Настала невыносимая суббота. В затянутых паутиной окнах забрезжил рассвет. Город еще спал. Я с трудом поднялась с кровати и унылым взглядом пробежала по мрачным остаткам вчерашней вечеринки, глубоко вздохнула и плюхнулась обратно в постель. Голова кружилась. Все мои внутренности словно перекручивали на мясорубке. Это же надо было так вчера напиться! Все, что осталось в памяти с прошлого вечера, одна бессмысленная фраза, сказанная моему бывшему мужу: "А die ad infinitum". Никак не могу понять ее значение. Чуть позже я вспомнила фрагмент той картины, которая стала у меня перед глазами, когда я произносила эти слова. Красный, даже какой-то кровавый фон, режущий глаза и вызывающий удушье. Черные круги, хаотично перемещающиеся в такт размеренной мелодики. Прямые линии, пронизывающие что-то бесформенное, которое пенится и изрыгает фонтан красных брызг, причем четко различимых на кровавом фоне. Большего мне вспомнить не удалось.
Звонок. Телефон или в дверь, - тщетно пыталась я угадать. Звук был идентичен во всех отношениях, и даже человек, обладающий тонким слухом, вряд ли смог бы отметить разницу. Поэтому я подняла телефонную трубку и первый вариант тут же отпал. Значит, в дверь.
Я с трудом оторвалась от дивана, словно вросла в него, и это было сущей правдой. Переваливаясь, точно маятник часов, побрела к двери.
- Кого там черт принес в такую рань?! - услышала я свой голос, в котором было не столько яда, сколько стона и плача жертвы вкусившей этот яд.
За дверью раздался мужской кашель и лихорадочное топтание.
- Перестаньте! - взорвалась я коброй. - Вы действуете мне на нервы.
Но ответ последовал еще более не выносимый. Видимо, человек, стоящий за дверью, дул на собственные ладони, согревая их таким незаурядным способом.
- Что вы делаете?! - извергла я молнию и чуть сама не обожглась. - Довольно. Из-за вас мне становиться жарко.
- Жарко? - наконец незнакомец подал сигнал. Это был тоненький, писклявый голосочек, как у евнуха. - Вот если бы мне было так жарко, как вам, я бы не стоял здесь и не топал ногами. Не кашлял и не чихал. Не дул на ладони вьюгой. Я отдал бы вам быстренько телеграмму и отправился отсюда ко всем чертям. Ясно? - заключил он, рождая безмолвную тишину кладбищенских окрестностей, когда даже луна молчит, усыпляя своим тусклым светом беспокойных мертвецов.
- Угомонились, наконец? - спросила я и открыла дверь, приглашая почтальона в квартиру. Он поприветствовал меня ужасной улыбкой, какая бывает у диких слонов, и ловко просочился в дверной проем, увлекая меня за собой. Я почувствовала, как его холодные руки обвили мою талию, а его ледяные губы припали к моим. Он внес с собою зиму. Мне стало жутко холодно. А он растирал меня спиртом и, широко разинув свой беззубый рот, приговаривал: "A die ad infinitum, малышка". Черт! Снова эти слова. Я открыла веки, но почтальона уже след простыл. Между прочим, я была обнажена и чувствовала себя возбужденно. Но это произошло так внезапно. Странно. К тому же еще и дверь заперта на внутренний засов. Галлюцинации? Но откуда? Я уже как три года завязала с наркотиками. Может, побочный эффект или там, скажем, какие-то последствия. Черт знает что.
Но вот я увидела на полу беленький листок бумаги. Я подняла его, развернула и прочла:
"Дорогая Эрл.
Я так больна и, наверно, уже не смогу ходить. Болезнь сильно меня подкосила. Врачи не могут поставить диагноз, но я уверена, что пришел мой час. Поэтому прошу, приезжай поскорее ко мне. Я хочу увидеть свою Эрл - перед смертью.
Твоя сестра Кэрл."
Господи, бедненькая моя сестричка! Я должна немедленно ехать. Я нужна ей, очень нужна. Ей без меня плохо и, может быть, она поправиться, если я навещу ее. Тот час стала собирать чемоданы и даже была рада тому, что избегла субботней уборки и мытья посуды, оставшейся после вчерашней гулянки.
