Эдмунд Спенсер  Видения Белле - 1

I
В отяжелевшие людские очи
В тот час слетал к нам сон: скользя, не вдруг.
И я не вспоминал в преддверье ночи
Про неизбежный ужас смертных мук.
Тогда же, там же, возле Тибра, в Риме,
Бесплотный Дух, представ, мне подал знак -
Воззвал ко мне, отлично зная имя,
Чтоб ждал лишь с Неба помощи и благ.
Воскрикнул: "Плачь ! - "Господь ! Здесь всё в упадке.
Тщеславие колеблет этот храм.
Весь Мир трясётся будто в лихорадке.
О, если б Ты за дело взялся сам !""
Во времена разрухи и тревог
Доверие внушает только Бог.

II
На высшем из холмов стоял Собор:
Все стены - в сто локтей - до неба взмыли.
И сто колонн дивили каждый взор,
Красивые, дорического стиля.
Ни мрамора, ни грубых кирпичей:
Сиял хрусталь от верха и до низа,
Бросавший сразу тысячи лучей,
Да были золотыми все карнизы.
Изыски несравненного декора.
Из яшмы с изумрудами полы.
Пестрели африканские узоры -
Тщеславие, достойное хулы !
Вдруг сдвиг подземный разом всё взорвал,
И тот Собор валиться стал в провал.

III
Гробницу видел - как алмаз сверкала.
По десять футов с четырёх сторон.
А снизу вверх объём свой ужимала.
С неё бы лучник мог стрелять ворон.
Верх был из благородного металла
Внизу сидели золотые львы.
Гробница та в сосуде сохраняла
Священный пепел гордого главы.
Могила на горшок была похожа,
Но прах в ней императорский лежал.
Казалось, то торжественное ложе
Вовеки не снесёт ни враг, ни шквал.
Увы ! Спустилась буря и в момент
При мне снесла тот гордый монумент.

IV
На Арке кость слоновая блистала,
вверху был алебастр, с боков хрусталь.
Внизу была опора из металла,
а с Арки гордо вглядывались в даль,
в две стороны крылатые Победы,
И Слава - вся в венках - звала всех в высь.
То был Триумф, его достигли деды,
Что, Рим любя, за честь его дрались.
То строилось не зодчим, всем знакомым:
Бессильно всё земное ремесло.
Увы ! Юпитер разразился громом,
И дивное травою заросло.
Но с тем, что видел я, случился крах.
Всё вдруг, внезапно, обратилось в прах.

V
Там далеко до дерева Додоны,
Чью зелень обожали семь холмов.
И воины, дойдя, срывали с кроны
Листву его и ветви для венков.
С таким трофеем шли назад авзоны.
Их часто жажда подвигов влекла,
Так славу добывали неуклонно.
Не зря в них кровь Троянская текла.
Я сам ошеломлён был этим прошлым.
Но чудо ! Не осталось ничего.
Великое теперь сменилось пошлым.
Они сменяли честь на шутовство.
Расколотые вещие дубы
Скрипят, не терпят жалкой похвальбы.

VI
Волчицу видел там вблизи пещеры.
Два сосунка при ней не ждут беды.
Играя тормошат без всякой меры,
А мать спешила раздобыть еды.
В долине, налетевши на отару,
От голода и жажды зверски зла.
Схватив овцу, расправилась с ней яро,
Овечью кровь от жадности пила.
С Ломбардских гор - иные издалёка -
Охотничья орава вниз сошла -
Втыкали Серой копья в оба бока.
И кровь уже с волчицы потекла.
Без счёта ран ей причинили сдуру -
На сук воздели порченую шкуру.

VII
Смотрел: о Солнце грезившая птица
Рвалась на слабых крылашках воспрять.
Всё больше напрягала их, чтоб взвиться.
Её мечту поддерживала мать.
И будто крылья стали парусами !
В пространстве без границ и берегов
Она взнеслась над мощными горами
До тайного пристанища Богов. -
И вдруг исчезла там за облаками.
За не дающей ясно видеть мглой
Закувыркалось, заклубилось пламя,
Потом, свалившись, встретилось с землёй.
Остался прах на поле - с треть вершка -
Не больше даже, чем от червяка.

