Корин Глеб : другие произведения.

Кукловоды (Кто ты? - 2) Глава 12

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Комната, в которую вошел Кирилл, очевидно, раньше была девичьей светелкой. На резной полочке, висевшей рядом с дверью, от прошлой хозяйки остались брошенными пустые стеклянные сосудцы из-под каких-то благовоний, половинка черепахового гребня и пучок давным-давно засохших веточек вербы с полуоблетевшими "пушистиками" в щербатом расписном кувшинчике. Кресло с высокой резной спинкой и оторванными подлокотниками, две широкие лавки разной высоты были явно принесены из других мест. В кресле, наклонившись над объемистой скрыней и чем-то шурша да позвякивая в ней, сидел Димитрий. Когда дверь открылась, он поднял лицо, захлопнул крышку и, морщась, расположил поверх нее вытянутые ноги. Движением глаз указал Кириллу место напротив себя:
  - Сюда садись.
  Белый Ворон опустился на лавку в некотором отдалении.
  - А теперь можешь рассказывать или спрашивать, - предложил Димитрий. - Это уж как сам пожелаешь.
  - Я и спрошу! - сказал Кирилл с вызовом.
  - Ну давай, давай. Слушаю внимательно.
  Набрав воздуху в грудь, Кирилл подался вперед и уставил палец на Димитрия. Свел брови, пытаясь превратить скачущие мысли в правильно подобранные слова. Однако решительная попытка не удалась. Медленно-медленно выдохнув, как учил Ратибор, он запыхтел, как не учил никто. После чего произнес значительно тише и спокойнее:
  - Неужто по-другому нельзя было?
  - Что "по-другому" и как именно "по-другому"? - уточнил Димитрий. - Поясни и посоветуй. Вдруг и в самом деле мы оказались неправы.
  Кирилл молчал.
  - Давай-ка я помогу тебе, князь Ягдар из рода Вука, - подал голос Белый Ворон. - В твоей голове вопросы, а на сердце - обиды накипевшие. И те, и другие ни места, ни первенства своего уступить не желают - знай себе толкутся бестолково. Ты же этой их бестолковости стыдишься, а не надобно: они по-другому и не умеют. Попробуй просто проговаривать то, что первым на сердце либо на ум придет. И за порядком не следи - потом составим, как должно, и не бойся, что выйдет нескладно - гладкость речей твоих никому из нас не надобна. Начинай.
  Кирилл кивнул, немного успокоенный:
  - Ага. Вот неужели Видану нельзя было просто спрятать, а меня известить о том? Зачем все было подстроено да разыграно именно таким образом, будто ее взаправду похитили? Даже я поверил. И ни в Ратиборе, ни в отце Варнаве, ни в ком ином ну вовсе ничего не почувствовал - как же так?
  - Меня известить! Даже я! - передразнил его Димитрий, повысив голос. - Ишь ты! Невзирая на все дары твои, не слишком ли мнишь о себе, дивный витязь? Да, надо было, чтобы и ты поверил. За это и Ворону спасибо, и Яру, и прочим, кроме тебя одаренным. А еще требовалось - и это самое главное! - чтобы поверили все те любознательные, которые вокруг вас с Виданою за последние полгода помаленьку в целую толпу превратились. Ладно, ладно, - добавил он примирительно, заметив, что Кирилл сгорбился и опустил голову. - Не забывай: с некоторых пор избранница твоя стала интересовать кое-кого даже побольше, чем ты, княже. Все эти любопытные ребятки должны были заподозрить, что кто-то из них оказался более прытким, нежели прочие, - и возревновать. Как видишь, именно так они и поступили. Пренебрегли, понимаешь, родительскими наставлениями о том, что зависть к ближнему своему - чувство нехорошее, крепко подвести может. Тем паче, что за всем этим в сторонке мы стояли да в нужное время за нужные ниточки подергивали. Вот так оно вкратце.
  Кирилл поднял голову:
  - Вы все только и делаете, что раз за разом обманываете меня: сперва - с нападением на дубраву, теперь - с похищением Виданы.
  - И опять отмечу, княже, что самомнения тебе явно не занимать. Учения не ради твоей важной персоны, а для всего Большого Дома проводились. Таковые учиняются в каждом новом наборе. Но не скрою: для своих целей мы ими действительно воспользовались. Разве что сроки для того малость передвинули.
  - Ну хорошо... А если бы я на второй раз не поверил? Если бы подумал, что опять обман?
