожалению, никогда не понять.
   - Подобно Молоху?
  - Если бы вы знали Священное Писание столь же великолепно, как и я, то для вас не являлось бы откровением, что все жертвоприношения этому лже-божеству в итоге оказывались абсолютно напрасными. Тому существует множество ярких примеров, взять хотя бы... в любом случае с искусством всё обстоит совершенно иначе. Разве я лично не служу убедительным доказательством истинности моего утверждения?
   - Не стану спорить, ваши знания в области Евангелия намного глубже моих. А ваши смелые трактовки библейских текстов...
  - Позволили мне без особых проблем вернуться в родную обитель. Как ни странно, но у меня оказалось довольно много искренних последователей.
  - Оставим религию в покое. Вернёмся к нашей постановке. Кстати, как вам стихи? По большому счёту, конечно, они так себе, но в оправдание автора замечу, что на волынке он играет ещё хуже.
   - Вы же прекрасно знаете, как я отношусь к поэзии вообще. Писать стихи, это всё равно, что идти, приплясывая за плугом. Так что хороши ли они, неважны или откровенно дурны - мне всё равно.
   - Тогда мне ещё больше непонятна ваша реакция. Зачем поднимать скандал и угрожать нашим красавицам, если вы изначально визуальные ощущения предпочли слуховым. Я ведь не ошибся? Ведь и музыку, начиная этак с... в общем, эта мелодия явно не привела вас в восторг.
   - И этого я не стану отрицать. Совершенно верно.
   - Девушки вам хоть понравились?
   - Послушайте, Инфернберг, похоже у вас сложилось какое-то превратное представление об этих ветреных существах. Я давно за вами наблюдаю и всё больше убеждаюсь, что вы придерживаетесь относительно этих созданий ложных, далёких от действительности взглядов. Для вас женщина - это нечто пленительное и загадочное в своей красоте и обаянии, чуть ли не живое воплощение совершенства и доброты. Впрочем, ничего удивительного в этом нет - вы ведь никогда не были близки ни с одной из них...
  - Также как и с мужчинами. Видно, не судьба.
  - Поверьте мне, гораздо более опытному, чем вы в данном вопросе, познавшему близко не одну красотку. Женщина - это сосуд греха и порока. И чем прекрасней его оболочка...
   - Тем большую опасность таит его содержимое. Вы не оригинальны в своих заключениях.
   - Послушайте, в девяноста девяти случаях из ста они оказываются скучными, эгоистичными и вдобавок ко всему вздорными и несносными созданиями. Порывы благородства, вдохновения им не ведомы. Их не привлекают поиски высшей истины и попытки обрести гармонию с окружающим миром. Они живут инстинктами и вдобавок за ваш счёт. Даже их любовь к детям - да вам, наверняка, известно, какой жестокостью и мерзостью она оборачивается во множестве случаев, тщательно зафиксированных историками и служителями искусства. Взять хотя бы, например, эту особу, которая...
   - Что, которая?
   - Ну как её... (в темноте громко и отчётливо слышится мучительное щёлканье пальцами)... она ещё переписывала мои рукописи для издательств. Признаться, почерк у меня не самый разборчивый, а если уж совсем откровенно - кого только он не приводил в неописуемый ужас и отчаяние.
   - Ваша супруга?
   - Точно! Именно она. Вы не представляете, что значит жить под одной крышей с настолько бескрылым и недалёким существом. Я никогда, собственно, и не питал особых иллюзий насчёт того, что эта женщина по достоинству оценит или поймёт мои идеи и принципы. Все надежды развеялись как дым сразу же после нашего знакомства, когда я, как порядочный и честный мужчина, дал ей прочесть мой дневник. И всё же, её реакция на моё решение относительно наследства... более глупого и жалкого поведения трудно представить. Выпрашивать аудиенцию у какого-то ничтожества и просить его признать меня сумасшедшим. Как вам это нравится?
   - Материнский инстинкт...
   - Вот именно, инстинкт. Низменное и отвратительное чувство, недостойное венца творения Божьего. Разумеется, подобного я терпеть не собирался. Пришлось уйти из дома. Меня к этому вынудили.
   - И всё-таки...
   - В конце концов, кто из нас оказался прав относительно наследства?
