- Хорошо попробую. Алекс, а что ты делал у моей работы?
- Хотел книгу вернуть, но это предлог, если честно, тебя увидеть.
- Странно, это так странно, а зачем?
- Просто ты очень часто попадаешься мне на пути последнее время. Стало интересно, что за барышня такая. А когда сегодня голубь в меня влетел, осенило - это же судьба, женюсь.
От этих слов Туины щеки стали горячими:
- Почему часто? Я вас, то есть тебя, до этого два раза всего видела, и то мельком.
- Два? Давай посчитаем. Первый раз я встретил тебя на заливе, точнее, чуть ли не снёс на кайте. Ты ещё отпрыгнула, а я глаза твои заметил.
Туя ошарашенно протянула:
- Оранжевый парашют?!
- Запомнила? - Алекс взъерошил волосы, - Потом и дня не прошло, что за наваждение - опять ты.
- Где?
- В аэротрубе.
- Правда? А я тебя там не видела.
- Видела, но не разглядела. Я шифровался - весь день очки не снимал - синяка стеснялся. Ты же со мной летала и поцеловала потом. Помнишь? И носок на память оставила.
- Ты Флоранович Алексей?
- Наоборот: Алексей Флоранович. Отчество у меня такое.
- А-а-а, а я решила, что это твоя фамилия, и ты серб.
- Нет, я бывший в каком-то поколении француз, а фамилия Лешер.
Она потянулась рукой к его виску, где ещё остались еле заметные следы ушиба:
- Это здесь, справа? - и вдруг догадалась, - Красный парашют в тебя влетел на заливе.
- Не он в меня, а я в него! Ты что видела? Это друг мой Димитрий. Ему, кстати, больше досталось - плечо вывихнул. В травму пришлось ехать... Я забыть тебя не мог. Решил найти. Это было не сложно. Ты же в анкете оставила свой библиотечный mail. Видео полёта смотрела? Нет? Вместе это сделаем. Пришёл, записался, взял книгу и удивился: глаза у тебя все время разные. Ты линзы носишь?
- Нет.
- Я тоже так подумал. А что?
- Это секрет.
- Понятно, а у тебя их много?
- Секретов? Пальцев не хватит.
- Заинтриговала. Так вот. Приглашает меня мой дальний французский родственник на вечеринку...
- Лешер... Дидье?
- Да, ты его знаешь?
- Нет, просто наслышана, что шеф-повар.
- Он, своего рода, знаменитость в кругах близких к высокой кухне. Я не любитель массовых мероприятий, но на это почему-то согласился. Прихожу, и там ты! Глаза нереальные, ещё и брюнетка, такая сногсшибательная! Я завис. Сижу, смотрю на тебя из своего угла и думаю, что не для меня такая красотка.
- И ты меня сразу узнал?
- Конечно, хотя секундное замешательство было, смотрелась ты очень необычно. Потом суматоха началась: цыгане, газ. Я салфетку мокрую к лицу, дыхание задержал, рванул к тебе, а с другой стороны медведь. Не знаю, но что-то ему было нужно от тебя. В общем, пришлось треснуть парня по уху, чтобы не лез. Голова слетела, я с него противогаз содрал, тебя подхватил, вещи из гардероба забрал и домой отвёз на такси.
- А как ты адрес мой нашёл?
- Если честно, то один раз я тебя провожал незаметно. Показалось, что какой-то тип за тобой наблюдает, но он у метро отстал.
- Толстый?
- Нет, обычный.
Все было как в сказке! Туя достала из-за пазухи пуговицу на верёвочке:
- Это твоя?
- Моя... от куртки. Ты во сне за неё пальцами уцепилась, крутила, крутила и оторвала... А это твой? - Алекс вытащил из заднего кармана брюк красный носок.
- Да...
Они сидели так близко, рука в руке, потянуло друг к другу, ещё мгновенье и ... в коридоре грохнуло, завыло, отчаянно засвистело. Воздушная тревога. Они сорвались с дивана, вылетели из комнаты. Все жильцы и гости были в сборе: Мура в простыне, хахаль в розовом, Славик в трусах, подруга Славика в футболке, Туя, Алекс.
