Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

445 Конрад Эйкен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Публикуются переводы ряда избранных стихотворений американского поэта Конрада Эйкена
  Конрад Эйкен Сонет*: "All Lovely Things..."
   (C английского).
  
  Всё в мире гибнет неизбежно,
  и всё хорошее умрёт.
  Истратим молодость небрежно
   и сядем с кружкой у ворот.
  
   (Всё лучшее уходит в бездну,
  должно увясть и умереть.
  Мы всё транжирим бесполезно,
  затем, чтоб нищенствовать впредь).
  
  Забудем тех, кого любили,
  истлеет всё, что ни росло,
  песок засыплет прелесть лилий,
  морщины испещрят чело.
  
  Куда ж ты, молодая прыть ?
  Но время мчит, как резвый кочет.
  Его руками не схватить,
  и сердце в гонке кровоточит.
  
  Куда же вы, любовь и страсть ?
  Но розы гибнут, астры - смяты.
  Их бьёт осенняя напасть.
  Вся жизнь пройдёт - и нет возврата.
  
  
  Conrad Potter Aiken*
  
   All lovely things will have an ending,
   All lovely things will fade and die,
   And youth, that's now so bravely spending,
   Will beg a penny by and by.
  
   Fine ladies soon are all forgotten,
   And goldenrod is dust when dead,
   The sweetest flesh and flowers are rotten
   And cobwebs tent the brightest head.
  
   Come back, true love! Sweet youth, return!--
   But time goes on, and will, unheeding,
   Though hands will reach, and eyes will yearn,
   And the wild days set true hearts bleeding.
  
   Come back, true love! Sweet youth, remain!--
   But goldenrod and daisies wither,
   And over them blows autumn rain,
   They pass, they pass, and know not whither.
  
  Примечание.
   *Конрад Поттер Эйкен (1889 - 1973).
  
  Конрад Эйкен Корнет
  (С английского).
  
  Танцовщица вошла: блондинка-россиянка,
  ярка и молода. Мала, но как смела !
  И дирижёр исчез со всем своим ансамблем,
  лишь музыка одна, бессмертная, плыла -
  
  как пение дриад среди апрельской рощи,
  где зелень оплели шелками пауки.
  Шло игрище в свету вихрящегося солнца:
  то вскрик, то взмах, как зов взметнувшейся руки.
  
  Богов там не было. Вся их ватага скрылась,
  смеялась в тех борах, что вечно зелены.
  Он сам меж елей рос, не то ему приснилось.
  Влюблённым не впервой смотреть и помнить сны.
  
  Он видел блеск колен, а волосы взлетали.
  Буравили глаза, волнуя всё сильней...
  Рождался полумрак. Но, будто гость из дали,
  в душе возник момент из ранних детских дней:
  
  горсть свежих лепестков в протянутой ладони...
  И танец вдруг затмил пред ним весь ближний свет.
  Исчезли скрипачи с их резвыми смычками,
  и неподатлив стал под пальцами корнет.
  
  Conrad Aiken The Cornet
  
   When she came out, that white little Russian dancer,
   With her bright hair, and her eyes, so young, so young,
   He suddenly lost his leader, and all the players,
   And only heard an immortal music sung,-
  
   Of dryads flashing in the green woods of April,
   On cobwebs trembling over the deep, wet grass:
   Fleeing their shadows with laughter, with hands uplifted,
   Through the whirled sinister sun he saw them pass,-
  
   Lovely immortals gone, yet existing somewhere,
   Still somewhere laughing in woods of immortal green,
   Young he had lived among fires, or dreamed of living,
   Lovers in youth once seen, or dreamed he had seen. . .
  
   And watched her knees flash up, and her young hands beckon,
   And the hair that streamed behind, and the taunting eyes.
   He felt this place dissolving in living darkness,
   And through the darkness he felt his childhood rise.
  
   Soft, and shining, and sweet, hands filled with petals. . .
   And watching her dance, he was grateful to forget
   The fiddlers, leaning and drawing their bows together,
   And the tired fingers on the stops of his cornet.
  
   Kонрад Эйкен Сонет: Bend as the bow bends, and let fly the shaft...
   (С английского).
  
