Контровский Владимир Ильич : другие произведения.

Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.55*27  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В декабре 1914 года эскадра английских дредноутов встретилась с германским Хохзеефлотте в полном составе. Англичане потерпели тяжёлое поражение, однако исход мировой войны далеко ещё не ясен: противостояние двух флотов, завершившееся грандиозным сражением в Северном море, растягивается на долгих два года. Над Северным морем гремят сотни крупнокалиберных тяжёлых орудий, решая спор столкнувшихся империй, и в этом грохоте рождается новее будущее Европы и всего мира. БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ ТЕКСТА СНЯТА ИЗ СВОБОДНОГО ДОСТУПА ПО ДОГОВОРУ С ИЗДАТЕЛЬСТВОМ. Полный текст "Дредноутов" можно прочесть на Литресе http://www.litres.ru/vladimir-kontrovskiy/drednouty-hohzeeflotte-protiv-grand-flita/

ДРЕДНОУТЫ. ХОХЗЕЕФЛОТТЕ ПРОТИВ ГРАНД ФЛИТА

  
  
   - Срок?
   - Год, сэр.
   - Приступайте, - лаконично бросил первый морской лорд Джон Арбетнот Фишер, прозванный на флоте Её Величества "Джеки".
   Кораблестроитель Джордж Нарбет сдержал слово: через год и один день новый линейный корабль "Дредноут" - "Неустрашимый" - стоял у стенки пирса в Портсмуте, готовый к испытаниям. Военные моряки были потрясены рождением первенца новой эры. В "Дредноуте" поражало всё: и размеры (почти 18.000 тонн водоизмещения), и десять 305-мм орудий в пяти башнях; и сплошная броневая защита, прикрывавшая весь корпус корабля и делавшая его неуязвимым для фугасных снарядов, причинивших столько бед русским броненосцам у Цусимы. Была усовершенствована и энергетическая установка - привычные поршневые паровые машины впервые уступили место турбинам Парсонса. В результате "Дредноут" получил превосходство в скорости на два-три узла и мог теперь при дуэли с броненосцами старых типов выбирать дистанцию боя, наиболее выгодную для своей мощной артиллерии.
  

0x01 graphic

Линейный корабль "Дредноут"

  
  

* * *

  
   - Есть основания полагать, - адмирал Ингеноль обвёл взглядом офицеров, сидевших в адмиральском салоне линейного корабля "Фридрих дер Гроссе" и внимательно слушавших командующего Флотом Открытого моря, - что несколько британских линейных крейсеров направлены против эскадры фон Шпее, недавно добившейся столь впечатляющего успеха в бою у острова Коронель. А это значит, - взгляд Ингеноля остановился на адмирале Хиппере, - что ваши линейные крейсера при встрече с отрядом Битти будут иметь неплохие шансы: я бы сказал, равные. И на сей раз, - добавил адмирал с торжеством в голосе, - Его Величество кайзер разрешил поддержать крейсера линейными кораблями: наши дредноуты - все! - тоже выйдут в море, и будут держаться в ста тридцати милях позади крейсеров Хиппера.
  

0x01 graphic

Линейный корабль "Фридрих дер Гроссе" - флагман Флота Открытого моря

  
   - Цель набега, - продолжал Ингеноль, - обстрел Хартлпула, Скарборо и Уитби. Но не самоцель! - веско произнёс он. - По мнению Адмиральштаба, Гранд Флит скрывается в какой-то отдалённой базе, недоступной для субмарин. Наша задача - выманить его оттуда под удар наших подводных лодок, заранее развёрнутых у британского побережья, у Гарвича и Хамбера. Нападение на английские порты должно заставить сэра Джеллико выйти в море - гордость "владычицы морей" не потерпит такого оскорбления. С нами Бог!
  

* * *

  
   Благодаря радиоперехвату, намерение германского командования произвести набег на побережье Йоркшира не было тайной для англичан. Адмиралтейство известило Джеллико, что противник собирается направить свои линейные крейсера к британским берегам на рассвете 16 декабря, но при этом "весьма маловероятно, чтобы германские линейные корабли вышли в море". Зная о трепетном отношении кайзера Вильгельма к драгоценным дредноутам Флота Открытого моря и о его нежелании рисковать ими, в Адмиралтействе полагали, что новый рейд будет точным повторением ноябрьского набега на Ярмут, и будет осуществлён одними линейными крейсерами Хиппера.
   Исходя из этого, Гранд Флит получил приказ отправить на юг на поддержку Битти только 2-ю эскадру линкоров в составе шести новейших дредноутов - "Кинг Джордж V" (флаг командующего эскадрой вице-адмирала Уоррендера), "Аякс", "Центурион", "Орион" (флаг контр-адмирала Арбетнота), "Монарх" и "Конкерор", - вооружённых десятью 343-мм орудиями каждый, и 3-ю эскадру крейсеров контр-адмирала Пэкенхэма (броненосные крейсера "Энтрим", "Эрджилл", "Девоншир", "Роксборо") из Росайта. В повышенную готовность была приведена эскадра броненосцев, базировавшаяся на порты восточного побережья (додредноуты типа "Кинг Эдуард"). Адмирал Битти, вышедший из Кромарти 15 декабря, вёл четыре линейных крейсера ("Лайон", "Куин Мэри", "Тайгер", "Нью Зиленд"), 1-ю эскадру крейсеров коммодора Гудинафа (лёгкие крейсера "Саутгемптон", "Бирмингем", "Ноттингем", "Фалмут", "Бланш") и гарвичский отряд коммодора Тэрвита (лёгкие крейсера "Аретуза", "Орора", "Андаунтед", "Фирлесс"). Англичане испытывали острую нехватку эсминцев: из-за плохой погоды миноносцы Тэрвита остались у Ярмута, и с крейсерами Битти шли всего лишь семь кораблей 4-й флотилии - "Линкс", "Эмбускейд", "Юнити", "Харди", "Шарк", "Акаста", "Спитфайр". Из-за сильного волны крейсера-скауты "Бланш" из отряда Гудинафа и "Бодицея", сопровождавший дредноуты Уоррендера, также были вынуждены вернуться, однако ловчая сеть, раскинутая англичанами, стягивалась.
  

0x01 graphic

Эскадра британских дредноутов типа "Орион"

  
   Англичане задались целью выйти в тыл германскому флоту, если он посмеет напасть на британские берега, и отрезать его от баз. Адмиралтейство не то чтобы напрочь исключало вероятность встречи 2-й эскадры Уоррендера с дредноутами Флота Открытого моря, однако считало, что "орионы" превосходят германские линкоры по скорости и смогут уклониться от боя в случае неблагоприятного для англичан соотношения сил. На самом деле это было не так: "аяксы" превосходили по скорости хода на один узел немецкие дредноуты типа "Позен" и "Гельголанд", но уступали на два узла новейшим турбинным "кайзерам".
   Эскадра Хиппера вышла в море рано утром 15 декабря, а вскоре за ней последовали и четырнадцать германских дредноутов: четыре "рейнланда", четыре "остфрисланда", пять "кайзеров" и новейший "Гроссер Курфюрст". Линейные корабли Флота Открытого моря прикрывал передовой дозор в составе броненосных крейсеров "Принц Генрих" и "Роон", лёгкого крейсера "Гамбург" и флотилии эсминцев. С флангов шли четыре лёгких крейсера с двумя флотилиями эсминцев; замыкали строй лёгкий крейсер "Штутгарт" и две флотилии эскадренных миноносцев. Вместе с дредноутами шли восемь броненосцев типа "Дойчланд": эти корабли не могли тягаться с новыми линкорами Гранд Флита, но с броненосцами типа "Кинг Эдуард" - вполне.
   Рандеву британских сил было назначено на 16 декабря в 7 часов 30 минут, примерно в 110 милях восточнее мыса Флэмборо Хед. Рандеву линейных кораблей Флота Открытого Моря случайно было назначено почти там же, лишь в каких-нибудь 30 милях севернее, на 6 часов 16 декабря. Британский флот двигался отрядами и подвергался опасности наткнуться по частям на весь германский флот с его восемнадцатью дредноутами (считая линейные крейсера за дредноуты) против десяти британских - 160 тяжелых орудий (280-мм и 305-мм) у немцев против 92 тяжёлых орудий (305-мм и 343-мм) у англичан. Кроме того, германские корабли превосходили британские по бронированию.
   Два мощных флота шли навстречу друг другу: столкновение казалось неизбежным.
  