   - Здесь мне вам нечего возразить. Но, согласитесь, не каждому дано заглянуть в будущее, даже на такой ничтожный срок, как семь-восемь лет.
  - Так мы рискуем зайти слишком далеко и совершенно сбиться с главной темы. Нас сейчас должна волновать в первую очередь наша постановка. А поскольку её главная героиня - именно женщина - я считаю своим долгом не дать вам увлечься этим персонажем. Вам ясна моя позиция?
   - Вполне...
   - Вот и отлично. Не забывайте, кто наши соперники. Вам удалось что-то узнать о замыслах Майкла и Мишеля?
   - Они, как и мы, работают в паре.
   - Это мне известно. Никогда бы не подумал, что ле Блан и Редворт объединятся. Но на что только не толкают нас чёрная зависть и мелкое тщеславие.
   - Это пустые сентенции.
   - Ваша правда. Так у вас есть нужные сведения?
   - Я знаю, о чём они будут писать. Итак, вот вам краткий синопсис их совместного детища. В некоей абстрактной могучей державе вспыхивает пожар гражданской войны. Персонаж Мишеля - военный врач Алексис, присоединившись к армии одной из противоборствующих сторон, покидает родной Город и отправляется со своим отрядом на Дон, где судьба сводит его с местным уроженцем - молодым командиром повстанческих войск, союзных армии Алексиса, неким Грегором или Грегуаром. Майкл ещё сам толком не решил, как именовать его героя. Их знакомству и нескольким дням, проведённых вместе в безвестной станице, затерявшейся в бескрайних придонских степях, и посвящёно это произведение.
   - Никогда не понимал обыкновения некоторых авторов вводить в вымышленные миры реальные географические топонимы. Дон - кажется, именно так называется небольшая река в Англии, если я не ошибаюсь. О ней вскользь упоминал в своём романе этот столь любимый вами шотландец...
   - Вы не ошибаетесь. 'В той живописной местности весёлой Англии, которая орошается рекою Дон, в давние времена простирались обширные леса, покрывающие большую часть красивейших холмов и долин, лежащих между Шеффилдом и Донкастером'. Уолтер - отличный писатель, а Бекетова - превосходный переводчик.
   - Насколько далеко они продвинулись в своей совместной работе?
   - Могу вас успокоить, не слишком. Почти сразу же их сотрудничество омрачилось резкими разногласиями почти по всем аспектам их творческого проекта. Даже по его названию. Майкл настаивает на 'Отчуждении'. А Мишель горой стоит за 'Отвергнувшие'. К разумному компромиссу им пока прийти не удалось.
   - И всё-таки не стоит их недооценивать. Я уже вижу, что это стоящий замысел. Им по силам осуществить его.
   - Во всяком случае, их замысел пока находится в начальной стадии. Сейчас трудно предсказать, как дальше пойдут у них дела, и куда всё повернётся. На вашем месте я бы обратил взор на другую соперницу.
   - На кого же?
   - Вы разве не в курсе? Энни также принимает участие в состязании. И вот у неё воплощение замыслов идёт полным ходом. Думаю, очень скоро её работа будет опубликована. Наверное, одной из первых.
   - Несносный фантом. Как она раздражает меня. И ведь я лично призвал её.
   - Но жалеть об этом нам явно не приходится.
   - Вы правы. Искусство требовало этого. Но иногда... так и хочется её... ладно, она того не стоит. По её работе у вас тоже имеются интересные сведения?
  - Представьте себя да. Энни весьма охотно делится своими планами с Альбертиной, а у меня к Берти особый подход.
   - Я внимательно слушаю.
  - Если коротко, её произведение посвящено судьбе одного ребёнка. Мальчика, по имени Серёжа.
   - Она пишет о ребёнке?
   - Вообще то, это ведь не первая её книжка для детей, не так ли? В конце концов, именно вам Энни обязана литературным талантом.
  - Да, всего не предусмотришь. Ладно, продолжайте.
   - Итак, семья Серёжи переживает тяжёлую драму, которая перерастает в жуткую трагедию. Его отец - холодный, чёрствый, бесчувственный сухарь-бюрократ фактически вынуждает своими вечными мелочными придирками и несправедливыми упрёками уйти из дома маму Сережи.
