"Смотрели ли вы когда-нибудь на океан? Видели ли, как рождаются и умирают на его поверхности волны? Не казалось ли вам, что человеческая жизнь подобна этой волне? Рождённая на грани воды и воздуха, ведомая их течениями, она проходит свой путь - короткий или долгий, пересекаясь с другими, то усиливая их, то ослабляя, а потом угасает на каком-нибудь далёком берегу. Волна не думает о том, где родилась и где угаснет. Она была и останется частью великого океана. Так почему же об этом думает человек? Почему об этом думаю я?"
Так думал, глядя на необозримую, едва колышущуюся за бортом водную гладь Капитан маленькой парусной яхты. Яхта носила яркое имя "Романтика", но была совсем небольшой и хрупкой, чтобы править её единственным парусом достаточно было всего одного человека в экипаже. И он и был один - её Капитан. Когда-то давно, когда у Капитана ещё не было его большой бороды, даже когда он сам ещё не был совсем никаким не капитаном, а всего лишь Юным Мечтателем, слушавшим байки старых мореходов, его предупреждали о том, как тут будет одиноко. Но никакой рассказ не мог передать, насколько страшно это одиночество.
Плохое быстро забывается, напоминая о себе лишь шрамами, оставшимися на теле от былой боли, и морщинами, оставленными на лице былыми тяжкими мыслями. А хорошее - хорошее остаётся, напоминая о себе обветренной кожей и горящими глазами мореходов, которые рассказывали о чуде - непередаваемом ощущении странствия. Они не были одиноки в своих странствиях - они находили свой ветер. Ветер, который наполнял и подымал их паруса, который гнал их судна по морям и океанам. А обветренные лица - это след от ласки и поцелуев, которые оставляет на твоём лице Твой Ветер - говорили старые мореходы Юному Мечтателю. Тогда он ещё не знал, насколько серьёзны их слова - его манили странствия, а значения словам о ветре он как-то не придавал...
Возможно, потому Капитан и был до сих пор так одинок. Потому что за те долгие годы, которые вырастили на его всё ещё юном лице большую бороду, он так и не встретил Своего ветра. Ветра, казалось, обходили его стороной. А может быть, это обходил стороной их - кто знает. Иные позавидовали бы его "везению" - ведь раз нет, ветров, нет и штормов, которые так грозят даже большим кораблям - чего уж говорить о хрупкой яхте? Тихо и медленно, несло его едва заметное течение, волны едва колыхались и снова опускались, как рождаются и умирают, прожив свой единственный день бабочки-однодневки, которых Капитан никогда не видел, но читал про них в своих книгах. За бортом всегда было спокойно, на небе лишь иногда появлялись белые тучки, чьи формы были похожи на дивных животных с далёких берегов, которых Капитан тоже видел лишь на страницах тех же книг. Грозовые тучи лишь иногда мелькали на горизонте, сверкая далёкими, маленькими и от того совсем не казавшимися страшными молниями, которые, как рассказывали мореходы, способны губить корабли, но всегда обходили маленькую яхту. Ночью на небе всегда было чисто и ясно, мириады звёзд с неизменным рисунком созвездий над головой Капитана заставляли его думать о вечном, и ему порой казалось, что кроме них - кроме этой вечности и своеобразного небесного порядка в мире и нет больше ничего. Над головой - вечное небо, за бортом - вечный штиль...
Однажды на горизонте показалось интересное судно. Парусов на нём не было, но оно двигалось достаточно быстро и, что самое удивительное, плыло даже не по течению. Капитан посигналил ему с помощью флажков и судно подошло ближе так, что теперь можно было его разглядеть - на корме его стоял человек в военной форме и отдавал приказы, а десятки гребцов налегали на вёсла, заставляя судно двигаться туда, куда прикажет Кормчий. Капитан познакомился с Кормчим, разговорился с ним о своей жизни, судьбе и о своём невезении - вечном штиле, из которого он всё никак не может выйти. Кормчий выслушал его с плохо скрываемой печалью в глазах и сказал, что своего ветра ждут только безнадёжные романтики, что настоящие суда давно уже плавают своим ходом, не ждут ни морских, ни воздушных течений, а плывут туда, куда прикажут люди - чуть-чуть изобретательности и силы, особенно когда это сила многих людей - и мы уже не игрушки в руках природы и судьбы, а послушные исполнители человеческой воли, доставляющие грузы от одного берега к другому.