* * *

  
   Хохзеефлотте - Флот Открытого моря - шёл на грохот канонады, который становился всё отчётливее. Колонна дредноутов растянулась на добрых десять миль - головная 3-я эскадра, состоящая из новейших "кайзеров", держала девятнадцатиузловой ход, и линкоры 1-й эскадры поспевали за ней с трудом. Старые "дойчланды" 2-й эскадры и вовсе отстали, но это не имело особого значения: исход предстоящего боя должны были решить дредноуты.
   Флот вёл линейный корабль "Принц-регент Луитпольд" под флагом вице-адмирала Рейнхардта Шеера, командующего 3-й эскадрой*, за ним следовали "Кайзер", "Кайзерин", "Кёниг Альберт", "Фридрих дер Гроссе" - флагманский корабль Хохзеефлотте, - "Гроссер курфюрст" (первый корабль типа "кёниг", на котором все пять башен главного калибра располагались в диаметральной плоскости) и дредноуты первых серий: "Остфрисланд" (флаг вице-адмирала Шмидта), "Тюринген", "Гельголанд", "Ольденбург", "Позен" (флаг контр-адмирала Энгельгардта), "Рейнланд", "Нассау" и "Вестфален".
   ________________________________________________________________________________
   * В нашей реальности Шеер принял командование 3-й эскадрой лишь в конце декабря 1914 года, но поскольку речь идёт об альтернативной истории, автор счёл возможным передвинуть это событие на ноябрь 1914 года - личные качества адмирала Шеера имеют значение для дальнейшего хода событий.
  
   Видимость была отвратительной: полосы тумана и дождевые шквалы смешали в этот день карты обеим сторонам. Германские корабли прорезали завесу английских броненосных крейсеров незамеченными: флагманский корабль контр-адмирала Пэкенхэма "Энтрим" был обнаружен только "Нассау" - тринадцатым кораблём германской колонны. Это число стало поистине роковым для британского крейсера: он немедленно попал под ураганный огонь дредноутов "Рейнланд", "Нассау" и "Вестфален" с дистанции всего двенадцать-пятнадцать кабельтовых - практически в упор. "Энтрим" не только не успел открыть ответный огонь, но даже сообщить по радио о встрече с противником. Одиннадцатидюймовые снаряды ломали его, как корку хлеба, взрыв следовал за взрывом, пока наконец английский крейсер не исчез в огненном облаке. Десять лет назад Пэкенхэм, будучи наблюдателем при Цусиме, ждал взрыва японского броненосца "Фудзи", поражённого русским снарядом, но дождался взрыва только сейчас, причём своего собственного корабля. О чём он думал в последние минуты, неизвестно - спасённых с "Энтрима" не было.
   Расстрелянный английский крейсер ещё не затонул, когда головные дредноуты Флота Открытого моря, распоров очередную туманную полосу, обнаружили по левому борту, в пятидесяти пяти кабельтовых, линкоры Уоррендера, ведущие огонь по кораблям 1-й разведывательной группы. Встреча стала неожиданной для обеих сторон, однако для англичан неожиданность была полной: имевшаяся у них информация о местонахождении Хохзеефлотте, основанная на данных радиоперехвата, была смутной и недостоверной.
   Эскадры шли встречными курсами, сближаясь со скоростью почти сорок миль в час, и времени для раздумий уже не оставалось. И Рейнхардт Шеер не размышлял: он немедленно открыл огонь по британским кораблям, не дожидаясь приказа Ингеноля.*
   ________________________________________________________________________________
   * Один из ближайших сотрудников Альфреда фон Тирпица, "отца германского флота", Шеер был приверженцем строгой дисциплины, получив за это прозвище "человек в железной маске". Но вместе с тем он являлся ярым сторонником активизации действий флота и агрессивным военачальником, поэтому проявление им разумной инициативы в бою, который мог решить судьбу Германии, более чем вероятно.
  
   Встретившиеся флоты образовали своеобразный "слоёный пирог": Хиппер со своими крейсерами оказался между английским линкорами и уцелевшими "кошками" Битти, а вице-адмирал Уоррендер, в свою очередь, попал в клещи между 1-й разведывательной группой и 3-й эскадрой Флота Открытого моря. Но британцам пришлось хуже: два крейсера Битти (при том, что "Лайон" был серьёзно повреждён) вряд ли смогли бы остановить крейсера Хиппера, если бы те развернулись на юг, а за 3-й эскадрой германских дредноутов показались линкоры 1-й эскадры - Уоррендер имел всего шесть линейных кораблей против четырнадцати.
   "Орионы" торопливо разворачивали башни на левый борт - "кайзеры" были гораздо опаснее, чем потрепанные германские линейные крейсера. Уоррендер хорошо понимал, что бой с Хохзеефлотте в полном составе кончится для него печально - силы слишком неравные. Английский адмирал мог бы бросить в атаку эсминцы, но у него их практически не было: отряд Тервита остался позади, у берегов Йоркшира, а из семи эскадренных миноносцев Гудинафа четыре имели повреждения, а два расстреляли торпеды, добивая "Блюхер". Надо было отрываться, причём незамедлительно, и Уоррендер начал поворачивать свою эскадру на обратный курс.
   Разумнее всего было бы выполнить поворот "все вдруг", но в британском флоте этот маневр под огнём противника считался опасным и трудновыполнимым.* И вице-адмирал Уоррендер в 15.10 начал последовательный поворот влево - при повороте вправо возникала угроза повторной атаки эсминцев Хиппера.
   ________________________________________________________________________________
   * В Ютландском бою 5-я эскадра адмирала Эван-Томаса разворачивалась последовательно перед строем всего Флота Открытого моря, интенсивно стрелявшим по "точке поворота" и нанёсшим тяжёлые повреждения трём британским линкорам, которых спасла от гибели только толстая броня. Англичане явно не учли опыт своих учеников - в Цусимском сражении адмирал Того развернул свой 1-й броненосный отряд "все вдруг" на полном ходу и под огнём. А Шеер при Ютланде трижды осуществляя подобный манёвр (считавшийся невыполнимым), причём всем флотом.
  
