Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

008 М.Роллина "Неврозы", 79-89

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение книги "Неврозы"

  Морис Роллина Баллада о радуге, 79-е
   Посвящено Франсуа Каптье*
  
   Кустарник и трава, болото и поля
   воспряли после злой дождливой канители.
   Вновь птицы надо мной рисуют вензеля
   и дуют ветерки, суша дубы и ели.
   Все дальние концы вокруг повеселели.
   Но вот, перешагнув закрывший даль подъём,
   расцветив мрачный пруд и скалы за холмом,
   подкова дужкой вверх вошла в небесный вырез:
   торжественный венец, и в нём цвели огнём
   Пион, Шафран, Нарцисс, Плющ, Лён, Барвинок, Ирис.
  
   Омбрельками грибов украсилась земля.
   Похоже, скучно им, что больше нет капели.
   Лягушка и сверчок поют, друг друга зля.
   На нотах СОЛЬ и ДО навек зацепенели.
   А горний свет проник во все углы и щели.
   Под арку, что горит на небе колдовском,
   туманы, устремясь, ввалились табуном.
   И Солнце, скрывшись с глаз, почило, как Осирис.
   Дуга отходит вспять, роняя в водоём
   Пион, Шафран, Нарцисс, Плющ, Лён, Барвинок, Ирис...
  
   Прозрачный воздух свеж, в нём ясность хрусталя;
   в нём веет острый дух заголубевшей мели;
   в нём ржанье жеребят, резвящихся, шаля;
   и горький плач цветов, что в небе отгорели,
   но где-то в облаках лежат, как в колыбели...
   А иве, что в слезах в молитве над ручьём,
   да вишне с топольком, - пример: как нипочём
   не гнулась та дуга, пред мглой утихомирясь.
   И с ней в мирах мечты нашли свой вечный дом
   Пион, Шафран, Нарцисс, Плющ, Лён, Барвинок, Ирис.
  
   Посылка.
   Мой верный нежный друг ! В несчастии моём
   ты помогала мне и сердцем, и умом.
   Ты ангелом была, чьи крылья в небе ширясь,
   мне Радугу зажгли на небе голубом:
   Пион, Шафран, Нарцисс, Плющ, Лён, Барвинок, Ирис.
  
  
   Maurice Rollinat Ballade de l"arc-en-ciel, 79-e.
  
   A Franсois Captier*.
  
   La vegetation, les marais et le sol
   Ont fini d"eponger les larmes de la pluie ;
   L"insecte reparait, l"oiseau reprend son vol
   Vers l"arbre echevele que le zephyr essuie,
   Et l"horizon lointain perd sa couleur de suie.
   Lors, voici qu"enjambant tout le coteau rouille,
   Irisant l"еtang morne et le roc ennuye,
   S"arrondit au milieu d"un clair-obscur etrange
   Le grand fer a cheval du firmament mouille,
   Bleu, rouge, indigo, vert, violet, jaune, orange.
  
   Les champignons pointus gonflent leur parasol
   Qui semble regretter l"averse evanouie ;
   Le grillon chante en ut et la rainette en sol ;
   Et melant a leur voix sa stupeur inouie,
   Le soir laisse rever la terre epanouie.
   Puis, sous l"arche de pont du ciel emerveille
   Un troupeau de brouillards passe tout effraye ;
   Le donjon se recule et de vapeur se frange,
   Et le soleil vaincu meurt lentement noye,
   Bleu, rouge, indigo, vert, violet, jaune, orange.
  
   Tandis que dans l"air pur grisant comme l"alcool
   Montent l"acre fraicheur de la mare bleuie
   Et les hennissements des poulains sans licol,
   Le supreme sanglot de la lumiere enfuie
   Va s"exhaler au fond de la nue eblouie ;
   Et sur l"eau que le saule a l"air de supplier,
   Du cerisier sanglant a l"ocreux peuplier,
   Dans une paix mystique et que rien ne derange,
   On voit s"effacer l"arc impossible a plier
   Bleu, rouge, indigo, vert, violet, jaune, orange.
  
  
   envoi
  
   O toi, le coeur sur qui mon coeur s"est appuye
   Dans l"orage du sort qui m"a terrifie,
   Quand tu m"es apparue en reve comme un ange,
   Devant mes yeux chagrins l"arc-en-ciel a brille,
   Bleu, rouge, indigo, vert, violet, jaune, orange.
  
   Справка.
   *Франсуа Каптье - Francois Captier - скульптор. О нём есть статья в сборнике посвящённом Морису Роллина. Автор статьи Xavier Durrafourg "Francois Captier sculpteur.
   Maurice Rollinat poete. De la province rurale a la capitale: une tragique communaute de destin". Бюллетень ассоциации "Les amis de Maurice Rollinat", Љ 48. 2009.
  
  
   Морис Роллина Тополёвая аллея, 80-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Леконту де Лилю.
  
   Хотелось помечтать - заполнить свой досуг.
   Ночь скрадывала даль, и подступалась дрёма.
   Но эхо разнесло вокруг раскаты грома,
   и в воздухе потёк глухой протяжный звук.
  
   А туча, между тем, уже несла тревогу,
   с трудом держа в себе плакучий свой запас,
   как парочка вот-вот готовых брызнуть глаз,
   густела и темней ставала понемногу.
  
   И - будто вспыхнул жар в сгорающих углях -
   долина приняла чудные очертанья.
   Беззвучный ветер вдруг, как злое предсказанье,
   прошёл в сухой траве, взбивая тлен и прах.
  
   На небе без луны и звёзды не светили.
   Но молния блеснёт - и путь на миг светлей.
   Моя дорога шла аллеей тополей,
   и я шагал по ней не меньше целой мили.
  
   Строй рослых тополей стал грозен и угрюм.
   В спрядённом темнотой густом ночном тумане
   стволы их затряслись, мне скрипом сердце раня.
   Лишь гром перекрывал их неумолчный шум.
  
   Вдруг буря поднялась ! В неистовстве тайфуна
   оркестр гигантских арф - громадных тополей -
   устроил свой концерт на страх пустых полей,
   заставив заиграть бесчисленные струны.
  
   Отчаянная дрожь, бывает, бьёт людей,
   пробравши снизу вверх от пят и до макушки,
   вот так и те стволы, от корня до верхушки,
   встряхнул могучий шквал, как некий чудодей.
  