Посреди коридора валялся велосипед, бабки лежали сверху - внизу дородная Антонина, на Антонине - тщедушная Капитолина. Обе голосили. Мужчины аккуратно подняли обеих. Туя побежала выключить газ на плите. Чайник со свистком заглох, и вопли стали более внятными. Солировала Капа. Вкратце дело обстояло так: идея изгнать бесов из квартиры не покидала её ни днём, ни ночью, а посему была вызвана подмога в лице соседки. Напевшись псалмов, бабушки в темноте со свечками совершали обряд очищения углов и окропления святой водой и неожиданно наткнулись на что-то неопознанное, "полтыргест", как выразилась Капитолина. Бросившись с криками врассыпную, они зацепились за непонятно откуда взявшийся велосипед, который, падая, увлёк их за собой.
- И пока вы все тут греху предавались, мы с Антониной Савельевной чуть не отдали богу душу, а квартиру очистили от нечистой. Вот, глянь, огонь он все чистит, - баба Капа гордо демонстрировала чёрный нагар на остатках свечей.
- Тьфу, - вдруг плюнула Антонина Савельевна и завела, - наш паровоз вперёд летит,
- В коммуне остановка, - пропищала Капитолина Игнатьевна,
- Иного нет у нас в пути, в руках у нас винтовка, - закончили все хором.
Алекс с Перепетуей, как самые одетые, вызвались проводить прихрамывающую соседку до её квартиры этажом выше.
- Ещё в молодости зарекалась дела иметь с Капкой. А сегодня так влипла, - доковыляв до своей двери, заявила Антонина, потирая бедро. По другую сторону шумно прыгал и лаял её пёс Барбос.
Мура тем временем успокаивала Капитолину отваром валерианы.
- Ох и вкусный же ты чаек сделала, - нахваливала баба Капа, качая головой, - настоится, будет ещё лучше.
Характерный дух травы, почитаемый котами и бабушками, заполнил кухню, внёс умиротворение и успокоение. Через двадцать минут все разошлись по комнатам. Воцарилась тишина. Туя села на диван с грустью подумала: "Никогда уже не вернуть тот волшебный, прерванный момент, и то волнение, и то желание. Всё стало другим. Или мне это приснилось?"
Хотелось плакать. Алекс присел рядом, взял её за руку:
- Полла, я, кажется, знаю, о чем ты думаешь. Не жалей, - от мягкого его прикосновения она почти перестала дышать, - и ты мне так и не ответила, мы женимся?
- Алекс, я не понимаю шутишь ты или всерьёз. Господи, да так не бывает, я совсем ничего про тебя не знаю, - прошептала она.
- Причина в этом? Сейчас все узнаешь. Родился в Пскове, в семнадцать приехал в Питер. Поступил в институт со второго раза, точнее в академию, закончил, работаю врачом-офтальмологом. Люблю летать: парашют, аэротруба, подрабатываю инструктором. Две младшие сестры, папа, мама, не женат, детей нет. Что ещё? Двадцать девять лет.
- Двадцать девять?!
- Что тебя так впечатлило? Скоро тридцать - взрослый мужик, пора остепениться. А что, для тебя старый?
- Да нет, - Перепетуя решила открыть правду сразу, - просто мне тридцать шесть, - и после паузы добавила, - уже.
- Ну и что?
- Как что, я тебе, - хотела сказать: "в матери гожусь", но ограничилась старшей сестрой.
- Спасибо, сестёр у меня достаточно, а от слова своего не отказываюсь.
Он привлёк её к себе и поцеловал нежно-нежно.
Нежные чувства
Перепетуя открыла глаза и ощутила парение. Счастье переполняло тело и душу, переливалось наружу и приподнимало над диваном. Рядом, закинув руки за голову, самозабвенно сопел Алекс. Она, стараясь не шуметь, выпорхнула из-под одеяла и поплыла на кухню готовить завтрак. В голове все путалось.
"Флоранович... Одуванчик, - с нежностью думала девушка, уставившись на газовую горелку, - сколько событий случилось, и как причудливо они сплелись, как пазлы. Лежала себе разноцветная куча с непонятной картинкой, и что получится - райская птичка или навозная муха, не разберёшь. Сначала углы находят, потом края, потом все остальное. А тут бац - сразу центр сложился", - она стремительно подхватила турку с огня: ещё пара секунд и кофейный вулкан залил бы плиту.
"... а на периферии этой картины у меня полный туман..."
- Доброе утро, Полечка. Что вскочила ни свет, ни заря?