   Разворачиваясь, английские дредноуты били из всех орудий. Стрельба на повороте, когда кильватерный строй сдваивается, малоэффективна: британцы добились всего одного попадания, зато такого, которое могло изменить весь ход боя.
   343-мм снаряд с "Аякса" с дьявольской точностью (и по дьявольской случайности) угодил в просвет боевой рубки "Фридриха дер Гроссе". Шестнадцатидюймовую броню он не пробил, но разорвался снаружи и огненной метлой ударной волны, щедро приправленной горячими осколками, вымел внутренности рубки. И вместе со всеми остальными людьми, там находившимися, в кровавую кашу превратился командующий Флотом Открытого моря адмирал Фридрих фон Ингеноль. Судьба сражения повисла на волоске...
   Люди зачастую становятся великими, оказавшись в нужное время в нужном месте. Увидев на флагманском корабле сигнал "Адмирал передаёт командование", Шеер тотчас же поднял на "Принц-регенте Луитпольде" сигнал "Командую флотом". Первым приказанием нового командующего дредноутам стало "Бить по точке поворота", а флотилиям эсминцев - "Атаковать неприятеля". В отличие от Уоррендера, у Шеера миноносцев хватало - их у него было около сорока, - а волнение моря к этому времени несколько улеглось. Адмирал Шеер не собирался упускать счастливый случай, предоставленный ему судьбой: ему нужно было заставит англичан сбавить ход, чтобы ввести в сражение все свои дредноуты (а желательно - и броненосцы) и добиться решительной победы, причём с минимальными потерями. А для этого требовалось повредить хотя бы два-три британских линкора.
   Эскадра адмирала Уоррендера уподобилась солдату, прогоняемому сквозь строй, только вместо шпицрутенов её беспощадно хлестали залпы германских кораблей. По точке поворота стреляли сначала шесть, затем девять, а потом и двенадцать дредноутов. Линкоры типа "Орион" были мощными кораблями, однако их броня, особенно на средней дистанции, была вполне по зубам германским орудиям. Три головных английских линкора - "Король Георг V", "Аякс" и "Центурион" получили по несколько попаданий: на флагмане полыхал пожар, "Аякс" сел носом из-за подводной пробоины, на "Центурионе" вышли из строя две башни из пяти. Но солонее всего пришлось "Ориону", шедшему четвёртым.
   Адмирал Шеер командовал 3-й эскадрой Хохзеефлотте всего месяц, однако и за столь короткий срок он многое успел сделать для повышения её боевой подготовки. Когда в точке поворота оказался "Орион", немцы уже хорошо пристрелялись, и обрушившийся на линкор снарядный град давал большой процент попаданий. И из шестнадцати снарядов, попавших в "Орион" всего за несколько минут, один оказался для него роковым.
   Четырёхсоткилограммовая стальная туша проломила десятидюймовую броню барбета средней башни главного калибра, протиснулась внутрь, и там, в перегрузочном отделении, обернулась ревущим огненным вихрем. На "Орионе" повторилось то же, что произошло на "Куин Мэри" и "Нью Зиленде": заряды, упакованные в шёлковые картузы, вспыхнули, огонь змеёй протёк в погреб, и чудовищный взрыв вздыбил палубу линкора, одновременно вырвав у него днище. Младший флагман 2-й эскадры линкоров, контр-адмирал Роберт Арбетнот, погиб вместе со своим кораблём.*
   ________________________________________________________________________________
   * В нашей Реальности контр-адмирал Арбетнот погиб в Ютландском бою на крейсере "Дифенс", взорвавшемся под огнём германских дредноутов. От судьбы не уйдёшь...
  
   Дымное облако, проглотившее "Орион", пронизывали многочисленные белые точки, похожие на снежную метель, - взрыв поднял вверх огромное количество бумаги.
   - Это летят к престолу Господа души наши храбрых моряков... - тихо произнёс кто-то в боевой рубке "Короля Георга".
   - Прекратить! - сорвался на крик Уоррендер. - Ваше богохульство неуместно!
   Гневную речь адмирала прервал глухой рокот взрыва. У правого борта "Центуриона" поднялся столб вспененной воды - торпеды, выпущенные эсминцами Шеера, дошли до линии британских кораблей. Противоминная зашита линкоров типа "Орион" была слабой (что и подтвердила гибель "Одейшес") - теряя ход, торпедированный дредноут всё заметнее кренился на правый борт.
   Тем временем с левого борта избиваемой колонны английских дредноутов закипела яростная схватка между эскадренными миноносцами Хиппера, также устремившимися в атаку, и лёгкими крейсерами Гудинафа, пытавшимися прикрыть свои линкоры. Поначалу это им удалось, но затем в дело вмешались германские линейные крейсера. Несколько залпов с "Мольтке" последовательно накрыли "Саутгемптон" - за три минуты на нём были убиты и ранены девяносто человек (большинство из них на верхней палубе). Из корпуса крейсера вырвались столбы пламени: казалось, корабль вот-вот взорвётся, однако этого не произошло. Тем не менее, крейсера Гудинафа вынуждены были выйти из сферы боя, и германские эсминцы разрядили свои торпедные аппараты по "Монарху" и "Конкерору" - по концевым кораблям 2-й эскадры. "Конкерор" счастливо избежал попаданий, зато "Монарх" получил две торпеды в левый борт и вывалился из строя, погружаясь кормой. Он продержался на воде немногим более получаса и затонул, оставленный командой. Немцы не мешали спасению утопавших: у германских адмиралов были более важные заботы.
   В 15.30 потрепанная эскадра адмирала Уоррендера легла на обратный курс. Бой был проигран за двадцать минут: "Кинг Джордж V" горел, над "Аяксом" то и дело взмётывались дымные фонтаны всё новых и новых попаданий, подорванный "Центурион" захлёбывался водой, а концевой корабль линии - "Конкерор" - временами почти полностью скрывался за водяными смерчами, поднятыми разрывами германских снарядов. Ход в двадцать узлов мог дать теперь только флагманский корабль Уоррендера, однако английский адмирал не стал спасаться бегством. Он ещё надеялся на помощь 1-й и 4-й эскадр Гранд Флита (о выходе их из Скапа-Флоу ему было известно) или хотя бы на то, что удастся продержаться до темноты. И британские корабли продолжали неравный - и уже проигранный - бой.
   "Кайзеры", пользуясь преимуществом в скорости, обогнали англичан, рисуя "палочку над Т" - классический кроссинг. Они расстреливали "Короля Георга", "Гроссер курфюрст" и "гельголанды" вели огонь по "Аяксу" и "Центуриону", а "рейнланды" - по "Конкерору". С левого борта гремели орудия линейных крейсеров - адмирал Хиппер вносил свою лепту в разгром.
   Англичане, блюдя традиции непобедимого флота, дрались до конца. Они добились попаданий в "Принц-регент Луитпольд", "Фридрих дер Гроссе", "Остфрисланд" и "Позен", но это уже не могло переломить ход боя. Пользуясь своим подавляющим преимуществом, Шеер мог временно выводить из линии тот или иной корабль для исправления повреждений, не допуская их гибельного накопления: четыре корабля против восемнадцати - соотношение безнадёжное. "Тайгер" на какое-то время отвлёк линейные крейсера Хиппера, но вскоре был вынужден отойти на помощь тяжело поврежденному "Лайону".
   К семнадцати часам всё было кончено. "Кинг Джордж V", "Центурион" и "Конкерор" один за другим перевернулись; изувеченный "Аякс" уже в сумерках был добит торпедами с германских эсминцев. 2-я эскадра линкоров Гранд Флита была уничтожена полностью, и вице-адмирал Уоррендер разделил её судьбу. Не дошёл до родных берегов и "Лайон" - из-за штормовой погоды все попытки взять его на буксир оказались тщетными, и в 18.45 Битти приказал покинуть корабль, сойдя с него одним из последних. Из всех английских линейных крейсеров уцелел один только "Тайгер", отбивший все ночные атаки немецких миноносцев и добравшийся до Росайта вместе с отрядом коммодора Гудинафа. Потери Флота Открытого моря в генеральном сражении были ничтожны: несколько эсминцев получили повреждения, и два из них затонули. Фактически немцы обменяли "Блюхер" на девять тяжёлых кораблей противника - размен более чем выгодный.
  

