Морозный январь сменился теплым и мокрым февралем, который, размазывая по улицам снежную кашу, вяло дополз до середины. Туя чувствовала себя мухой, по ошибке проснувшейся от зимней спячки и совершенно не знающей, куда себя деть. Внезапно случившийся очередной день рождения оптимизма тоже не добавлял. Во-первых, стала на целый год старше. "И уже пенсия не за горами", - в сотый раз впадая в уныние, размышляла девушка, разглядывая утром свое отражение в зеркале. Во-вторых, семьи нет и не предвидится, ибо даже мало-мальски приличных ухажеров не наблюдается ("горячо влюбленный" Кардымон не в счет). В-третьих, зарплата маленькая. В-четвертых, жилья своего не имеется и, (учитывая пункт три) вряд ли когда-либо таковое появится. В-пятых, единственная подруга (да и подруга ли?) умотала в кабак.
"Хотя, разве ее можно осуждать? - рассуждала Перепетуя, сидя вечером перед ополовиненной бутылкой дешевого красного вина, - Тридцать шестой день рождения - время подводить итоги, закончен один зодиакальный цикл, и начинается другой. И вполне очевидно - кредит явно превышает дебет! Естественно, Мурка свалила в клуб, вместо того, чтобы делить со мной скудную праздничную трапезу. Кто же захочет дружить с должником?"
Вообще-то, Мура еще две недели назад предложила отметить День всех влюбленных (и по совместительству Перепетуин день рождения) походом в один такой не слишком дорогой клуб, но именинница гордо отмела эту идею как слишком радикальную. Подруга обиделась (что было вполне логично) и с утра уехала с актуальным ухажером предаваться радостям греха. Сосед Славик тоже не горел желанием сидеть дома, когда во всех заведениях города дым коромыслом и толпы юных свободных дев. А баба Капа отправилась спать в несусветную рань, и Туя не успела ее пригласить.
В февральском сумраке за окном что-то чавкало и хлюпало. По мнению Елены Марковны, после извержения вулкана с непроизносимым названием в природе что-то куда-то сдвинулось, и погодные циклы стали запаздывать на месяц. Туя подошла к окну, открыла одну створку и высунулась на улицу. На голову ей тут же шмякнулось нечто холодное и мокрое.
- Нет, Марковна не права... Погода вообще взбесилась, - сообщила ночной тьме девушка и закрыла окно. Тьма в ответ сердито плюхнула еще один шмат мокрого снега в оконное стекло.
Туя вылила остатки вина в бокал и снова забралась с ногами на диван. Из закуски у нее был только голландский сыр, резать который ей было лень, и она, одним глотком осушив половину бокала, с наслаждением откусила изрядный кусман. Взгляду ее открылась большая дыра. Прищурив правый глаз, девушка заглянула в ее масляно-желтое нутро. Отверстие загадочным изгибом уходило в глубину куска, явно намекая, что сводить дебет с кредитом, конечно, неплохо, но жизнь еще не закончена, и неизвестно, что еще может подкинуть ехидна-судьбинушка... Вот, например, поездка-то в Германию весьма неожиданно приключилась. Перепетуя подняла с пола флисовый плед, закуталась поплотнее и предалась воспоминаниям...
...Збышек опять опаздывал. Кара то и дело поправляла прическу, вертела перстни на пальцах и нервно оглядывалась по сторонам. Мимо них не спеша проходили разнообразные немцы. Туя чувствовала себя пятой собачьей ногой или рыбкиным зонтиком. Поляк наверняка не сильно обрадуется, увидев ее. И зачем она уступила настойчивым уговорам Карины и пошла с ней?
Солнце пекло нещадно, создавалось впечатление, что они находятся не в Европе, а где-нибудь в центральной Африке... Хотелось пить. В конце концов Перепетуя не выдержала и открыла сто первую серию дебатов:
- Карина Ивановна, я лучше пойду, а? Ну зачем я вам нужна?
- Так, Полла Всеволодовна, оставить рассуждения. Вы нам ничуть не помешаете. Или вы думаете, что мы со Збышеком будем заниматься любовью прямо в центре Дрездена?
- Ой, Карина Ивановна, ну что вы такое говорите!
- Тогда я не понимаю, чем ваше присутствие может нам помешать.
- Ну...
Тут из толпы вынырнул Збышек (со смущенным румянцем на лице):
- Dzień dobry! Przepraszam za spóźnienie! Zgubił trochę... Чут-чут... Мэтро... Nie rozumiem овсэм.
- Да понятно! - улыбнулась ласково Карина, - Ты дикий польский гураль, тебе проще по горам, чем под землей... Мы не сердимся ничуть, да, Полла Всеволодовна?
- Да, конечно-конечно, - закивала Туя, хотя не поняла и половины из странной польско-русской речи Збышека.
И троица - Кара с поляком в обнимку и чуть сзади Перепетуя - отправилась покорять Церковь трех волхвов...
Подъем на смотровую площадку, расположенную на высоте восьмидесяти восьми метров, оказался для Туи нелегким испытанием. Но не в физическом, а моральном плане. Збышек, заметив, что ступеньки покоряются девушке с трудом, взял ее под руку и почти на себе затащил наверх. Перепетуя смущенно бормотала:
- Ну что вы...Не надо... Я сама... Карина Ивановне, простите, пожалуйста... Скажите ему, чтоб отпустил меня...
Кара Пузик веселилась от души:
- Полла Всеволодовна, что вы право... Как будто не из Питера, а из глухой деревни... Перестаньте сопротивляться. Ну подумаешь, мужчина вас под руку взял... Что в этом такого?
- Но это же ВАШ мужчина, а не мой!