VIII
Я видел реку, быструю, всю в пене,
Подмывшую вдруг низ большой стены.
Всё было под покровом мрачной тени,
И тучи были ужасом полны.
Там появился Зверь Семиголовый,
Накрывший под собой все города.
Хоть спайка их не столь была суровой,
С бедою cвязалась жгучая вражда.
В оврагах всё б погибло непременно.
Но быстро грозный ветер набежал.
Он в Скифии сумел удрать из плена
И Монстра Семиглавого изгнал.
Так страшен был, затмивши свет Небес !
Но дунул шквал, и этот Зверь исчез.

IX
Ужасый призрак, выглядевший дурно,
Был и космат и с длинной бородой,
Со строгостью в лице и лбом Сатурна,
А мощь его грозила всем бедой,
Нёс брюхо, как объёмистую урну
И воду лил в бушующий поток,
Как лил Эней в сражении кровь Турна,
И мать-волчиха нализалась впрок,
Эней оставил дар двоим питомцам:
Оливковая ветвь - в одной руке.
В другой был свежий лавр, взращённый Солнцем,
Чтоб увенчал их в дальнем далеке.
Любой из двух был ценен и не плох,
Но время шло, и каждый дар засох.
 
X
Над шумною рекой стояла жрица
С руками, обращёнными в Зенит.
Зарделись щёки, волос золотится,
Но нужно внять, что молвила навзрыд.
То был вопрос: "Где ж праведный правитель ?
Где ж наше счастье и былая честь ?
И возмущался каждый зоркий житель,
Сравнивший то, что было, с тем, что есть.
Мир новой Гидре отдан во владенье
Среди гражданской гибельной войны.
Стоглавый Монстр свершает преступленья...
Не меньше ста Гераклов нам нужны.
Но нет защитника. Взамен на выгул
Идёт толпа Неронов и Калигул.

XI
С холма я видел благостное пламя.
Оно взметнулось надо мною ввысь,
Над кедрами с пахучими ветвями,
Чей аромат наполнил даль и близь.
Там птица в ярком белом оперенье
Взялась добраться к тронам всех Богов.
Неслось её чарующее пенье
Сквозь дымку и покровы облаков.
Её бодрило добрыми лучами
То пламя удивительной красы.
Но вдруг беда - погасло это пламя
От выпавшей серебряной росы.
И, вместо благодатной атмосферы,
Остался лишь зловонный запах серы.

XII
Одну из речек породили скалы.
Блестела, как хрусталь, не то эмаль.
Сравнимых с ней потоков в мире мало:
Напоминала золотой Грааль.
Пактол сдружил Искусство и Природу:
Журчал, как и Сирены не споют;
Сумел войти у Нимф в большую моду. -
Дарил им наслажденье и уют.
Вокруг скамеек веяли Зефиры.
До сотни Нимф сидели там рядком.
Но с гиканьем нагрянули Сатиры -
Произвели чудовищный разгром.
Поток, пришедший тут же в возмущенье,
Нимф выгнал прочь и выдрал все сиденья.

XIII
Тот флорентинец был гружён богаче,
Чем хоть какой из прочих кораблей,
И всё же с ним случилась неудача.
Латинский берег стал в ту пору злей.
Когда внезапно разыгралась буря
И волны в море разыгрались всласть,
Любой завистник мог от жадной дури
На тот корабль предательски напасть,
Но грозный шторм управился быстрее
И действовал тогда наверняка,
Он с грузом в царство хитрого Нерея
Отправил и любого моряка.
Сокровища - на дне. Их не достать.
Но сам корабль мне встретился опять.

XIV
Меня смутило странное виденье:
Тот новый город, что завлёк мой взор,
Согрел вдруг душу радостною тенью
Былого Рима, где погиб Собор.
И будто вновь предстало то строенье,
Видение отрадное глазам
В его прекрасном вечном устремленье
Подняться выше - ближе к небесам.
Вновь видел вдохновенное творенье,
А вскоре с моря грянул мощный смерч,
Снося помехи своему движенью,
Вон из утробы выплеснув всю желчь.
Так снова завихрились клубы пыли -
Засыпав Храм, и даже Небо скрыли.

XV
Когда я был в объятиях Морфея,
То дивное узрел, увидев сон.
Всё ближе к нам была сестра Тифея.
Нарушилось спокойствие времён.
На ней был шлем из прочного металла.
На вид богиней грозною была.
Стремительно вдоль речек разъезжала.
Огромную добычу набрала.
Сто королей плелись за нею сзади.
Им всем связали руки за спиной.
И я был устрашён, на это глядя.
А Небо на неё пошло войной.
Ударил гром, и прекратился сон.
И я был, как проснулся, удивлён.