- Доброе утро, Капитолина Игнатьевна. Как вы себя чувствуете, как спалось? Выглядите хорошо.
- Аполлинария, побойся бога, где же ты хорошо нашла? Ты посмотри на царапину-то на ноге, - баба Капа задрала халат, - видишь, какая рана. И не сразу заметила. Лежу и думаю: или об лисапед твоего дружка поранила, или в борьбе с нечистой получила - от когтя еёного. Пойду, йодом смажу, чтобы мунитет свой повысить.
- Хотите, я Алекса попрошу вас осмотреть.
- Это ещё зачем? Что это за бесстыдство ты выдумала.
- Он врач.
- Такой молодой и врач. А какой врач? - заинтересовалась Капа.
- Офтальмолог.
- Глазник что ли? Нет, спасибо, сама справлюсь. Нечего молодому человеку на бабку смотреть.
"О чем это я думала? Все эти Геймеры, Фраммы, Кардымоны, Анские, которые меня домогаются, что им надо? Может я и впрямь сексуальная, источаю женские феромоны? - Перепетуя понюхала подмышку, - надо помыться. Они и тянутся ко мне бессознательно. Бред. Тридцать лет не тянулись, а тут повалили косяками и почему-то исключительно противные. Впрочем, что Муркины карты предсказали о любви, то и сбылось, а остальное: вредители, недоброжелатели - ну их, разве это теперь важно... Вот печать? Найти её - дело чести. Может посоветоваться как-нибудь с Алексом? И дневник пригодится. Зачем я только туда свои позорные похождения записывала. Вот дура, канцелярская крыса, архивариус на постном масле. Что Алекс про меня подумает, если прочитает? Семь тридцать, пора его будить".
Кофе пили из одной чашки, передавая из рук в руки, и жарко целовались. Дыхание было ароматным и горячим.
- На работу не хочется.
- И мне.
Договорились встретиться, с трудом оторвались друг от друга и разбежались. Перепетуя не шла, а летела и улыбалась всему миру: прохожим, собакам, деревьям, зданиям. На мосту сдержала желание залезть на гранитное ограждение. Она представила, как сорвёт с шеи шарф, заведёт его за спину, оттолкнётся и, раскинув руки, будет парить над Невой вместе с чайками и воронами. Потом спикирует вниз красной стрелой, но не нырнёт, а в последнее мгновение резко изменит траекторию и помчится до пролетов следующего моста, ради забавы касаясь ступнями поверхности воды и оставляя за собой веер брызг.
"Господи, какая жизнь прекрасная! Люди, улыбнитесь!" - пела душа.
Знакомый охранник на входе в Главк её не узнал, и со словами:
- Новенькая? Хорошенькая!"- почему-то пропустил через вертушку без паспорта и пропуска.
Для Туи этот рабочий день показался бесконечно долгим. Стрелки на часах казалось замерли. Когда же муки ожидания закончились, она стремглав помчалась к месту встречи.
Алекс был без велосипеда, побрит, в руках держал букет. Из отверстия в крафтовой бумаге выглядывали нежные ромашки.
Банда обретает главаря
За романтическими переживаниями Туя чуть не забыла про очередной субботний эксперимент. С небес на землю ее вернул звонок Анского:
- Ангел мой, встречаемся завтра в пять у меня?
- Да-да, Юлий Цезаревич, - забормотала Перепетуя, надеясь, что Анский не будет задавать вопросов про планы на приключения. Не тут-то было:
- Вы уже придумали, что мы будем делать после ухода нашего уважаемого Вольфа Генриховича?
- Конечно, Юлий Цезаревич, но это не телефонный разговор, - соврала девушка.
- О, безусловно, вы правы, - воскликнул Анский, - что это я! Жду вас завтра.
После разговора с "подельником" Туя впала в мрачные раздумья. Все ее безумные приключения с разноцветными глазами после встречи с Алексом стали казаться ей космической глупостью.
- И зачем я согласилась на эти дурацкие опыты? - вопрошала себя Перепетуя, - Они с каждым разом все опаснее... Вот убьют меня... И прощай, Алекс... Мой прекрасный возлюбленный...
- Да ладно, - опять проснулся проклятый третий глаз, - во-первых, тебе все это очень нравится. И нечего на зелье сваливать. Сама, матушка, хороша. Во-вторых, не будь экспериментов, Алекс твой тебя и не заметил бы. Сидела бы серой мышью в библиотеке.