- Ой господи! Не позорьтесь, Полла Всеволодовна, и меня не позорьте. Вот дичье-то!
После осмотра Дрездена с высоты птичьего полета троица отправилась в ресторан. Туя смущенно предлагала перекусить в каком-нибудь Мак-Даке, но Карина сделала страшные глаза, а когда Збышек на минуту отвлекся, прошипела в ухо: "Что за простота, Полла Всеволодовна? Если мужчина говорит ресторан, значит идем в ресторан. И чем дороже, тем лучше. Надо себя ценить!" После этого Перепетуя впала в состояние, близкое к трансу, и все происходящее воспринимала как в замедленной съемке. Заведение было выбрано запредельно шикарное. Отделанные деревянными панелями стены, украшенные сценами охоты и богато инкрустированными ружьями, удобные кожаные диваны, приглушенный свет, сосредоточенно-отрешенный юноша за роялем, извлекавший из инструмента совершенно божественные звуки. Да еще и Збышек, демонстрирующий изысканность шляхетских манер и великосветское воспитание!
Началось все со входа. Первой в ресторан проследовала Кара, за ней шел поляк, но вдруг у самых дверей замер в позе немого соляного столпа. Туя тоже остановилась и стала ждать, когда же он войдет. Но пан стоял, вежливо улыбался и, казалось, в ближайшем будущем не собирался покидать занятую им позицию. Минуты через три из двери выглянула Карина Ивановна:
- Полла Всеволодовна, ну что вы стоит? Входите же!
- Я жду, когда пан Збышек войдет, - пролепетала Перепетуя.
- Вы так до смерти ждать будете! - Кара схватила девушку за руку и втащила в ресторан, шипя на ухо, - он же поляк, у них принято женщин вперед пропускать!
- Ой, как глупо вышло! - совсем растерялась Туя.
Дальнейшие действия Кариного друга совершенно определенно доказывали, что Збышек как минимум польский граф (если не князь), но стремится сохранить инкогнито. Пан взял у официанта карту вин, внимательно ознакомился и задал кучу вопросов (на свободном немецком), на которые юноша в черной униформе отвечал подробно и (по ощущениям Туи) с благоговейным восхищением. Выбранное вино было доставлено мгновенно и налито в бокал Збышека. Тот пригубил его слегка, улыбнулся покровительственно и кивнул: "Sehr gut". После чего официант наполнил бокалы дам и удалился. Еду заказывала Карина. Москвичка, правда, пыталась узнать предпочтения питерской коллеги, но Туя только таращилась и мычала что-то маловразумительное.
Когда принесли заказанные блюда, Збышек с улыбкой заявил:
- Jestem bardzo głodny! - и тут же принялся за еду.
Перепетуе кусок в горло не лез. Она как зачарованная следила за сверкающими столовыми принадлежностями в руках поляка, отрезавшего маленькие кусочки от огромного куска мяса и отправлявшего их себе в рот с непередаваемым изяществом. В голове Умной вихрем проносились мысли:
"Мужчина... А как красиво ест... И не чавкает... И жует так тщательно... Вот Карине повезло!"
Вечером в гостиничном номере девушка поинтересовалась у Карины Ивановны:
- Пан Збигнев из благородных, да?
- В смысле? - не поняла Кара.
- Ну, дворянин?
- Да бог с вами! Он обычный гураль... ну то есть горец... ну то есть из горных районов Польши. Папаша его, конечно, кулак - по нашим понятиям - был. Хозяйство, овцы, коровы, сады. Но никакой шляхты и рядом не стояло.
- Ну надо же, - совсем растерялась Туя, про себя размышляя, что если крестьянин имеет такое воспитание и манеры, то каковы же тогда должны быть аристократы? Наверно у них, как в старинных сказках, с губ при разговоре падают жемчужины, а от дыхания оживают увядшие цветы...
Дойдя до этого момента в своих воспоминаниях, Туя тяжко вздохнула. "И где же они водятся, эти таинственные "аристократы"? Хоть бы разок увидеть. И одним пальчиком потрогать". Умная снова поднесла к лицу кусок сыра и посмотрела в дыру. Оттуда ей нагло подмигнуло золотистое всевидящее око с черным дьявольски-бездонным зрачком в центре (в котором как в зеркале отразилось вся степень грехопадения заблудшей души бывшей прихожанки церкви отца Досифея). Перепетуя испуганно взвизгнула и бросила сыр на пол.
Минут пять она сидела на диване, поджав ноги и про себя повторяя: "Чур меня, чур меня, спаси и сохрани, Святой Перинуй", испуганно пялилась на продукт труда голландских сыроваров. Он мирно лежал на полу и никуда не собирался уползать. Девушка успокоилась, переместила сыр на стол и решила продолжить празднество.
Чудеса диавола
Для осуществления сей идеи необходимо было наполнить бокал. Перепетуя взяла со стола бутылку и потрясла ее в надежде найти еще хоть каплю вина... Но нет, сосуд был абсолютно пуст. А душа настойчиво просила еще. Все-таки день рождения, тем более начинается новый зодиакальный цикл. Это следовало отметить если не до положения риз, то хотя бы до поросячьего визга. Натянув любимую курточку из кожи бордового дерматина на рыбьем меху, девушка выползла из квартиры в холод и слякоть.