Капитан поначалу было восхитился красотой и уверенностью слов Кормчего, скоростью его корабля, но потом понял, что он - капитан "Романтики" - и есть один из тех "безнадёжных романтиков", которым важна не скорость, а странствие, не доставка груза, а игра с потоками воды и воздуха. И что он будет ждать своего ветра. Кормчий посмеялся в ответ, но, вспомнив те времена, когда сам слушал сказки старых мореходов, дал Капитану совет - мало ждать своего потока, нужно приложить ещё хоть немного усилий, чтобы выйти из этого штиля. Может, если эти места ветра и волны обходят стороной, нужно самому выплыть из этих мест? Он подарил Капитану одно из своих запасных вёсел, сказал ему напутственные слова - "захочешь выплыть - выплывешь" и отдал команду своим гребцам плыть дальше - туда, где ждут груз. И лишь когда его судно отплыло далеко, Кормчий смахнул скупую слезу - ни он, ни его гребцы давно уже разучились мечтать, надеяться и верить так, как этот потерянный в океане бородатый Капитан с юными глазами.
Капитан проводил судно глазами, покрутил в руках подарок Кормчего. Маленькое весло, конечно, не могло заменить могучий парус, но парус бесполезной в отсутствии ветра тряпкой висел на мачте, а весло зависело только от силы рук и воли гребца. Капитан вздохнул, опустил весло в воду и, кряхтя, принялся за дело. Пусть и очень медленно, но это всё же быстрее, чем стоять на месте, подумал он, направляя ещё не приучившуюся слушаться рук яхту по когда-то выбранному направлению к далёким берегам неизведанных земель. Хотя и понимал, что всей жизни ему не хватит на то, чтобы доплыть до них на такой скорости - на такие сроки не рассчитаны ни его организм, ни его яхта. А чтобы совсем не отчаиваться, утешал себя расчётами, как можно сделать так, чтобы использовать не только силу рук, но и ног, изобретая в уме педальную передачу...
Маленький юный ветерок по имени Эола не была похожа на другие ветры. Она не была столь могуча, как старые злые ураганы, не умела поднимать шторма и топить корабли, как учили её старики. Не была столь бездушна, как холодные северные ветры, обдувавшие всех встречных и уносивших частичку их тепла. Зато она восхищалась попутными ветрами - которые не учили её жизни, но рассказывали чудесные, казавшиеся сказками истории о том, как они ведут через океан суда, поднимая и наполняя силой их паруса, о людях под этими парусами, которые не проклинают их, как ураганов, а благодарят и радуются им. Эола хотела быть быть похожей на них, поскорее стать одной из Попутных ветров. И как только подросла настолько, чтобы летать одной, стала искать хоть чьи-нибудь паруса.
Встретить корабли оказалось не таким уж трудным делом. Огромные, блестящие на солнце суда с высокими мачтами манили, их широкие, слепящей белизной паруса так и звали хотя бы поиграть с ними. Эола, как и её сверстницы, не могла удержаться от соблазна, пыталась ласково трепать и наполнять шёлковые полотнища, заигрывала с экипажем, искренне пыталась понять, куда они плывут и помочь им, в меру своих сил подгоняя корабли. Поначалу она просто радовалась новым ощущениям - сначала от знакомства с первым своим парусником, потом летала от одного корабля к другому, выбирая самый красивый и самый достойный её нежного тепла. С некоторыми она оставалась подолгу, прислушиваясь к своим чувствам и пытаясь понять, чего же ей ещё не хватает. Почему её жизнь, уже, казалось бы, столь похожая на те сказки, которые её так восхищали, всё-таки не кажется ей сказкой?