* * *

  
   Линкор "Айрон Дьюк", флагманский дредноут Гранд Флита, тяжело раскачивался на волнах. Адмирал Джон Джеллико, нахохлившись, периодически бросал взгляд в узкую щель прорези боевой рубки, но делал это скорее машинально: в ночной темноте, разбавленной дождём, нельзя было ничего разглядеть. Мысли адмирала были очень невесёлыми: судя по отрывочным радиодонесениям, 2-я эскадра Уоррендера перестала существовать - целиком.
   "Если идти прямо к Хорнс-рифу, - размышлял командующий Гранд Флитом, - то есть ещё шанс догнать немцев и дать бой. Повреждения кораблей противника неизвестны, но, надо полагать, не все снаряды с линкоров Уоррендера упали в море. И снарядные погреба германских дредноутов наверняка опустели - "орионы" не тонули от одного попадания. Всё так, но...". Это "но" было очень большим, и размеры его увеличивались пропорционально колебаниями адмирала и времени, прошедшему с момента получения первого сообщения о бое 2-й эскадры с Хохзеефлотте. Это "но" состояло из многих неизвестных величин - место противника, его скорость, степень повреждения немецких кораблей, планы Ингеноля (о его гибели сэр Джон ещё не знал), - и все они не воодушевляли командующего Гранд Флитом. А промозглая тьма, спеленавшая "Айрон Дьюк", действовала Джеллико на нервы - в темноте ему мерещились быстрые тени "хохзееторпедоботен", идущих в атаку (адмирал уже знал о попаданиях торпед в британские дредноуты). И если в дневном артиллерийском бою ещё можно было померяться силами с Флотом Открытого моря, то в ночной бой Джеллико не хотел ввязываться ни под каким видом.
   "Флот - это спасение Англии, - думал он, - тогда как отсутствие флота - это её гибель. Я не имею права ставить на карту судьбу моей страны - надеюсь, в Адмиралтействе меня поймут".*
   - Передать на все корабли, - хрипло бросил адмирал своему флаг-офицеру. - Флот возвращается в Скапа-Флоу.
   ________________________________________________________________________________
   * Как сказал о Джеллико Черчилль: "Этот человек может проиграть войну за полдня".
  
   Гранд Флит не стал преследовать германский флот. У Джеллико оставались ещё 1-я и 4-я эскадры линейных кораблей - четырнадцать дредноутов, - но большинство из них были ближайшими потомками первенца дредноутной эры, имели сравнительно слабое вооружение и бронирование, и стали бы лёгкой добычей для более мощных германских линкоров. А потеря всего линейного флота означала смертный приговор для Британской Империи, и на такой риск не мог пойти ни командующий Гранд Флитом, ни лорды Адмиралтейства.
   Перехватить возвращавшийся с победой Хохзеефлотте попытались подводные лодки, но безуспешно: две субмарины типа "Е" увидели и атаковали германские линейные корабли, однако обе атаки не удались, а подрыв на мине линейного корабля "Вестфален" стал слабым утешением для англичан - повреждённый дредноут благополучно добрался до базы.
   Гордые островитяне пребывали в шоке от небывалого поражения. Выяснилось, что молодой германский флот превосходит британский чуть ли не по всем статьям: немецкие корабли оказались прочнее английских, германские снаряды, несмотря на меньший калибр, имели неожиданно большую разрушительную силу, стрельба германских кораблей была гораздо более эффективна. Защита погребов на британских кораблях никуда не годилась (не говоря уже о том, что английские заряды при воспламенении имели неприятную склонность взрываться, тогда как немецкие сгорали не взрываясь), а к ночным боям Хохзеефлотте был подготовлен куда лучше своего противника. И в довершение всего - германские адмиралы превосходили британских в стратегическом мышлении и тактическом мастерстве.
   После боя в Северном море 16 декабря 1914 года история сделала крутой поворот...
  

* * *

  
   1915 год
  
   Германия была охвачена всеобщим ликованием. В блеске великой морской победы (и над кем - над флотом самой "владычицы морей"!) моряки Хохзеефлоте (и военные моряки вообще) в одночасье сделались героями нации, окружёнными восторженным обожанием, переходящим в обожествление. Никто не был обделён почестями: ни адмиралы Шеер и Хиппер, получившие дворянство и приставку "фон" к фамилии, ни блестящие офицеры, потомки знатных аристократических родов, ни кочегары, натужно швырявшие уголь в топки котлов победоносных дредноутов кайзера. Владельцы пивных почитали за честь бесплатно напоить добрым баварским пивом доблестных морских воинов, "простёрших тевтонский меч над волнами", как высокопарно писали газеты. Мальчишки на улицах провожали горящими глазами фигуры в форме, и желавших поступить в военно-морские училища Киля и Берлина было не меньше, чем стремящихся обрести загробное блаженство в раю (а может, и больше). Женщины (и не только белокурые фройляйн, но и добропорядочные фрау) открыто вешались на шею военным морякам, презрев предписания ханжеской морали, и девять месяцев спустя по всей стране появилось на свет немало младенцев (причём их матерей нимало не смущал тот факт, что они не состояли с отцами горластых малышей в законном браке). Горячие головы грезили полным разгромом "Туманного Альбиона" и мечтали о высадке германских гренадёров прямо на набережных Лондона, а на сухопутных фронтах наступило затишье: и союзники, и противники оценивали новый расклад сил и выжидали, как оно повернётся.
   Воинственная эйфория била через край, но трезвомыслящие военные и политики не спешили с выводами: они знали, что после пира, как правило, наступает похмелье.
  

* * *

  
   - Наша империя стоит перед лицом самой страшной угрозы со времён Непобедимой Армады и Булонского лагеря.*
   ________________________________________________________________________________
   * Испанский флот, названный "Непобедимой Армадой", угрожал высадкой на британские берега в 1588 году; Наполеон, готовя десант в Англию, создал лагерь в районе Булони, где к августу 1805 года было сосредоточено около 2.300 десантных судов и 130.000 человек.
  
   Храня традиционную британскую сдержанность, адмирал Фишер старался выглядеть невозмутимым, однако было заметно, что первый лорд Адмиралтейства сильно нервничает.
   - Мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы избежать катастрофы: надеюсь, все это понимают. Положение очень серьёзно - на карту поставлено будущее Великобритании. Но мы принимаем вызов! - "Джеки" вздёрнул голову, сделавшись похожим на бойцового петуха. - Что скажет командующий Гранд Флитом?
   - В настоящее время наши линейные силы равны германским. Благодаря вступлению в строй "Куин Элизабет" и скорого пополнения флота линкорами "Уорспайт" и "Канада" мы приобретём некоторый перевес, но он будет далеко не решающим. Я считаю жизненно важным соблюдать предельную осторожность, избегая встреч с Флотом Открытого моря до тех пор, пока наши новые сверхдредноуты с их великолепной артиллерией не обеспечат нам должное превосходство в силах.
   - Значит ли это, адмирал, - подал голос лорд Маунтбэттен, - что вы намерены сидеть сложа руки даже тогда, когда дредноуты Хохзеефлотте появятся у наших берегов и откроют огонь? Или вы будете ждать, сэр Джон Джеллико, когда они высадят десант на побережье?
   - Если германцы на это пойдут, - гневно произнёс Фишер, - наш флот выйдет в море! И роли переменятся: кто сказал, что немцы непобедимы, и что мы, в свою очередь, не можем нанести им тяжёлый удар? Разумная осторожность - да, но не трусость! Более того, мы будем наступать: мы атакуем побережье Германии лёгкими силами, мы засыпем немецкие воды минами, и наши подводные лодки будут беспощадно топить германские корабли как в Северном море, так и на Балтике! Британия правит морями, и одно поражение, пусть даже тяжёлое, этого не отменяет. We have ships, we have men, we have money, too.*
   ________________________________________________________________________________
   * Традиционная английская формула морского могущества: "У нас есть корабли, у нас есть люди, и деньги у нас тоже есть".
  