Самолет в Таунас вылетал в 17.00, сейчас же было 16.00. И я уже находилась в самом центре шумного и просторного зала аэропорта. Люди мчались кто куда, создавая хаос и неистовое движение, впрочем, напоминающее чем-то мой последний сон.
Дыц. И я получила кулаком в лицо. Дыц. Локтем в плечо. Дыц. Коленом в живот. На меня посыпалась гряда ударов. Причем в разные места. Били, не смотря на то, что я женщина. Били сильно и беспощадно. Я упала на холодный мраморный пол и меня топтали твердыми каменными, и к тому же острыми, каблуками. Кровь, хлеставшая из ран, залила весь пол. Я вдруг оказалась над своим телом и сверху обозревала жуткую картину. Черные, снующие туда-сюда тени людей, мое бесформенное избитое тело, которое растворяется, пенится и превращается в красную жижу с темно-бардовыми каменными сгустками. И все залито кровью. Ослепительная вспышка - и я снова твердо стою на ногах, мое состояние в норме. Только чувство, очень напоминающее пробуждение от глубокого и тяжелого сна. Будто я умерла, и меня воскресили.
Перелет занял совсем немного времени. Я успела хорошенько вздремнуть, а проснувшись, выпить рюмочку жгучего грога.
В аэропорту Таунаса я наняла такси, и оно быстро доставило меня к тому месту, где жила моя сестра. Я расплатилась, заметив, как жадный, брюзжащий голодный слюной взгляд водителя, пробежал по моим пышным ягодицам, и с силой хлопнула дверью.
- Стерва! - бросил он и умчался.
За последнее время я заметила такую тенденцию: большая часть мужчин видит в женщине тренажерный снаряд, над которым можно славно попыхтеть. Видимо, это неспроста. Значит, здесь есть вина самих женщин, раз они допускаю подобную вольность.
Между прочим, сестра жила в замке. Высокий каменный - эпохи средних веков. Его башни уходили в небо, терзая синюю безобидную плоть. Большие окна на стенах были зарешечены, как в тюрьме. Сестра всегда боялась выпасть из окна.
Внезапно наползли громадные черные корабли, сливаясь в цельную густую массу и громкие раскаты грома, после ярких неоновых вспышек разнеслись по тихой и мрачной округе, призывая темные силы на борьбу с неосторожными ангелами добра. Завязалась битва. С неба хлынул кровавый дождь. Свежий и горячий, заливал мне глаза, взъерошил волосы и заструился по ложбинам на моем лице.
Я скорее позвонила в дверь и мне открыла старая женщина в розовом халате и черной шерстяной безрукавке.
- Я Эрл, сестра Кэрл. - сообщила я, и старушка, улыбаясь и приветствуя меня, пригласила в дом.
- Как она? - спросила я, чувствуя в помещении запах молодой сирени.
- Хорошо, - ответила старушка. - Ее пригласили в Вену на семинар по палеонтологии. Будет дня через три. Вы проходите. Вообще-то она не сообщала, что вы должны приехать, но вам всегда здесь рады.
- А разве она не больна? - удивилась я. Как же так, вчера она умирала, а сегодня поехала в Вену. Что-то здесь не так.
- Она хорошо себя чувствует, - заверила старушка. - Вы, наверно, голодны? Идемте я вас накормлю.
Я прошла в столовую. Это была просторная комната, в центре которой стоял старенький буковый стол. Такой должен находиться в музее. - Решила я. Но аппетитный запах еды взбудоражил мой желудок, и я метнулась к столу, накидываясь на блюда, точно дикарка.
- Вы здесь одна? - спросила я старушку, уплетая курятину, еще горячую и сочную, запивая ее красным вином из серебряного кубка.
- Да, - ответила женщина. - Осталась я одна. Остальные разъехались кто куда.
- Что-то произошло? - поинтересовалась я, начиная чувствовать себя хозяйкой. А почему бы и нет. Сестры еще долго не будет, а я все-таки ее родная кровь.
- Да, ваша сестра в последнее время стала странно себя вести. Она обставила свою комнату свечами, и каждую ночь, сидит в нарисованном круге с какими-то там символами и что-то бормочет. Мне до этого, конечно, нет дела. Но вот остальная прислуга быстренько съехала. Говорили, что мол, с дьяволом Кэрл водиться.
- Да? Это интересно. Они ничего мне об этом не писала.