  - Но ведь ты так не подумал - на самом-то деле. Не до того тебе было тогда. И какой смысл размышлять теперь над этими твоими умозрительными сущностями: "если бы" да "кабы"?
  Кирилл неопределенно подернул плечом. Помедлив, сказал осторожно и полувопросительно:
  - Димитрие, значит, Видана где-то здесь.
  - Вот и еще один пример подобной размыслительности. Конечно же, княже.
  - И я могу увидеть ее?
  - Только не прямо сейчас.
  - Почему?
  Димитрий принялся выбираться из кресла. Заворчал, в забывчивости попытавшись опереться на отсутствующие подлокотники и оцарапавшись об их острые остатки. Проковыляв к полочке на стене, достал с нее плоский медный овал в изумрудных пятнах патины. Сдул пыль, поискал чего-то глазами по светелке. Не найдя искомого, опять заворчал и отер предмет полой кафтана. Протянул Кириллу.
  - Что это? - машинально спросил он, уже успев к концу вопроса опознать зеркальце.
  - Погляди на себя.
  Кирилл вздрогнул.
  Из мутноватого стекла с поперечной трещиной на него взглянули белые глаза. Белые глаза с огромными зрачками, почти лишенные радужных оболочек и глубоко провалившиеся в темные ямы глазниц. Он открыл рот, собираясь что-то сказать - отражение тут же незнакомо и мерзостно оскалилось в ответ.
  - Хочешь, чтобы она увидела тебя таким?
  Кирилл вскочил и размахнулся, намереваясь во всю силу вбить безвинную стекляшку в пол, но что-то неожиданно остановило его изнутри. Подойдя к полочке, вернул зеркальце на свое место, вернулся и сам - на свое. Поинтересовался почти спокойно:
  - Это как-то можно изменить? - он повертел пальцем у лица. - Ну чтобы все стало прежним?
  - Да, - ответил Ворон легко и просто. - И ты только что сам уже начал делать это, князь Ягдар из рода Вука. Позже и я помогу.
  - А мне потом что - всякий раз вот так же... расплачиваться придется?
  Димитрий фыркнул:
  - Ребятишки малые задумали сготовить обед. Стали разжигать печку - да и спалили избу. Сидят на пепелище, горюют: по-иному-то, получается, горяченького и поесть нельзя. А где же столько изб напастись, чтобы голодными не ходить?
  - Всё, что нами управляет, так же возможно в узду взять, - добавил Ворон, смягчая насмешливую резкость его слов. - Научишься и ты со временем.
  - Да я не в обиде. Белый Отче, это вас я все время чувствовал рядом с Виданою?
  - Да, княже.
  - А как же дальше-то? Я ваш заслон порушил, теперь и она под чужой надзор попала. По моей вине... Вы же не станете пребывать при ней неотлучно.
  - Этого уже и не надобно. Теперь ее могут увидеть только тогда, когда сама того пожелает. Или мы.
  - Вот как. Отчего же она обучена, а я - нет?
  Ворон покачал головой:
  - Ни сам я, ни Яр, ни кто-либо иной не обучали Видану. А правду сказать, этому и обучить-то нельзя. Только направить, помочь - это да, возможно.
  - Даже так... Димитрие, а зачем мне нужно было в лица глядеть - ну тогда, у моста через Колотовку?
  - Ты помнишь, что твоими глазами по-прежнему могут видеть и другие? Теперь, разумеется, лишь когда мы позволяем.
  Кирилл молча кивнул.
  - Так вот. Располагаем сведениями, что среди нападавших может оказаться очень любопытный для нас человек. Надобно, дабы кое-кто дальний прознал, что он тоже в наших руках. Там ты мог проехать мимо. Ну а здесь-то ты всех разглядел на славу.
  - Так он попался?
  - Еще не известно.
  - А прочих - всех переловили?
  - Всех никогда не переловишь, княже. Бывает невозможно, бывает без нужды - до поры до времени, конечно. Но нынче сети полнехоньки, спасибо вам обоим. А ведь еще, не забудь, были и другие - те, которые увязались за "похитителями" из Ратиборовых соколов. Там тоже, доносят, улов преизряднейший.
  Кирилл опять кивнул и вдруг неожиданно по-детски пожаловался:
  - Когда я на въезде вдруг перестал дорогу видеть, Иов просто взял да и бросил меня! Мне настолько плохо еще никогда не было! Может, именно оттого я и смог сделать всё это... Ну то, что сделал... Димитрие, а если бы что-то пошло не так?