   - Это смотря какие корабли, - желчно проговорил Маунтбэттен. - Я считаю, сэр, что ваши эксперименты с линейными крейсерами следует прекратить. Это же яичные скорлупки, вооруженные молотками, - они разлетались брызгами под ударами германских снарядов! Новые дредноуты - да, но "линейно-лёгкие" крейсера с их картонной бронёй...
   "Старые соперники сцепились" - с иронией подумал Черчилль.
   - Это уже детали, господа, - сказал он примиряющим тоном. - Нам важно выработать общую стратегию, а конструктивные характеристики тех или иных кораблей обсудим позже. Немцы добились уравнивания сил - почему бы нам не использовать ту же тактику? Да, свои берега мы будем защищать, но линкоры Гранд Флита следует приберечь для решающего боя. И у нас есть союзники - французский флот, который может взять на себя защиту Канала и прикрытие военных перевозок на континент. Есть ещё и русский флот на Балтике - он слаб, но вполне пригоден для демонстрации с целью отвлечения германского флота из Северного моря. Мы уже прощупываем почву по дипломатическим каналам: надеюсь, русские исполнят свой союзнический долг. Кстати, они уже согласились поставлять нам морские мины - мины у них очень неплохие.
   Черчилль умолчал о неудаче переговоров с японцами. Англичане просили послать в Европу японские дредноуты и линейные крейсера, но хитрые азиаты с вежливым восточным коварством дали понять, что это невозможно, и что "друзьям и учителям" на эту тему лучше даже не заикаться. Не дала определённого ответа и Италия, чей флот очень бы пригодился в Средиземном море против австро-венгерских дредноутов, - потомки древних римлян ждали, на чьей стороне окажется преимущество: у стран Антанты или у Центральных держав. И с ухмылкой смотрела из-за океана Америка, подсчитывая барыши и не спеша ввязываться в европейскую свару: американцев покамест всё устраивало.
   - Наши силы, - веско подытожил премьер-министр, - должны быть сосредоточены на приоритетных направлениях, второстепенные театры подождут. Прежде всего - метрополия, а Египет, Африка, турецкие проливы - сегодня это не так важно. Римский полководец Фабий Кунтактор взял измором победоносного Ганнибала, невредно помнить уроки истории. Время работает на нас - нам достаточно всего лишь не повторять наших ошибок и немедленно использовать любую оплошность противника. А они её допустят: похмелье после бурного пира туманит самые крепкие головы.
  

* * *

  
   ...Чёрные скалы норвежских фиордов, помнившие драккары викингов, бесстрастно взирали на германские корабли. Суровое побережье Норвегии встретило отряд Бедикера крутой волной, нещадно мотавшей эскадренные миноносцы, стряхивавшие с себя потоки ледяной воды. Эсминцы заливало, расход топлива резко возрос, и командующий рейдовой группой решил оставить минную флотилию и крейсер "Росток" позади, а сам с бульдожьим упорством продолжал путь на север - к Лофотенским островам, к той незримой точке, в которой, согласно прикидкам и расчётам, должны были пересечься курсы конвоя и немецких крейсеров.
   Крейсера шли вслепую - сильный ветер сдул разведывательный цеппелин "L-13" как воздушный шарик, и дирижабль вынужден был вернуться. Лёгкий крейсер "Регенсбург", ныряя среди волн, двигался в нескольких милях впереди кильватерной колонны линейных крейсеров, чутко слушавших эфир и вглядывавшихся в серую хмарь воспалёнными глазами сигнальщиков. Напряжение на кораблях Бедикера нарастало, и разрядилось утром, когда "Регенсбург" донёс о контакте с трёхтрубным английским крейсером типа "Аретуза" и о большом количестве дымов к северо-западу. Получив радио с "Регенсбурга", к этому времени оторвавшегося от "Лютцова" на двенадцать миль, контр-адмирал Бедикер понял: караван обнаружен.
   Однако "Регенсбургу" очень сильно не повезло: английских крейсеров оказалось три, а потом и четыре, и все они обрушили на разведчика град шести- и четырёхдюймовых снарядов. Уклоняясь от всплесков и отстреливаясь, германский крейсер описал широкую дугу, ложась на обратный курс, и напоролся прямо на броненосный крейсер "Минотавр" - на флагманский корабль контр-адмирала Хета.
   Для английского адмирала выход в море начался с катастрофы: через час после начала движения один из кораблей его эскадры - крейсер "Хэмпшир" - налетел на мину, скрытно выставленную германским подводным минным заградителем, и затонул со всем экипажем.*
   ________________________________________________________________________________
   * В нашей реальности "Хемпшир" 6 июня 1916 года погиб на мине, выставленной немецкой субмариной "U-75" в протраленном фарватере у Оркнейских островов. Вместе с крейсером и почти всем его экипажем погиб фельдмаршал лорд Китченер, направлявшийся в Россию с особой миссией.
  
