Корепанов Алексей Яковлевич : другие произведения.

Труба зовет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Ну, и куда это ты меня привез? - спросила Натка...

  Алексей Корепанов. Труба зовет
  
  - Ну, и куда это ты меня привез? - спросила Натка, перебросив портфельчик из руки в руку и осматриваясь с таким видом, словно вышла из трамвая в какой-нибудь Стране Чудес, а не на заурядной периферийной улице, окаймленной грязноватыми слежавшимися сугробами.
   - А че, нормально, - бодро сказал Славик и без нужды оттянул высокую горловину свитера. - Зато воздух свежий, не то, что в центре...
  - Свежий! - фыркнула Натка. - Да уж, озонаторы так и летают туда-сюда, озонируют. Вон, смотри, особенно этот!
  Славик проводил взглядом прогрохотавший мимо остановки самосвал, изрыгавший из своего железного нутра черно-сизый дым, и, опять-таки без нужды, поправил футляр под мышкой.
  - Ладно, давай, колись, - сказала Натка, ухватив его за пояс куртки и глядя в упор желто-зелеными кошачьими глазами. - Зачем меня сюда притащил? Заметил - я тебя всю дорогу не спрашивала? Тут новую киношку открыли?
  Славик смущенно переступил с ноги на ногу и помотал головой. Волосы у него были длинные, как и положено студенту музыкального училища, и, несмотря на февральские минус пять по Цельсию, щеголял он без шапки.
  - Не-а... Киношек тут нет... Знаешь, Нат, вон там, за углом, кафетерий. - Славик махнул рукой и чуть не выронил застегнутую на "молнию" рыжую папку с тетрадками. - Пойдем по кофеечку, и я тебе все расскажу.
  Натка прищурилась, как Мюллер в фильме "Семнадцать мгновений весны":
  - Угощаешь, что ли?
  - Нет, со стипухи отдашь, - язвительно сказал Славик. - Знамо дело, угощаю.
  - Класс! Веди, Сергеев!
  Они нырнули в подземный переход и вновь вынырнули под битком набитое серой ватой облаков небо уже возле гастронома на углу - девчонка в белой вязаной шапочке и длинном сером пальто и паренек в черной куртке. Будущие музыканты - пианистка и трубач.
  