   А мощный гром затем ударил в небе злее,
   казалось, горизонт пошёл вперекосяк.
   И снова промелькнул пылающий зигзаг.
   То молния стремглав прошила всю аллею.
  
   На серных небесах поблескивала медь.
   Сгибаясь, тополя чертили арабески.
   Блеск молнии вокруг сопровождал их трески.
   И следом аквилон стал жалобно шуметь.
  
   Тот звук был как волна, поспешен, эластичен:
   то долгий горький смех, то бесконечный спор.
   В нём ухал сгон лавин, в нём выл морской простор.
   И ветер, как волна, был дик и фантастичен:
  
   над дикой бездной взлёт израненных орлов;
   секущие простор поломанные крылья;
   огней, и голосов, и в пёстром изобилье -
   поверх людских голов - плеск флагов и флажков;
  
   летящий в пустоту с огромным ускореньем
   чудовищный обвал песка, земли, камней;
   и целые клубки страшенных злобных змей,
   гремящих чешуёй с отчаянным шипеньем;
  
   два поезда, что вдруг столкнулись наобум;
   агонию солдат от боевых увечий;
   Бисетр или Бедлам, где вой нечеловечий -
   вот то, что мне тогда напомнил этот шум.
  
   Но время шло да шло, и буря улеглась.
   Прошёл внезапный дождь - не стало аквилона.
   И молнии потом исчезли с небосклона.
   И хаос прекращён, и стала сохнуть грязь.
  
   Но с памятного дня, среди любых колей,
   зловещая та ночь преследует мой разум -
   та ночь, тот ураган, когда взорвался разом
   большой стенавший хор двух тысяч тополей !
  
  
   Maurice Rollinat L"Allee de peupliers, 80-e.
  
   A Leconte de Lisle.
  
   C"etait l"heure du reve et de l"effacement :
   Tout, dans la nuit, allait se perdre et se dissoudre ;
   Et, d"echos en echos, les rumeurs de la foudre
   Trainaient dans l"air livide un sourd prolongement.
  
   Pendue au bord des cieux pleins d"ombres et d"alarmes,
   Et si bas qu"un coteau semblait les effleurer,
   La pluie, ainsi qu"un oeil qui ne peut pas pleurer,
   Amassait lentement la source de ses larmes.
  
   Et, comme un souffle errant de brasier refroidi,
   Dans le val qui prenait une etrange figure,
   Un vent tiede, muet et de mauvais augure,
   Bouffait sur l"herbe morte et le buisson roidi.
  
   Ce fut donc par un soir lourd et sans lune bleue,
   Qu"au milieu des eclairs brefs et multiplies,
   Je m"avancai tout seul entre ces peupliers
   Qui bordaient mon chemin pendant pres d"une lieue.
  
   Alors, les vieux trembleurs, si droits et si touffus,
   A travers les brouillards que l"obscuritй file
   Bruissaient doucement et vibraient а la file,
   Tandis qu"au loin passaient des grondements confus.
  
   Mais l"orage eclata ; l"autan lacha ses hordes,
   Et les arbres bientot devinrent sous leurs doigts
   Des harpes de geants, qui toutes a la fois
   Resonnиrent avec des millions de cordes.
  
   Comme un frisson humain dans les vrais desespoirs
   Irresistiblement court des pieds a la tete,
   Ainsi, de bas en haut, le vent de la tempete
   Sillonna brusquement les grands peupliers noirs.
  
   Maintenant le tonnerre ebranlait la vallee ;
   La plaine et l"horizon tournoyaient ; et dardant
   Avec plus de fureur un zigzag plus ardent,
   L"eclair, d"un bout a l"autre, illuminait l"allee.
  
   Sur des fonds sulfureux teintes de vert-de-gris
   Les peupliers tracaient d"horribles arabesques ;
   La foudre accompagnait leurs plaintes gigantesques,
   Et l"aquilon poussait d"epouvantables cris.
  
   C"etait un bruit houleux, galopant, elastique,
   L"infini dans le rale et dans le rire amer ;
   On entendait rouler l"avalanche et la mer
   Dans ce clapotement sauvage et fantastique.
  
   Un vol prodigieux d"aigles estropies
   Fouettant des maelstroms de leurs ailes boiteuses ;
   Des montagnes de voix claires et chuchoteuses ;
   Des torrents de drapeaux, de flamme et de papiers ;
  
   Un vaste eboulement de sable et de rocailles
   Degringolant a pic au fond d"immenses trous ;
   Des tas enchevetres de serpents en courroux
   Sifflant a pleine gueule et claquant des ecailles ;
  
   Des fous et des blesses agonisant la nuit
   Au fond d"un grand Bicetre ou d"un affreux hospice ;
   Deux trains se rencontrant au bord d"un precipice :
   Tout cela bigarrait ce formidable bruit.
  
   Mais, degres par degres, l"orage eut moins de force,
   Et cessa. Le chaos disparut du vallon ;
   Un deluge rapide abattit l"aquilon,
   Et la foudre s"enfuit avec sa lueur torse.
  
   Et toujours, entre tous mes soirs inoublies,
   Cette sinistre nuit me poursuit et me hante,
   Cette nuit d"ouragan, rauque et tourbillonnante,
   Ou gemirent en choeur deux mille peupliers !
  
  
   Морис Роллина Вечерняя песенка, 81-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Максиму Лорену*.
  
   Посреди зелёной нивы
   лёгкий свежий ветерок
   развлекается игриво.
  
   Козы прыгают счастливо,
   не жалея тонких ног,
   посреди зелёной нивы.
  
   И пастушки шаловливы,
   им прядение - невпрок,
   улыбаются игриво.
  
   А кузнечики - сонливы,
   кто - в песок, а кто - в стожок
   посреди зелёной нивы.
  
   В каждой луже, всем на диво, -
   предзакатный образок -
   солнце смотрится игриво.
  
   Вечер выглядит красиво -
   в дымке сдержанных тревог -
   над ковром зелёной нивы.
  
   Змеям в ночь - не до поживы.
   У лягушек - квак да скок.
   Развлекаются игриво.
  
   А царь-жаба прёт спесиво.
   Золотушнейший зверёк
   посреди зелёной нивы.
  
   Белка - в пляске: ловко, живо
   скачет с ветки на сучок,
   улыбается игриво.
  
   Маслянистые разливы
   кое-где язвят лужок
   посреди зелёной нивы.
  
   В глубине густейшей гривы -
   в орляке - поёт сверчок,
   заливается игриво.
  
