Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

672 Роберт Лоуэлл-3 Стихи и переводы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Публикуется подборка стихов и переводов американского поэта Роберта Лоуэлла (1917-1977).

  Роберт Лоуэлл Под царским присмотром.
   (С английского).
  
  Ни пива, ни салфеток. Лампы - вполнакала.
  А мыться можно здесь по-королевски.
  Ванн очень много - как скамеек в храме.
  На каждой мыло и доска для чтенья.
  А на моей очки и томик Маркса на французском.
  Хоть Библию читай и отмывайся -
  счищай грязь жизни у себя с ногтей.
  Что было бы по вкусу потомкам Велиала,
  все груди - на подбор, не отличить от спин.
  Впервые так удачно и помыт, и высох.
  Но в дёснах кровь. Кусаю яблоко - там след.
  Не всё по силам. Змеиный яд не выпью.
  Боюсь, что встретится стервятник царский,
  нагой и с лысой головой,
  со взглядом оловянных глаз Медузы.
  
  Robert Lowell Under the Tsar
  
   No beer or washrag, half the lightbulbs bust,
   still the baths are free, a treat for kings,
   rows of tubs like churchpews infinite,
   on each a readings-board, a pair of glasses,
   a cake of scouring soap, and Marx in French.
   When we have read our bible, we are washed -
   the dirt of lifetime cleaned from our fingernails,
   our breast, as the sons of Belial dreamed. are chests,
   we are like our backs. We, who were wet and cold,
   soak... dry for the first time in our lives.
   But our hurt gums still leave a smear of blood on the apple;
   we can't do all things, drink the spit of the snake
   and meet the naked condor of the Tsar,
   his slightly bald Medusa's pewter eye.
  
  Примечания.
  Велиал - падший ангел. В стихотворении содержится намёк на гомосексуальность его сыновей. Велиал и его семейство упоминается в "Потерянном Раю" Мильтона
  (I.500; II.109) и в библейской "Книге Судей" (19.22 - 25).
  
  
  Роберт Лоуэлл Романовы
  (С английского).
  
  Английский - как расистская помойка.
  Признаемся: вины не скрыть.
  Нарушен исторический закон.
  Остались Чёрные и Красные. Кто ж бел ?
  В английском вдруг исчезло это слово.
  Класс уничтожен и сведён в небытие,
  новейшие клинки сильнее старых ядов.
  Поймёт ли полный самомнения правитель
  пустопорожность своего рассудка ?
  В подвале расстреляли, а после расчленили
  Царя, Царицу с дорогими гемофильными детьми.
  "Те Деятели, - высказался Ленин, -
  отправили на смерть шестнадцать миллионов".
  Так кормят сказками юнцов с промытыми мозгами.
  Романовы - а с ними мы - немало проиграли.
  
  Robert Lowell Romanoffs
  
   Let's face it, English is a racist last ditch.
   We plead guiltry, the laws of history tell us
   irrelevant things that happen never happened.
   The Blacks and Reds survive, but who is White ?
   The Word has fallen from the English tongue,
   a class wiped out, their legacy, non-existence.
   The new blade is too sharp, the old poisons
   Does arrogance give the ruler solitude
   to study the desolation of his thought -
   the starred cellar, where they shot and then dismembered
   Tsar, Tsarina, the costly hemophilic children -
   "Those statesmen," said Lenin, ."sent 16 million to death".
   Such fairy stories beguiled our brainwashed youth -
   we, the Romanoffs with much to lose.
  
  
  Роберт Лоуэлл Из Праги 1968
   (С английского, вольный пересказ).
  
  Однажды в Гарварде я утром насчитал
   десятки взлётов; возможно, что до сорока.
  Никто не смог бы спать, хотя бы и хотел.
  А в Праге пробудил тебя прилёт
   российского десанта: как молот бил по наковальне.
  Так я надеялся, что ты уже вернулась в Гарвард
   и ходишь здесь в каком-то из музеев,
  решив, что лучшие там гаитяне и сиенцы,
  но выставили не картины - просто фото...
  Мы стали флиртовать, когда свалился Гарри Трумэн.
  Меня (уж в возрасте) прельстила старая девица:
  её колготки, туфельки, бельё и лифчик
   да бесконфликтные разоблаченья.
  Ложились, не нуждаясь в разговорах.
  