  Небольшой зал кафетерия был облицован белой кафельной плиткой, что вызывало непременную ассоциацию с общественным туалетом. В зале пили не только кофе. Точнее, не столько кофе. Возле высоких длинных столов группировались пролетарии в шапках-ушанках и промасленных спецовках, потчуясь принесенным из гастронома портвейном. Одинокий, полуинтеллигентного вида человек в углу лакомился водочкой. В общем, картина была привычной.
  Натка и Славик расположились друг напротив друга у большого, в полстены, окна, в стороне от немногословных работяг. Кофе был горячим, а эклеры прилипали к пальцам.
  - Ну? - сказала Натка, осторожно подув на исходивший паром напиток цвета торфяного болота.
  Славик вжикнул "молнией" папки, достал общую тетрадь с синей обложкой, открыл ее и вынул сложенные пополам листки.
  - Вот, - он положил листки перед Наткой.
  Натка отставила чашку и, всматриваясь, начала вслух читать сделанную шариковой ручкой запись: "Пр. Грановского, девятнадцать..."
  - Не то, - голос Славика почему-то был очень тихим. - На другой стороне.
  - "Жемчужница", клетч. пальто, - все-таки дочитала до конца Натка и бросила взгляд на Славика.
  А Славик покосился на мирно пьющих портвейн мужиков.
  - Клетч. пальто, - со вкусом повторила Натка и развернула листки. - И что мы имеем в дополнение к "клетч. пальто"? Ага, - она удовлетворенно кивнула. - А имеем мы ноты-фокстроты. До - бордо, ре - тире, ми - а ну-ка, отними...
  Она взглянула на Славика, как кошка на воробья. Воробей был нахохлившимся и бледноватым, воробей облизывал губы, к которым пристали белые крошки глазури, и озирался на работяг, вновь разливавших по стаканам.
  - Это что, "Во поле береза"? - спросила Натка. - Не можешь осилить, Сергеев?
  - Это не "Во поле береза", - глухо сказал Славик. - Это партитура Труб Страшного Суда.
  Рыжеватые брови Натки поползли было вверх, под шапочку, но тут же вернулись на место.
  - Ну да, - сказала она и отложила листки, покрытые черной вязью нотной записи. - Очень оригинально. Музыка небесных сфер. Хор имени Пятницкого Митрофана Ефимыча. Трубы Страшного Суда. Хохмим-с, Сергеев.
  Славик сложил руки на столе, навалился на них грудью, подаваясь к Натке, и все так же тихо сказал:
  - Ты меня выслушай, Нат. Только не перебивай.
  - Валяй, - милостиво согласилась Натка. - Ты ж меня угощаешь. Трави, пока я эклер дожую.
  И Славик стал рассказывать.
  Двоюродная сестра его матери была женой композитора-песенника Георгия Луарсабовича Чачуа*. Точнее, уже не была женой - они развелись два года назад. Но это не мешало композитору время от времени приглашать в гости всю свою прежнюю родню, включая и Славика, - Чачуа был человеком удивительно радушным и хлебосольным. Мама Славика, из солидарности с кузиной, такие предложения непременно отвергала, а Славик - нет. Ему нравилось бывать в гостях у дяди Гоги. Хотя бы даже как будущему профессиональному музыканту. А Чачуа жил в одном доме и даже в одном подъезде с писателем Феликсом Александровичем Сорокиным**. Именно Феликс Александрович отдал композитору вот эти четыре листочка на предмет определения их ценности в музыкальном, так сказать, плане. Дядя Гога озвучил нотную запись на своем роскошном рояле и не нашел в ней ничего особенного, о чем при случае и сообщил писателю. И поинтересовался ее происхождением - кому, мол, протежирует Феликс Александрович?
  * Персонаж повести А. и. Б. Стругацких "Хромая судьба".
  ** Главный герой повести А. и Б. Стругацких "Хромая судьба".
  - А Сорокин ему и говорит, - совсем уже шепотом продолжал Славик свой рассказ. - Ему, говорит, эти ноты продали. Сказали, что это партитура Труб Страшного Суда. А дядя Гога говорит: на рояле, мол, что-то не очень, надо на трубе попробовать. Ну, в шутку, понимаешь? А я вчера был у него, он вспомнил и мне отдал. Сорокин-то забирать их отказался. Понимаешь?
  - Угу, - сказала Натка. - Шутники они оба. Ну и как, уже попробовал?
  Славик помотал головой.
  - Чего ж так? А! Понимаю. - Натка обличительно наставила на него палец. - Боишься, Сергеев? И решил меня подключить, так?
  - Н-ну, в общем... - Славик потупился.
  - Да не в общем, а именно так. Взрослые дяди шутят, а ты веришь. - Если бы существовали на свете кошки с насмешливым взглядом, то Натка была бы сейчас на них похожа. - Детский сад!
  Славик поднял голову и тихо, но внятно произнес:
  - Ты моего дядю не знаешь, а я - знаю. Ему действительно дал эти ноты Сорокин. И, значит, никаких шуток быть не может.
  - Это почему же? - удивилась Натка. - Шибко серьезный этот твой Сорокин? О чем он пишет-то?
  - Ты его "Современные сказки" не читала?
  - Да я вообще такого писателя не знаю.
  - А зря, - веско сказал Славик. - Кое-кто считает, что он инопланетянин. Пришелец.
  - Ах, как очаровательно! - изобразила восхищение Натка. - И откуда же у него вот это? - она кивнула на листки.
  - Оттуда. - Славик забрал листки, вложил в тетрадь и убрал ее в папку. - Если он прибывший к нам инопланетянин, значит, их цивилизация более развитая, чем наша. А значит, они уже могли изобрести машину времени. Значит, он мог побывать в будущем и собственными ушами услышать Трубы Страшного Суда.
  - Значит, значит! - передразнила Натка. - Фантазер ты, Сергеев, вот что это значит. А по тебе и не скажешь. Только фантазии у тебя какие-то... - Она пошевелила пальцами. - Страшный Суд... Он что, на самом деле будет, что ли? Ты, может, и в бога веришь? Разве комсомольцам можно в бога верить?
  - А представляешь, Нат, - Славик, словно не слыша, задумчиво смотрел сквозь нее. - Если и вправду воскреснут...
  - И куда их всех девать? Места на земле не хватит. Ты уж не дуди, на всякий случай.
  - Для чего ты все дуешь в трубу, молодой человек? - медленно начал декламировать Славик. - Полежал бы ты лучше в гробу, молодой человек...*** - Он опять опустил глаза к своей так и не тронутой чашке.
  *** Цитата из повести "Хромая судьба".
  - Классные стишки, - сказала Натка. - Оптимистические. Сам сочинил?
  - Там, дальше, - Славик мотнул головой на окно, вновь словно не слыша ее, - за переездом - кладбище. Там мой дед похоронен. Хороший у меня был дед... Возился со мной...
  Он, наконец, посмотрел на Натку. Глаза у Натки были круглые.
  - Ты говоришь: места всем не хватит, - продолжал Славик. - Так это если именно те самые Трубы грянут... и над всей землей... А если одна, и негромко... - Он покосился на футляр, лежавший на подоконнике. - Чтоб только один ожил...
  - Но ведь дядя твой уже пробовал, - слегка растерянно сказала Натка.
  - Так на рояле же! - вскинулся Славик. - А надо на трубе...
  - Господи, что мы мелем! - опомнилась Натка.
  Она решительно отставила пустую чашку и бросила туда скомканную салфетку с крошками эклера. И заявила:
  - Ты мне нравишься, Сергеев. Есть в тебе этакое безумство. Не то, что наши пианистишки. Только учти: никуда я с тобой не пойду. Ни на какие кладбища. Не хватало еще в милицию угодить. И тебе не советую, Сергеев!
  - Ну, что ж... - Славик вздохнул. - Тогда я один пойду. Денег тебе дать на трамвай?
  