- Я, конечно, понимаю, это ее личное, - присела на стул старушка, сложив у себя на коленях руки. - Но мне бы очень не хотелось, чтобы с вашей сестрой произошло что-то ужасное.
- Я поговорю с ней, - заверила я женщину и остаток вечера мы провели в дружной беседе у камина, где я рассказала о своей судьбе, поступившей со мной не очень благосклонно и справедливо.
Позже Жанна, так звали служанку Кэрл, эту милую старушку, отвела меня в комнату, которая стала моей спальней. Весьма ухоженная и обставленная старинной мебелью, она показалась мне немного таинственной. Что-то здесь было. Какой-то непонятный дух находился, но скрывался в этой комнате. Я почувствовала, что он хочет показаться, открыться, но что-то его сдерживает и останавливает. Это захватило меня.
Я легла в постель и утонула в легкой белоснежной простыне, будто облако всосало меня. Лампы погасли, и я оказалась в темноте. Из зарешеченного окна в комнату незатейливо лился нежный свет луны, растворяясь во мраке и звенящий, словно колокольчик на весеннем лугу. Какая приятная лирика. Окно было открыто, и свежий неторопливый ветерок шелестел бумагами, лежащими на столике, пел мне колыбельную, как мама в детстве, и я с блаженной улыбкой на устах погрузилась в тихий, сладкий сон.
Бом. Бом. Бом,- били часы. Так громко, что я проснулась. Полная луна залила всю комнату, и я четко разглядела, что часы оповещали о полночи. В углу тянулся женский стон, я повернула взгляд свой, и засияла обнаженная грудь, напрягаясь, вздымаясь, будто наполнялась воздухом. Она отливалась бронзовым цветом и это меня волновало. Потом темноту разрезало серое с синевой тело и вихрем ударило мне в мозг, который тут же лопнул, извергаясь фонтаном брызг и маленьких кусочков черепа. "A die Ad infinitum" снова раздались эти слова.
Белая морская волна нахлынула и утянула меня в пучину, сдавила виски. Как бы не произошла декомпрессия. Но черт с ней. Я продолжала видеть голое тело женщины, молодое, извивающееся, как змея. Один глаз оценивающе меня разглядывал, второй был прикрыт странной крепкой фигурой получеловека полуживотного. Фигура находилась поверх женщины, но не лежала на ней, а как бы парила в воздухе. На спине аккуратно были сложены крылья, длинный упругий хвост с острым наконечником тянулся по полу, а сильные мускулистые руки обвивали женщину и медленно ласкали ее грудь. Голова не имела формы и постоянно видоизменялась, но когда она повернулась, я заметила в ее физиономии что-то знакомое. Но как же так, - осенило меня. Сам дьявол, а рядом моя сестра.
Они медленно приближались ко мне, звали и приглашали присоединиться к ним.
Я потеряла над собой контроль, утратила весь здравый смысл, которого никогда за собой не замечала, но какая-то неведомая сила остановила меня и я попыталась слезть с кровати, но пол кишил змеями и огромными пауками. Пол был залит горячей смолой и пускал огромные бульбы. Я порывалась уйти, но внезапно явилась Жанна.
- Погоди, - прогремела она. - Будь с нами. - Но я сопротивлялась.
И тогда старушка занесла надо мной топор и ударила. Моя грудь раскололась надвое. Из раны хлынула кровь. Еще один удар обрушился на мое плечо. Но я не чувствовала боли. И снова я услышала те слова, которые всегда меня преследовали. Что могла значить эта фраза? И как бы на мой мысленный вопрос Кэрл ответила:
- Это свобода, сестричка. От сего дня и до бесконечности. Освобождение от долгого заключения в телесном мире. Мы были наказаны за грехи перед Богом, и он поместил нас в живую плоть, чтобы мы мучились. Но я нашла ключ к освобождению и призвала нашего брата. И он поможет нам бежать в наш мир. Мир без времени и конца. Он снова ждет нас. Поверь мне, слейся с нами. Ведь ты бессмертна и могущественна.
Я глянула на свое тело, но там где должна быть рана от удара топора, вздымалась красивая женская грудь. Я медленно провела кончиками пальцев по нежной коже и почувствовала новый прилив сил. Возвысившись над кроватью, я протянула им свою руку. Ведь меня ждал свой дом, своя обитель.
И нет на свете лучше, чем свой приют, даже если он - Ад, а ты - сестра дьявола.