  Robert Lowell From Prague 1968
  
   Once between 6 and 7 a.m. at Harvard, we counted
   ten jets, or maybe forty, one thunder-rivet
   no one could sleep through, though many will.
   In Prague on the eve of the Liberation, you woke
   to the Russian troop-planes landing, chain on anvil,
   and thought you were back at Harvard. I wish you were,
   up and out tramp through the one museum.
   You thought the best paintings between the Sienese
   and Haitians were photographs. We've kept
   up flirting since the fall of Harry Truman.
   Even an old fool is flattered by an old girl,
   tights, shoes, shirts, pinkthings, blankthings, my watch, your bra,
   untidy exposures that cannot clash... We lay,
   talking without any need to say.
 &nbs
  
  Роберт Лоуэлл Чапаев
  (С английского).
  1.
  Непросохшая плёнка шумнула,
  будто кто-то подслушал рыб.
  И с экрана, крича, надвинулись -
  на меня и на всех, и на вас,
  начихав на своё благородство,
  самокрутки зажав в зубах,
  офицеры последних призывов
   из ширинки русских степей.
  Самолёты, снижаясь, гудели
   и сгорали внизу до тла.
  И английская бритва - хоть брей коня -
  адмиральские щёки скребла.
  Зорче оком взгляни на меня, мой край.
  Чуден жар воспринявшей земли.
  Захлебнулась винтовка Чапаева.
  Помоги мне и выбраться дай.
  
  2
  Пять суток шёл на нас дракон, поднявши пять голов.
  Мы отступали - пространство разбухло, как тесто.
  Сон поглощал все звуки, но те протекали сквозь сон.
  Пройдённый путь заставлял развернуться вспять.
  
  Шёл дракон пятиглавый; на него - наша лава вприпляску.
  Множилась наша пехота, черноголовая масса.
  Как из аорты лилась сила белых ночей - при ножах.
  Наши глаза превращались в сосновые иглы.
  
  Мне б синий клок от моря, хоть бы с игольное ушко !
  доступный даже каторжным гребцам, усаженным попарно на самье,
  но это вроде русской сказки: нет тюри, есть дишь липовая ложка.
  Эй, глянь на трёх парней, идущих из железной двери ГПУ !
  
  Чтоб уберечь чудесные творенья Пушкина от дармоедов
  идут юнцы - ценители его зубастых виршей.
  То обучилось племя знатоков-пушкиноведов при пистолетах...
  Мне б синий клок от моря, хоть бы с игольное ушко !
  
  Шёл поезд на Урал. И командир Чапаев призывал
  с широкого звучащего экрана, смотря в разинутые рты:
  очистить деревянную ограду, шагнуть через экран и утонуть -
  и, как Чапаев, который утонул и умер, вскочить на своего коня !
  
  Robert Lowell Chapayev
  
   1.
   Unreeling, speaking from the wet film -
   They must have had a shepherd of sounds for the fish -
   the loud images were moving in
   upon me - and upon all, upon you too...
  
   They had given up their privileged smallness,
   their teeth gripped the deadly last cigarettes.
   The brand new White Russian officers
   stood against the open loins of the steppes.
  
   A low rearing was heard - airplane
   streaking in burning to the very end -
   an English razor blade, large enough to shave a horse,
   scraped Admiral Kolchak's cheek.
  
   After me, oh land, refit me -
   the heat of the fixed earth is beautiful -
   Chapayev's smoking rifle has jammed.
   Help me, untie me, separate me...
  
  2
   Passing the dragon with five heads. For five whole days,
   I shrank back, I was proud of our huge open spaces rising like dough.
   Sleep had swallowed the sounds, but sound wore through my sleep.
   Behind us, the harnessed highways rushed and ran us down.
  
   A five-headed dragon. Our cavalry, drunk with dancing, riding on;
   our infantry, a fur-capped, blacktopped mass, widening,
   rushing like an aorta, power in the white night - no, knives !
   They slashed our eyeballs to strips of flesh like pine needles.
  
   If only I have an inch of blue sea, as little as needle's eye,
   enough for the lowest cardholders, convicts chained two and two, to hoist sail,
   but this is plain Russian tale without a drink to go with it, or a wooden spoon.
   Hey, who are those three boys coming out of the iron gates of the GPU !
  
   To keep Pushkin's wonderful goods from falling to parasites,
   our youthful lovers of his white-toothed verse
   were becoming learned, a tribe of Pushkin-specialists with pistols...
   If only I had an inch of blue sea, as little as a needle's eye !
  
   The train was going toward the Urals. Commander Chapayev spoke
   from the sonorous screen into our open mouths -
   Oh to clear the tall wooden fence, go through the screen, and drown...
   Like Chapayev, to drown, to die on one's own horse !
  
