Кроваво-красный глаз солнца показался из-за горизонта, залив багровым светом обгоревшую траву, обуглившиеся, вывороченные с корнем серебристые тополя над еще вчера существовавшей рекой, огромные глыбы земли и камня, заброшенные сюда невесть откуда мощным, рожденным человеком вихрем. Глубокие овраги и трещины, замысловатой паутиной избороздившие опаленную яростным, беспощадным пламенем землю, казались мрачными бездонными пропастями, расколовшими планету. Изломанные, оплавленные металлические остовы разбитых зданий тянулись к небу, как изуродованные черные руки, взметнувшиеся в бессильной мольбе о помощи к низкому, подернутому красной пеленой небу.
Унылая, угрюмая тишина неслышно нависла над поверженным, умерщвленным городом. Шел первый день после конца света, после конца последней в этом мире войны.
Радиоактивный ветер бродил по бывшим переулкам и улицам, поднимая пыль и песок, насквозь продувая скелеты зданий, блуждая по комнатам, раскачивая чудом уцелевшие абажуры, играя страницами книг, вместилищ человеческой мысли, скрипя дверцами шкафов, дребезжа посудой. Вещи пережили человека. Они будут жить еще долго, никому не нужные, ни на что не годные, засыпаемые песком и пылью. Город будет стоять десятилетиями, как памятник человеческому безумию, пока, наконец, не настанет день, когда порыв ветра занесет песком последнюю балку, торчащую еще над барханами. И здесь будет пустыня.
Что ж, будьте довольны, люди! Вы стремились к тому, чтобы все в мире было спокойно, вы стремились уберечь себя от "коммунистической заразы", угрожающей с востока, сохранить устои своего мира, где царствует доллар, так радуйтесь же, веселитесь же на тоскливых руинах; нет больше социалистических стран, вся Европа и Азия превратились в страшный выжженный ад, где не могло сохраниться ничего живого. Так почему же не радуетесь вы, другая, черная половина человеческого рода?! Молчание...
Земной шар, как и прежде, как и многие тысячи лет назад, как и после Первой и Второй мировой войны, вращаясь, бежал вокруг Солнца, рассекая космический мрак. Все, казалось, оставалось по-старому. И было лишь одно, но какое отличие! После Третьей мировой войны планета оказалась безлюдной. В атомном пламени как карточный домик рассыпалась и сгорела человеческая цивилизация.
Все достижения предыдущих поколений, весь труд людей, все радости и заботы, мечты и желания, все спиральное развитие человечества от низшего к высшему, вся огромная и могучая, казалось, цивилизация великого Разума остановила свое движение вперед, и конец спирали уперся в страшный раскаленный ядерный гриб, призраком смерти вставший над планетой.
Неужели она была так слаба, эта цивилизация, неужели она не чувствовала, не замечала, что внутри нее самой рождаются предвестники ее смерти, страшной мгновенной смерти в ужасном огне вышедших из повиновения сил природы? Люди, как вы могли допустить это? Почему никто не схватил за руки того обезумевшего маньяка, который нажал запретную кнопку, все еще не думая о страшных последствиях, которые породило движение его руки? Неужели вы, люди, дошедшие до такой высокой ступени развития, не могли догадаться, что атом - это не игрушка, которой можно забавляться, а могучая разрушительная сила, превращающаяся в умелых руках в покорного слугу, а попав к озверевшему безумцу - в гибель всего человеческого Разума. Почему, почему вы допустили это?! Все последние годы вы ходили по краю пропасти, на дне которой бушевало атомное пламя. Вы балансировали на неустойчивом карнизе, нависшим над бездной. Вас удерживали от последнего рокового шага усилия вашей лучшей половины, "красной опасности", как называла ее другая, безумная и черная половина, коммунистов, как называли они себя. И не их вина, что человечество все-таки не удержалось на краю, не отошло от пропасти. По ним был нанесен страшный удар, который не мог оставаться безответным, так как это значило бы гибель всего лучшего, что было на планете и процветание темных сил, которые все равно когда-нибудь вновь подвели бы человечество к пропасти. Удар был принят. Через несколько минут, которые Америка провела в тревоге и ожидании, пришел, как эхо, ответный удар. И как смертельно раненый зверь, в ярости собравший силы для последнего прыжка, безумцы из Нового Света стали забрасывать бомбами все континенты. Австралия сгорела за полчаса. Африка превратилась в огромное перепаханное поле, пылавшее смертельным огнем атомных взрывов. Даже ледяные скалы Антарктиды обуглились и скорчились от страшного жара. Остановить это падение в пропасть было уже невозможно. Изуродованная Евразия, умирая, успела нанести еще один ответный удар. Ракеты, начиненные смертоносным грузом, еще летели, устремляясь на гигантские материки обеих Америк, а тех, кто послал их, уже не было в живых. Последний удар! Новый Свет прекратил свое существование... Война длилась всего два часа. Лишь два часа потребовалось для гибели цивилизации. Миллионолетнее развитие - и смерть за два часа...
Догорели обломки человечества, и на планете наступила тишина. Нет, не та первозданная тишина, которая присутствует при зарождении жизни, но тишина смерти окутала огромную планету.
Если бы можно было предугадать, что произойдет, то, конечно, этого бы не случилось никогда. Не случилось бы ни войн, ни пожарищ, ни грабежей и насилий - не случилось бы ничего того, что было предвестниками этих двух часов. Говорят, на ошибках учатся. Но теперь учиться было некому. Это была последняя, самая страшная ошибка человечества. Все ведь могло быть по-другому. А сейчас осталась лишь тишина, тишина смерти...