   Подводные лодки-носители мин были военной новинкой, английское Адмиралтейство ещё не знало об их существовании, и поэтому гибель "Хэмпшира" приписали германской субмарине. Уклоняясь от возможной повторной атаки невидимого врага, Хет вынужден был увеличить ход: боевую задачу ему никто не отменял, и крейсерам 2-й эскадры надлежало вовремя занять своё место в охранении северного конвоя. Потеряв один крейсер из четырёх, британский адмирал был мрачен, и потому очень обрадовался, увидев перед собой врага зримого и уязвимого для тяжёлых орудий. "Регенсбург" выскочил из полосы тумана в трёх милях от "Минотавра" и сразу же попал под сильный огонь. Получив несколько попаданий 234-мм и 190-мм снарядами, германский крейсер зарылся носом в волны и заполыхал ярким пламенем. "Минотавр" и присоединившийся к нему "Кохрейн" увлечённо расстреливали "Регенсбург", пока вздыбившийся возле самого борта флагмана 2-й эскадры многометровый водяной столб не возвестил о появлении куда более серьёзного противника.
   Линейные крейсера Бедикера открыли огонь с дистанции семьдесят кабельтовых, как только силуэты трёх британских крейсеров - к расстрелу "Регенсбурга" присоединился "Шэннон" - сделались различимыми в стелящейся дымке. Немцы били из двадцати двух одиннадцати- и двенадцатидюймовых орудий - курсовой угол не позволял "Фон дер Танну" задействовать правую башню, - превосходя англичан почти втрое по весу бортового залпа, и "Минотавр" сделался их основной мишенью.
   Гибель "Энтрима" в бою 16 декабря и "Эдгара Кинэ" в Па-де-Кале ясно показала, что броненосным крейсерам лучше не ввязываться в бой с дредноутами. Но контр-адмирал Хет бой принял: за его спиной были беззащитные торговые суда, и британский адмирал защищал их в лучших традициях английского королевского флота.
   "Минотавр" почти сразу же получил попадание в мостик. Крупнокалиберные снаряды прошивали крейсер, как иголка холст: сначала правое машинное отделение, а затем и левое были пронизаны снарядами. Вышла из строя гидравлика, четыре башни заклинило. Большой пожар, вспыхнувший на главной палубе, перекрыл доступ в машинные отделения, которые постепенно наполнялись водой. Вода прибывала, но машины работали, и крейсер продолжал идти со скоростью десять-двенадцать узлов. Все трубы и мачты "Минотавра" были целы, и по его внешнему виду нельзя было догадаться, что корабль, поражённый по меньшей мере пятнадцатью большими снарядами, смертельно ранен. Рулевой привод, переговорные трубы и прочие средства связи были разрушены, крейсер садился все глубже, а сильное волнение свело на нет все попытки борьбы с течью. Люди, запертые внизу, в машинных отделениях, задыхались от дыма разорвавшихся снарядов, а травившийся пар душил и обжигал. Крейсер умирал, но продолжал стрелять, добившись в ходе получасового боя нескольких попаданий в неприятельские корабли. "Лютцов" и "Дерфлингер" методично достреливали "Минотавр", а "Фон дер Танн" направился к упрямо державшемуся на воде "Регенсбургу", чтобы снять с него людей. "Шеннон" с "Кохрейном" и лёгкие крейсера англичан отходили под натиском германской брони, когда картина боя резко изменилась.
   Среди множества дымов транспортов, испятнавших серое небо, с мостика "Лютцова" обнаружили дымы шести больших кораблей, и вскоре опознали в них линейные крейсера. В бой вступило дальнее прикрытие: эскадра Битти шла на сближение.
   Бедикер, участник боя шестнадцатого декабря, не побоялся бы померяться когтями с британскими "кошками", несмотря на их численное превосходство, но не испытывал ни малейшего желания свести близкое знакомство с "королевами", замыкавшими английскую колонну. Британцы норовили пересечь кильватерную струю рейдовой группы и отрезать ей пути отхода, и германский адмирал немедленно лёг на обратный курс и начал набирать ход, чтобы выскочить из ловушки. Арифметика работала на него: двадцать семь узлов, которые давали немецкие линейные крейсера, - это больше, чем двадцать пять узлов максимальной скорости "королев". И германские корабли избежали охвата: бой начался на сходящихся курсах и продолжился на параллельных.
   Выигрывая в скорости хода, немцы решительно проигрывали в артиллерийской мощи - вес бортового залпа одного "Уорспайта" был немногим меньше веса бортового залпа всей германской эскадры, а в сумме англичане имели почти четырёхкратный перевес. Бедикеру оставалось уповать только на скорость: состязаться с немецкими крейсера, идущими полным ходом, у англичан могли только "Тайгер" и Принсес Ройял". Всё так, но скоро выяснилось, что ход в двадцать семь узлов "Фон дер Танну", шедшему концевым, явно не по винтам.
   Первый германский линейный крейсер, "Фон дер Танн" был и первым германским крупным кораблём с паротурбинной силовой установкой, а первый блин, как известно, - это дело, чреватое образованием комков. Турбина, в отличие от поршневой паровой машины, не может развивать достаточной мощности, если она получа­ет недостаточное количество пара - мощность на валу резко снижается. Это выявили в результате эксплуатации первых кораблей с тур­бинными установками и учли при последующем проек­тировании, но на "Фон дер Танне" котлы не имели избыточной паропроизводительности. На мерной миле линейный крейсер выдал двадцать семь с половиной узлов, вызвав восхищение высоких чинов флота, однако эксплуатационная скорость корабля оказалась существенно ниже. В 1911 году после похода в Южную Америку "Фон дер Танн" прошёл две тысячи миль между Тенерифом и Гельголандом со средней скоростью двадцать четыре узла, и этот марафонский забег позднее (уже во время войны) негативно отразился на состоянии турбин, вызвав их многочисленные неисправности. "Первенец" приобрёл дурную привычку "задыхаться на бегу" - при набеге на Ярмут "Блюхер" со своими поршневыми машинами уверенно поддерживал заданную скорость хода, тогда как "Фон дер Танн" то и дело отставал. Дело усугубил некачественный уголь (которым крейсер забункеровался перед норвежским рейдом), вызвавший повышенное шлакообразование в топках котлов. После суточного перехода на переменных ходах в штормовом море топки были забиты шлаком, а почистить их не успели: грянул бой. И теперь "Фон дер Танн" терял ход: двадцать пять узлов, двадцать четыре, двадцать три...
  

0x01 graphic

Германский линейный крейсер "Фон дер Танн"