  
  Осип Мандельштам Чапаев
  1
  От сырой простыни говорящее,
  Знать нашелся на рыб звукопас.
  Надвигалась картина звучащая
   На меня и на всех, и на вас.
  Начихав на кривые убыточки,
  С папироской смертельной в зубах,
  Офицеры последнейшей выточки
   На равнины зияющей пах.
  Было слышно жужжание низкое
   Самолетов, сгоревших до тла,
  Лошадиная бритва английская
   Адмиральские щеки скребла.
  Измеряй меня край, перекраивай,
  Чуден жар прикрепленной земли.
  Захлебнулась винтовка Чапаева.
  Помоги, развяжи, раздели.
  
  2
  День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток
  Я, сжимаясь, гордился пространством за то, что росло на дрожжах.
  Сон был больше, чем слух, слух был старше, чем сон, - слитен, чуток,
  А за нами неслись большаки на ямщицких вожжах.
  
  День стоял о пяти головах, и, чумея от пляса,
  Ехала конная, пешая шла черноверхая масса -
  Расширеньем аорты могущества в белых ночах - нет, в ножах -
  Глаз превращался в хвойное мясо.
  
  На вершок бы мне синего моря, на игольное только ушко!
  Чтобы двойка конвойного времени парусами неслась хорошо.
  Сухомятная русская сказка, деревянная ложка, ау!
  Где вы, трое славных ребят из железных ворот ГПУ?
  
  Чтобы Пушкина чудный товар не пошел по рукам дармоедов,
  Грамотеет в шинелях с наганами племя пушкиноведов -
  Молодые любители белозубых стишков.
  На вершок бы мне синего моря, на игольное только ушко!
  
  Поезд шел на Урал. В раскрытые рты нам
  Говорящий Чапаев с картины скакал звуковой...
  За бревенчатым тылом, на ленте простынной
  Утонуть и вскочить на коня своего.
  
  
  Роберт Лоуэлл Пятидесятница, 1942
  (С английского).
  
  В сплошном огне летит Господня птица.
  Сицилия. Харибда. Пентекост.
  Бомбардировшики - чтоб разгрузиться -
  спешат, пока ещё нет в небе звёзд.
  И праздничное небо опустело.
  Внизу лежат в обломках Мессершмитт
  и Фоккер. Немец-лётчик то и дело
  вопит, сгорая на лету: "Подбит !"
  В Палермо ходит слух, что злобно рвётся,
  сжимая щупальцы свои как краб,
  джихадом вечно бредящий араб,
  чтоб в мире утвердиться на престоле
   и истребить под корень крестоносцев...
  Творится зло помимо Божьей воли.
  
  Robert Lowell Pentecost, 1942
  
   Day breaks, the Dove is flying and his words
   Tongue the dead air with burning. Over sea,
   Our flying forteresses unload their birds
   Beyond Charybdis on soft Sicily
   And atrophy the Pentecostal sky
   Above the fuselage of Messerschmitt
   And Fokker. The pilot, falling from on high,
   Suddenly full of burning, scrams: "A hit."
   Palermj, city where the Arab blazed
   Jihad, these ashes are our curses hurled
   Head-foremost at the mobile underworld
   Whose shadows stretch their fingers out to kill
   Crusaders and their idols. God be praised,
   All passes through the darkness of his Will.
  
  Примечание.
  Пентекост, иначе Пятидесятница, православных Троица - религиозный праздник.
  
  
  Роберт Лоуэлл Монте Кассино
  (С английского).
  
  И ангел радости, и ангел мира
  вскричали, что пришёл Эммануил.
  Верховный Пастырь при поддержке клира
  гремящей сталью Землю разбомбил.
  Нас гром застиг у стен Монте Кассино...
  "Где ж скрыться нам, когда повсюду ад,
  где Искупитель гонит нас в пучину -
  и даже крылья ангелов горят ?
  Спаси ж нас, Пастырь ! Скрой от гнева Сына
  и укажи нам безопасный кров". -
  "Такого нет: ни замка, ни плотины.
  Но помогу вам всем без долгих слов.
  За то, что впредь к покорности готовы,
  я шлю вам в помощь Майкла Птицелова".
  
  Robert Lowell Monte Cassino
  
   Angels of peace and joy go round the clock
   Proclaiming that Emmanuel is come;
   But the cold shepherd hides behind his flock,
   And the steel feathers whistle down and bomb
   Monte Cassino Abbey, where w prey:
   "Where shall we run to ? O where shall we hide ?
   The Angels' wings are flaming on this day,
   The riders of the sky are stupefied
   With justice. Father Shepherd, let us run
   And find a place of hiding from the face
   Of our Redeemer." "But, my dearest son,
   My son," you whisper, "there's no hiding-place,
   Though in the armor of obedience
   Michael, the Fowler, fly to your defense."
  
