Роберт Лоуэлл  Cон Ореста
(С английского).

Был мал, и мне во сне представилась вся сага:
что будет и зачем дела пойдут так бурно.
Вот мать по сёлам три недели ищет урну.
Зачем-то выбрала изделие варяга,
что знатоки сочли за сделанное дурно.
Эгисф-любовник сам, искусно и ажурно
сготовил для игры точёную ватагу
и в рост той урны загородку, ярче флага,
не по-аргосски и по-варварски фигурно.
Решили встретить Агамемнона бравурно.
В отца вертел воткнули. Пена побежала.
Глаза, как у быка, застыли при огне.
Мать - с прутяною бычьей головой - плясала...
Как мог бы я властям сказать об этом сне ?

Robert Lowell  Orestes' Dream

"As I sleep, our saga comes out clarified:
why for three weeks mother toured the countryside,
buying up earthenware, big pots and urns,
barbarous potsherds, such as the thirsty first
archaeologists broke on their first digs...not our art -
kingly the clay, common the workmanship.
For three weeks mother's lover kept carving
chess-sets, green leaf, red leaf, as tall as urns,
modern Viking design for tribal Argos....
When Agamemnon, my father, came home at last,
he was skewered and held bubbling like an ox,
his eyes crossed in the great strain of the heat -
my mother danced with a wicker bullshead by his urn.
Can I call the police against my own family ?"

Роберт Лоуэлл  Клитемнестра 1
(С английского).

"Вот вышла замуж. Даже год спустя
в супруге нужных качеств не сыскала:
ни обхождения, ни шарма у вандала.
Вот разве что добряк - всем прочим не блестя.
Шли годы, как родилось первое дитя.
Муж был воякой крепкого закала.
Сражался вдалеке. Волна его качала.
Так я жила в мечтаньях, не грустя.
Для мужа я была домашнею скотиной.
Хотя в удобной роскоши жила,
не примирилась с вечною рутиной.
не не хватило лишь каминного тепла".
И рассмеялась: "Не богатство и не знатность -
изысканной душе потребна деликатность".

Robert Lowell  Clytemnestra 1

"After my marriage, I found myself in constant
companionship with this almost stranger I found
neither agreeable, interesting, nor admirable,
though he was always kind and irresponsible.
The first years after our first child was born,
his daddy was out a sea; that helped, I was bask
on the couch of inspiration and my dreams.
Our courtship was rough,  his disembarkation
unwisely abrupt. I was animal,
healthy, easily tired; I adored luxury,
and should have been an extrovert; I usually
managed to make myself pretty comfortable...
Well," she laughed, "we both were glad to dazzle.
A genius temperament should be handled with care".

Роберт Лоуэлл  Клитемнестра 2
(С английского).

"Рождественская ель ! Ты в праздничной раскраске !
Улыбка зелени. Искристая игра.
Абстракция персидского ковра.
Огни весёлых свечек в яркой пляске.
А сын угрюм. Не поддаётся ласке.
Страничка, что заполнил он, пестра.
С полсотни греческих царьков вписал с утра.
Почти про всех есть басенки и сказки.
Но мне и мой герой давно стал горше перца:
расплавался в пучинах, ошалев;
заткнул меня в свой царский пурпур сердца -
и вот лежит под фонарями мёртвый лев.
Похож на блюдо, что кладут на алтаре...
Рождественская ель ! Как зелена ты на заре !"

Robert Lowell  Clytemnestra 2

"Christmas tree, how green thy branches - our features
could only be the most conventional,
the hardwood smile, the Persian rug's abstraction,
the firelight dancing in the Christmas candles,
my unusual offspring with his usual scowl,
spelling the fifty feuding kings of Greece,
with a red, blue and yellow pencil....I
am seasick with marital unhappiness -
I am become the eye of heaven, and hate
my husband swimming vagueness, like a porpoise,i
in the imperial purple of his heart....
He now lies dead beneath the torches like a lion,
he is like the rich golden collection-plate,
O Christmas tree, how green thy branches were..."
 

Pоберт Лоуэлл  Клитемнестра 3
(С английского).