  - Княже, брат Иов в любом случае повернул бы на то, как нами было задумано. Да и другие также. Сомневаешься?
  - Теперь уже - нет... Иов меня там в одиночестве оставил, "неусыпающие" со стрельцами тут прятались до последнего. Я их видеть не мог - они же не враги. А если бы что-то случилось со мною самим?
  - С тобою и случилось, княже, - вроде как удивился Димитрий. - Но только ты ли, как трава, под косою падал? Ты ли заживо каменел, кишки наружу выворачивал или на воздусях висел, обмочившись? А теперь окажи милость - перечисли-ка свой ущерб. Пусть даже мало-мальский. Ну?.. То-то же. Брат Иов успел рассказать, как в сердцах обмолвился ты за Марфиным Уделом, что охранять не тебя, а от тебя самого надобно. Выходит, не обмолвился - правду сказал. Хоть всей правды о себе пока ни ты не ведаешь, ни мы.
  Кирилл ощерился:
  - А как же мне ведать всю правду, коли вы даже ту, которую знаете, по малой ложечке выдаете! Изредка! Да еще и по своему разумению. Но только я-то помню, что все вокруг носились со мною, как курица с яйцом, задолго до того, как в меня молонья угодила. А что я тогда умел? Только мысли некоторые зреть, да и то не всегда. Что-то тут не так, воля ваша.
  - О Господи... - Димитрий покривился. - Ты по-прежнему думаешь, что это молонья тебя одарила? Нет, отроча младо, - она только разом пробудила кое-что из того, что уже было в тебе. А оно, как и прочее, рано или поздно все равно проснулось бы.
  - Я вот чего вдруг подумал: вы же заранее знали, что меня "понесет". Да нет - всё загодя продумали да выстроили именно так, чтобы меня "понесло". Верно? - повысил голос Кирилл.
  - Верно, княже.
  - Зачем?
  - Чтобы ты явил дары свои во всей красе. А если пока они открываются лишь подобным образом - как же иначе было узнать о них? И тебе самому, и нам.
  - Жестоко это, Димитрие. Немилосердно и жестоко.
  - Отцу своему так же сказал бы?
  - Отец со мной так не поступил бы. Никогда!
  Димитрий хмыкнул, сбросил ноги со скрыни. Наклонившись в сторону Кирилла, движением ладони пригласил придвинуться поближе. Проговорил доверительно:
  - Что касается тебя, юный княже Кирилле, - то и я, и прочие лишь исполняем по мере сил своих отцовские наказы Вука-Иоанна, князя Гуровского и Белецкого. Их еще изрядно имеется в той грамотке, что вез ты зашитою в поддоспешник. Придет свой час - отец Варнава явит тебе её. А пока не поверишь ли мне на слово?
  Кирилл растерянно кивнул. Добавил строптиво:
  - Все равно вы меня просто взяли и использовали!
  Димитрий откинулся на спинку кресла. Сложив ладони на животе, задергался, отрывисто и утробно заухал. Кирилл вспомнил, что ему раньше никогда не доводилось слышать, как он смеется.
  - Ух-ух-ух! Ух-ух-ух! Экое дитятко славное, экое смышленое! Так и хочется петушком на палочке одарить. Ух-ух-ух!..
  Добыв из накладного кармана при бедре огромный бязевый платок, Димитрий обхватил им красный и дырчатый, как спелая клубника, нос. Троекратно протрубил в него и, спрятав обратно, гулко ткнул себя в грудь коротким пальцем. Заговорил неожиданно жестко:
  - Прежде меня использовали, как сына, мужа, успешного торгового человека, отца, кормильца. В настоящее время пользуются моей головой, смекалкой, опытом и еще кое-какими нажитыми умениями. Да что обо мне! - его палец перешел на Ворона. - Давай-ка лучше поговорим о том, как все, кому не лень, используют Отца нашего Белого. Уж второй век подряд, заметь!
  - Не надобно далее, Димитрие. Я понял. Простите.
  - Да ладно. У одних людей это называется служением, княже, у других - службой. Вот и всё. Начинай-ка и ты привыкать помаленьку.
  - Детство всегда не хочет уходить, - добавил Ворон. - И руками за нас цепляется, и плачет над собой. Не стыдись этого - по-иному мало кто взрослеет. А тебе сейчас пришла пора Видану навестить. Так что укладывайся на вот эту лавку кверху лицом и закрывай глаза.