   - Так, стало быть, это он выставил её за дверь, а не сама она бросила любящего, заботливого мужа и родное дитя, поддавшись преступной страсти и покинув семью ради... о чувствах её близких, наша невинная жертва, разумеется, думала в самую последнюю очередь. Ну-ну...
  - Помилуйте, какие чувства могут быть у чёрствого, бесчувственного сановника, абсолютно не способного понять тонкой натуры несчастной молодой супруги?
  - Действительно, о чём это я? А как насчёт её сына?
   - Послушайте, чего вы хотите от бедной женщины? И саркастические упрёки ваши совершенно нелепы и абсурдны. Мама очень любила Серёжу, её глубокой и чистой любви к единственному сыну специально посвящено несколько страниц.
   - Чтобы читатель глубже проникся её переживаниями?
  - Не все же такие как вы. Так вот, мама хотела забрать Серёжу к себе, но этот тиран, этот деспот и сатрап не позволил ей сделать это. Более того, запретил маме Серёжи встречаться с сыном и не дал, подлец, согласия на развод.
   - Молодец мужик. Уважаю.
  - Почему он молодец? Совсем, даже, наоборот. Ведь именно не сумев смириться и пережить разлуки с сыном, мама Серёжи совершает ужасный поступок - кончает жизнь самоубийством. А что толкнуло её на столь отчаянный шаг, как не...
  - Пристрастие к опиуму и морфию. И не пытайтесь отрицать, я хорошо помню. Было, было.
   - Да ну вас. Ей, между прочим, их как лекарство доктор прописал.
   - Во-первых, наша сочинительница врёт, не краснея, впрочем, как и всегда. Надо же - разлука с любимым сыном. Как насчёт гордыни и злобы на весь мир и окружающих? Кроме того, согласитесь с тем, что, накладывая на себя руки, она больше думала о себе любимой и об обидах, якобы чинимых ей всеми кому ни попадя, чем о сыне, в любви к которому она сейчас так распинается. Нечего сказать, прекрасный подарочек преподнесла она Серёже. Хотя, что взять с истеричной, вконец испорченной, эгоистичной дуры.
   - Вы слишком жестоки к несчастной и не способны понять всю глубину её горя и страданий.
   - Заметьте, её горя и страданий. А о боли остальных нашей страдалице...
   - Вернёмся к произведению Энни.
   - А что на трагической смерти мамы этого ребёнка оно не заканчивается?
  - Всё только начинается. Итак, бедный Серёжа, вскорости после смерти горячо любимой мамы, лишённый родительской ласки, сочувствия и поддержки, ведь, согласитесь, смешно ожидать проявления подобных высоких чувств от...
   - Чёрствого бездушного сановника-бюрократа? Действительно, глупо. Особенно если описывает его особа пристрастная и заинтересованная.
  - Как бы там ни было, но вскоре несчастный Серёжа тяжело заболевает двусторонним воспалением лёгких, между прочим, насчёт диагноза Энни консультировалась с Мишелем.
   - А он и рад помочь. Я ему этот порыв альтруизма ещё припомню.
   - Заболевает двусторонней пневмонией и умирает...
   - Вот оно как? Однако. Трагический финал.
   - И попадает в Элизиум.
   - Счастливая развязка...
   - Там он, натурально, встречается с Джессом, тот водит его по своим владениям, везде, понятное дело, царят красота, взаимная любовь, всеобщая идиллия и благодать. И вот в конце этой весьма познавательной и в высшей мере интересной экскурсии Серёжа спрашивает Джесса, когда он сможет встретиться со своей мамой. И Джесс грустным, печальным, полным самого искреннего сочувствия голосом отвечает Серёже, что его мама, как добровольно ушедшая из жизни и, следовательно, совершившая один из тяжких грехов, попала в Хёлльмунд, то есть к нам...
   - Между прочим, совершенно заслуженно.
   - И что он, Джесс, здесь совершенно бессилен и ничем мальчику, к сожалению, помочь не в состоянии. Разумеется, Серёжа ошеломлён. Он никак не смирится с тем, что никогда больше не встретится с мамой, равно как и с тем, что его мама обречена на вечные страдания в каком-то Хёлльмунде. Налицо явная ошибка, и он, Серёжа, намерен её исправить, невзирая ни на какие правила и запреты. Следующей ночью ребёнок тайно покидает Элизиум и сбегает в Хёлльмунд.