  Согни смелее лук, чтоб тетива
   стрелу послала прямо в цель и споро.
  Будь честным, не хитри. Всё трын-трава.
  Любой исход - не повод для позора.
  Вся суть Любви - в Любви, ни в чём ином.
  Она приходит в оперенье ярком.
  Будь мудр, будь глуп; будь честным, будь лгуном -
  в любую жизнь она войдёт подарком.
  Любовь - для всех цветущая весна,
  подмога многим горьким страстотерпцам;
  бодрит людей в лихие времена,
  особенно больных со слабым сердцем.
  С ней, только с ней, средь бурь, что нас гнетут,
  идя сквозь льды, найдём мы свой приют.
  
  Conrad Aiken Sonnet "Bend as the bow bends..."
  
   Bend as the bow bends, and let fly the shaft,
   the strong cord loose its word as light as flame;
   speak without cunning, love, as without craft,
   careless of answer, as of shame or blame.
   This to be known, that love is love, despite
   knowledge or ignorance, truth, untruth, despair;
   careless of all things, if that love be bright,
   careless of hate and fate, careless of care.
   Spring the word as it must, the leaf or flower,
   broken or bruised, yet let it, broken, speak
   of time transcending this too transient hour,
   and space that finds the beating heart too weak.
   Thus, and thus only, will our tempest come
   by continents of snow to find a home.
  
  Конрад Эйкен Сонет: "Green, green, and green again, and greener still...".
   (С английского).
  
  Зелёная-зелёная пора !
  Весна - подруга сказочного лета !
  От жарких всплесков твоего костра,
  не только Юг, и Арктика согрета.
  Зелёная-зелёная в свой час !
  Когда в лесах все листья в переборе
   и шелестят, благословляя нас,
  тебе вольготно в изумрудном море.
  Зелёная ! Ты ярче хвои пиний,
  что зелена в любые времена
   и даже если на иголках иней.
  Но кое в чём не так уж ты сильна:
  для музыки сезоны безразличны,
  а для влюблённых и Зима отлична.
  
  Conrad Aiken Sonnet: "Green, green, and green again..."
  
  Green, green, and green again, and greener still,
   spring towards summer bends the immortal bow,
   and northward breaks the wave of daffodil,
   and northward breaks the wave of summer"s snow:
   green, green, and green again, and greener yet,
   wide as this forest is, which counts its leaves,
   wide as this kingdom, in a green sea set,
   which round its shores perpetual blossom weaves -
  green, green, and green again, and green once more,
   the season finds its term - then greenest, even,
   when frost at twilight on the leaf lies hoar,
   and one cold star shines bright in greenest heaven:
   but love, like music, keeps no seasons ever;
   like music, too, once known is known forever.
  
   From sonnet sequence: "From and in the Human Heart".
  
  Конрад Эйкен Хлеб и музыка
  (С английского).
  
  Не просто хлеб со мной ты преломляла.
  Нас музыка сближала сверх всего.
  А нынче - пустота. Тебя не стало.
  Всё самое прекрасное мертво.
  
  О том, как ты бралась за кружку,
  за всю стряпню, ножи, дуршлаг и пест,
  вся наша утварь промолчит, подружка,
  а я запомнил каждый шаг и жест.
  
  Всё то, чего б ты прежде ни коснулась,
  мне каждый день дороже, чем вчера;
  и отразилось в блеске серебра,
  как ты была прекрасна и мудра.
  
  Conrad Aiken Bread and Music
  
   Music I heard with you was more than music,
   And bread I broke with you was more than bread;
   Now that I am without you, all is desolate;
   All that was once so beautiful is dead.
  
   Your hands once touched this table and this silver,
   And I have seen your fingers hold this glass.
   These things do not remember you, beloved,
   And yet your touch upon them will not pass.
  
   For it was in my heart you moved among them,
   And blessed them with your hands and with your eyes;
   And in my heart they will remember always,-
  They knew you once, O beautiful and wise.
  
  Конрад Эйкен Обращение к мысу Хаттерас
  (С английского).
  
  Тут флюгер, не взирая на погоду,
  спешит за ветром: знает все пути;
  и тучи рвут бока о дымоходы;
  и дождь стучит в окно, грозя войти.
  
  Петух в сплошном червонном оперенье
   уселся тихо на церковный кров
   и сам с зюйд-оста вечно, вместо пенья,
  здесь слышит только океанский рёв.
  
  Здесь волны прячут корпуса и гроты.
  Там целые флотилии лежат.
  Дожди текут в канавы и пустоты,
  нарытые столетие назад.
  
  Все при зонтах. Стоят скамейки.
  Но некий старец скачет, не присев,
  один, под музыку садовой лейки,
  на что тюльпаны изъявлют гнев.
  
  Здесь возле озерка столпились ивы,
  но в яликах вода; разбит забор...
  С сиренью небо обошлось спесиво:
  хоть плачь. Везде поломки и разор.
  
  Ты, Хаттерас, за то - за всё - в ответе:
  за ветер, полный брызг, и за туман;
  за то, что все тут в страхе, будто дети,
  глядят, как мчит на берег океан.
  
  Conrad Aiken Hatteras Calling
  
   Southeast, and storm, and every weathervane
   shivers and moans upon its dripping pin,
   ragged on chimneys the cloud whips, the rain
   howls at the flues and windows to get in,
  
   the golden rooster claps his golden wings
   and from the Baptist Chapel shrieks no more,
   the golden arrow in the southeast sings
   and hears on the roof the Atlantic Ocean roar.
  
   Waves among wires, sea scudding over poles,
   down every alley the magnificence of rain,
   dead gutters live once more, the deep manholes
   hollow in triumph a passage to the main.
  
   Umbrellas, and in the Gardens one old man
   hurries away along a dancing path,
   listens to music on a watering-can,
   observes among the tulips the sudden wrath,
  
   pale willows thrashing to the needled lake,
   and dinghies filled with water; while the sky
   smashes the lilacs, swoops to shake and break,
   till shattered branches shriek and railings cry.
  
   Speak, Hatteras, your language of the sea:
   scour with kept and spindrift the stale street:
   that man in terror may learn once more to be
   child of that hour when rock and ocean meet.
   1942
  
  Примечание.
  Мыс Хаттерас (или Гаттерас) находится на одном из островов Внешних отмелей в штате Северная Каролина. Рядом сходятся два морских течения: Лабрадорское и Гольфстрим. Судовождение в этом месте настолько опасно, что район часто называется "кладбищем Атлантики". Там выстроен самый высокий в Америке каменный
   маяк.
  
  Конрад Эйкен Лето
  (С английского).
  
  Зеро: зеро да саранча !
  И лето - в скачке, в космос мча.
  Прощальный день не бескорыстен.
  Хочу сберечь немного истин.
  
  В свеченье молний мир угрюм,
  а гром посеял уйму дум.
  Лишь поутру, как выбрил щёки,
  забылись летние уроки.
  
  Но тыква черепа хранит
   мой прошлый опыт, как гранит.
  Нет-нет, а чувствую досаду.
  Как за проигрыватель сяду,
  
  жму кнопки: всякие, подряд:
  поёт и плачет аппарат.
  То мне тоску, то радость всучит -
  зовёт любить - да не научит.
  
  Вся саранчовая гастроль -
  всего лишь абсолютный ноль:
  лишь лёд да грубая основа.
  Всё было встарь и длится снова.
  
  Conrad Aiken Summer
  
   Absolute zero: the locust sings:
   summer's caught in eternity's rings:
   the rock explodes, the planet dies,
   we shovel up our verities.
  
   The razor rasps across the face
   and in the glass our fleeting race
   lit by infinity's lightning wink
   under the thunder tries to think.
  
   In this frail gourd the granite pours
   the timeless howls like all outdoors
   the sensuous moment builds a wall
   open as wind, no wall at all:
  
   while still obedient to valves and knobs
   the vascular jukebox throbs and sobs
   expounding hope propounding yearning
   proposing love, but never learning
  
   or only learning at zero's gate
   like summer's locust the final hate
   formless ice on a formless plain
   that was and is and comes again.
   1949
  
  Конрад Эйкен Герман Мелвилл*
   (С английского).
  
   "Вот башни наконец !" - Он в трёх словах
  мог выразить в конце дороги,
  восторг, что вот он на пороге,
  где усмотрел знакомых птах.
  Но если выйти в море мог,
  то споре с ветром, у штурвала,
  смотря на призрачные скалы,
  встречал без страха грозный Рок.
  Он вымерял глубины океана;
  услышав рёв Левиафана,
  мог Божье слово распознать.
  Прознал, чем дышит эта гладь.
  
  Те башни, славный мореход,
  что всюду помнились и звали
   воспел ты в вахтенном журнале,
  чтоб чтил их весь Адамов род, -
  и знал, где истинная твердь
   в саргассах всевозможной веры,
  где муть и гибельные шхеры
   и всюду ненависть и смерть.
  Но вот ты, волею Зевеса,
  между столбами Геркулеса.
  Сейчас твой путь совсем прямой:
  строй мрачных скал зовёт домой.
  
  Всего сильней проникся ты
   своей привязанностью к людям,
  и, если о тебе мы судим,
  не видим мелкой суеты.
  Всю жизнь, как дар, что свыше дан,
  ты сберегал свои стремленья,
  терпя обиды и забвенье
   и мучась от сердечных ран.
  Моряк ! Былого больше нет.
  Тебя признал весь белый свет !
  Великий в счастье и в несчастье,
  ты постигал любые страсти:
  представив Целое по Части.
  
   (Над чем бы ты ни вздумал биться,
  одолевались все границы:
  ты знал всё В Целом по Крупице).
  
  Conrad Aiken Herman Melville*
  
   "My towers at last!"**-
   What meant the word
   from what acknowledged circuit sprung
   and in the heart and on the tongue
   at sight of few familiar birds
   when seaward his last sail unfurled
   to leeward from the wheel once more
   bloomed the pale crags of haunted shore
   that once-more-visited notch of world:
   and straight he knew as known before
   the Logos in Leviathan"s roar
   he deepest sounding with his lead
   who all had fathomed all had said.
  
   Much-loving hero-towers indeed
   were those that overhung your log
   with entries of typhoon and fog
   and thunderstone for Adam"s breed:
   man"s warm Sargasso Sea of faith
   dislimned in light by luck or fate
   you for mankind set sail by hate
   and weathered it, and with it death.
   And now at world"s end coasting late
   in dolphined calms beyond the gate
   which Hercules flung down, you come
   to the grim rocks that nod you home.
  
   Depth below depth this love of man:
   among unnumbered and unknown
   to mark and make his cryptic own
   one landfall of all time began:
   of all life"s hurts to treasure one
   and hug it to the wounded breast,
   in this to dedicate the rest,
   all injuries received or done.
   Your towers again but towers now blest
   your haven in a shoreless west
   o mariner of the human soul
   who in the landmark notched the Pole
   and in the Item loved the Whole.
   1958
  
  Примечания.
   *Герман Мелвилл (1819 - 1891) - гениальный американский писатель, автор лучшего
   американского романа XIX века "Моби Дик". Романтик. Прозаик и поэт. Его
   называют "масштабным исследователем нехоженой области человеческого духа". В молодости был матросом в том числе на китобойных судах. Испытал множество опасных передряг. После первых приключенческих романов к 30-и гг. стал популярным и благополучным автором. Поскольку его творчество становилось всё более серьёзным и сложным, далее он впал в немилость у читателей и в конце жизни вынужден был стать таможенным чиновником. После 1920 его и его творчество
   открыли и восславили вновь. Интерес к его книгам доныне не стихает.
   **"Мy towers at last !" - Эти слова взяты из стихотворения Германа Мелвилла:
  
   _The Return of the Sire de Nesle._
   A.D. 16
  
   My towers at last! These rovings end,
   Their thirst is slaked in larger dearth:
   The yearning infinite recoils,
   For terrible is earth.
  
   Kaf thrusts his snouted crags through fog:
   Araxes swells beyond his span,
   And knowledge poured by pilgrimage
   Overflows the banks of man.
  
   But thou, my stay, thy lasting love
   One lonely good, let this but be!
   Weary to view the wide world's swarm,
   But blest to fold but thee.
  
   (Приблизительный пересказ.
  Возвращение хозяина Нельской башни.
  
  Вот башни наконец, предел скитанья,
  чью жажду голод утолил и одолел
   в томленьях тщетного желанья -
  ужаснейший земной удел.
  
  Каф сквозь туман продел свой мощный кряж.
  Араксу в ложе тесно раз за разом.
  Добытый мною в странствиях багаж,
  обширней, чем выносит разум.
  
  Ты - давняя моя любовь, последняя квартира
   и одинокое сокровище в судьбе.
  Как я устал смотреть на копошенье мира !
  Несу своё благословение тебе).
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"