  
  ***
  
  У начала лестницы и на верхней площадке стояло по паре послушников брата Иова. В полусумраке неожиданных поворотов поджидали "неусыпающие", а у приотворенных окошек в торцах коридоров - сгорбившиеся над пищалями стрельцы в синих кафтанах. Димитрий подвел его к одной из дверей, обозначенной с обеих сторон рослыми молчаливыми дубравцами, легонько подтолкнул в спину и заковылял обратно.
  Увидев Кирилла, Видана вскочила, уронив наброшенную на себя огромную лисью шубу и с шумом повалив столец. Вместе с нею поднялся сидевший рядом Ратибор:
  - Здравия и долголетия, княже!
  Не дожидаясь ответного приветствия, ухватил за плечи, крепко встряхнул и со словами: "Молодец! Честь тебе! А я, пожалуй, дозоры проверю. Побудьте пока без меня..." расторопно захлопнул за собой дверь. Приглушенный голос его, отдав какие-то короткие распоряжения, умолк.
  Видана сорвалась с места, подпрыгнула, судорожно ухватившись за Кирилллову шею и повиснув на ней со сдавленным всхлипом; задышала щекотно, горячо и влажно в отворот рубахи на груди. Пошатнувшись от внезапно хлынувшего в спину и ноги прилива сладкой слабости, Кирилл свел ладони за ее спиной, осторожно прижал к себе. Видана запищала - тихонько и протяжно.
  - Ох, прости! - с раскаянием сказал он, немедленно ослабив хватку.
  В ответ ее руки лишь крепче сдавили шею.
  - Нет-нет-нет! - зашептала она прямо в ухо, огорченно и сердито. - Наоборот - еще сильнее! Еще, еще, еще...
  - Видана, я же так тебе все ребрышки переломаю!
  - Ну и переломай...
  - А ты меня удавишь - мне уже дышать нечем.
  - А ты и не дыши...
  
  ***
  
  Димитрий отсутствовал довольно долго - видимо, на обратном пути решил заглянуть по-хозяйски в кое-какие места. Войдя, угрюмо и молчаливо направился к своему полюбившемуся сломанному креслу.
  - В твоих глазах боль и тоска, - проговорил Белый Ворон ему в спину.
  - На душе тяжко, Вороне. Ох и тяжко. Старший внук мой почти ровесник князя нашего. Мне его иногда хочется к груди прижать да в макушку поцеловать - знаешь, как дивно у них, у внуков, головушки-то пахнут! - а вместо этого... Зря я тебя послушался.
  - То, Димитрие, твое сердце говорит, а не разум. Сейчас подобным речам внимать - ко всеобщей беде приведет. И князь Ягдар от ложной жалости ущерб претерпит. Ты просто устал.
  - А ты - нет?
  - Белым Отцам силу Древние дают. Вот отступятся от меня - тогда и я упаду. А на ночь выпей немного горячего вина с медом да пряностями, нынче уже можно.
  - Ты же знаешь, Вороне, что я хмельного ни в каком виде в рот не беру. Хочешь сказать, что в ближайшее время все спокойно будет?
  - Принятое из моих рук - лекарством станет, обета не нарушишь. А спокойствия пока не жди, просто он-то уже здесь, и теперь не всё зависит только от твоих задумок и стратегем.
  Димитрий завозился в кресле и заворчал, опять забыв про отсутствующие подлокотники и оцарапавшись:
  - Да знаю, что ты прав, знаю. Это я так - для души.
  Где-то в недрах Бобыниных палат будто ударил гром. Димитрия чувствительно тряхнуло, а скрыня под его ногами отозвалась глухим нутряным звяканьем. Он встрепенулся, но успел заметить мимолетную улыбку на лице Белого Ворона. Тут же успокоился и хмыкнул догадливо:
  - Детишки шалят?
  - Детишки. Им позволительно. А тебе, Димитрие, через какое-то время придется во внутренний двор сошествовать - что-то еще случиться должно.
  
  ***
  
  Когда Кирилл наклонился, собираясь наконец-то опустить ее на пол, Видана быстро поджала ноги и строптиво засопела.
  - У меня уже шею свело! - пожаловался он.
  - Ничего, потерпишь!
  - А если я так и останусь кривошеим?
  - Мне же лучше будет - другие на тебя заглядываться не станут!
  - Я уже сесть хочу.
  - А я не хочу!
  - Ну хорошо, хорошо. Тогда давай попробуем вот так...