- На залив я бы и так поехала, - возразила Туя, - и в трубу...
- Не ври, - посуровело вредное око, - ты из дому до тепла и носу бы не высунула, а уж про трубу я вообще молчу. Вспомни, ты даже свой день рождения с Муркой в клубе не хотела отмечать.
- Не хотела, - признала девушка грустно.
После работы Умная зашла в аптеку и купила пару десятков пузырьков с различными настойками. Дома она вылила содержимое бутылочек в раковину, а затем располовинила Фраммов набор. Волосяной раствор она тоже поделила на две части. И задумалась. Куда завтра пойти? Может быть, на лошадках покататься? Давно хотелось, да денег не было. Но теперь Анский обещал спонсировать все ее фанаберии... Неудобно как-то... Но он сам предложил... И вообще, неудобно только на потолке спать...
Решено, пусть будут лошадки. Туя залезла в интернет и записалась в конный клуб на завтра на семь часов на индивидуальные занятия. После чего совершила традиционный набег на Муркин гардероб. Там нашлись легинсы, вполне подходящие для верховой езды, резиновые ботинки челси и очаровательный клетчатый пиджачок. Свитер девушка решила взять свой собственный - белый с высоким воротом.
В субботу на квартиру Анского Перепетуя пришла заранее. Юлий Цезаревич, как и ожидалось, закидал ее вопросами: куда, зачем, какой цвет. На первые два Туя ответила легко (хотя, как показалось девушке, "подельник" был не слишком рад выбранному варианту приключений). С третьим вышел затык. Она так и не решила, что будет капать. Из неиспробованных оставались: карий, бирюза (использовался только как дополнительный цвет), синий (тоже был дополнительным) и фиалковый. К лошадям подходил последний вариант. Но настроение было мрачным, и Перепетуя больше склонялась к уже дважды отвергнутому карему.
Химик явился точно в назначенные пять часов. И тоже был мрачен. Тут же потребовал от Анского новые бланки отчета, дважды прочитал их и с видом страдальца, обреченного терпеть людскую глупость, сообщил:
- Ну, я готов. Что капать будем?
Туя, настроение которой из-за поведения Фрамма стало совсем похоронным, буркнула:
- Карий давай.
Вольф быстро набрал в пипетку из бутылочки с надписью "глубокий агатовый карий", залил Перепетуе глаза и удалился, на прощанье наградив "подельников" презрительным взглядом.
- Ангел мой, - едва за химиком закрылась дверь, засуетился Анский, - а с волосами вы что придумали?
- Рыжий, как у клоуна, - ответила Перепетуя, - и никаких париков. На лошади это неудобно.
- Как скажете, Ангел мой, - грустно согласился профессор.
Туя внимательно посмотрела на соратника по банде. Он был явно очень огорчен. Девушке стало его жалко и она, нежно прикоснувшись к его руке, спросила:
- Что-то не так, Юлий Цезаревич? Я вижу, вы чем-то расстроены.
- Все в порядке, Ангел мой, все в порядке, - ответил Анский, но Перепетуе показалось, что в глазах его появились слезы.
- Нет, я вижу, что-то не так. Говорите же. Я с вами всегда была откровенна, прошу ответить мне тем же.
- Ах, вы действительно ангел, - восхитился Юлий, - просто я хотел составить вам компанию, но конный спорт не для меня, я боюсь лошадей.
- Я думаю, это проблема вполне решаемая, - ласково улыбнулась Туя, - давайте капнем вам бирюзового зелья. Оно явно добавляет храбрости.
- Вы думаете? Но Вольф Генрихович не хотел...
Туя прервала Анского:
- А мы ему ничего не скажем.
- Хорошо, давайте, - обрадовался Юлий.
Девушка набрала в пипетку зелье цвета "сияющая морская волна", и через минуту глаза Анского сверкали нестерпимым бирюзовым светом. "Подельники" присели "на дорожку", поцеловались троекратно и открыли дверь квартиры...
За дверью стоял Муркин Назар в сопровождении дюжего охранника.
- Ну-с, господа заговорщики, куда собрались?
- Ангел мой, ты его знаешь? Кто это? - Юлий Цезаревич выступил вперед и попытался спрятать Перепетую за своей тощей спиной.