Возле ларька, торгующего запрещенным товаром, топтался невысокий пухлый мужичок с авоськой. На голове у него красовалась вязаная шапочка с помпоном ("Точь-в-точь как дедушкина лыжная", - подумала Перепетуя), на шее был намотан полосатый шарф в цветах "Зенита", а носу, поблескивая толстыми стеклами, едва держались массивные очки в черной оправе. Пока Умная выбирала, что купить - водку-таки или остановиться на вине, пухлячок ее внимательно разглядывал, наклонив голову и сложив губы трубочкой. На кончике носа у него постепенно набирала силу прозрачная - и такая же блестящая как стекла очков - капля.
- Чего празднуем? - осведомился он, когда девушка получила сдачу и товар.
- День рождения, - угрюмо буркнула Перепетуя.
- О, хорошее дело, - обрадовался незнакомец, - компания нужна?
Туя задумалась. Вполне возможно, он маниак, и в качестве компании категорически не подходит. Но, с другой стороны, может быть он вовсе и не маниак, и тогда...
- Я не маньяк, - разрешил ее сомнения пухлячок, - я ученый.
Ученый... И как Туя сразу не сообразила, очевидно же: вон какие очки большие, такие только научные сотрудники носят. А раз ученый - это совсем другое дело!
- Хорошо, давай праздновать мой день рождения вместе. Ко мне пойдем или к тебе?
- Ко мне, ко мне, - засуетился мужичок, достал из кармана клетчатый платок, высморкался, приосанился и сообщил, - я тебе кое-что покажу.
В глубине Туиной души зашевелились некоторые смутные воспоминания - очень глубоко из детства - что, вроде как, когда чужой дяденька хочет что-то показать, это может плохо закончиться, но бутылка вина, разбавившая кровь, себя оказала, и девушка решительно отвергла слабые потуги инстинкта самосохранения наставить ее на путь истинный.
Поэтому Туя решительно протянула мужичку пакет с бутылкой и кивнула:
- Пошли к тебе.
- Вольф Генрихович Фрамм, - представился пухлячок, - можно просто Вольф.
- Полла Умная, - также официально отрекомендовалась девушка.
- О, какая интересная у тебя фамилия, - обрадовался почему-то Вольф, - надеюсь, она тебе не случайно досталась?
- Совершенно не случайно, - гордо кивнула Перепетуя (бутылка вина продолжала свое действие), - я ей вполне соответствую.
- Отлично, тогда ты оценишь то, что я тебе покажу, по достоинству.
Квартира господина Фрамма оказалась двухкомнатной хрущевкой. В маленькой комнате размещался старый драный диван, все остальное (включая совмещенный санузел) было заставлено штативами, колбами, ретортами, спиртовками, бутылками, банками и пузырьками.
- Я химик, - самодовольно сообщил Вольф Фрамм, когда Перепетуя в растерянности остановилась посреди всего это великолепия, - и я сделал гениальное открытие. Давай выпьем за знакомство, я тебе все покажу.
Первой мыслью Туи было по-тихому сбежать, но - как почти год назад у Центрального архива - в голове возник бодрый голос:
- Сидеть! Куда собралась? Жалеть будешь, если сбежишь! Ты же приключений хочешь? Вот они!
- Ты кто? - испуганно прошептала Перепетуя.
- Я твой третий глаз! Я предвижу будущее!!!
- И какое оно?
- Тебя ждут великие дела! - высокопарно заявил невидимый собеседник, - Так что сиди и не выеживайся.
И девушка осталась. Но на всякий случай перекрестилась и пробормотала: "Святой Перинуйй, спаси и сохрани!"
Разливая Туину водку, Вольф вещал что-то заумное про свободные радикалы, нано-частицы, спектры и электронные уровни. Периодически - видимо в самые драматические моменты - Фрамм доставал из кармана свой замызганный платок, сморкался, выдерживал многозначительную паузу, строго глядя на собеседницу поверх очков. Девушка кивала головой, как китайский болванчик, и оратор продолжал свою лекцию.
Перепетуя была гуманитарным человеком, и поэтому даже не пыталась понять всю эту научную ахинею. Когда содержимое бутылки перекочевало во внутренности собутыльников, Вольф решительно смахнул все со стола в помойное ведро, и извлек из шкафа несколько маленьких пузырьков.
- Вот, - торжественно выдохнул он и уставился на гостью туманным взором сквозь линзы очков.
- Что это? - туповато спросила девушка.
- Это мое изобретение!
- Ты изобрел бутылки?
- Подними голову наверх и посмотри на потолок, - скомандовал Вольф.
Перепетуя послушно задрала голову и уставилась на переплетение трещин на старой краске. Химик чем-то позвякал секунды две, и вдруг над правым зрачком девушки возникла большая прозрачная капля. Умная инстинктивно зажмурилась, но поздно, жидкость уже достигла цели. Голова закружилась, под сомкнутым правым веком нестерпимо зажгло, и замелькали синие и голубые круги... Неожиданно все прошло... Туя открыла глаза. Вольф радостно засмеялся и сунул девушке маленькое битое зеркало.
- Смотри скорее.
Перепетуя глянула... И обомлела. Ее левый глаз был обычным - светло-карим. А правый... Девушка сжала веки... Потом разжала... Правый глаз по-прежнему сиял голубизной итальянского небосвода.
- Посмотри снова на потолок, - опять велел Вольф.
Ошеломленная Перепетуя повиновалась. И снова - прозрачная капля, жжение, головокружение, цветные круги...
Когда она снова посмотрела на себя в зеркало, оба ее глаза было скучно-светло-карими...
- Ты можешь из любых глаз сделать голубые? - прошептала совершенно шокированная Туя.
- Я могу из любых глаз сделать любые. Даже разноцветные. Даже небывалых цветов, - самодовольно сообщил химик.
- Офигеть, - только и смогла выдохнуть Перепетуя.