  Перехватив ее половчее на одну руку, другою Кирилл поднял с пола шубу, кое-как набросил на себя; ногой поправил поваленный столец. Уселся сам, опустив Видану на колени и обернув меховыми полами обоих. Она подтянула ноги, свернулась клубочком. Ее руки оставили шею, но взамен тут же обвились поперек груди.
  - Угадал? - спросил он, склонив голову.
  В щели между меховыми створками появился прищуренный от удовольствия глаз:
  - Еще и как! Ты на меня не сердишься, Ягдар?
  - За что? А, ну да. Нет, конечно. Знаешь, мне кажется, что никогда не смогу сделать этого всерьез.
  - Потому что ты у меня сильный, благородный, великодушный и умный.
  - Экий я, однако! Нет, это потому что... Послушай, у меня такое чувство, будто я и в самом деле спас тебя, - Кирилл хмыкнул. - Забавно, да?
  Высунувшись наружу, Видана ответила сердито:
  - Нет, не забавно! Ты у меня сильный, благородный, великодушный и умный, да только дурак дураком. Это же так и есть! На самом деле!
  - И то верно, - сказал Кирилл послушно. - Я на самом деле дурак дураком.
  Быстрый кулачок небольно тюкнул его по лбу:
  - У, поганец... Я хотела сказать, что ты-то, ни о чем не ведая, спасал меня взаправду! Ведь так! Неужто не понимаешь?
  - Ну, если подумать, то...
  - Тут и думать нечего - я-то знаю, что права.
  - И то, - опять согласился он. - Теперь и я это знаю.
  Видана нырнула обратно, удовлетворенно замурлыкала что-то в подмышку.
  - А можно я тебе колыбельную спою? Если бы ты знала, как давно мне этого хочется... - прошептал Кирилл. Закачался из стороны в сторону, завел тихонько: "Баю-баюшки-баю, баю ладушку мою. Придет серенький волчок - схватит ладу за бочок..." Нет, погоди: если это я именно тебе пою, то ерунда какая-то получается. Лучше вот так: "Придет серенький волчок - оторву ему башку".
  Спохватившись, спросил с сожалением:
  - Может, сядем уже поблагопристойнее, а? Вдруг Ратибор решит, что с нас довольно да и вернется?
  - Вестимо, вернется, но только не скоро, - Видана хихикнула. - Отец у меня такой же великодушный и умный, как и ты. К тому же я дверь крепко-накрепко затворила.
  - Что-то не припоминаю, когда ты успела. Э! Да вон сама погляди - засов-то не заложен!
  - Это, может, тебе без засова двери не затворить, а мне он вовсе не надобен.
  - А, ты об этом... Я так тоже сумею.
  Голова Виданы опять вынырнула наружу:
  - А еще я могу вон тем поставом с посудою дверь подпереть для верности.
  - Ха! А я вообще могу его хоть... хоть на потолке утвердить!
  - Да ну?
  - Вот тебе и "да ну" - запросто!
  - А знаешь что... Лучше давай-ка мы сами на потолке окажемся - чтобы и сидеть так же, и чтобы шуба вниз не упала, и чтобы голова не кружилась. Сможешь сделать?
  - Ага. Только обними покрепче.
  - Боишься, что уронишь?
  - Нет. Просто мне так приятнее будет.
  Комната скособочилась, стена очутилась над головами, тут же сменившись уходящим вверх полом. Ножки стольца гулко ударились о потолок, с которого негустыми снежинками осыпались - или поднялись в воздух? - мелкие чешуйки сухой известковой побелки.
  Видана негромко взвизгнула от восторга, откинула в стороны полы шубы, которая сразу свалилась с Кирилловых плечей вниз, - на потолок - и соскочила вслед за нею, на всякий случай придерживая подол.
  - Не боись! - покровительственно сказал Кирилл, поднимаясь на ноги. - Здесь уже все само по себе послушным будет.
  - Ух ты... - Видана осторожно запрыгала, тихонько захлопала в ладошки. - До чего же здорово! И даже голова ничуть не кружится. Ягдар, а давай и кроватку мою, и столик, и постав сюда же перетащим? Уютненько будет. Хоть ненадолго, а?
  - Ну давай.
  - Только чур: теперь я попробую.
  Подняв подбородок, Видана свела брови, вскинула руки и старательно засопела.
  - А пальцами-то зачем при этом шевелить? - полюбопытствовал шепотом Кирилл. - И сопеть?
  - Не мешай.