   Совы ухают крикливо,
   взяв кого-то за бочок
   посреди зелёной нивы.
  
   Кто лопочет говорливо,
   кто калечит говорок -
   развлекается игриво.
  
   Вдруг заделалось дождливо
   и покапало чуток
   на ковёр зелёной нивы.
  
   Все возникшие мотивы
   эхо в каждый уголок
   понесло с собой игриво.
  
   Колдуны взялись ретиво,
   теребя любой цветок
   посреди зелёной нивы,
  
   их обнюхивать пытливо.
   Смерть, не в силах скрыть смешок,
   развлекается игриво.
  
   Бриз сминает незлобиво
   каждый нежный стебелёк
   посреди зелёной нивы.
  
   Светлячок берёт огниво
   и, раздув свой огонёк,
   улыбается игриво.
  
   И Луна миролюбиво
   с высоты своих дорог,
   озирая сверху нивы
   улыбается игриво.
  
  
   Maurice Rollinat Villanelle du soir, 81-e.
  
   A Maxime Lorin*.
  
   Dans les herbes onduleuses
   Le zephyr plus fraichement
   Rit sous les feuilles frileuses.
  
   Les chevres cabrioleuses
   Sont pleines d"effarement
   Dans les herbes onduleuses
  
   Plus de bergeres fileuses !
   A peine un chantonnement
   Rit sous les feuilles frileuses.
  
   Les sauterelles ronfleuses
   Cessent leur sautillement
   Dans les herbes onduleuses.
  
   Dans les flaques argileuses
   Le soleil en s"endormant
   Rit sous les feuilles frileuses.
  
   Escortй d"ombres froleuses,
   Le soir vient, grave, alarmant,
   Dans les herbes onduleuses.
  
   Les viperes cauteleuses
   Ont fui ! - Quel coassement
   Rit sous les feuilles frileuses !
  
   Roi des betes scrofuleuses,
   Le crapaud va lentement
   Dans les herbes onduleuses.
  
   Danseur des branches trembleuses,
   L"ecureuil vif et charmant
   Rit sous les feuilles frileuses.
  
   Les grandes mares huileuses
   S"encadrent confusement
   Dans les herbes onduleuses.
  
   Les fougeres sont houleuses,
   Et le grillon tristement
   Rit sous les feuilles frileuses ;
  
   Des chouettes miauleuses ;
   Et plus d"un effacement
   Dans les herbes onduleuses ;
  
   Des voix a demi parleuses ;
   Tandis qu"un follet qui ment
   Rit sous les feuilles frileuses ;
  
   Puis, des fraicheurs nebuleuses
   Qui pleuvent du firmament
   Dans les herbes onduleuses.
  
   Des formes gesticuleuses
   Passent. - L"echo, sourdement,
   Rit sous les feuilles frileuses.
  
   Les sorcieres anguleuses
   Vont cueillir en ce moment
   Dans les herbes onduleuses
  
   Leurs plantes miraculeuses ;
   La Mort, sardoniquement,
   Rit sous les feuilles frileuses.
  
   Mais les brises cajoleuses
   Font un doux bruissement
   Dans les herbes onduleuses ;
  
   Ver luisant des nuits mielleuses,
   Ton humble scintillement
   Rit sous les feuilles frileuses ;
  
   Et l"astre aux couleurs moelleuses,
   La lune, furtivement,
   Dans les herbes onduleuses
   Rit sous les feuilles frileuses.
  
   Справка.
   *Максим Лорен - отец художника Жоржа Лорена, друг Фернана Икра.
   Лично знал многих представителей артистической богемы. Напечатал в 1886 г. в издательстве A.Depret сборник своих стихов "Mes Reves" - "Мои
   мечты" и одноактную пьесу в стихах "Au Cimetierе" - "На кладбище".
   В стхотворении "Sur l'irreparable" - "О неисправимом", посвящённом Фернану Икру, высказался против смертных казней. Не был ни парнасцем, ни декадентом.
  
   Морис Роллина Спящая река, 82-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Жану-Шарлю Казену*
  
   В ущелье, в глубине, недвижная река,
   оцепенев в мечтах, лежит - как опьянела.
   Лишь тени и лучи, сменяясь, то и дело
   целуют два крутых лесистых бережка.
  
   И молниями жгут её друзья кувшинок,
   шальные звенья птиц, блестя цветным пером,
   да бабочки летят неярким серебром,
   любуясь пестротой колеблемых картинок.
  
   Струя воды течёт сквозь трещины в скале.
   Журчание её - как звук губной гармошки.
   И ящерка бежит по слюдяной дорожке,
   чтоб где-нибудь в тиши, таясь, припасть к земле.
  
   И всюду брызжет свет - не важно, что в овраге.
   Здесь можно разглядеть все мелочи подряд:
   рой мушек - изумруд, сапфиры и гагат -
   свивается в клубок в местах, где выпот влаги.
  
   Как водоросли - мох. Он скатертью лежит,
   вбирая слёзы ив, текущие в низины.
   Нависли над водой удилища лещины.
   Склонившись к ней, глядит в речную глубь самшит.
  
   Ни скверных запашков, ни илистых течений -
   царящие вокруг спокойствие и блеск.
   Лишь сладкий мирный сон. Немыслим гром и треск.
   Полупрозрачный мир процеженных видений.
  
   Но всё же и сюда - в хрустальный дортуар,
   в затишье и застой без ужасов и дрожи -
   какой-то грустный звук порой доходит тоже
   и исподволь плывёт, рассеиваясь в пар.
  
   Во впадине своей, укрытая от бури,
   под стражею камней и войска тростников,
   река способна внять ночному крику сов
   и видит над собой свой узкий клок лазури.
  
   Цветное дно реки, весь каменистый плёс -
   блаженный рай для рыб, сплошная мозаика,
   где все они блестят, от мала до велика,
   в броне из серебра и золотых полос.
  
   Там взмахи плавников, и синих, и багровых
   и плавный ход хвостов, что будто веера.
   Всё видно: формы, цвет, особенность пера
   и радугу теней в чешуйчатых покровах.
  
   Но мне не позабыть ни речек, ни ручьёв,
   ломающих мосты, чья прочность на пределе,
   где рак грозит клешнёй, где быстрые форели
   штурмуют крутизну высоких берегов.
  