И слушая свои чувства (а ветры очень хорошо умеют их слушать) поняла, что недостаёт ей ощущения благодарности - того самого главного, за что Попутные ветры называют "попутными". А так ли уж она им нужна - тем, чьи паруса она наполняет? Так задумалась Эола и, став наблюдать за "своими" кораблями, сделала открытие - дует она в их паруса или нет, они всё равно идут своим маршрутом, конечно, иногда медленнее, но иногда и быстрее - ведь на помощь брошенному неверной Эолой красавцу-паруснику тут же бросались её сверстницы, среди которых были ветерки и посильнее её, а некоторые не стеснялись подгонять один корабль даже вместе, по нескольку на один корабль. Какая уж тут благодарность? Эола грустила, стала дуть всё тише и тише, а порой даже играть морозным холодком на лицах неблагодарных моряков - те ругались, но хотя бы замечали её, а когда она уходила, облегчённо вздыхали. Меня с ними ничто не держит, подумала Эола, я ведь свободна как ветер - даже больше - я и есть ветер. И уносилась прочь от гордых эскадрилий, забредая в далёкие тихие дали, играя капельками воды и послушными волнами. Волны хотя бы умели благодарить - пусть и по-своему отзываясь волнением на её прикосновения...
Позже бабушка рассказала Эоле, что странные существа, эти люди и их судами. Во времена её молодости мореходы боготворили Попутные ветры, потому что зависели от них и порой даже отдавались их игривой женской воле, за что их называли романтиками. Сейчас же морские путешественники становятся всё более самоуверенными и гордыми. На глазах бабушки они научились уже не отдаваться воле воздушных течений, а лишь использовать их для своих целей - добраться до отмеченного на карте места. Люди изобретательны и хитры, они научились пользоваться силой ветра, но не зависеть от направления. А, потеряв ощущение зависимости, они перестали разговаривать с ветром. Да и благодарить стали куда меньше, считая, что и так немало дают своим ветрам, позволяя им наполнять свои паруса. И действительно, многие ветра так и довольствуются этой тихой радостью. Иные не выдерживают, злятся на моряков, рвут паруса, а порой даже топят корабли, чтобы показать, что они - сильнее, что они стихия, в руках которой суда - всего лишь много о себе думающие, но хрупкие игрушки. Эола, слушая эту бабушкину историю, хотела уже было заплакать мелким дождиком, но та утешила её, что это всё не так уж плохо - ведь пока люди ещё поднимают паруса. А многие из них скоро перестанут делать и это - хитрость их не знает пределов, они изобретают вёсла, и колёса, паровую тягу, которые и вовсе сделают их независимыми от ветров. Вот тогда действительно прийдёт пора плакать...
Эола совсем загрустила от бабушкиных слов. Получалось, что её судьба лишь в одном выборе - быть или добрым ветром, которому позволяют наполнять паруса и радоваться этому, или быть ветром злым, который паруса рвёт и зачем-то доказывает, что он - часть первобытной стихии, которая сильнее любой человеческой хитрости. Ей не нравились оба варианта, она радовалась только одному - что можно ещё хоть немного побыть юной, не делать пока этот тяжёлый выбор, а предаться любимым детским играм с волнами и капельками в тихой воде, вдалеке от циклонов и ураганов, быстрых течений и гордых эскадрилий. В своих играх она залетала всё дальше и дальше - и однажды, на просторах водной пустыни, которой правил лишь безмолвный старый Штиль, она встретила его - Капитана маленькой яхты "Романтика".
Яхта смешно ковыляла на одном весле. Капитан владел им совсем неумело, но всё же пытался держать одному ему ведомый курс. Борода скрывала грустное, давно не знавшее улыбки лицо, но глаза светились какой-то отчаянной надеждой, а может, каким-то другим чувством, которого Эола не видела раньше ни у одного из моряков. Да и сама яхта была вовсе не похожа ни на один из знакомых ей парусников. В ней не было их гордого величия, на единственной невысокой мачте едва трепался розовый парус из недорогой материи. Одно лишь название яхты - слово "Романтика" сверкало золотыми буквами - мало кто знал, что именно эти буквы и были самой дорогой частью судёнышка, на их позолоту Юный Мечтатель ещё когда только собирался стать капитанов и потратил большую часть своих средств - может, именно потому он каждый день старательно протирал эти буковки, которые подобно небесным звёздам, образовывали своё созвездие и создавали ощущение сопричастности к вечности. Всего этого Эола ещё не знала, но уже очень скоро узнает. Потому что она встретила Капитана, который не стесняется говорить с ветром...