  Примечание.
  Именем Эммануил часто нарекали Иисуса Христа.
  Стихотворение "Монте Кассино" имеет, повидимому, сатирический смысл и под именем
   Майкла Птицелова (Michael Fawler) выведена какая-то реальная фигура.
  
  
  Роберт Лоуэлл Спартанцы, погибшие в Фермопилах.
  (С английского).
  
  Я думаю, друзья и жёны были правы, опасаясь.
  Наверное могли сказать спартанцам,
  ушедшим в Фермопилы, что ждёт их утром смерть ?
  Ксеркс, увидав восход, налил вина в честь солнца...
  В несметном войске людей хватало - но не солдат.
  С грозою в Грецию вторгался смертный, а не бог.
  Но Леонид пошёл с тремя лишь сотнями гоплитов,
  готовых защитить свободу. Они друг другу
   любовно, будто жёны и мужья, их золотые -
  как на картинах Боттичелли - кудри причесали,
  идя на бой в удушливом ущелье,
  и приготовились сражаться там до смерти.
  "Эй, путник ! Передай от нас спартанцам:
  мы полегли, но соблюли спартанские законы".
  
  Robert Lowell The Spartan Dead at Thermopylae
  
   A friend or wife is usually right I think
   in her particular fear, though not in general -
   who told the Spartans at Thermopylae
   that their death was coming with the dawn ?
   That morning Xerxes poured wine to the rising sun...
   in his army many men, but few soldier,
   it was not a god who threatened Greece but man...
   Leonidas and his three hundred hoplites
   glittering with liberation, combed one another's
   golden Botticellian hair at the Pass -
   friends and lovers, the bride beside the bridegroom -
   and moved into position to die.
   Stranger, take this message to the Spartans:
   "We lie here obedient to your laws."
  
  
  Робарт Лоуэлл Dames du Temps Jadis
  (С английского).
  
  Скажи мне, где, в какой стране
  искать мне Флору- римлянку,
  Архипиаду и Таис,
  что всех прекрасней;
  где Эхо - та, чей голос отвечал
  издалека, хоть через реку.
  Она была полна сверхчеловеческой красы.
  Где Элоиза, умница,
  и - за любовь к ней -
  оскоплённый в Сен-Дени
  Пьер Абеляр ?
  Где Жанна, лучшая из Лотарингских дев,
  которую сожгли в Руане англичане ?
  Где, Матерь Божья, прошлогодний снег ?
  
  
  Robert Lowell Dames du Temps Jadis
  
  Say in what country, where
  is Flora, the Roman,
  Archipaida or Thais
  far lovelier,
  or Echo whose voice would answer
  across the land or river -
  her beauty more than human.
  Where is our wise Eloise
  and Peter Abelard
  gelded at Saint Denis
  for love of her -
  Jehanne the good maid of Lorraine
  the English burned at Rouan ?
  Where, mother of God, is last year' snow
  
  
  Роберт Лоуэлл Асуанская плотина
  (С английского).
  
  Когда б рабы для фараона так старались,
  как нынче египтяне Насера при русских мастерах !
  Я видел русских и представил их на стройке пирамид.
  Дневной их вклад весомей, чем выдаст весь Египет...
  Увы ! Мохаммед Абдулла Фаттах аль Кассас,
  учёный, - в страхе, что плотина замедлит сток реки,
  а отмели и дюны не станут больше ограждать
  речную дельту от угрозы затопленья морем,
  причём погибнет не меньше миллиона ферм.
  Водохранилище иссушат, разрастаясь, гиацинты.
  Улитки, с ними черви-кровососы неотвратимо
  отравят больше, чем пять сотен миль каналов...
  Бесчисленные лодки рыбачат в изобильном Ниле,
  и траурное судно фараона причалило опять.
  
  Robert Lowell Aswan Dam
  
   Had Pharaoh's servant slaved like Nasser's labor,
   Egyptian manhood under Russian foremen,
   the pyramid... I saw the Russian and imagined
   They did more tangible work in a day than all Egypt....
   Dr.Mohammed Abdullah Fattah al Kassаs
   fears the Dam will slow the downstream current,
   dunes and sandbars no longer build up buffers
   along the Delta and repuls the sea -
   the Mediterranean will drown a million farms,
   wild water Hyacinths evaporate Lake Nasser,
   snails with wormlike bloodflukes slide incurably
   to poison five hundred miles of new canals...
   Rake-sailed boats have fished the fertile Nile;
   Pharaoh's death-ship come back against the shore.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"