Третий глаз был чертовски прав! Это было нереальное, фантастическое приключение... Перепетуино воображение, вскормленное содержимым родимой библиотеки и помноженное на бутылку вина и полбутылки водки, помчалось вскачь, рисуя умопомрачительные картины...
- А зачем ты это изобрел?
- Ну... Чтобы можно было менять цвет глаз, - забормотал химик.
- А зачем?
- Ну... интересно же, - совсем смутился Вольф.
- А я тебе зачем?
- А ты, - оживился пухлячок, - можешь стать первым, кто опробует мое изобретение. Для любого изобретения нужны тестовые испытания. На себе я не могу пробовать...
- Это почему? - осведомилась Туя.
- Мое зрение слишком ценно для науки. У меня и так минус восемь, и с моей стороны было бы преступной халатностью рисковать собой, - самодовольно сообщил химик, - не перебивай. На чем я остановился? Ах да... Я тебе дам инструкцию и пробный набор пузырьков. Ты будешь капать их себе в глаза, а потом составлять для меня отчет: что чувствовала, как долго был эффект, не возникли ли проблемы со зрением.
- То есть я буду подопытной мышью?
- Почему мышью? На мышах я уже пробовал, все в порядке. А тебе выпала честь...
- А где те мыши, на которых ты пробовал? - уточнила Перепетуя, так как никаких животных в квартире не наблюдалось.
Вольф растерялся.
- Ну... они умерли.
- От чего?!
- Мне кажется, я забывал их кормить, - совсем смутился господин Фрамм.
- Ясно, - мотнула головой Туя, - пожалуй, я согласна. Но с некоторыми условиями.
- Какими еще условиями? - забеспокоился пухлячок.
- Во-первых, я сама буду выбирать, какой цвет тестировать...
- Нет-нет, - тут же прервал ее химик, - это научная работа, я выстроил план. Там важно взаимодействие ингредиентов, я не могу...
- Ну, раз нет, значит нет, - решительно оборвала рассуждения ученого мужа Перепетуя, - иди ищи другую дуру.
- Я не понимаю, - растерялся Вольф, снова достал платок и высморкался, - почему ты не можешь согласно моему плану? Я все продумал...
- Потому что я женщина, - гордо заявила Туя, - и назначенный по плану цвет может не соответствовать моему внутреннему мировосприятию. И тогда я не смогу адекватно оценить свои ощущения.
- Почему не сможешь? - упорствовал Фрамм.
- Ну.. Например, я просыпаюсь утром в плохом настроении, капаю в глаза твое зелье... По плану, допустим, зеленое...
- Мое, как ты выразилась, зелье прозрачное, - запротестовал химик и замахал платком, который так и не убрал в карман.
Туя, как завороженная смотрела на клетчатую тряпку, от которой - девушка видела это совершенно явственно - в разные стороны медленно разлетались огромные нагло ухмыляющиеся микробы и вирусы. Один из них подлетел к лицу девушки, скорчил брезгливую рожицу и стремительно удалился. "Я так пьяна, - слегка изумленно подумала Перепетуя, что даже вирусы от меня шарахаются? Ну и пусть. Тем лучше!" - и собравшись с силами решительно ответила Фрамму:
- Хорошо, пусть прозрачное. Но глаза от него станут зеленые. Как тоска. А у меня и так настроение ужасное... И видеть никого и ничего не хочется. И вот откуда я буду знать из-за чего у меня туман перед глазами? От твоего зелья или сам по себе?
- Ну... А разве может быть туман перед глазами от плохого настроения? - удивился Вольф.
- У нас, у женщин, может, - сказала, как отрезала, Перепетуя.
Господин Фрамм растерянно замолчал. Потом уселся на кривую табуретку, поставил локти на стол и запустил ладони в густые каштановые волосы. Вся его поза выражала задумчивость на грани отчаяния. Туя тоже замерла, боясь нечаянным движением вспугнуть удачу. Она понимала, что химик может упереться и отказаться от сотрудничества с ней. А его зелье (как настойчиво подсказывал третий глаз) было весьма перспективным... Но с другой стороны, его "планы" могли сильно подпортить реализацию той грандиозной идеи, что (не иначе как под совместным влиянием алкоголя и третьего глаза) начала зарождаться у самой Перепетуи. Хотя, пожалуй, придется согласиться, если пухлячок будет настаивать...
- Хорошо, давай ты будешь выбирать сама, - наконец изрек химик и душераздирающе вздохнул, - еще какие условия?
- Еще только одно, - тщательно скрывая радость, сказала Туя, - я буду тестировать твое зелье в свободное от работы время. Не хочу лишних вопросов от коллег.
- Да-да, конечно, - с явным облегчением забормотал Фрамм, - я и сам хотел попросить это. Я считаю пока необходимым держать все в секрете. Мы выйдем из тени, когда пройдут полевые испытания. И тогда мое имя прогремит на весь мир! Ну и ты тоже станешь знаменитой - как первый космонавт. То есть испытатель.
- Отлично, договорились! У тебя есть, чем отметить наш договор?
- Э-э-э... Нет, я как-то не подумал.
- Тогда пошли к ларьку за водкой, - закончила беседу Перепетуя и решительно направилась к выходу.
Химик засеменил за ней.
Первый раз в первый класс
Первая проба была назначена на ближайшую субботу. Мура, как обычно, с утра уехала в театр, а Славик - не менее традиционно - после обеда свалил в общагу играть в покер. Бабушку Капитолину в расчет можно было не брать, так что лишних свидетелей не ожидалось. К назначенным пяти часам Туя на нервах выпила почти полбутылки шампанского, подаренного ей подругой на день рождения, и на этой почве впала в состояние куража на грани отчаянности. Вольф Фрамм лично притащил в Перпетуину коммуналку набор пузырьков из семи штук, упакованный в картонную коробку с розами и надписью "Поздравляю". Одет он был под стать коробке: в костюмную пару, пиджак которой слегка не сходился у него на животе, с причесанными аккуратно волосами и без очков. Сейчас химик был очень похож на маньяка (как его рисуют на фотороботах), и Туя снова занервничала.