   - Ночь в Элизиуме?
   - В детских книжках герои всегда сбегают из дома ночью. Это - освящённая веками славная традиция, канон и тот штамп, нарушать который строжайше не рекомендуется. Ничего вы не понимаете.
   - И поэтому ей можно идти против фактов и здравого смысла? Ну, ладно, что там дальше? Мне уже действительно интересно.
   - В Хёлльмунде Серёжа узнаёт, что его мама находится в полной зависимости, фактически в рабстве, у одного весьма злобного, жестокого и беспринципного типа, который, всячески злоупотребляя своей властью, постоянно преследует и придирается к ней, в своём тиранстве намного превзойдя...
   - Чёрствого, бездушного сановника-бюрократа? В книжке, естественно, не говорится, что сей зловредный тип имеет на всё вышеперечисленное, полное право?
  - Кто может обладать правом, безнаказанно притеснять и обижать несчастную женщину? Вы меня просто поражаете и очень неприятно. Кстати, этого типа в книжке зовут Леонсио.
   - Как?
   - Леонсио.
   - Совести у вашей сочинительницы нет, вот, что я вам скажу.
  - Между Серёжей и Леонсио происходит очень бурный и эмоциональный разговор. Серёжа просит Леонсио отпустить маму. И последний, как будто, соглашается на это.
   - Что значит как будто? Что скрывается за этой подозрительной фразой?
   - Коварный и злобный Леонсио ставит Серёже следующее условие. Мама по пути из Хёлльмунда будет всё время находиться позади мальчика, и Серёжа, пока они не покинут его пределы, не должен оборачиваться. Если он поступит так, его соглашение с Леонсио аннулируется, и мама навсегда остаётся в Хёлльмунде под жестокой, деспотичной властью...
   - Свирепого, вероломного и бессердечного типа.
   - Именно. Леонсио абсолютно уверен, что Серёжа, в силу возраста, не выполнит это условие, что он непременно посмотрит назад, чтобы убедиться, что его любимая мама следует за ним. Да, подлец открыто делает ставку на детскую слабость, что, разумеется, низко и омерзительно и совершенно его не красит. Как, между прочим, и зловещий смех в пустоту.
  - Согласен, заезженный театральный штамп. Никогда особо не любил драматургию.
  - И вот Серёжа и его мама покидают асиенду Леонсио.
  - Слово то какое. А может, лучше сразу написать хлопковую плантацию?
  -И по пути из Хёлльмунда разыгрывается поистине душераздирающая сцена. Серёжа, что вполне предсказуемо, всё время хочет обернуться, а его мама умоляет его держаться и не совершать столь опрометчивого и рокового по своим последствиям поступка. 'Серёженька, потерпи, осталось совсем немного' и в том же духе. Чем всё закончится я сказать не могу, развязку и финал Энни ещё не придумала. Вот собственно и всё. Ну, каково ваше мнение?
   - Чудовищно. Вы всерьёз хотите убедить меня, что эта бредовая, безвкусная и низкопробная поделка способна...
   - Основная ставка делается на зрелищные спецэффекты.
   - Проклятие, ведь у неё неограниченный доступ к бюджетным средствам.
   - Вот именно.
   - Скверно. Учитывая вкусы и пристрастия так называемого народного жюри...
  - Официальное жюри, скажу вам откровенно, на мой взгляд, тоже далеко не подарок. Возьмите хотя бы пана Ярослава.
   - Ну, в данном случае почтенный владелец знаменитой пивной чешско-мадьярской дружбы имени сапёра Водички скорее выступит нашим союзником. Меня более смущает этот норвежец.
   - Кнут? Успокойтесь, Лионель, за нашего бравого викинга я ручаюсь. В его адекватности я абсолютно уверен.
   - Слышал, что как раз в этом вопросе его соотечественники однажды проявили сильнейшие сомнения и даже...