Попробуй, измени священную корову !
Царице мог бы посвятить перо Бальзак. -
Ведь даже в шестьдесят была на всё готова.
Постельный жар свой не умерила никак.
Прочь от неё - ни по добру, ни по здорову -
безвредно не сбегал наивный молодняк.
Светила прятались от срама бестолково.
А та, хоть без ума, зажала всех в кулак.
Что ж увидал Орест, явившийся для мщенья ?
Сосцы у матери касались пальцев ног.
Тряслись колени после многих лет греха.
Он голову её обрёк на отсеченье.
Никто не помешал, никто не остерёг.
Он счёл, что рыцарство и жалость - чепуха.

Robert Lowell  Clytemnestra 3

No folly could secularize the sacred cow,
our Queen at sixty worked in bed like Balzac.
Sun, moon and stars lay hidden in the cornstalk,
where she moved she left her indelible sunset.
She had the lower jaw of a waterbuffalo,
the weak intelligence, the iron will.
In one night boys fell senile in her arms....
Later, something unsavory took place:
Orestes, the lord of murder and proportion,
saw the tips of her nipples had touched  her toes -
a population problem and bad  art.
He saw her knees tremble and he enjoyed the sight,
knowing that Trojan chivalry was shit.

Роберт Лоуэлл  Белая Богиня
(С английского).

"Пластична, эластична; не ношу гаджетов,
и так упруга привлекательная грудь.
Меня дивили с детства наши амазонки.
Часов на десять шла в поход, потом гордясь,
чтоб и душа моя смелей меня догнала. 
Сочла: парням меня так просто не словить.
На "Сумерках богов" в парижской Оперном
кумиром стала мне певица-африканка.
Она в "Отелло" Верди в роли Дездемоны,
уже удушенная, скромно поклонилась,
благодаря, застенчиво и деликатно,
за общий труд, хотя играла неблестяще.
Певцу желала, чтобы Бог и друг его любили....
Сама ж на сцене я любую женщину представлю !

Robert Lowell  White Goddess

"I'm stratchy, I don't wear this torpedoes
sliced to my chest for you to lift and pose....
As a girl, I had crushes on our Amazons;
after our ten hour hikes, I snorted ten hours
or more, I had to let my soul catch up -
men will never, I thought, catch up with such women....
In the goetterdaemmerung of the Paris Opera, 
I met my Goddess, a Gold Coast negro singing
Verdi's Desdemona in the ebbing gold.
When Othello strangled her, she died, then bowed,
saying with noble shyness, "I appreciate
your co-operation with my shortcomings.
I wish you the love of God, and friend..."
I never met a woman I couldn't make".

Роберт Лоуэлл  Эхнатон и Единый Бог
(С английского).

Зевс часто изменял к несчастью Геры,
так то сама себя вела, как муженёк,
то задавала всем разлучницам урок,
а то рыдала безо всякой меры.
Стояла за реформу брачной сферы,
а людям нужен стал Единый мощный Бог.
Сыскался фараон, похожий на дубок,
цветущий юноша с душой визионера.
Лучами солнца увенчался Эхнатон,
ввести единобожие затеяв.
Идея увлекла египетских евреев...
Но дело не пошло. Царил недолго он.
Как оценить его деянья вкратце ?
Молодчик был рождён, чтоб поскорей скончаться.

Robert Lowell  Ikhnaton and the One God

The mother-sobs of Hera who knows that any
woman must love her husband more than her,
constantly hated though inconstantly loved -
man though twice about making marriage legal;
men triumphed, made a mangod; he was single,
a sapling who breathed refreshment from a flower,
its faded petals the color of fresh wood -
no tyrant, just a mediocre student, 
his rule has the new broom and haste of the One God,
Ikhnaton with spikes of the gold sun in his hair.
The Jews found hope in his Egypt, the King's plan a small thing,
as if one were both drowning and swimming at the same time...
the it-must-be on the small child's grave:
"Say, Passerby, that man is born to die".

Роберт Лоуэлл  Вниз по Нилу
(С английского).

Я не воде в два после полдня оживился.
Какие острова: как в Греции, как в Мэйне !
Весь список кораблей прочёл до половины.
Бушприты - вроде клювов. На Ниле сыро.
Как на картинке: катят парочки влюблённых;
а кто с детьми, так с низкорослою обслугой:
они подвижны, как жирафы и тритоны,
все талии - тонки, свежи расцветки платья.
Ведут себя свободно. Все не привязаны,
а на мужчинах - никаких доспехов. 
Все лица - красные, и ноги - будто глина.
Легко ступают по мосткам к своим победам.
Единый древний род, похожи друг на друга.
Спуск по реке всех старит. Насколько ? - Мерки нет.