- А где твои очки? - осведомилась она, вспомнив вдруг, что при первой встрече на носу Фрамма красовалось нечто массивное и уродливое, позволившее однозначно определить нового знакомого как научного деятеля.
- Очки? Какие очки? А... Я обычно линзы пользую, но, когда мы с тобой познакомились, у меня грипп был, а при гриппе линзы категорически запрещается носить. Я должен беречь свое здоровье...
- Угу, понятно, - успокаиваясь, оборвала Умная новый виток химиковых самовосхвалений, - сейчас, надеюсь, ты здоров?
- Вполне. И могу приступать к эксперименту. Ты готова?
- Да, давай, начинай.
- Это базовые цвета, - важно сообщил Фрамм, размещая на книжной полке рыжие бутылочки, - начнем с них, потом добавим оттенки.
- А как ты их различаешь? - осведомилась Туя, скептически разглядывая ряд совершенно одинаковых склянок.
- Первый - карий, второй - серый, третий - голубой, четвертый - оранжевый, пятый - зеленый, шестой - белый, седьмой - нейтрализатор - разъяснил химик.
- И где у них номера? На крышечках?
- Какие номера? Они просто расставлены по порядку, - раздраженно буркнул Вольф.
- Нет, так не пойдет, я все перепутаю... Надо их как-то обозначить.
- Если их обозначить, все сразу догадаются...
- Кто все? Тараканы? У меня, кроме них никто не бывает. И те от соседей на часок забегут, и в ужасе уходят, - нагло соврала Перепетуя (но для облегчения совести незаметно скрестила на правой руке указательный и средний пальцы). О визитах Муры и Славика (практикуемых в любое время дня и ночи) Фрамму она сообщать не собиралась.
- Почему?
- Что почему?
- Почему уходят?
- У меня обычно никакой еды нет.
- А почему у тебя еды нет?
- Потому что денег на нее обычно нет, - театрально разозлилась Туя, - или ты думаешь на библиотечную зарплату можно жировать?
- Ну... не знаю... Мне мама еду покупает... А у тебя мамы нет?
- Есть. И мама, и папа...
- Они могут сюда прийти? - разволновался Фрамм.
- Нет, не могут. Они меня игнорируют, - тут Перепетуя не отступила от истины. Ее отношения с родителями вполне можно было назвать войной. К счастью, на данном этапе уже холодной.
- Почему?
- Потому что. Я с ними поссорилась. Все, закрываем эту тему. Ко мне никто прийти не может.
- А соседи могут?
- Не могут, - снова соврала Туя (опять незаметно скрещивая пальцы), - я с ними не дружу.
- А почему?
- Они на меня обиделись, - грустно сообщила девушка, и даже слезы выступили у нее на глазах. Образ всеми покинутой сиротки ей явно удавался.
- Почему?
- Потому что, - рявкнула Перепетуя, резко выходя из обличья сиротинушки, - хватит уже допросов. Давай по делу.
- Ну... Если к тебе точно никто не ходит, то можно и обозначить, - согласился химик, - а то и правда перепутаешь. Вы, женщины, такие бестолковые.
- Отлично, - обрадовалась Туя, игнорируя химиков поклеп на женский пол, - сейчас сделаем наклейки.
Через десять минут на полке стояли шесть бутылочек со следующими надписями: "глубокий агатовый карий", "загадочный серый стальной", "голубой небесный весенний", "сияющий кошачий оранжевый", "зеленый болотный ведьмовской", "молочный опаловый белый", и один пузырек с загадочным словом "reset". Девушка убрала фломастеры и удобно устроилась на диване. Химик подождал минут пять, а потом нетерпеливо спросил:
- Когда начнем-то?
Перепетуя вздрогнула. На самом деле она ужасно боялась предстоящего эксперимента (а, точнее, собственных планов, вытекающих из этого эксперимента). И вся эта суета с названиями была исключительно для того, чтобы оттянуть Начало. Да, именно так. Начало. С большой буквы. Туин третий глаз под воздействием шампанского сканировал астральное пространство в полную силу и с ликованием сообщал, что вот ОНО идет. Оно - это нечто невообразимое, обязанное всенепременно изменить скучную жизнь библиотечной мыши Поллы Умной. Правда, о подробностях глаз умалчивал, и Перепетуя, помня известную поговорку, что дьявол кроется в деталях, боялась просто до мурашек в пятках этого "невообразимого".
- Ну, ты долго сидеть будешь? - уже нервно поинтересовался Вольф.
- Давай, капай, - решилась Туя и запрокинула голову.
- Так а цвет-то какой? - разозлился Фрамм, - Сказала, сама выбирать будешь, а теперь передумала?
- Нет-нет, не передумала, - опомнилась Перепетуя, - сейчас-сейчас...
И снова задумалась. Что же выбрать для первого раза? Оранжевый? Слишком радикально. Голубой? Это романтичный цвет, а настроение совсем не то... Еще этот пухлый индюк тут нудит... Зеленый? Это слишком секси. Страшновато. Серый? Точно. Серый. Стальной. Может быть, он добавит в характер чуть-чуть твердости и решимости (и научит говорить пресловутое "нет").
- Давай капай серый, - изрекла Туя и снова откинула голову назад.