- Это Н-назар, - заикаясь, пролепетала Туя, - ну тот мужчина... с шоссе...
- Недопокойник? - уточнил Анский и грозно поинтересовался у Назара, - Что вам угодно?
Гость развеселился:
- Что мне угодно? Однако вы, Юлий Цезаревич, не робкого десятка...
- Возможно, я выгляжу недоделанным интеллигентом, - прервал Назара профессор, - но это обманчивое впечатление. Я до сих пор вполне могу согнуть кочергу руками!
- Хорошо, хорошо, - не стал спорить Муркин ухажер, - поверьте мне, я пришел с миром. Тем более, что вашей прекрасной даме я обязан жизнью!
- Отлично, - гордо заявил Юлий, - но что вам-таки угодно?
- Я все объясню, но, думаю, лучше сделать это внутри, - предложил Назар, и обращаясь к охраннику, сказал, - жди здесь.
- Хорошо, босс, - кивнул тот.
Прошли в квартиру и расположились в гостиной. Перепетуя и Анский сели вдвоем на диване, незваный гость свободно устроился в кресле.
- Итак, позвольте представиться: Назар Янин. И я все знаю про Вольфа и эксперименты, - начал Муркин ухажер.
- Откуда?! - прервал его Анский.
- Я подложил в куртку барышни "жучок", а потом мои сотрудники установили в этой квартире скрытую видеокамеру, - улыбнулся Янин.
- Это не честно! - возмутилась Туя.
- Согласен. Не честно. Но ваша дерзость там, на шоссе, и ваши чудные глаза возбудили во мне недетское любопытство. Я не устоял...
- А кто вы вообще такой? - снова встрял Юлий Цезаревич.
- Кто я такой? Хороший вопрос, - ухмыльнулся Назар, - в прошлом я... так скажем... работал в неких структурах...
- Вы разведчик! - догадалась девушка.
Янин улыбнулся и продолжил:
- А сейчас просто государственный человек. Чиновник, одним словом. Блюду интересы нашей Родины на вверенном мне участке.
- Надеюсь, наши эксперименты не угрожают дорогой Отчизне? - испугалась Перепетуя.
- Пока нет. И даже наоборот. Могут помочь.
- Каким же это образом? - насторожился Анский.
- Ну... Я так понимаю, что зелье меняет не только цвет глаз, но и некоторым образом влияет на характер экспериментатора. Причем эти изменения не только внутренние, но и внешние, насколько я вижу. Манера держаться, говорить... Я видел Викторию... Простите, Поллу с красно-бирюзовыми глазами на шоссе, потом в библиотеке с обычными и сейчас с темно-карими. Могу с уверенностью сказать, это три разных человека. Это открывает широкие перспективы...
- Я не позволю вам втянуть девушку в ваши шпионские игры, - снова прервал Назара профессор.
- Юлий Цезаревич, позвольте мне самой решать, во что втягиваться, - запротестовала Туя.
Гость рассмеялся:
- Вы храбрая барышня. Но кое в чем ваш защитник прав. Когда я шел сюда, то хотел предложить вам, Полла, участие в слежке за теми, кто организовал инцидент на шоссе, и, конечно, не на безвозмездной основе.
Анский удовлетворенно хмыкнул.
- Но, увидев вас, - продолжил Янин, - передумал. Сегодняшнее зелье не подходит для такого дела. Поэтому вы пока доводите эксперименты до конца, оцениваете все возможности Фраммова изобретения. А мне время терять не хочется, за мной явно началась охота. Поэтому объединим наши усилия. Прошу вас сегодня не просто поехать куда попало кататься на лошадях, а в тот конный клуб, куда ездит любовница типа, которого я подозреваю в организации покушения. Согласны?
- Я не понимаю, почему мы должны... - начал Анский, но Перепетуя прервала его:
- Ваша жизнь в опасности, Назар. И я думаю, что мы просто обязаны помочь вам. И не спорьте, Юлий Цезаревич!
- Отлично, - обрадовался Муркин ухажер, - значит, я сейчас все организую. Ждите здесь.
- А деньги? - поинтересовался профессор.
- Пятьдесят тысяч на двоих и покрытие расходов в клубе. Устраивает?
- Пока да.
Гость быстро вышел из квартиры.