  
   В 11.40 Бедикер приказал своим кораблям "разделить цели слева". Это означало, что "Лютцов" должен был стрелять по "Тайгеру", "Дерфлингер" - по "Принсес Ройял" и "Фон дер Танн" - по "Острелии", оставляя "Индифатигэбл" необстрелянным. Британский строй растянулся: "Тайгер" и "Принсес Ройял" заметно опережали два других линейных крейсера, а "Куин Элизабет" с "Уорспайтом" несколько отстали от "Индифатигэбла". В 11.46 Битти поднял сигнал "Тайгеру" и "Принсес Ройял" сосредоточить огонь на "Лютцове". Не заметив этого сигнала, контр-адмирал Мур на "Острелии" решил, что "Принсес Ройял" стреляет по "Дерфлингеру", и вместе с "Индифатигэблом" открыл огонь по "Фон дер Танну", оставив "Дерфлингер" необстрелянным. Англичане располагали более дальнобойными орудиями, но из-за плохой видимости обе стороны открыли огонь, когда расстояние между враждебными эскадрами сократилось до восьмидесяти пяти кабельтовых (это произошло в 11.48).
   В 12.00 "Лютцов" получил первое попадание с "Принсес Ройял", не причинившее ему серьёзных повреждений. Через восемь минут "Дерфлингер" сравнял счёт, попав двумя снарядами в носовую часть "Принцессы" и выведя из строя центральный пост управления огнём. Снаряд, разорвавшийся на левом борту в адмиральской каюте (которая находилась в носовой части "Принсес Ройял"), убил и ранил большую часть расчетов носовых 102-мм орудий. Он также вывел из строя все освещение, вызвал несколько пожаров и наполнил нижнюю боевую рубку дымом. Затем двенадцатидюймовый снаряд "Дерфлингера" попал в башню "X" (кормовую), вдавил в неё кусок брони, убил четырёх человек и вывел башню из действия. Задетое левое орудие существенных повреждений не имело, но механизмы подачи были повреждены серьёзно, и башня перестала вращаться. В башню "В" также попал снаряд, но люди и орудия не пострадали, и она продолжала действовать. Один снаряд пробил борт, прошел через заднюю угольную яму левого борта и разрушил кожух кормового машинного отделения; другой снаряд, разорвавшись на левом борту, убил и ранил несколько человек из расчётов кормовых 102-мм орудий. Многочисленные пожары, вспыхнувшие на "Принсес Ройял", было очень трудно тушить из-за повреждений осколками пожарных магистралей и из-за отсутствия освещения.
   "Дерфлингер" в этот период боя не пострадал, зато "Лютцову" досталось: он получил вдвое большее число попаданий, чем "Принсес Ройял". Огонь двух английских линейных крейсеров нанес ему тяжёлые повреждения: были разбиты главная и запасная радиостанции, пробита 280-мм броня башни "В" и повреждено её правое орудие. Пламя зажгло заряды, вспыхнул пожар, и вся башня временно вышла из строя. Были повреждены электрические провода в башне "Y", и она перешла на ручное заряжание. Из подводных пробоин в корпус "Лютцова" началось поступление воды, однако насосы пока справлялись с её откачкой.
   "Тайгер" при попаданиях тяжёлых снарядов в башни "Q" и "Х" содрогался всем корпусом. Левое орудие башни "Q" было временно выведено из действия, и один из двух погребов этой башни был затоплен через пробоину в корпусе. Один снаряд попал в крышу башни, срезал прицельный колпак и взрывом и осколками брони убил или смертельно ранил офицера и двух матросов и ранил еще нескольких. Командир башни на несколько минут был ослеплен блеском взрыва и пылью, взметнувшейся внутри башни. Зарядники орудий обеих башен были повреждены или заклинены. Стараниями запасной команды башни они были через некоторое время снова введены в действие, хотя правое орудие башни "Х" пришлось заряжать вручную, что резко снизило темп стрельбы.
   В башню "Х" было попадание на уровне верхней палубы: двенадцатидюймовый снаряд не разорвался и застрял между обоими орудиями без головки и взрывателя. Этим снарядом был убит установщик прицела; осколки брони, вдавленной в башню ударом снаряда, заклинили зарядник. Куда опаснее было попадание двенадцатидюймового снаряда немного позади башни "Q", в бортовую броню девятидюймовую броню. Снаряд пробил её и разорвался внутри, пробив броневую палубу и едва не задев главную паровую магистраль левого машинного отделения - если бы магистраль была перебита, погибла бы вся машинная команда, находившаяся в этом отделении (а может быть, и сам флагманский корабль Битти).
   Вспыхнул сильный пожар, угрожавший 152-мм погребу, который пришлось затопить; густой дым наполнил машинное отделение. В темноте, в дыму, перемешанном с газами от разрыва германского снаряда, при страшной жаре от горящего кордита, бороться с пожаром было чрезвычайно трудно. Это попадание причинило много потерь в личном составе, но не поколебало решимости Дэвида Битти свести с немцами старые счёты.
   Дуэль головных кораблей была более-менее равной, а вот "Фон дер Танну" пришлось куда солонее. Под огнём двух линейных крейсеров он ещё держался, нанося ответные удары, но когда в дело вступили подтянувшиеся и открывшие огонь с дистанции около девяноста кабельтов "Куин Элизабет" и "Уорспайт", положение концевого германского крейсера резко ухудшилось.
   Первый пятнадцатидюймовый снаряд с "Куин Элизабет" в 12.15 попал в кор­мовую часть "Фон дер Танна" и разорвался на стыке между стомиллиметровыми плитами бортовой брони, которые были разбиты и разорваны. Внутрь корпуса крейсера поступило шестьсот тонн воды, появился крен 2° на левый борт. Второй снаряд "королевы" в 12.23 угодил в левую бортовую башню и разорвался на вентиляционном колпаке; осколки и обломки вместе с газами про­никли через вентиляционные шахты в кормовое ма­шинное отделение. В 12.50 началось поступление воды в бортовую угольную яму.
   В 12.51. третий тяжёлый снаряд - с "Уорспайта" - попал в носовую башню, заклинив её в положении 120°. В 12.54, когда дистанция боя составляла восемьдесят кабельтовых, в крейсер попал ещё один бронебойный 380-мм сна­ряд: он разорвался у верхнего края барбета носовой башни на двухсотмиллиметровой броне, сделав в ней пробоину полметра на метр. Большой ку­сок брони барбета вдавился внутрь и намертво заклинил башню. Попадание четвёртого снаряда продемонстрировало слабое место "Фон дер Танна" - недостаточное брониро­вание барбетов башен. Следующий снаряд прошёл через небронированный борт, глав­ную палубу толщиной в двадцать пять миллиметров, две небронированные переборки и разорвался перед задней стенкой барбета кормовой башни под главной палубой. От взрыва образова­лась пробоина площадью около восьми квадратных метров, и барбет, пробитый напротив кольцевой переборки, которая при этом была разорвана, заклинил кормовую башню. Осколками вывело из строя механиз­мы наводки и подъёма снарядов.
   Взрывы девятисоткилограммовых снарядов нанесли большие повреждения лёгким конструкциям. Вывело из строя систему кла­панов орошения, в уложенных под кормовой башней ава­рийных материалах для заделки пробоин возник пожар, густой дым проник через венти­ляционные шахты в посты управления обоих машинных отделений, в результате чего в них не­возможно было находиться в течение двадцати минут. "Фон дер Танн" горел, при этом оседая на корму: шестой снаряд - с "Куин Элизабет" - попал в корму у ватерлинии и пробил броню, после чего румпельное отделение было затоплено, хотя рулевой при­вод не повредило.
   Скорость "Фон дер Танна" снизилась до восемнадцати узлов, и командиру крейсера, капитану цур зее Ценкеру, стало ясно, что ему уже не уйти. Он просигналил на "Лютцов" "Передайте нашу любовь родным и близким", а старший артилле­рийский офицер корветтен-капитан Мархольц открыл ураганный огонь из всех уцелевших орудий, желая нанести врагу как можно больший ущерб.
   В 13.30 "Дерфлингер", доселе остававшийся целым, получил тяжёлое попадание. 343-мм снаряд с "Принсес Ройял" попал в кормовую башню, в ней загорелись огнеприпасы, и весь личный состав башни (около восьмидесяти человек) погиб в пламени. Но это попадание оказалось спасительным для головных германских крейсеров: густой дым, поднявшийся над "Дерфлингером", скрыл оба корабля от глаз британских наводчиков. И "Дерфлингер", и потрёпанный "Лютцов" сохранили ход и уже вышли из сферы огневого воздействия четырёх концевых кораблей британской колонны, занятых добиванием "Фон дер Танна". Адмиралу Бедикеру предстояло сделать такой же тяжёлый выбор, который стоял перед Хиппером в бою шестнадцатого декабря, и он его сделал: ящерица, спасая голову, жертвовала хвостом. Повреждённый "Тайгер" терял ход, и было ясно, что "Принсес Ройял" в одиночку вряд ли сможет задержать германские крейсера, быстро уходившие на юго-запад, но "Фон дер Танн" был обречён.
   В горящий крейсер попал очередной тяжелый снаряд (в кормовую боевую рубку, убив и ранив всех в ней находившихся). Ещё одно попадание разрушило вентиляционные шахты машинного отделения правого борта, и оно наполнилось дымом и газами. А потом - потом попадания никто уже не считал.
   Орудия "Фон дер Танна" замолкали одно за другим, и британские эсминцы, закончив спасать команды затонувших к этому времени "Минотавра" и "Регенсбурга" (делали они это в лучших традициях войны на море, вылавливая из воды из своих, и чужих), уже кружили вокруг линейного крейсера нетерпеливой голодной стаей, истекая дымной слюной из труб и хищно клацая сдвоенными клыками торпедных аппаратов.
   Несмотря на многочисленные попадания крупнокалиберными снарядами, "Фон дер Танн" упорно не желал тонуть, и тогда адмирал Битти, разъярённый тем, что "Лютцову" и "Дерфлингеру" удалось уйти, послал в атаку минную флотилию. Она и поставила точку в затянувшемся бое: получив в борт три или четыре торпеды, "Фон дер Танн" перевернулся и затонул.
  

* * *

  
   - Красавец, - восторженно произнёс лейтенант Эрих Гедеке, разглядывая чеканные очертания линейного корабля "Баден", нового флагмана Хохзеефлотте. Восхищаться было чем: дредноут в сто восемьдесят метров длиной и водоизмещением в тридцать две тысячи тонн, вооружённый восемью пятнадцатидюймовыми орудиями и защищённый броневым поясом толщиной до трёхсот пятидесяти миллиметров, производил впечатление соразмерной боевой мощи, способной утюжить волны со скоростью двадцать два узла.
   - Красавец, - согласился лейтенант Гюнтер Штайнбринк, стоявший рядом с Гедеке у носовой орудийной башни "Кайзера". Статный голубоглазый блондин, Гюнтер пользовался невероятным успехом у девушек, и понятие "красота" расценивал несколько специфически. Однако этот женский любимец отнюдь не был лишён воинственности древних германцев: романтическому свиданию с очередной пассией он без колебаний предпочёл бы выход в море, навстречу английским снарядам, и стоявшим на рейде Вильгельмсхафена новейшим дредноутом флота кайзера он любовался с ничуть не меньшим восторгом, чем любовался бы обнажёнными прелестями какой-нибудь дамы, предъявленными ему в интимном полумраке.
  