Фрамм схватил бутылочку, набрал прозрачную жидкость в пипетку и аккуратно, не дыша (и даже зачем-то встав на цыпочки), капнул в один глаз Перепетуе, потом шумно вздохнул и спросил:
- Ну?
Перед глазами девушки замелькали сиреневые круги, в ушах зашумело...
- Уфффф, - выдохнул химик, - получилось. Давай второй глаз.
- А могло не получится? - поинтересовалась Туя.
- Ну... серый я на мышах не пробовал, - забормотал Вольф.
- А... Ясно... Какие цвета ты еще не пробовал?
- Ну... Я только голубой на мышах тестировал, - сконфуженно сообщил Фрамм.
- Отлично, ты еще и врун, - резюмировала Перепетуя, подумала немного, и скомандовала, - чего стоишь? Давай капай в другой глаз.
Химик уже гораздо решительнее набрал свое зелье в пипетку и повторил процедуру. У Перепетуи снова пошли круги перед глазами и зашумело в ушах. Когда чехарда ощущений закончилась, девушка встала и пошла к зеркалу.
Из зазеркалья на неё смотрела странная незнакомка. У нее была Туина прическа, Туин нос, Туины губы и совершенно изумительные серые с переливами глаза. Как ноябрьское небо. Или как Финский залив зимой...
- Ну, давай обратно менять? - засуетился химик, - Времени уже много, меня мама на обед ждет.
- Зачем менять? - удивилась Перепетуя, - Я еще не разобралась в своих ощущениях.
- А долго ты разбираться будешь?
- Долго, может быть до завтра.
- Я не могу столько ждать, - нервно сообщил Фрамм, - меня мама...
- Про маму я уже слышала, - невежливо прервала Вольфа девушка, - тебе не обязательно здесь сидеть. Я умею писать, и вполне могу сама заполнить твои бланки. Ты их принес?
- Да, принес. А обратно как?
- Как-нибудь сама справлюсь.
- Ну, не знаю...
- Давай, топай к маме. Ты мне мешаешь анализировать протекающие в моем организме процессы, - и Туя буквально вытолкала гостя из комнаты.
Что в имени тебе моем?
Убедившись, что химик ушел, Перепетуя приступила к реализации своего собственного плана...
Еще на неделе девушка заскочила в комнату Муры (причем без ведома хозяйки). Проинспектировав гардероб подружки, Туя прихватила джинсы с дырками на коленях и шелковую блузочку покроя Кармен. Муркины босоножки со стразами с сожалением пришлось отвергнуть, они были по крайней мере на размер больше, чем нужно. Также с туалетного столика были взяты: ярко-малиновый лак, набор теней, тушь и пара тюбиков помады - малиновая и ярко-алая. У подруги этого добра было навалом, и, без сомнения, она даже не заметит пропажи. Можно, конечно, было попросить, но тогда неизбежно последовали бы вопросы, зачем, почему, с кем, куда... Что категорически не соответствовало Перепетуиным намерениям. Поскольку в Туином гардеробе не было обуви на каблуке, пришлось потратить добрую часть зарплаты на черные лодочки на шпильках - как говорится, на все случаи жизни.
Пришло время использовать уворованное и приобретенное. Натянув джинсы (они, как и положено добропорядочным джинсам, влезли со скрипом) и надев блузку, Перепетуя открыла в интернете инструкцию по нанесению макияжа в стиле "смоки айз". Как утверждал визажист, этот стиль из любой курицы мог сделать женщину вамп. Проведя минут сорок перед зеркалом, Туя наконец достигла нужного результата, и удовлетворенно сложила оружие... то есть косметику в маленький клатч - Муркин же давний подарок, до сего дня казавшийся Перепетуе совершенно бессмысленным.
Любуясь отражением незнакомой красотки в старом зеркале шифоньера, девушка вдруг обнаружила, что картинка как-то не завершена. И не хватает мелочи - колье или бус на шею. И тут она вспомнила про бабушкину бижутерию.
Открыв заветный ларчик, Перепетуя выбрала бусы из розовых "жемчужин" с вкраплениями прозрачных переливающихся камушков и надела их. На изящной шее девушки они смотрелись именно так, как нужно... Туя уже собралась закрыть шкатулку, когда поняла, что внутри чего-то не хватает... Пару минут она пыталась вспомнить, что еще должно там быть, а потом сообразила - нет пра-пра-дедушкиной докторской печати. Штуковина была сантиметров семь длиной и диаметром с пятирублевую монету, да еще и сделанная из латуни, отчего вес у нее тоже был не маленький. Перепетуя поколебалась немного, но решила перед предстоящим событием не забивать себе голову чепухой, и засунула шкатулку в шкаф.
Воровато выглянув из комнаты - нет ли в коридоре старушки-соседки - Туя быстро повесила на дверь комнаты табличку "Отстаньте все, я сплю" (ее собственное давнее изобретение - защита от поздних и бесцеремонных Муркиных гостей), натянула куртку и выскочила из квартиры.
В погоде уже утвердился февраль, и наглый ледяной ветер тут же хлестанул девушку по лицу. Перепетуя рассердилась. С этим климатом все теперь как-то не к месту. Хочется мороза - тебя поливает дождем, ждешь тепла - и получаешь стужу и ледяную поземку. Обнаженные Туины коленки замерзли еще на полпути к маршрутке. Зубы стучали так, что рисковали сломаться. Чтобы согреться, от маршрутки до метро девушка практически бежала. А от метро до клуба ползла нога за ногу. Ее решимость по капельке вытеснял страх, и она была уже готова вернуться домой, как вдруг заметила, что на нее буквально пялятся два весьма привлекательных молодых человека. Это было так... так... так волнительно... Так необычно... В облике библиотечной мыши Перепетуя таких взглядов не получала... Ее третий глаз внезапно снова вышел из анабиоза и потребовал немедленных и радикальных действий. Гордо вздернув голову, девушка вошла в клуб.