Бравые кавалеристы
Вернулся он через час с двумя баулами. В одном обнаружилось все необходимое для верховой езды - одежда, обувь, шлемы и хлысты, в другом повседневная одежда. Наборов было два - для Перепетуи и для Анского.
- Итак, господа, конный клуб, в который вы отправляетесь, не простой, а элитный, поэтому надо соответствовать. Поедете вы туда на машине с шофером. Он ваш первый уровень защиты. В случае угрозы, слушайте его. По легенде вы, Полла, дочь богатого бизнесмена, живете, по большей части, в Европе, здесь, чтобы развеять скуку. Остановились в гостинице. А вы, Юлий Цезаревич, друг, помощник, консультант ее отца... Бизнес папаши предположим связан с химией. Во-первых, вам будет легче ориентироваться, если пойдут деловые разговоры, во-вторых, моих "оппонентов" может заинтересовать эта тема. Даю вам телефон, - разведчик вытащил гладенький смартфон, - выучите номер, им и пользуйтесь. И да, Юлий Цезаревич, бороду надо сбрить. Она слишком заметна.
- Но, позвольте, как же я... - начал было протестовать Анский, но Назар перебил его:
- На работу вы по-прежнему будете ходит с бородой. Но фальшивой.
- Э-э-э... Я не знаю, - сомневался Юлий, - я не могу...
- Либо вы едете без бороды, либо остаетесь дома, чтобы не подставлять Поллу.
- О, да! Конечно, как же я не подумал! - воскликнул Анский, - Моя борода может сгубить нашего ангела. Надо брить! Однозначно!
И Юлий Цезаревич с гордо поднятой головой удалился в ванную. Вернулся он чрезвычайно преображенный. Лицо его совершенно изменилось: открылись квадратный подбородок с ямочкой и капризно оттопыренная нижняя губа. Как ни странно, он стал еще больше походить на Мефистофеля. Перепетуя подумала, что в молодости ее "подельник", видимо, был весьма привлекательным мужчиной.
Переоделись быстро. Юлий примерил ботинок и поморщился:
- Жмет.
- Зайдите в конный магазин там при клубе и купите себе всё, что не подойдёт из экипировки. Не экономьте.
Для большей конспирации сделали Анского жгучим брюнетом, да ещё замаскировали тональным кремом более светлую кожу, открывшуюся после бритья.
Присели на дорожку, поцеловались троекратно (Назар тоже) и двинулись.
- Мы любовники? - уточнила Перепетуя напоследок.
- Хотя это сейчас в тренде, но нет, пусть папашин друг играет роль доброго наставника молодёжи, - ответил Янин.
- А как нас звать?
- Виктория и Сергей Николаевич, - предположил разведчик.
- Нет-нет, - встрял профессор, - пусть я буду Сергеем - без отчества, а Поллу я хотел бы называть Ангелом.
- Ангелом? Ну, пусть будет Ангел, - не стал спорить Назар.
Внушительная черная машина доставила "компаньонов" в клуб за городом, где их встретили с распростертыми объятиями. Туе досталась серая в яблоках лошадка, а Юлию - вороная с белой полосой на лбу. Урок начался. Новички с первого раза ловко запрыгнули в седло. Инструктор немного поводила учеников на корде и удостоверившись, что они уверенно держат равновесие, позволила перейти на самостоятельный шаг, потом и рысь... Перепетуе, и, особенно, Юлию Цезаревичу все давалось легко. Анский в темно-синем рединготе и белых бриджах был изумительно хорош собой. "В него, определенно, можно влюбиться, - думала Туя, - если бы не Алекс... Да..."
К концу занятия они изрядно вспотели, раскраснелись и чувствовали напряжение уставших мышц. Пора было закругляться. На манеж привели ещё одного коня. Он капризничал и не слушал тренера. Берейтор шамберьером хлестнул упрямца по крупу, тот заржал и встал на дыбы. Чёрный конь Анского испугался и понес. Перепетуя с ужасом ожидала, что ее "подельник" выпадет из седла... Но нет! Юлий Цезаревич подтянул поводья, наклонился к шее лошади и - как заправский наездник - помчался галопом! Вид его был великолепен! Черные волосы выбились из-под шлема, бирюзовые глаза сияли... Сделав пару кругов по манежу профессор перевел лошадь в рысь, потом в шаг, потом подъехал к Туе.
- Юлий Цезаревич, это выглядело бесподобно! - с восторгом шепнула девушка, - Зачем вы врали, что боитесь лошадей?