   Погода через час способна к измененью.
   Но нынче гладь реки объята мирным сном.
   Над ровным плитняком, над чистым светлым дном
   в потоке нет страстей и головокруженья.
  
   Реке сейчас совсем не нужен буйный взрыв.
   Пусть ласковый зефир колышет перекаты.
   Река - взамен за тень, взамен за ароматы -
   одни улыбки шлёт толпе плакучих ив.
  
   Потом, в сиянье звёзд, в ночи, шептунье вечной,
   река продолжит течь улыбчиво ясна.
   В божественной дали засветится Луна,
   и речка отразит в себе тот облик млечный.
  
  
   Maurice Rollinat La Riviere dormante, 82-e.
  
   A Jean-Charles Cazin*.
  
   Au plus creux du ravin ou l"ombre et le soleil
   Alternent leurs baisers sur la roche et sur l"arbre,
   La riviere immobile et nette comme un marbre
   S"enivre de stupeur, de reve et de sommeil.
  
   Plus d"un oiseau, dardant l"eclair de son plumage,
   La brule dans son vol, ami des nenuphars ;
   Et le monde muet des papillons blafards
   Y vient mirer sa frele et vacillante image.
  
   Descendu des sentiers tout sables de mica,
   Le lezard inquiet cherche la paix qu"il goute
   Sur ses rocs fendilles d"ou filtrent goutte a goutte
   Des filets d"eau qui font un bruit d"harmonica.
  
   La lumiиre est partout si bien distribuee
   Qu"on distingue aisement les plus petits objets ;
   Des mouches de saphir, d"emeraude et de jais
   Au milieu d"un rayon vibrent dans la buee.
  
   Sa mousse qui ressemble aux grands varechs des mers
   Eponge tendrement les larmes de ses saules,
   Et ses longs coudriers, souples comme des gaules,
   Se penchent pour la voir avec les buis amers.
  
   Ni courant limoneux, ni coup de vent profane :
   Rien n"altere son calme et sa limpidite ;
   Elle dort, exhalant sa tiede humidite,
   Comme un grand velours vert qui serait diaphane.
  
   Pourtant cette liquide et vitreuse torpeur
   Qui n"a pas un frisson de remous ni de vague,
   Murmure un son lointain, triste, infiniment vague,
   Qui flotte et se dissipe ainsi qu"une vapeur.
  
   Du fond de ce grand puits qui la tient sous sa garde,
   Avec ses blocs de pierre et ses fouillis de joncs,
   Elle ecoute chanter les hiboux des donjons
   Et reflechit l"azur etroit qui la regarde.
  
   Des galets mordores et d"un aspect changeant
   Font a la sommeilleuse un lit de mosaique
   Ou, dans un va-et-vient beat et mecanique.
   Glissent des poissons bleus lames d"or et d"argent.
  
   Leurs nageoires qui sont rouges et dentelees
   Dodelinent avec leur queue en eventail :
   Si transparente est l"eau, qu"on peut voir en detail
   Tout ce fourmillement d"ombres bariolees.
  
   Comme dans les ruisseaux clairs et torrentueux
   Qui battent les vieux ponts aux arches mal construites,
   L"ecrevisse boiteuse y chemine, et les truites
   Aiment l"escarpement de ses bords tortueux.
  
   L"ame du paysage a toute heure voltige
   Sur ce lac engourdi par un sommeil fatal,
   Dalle de cailloux plats et dont le fin cristal
   A les miroitements du songe et du vertige.
  
   Et, sans qu"elle ait besoin des plissements furtifs
   Que les doigts du zephyr forment sur les eaux mates,
   Pour prix de leur ombrage et de leurs aromates
   La riviere sourit aux vegetaux plaintifs ;
  
   Et quand tombe la nuit spectrale et chuchoteuse,
   Elle sourit encore aux parois du ravin :
   Car la lune, au milieu d"un silence divin,
   Y baigne les reflets de sa lueur laiteuse.
  
   Справка.
   *Жан-Шарль Казен (1841-1901) - известный французский художник, автор картин на библейские сюжеты, пейзажист, скульптор-керамист. Сын врача, детство провёл в Булони. Учился мастерству у художника Лекока де Буабодрана. Преподавал и был директором в художественной школе. В 1863-68 гг. был хранителем музея в Туре. Дружил с Пюви де Шаванном. После франко-прусской войны работал в Англии, бывал в Италии, с большим успехом выставлял свои картины в США. С 1876 по 1883 год и далее, с перерывами, активно участвовал в парижском Салоне.
  
  
   Морис Роллина Наступающая ночь, 83-е.
   (Перевод с французского).
  
   Внося свой аромат,
   и пот, и пену,
   в отаве по колено,
   быки мычат:
   увидели закат...
   И сильный шквал мгновенно
   взбил в клочья сено -
   хоть нарасхват.
  
   Пока ещё светло,
   во тьму оврага,
   как белочка-летяга -
   в своё дупло -
   вниз облако ушло...
   Не то - как бедолага,
   иной бродяга -
   всем нам назло.
  
   Страшны - как нетрезвы -
   седые ивы.
   Дороги - плохи, кривы.
   Повсюду рвы
   и скалы без травы.
   Зато кусты красивы
   и вязы - живы -
   в кудрях листвы.
  
   Вода в ночи - без сил
   и не согрета.
   Земля во мрак одета -
   черней чернил.
   Но шёпот из могил
   неся мечты, обеты,
   тая секреты,
   так легкокрыл !
  
   Чуть плещет ломонос -
   совсем убогий.
   Зато над ним пологий
   небесный взвоз.
   Всё, тая, мчит вразнос...
   Быки во тьме - безроги...
   И прочь с дороги
   их мрак унёс.
  
   Улиточки ползут
   тишком без страха,
   не ожидая краха.
   Ветра бегут...
   Как бросовый лоскут,
   летит ночная птаха...
   Ночь всем - для праха -
   найдёт закут.
  
  
   Maurice Rollinat Nuit tombante, 83-e.
  
   A Raoul Lafagette*.
  
   Les taureaux, au parfum
   De la mousse,
   Arpentent l"herbe rousse,
   Et chacun
   Beugle au soleil defunt ;
   La rafale qui glousse
   Se tremousse
   Dans l"air brun.
  
   Et le ravin cruel,
   Sourd et chauve,
   A l"humidite fauve
   D"un tunnel ;
   Et comme un criminel,
   Le nuage se sauve,
   Gris et mauve,
   Dans le ciel.
  