В маленьком зале заведения было темно и дымно. Грохотала музыка. Да еще и пахло как-то странно... Умная на секунду оробела, но боковым зрением увидела в зеркале отражение изящной девушки в модных рваных джинсах и блузке Кармен. Подойдя поближе к зеркалу, Туя глянула в серые холодные глаза незнакомки.
- Это не я, - как-то отчаянно пробормотала она, - ну точно не я.
Девица из зеркала презрительно ухмыльнулась, как бы сообщая Перепетуе, что ей глубоко плевать на душевные переживания излишне тонких натур.
"Ну и тем лучше. Эта фря может делать, что хочет. Я тут не причем", - решила Туя и прошла в тьму зала.
Устроившись на высокой табуретке у бара, Умная заказала коктейль и стала рассматривать посетителей клуба. Поначалу они все казались ей одинаковыми - темные странно двигающиеся тени. Потом стали проявляться различия.
- Этот блондин... Нет, не люблю блондинов. Тот с бородкой... Почти как у одного завсегдатая библиотеки со странным именем Юлий Цезаревич Анский... Нет, пожалуй... Не хочу бородатого... А у этого стрижка как у уголовника... Фи... Не хочу...
Туя перебирала мужчин так, как будто они все выстроились перед ней в очередь и просто жаждут осчастливить своим вниманием. Простой факт, что она может им не понравится, как-то даже не приходил ей в голову. Та сероглазая стерва из зеркала окончательно завладела Перепетуиным телом и душей, и ей явно было незнакомо слово "нет".
- Ага... А вон тот вроде ничего... Задница такая... крепкая... И губы... М-м-м...
Туя допила коктейль и заказала еще один. Бармен, подавая ей бокал, стрельнул глазками и призывно улыбнулся. Девушка наградила его ледяным взглядом, и снова вернулась к созерцанию понравившегося ей субъекта. Он наконец отвлекся от своей подружки и глянул на Перепетую. Она улыбнулась ему едва заметно, буквально уголком рта. Парень замер на мгновенье, а потом решительно подошел и уселся на свободный табурет рядом с девушкой.
- Я Денис, а тебя как зовут?
- Кар-р-рина, - промурлыкала Туя.
- Красивое имя... Я тебя раньше здесь не видел.
- Это потом-м-му что я тут пер-р-рвый раз, - опять промурлыкала девушка.
- Пойдем потанцуем?
- Пойдем-м-м.
Танец следовал за танцем, коктейль за коктейлем (правда, покупал их уже молодой человек), девушка Дениса, кажется, устроила скандал и ушла, его приятели что-то побухтели и тоже ушли... Перепетуя все видела словно со стороны. И, вроде как, она ужасно осуждала сероглазую нахалку, и, в то же время, невероятно ей завидовала. К тому же, алкоголь практически не действовал на Тую - только чуть-чуть кружилась голова. А вот зрение стало более острым. Да и со слухом явно что-то творилось. Даже сквозь гром музыки она слышала (хотя и не очень отчетливо) голоса людей вокруг.
Вечер вполне закономерно закончился в какой-то квартире с почасовой оплатой. То, что там вытворяла сероглазая стервь, никакому описанию не поддавалось. Перепетуя умирала от стыда и восторга. Когда утомленный Денис заснул, девица отпилила тупым ножом, найденным на кухне, пуговицу с его джинсов, засунула ее себе в клатч и упорхнула.
Возвращение домой прошло тихо и незаметно. Табличка мирно висела на дверной ручке, в комнате Муры шумели и дебоширили, из-за Славиковой двери раздавались весьма характерные стоны... Было обычное воскресное раннее утро... Перепетуя мышкой шмыгнула по коридору и бесшумно прикрыла за собой дверь.
Быстренько раздевшись, она капнула в глаза из бутылочки с надписью "reset", и мешком плюхнулась в постель.
- Надо бы отчет для Вольфа составить, - мелькнула вялая мысль. Но в следующую секунду Туя уже крепко спала.
Грехопадение Љ1
Проснулась Перепетуя от натужного стона заранее поставленного будильника. Отчет Фрамму нужно было принести к одиннадцати утра, и - как будто предчувствуя - перед уходом в клуб девушка поставила время звонка на половину десятого.
- Боже, что это было? - испуганно простонала она, вспоминая вчерашние похождения, - Я совсем сбрендила, такое вытворять... Господи, позорище какое!
Сегодня почему-то Туин мозг отчетливо понимал, что никакой сероглазой стерви в природе не существует, и все "подвиги" целиком и полностью на ее, Туиной, совести. Девушка схватила клатч и вытряхнула его содержимое на стол. Среди женских мелочей нахально чернела пуговица с джинсов Дениса.
- О, нет... Если он меня найдет, мне не жить, - каялась Перепетуя, - что делать... Черт. Отчет. Надо срочно писать, иначе этот пухляк сюда припрется... Господи, что писать-то?
Минут двадцать Умная мучительно отвечала на вопросы из анкеты Фрамма (про себя радуясь, что зануда-химик не потребовал отчета в свободной форме).
- Была ли головная боль? Нет, не было.
- Было ли ухудшения зрения? Нет, не было.