- Ах, Ангел мой, - лукаво улыбнулся Анский, - я сам не знал, что так могу! Это все благодаря вам!
Урок закончился. Девушка поцеловала в морду свою серую лошадку и скормила ей целый мешок морковки (почищенной и порезанной предусмотрительным Назаром). Настроение компаньонов было приподнятое, разыгрался аппетит, тянуло на что-то авантюрное, например, прыжок с парашютом, но тут они вспомнили, что осталось невыполненным задание Муркиного ухажера - втереться в доверие к некой даме, которую они до сих пор не обнаружили. Однако "подельникам" везло: администрация клуба, чтобы загладить инцидент, пригласила Сергея со спутницей отобедать за счёт заведения. "Секретные агенты" поднялись в ресторан. Нужная особа сидела одна за столиком, пила коктейль и скучала. В контакт вступили легко. Слава Анского бежала впереди него, его "подвиг" уже стал всем известен, и Лиля (как звали объект интереса Янина) рада была пообщаться с "героем". Анский все ещё "скакал на коне". Он похвалялся химическим бизнесом, который моментами приписывал себе, рассказывал о связях с медициной, расширением перспектив и торговых представительств.
- По моим подсчетам, несмотря на ожидающееся традиционное проседание в третьем квартале, к концу года мы выйдем на прибыль с коэффициентом один и семнадцать.
Любовница "подозреваемого" внимала и восторгалась способностью Сергея держать в голове такой объём информации.
- Хорошо, что у моего котика не такая память на цифры, а то как бы я тратила его денежки? Тебе-то сложнее, - шепнула она Ангелине-Перепетуе, когда профессор покинул их "на минутку".
- Забавно, что здесь меня принимают за пассию Сержика. Я уже даже не обижаюсь. Он компаньон моего папа, - ударила Туя на последний слог, - супер брейн... нет, как это по-русски... когда вместо башки компьютер. Анализирует любую ситуацию влет. И папа приставил его ко мне следить, чтобы я не вляпалась в какую-нибудь историю на родине: не зашла в метро или не влюбилась в голодранца.
- Ясно, извини, если задела твои чувства. А...
Тут вернулся "герой":
- Не заскучали? Что заказать моим девочкам, мороженое?
- О нет. Лучше фруктовую тарелку, но без бананов, я и так уже перебрала с калориями, и расскажите ещё что-нибудь интересное, - улыбнулась Лиля.
Под конец обменялись телефонами. Договорились как-нибудь встретиться.
В город вернулись ближе к полуночи. Янин ждал "подельников" с нетерпением, которое (поддерживая реноме разведчика) старался скрыть. Доложились. Капнули нейтрализующего зелья в глаза. Дождались окончательной линьки волос, Назар отвез Тую домой.
В коридоре девушка столкнулась с недовольной Муркой. Губы сжаты, глаза прищурены. Бросила небрежно:
- Ты, Полка, я смотрю, совсем в разнос пошла, мужиков меняешь как перчатки.
- Ах, Мурочка, это совсем не то, - испуганно пробормотала Туя, гадая, узнала подруга машину Назара или нет.
- Да?! А что тогда? - судя по ледяному тону, машина была опознана.
- Я тебе не могу сейчас сказать... Но совсем не то... И вообще, сплошной ужас... Нас чуть не убили...
- Кого это - нас? - еще больше разозлилась Мурка.
Чувствуя, что разговора не избежать, Перепетуя потащила подругу в ванную. Там включила воду (для конспирации), и начала:
- Да. Слушай. И не перебивай. Это было неделю назад. Мне один мой знакомый дал скутер покататься...
- Тебе? Скутер? - изумилась Мура.
- Да... Не перебивай, - уже раздраженно ответила Туя, - я поехала за город, где поменьше машин. Еду по шоссе, перед поворотом меня черный мерс обгоняет. Потом слышу - бам, и бу-бу-бу... А потом за поворотом вижу - черная машина разбита, из лесу бандиты бегут и в водителя стреляют. Я к нему подъехала и увезла... Вот...
Мурка посмотрела на Перепетую как на живого инопланетянина и поинтересовалась:
- Ты хочешь, чтобы я этому поверила?
- Спроси у Назара, - мрачно буркнула Туя, запоздало сообразив, что разведчику может не понравиться, что она рассказала подруге историю с покушением.