"...Где я?.. что со мной?.. и кто я?.. - Обрывки мыслей лениво ползли, громоздясь друг на друга. - Кто я, кто? Почему здесь так темно?.."
Тишина не приносила ответа. Какой-то еле слышный шорох потревожил темный покой, и вдруг как будто яркий луч света ворвался в сознание: он вспомнил свое имя, вспомнил, почему он здесь, вспомнил все - и ужаснулся.
"Я - Дэйв Сирл, мне двадцать восемь лет, я родился в 1947 году в Гаттенберге в штате Айова, сейчас я служу в 28-м десантном полку Военно-Воздушных Сил США и должен был вчера... или позавчера?.. а может быть, неделю назад?.. сесть в самолет, пересечь Тихий океан и Европу и спрыгнуть с парашютом над Москвой, чтобы доделать то, что не доделала атомная бомба. Мы не пригодились. Самолеты, которые должны были донести нас до другого континента, превратились в горящие обломки, в яркие факелы, провалившиеся в огромную воронку, образовавшуюся на месте военного аэродрома.
За пять минут до падения бомбы я по сигналу тревоги вскочил в грузовик и вместе с другими солдатами помчался в бомбоубежище, уже слыша где-то в вышине над головой протяжный грозный свист боевых ракет противника. Я успел, обгоняя товарищей, скатиться по крутым ступеням в груду объятых животным ужасом человеческих тел, когда раздался взрыв. Потолок покачнулся и полетел вниз, на нас...
Почему я не погиб от радиации? Ах, да, на мне ведь защитная одежда, которую нам выдали за три дня до 28 июня, до начала войны. Вероятно, я был оглушен взрывом и пролежал здесь немало времени, потому что не слышно больше взрывов, не дрожит земля".
Он попытался повернуться поудобнее, но не смог. Только сейчас он почувствовал, что на груди его лежит что-то тяжелое и в то же время мягкое и податливое. Холодея от внезапной догадки, Дэйв вытащил все-таки руку из-под обломка рухнувшего потолка и нажал на крышку зажигалки. Маленькие искорки вылетали из-под колесика, но мрак не расступался. Неожиданно Дэйв понял, что ему просто необходимо увидеть, что находится вокруг него. Его одолела клаустрофобия, и он со все более гнетущим чувством страха нажимал и нажимал на крышку зажигалки, пока наконец не догадался перевернуть и потрясти ее. В бледном трепещущем свете бензинового огонька перед ним предстал весь ужас его положения. Он спасся от бомбы, но как выбраться отсюда? От неловкого движения заныла нога, придавленная телами и массивным куском штукатурки. Он попытался столкнуть штукатурку со своей груди и вдруг с ужасом увидел, что это не штукатурка, а тело мертвой девушки, обхватившей его руками, как будто стремясь спрятаться, укрыться на его груди. Ее юные черты были искажены смертью. Что она видела в жизни, эта девочка, в страхе спасавшаяся в бомбоубежище? Кто виноват в ее смерти? Конечно, если бы были живы те, кто начал войну, они свалили бы всю вину на русских,. на коммунистов. Но ведь это вы, грязные разжигатели войны, виноваты в смерти и этой девочки и еще трех с половиной миллиардов людей, составлявших население планеты.
Дэйв, застонав, приподнялся, бережно положив девушку на пол. Дрожащий огонек осветил изуродованные страхом и болью человеческие лица, сплетение мертвых тел, заваленных штукатуркой, припорошенную пылью темную кровь.
"Один... один в темной могиле... А над головой пятнадцать этажей... Заживо погребен... Не выбраться отсюда, не выбраться!.."
Охваченный отчаянием, страшась остаться здесь вместе с мертвыми, он начал яростно растаскивать тяжелые глыбы, расчищая себе путь к свободе. Он выдерживал этот бешеный темп с полчаса, а затем, оттащив в сторону последнее человеческое тело и пошарив рукой в поисках выхода, наткнулся на стену. Выход был с другой стороны, за его спиной, там, куда он откидывал камни...
...Он все-таки выбрался оттуда, из страшной мертвой темноты. Он так ослаб, что у него хватило сил лишь отползти на несколько шагов от дышащей смрадом дыры. Кружилась голова. Смертоносный воздух, даже, казалось, чуть заметно светившийся от радиации, неподвижно висел над городом. Дэйв, никогда не веривший в бога, страстно молился, взывая к всемогущему великому началу, создавшему Вселенную, как сейчас про себя думал он, хотя еще несколько дней назад он мог высмеять каждого, сказавшего эти слова, и отстоять свою точку зрения, из которой следовало, что материя вечна. Вот что делает с человеком война и ужас смерти. В мире не было больше никаких высоких идеалов. Все было разрушено страшными взрывами, разрушено самими людьми. И Дэйв обращался к единственному идеалу, который был непоколебим - он обращался к богу, страстно веря, что он есть, хотя, в то же время, смутно понимая, что со смертью человечества умер бы и бог, созданный неопытным разумом людей. Нельзя жить в мире без идеалов! И Дэйв, бессознательно повторяя старую ошибку человечества, создал своего бога, бога, который видел все ужасы этой войны и который никогда больше не допустит подобного на этой планете. Никаких земных идеалов не было больше для Дэйва: он потерял веру в людей. Навсегда ли? Неизвестно...