  Основательный дубовый постав, забренчав содержимым, покачнулся и стал помаленьку надвигаться на них сверху - от пола.
  - Видана, про посуду не забудь - ее тоже надобно вместе с...
  - Да знаю, знаю.
  Звяканье прекратилось. Темный ковчег с осторожностью лег на бочок, потом плавно запрокинулся, явив в промежностях мохнатых от домашней пыли толстых ножек древние паучьи гнездилища. Немного помедлив, чуток отодвинулся в сторону и с прежним достоинством продолжил спуск.
  В дверь постучали. Подергав, постучали еще громче и настойчивее. Голос Ратибора прокричал что-то неразборчиво.
  - Ой, матушка моя родная... - прошептала Видана, испуганно округляя глаза. - Ягдар, что же делать-то, а?
  - Как что? Ты начала - ты и назад возвращай, - сказал Кирилл. - Только не сразу всё, а поочередно да в обратной последовательности. И не спеши ни в коем слу...
  Окончание его слов заглушил грохот, смешанный с разноголосым трескучим перезвоном - огромный постав, отбросив былую солидность и проворно перевернувшись, обрушился на пол, перегородив собою комнату. Наборные дверцы распахнулись, теряя разноцветные стекла и шумно выплескивая под порог крупные и мелкие останки столовой утвари. С потолка к ним торопливо потянулись известковые дымки.
  - Немножко не так получилось, - растерянно сказала Видана.
  В комнату осторожно заглянул Ратибор. Молча покрутив головою, поднял глаза:
  - Спускайся, княже. Дело нежданное - уж не обессудь. Доченька, если хочешь - пока там поскучай, но твоя помощь тоже может оказаться нелишнею.
  - Ты сама? - тихо спросил Кирилл.
  - Давай уж лучше ты, - поспешно и так же тихо ответила Видана.
  Пока они возвращались, постав успел торопливо отодвинуться к стене, со стыдливостью прикрывая голое нутро разбитыми дверцами да втягивая под себя позвякивающую груду былой посуды. Столец присоединился к своему собрату у кровати, а шуба попыталась опуститься на плечи Виданы, которая в ответ на это строптиво мотнула головой. Шуба покорно упорхнула прочь и, отыскав на стене гвоздь, успокоенно повисла на нем.
  - Один из пленников сбежал, - сказал Ратибор, не обращая ни малейшего внимания на всю эту суетливую активность вещей. - Заставил отпереть замок, потом обездвижил стражу "неусыпающих". Затем троих людей брата Иова и четверых стрельцов. Взял коня. Надворному дозору и всем прочим снаружи отвел глаза, надо полагать. Сейчас от нас - уже стрел за двадцать, самое меньшее. Сможешь вернуть?
  Кирилл изменился в лице:
  - Куда поскакал? В какую сторону?
  - Как показать - со двора или из окна довольно будет?
  - Нет. Просто рукою, начальное направление.
  Ратибор немедленно направил палец куда-то поверх его левого плеча.
  - Видана, помогай, - глухо попросил Кирилл, поворачиваясь. Наощупь нашарил ее ладошку, сплел и сжал пальцы. Их плечи сблизились, замерли. Ратибор отвел в сторону лицо. В наступившей тишине стало слышно, как посудные осколки, наспех затолканные под постав, осторожно обустраиваются там поудобнее.
  - Чего-то во мне сейчас не хватает. Совсем не вижу. Видана, а ты?
  - И я не вижу.
  Ратибор помрачнел, опустил голову. Кулак его мягко, но досадливо ткнулся в дверной косяк:
  - И следопытов с охотниками посылать без толку: либо обратно завернет, либо еще как-нибудь заморочит. Ладно...
  Кирилл рыкнул, выпустив ладонь Виданы, резко обернулся:
  - Ударь меня! Да посильнее - ну же! Видана, а ты сейчас не мешай, пожалуйста.
  Кулак Ратибора отделился от косяка, завис в нерешительности. Потом, резко укрепившись, впечатался в грудь Кирилла. Он отшатнулся, сделав пару шажков назад. Видана неуклюже попыталась заслонить его собою. Сказал сипло и зло:
  - Я просил - посильнее. Видана, уйди с дороги. Да помогите же вы мне оба! Ну!
  Второй удар отбросил его, опрокинул навзничь. Он звучно грохнулся затылком об пол, кувыркнулся назад, по пути зацепив ногами и повалив оба стольца. Видана заголосила и забилась в отцовских руках. Перебравшись на четвереньки, Кирилл прохрипел:
  - Ратибор, выставь ее за дверь, что ли... Хорошо, оставайся, только замолчи. Молчать, я сказал!
