Аннотация: не знаю какое название подобрать к этому рассказу. пока назвала его так. но если будут предложения - высылайте.
Юля как обычно возвращалась домой с учёбы на Л.
Последние полторы недели она проживала у папы. В общем - то родители не были в официальном разводе, но жили они раздельно, причём на разных концах города.
Последние 7 лет Юля жила с мамой на Ю., но всегда они поддерживали связь с отцом.
Юле 16. И вот, наконец, отношения с её отцом стали более родными, по сравнению с тем, как они общались последние 6 лет.
Тридцатый автобус остановился на остановке "Детский мир". Там он часто стоял по 10-15 минут,
набирая пассажиров. Так как все места были уже заняты, юля стояла и мысли её были где - то в недалёком будущем: она планировала свой завтрашний день.
Автобус потихоньку наполнялся пассажирами. На сидении перед девушкой сидела молодая женщина в милицейской форме и пятилетней дочкой на руках. Радом с ними сидел пожилой дедушка в белой тунике и тюбетейке. Было жарко. Конец мая в Ташкенте - очень жаркое время. У переднего входа, пытаясь ухватить дуновение прохладного ветерка, толпились три женщины "бальзаковского возраста". По всему их виду было ясно, что они не знакомы, но тем не менее они что - то оживлённо обсуждали. И сквозь плотную занавесу раздумий девушки пробились в её сознание слова: "Какой ужас! Ну что это за мать!?...."
Девушка покосилась на тех самых женщин, стоявших у дверей. Они смотрели куда - то за навес остановки. Юля поймала ту ниточку, которая соединяла глаза женщин и место, куда они так устремлено глядели. И это была жалкая картина: мать - алкоголичка, грязно одетая сидела на бордюре и отталкивала от себя подходившего к ней маленького четырёхлетнего сынишку! Мальчик, в слезах, подходил к ней, прося её внимания, но та подзатыльником отправляла его обратно, крича и обзывая. По всему внешнему грязному и неопрятному виду этой женщины было видно, что у неё похмелье и ей совсем не до задыхающегося в слезах ребёнка. Ну куда уж тут до сына??? Малыш подошёл к ней вновь, та достала соску и воткнула в ротик орущему ребёнку. Тот сел подле неё, всё ещё всхлипывая и задыхаясь. Мать достала чекушку из кармана и не обращая внимания на рядом сидящего грустного, да и в общем убитого таким отношением сына, допила её (чекушку с дешёвым винцом) до дна. Ребёнок не мог успокоиться. Он пытался, он знал, что мама его ударит, если он не успокоиться. Так оно и вышло: обезумевшая от алкоголя и вышедшая из терпения мать ударила сына, от чего он упал с бордюрчика, но поднялся и, рыдая, сел, но уже дальше чем сидел до этого.
Юля стояла с побледневшим лицом. Её всю трясло. От чего - девушка и сама не понимала. Наверное это были ненависть, жалость и, вышедшая за все пределы, злость. Эти чувства накапливались в её сердце; оно кровоточило. Юля думала: "Надо выйти! Надо помочь ребёнку! Надо!" Но слова противоречия не могли сдвинуть её с мета: "А что я смогу сделать? А если я не смогу помочь?"
Тут она услышала голоса тех самых женщин у дверей: "Ну и мать..! Вот он вырастет и покажет ей!" Эти тётки (другого слова я и не подберу) говорили как-то отстранённо, даже безразлично. Они просто знали, что это не правильно, но чувства сострадания в них не было. И их слова ещё больше разозлили нашу Юлию, тут она решила "я точно выйду!", но она не смогла пошевельнуться. Возможно это были эмоции, возможно страх перед озверевшей алкоголичкой, а возможно, и то, и другое. Ей хотелось крикнуть "Да что же вы делаете?!"; ей хотелось отобрать ребенка, но почему-то она чувствовала свою беспомощность в этой ситуации. "Ещё минута, и я выпрыгну из этого чёртова автобуса! "- пообещала себе Юля. И двери закрылись. Автобус номер тридцать начал медленно отъезжать от остановки. А за окном Юлия и все находящиеся в автобусе наблюдали следующую картину: уже знакомая нам добрая и заботливая мать поднялась с бордюра и пошла вперёд (в том же направлении, что и двигался автобус), оставив сидеть на месте своего сына. мальчик встал и побежал за ней.
Юля почувствовала, как её лицо становилось мокрым, мокрым от нахлынувших слёз. Слёзы лились невольно. Он боли и сердечной жалости девушка не могла контролировать свои эмоции. Юля стояла как отрешённая. Она привлекла внимание всего автобуса шмыганьем носа. Она заметила, что все смотрят на неё, но не увидела, что бы кто-нибудь ещё плакал. От стыда она покраснела и натянула на глаза большие черные солнцезащитные очки, которые она носила на голове, подбирая ими челку. Она достала платочек из сумки и вытирала с лица всё вновь и вновь поступающие слёзы. Она следила за мальчиком, который бежал за матерью, пытаясь её догнать и так же горько плача. Малыш догнал свою мать. Он шел рядом, стараясь не зацепить её ничем и пытаясь успокоиться. Он дернул её за рукав, прося что-то, но та его толкнула так, что он упал. Тут на всю улицу раздался громкий детский плач. Мальчик сидя плакал на асфальте, смотря в спину даже не обернувшейся матери. Все окружавшие просто стояли и смотрели. Все с разными чувствами: кт ос сочувствием и состраданием, кто с жалостью, кто с отвращением, а кто и вовсе с безразличием. Внутри Юля так и рвалась на помощь и ругала себя за то, что не вышла из автобуса.
Малыш поднялся и побежал с протянутыми вперёд руками и криками "Мама! Мама!" вслед за матерью.
Автобус уже почти отъехал. Юле подумала закричать "Остановитесь!!!". Но не закричала. Автобус уже был далеко и не было уже видно малыша и его дрянную мать.
Юля ругала себя за то, что она так и не закричала за, то, что она так и не выбежала. Тут она услышала подле себя как кто -то принуждал себя прекратить всхлипывать, но у него это не получалось. Юля перевела взгляд на сидение, где сидела молодая мать со своей пятилетней дочуркой на коленях и дедушка в тюбетейке. И она увидела что женщина -милиционер тоже плакала. Молодая мама так же была тронута всей этой несчастной картиной, как и молодая Юлия. А дедушка в тюбетейки с понимание посматривал на слабый пол, будто говоря этим "это материнский инстинкт!".
Всю дорогу до Л., от остановки до дома, поднимаясь по ступеням на 4 этаж, перед глазами Юли стоял тот мальчик с красным от слёз глазами. Она не могла себе простить того, что она не вышла из автобуса и не помешала всему этому беспорядку. И тогда она пообещала себе, что она не останется безучастной в чем-то таком же несправедливом никогда!