   - Там была замешена политика, и это - главный довод в пользу того, чтобы не придавать тому инциденту слишком большого значения. В любом случае Кнут принадлежит к нашему лагерю. А вот пан Ярослав очень тесно дружит с Майклом. Я полагаю, они не упустят такого благоприятного случая досадить вам, а, следовательно, и мне.
   - С каких это пор вы, да и этот варяг, влились в лагерь моих сторонников, Инфернберг? Наш временный творческий союз ещё ни о чём не свидетельствует. С этим норвежцем я вообще не желаю иметь ничего общего. Уверен, он тоже не упустит возможности уязвить меня. Как всегда закулисные интриги негативно отразятся на честности и справедливости исхода состязания. Ладно, не мне бояться неизбежных трудностей. Пускай этот несносный фантом упивается нелепыми фантазиями и тешит себя мечтами о свободе. Мечтать не вредно. Ничего другого ей по существу и не остаётся. Она навеки моя!
   - Знаете, ваша позиция по этому вопросу давно вызывает тревогу у всей прогрессивной общественности Хёлльмунда.
   - С каких это пор мои личные дела заботят толпу бездельников и пустозвонов?
   - Но послушайте, в наше время личная зависимость одного человека от другого...
   - Вот именно одного человека от другого. При чём здесь фантом? А, кроме того, лично я не вижу ничего страшного в личной зависимости одного человека от другого. Воля ваша, Даймон, но я, основываясь на личном опыте, скажу вам со всей прямотой...
   - Вредность просвещения, школ, больниц и всеобщего образования для простого люда. Я это уже читал.
   - Но вот видите. Согласитесь, ничего хорошего из этой затеи не получилось.
   - В войну ввязываться не надо было. Хорошо, кстати, как вы посмотрите на предложение обменять Энни на пару быстроногих породистых гончих?
   - Да вы что? Обменивать разумное существо на бездушных животных - это же дикость и варварство. Кроме того, на кого мне здесь охотиться с гончими?
   - А сыграть на Энни в какую-нибудь азартную игру?
   - Да это, вообще, ни в какие ворота не лезет. За кого вы меня принимаете? Из чистого любопытства, кто это собрался обыграть меня в карты? Мишель? Не смешите меня, податные инспектора в Житомире и то играют лучше него.
   - Если честно, эти идеи исходили от Альбертины.
   - Даже так? Она же карт сроду в руки не брала. Вот уж насмешили, так насмешили!
   - Но не обязательно, же играть именно в карты. Как насчёт лото или 'крестиков-ноликов'?
   - Нет, они настолько захватывают и возбуждают, что, боюсь, я не рискну посредством их испытывать судьбу. При игре надо сохранять холодную голову, а тут я точно войду в азарт и потеряю над собой контроль. Так что фантом останется у меня. Точка.
   - Прогрессивная общественность это так не оставит, предупреждаю вас сразу.
  - Это Альбертина - общественность? С ней я тоже разберусь...
   - Полегче, Лионель, полегче. Не забывайте, сейчас мы все в одной лодке. Она - полноправный член нашего триумвирата. Поверьте, вероятность ссор с Берти по ходу работы и так устрашающе велика, не мне вам рассказывать о её характере, так что будет откровенно глупо давать ей для скандала ещё один, совершенно лишний повод. Кстати, вы не находите, что выходка наших девчушек возможно совершенно не экспромт и импровизация, а тщательно...
   - Продуманная провокация! Вы озвучили сомнения, с самого начала терзающие меня. Но ничего найдём и на неё управу. Если она и дальше позволит себе подобное, мы расторгнем одно из условий нашего соглашения. Насчёт этого... как его.
   - Послушайте, Лионель, вам не надоело сидеть здесь в полной темноте в абсолютном одиночестве. Лично меня это несколько угнетает. Не продолжить ли нам беседу в несколько иной обстановке? Следует признать, наш разговор изрядно затянулся...
   - Пожалуй, вы правы. Я знаю одно небольшое и очень уютное кафе, расположенное буквально за углом. Не продолжить ли нам там?
  - Согласен.
  - Отлично. Тогда вперёд. Свет!
  Раздаётся хлопок в ладоши, после которого сцена медленно погружается во тьму. Мрак. Кромешный мрак.
  
  
Оценка: 2.39*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"