  Продышался, опустив голову. Натужно откашлялся, поднялся на ноги и с мертвыми глазами побрел к двери прямо сквозь Ратибора с Виданою в охапку - тот немедленно уступил дорогу. Поворачивая к лестнице, проговорил через плечо:
  - Нашел. Веду, он уже возвращается. Готовьте встречу.
  Выскочив из-за его спины, Ратибор беззвучно понесся вперед.
  - Видана, руку. И в лицо мне не смотри... Пожалуйста...
  Ее ладошка вернулась в ладонь Кирилла, а пальцы опять сплелись.
  При выходе во внутренний двор кто-то заботливый успел накинуть сзади на Виданины плечи все ту же лисью шубу. Внизу нетерпеливо пофыркивали, перетаптывались кони синих стрельцов и охотников "неусыпающих", среди которых уже находился и сам Ратибор. Он поднял руку, обращая на себя взгляд, спросил:
  - Откуда ждать?
  Движением головы Кирилл молча указал на левое крыло палат. В ответ раздался дружный конский топот, вскоре затихший за углом.
  Видана почувствовала, как тепло его ладони постепенно превращается в тяжелый жар, от которого стало сводить запястье, а затем локоть. Пальцами свободной руки она коснулась кованого цветка в железном плетении ограды. Ей сразу полегчало, жар ощутимо спал, а плечи Кирилла обмякли.
  Сзади послышались размеренные шаркающие шаги, наружу выбрался Димитрий. Прохаживался взад-вперед в стороне, с угрюмым недовольством разглядывая отпечатки своих подошв на снегу.
  Совсем незаметно подкрались сумерки. Ночной ветер проснулся, закружил по двору завитки поземки. Видана вдруг поняла, что по-иному стала ощущать и снежинки на лице, и сам мороз. Было вовсе не зябко, а как-то непривычно свежо. Но лишь только она подумала об этом, ладонь Кирилла напряглась. Он подался вперед и сказал:
  - А вот и они.
  В темной массе конных, появившихся из-за левого крыла палат, уже было трудно разглядеть кого-либо.
  - Княже, подведи его поближе, - попросил Димитрий.
  Один за другим вспыхнули факелы в чьих-то руках.
  Охотники и стрельцы обтекли крыльцо кругом, придвинув к самому ограждению всадника в тулупе с чужого плеча, явно позаимствованном у кого-то из надворного дозора. Кирилл со слабым удивлением опознал в наезднике обладателя завитых усов и холеной гишпанской бородки. Тот сидел в седле, выпрямив спину, совершенно спокойно, даже отрешенно, и не мигая смотрел прямо перед собою.
  - Как взяли? - поинтересовался Димитрий у Хотко, который оказался рядом с ним.
  - Да он сам помаленьку рысил нам навстречу, - отозвался десятник. - Такой же, как и сейчас.
  Димитрий угукнул и перебрался поближе к Кириллу. Наклонившись сзади, спросил на ухо:
  - И как же нам его дальше-то содержать?
  - А хоть без запоров и вообще безо всякой стражи. Он у нас отныне будет мирным и послушным - всем малым детям во укор да назидание. Правда ведь, добрый человече? Да яви милость: назовись-ка.
  Глаза беглеца ожили:
  - Мое имя Вышата. Княжич Вышата. Это правда, князь Ягдар-Кирилл. Я отныне буду мирным и послушным - всем малым детям во укор да назидание.
  Видана отчего-то нахмурилась, поглядывая на него исподлобья.
  - Ладно, уводите, - Димитрий махнул рукой. - Ратибор, а ты окинь там напоследок своим воеводским глазом, что да как.
  Удовлетворенно кивнул и повернулся, собираясь возвращаться в дом.
  Ладошка Виданы пошевелилась в Кирилловой руке, подергала ее тревожно:
  - А ведь это не он, Ягдар!
  - Кто не он?
  - Ну этот княжич Вышата - это не он, сам погляди! Ты что: не видишь?
  - Чего не вижу?
  - Отец! - закричала Видана. - Верни его!
  - Ратибор, Хотко! - поддержал Димитрий, спросив с нескрываемым беспокойством в голосе:
  - Что не так?
  - В этом Вышате никакой силы нет - я же вижу! Не его власть над стражей была, им самим кто-то управлял. Ягдар, да что с тобой? Ягдар!