  Раскатились в воздухе неуверенные звуки, осыпались на кресты и звезды могильных памятников - и вновь стало тихо на заснеженном кладбище. Длинноволосый паренек опустил трубу. Девчонка поежилась, бросила взгляд в одну сторону, в другую.
  - Всё? Давай, мотаем отсюда.
  Славик не отрывал глаз от укрытого снегом надгробия, и веря и не веря в то, что вот-вот... вот-вот...
  Потом убрал трубу в футляр и побрел между оградок назад, к воротам. Натка молча последовала за ним, уклоняясь от норовящих ткнуть в лицо голых ветвей.
  Уже за воротами она тронула Славика за рукав, собираясь что-то сказать. Но, увидев его глаза, так ничего и не сказала.
  
  Ночью Славику приснился дед. Дед сидел в кресле напротив дивана, одетый во что-то белое, длинное, и слегка покачивал седой головой. Он был точно таким же, каким Славик запомнил его, лежавшего в гробу... Только теперь глаза его были открыты и смотрели с укоризной.
  У Славика перехватило дыхание, он дернулся - и проснулся. Сердце колотилось в бешеном ритме хачатуряновского "Танца с саблями", спина была мокрой от пота. Хватая ртом воздух, Славик повернул голову к креслу. Свет уличных фонарей едва проникал сюда, в окно на шестом этаже, но даже и в едва разжиженной этим светом ночной темноте он увидел: в кресле что-то белеет. "Танец с саблями" прервался, а потом сменился гулкими ударами под горло.
  Едва сумев поднять непослушную руку, Славик нашарил шнур бра над диваном и щелкнул выключателем.
  Свет показался таким ослепительным, что Славик зажмурился.
  Открыв глаза, он увидел сидевшего в кресле деда, точно такого же, как в только что прервавшемся сне. В длинном белом одеянии. Дед укоризненно покачивал головой.
  - Зачем ты это сделал, внучек? - спросил он, и потрясенный Славик сразу узнал этот приглушенный, с хрипотцой, голос. Голос деда.
  Даже если бы Славик и захотел ответить, то не смог бы, потому что внезапно утратил дар речи. И пошевелиться он тоже не мог.
  - Зачем? - повторил дед. - Там так хорошо... Ты не представляешь, как там хорошо. - Голос у него был грустный. - А теперь мне туда не вернуться, внучек... Тело мое теперь нетленно и бессмертно... Ну кто тебя просил, Вячик-мячик?
  "Вячик-мячик"...
  Только дед когда-то называл его так.
  У Славика защипало глаза.
  "Для чего ты все дуешь в трубу, молодой человек?.."
  Зачем он взялся за это дело, зачем?!
  "Там так хорошо, внучек..."
  "Прости!" - силился сказать Славик - и не мог.
  Задыхаясь, со слезами на глазах, он сделал еще одну отчаянную попытку - и сумел-таки издать сдавленный полукрик-полустон.
  И проснулся от этого своего полукрика-полустона. Теперь уже на самом деле проснулся.
  За окном серело утреннее небо, и черными пятнами кружили в нем пробудившиеся ни свет ни заря вороны. В кресле никого не было, и свешивалась с подлокотника, доставая рукавами до пола, синяя спортивная куртка, которую Славик бросил туда вечером. В комнате стояла тишина, и за дверью тоже было тихо - родители еще спали.
  Дед приснился, - а вот сердце у Славика действительно неистово колотилось, и майка была мокрой от пота. И глаза, кажется, тоже были мокрыми. На нижней полке этажерки, прямо на книгах, лежал футляр с трубой.
  Славик отбросил одеяло, сел и сделал несколько глубоких вдохов. Посмотрел на выключенный настенный светильник, который он включил в своем сне, встал с дивана и, отлепив от спины майку, подошел к окну. Стекло было запотевшим, внизу белел снег, укрывший палисадник, детскую площадку и мусорные контейнеры - и Славик не сразу разглядел белые фигуры, направлявшиеся к подъезду. Четыре фигуры в длинных халатах, бригада "скорой помощи" - врач, санитары... Кого-то, наверное, прихватило с утра пораньше. Вот только машины что-то не было видно...
  Славик протер стекло ладонью и проводил взглядом белые фигуры, скрывшиеся под козырьком подъезда.
  - Боже! - прошептал он и осел на пол. - Бож-же...
  Сердце рвалось из груди.
  "Для чего ты все дуешь в трубу?.."
  Дверной звонок молчал. Пока?
  2007
  
  Альманах "Полдень, XXI век". Санкт-Петербург, апрель, 2008.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"