Они не сразу поняли, что будут значить друг для друга. Эола всего лишь влюбилась в его глаза, которые светились неведомым ей чувством. Капитан всего лишь удивился тёплому дуновению, скользнувшему по его лицу. И только когда розовый парус шевельнулся и расправился от её игры, он понял, что это было - то самое, о чём говорили старые мореходы - поцелуй ветра. Ветра, который ещё только может стать Твоим, но который ни в коем случае нельзя упускать. И он с ней заговорил. Заговорил о сказках старых мореходов, о мыслях Юного Мечтателя, которым он был, о золотых буквах на борту его яхты и их смысле. О тёплом ветре, которого он ждал всю предыдущую жизнь. О своих размышлениях про то, что жизнь подобна лишь волне на поверхности воды, что рождение и смерть не удивительнее и не страшнее, чем простая игра капель, но сама эта игра - самое большее чудо. О том, что рождение и смерть - это как отбытие и прибытие в порт, но ведь важнее - само плавание. О том, как он ждал её - Эолу, свой первый настоящий ветер. И о том, что с тех пор как она рядом, он не одинок в океане.
Эола слушала его и лишь удивлялась его пониманию - порой такому наивному, а порой - такому правильному, но слова не значили для неё так уж много - ветра многое знают и так, но не придают этому особого значения. Ей было по большому счёту не так уж и важно, что именно говорит Капитан, важно было то, как он это говорит - ведь ветры очень хорошо умеют слушать чувства. И слышала в них чувство благодарности. Благодарности "безнадёжного" романтика, нашедшего Свой Ветер и свою надежду. Хотя, быть может, это она нашла его, а с ним - и то ощущение, которое искала, но не находила в больших и гордых корабля - ощущение благодарности и не-одиночества. Слушала и улыбалась. Вы не знаете, как улыбаются ветра? Знаете, если чувствовали когда-нибудь их тёплое дуновение на своей коже. Теперь это знал и Капитан "Романтики".
Они разговаривали и чувствовали друг друга. Она слушала его, а он чувствовал её. Он учился чувствовать её и править яхтой с поднятым парусом, она училась с ним говорить. Они нашли то, о чём мечтали, слушая в детстве сказки. Сказки о романах уже престарелых мореходов с угасшими давно ветрами. Мечта сбывалась и им оставалось лишь наслаждаться моментом...
Момент - это волна на поверхности океана Времени. Жалеть о прошедшем моменте так же глупо, как о капельках угасшей волны, вернувшихся в свой океан. Нельзя поймать волну никак иначе, кроме как оставив её в своей памяти. Волна не думает о том, куда приплывёт и как угаснет. Люди и ветра - иногда думают, но они ведь так много знают о волнах - и учатся у них наслаждаться моментом. Знал и Капитан, что когда-нибудь Эола станет не ласковой, а сильной, не тёплой, а горячей, ощутит в себе силы в одиночку гонять огромные корабли, куда большие, чем его скромная яхта, что хотя его слова и доставляют ей радость, но истинное удовольствие ветер находит в подвластных ему парусах - и первый, но не последний такой парус она нашла у него. Знала и Эола, что когда-нибудь её сила, которой она наполнила паруса "Романтики" приведёт Капитана к быстрым течениям и иным ветрам, способным, быть может, вести его по избранному маршруту - пути к далёким берегам, нарисованному на карте, что он прятал от свободолюбивой Эолы, тешившей себя мыслью, что ведёт его куда захочет она сама.
Но это всё - лишь их будущее, неведомое и не такое уж предсказуемое, пока что ещё не существующее и ещё совсем не настоящее, а настоящий - лишь тот момент, который они переживают сейчас - момент их встречи. Момент, когда он первый раз ощутил Свой Ветер, а она - Свой Парус. Люди и ветра слишком много думают, много мечутся, пытаясь опередить самих себя и своё время. Им стоило бы учиться спокойствию у волн тихой воды, которую они часто разгоняют то вёслами, то бурями. Но этот человек - Капитан и этот ветер - Эола, они, кажется, уже это умеют - не зря же они столько смотрели и играли с волнами...