- А сегодня ты почему оказалась в его машине?
- Сегодня он попросил меня помочь найти тех, кто пытался его убить. И мы с Анским ездили в конный клуб на разведку.
- Что за чушь ты несешь! - вконец разозлилась Мурка, - Какой такой Анский? И как Назар мог тебя просить помочь? Ты же библиотечная мышь!
- Юлий Цезаревич Анский. Доктор химических наук. Я с ним на работе познакомилась. Он-то мне скутер и дал. И я вовсе не мышь!
- Полка, или ты мне сейчас говоришь правду, или ты мне не подруга! - расплакалась вдруг Мура.
- Я правду говорю, честное слово! Чем хочешь поклянусь!
Мурка глянула на Тую глазами раненой лани и выскочила из ванной.
Оказавшись, наконец в своей комнате Перепетуя открыла дневник и написала:
"4 апреля.
Цвет карий. Крайняя чувствительность к переживаниям людей. Восторженность. Решительность. Согласилась помочь Назару в одном деле. Теперь эксперименты имеют смысл! И это даже не эксперименты, а работа, потому что мне за неё платят, причём очень неплохо!
Анский - цвет бирюзовый. Храбрость до отчаянности. Чертовски хорош! Поссорилась с Муркой. Она мне не верит!
Между двух огней
Елена Марковна щёлкнула выключателем, и зеркало в ванной осветилось по периметру вереницей лампочек. Это была её задумка, реализованная мужем Аркадием Александровичем, имевшим диплом краснодеревщика и вечно что-то мастерившим по дому. Она чувствовала себя примой в театральной уборной. Ополоснув лицо, женщина начала энергично чистить зубы, рассматривать своё отражение и отмечать недостатки внешности: "Носогубные складки как у мопса. А это ещё что за полоска на щеке? Надо подушки поменять. А шея-то какая дряблая, седина лезет, пора краситься".
- Санегопад, санегопад, не мети мне на ко-о-о-сы, - завывала она, перебирая украшения в шкатулке. Поразмыслив, что подойдёт к строгому темно-синему платью, выбрала перстень с красным камнем на средний палец: "И хватит - скромно, но со вкусом!"
Из кучи баночек на полке выудила французский антивозрастной крем, щедро смазала им лицо, вставила зубной протез и сотворила ослепительный оскал.
- Аркаша, - позвала она супруга после завершения макияжа, - как я выгляжу?
Аркадий Александрович, женатый на Елене Марковне не один десяток лет, конечно же, знал правильный ответ:
- Ты царица, Лена!
Лицо её расплылось в довольной улыбке:
- Врешь ты все! - и чмокнула мужа в сократовский лоб, отметив его алым отпечатком губ:
- Ой забыла про помаду, - и размазала пальцами след поцелуя по залысине.
- Я сегодня задержусь. Ты помнишь - Валентина день рождения отмечает. Может, всё же приедешь? Юбилярша настойчиво приглашала нас обоих.
Муж замотал руками.
- Уволь, Лена. Я терпеть не могу ваших бабьих разговоров. А твоя Валентина Петровна меня, как бы это помягче выразится, раздражает. Много не пей - голова закружится. Позвони обязательно, я тебя встречу, моя Елена прекрасная! - закончил он, обняв жену по линии воображаемой талии и прижав к себе.
- Ну это ты перебрал, - засмеялась Марковна и воодушевленная выпорхнула, на сколько позволял возраст и здоровье, из квартиры.
Супруг остался дома пенсионерствовать и вырезать из дерева шахматные фигурки.
Погода была прекрасная. У соседней парадной околачивался Альфред Степанович. Он курил электронную сигарету и выдыхал в атмосферу клубы белого дыма.
"Это что ещё за пассаж?" - удивилась директриса. Старикан в роговых очках, с острыми усами и козлиной бородкой резво сорвался с места ей навстречу. Из-под клетчатой кепки торчали и развивались курчавые седые волосы.
"Слава богу, что явился не в шотландской юбке, как прошлый раз, а всего лишь в дурацких бриджах. Вот только какая надобность сюда-то приходить?" - с досадой подумала она.
- Милая Елена Марковна, вы обворожительны как никогда, - флёр терпкого запаха одеколона окутал окрестности. Кавалер припал губами к её руке и уткнулся ими аккурат в перстень.