  Вернувшиеся дубравцы и синие стрельцы молча ждали. Димитрий, угрюмо переступив с ноги на ногу, опять обратился к изучению своих следов. Княжич Вышата продолжал кротко и доверчиво глядеть поверх голов Виданы и Кирилла.
  - Да ничего такого со мной, всё ладно... - он будто очнулся, потер лоб. - А ты, кажется, права.
  - Князь просто устал, девонька, - подал голос Димитрий. - Значит, это всего лишь игрушечный Баламут-Егоза на руке неведомого кукольника. Который в числе прочих пока что под стражей. Пока что.
  Десятник Хотко пошевелился в своем седле, забормотав неразборчиво.
  - Его самого сегодня уже не найти - сил не хватит... - Димитрий оценивающе взглянул на Кирилла. - А до утра этого дела не отложишь. Что поделаешь, придется Ворона беспокоить - он-то у нас двужильный.
  - Не надо, Димитрие, - сказала Видана. - На эту ночь я могу всех пленников в сон беспробудный погрузить - никто не устоит, обещаю. Проспят, сколько потребно будет, пока сама не разбужу. А утро вечера мудренее - завтра и поищем. Я знаю как.
  Димитрий в задумчивости подергал себя за нос, кивнул:
  - Что ж, разумно. Тогда пойдем-ка, пока еще не поздно. А ты, княже, возвращайся в дом.
  - Идти тоже никуда не надобно. Вы мне только на тот домик укажите, где они... - Видана мотнула головой в сторону многочисленных дворовых построек и служб.
  - Даже так. Они в поварне: это вон тот домик, который к нам бочком повернут - видишь? Там подвалы да погреба знатные.
  - Ага, вижу. Ой! Забыла сказать: Димитрие, только уснут-то все, кто в стенах пребывает, все до единого. Я по-другому пока не сумею. Может, на время вывести оттуда стражу?
  - Да уж не помешает, - Димитрий усмехнулся мельком. - Хотко, этого Вышату - на прежнее место. Ратибор, запоры и прочее проверишь - и все долой из дома. Видана, им лучше отойти подальше или как?
  - Подальше? - Видана ненадолго призадумалась. - Пожалуй, так вовсе не обязательно. Я же за стены не выйду, всё оно ведь только внутрь пойдет, внутрь...
  Она попыталась показать что-то руками и заволновалась оттого, что объяснить получается плохо.
  - Понятно, понятно, - поспешил успокоить ее Димитрий. - Давайте, братия, поторопитесь. Княже, а ты как - еще стоишь? Не падаешь?
  - Я же говорил, что со мною все хорошо.
  - Ну да. Ты уже сутки с лишком не ел ничего. Дай слово, что перед сном непременно повечеряешь.
  - Есть не хочу и слова не дам.
  - Ладно, дело твое. К этому потом вернемся, - сказал Димитрий, не желая продолжать пререкания, и замолчал в ожидании.
  Вскоре прочь от поварни черными тенями промчались всадники, за ними по пятам поспешали пешие.
  Димитрий хмыкнул:
  - Разумею. Решили все-таки, что береженого, как говорится...
  И те, и другие сгрудились в дальнем углу двора, там вспыхнул огонь. Кто-то замахал факелом, закричал.
  - Ну, а теперь можешь и приступать, девонька, - распорядился Димитрий. - Давай, милая.
  - А уже всё! - сказала Видана, наморщив нос. - Спят крепким сном. Как прежде говорила, кроме меня их никто и ничто не разбудит.
  - Вот и прекрасно! - он шумно и с явным облегчением перевел дух. - Правду сказать, не ожидал столь быстро - ишь ты какая у нас... Ну что ж, тогда слава Богу, а тебе, голубушка наша, - спасибо сердечное.
  - А почто в этот раз ни руками не подвигала, ни пальцами не пошевелила? - полюбопытствовал Кирилл. - И даже не посопела ничуть - как же так-то?
  - Шутишь, значит. Это добрый знак, - отметил Димитрий. - Теперь вот что: я тут еще какое-то время побуду, а ты, Видана, сейчас отведешь его в трапезную - не встревай, княже, не с тобою говорят! - да проследишь, чтобы не отвертелся и повечерял. Обещаешь?
  - У меня не отвертится, Димитрие.
  Он довольно ухмыльнулся:
  - Я не сомневаюсь. Тогда до завтра и доброй ночи, дети!
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"