   Des saules convulses
   Et difformes,
   Des trous, des rocs enormes,
   Des fosses,
   Des vieux chemins gerces,
   Des buissons multiformes,
   Et des ormes
   Crevasses,
  
   De l"eau plate qui dort
   Dans la terre,
   Noire et plus solitaire
   Qu"un remord :
   Un long murmure sort,
   Un long murmure austere
   De mystere
   Et de mort.
  
   Au clapotis que font
   Les viornes,
   Sous la voute sans bornes
   Et sans fond,
   Tout s"йloigne et se fond ;
   L"ombre efface les cornes
   Des boeufs mornes
   Qui s"en vont.
  
   Et l"escargot sans bruit
   Rampe et bave ;
   L"obscurite s"aggrave,
   Le vent fuit ;
   Et l"oiseau de minuit
   Flotte comme une epave
   Dans la cave
   De la nuit.
  
   Справка.
   *Рауль Лафажет - французский поэт. Справка о нём дана в примечании к стихотворению Мориса Роллина из книги "Нервозы" Љ 9: "Благодеяния ночи" - "Les Bienfaits de la Nuit".
  
   Морис Роллина Зайчик, 84-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Леону Блуа*.
  
   Быстро, вскачь, в чащобу мча
   и дрожа в испуге,
   чуть живой с натуги,
   задал зайчик стрекача,
   хоть ни мухи, ни грача,
   ни лихой зверюги -
   пугача -
   в округе.
  
   Добираясь до леска,
   зайчик на макушке
   поджимает ушки -
   от любого пустяка.
   А заря уже близка.
   Вот уж до опушки
   два прыжка
   зверушке.
  
   Вот уселся у сосны,
   приземлились ляжки.
   Боязно бродяжке,
   и глаза его мутны.
   Там две ивы склонены,
   будто бы монашки,
   и грустны,
   бедняжки.
  
  
   Кто-то рядышком шумит ?
   Вихрясь на этапах,
   там в свистках да в храпах,
   в гуще трав, среди ракит
   ветер ветви теребит
   на кустах разлапых.
   Всех пьянит
   их запах.
  
   Зайчик утром в ранний час
   сам себе без спуску
   делает раструску.
   С милю мчится всякий раз,
   чтоб послушать, впав в экстаз,
   птичку-трясогузку.
   Там и пляс
   в нагрузку.
  
   По болотам, по камням
   скачет зайчик, рыща,
   грязный да в пылище,
   промышляет по полям.
   Воду пить идёт к ручьям,
   что звончей и чище.
   Бродит там,
   где пища.
  
   Росы - дивной красоты
   всюду спозаранок
   и полны приманок
   и озёра, и кусты.
   Всюду песни да мечты -
   радость без обманок
   и цветы
   полянок.
  
   Тис на вид - совсем урод.
   Скалы - в дымке зыбкой.
   Сквозь подлесок гибкий
   дрок, желтея, лихо прёт.
   Лужи сохнут - от болот
   лишь осадок зыбкий.
   Всё цветёт
   улыбкой.
  
   В зиму воля лишь ветрам,
   а поля - без силы.
   Зайчику - не мило.
   Резво скачет по парам,
   лишь в своих мечтах упрям,
   и честит уныло
   по утрам
   Светило.
  
  
   Maurice Rollinat Le Petit Lievre, 84-e.
  
   A Leon Bloy*.
  
   Brusque, avec un frisson
   De frayeur et de fievre,
   On voit le petit lievre
   S"echapper du buisson.
   Ni mouche ni pinson ;
   Ni patre avec sa chevre,
   La chanson
   Sur la levre.
  
   Tremblant au moindre accroc,
   La barbe herissee
   Et l"oreille dressee,
   Le timide levraut
   Part et se risque au trot,
   Car l"aube nuancee
   N"est pas trop
   Avancee.
  
   L"animal anxieux
   S"assied sur une fesse ;
   Et pendant qu"il paresse,
   La brume dans les yeux,
   Le grand saule pieux
   S"agenouille et s"affaisse
   Comme un vieux
   A confesse.
  
   N"entend-il pas quelqu"un ?
   Non ! ce n"est que la brise
   Qui caresse et qui grise
   Son petit corps a jeun.
   Et dans le taillis brun
   Le fou s"aromatise
   Au parfum
   Du cytise.
  
   Dans le matin palot,
   Leste et troussant sa queue,
   Il fait plus d"une lieue
   D"un seul trait, au galop.
   Il s"arrete au solo
   Du joli hoche-queue,
   Pres de l"eau
   Verte et bleue.
  
   Terrains mous, terrains durs,
   En tout lieu son pied trotte :
   Et poudreux, plein de crotte,
   Ce rodeur des bles murs
   Hante les trous obscurs
   Ou la source chevrote,
   Les vieux murs
   Et la grotte.
  
   L"aube suspend ses pleurs
   Au treillis des barrieres,
   Et sur l"eau des carrieres
   Fait flotter ses couleurs.
   Et les bois roucouleurs,
   L"herbe des fondrieres
   Et les fleurs
   Des clairieres,
  
   L"if qui se rabougrit,
   Le roc vetu d"ouate
   Ou le genet s"emboite,
   La foret qui maigrit,
   La mare qui tarit,
   L"orniere creuse et moite :
   Tout sourit
   Et miroite.
  
   Et dans le champ vermeil
   Ou s"epuise la seve,
   Le lievre blotti reve
   D"un laurier sans pareil ;
   Et toujours en eveil
   Il renifle sans treve
   Au soleil
   Qui se leve.
  
   Справка.
   *Леон Блуа (1846-1917) - фванцузский романист, новеллист, журналист, эссеист
   и (католический) философ мистик. Отдельные его работы издаются в русском переводе и посейчас. Участвовал во франко-прусской войне. Был другом и добровольным секретарём Барбе д'Оревильи. Дружил с Вилье Сент-Аданом, Жаком Маритеном, композитором Ориком. Написал множество эссе, романы: "Разочарованный" (1886) и "Бедная женщина" (1897), публицистическую книгу "Душа Наполеона" (1912), обширные "Дневники".
  
   Морис Роллина Соловей, 85-е.
   (Перевод с французского).
   Посвящено Луи Ратисбонну*.
  
   В отличный солнечный денёк
   подует майский ветерок,
   и в сердце - никаких тревог
   и раздраженья.
   Опять цветёт весенний сад,
   в нём слышен сладкий аромат,
   и кто-то сыплет дробь рулад
   в уединенье.
  