- Были ли галлюцинации? Нет, не было. (А, может, все же были галлюцинации и Денис порождение моего воспалённого воображения?) Туя зажмурилась, и тут же в голове зазвучало ехидное хихиканье - проснулся третий глаз:
- Да-да, воображение-воображение, и пуговица тоже твоё очень воспалённое воображение.
Туя приоткрыла глаза и посмотрела на кучу хлама на столе. В её центре все также чернела злосчастная пуговица.
Она вздохнула и вернулась к опроснику.
- Были ли галлюцинации? Нет, не было...
Вопросы занимали две страницы. Большинство ответов было "нет". "Да" Туя ответила только на пункты: "Экспериментальный цвет продержался до конца эксперимента?" и "Нейтрализующая жидкость сразу подействовала?". В конце она ненадолго задумалась - а писать ли об обострении зрения и слуха, но в анкете таких вопросов не было, и поля для дополнительных замечаний тоже не было. Поэтому девушка решила, что Фрамму об этих побочных эффектах знать не обязательно. Еще вызывал сомнение факт странной устойчивости к алкоголю. Но понять было ли это действие зелья или особенностью организма девушки не представлялось возможным - Перепетуя до вчерашнего дня никогда не пила коктейли в таких количествах.
Химик ждал девушку на пороге и явно был не в настроении - волосы взлохмачены, брови нахмурены, очки висят на самом кончике носа. Туя робко улыбнулась, и протянула Фрамму отчет. Тот резко схватил его, быстро прочитал ее каракули, сделал пару замечаний по поводу почерка, и сообщил, что следующие испытания через неделю. Опять в субботу. И выставил Перепетую из квартиры. Выходя, девушка краем глаза заметила на кухонном столе большую бутыль с прозрачной жидкостью. Судя по всему, на горе-ученого напало вдохновение, и он опять что-то сочинял.
- Надо бы отлить себе капельку, - подумала Туя, а потом испуганно одернула себя, - еще чего выдумала! Воровать - это грех!
- Надо, надо, - радостно заголосил третий глаз, опять выходя из спячки в самое подходящее время.
- Заткнись, змей. Второй раз в доме и воровать?! Нет, не буду. Подожду следующего раза.
Когда Перепетуя вернулась со сдачи отчета, Мура со Славиком мирно спали, поэтому короткое утреннее отсутствие девушки (также, как и долгое ночное) прошло незамеченным - что очевидно было к лучшему. Взвинченная ночными событиями и нелюбезностью господина Фрамма, Туя вряд ли смогла бы адекватно ответить на вопросы приятелей-соседей по поводу ее отсутствия.
Императоры и орехи
Первая половина недели прошла в стандартном режиме. Тишина родных библиотечных залов подействовала на Перепетую благотворно, и она решила не корить себя за субботний "разврат". Все равно уже ничего не изменить. Просто в следующий раз нужно быть... сдержаннее. Уняв таким образом свою совесть, девушка стала продумывать планы на предстоящую субботу и снова навестила комнату Мурки - подкинула джинсы и блузку и взяла строгую длинную темно-синюю юбку-карандаш, блузу-рубашку в бело-синюю полоску и темно-синий же (в тон юбке) пиджачок. Косметикой решила не пользоваться. Место действия было пока не определено, но однозначно - никаких злачных мест. Что-нибудь интеллигентное: театр или музей. Там видно будет.
Утвердившись таким образом в "честных намерениях", Туя совсем успокоилась и решила заняться поисками пропажи - пра-пра-прадедушкиной докторской печати. Очевидно было, что штуковина должна быть где-то в комнате. Бабушкину шкатулку Перепетуя доставала последний раз перед новогодним корпоративом (ей накануне еще сон про кольцо странный приснился). И печать тогда точно была на месте. Потом, во время каникул, по традиции, девушка провела генеральную уборку комнаты, перекладывала шкатулку с места на место (внутрь, правда, не заглядывала). Скорее всего железяка тогда и выпала. А Туя и не заметила. Надо как следует проверить все укромные уголки, и семейная реликвия найдется.
Два дня вечерами девушка упорно и методично обыскивала собственную комнату. И наконец пришла к неутешительному выводу - печать пропала. Точнее - ее кто-то гнусно украл. Перепетуя расстроилась. Не то чтобы она считала вещицу особо ценной, скорее это была память о далеких предках, о которых она (к сожалению) мало знала. Вроде как они были из благородных, и бабушка даже рассказывала, что ее - бабушкин - дед (или прадед) принимал участие в Отечественной войне восемьсот двенадцатого года. И даже был знаком с императором Александром I. Более того - смутно вспоминалось, что дед спас жизнь какому-то генералу - не генералу. Маршалу - не маршалу... Или, может быть, придворному из свиты императора. И даже что-то за это получил от Его Величества. То ли земли в Петербурге, то ли орловских рысаков, то ли драгоценности какие... Туя точно помнила, что на печати была выгравирована фамилия этого деда-прадеда и девиз "Mentis crescunt honores". Что значило: "По заслугам почести возрастают". Латинские буквы отложились в памяти хорошо, а вот фамилия предка начисто забылась. Собственный склероз вкупе с фактом пропажи печати совершенно расстроил Перепетую, и она - на волне самоуничижения - решила отказаться от сотрудничества с химиком. Ибо все это от лукавого. А жить надо по божьему промыслу - так отец Досифей наставлял, и совершенно определенно был прав.
Но в пятницу вечером, просматривая новости друзей по соцсети, Перепетуя увидела свежие фотографии московской подружки - отчет о поездке в Эмираты. Загорелая и сияющая Кара Пузик на фоне голубых волн, пальм в обнимку со Збышеком тут же разбудила задремавший было Туин третий глаз, который с изрядной долей ехидства поинтересовался: