Роланд Лейтон  Импрессия
Вольный перевод.

Мы шли своей дорогою вдвоём,
одна из птах с желтевшим хохолком
пропела впопыхах
рыдающую трель.

Ты ж, мне казалось, с коноплянкой схожа.
Сама, как Солнце, вся сияла тоже.
В твоих глазах
светился мне Апрель.

Что б ни сказала, было смело.
Ты, даже плача, будто пела.
"Должны ль мы ползать будто слизни ?" -
спросила про мои мечты.

Пытливая ! Нет смысла в укоризне !
Вся жизнь Любовь. Она - отрада жизни !
"Как звать Её ?" -
То Ты, Подруга, Ты !

Rolаnd Leighton  Nachklang

Down the long white road we walked together
Down between the grey hills and the heather,
Where the tawny-crested
Plover cries.

You seemed all brown and soft, just like a linnet,
Your errant hair had shadowed sunbeams in it,
And there shone all April
In your eyes.

With your golden voice of tears and laughter
Softened into song. Does aught come after
Life, 'you asked' When life is
Laboured through?

What is God and all for which we аre striving?;
Sweetest sceptic, we were born for living;
Life is Love, and Love is -
You, dear, you.

Роланд Лейтон  О картине Герберта Шмальца

Уродливость лица без страсти, будто
то страшная Горгона. Только взгляд  -
прозрачен, в аметистовом сиянье.
Так на заре пруды у нас блестят.
Чтоб не растаяла в слезинках нежность,
и на холсте глаза спокойствие хранят.

Roland Leighton
On a Picture by Herbert Schmaltz

A face emmarbled, passionless, as one
Some Gorgon Fear has looked on, but her eyes,
Soft, limpid eyes with amethyst aglow
Like pools at sunrise, eyes Genrath whose gaze
One fears to speak lest all their tenderness
Should melt into one iridescent tear.

Примечание.
Герберт Густав Шмальц (1856-1935) - английский художниик, прерафаэлит
Название картины и данные об изображённом человеке (Генрат - ?) пока не узнаны.

Роланд Лейтон  Плугстирт
Подстрочник.

Я познал любовь, и рассвет, и золото дня,
И ветры, и песни, и все радости, которые
Узнал однажды, и как ребенок, который устал от игр,
Прыгнул от них к стихийной пыли Войны.
Я видел кровь и смерть, но всему приходит конец,
И даже Ужас лишь прекращается;
Я болен Любовью, которая живет только для того, чтобы давать взаймы,
И всей отвратительной мелочностью мира.
Дай мне, Бог Битв, поле смерти,
Огненный ад, агонию сильного человека...

Перевод.
Любовь и страсть, да зори с полднями узнав,
да радости, да ветры, да песни, что слышны, -
я, как дитя, уже уставший от забав,
вдруг ринулся от них в стихийный жар войны.
Я видел кровь и смерть, и надобен конец,
хотя меня теперь не мучит больше страх.
Гнетёт исход Любви без верности сердец,
где мелочный расчёт лишь предвещает крах.
Веди ж меня, Арес, на поле смерти,
чтоб мужественно пасть в пылающем Аду...


Roland Leighton  Ploegsteert

Love have I known, and dawn and gold of day-time,
And winds and songs and all the joys that are
Known once, and as a child that tires with play-time,
Leaped from them to the elemental dust of War.
I have seen blood and death, but all has ending,
And even Horror is but made to cease;
I am sickened with Love that lives only for lending,
And all the loathsome pettiness of peace.
Give me, God of Battles, a field of death,
A Hell of Fire, a strong man"s agony...

Роланд Лейтон  Роундель (Верины речи).

Я шла одна, и путь мой был тяжёл -
крапивой да репейником зарос.
В итоге так помучил, что извёл.
Я шла одна.

А рядом нЕвесть кто со мною шёл,
и я в своей тоске дошла до слёз,
да нА небе висел сверх всяких зол
туманный ореол.

Но Ты - в итоге - чудо произвёл:
со мной страдал, вслед радость мне принёс.
В награду за Любовь весь Мир расцвёл.
Так шла ли я одна ?

Roland Leighton Roundel (Vera speaks)

I walk alone, although the way is long,
And with gaunt briars and nettles overgrown;
Though little feet are frail, in purpose strong
I walk alone.

Around me press unknowing and unknown
In lampless longing the insensate throng,
See but the shadow that my star
has thrown.

Across the sundering sees my heart's wild song
Wakes in your joy for my joy, moan for moan.
What if, when Life on Love can wreak no wrong,
I walk alone?

Примечания.
Роундель - особая форма рондо. В данном случае это три строфы с особой повторяющейся рифмовкой.
Вера - повидимому, невеста поэта Вера Бриттен (Vera Brittain), написавшая после
гибели жениха знменитую книгу о нём "Заветы Юности" ("Теstament of Youth").