   Певец-колдун находит кров
   в местах, где тень, где дух здоров,
   где рады прилететь на зов
   рои мечтаний -
   на берегах стоячих вод;
   вблизи кладбищенских ворот;
   у замков, ветхих от невзгод,
   среди преданий.
  
   Зелёный лес - твой лучший друг.
   Сквозь ветви смотришь ты вокруг
   на целый свет, не зная вьюг,
   кляня ненастья.
   Ты первый в мире менестрель,
   король от века и досель
   всех птах, что, рассыпая трель,
   поют о страсти.
  
   Под эти трели вечерком
   стрекозы блещущим полком,
   дрожа юлят над тростником,
   слетая юзом.
   Жужжат, толкаясь, сотни пчёл -
   недаром рядом луг зацвёл.
   Они пьяны. Их лёт тяжёл -
   с медовым грузом.
  
   А ошалевший соловей
   поёт, скрываясь меж ветвей,
   всё громче, хлеще и резвей
   свои рулады.
   Поёт у церкви, как плащом
   одетой вьющимся плющом -
   и всё, как в праздник с кумачом,
   (ВАРИАНТ: и всё, что ни на есть кругом,)
   полно отрады.
  
   Когда же чем-то удручён,
   не то совсем изнемождён,
   бывает, изменяет он
   весь свой обычай,
   и, как обиженный врасплох,
   вдруг взропщет, будто на подвох,
   и в гимнах будет плач и вздох -
   почти девичий.
  
   Услышав горестный мотив,
   в печали строй плакучих ив,
   и дуб скучает, загрустив,
   и тисс - в испуге.
   Туманен взгляд кобыл, коров...
   Меланхоличность соловьёв
   вбирает жалобы ветров
   и всей округи.
  
   Maurice Rollinat Le Rossignol, 85-e.
   A Louis Ratisbonne*.
  
   Quand le soleil rit dans les coins,
   Quand le vent joue avec les foins,
   А l"epoque ou l"on a le moins
   D"inquietudes ;
   Avec Mai, le mois enchanteur
   Qui donne a l"air bonne senteur,
   Il nous revient, l"oiseau chanteur
   Des solitudes.
  
   Il habite les endroits frais,
   Pleins de parfums et de secrets,
   Sur les lisieres des forets
   Et des prairies ;
   Sur les bords d"un lac ombrage,
   Aupres d"un manoir tres age
   Ou d"un cimetiere charge
   De reveries.
  
   Le doux ignorant des hivers
   Hante les fouillis d"arbres verts,
   Et voit le soleil a travers
   L"ecran des feuilles ;
   C"est la que tu passes tes jours,
   Roi des oiselets troubadours,
   Et que pour chanter tes amours
   Tu te recueilles.
  
   Tandis que l"horizon blemit,
   Que la berge se raffermit,
   Et que sur les ajoncs fremit
   La libellule ;
   Tandis qu"avec des vols ronfleurs,
   Parfois obliques et froleurs,
   L"abeille rentre ivre de fleurs
   Dans sa cellule ;
  
   Lui, le boheme du printemps,
   Il chante la couleur du temps ;
   Et saules pleureurs des etangs,
   Vieilles eglises
   Ayant du lierre a plus d"un mur,
   Toute la plaine et tout l"azur
   Ecoutent vibrer dans l"air pur
   Ses vocalises.
  
   Quand il pousse dans sa langueur
   Des soupirs files en longueur,
   C"est qu"il souffre avec tout son coeur,
   Toute son ame !
   Sa voix pleurant de chers hymens
   A des sons tellement humains,
   Que l"on dirait par les chemins
   Des cris de femme !
  
   Alors elle rend tout pensifs
   Les petits chenes, les grands ifs ;
   Et melee aux ruisseaux furtifs,
   Aux bons visages
   De la vache et de la jument,
   Cette voix est assurement
   La plainte et le gemissement
   Des paysages.
  
   Справка.
   *Луи Ратисбонн (1827-1900) - Louis Gustave Fortune Ratisbonne - французский литератор,
   совершивший во Франции тот же подвижнический труд, что в России выполнил М.Лозинский. В 1852-1859 гг. он перевёл на французский язык "Божественную комедию"
   Данте. Русские читатели ознакомились с Ратисбонном, благодаря Алексею Николаевичу
   Плещееву, который перевёл на русский язык его стихотворение "Цветок".
   Ратисбонн - родом из Страсбурга. С 1853 по 1876 г. был сотрудником "Journal des Debats".
   Работал с 1871 г. библиотекарем дворца Фонтенбло, затем библиотекарем Сената. Писал басни и детские стихи.
  
   Примечание.
   Первым стихотворение Љ 85 "Соловей" перевёл на русский язык Юрий Лукач. С этим
   переводом можно ознакомиться в Интернете.
  
  
   Морис Роллина Солнце, 86-е.
   (Перевод с французского).
  
   Светило в небе - грелка змей,
   поддержка всякого гниенья,
   природный ускоритель тленья,
   извечный жар гнетущих дней.
  
   Больные в немощи своей
   бредут почтить в безумном рвенье
   Светило в небе - друга змей,
   поддержку всякого гниенья.
  
   Как ни укройся от лучей,
   любой познает это жженье,
   палящее до погребенья.
   Оно всё хлеще и сильней:
   Светило в небе - грелка змей.
  
  
   Maurice Rollinat Le Soleil, 86-e.
  
   Le Soleil, ami du serpent
   Et couveur de la pourriture,
   Est le brasier que la Nature
   Tous les jours allume et suspend.
  
   Le malade, clopin-clopant,
   Va chercher, quand il s"aventure,
   Le Soleil ami du serpent
   Et couveur de la pourriture.
  
   L"enveloppe, l"enveloppant,
   Tout subit sa grande friture ;
   Et jusque dans la sepulture,
   Il s"inocule et se repand,
   Le Soleil, ami du serpent.
  
  
   Морис Роллина Осенняя паутинка, 87-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Луи Брешмену*.
  
   Пленительные волоски !
   Вы - Богородицына пряжа !
   Вы - перл осеннего пейзажа,
   пусть вас разносят ветерки !
  
   Окутайте в садах сучки,
   плывите по волнам на пляжи.
   Пленительные волоски !
   Вы - Богородицына пряжа !
  
   И козочки и пастушки,
   и замки с башнями на страже,
   и гордые дубами кряжи -
   любуются, как вы легки,
   пленительные волоски !
  
  
   Maurice Rollinat Les Fils de la Vierge, 87-e.
  
   A Louis Brechemin*.
  
   Bons petits cheveux si legers,
   Jolis petits fils de la Vierge,
   Vivent l"air pur qui vous heberge
   Et la route ou vous voyagez !
  
   Suspendez-vous dans les vergers,
   Flottez sur l"onde et sur la berge,
   Bons petits cheveux si legers,
   Jolis petits fils de la Vierge !
  
   Les chevrettes et les bergers,
   Le peuplier droit comme un cierge,
   Le vieux chateau, la vieille auberge,
   Tout sourit quand vous voltigez,
   Bons petits cheveux si legers !
  
  
   Справка.
   *Луи Брешмен - литератор. Выпустил в издательстве L'Aubican (Paris, 1884) книгу "Весёлые парижские хроники" - "Joyeuses Chroniques Parisiennes".
   Им же, повидимому, написано эссе о Морисе Роллина: "Etude litteraire - Maurice Rollinat".
   Имя Луи Брешмен повторяется в Интернете многократно - это и автор рассказа о Египте
   "L'emeraude du Nil" - "Нильский изумруд". Это и автор многочисленных объёмистых книг
   по домашнему птицеводству, в том числе по разведению голубей, книг по
   кролиководству и т.п. Но возможно, что это, и многие другие Луи Брешмены, лишь однофамильцы.
  
  
   Морис Роллина Кобылка, 88-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Жоржу Ландри*.
  
   Кобылку будто чародей
   искусно выточил из ели.
   Не будь блестящих челюстей,
   была б похожа на зверей -
   резных бычков и лошадей,
   какими в детстве мы владели.
   Кобылку будто чародей
   искусно выточил из ели.
  
   При взлёте спаренные крылья -
   ошеломление зениц.
   Вспорхнув кобылка без усилья,
   и над сухой белёсой пылью,
   и средь цветущего обилья,
   сверкает, будто свет зарниц.
   При взлёте спаренные крылья
   ошеломление зениц.
  
   Должно быть, есть пружина в ней.
   Она привыкла брать барьеры.
   Свободно скачет меж корней,
   перемахнёт любой ручей.
   Лишь двинет бёдрами сильней -
   ничто ей ямы да карьеры.
   Должно быть, есть пружина в ней.
   Она привыкла брать барьеры.
  
   Её лягушки всей оравой
   признать готовы за сестру
   и принимают в хор свой бравый -
   хоть в поле с жёсткою отавой,
   хоть там, где папоротник ржавый,
   и где тростник - как на смотру.
   Её лягушки всей оравой
   приззнать готовы за сестру.
  
   Ей не по нраву дух болот.
   Она живёт меж рощ и пожен,
   в местах, где ясен небосвод,
   где пашет землю полевод,
   где вольно выпасают скот,
   а ослик на пасьбе стреножен.
   Ей не по нраву дух болот.
   Она живёт меж рощ и пожен.
  
   Когда всё залито лучами
   и радостен небесный свет,
   кобылка пляшет с мотыльками.
   Перекликаясь со сверчками,
   не затихает в общем гаме,
   звенит у хижин - как сосед,
   когда всё залито лучами
   и радостен небесный свет.
  
   В пути - где радость, где подвох,
   где мурава, а где репейник,
   то важный гриб, то плющ, то мох,
   лесной валун, чертополох,
   где зелен луг, а где иссох,
   кротовины да муравейник...
   В пути - где радость, где подвох,
   где мурава, а где репейник.
  
   Бродя, вприпрыжку да летая,
   на тысячах своих дорог
   кобылка вечно ищет рая,
   где бесконечна свежесть мая,
   но в мире нет такого края -
   лишь наживает тьму тревог,
   бродя, вприпрыжку да летая
   на тысячах своих дорог.
  
   Кобылкин стрёкот громок, чист,
   приятен и кустам и травам -
   им по сердцу - как птичий свист.
   Она - как цирковой артист -
   увеселяет каждый лист,
   зовя примкнуть к своим забавам.
   Кобылкин стрёкот громок, чист,
   приятен и кустам и травам.
  
   Крестьянин на тебя в досаде,
   зато как рад тебе поэт,
   хотя бы, любопытства ради,
   прилежно слушая и глядя.
   Ты краше дивы на эстраде
   и тех, кем славится балет.
   Крестьянин на тебя в досаде,
   зато как рад тебе поэт !
  
  
   Maurice Rollinat La Sauterelle, 88-e.
  
   A Georges Landry.
  
   Sa tete a l"air d"etre en bois peint,
   Malgre ses mandibules moites ;
   Elle a l"oeil gros comme un pepin.
   Pareille aux betes en sapin,
   Mouton, cheval, boeuf et lapin,
   Que les enfants ont dans des boites,
   Sa tete a l"air d"etre en bois peint,
   Malgre ses mandibules moites.
  
   Grise, elle a les ailes doublees
   De rouge antique ou de bleu clair
   Qu"on entrevoit dans ses volees
   Brusques, ronflantes et tremblees.
   Verte, ses jambes endiablees
   Sont aussi promptes que l"йclair ;
   Grise, elle a les ailes doublees
   De rouge antique ou de bleu clair.
  
   Elle saute sans nul effort
   Les ruisselets et les ornieres ;
   Et son coup de cuisse est si fort
   Qu"elle semble avoir un ressort.
   Puis, quand elle a pris son essor
   Autour des trous et des marnieres,
   Elle saute sans nul effort
   Les ruisselets et les ornieres.
  
   La toute petite grenouille
   La regarde et croit voir sa soeur,
   Au bord du pacage qui grouille
   De fougeres couleur de rouille.
   Dans sa rigole ou l"eau gargouille,
   Sur son brin de jonc caresseur,
   La toute petite grenouille
   La regarde et croit voir sa soeur.
  
   Elle habite loin des marais,
   Sous la feuillee, au pied du chene ;
   Dans les claireres des forets,
   Sur le chaume et dans les guerets.
   Aux champs, elle fretille aupres
   Du vieil ane tirant sa chaine ;
   Elle habite loin des marais,
   Sous la feuillee aupres du chene.
  