Robert Lowell  Down the Nile

Two in the afternoon. The restlessness.
Greek Islands. Maine. I have counted the catalogue
of ships down half its length,  the beaks of the bowsprits...
Yet sometimes the Nile is wet, and life's as painted:
those couples, one in love and marriage, swaying
their children and their slaves the height of children,
supple and gentle as giraffes or newts;
the waist still willowy, the paint still fresh;
decorum without conforming. no harness on
the woman, and no armor on her husband,
the red clay master with his feet of clay
catwalking lightly to his conquests, leaving
one model and dynasties of faithless copies -
we aging downstream faster than a scepter can check.

Роберт Лоуэлл  Овцы
(С английского).

Не нужно забывать своих тугих корней:
предтечи были клеймены багровой метой.
Их прижигали раскалённою монетой -
от тетрадрахм до сиклей и гиней.
В такт их мольбе стократно перепетой,
в страду, во время самых жарких дней,
бичи дубили спины их сильней,
чем жесть куют из стали подогретой.  
Их, как овец, томил животный страх.
Их будто Сфинкс терзал, давил и тряс.
Терялась в скопищах людская идентичность.
От гроз скрывались в нежилых углах.
Кривились лица от отчаянных гримас.
В любом из их жила поруганная личность.

Robert Lowell  Sheep

But we must remember our tougher roots:
forerunners bent in hoops to the broiling soil,
until their bocks were branded with the coin
of Alexander, God and Caesar -
as if they'd been stretched on burning chicken wire,
skin cooked red and hard as rusted tin
by the footlights of the sun - tillers of the desert !
Think of them, afraid of violence,
afraid of anything, timid as sheep
hidden in some casual, protective crevice,
held twelve dynasties to a burning-glass,
pressed to the levelled sandbreast of the Sphinx -
what were once identities simplified
to a single, indignant, collusive grin.

Роберт Лоуэлл  Сафо и девушка.
(С английского).

Твой парень - как герой по сумме всех статей.
Его бы от тебя ничто не оторвало.
Он слушает твой смех и всё, что б ни сказала,
и вы не разнимаете локтей.
Я б рада с вами быть участницей затей
Но вдруг в своих слезах тебя я потеряла.
Вода - могила для прозрачного кристалла.
Уронишь - не найдёшь... И нет таких сетей.
Бледнею и горю, и вся мокра от пота;
как ряска и осока зелена.
Умру. Но кое-что сказать тебе охота:
бывает - скромность женщине нужна.
Есть дети, есть домашние заботы.
Вверху Плеяды и Луна. Усну одна.

Robert Lowell  Sappho to girl

I set this man before the gods and heroes -
he sits all day before you face to face,
like a cardplayer. Your elbow brushes his elbow;
When you speak he hears you and your  laughter
is water burying over the clear stones....
If I see you a moment it's hollowness;
You are the fairest thing on this dark earth.
I cannot speak, I cannot see -
a dead whiteness trickling pinpricks of sweat.
I am greener than the greenest green grass -
I die. I can easily make you understand me -
a woman is seldom enslaved by what is best;
her servants, her children, the daily household ache -
the moon slides west, the Pleiades; I sleep alone.

Роберт Лоуэлл  Рим
(С английского).

Великий Рим не выносил небесных хмарей,
ни сумрака, ни грозового гула.
Чтоб в тёмных тучах солнце не тонуло,
он признавал всегда один сценарий:
победно вёл свои когорты Марий;
был счастлив в бесконечных битвах Сулла.
И вся Земля в кромешном облаке тонула
тогда ещё всего в одном из полушарий.
У полководцев был один большой порок:
успех другого вызывал к несчастью ревность.
По разному решали, в чём их долг.
И каждый в ярости был грозен и жесток.
А был ли в их реформах прок,
расскажет нам знаток, вперивший очи в древность.

Robert Lowell  Rome

Rome asked for the sun, as much as arms can handle -
liquidation with principle, the proconsul's
rapidity, coherence, and royal we
Thus General Sulla once, again, forever;
and Marius, the people's soldier, was Sulla
doubled, and held the dirt of his low birth
as licence from the gods to thin the rich -
both pulled pistols when they heard foreign tongues,
praised defoliation of the East....
Their faith was lowly, and their taxes high.
The emperor was killed, his business lived -
Constantine died in office thanks to God.
Whether we buy less or more has long
since fallen to the archeologist's pick.