Аннотация: Из студенческих текстов. Потом мысль о городе посреди пустынной равнины чужой планеты воплотится в повести "Круги рая".
Алексей Корепанов. Зов
Я подошел к городу под вечер, когда солнце уже ушло за горизонт, и медлительные туши черных облаков заполнили прохладное лиловое небо. Ворота со скрежетом распахнулись, и я с головой окунулся в клубящийся розовый туман. Ошеломленный, я хотел шагнуть назад - и не смог. Розовый туман мягко, но настойчиво подталкивал меня вперед. Я повиновался. Я брел сквозь розовую пелену, размышляя о том, что ждет меня в этом городе, затерявшемся в огромной пустынной степи.
Откуда я узнал о его существовании? Память отказывалась давать ответ на этот вопрос. Последнее, что я хорошо помнил - это искаженное ужасом лицо Доны, и с огромной скоростью несущееся на нас серое полотно степи. Затем последовал страшный удар, пронзительный скрежет, разрывающий барабанные перепонки, грохот, взрывы, все замелькало перед глазами: беспомощно распластавшееся тело Доны, такое хрупкое и беззащитное, бешеный хоровод кресел и приборов, крик, холодной ядовитой иглой ворвавшийся в сознание, медленное, как в кошмарном сне, падение массивной батареи генератора, обрушившейся на незащищенную голову Доны, клубы черного дыма, поглотившего последний протяжный стон, еще один, самый сильный взрыв - и тишина, небытие, долгое, бесконечное погружение в кровавую бездну, переполненную болью и отчаянием, внезапная легкость и полное отсутствие мыслей, еле слышный плеск изумрудных волн, колышущих мое растворившееся в вечности тело, порыв прохладного ветра - и я открыл глаза. Ослепительно голубое небо над головой и звенящая тишина - так встретил меня этот мир. Сколько я лежал здесь, в серой степи, вырванный из потока времени, - минуты, дни или годы? Этого я не знаю и сейчас.
Я встал и с удивлением понял, что не чувствую боли. Я был цел и невредим - лишь комбинезон был прожжен в нескольких местах. Я стоял у края огромной воронки, образовавшейся на месте взрыва корабля. А вокруг, до самого горизонта, куда ни глянь - распростерлась молчаливая серая степь.
Несколько дней я бродил среди искореженных взрывом обломков. Я не нашел ни одного целого прибора, вообще ни одной целой вещи. На четвертый день я обнаружил все, что осталось от Доны: окровавленную кисть правой руки с торчащими кусками мяса, сухожилий и страшно белеющими костями, покрытыми бурыми пятнами засохшей крови. Я предал земле останки Доны и стал размышлять, что делать дальше. И тут я поймал себя на мысли о том, что непрерывно думаю о каком-то городе, расположенном посреди этой степи. Я вспомнил, что думал о нем и раньше, как только очнулся после катастрофы - но тогда я просто загонял эту мысль в подсознание, не верил в ее существование, так как она была просто невозможной. Откуда я мог знать что-то о каком-то городе на этой неизвестной планете? Я и Дона наткнулись на нее совершенно случайно, и никто до этого никогда не знал о ее существовании.
Но мысль о городе не покидала меня. Я представлял его: высокие белые стены, убегающие в степь по обе стороны от массивных черных ворот, открывающихся при моем приближении.
Так и оказалось на самом деле. Высокие белые стены и черные ворота. Я шел к городу двадцать семь дней, шел, не имея никаких ориентиров, и все-таки добрался до него. К входным воротам не вело никакой дороги, не было никаких, даже еле заметных признаков того, что кто-либо до меня подходил к ним. Просто невысокая серая трава словно натыкалась на преграду, и из нее к небу вырастали белые стены.
Погруженный в воспоминания, я не заметил, что уже не бреду в розовом тумане, а стою на месте, а туман передо мной постепенно редеет, и сквозь него начинают проступать очертания чего-то... Знакомого до боли... Я вглядывался - и не мог поверить своим глазам, потому что... Просто потому, что передо мной стоял домик, в котором мы с Доной провели свой далекий медовый месяц. Из-за розового тумана доносился шум небольшой быстрой речки. Она протекала у самого домика, и мы с Доной часто купались в ней по утрам. Прозрачные брызги и звенящий сквозь них смех Доны...
Несколько секунд я молча рассматривал этот мираж, пока не заметил, что из распахнутого окна кто-то невидимый, скрывающийся за занавеской, призывно машет мне рукой. Я оглянулся: розовый туман за моей спиной сгустился настолько, что превратился в непробиваемую стену - пути назад не было. Я стоял и ждал, что будет дальше. И занавеска отодвинулась, и я увидел Дону, машущую мне рукой, улыбающуюся радостной улыбкой. И еще я заметил, что ее правая кисть, которой она опиралась на подоконник, скрыта под черной перчаткой. Дона звала меня...