   Nids de taupes et fourmilieres,
   Champignon rouge et caillou blanc,
   Le chardon, la mousse et les lierres
   Sont ses rencontres familieres.
   Sur les brandes hospitalieres,
   Elle vagabonde en frolant
   Nids de taupes et fourmilieres,
   Champignon rouge et caillou blanc.
  
   Quand le soleil a des rayons
   Qui sont des rires de lumiere,
   Elle se mele aux papillons
   Et cliquette avec les grillons ;
   Elle abandonne les sillons
   Et les abords de la chaumiere,
   Quand le soleil a des rayons
   Qui sont des rires de lumiere.
  
   Cheminant, sautant, l"aile ouverte
   Elle va par monts et par vaux,
   Et voyage a la decouverte
   De quelque pelouse bien verte :
   En vain, elle a plus d"une alerte
   Parmi tant de pays nouveaux,
   Cheminant, sautant, l"aile ouverte,
   Elle va par monts et par vaux.
  
   Son chant aigre est delicieux
   Pour l"oreille des buissons mornes.
   C"est l"acrobate gracieux
   Des grands vallons silencieux.
   Les liserons sont tout joyeux
   En sentant ses petites cornes ;
   Son chant aigre est delicieux
   Pour l"oreille des buissons mornes.
  
   Cauchemar de l"agriculteur,
   Tu plairas toujours au poete,
   Au doux poete fureteur,
   Melancolique observateur.
   Beau petit insecte sauteur,
   Je t"aime des pieds a la tete :
   Cauchemar de l"agriculteur,
   Tu plairas toujours au poete !
  
  
   Справка.
   *Жорж Ландри (1848-1924) - человек, слывший за своего в артистических и литературных богемных кругах в 80-е гг. Он служил бухгалтером в торговле бельём
   "Hayam et fils". Хозяева фирмы были известны как коллекционеры картин Гюстава
   Моро. Бухгалтер интересовался литературой. В салонах, где блистал Барбе д'Оревилли,
   Ландри был при нём в качестве преданного друга и добровольного секретаря. В последствии дружба дала осечку. Ландри какое-то время дружил и переписывался с Леоном Блуа, с Жорисом-Карлом-Мари Гюисмансом. Потом дружил с Ф.Коппе. Барбе д'Оревилли посвятил Ландри стихотворение "Сид". В новелле "Froleur compatissant" он описал Ландри в качестве прототипа героя. Также поступил Леон Блуа описав Ландри под именем Leverdier в романе "Desespere".
  
  
  
   Морис Роллина Баллада о Царице-Мурашке и Властителе Цикад , 89-е
   84; 86-89-е.
   (Перевод с французского).
  
   У хилого певца, Властителя Цикад,
   с Царицей Муравьёв была своя лачуга:
   бродяга, вертопрах, хмельной в плену рулад,
   и мудрая во всём хозяйка и супруга,
   решавшая, как жить, самой ей и за друга.
   Но общих черт у них имелось без числа:
   их радовал приток весеннего тепла;
   лесной уют спасал от всякой встряски тяжкой.
   Та сладостная сень безудержно влекла
   Властителя Цикад с Царицею-Мурашкой.
  
   Тоскливым вечерком хотел он невпопад
   куда-нибудь удрать, как ни дика округа,
   но на двери запор был намертво зажат.
   Так ластилась жена - и в том её заслуга -
   что убежать была напрасная потуга.
   Лягушки всех пород из каждого угла
   спешили посмотреть, куда бы ни пошла
   Царица Муравьёв с любезным ей бродяжкой.
   И в звонких песнях птиц звучала похвала
   Властителю Цикад с Царицею-Мурашкой.
  
   Они входили в дом, когда темнел закат.
   От злого крика сов тряслась в окне фрамуга.
   Певца несло сбежать на вольный променад,
   но верная жена шептала с перепуга:
   "Пора уж лечь ! Хочу блаженного досуга !"
   И так всегда ! Друзья синичек и щегла,
   любимцы всех жуков, не причинявших зла,
   они едали снедь, запив лесною бражкой,
   и благодать небес любовно берегла
   Властителя Цикад с Царицею-Мурашкой.
  
   Посылка.
  
   Принцесса ! Мне в урок, ты раз произнесла:
   "Наш истинный девиз - достойные дела !"
   Сознайся ! Не кори возможною промашкой.
   Ведь ты узнала их - взглянувши в зеркала -
   Властителя Цикад с Царицею-Мурашкой !
  
  
   Maurice Rollinat
   Ballade de la reine des Fourmis et du roi des Cigales, 89-e.
  
   Deux insectes de race avaient le meme trou :
   L"un, grillon souffreteux, passablement poete,
   Melomane enrage, rodeur, maussade et fou ;
   Et l"autre, une fourmi sage et toujours en quete
   De supputer au mieux l"avenir dans sa tete.
   Mais tous deux ils avaient de tendres unissons
   Dans leur amour des pres, des rocs et des moissons :
   Un taillis leur causait des voluptes egales,
   Et l"aube emplissait d"aise et de joyeux frissons
   La reine des fourmis et le roi des cigales.
  
   Quand le grillon voulait aller je ne sais ou
   Et risquer son corps frele au vent de la tempete,
   La mignonne fourmi l"enfermait au verrou,
   Et son charme en faisait tellement la conquete,
   Qu"il retenait l"ingrat au petit gite honnete.
   La rainette des bois et celle des cressons
   Admiraient a loisir leurs gentilles facons
   Quand ils poussaient au loin leurs courses conjugales,
   Et l"oiseau celebrait avec force chansons
   La reine des fourmis et le roi des cigales.
  
   Ils rentraient tous les soirs a l"heure ou le hibou
   Gemit lugubrement comme un mauvais prophete.
   Le grillon voulait bien courir le guilledou,
   Mais la fourmi disait : " Je serais inquiete,
   " De grace, viens dormir ! et j"aurai l"ame en fete ! "
   Ainsi toujours ! Amis du merle et des pinsons,
   Cheris du scarabee, et craints des charancons,
   Ils savourent en paix leurs dinettes frugales,
   Et le ciel a beni dans l"herbe et les buissons
   La reine des fourmis et le roi des cigales.
  
  
   envoi
  
   Princesse, qui m"appris dans tes saintes leсons
   Que travail et vertu sont les vrais ecussons,
   O toi qui de tendresse et d"amour me regales,
   Ne te semble-t-il pas, dis, que nous connaissons
   La reine des fourmis et le roi des cigales !
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"