0x01 graphic

Линейный корабль "Баден"

  
   - Теперь мы поговорим с британцами на равных, - Гедеке сжал руку в кулак, - лишь бы они не уклонились от решительного боя. С них станется...
   - Сражение с английским флотом состоится в результате взаимного желания сторон, - глубокомысленно изрёк Штайнбринк. - Это как в отношениях мужчины и женщины: если оба хотят одного и того же, оно непременно произойдёт.
   - Ну, в этом деле ты у нас большой специалист, - фыркнул Эрих. - Можно сказать, флагманский специалист Хохзеефлотте.
   - А как специалисту, - продолжал Штайнбринк с предельно серьёзным видом, - мне очень хотелось бы определить, кто в нашем предстоящем свидании с Гранд Флитом будет мужчиной, а кто - женщиной.
   - Не понял, - Гедеке недоуменно посмотрел на приятеля. - А какая разница?
   - Большая. Надо же знать, кто кого будет, гхм, того...
   Оба офицера дружно расхохотались, но тут же прекратили веселье, заметив боцмана Краузе, приближавшегося к ним торопливой рысцой. У боцмана на большом корабле всегда много дел, и часть из них нужно согласовывать с господами офицерами, дабы не попасть впросак за излишнее рвение. А если речь идёт о покраске орудийной башни "А", то об этом непременно надо переговорить с командиром башни, коим являлся лейтенант Эрих Гедеке.
  

* * *

  
   7 ноября 1916 года
  
   Линейные крейсера Дэвида Битти покинули Скапа-Флоу ночью. Над зализанными берегами Шотландии светила яркая луна, заливая всё вокруг мертвенным светом, и никто на мостике "Тайгера" не удивился, когда вице-адмирал вдруг повернулся и с самым серьёзным видом отвесил этой луне три поклона. Отважный морской воин был суеверен: он верил в карточные гадания, в древние кельтские обряды и приметы и не упускал случая выслушать предсказания "ведьм" - эдинбургской Жозефины и лондонских миссис Робинсон и Эдит Дюбуа. Гранд Флит шёл навстречу Флоту Открытого моря, в бой с неясным исходом, и не один только Битти испытывал смутную тревогу перед будущим.
   "Кошки" крались осторожно, неторопливо перебирая лапами винтов. На полном ходу у эсминцев сопровождения, без которых крупные корабли давно уже не выходили в море, резко возрастал расход топлива, и с этим нельзя было не считаться. А скорость - скорость пригодится позже, когда придётся рвать в клочки немецкие транспорты, набитые войсками, или уходить из-под удара германских "макензенов" - Битти очень хорошо помнил бой 16 декабря и, в отличие от "Джеки" Фишера, не считал гибель "Куин Мэри" и "Нью Зиленда" случайной. Командующий "кавалерией" знал сильные и слабые стороны своих кораблей - в бою с равным противником быстроногие "кошки" вели себя не самым лучшим образом. Не доверял он и новейшим "Рипалсу" с "Ринауном", шедшим во главе эскадры. "Секироносцы в холщовых рубахах, - сказал он Четфилду, командиру "Тайгера". - Эти наши гиганты могут нанести хороший удар, но вот смогут ли они выдержать ответный...". Однако выбора у него не было: реальность угрозы германского вторжения на Британские острова была доказана ещё летом 1913 года.
   Тогда в ходе больших маневров британское морское командование решило проверить возможность высадки германского десанта на берега Англии в условиях, максимально приближенных к боевым, - вплоть до того, что на военные транспорты погрузили сорок восемь тысяч солдат с полным вооружением (включая тяжёлую артиллерию), которые должны были изображать германский десантный корпус. Флотом условного противника командовал адмирал Джеллико - он должен был попытаться высадить десант на английское побережье в районе между Сандерлендом и Блайтом, - а отражать вторжение должен был флот под командованием адмирала Каллагана. Соотношение сил флотов было таким же, какое реально существовало тогда между английскими и германскими морскими силами, - британцы играли в войну по-серьёзному. Джеллико справился со своей задачей мастерски - его транспорты и корабли охранения проскользнули под самым носом у дредноутов Каллагана, умело избежав с ними встречи. Линейный флот оборонявшихся нарвался на выставленный нападавшими заслон из подводных лодок и понёс тяжёлые "потери". Десант высадился беспрепятственно: действия атакующей стороны были настолько успешными, что Черчилль приказал тут же прекратить учения, опасаясь, как бы германцы не узнали об их результатах. И теперь, когда угроза высадки тевтонских гренадёров кайзера в Ирландии или в самой Британии стала реальностью - по крайней мере, в британском Адмиралтействе в это свято верили, - Ройял Нэйви, надёжа и опора "доброй старой Англии", должен был спасти её от вторжения "новых норманнов".
   ...Ночь прошла спокойно, однако уже на рассвете прозвучали первые выстрелы грандиозной морской битвы: в районе севернее Доггер-банки 3-я эскадра лёгких крейсеров контр-адмирал Нейпира - "Фалмут", "Ярмут", "Биркенхед" и "Глостер" - встретилась со 2-й разведывательной группой коммодора Хейнриха в составе лёгких крейсеров "Франкфурт", "Висбаден", "Эльбинг" и "Пиллау". Перестрелка между лёгкими крейсерами сторон на большой дистанции продолжалась несколько минут - "Эльбинг" всадил шестидюймовый снаряд под мостик "Биркенхеду", а затем противники дружно отвернули в разные стороны: "Глостер" сообщил, что видит на ONO многочисленные дымы крупных кораблей. Эскадра Битти резко увеличила ход, и в 08.30 "кошки" учуяли мясо: англичане обнаружили Große Kreuzer контр-адмирала Бедикера.
   Следуя обычной германской тактике, Бедикер немедленно отозвал корабли Хейнриха, повернул свои линейные крейсеры последовательно на обратный курс, перестроился в строй пеленга и начал отходить к своим главным силам, чтобы навести на них англичан. Битти повернул прямо на противника, тоже развернулся в строй пеленга и погнался за германскими крейсерами - такое уже не раз случалось в предыдущих боях. Все преимущества - по числу кораблей (6:5), по тоннажу (7:6), по весу бортового залпа (5:3), - были на стороне англичан, и Битти намеревался реализовать эти преимущества, пока на поле боя не появился ещё кто-нибудь: дымное облако на ONO очень не нравилось "командующему кавалерией".
   Англичане превосходили немцев и по дальнобойности, но в условиях ограниченной видимости, обычной для Северного моря, противники одновременно - около девяти часов утра - открыли огонь с дистанции восемьдесят пять кабельтовых; лёгкие крейсера и эсминцы сторон держались с нестреляющего борта.
   Восемьдесят восемь тяжёлых орудий - по сорок четыре у каждого из противников - гремели непрерывно, и залпы (по одному орудию в башне) следовали один за другим. Немцы сосредоточили огонь по головным "Рипалсу" и "Ринауну", британцы избрали основной мишенью концевой "Зейдлиц": он был виден лучше всех остальных германских кораблей.
   Вопреки опасениям Битти, "секироносцы в холщовых рубахах" держались неплохо (а может быть, им просто везло). Высокие белые всплески от падавших германских снарядов то и дело взлетали у самых бортов "Рипалса" и "Ринауна", засыпая крейсера градом осколков; двенадцатидюймовый привет от "Гинденбурга" насквозь прошил заднюю дымовую трубу "Рипалса", одиннадцатидюймовый снаряд с "Мольтке" угодил в носовую башню "Ринауна", но броню не пробил, и башня продолжала метать тяжёлые "чемоданы" попеременно из правого и левого стволов.
   "Зейдлиц" был кораблём невезучим. Через пять минут после начала боя попадание с "Ринауна" вывело из строя носовой распределительный электрощит, а ещё через минуту снаряд с "Рипалса" пробил броню, разорвался в рабочем отделении башни правого борта и поджёг находившиеся там 280-мм полузаряды. Переделки, произведенные на германских кораблях после Лофотенского боя, предотвратили катастрофу. Хотя большинство команды башни погибло в потоке пламени и газа, снарядный погреб был вовремя затоплен, и это спасло корабль от взрыва. Однако башня полностью вышла из строя - "Зейдлиц" утратил двадцать процентов своей огневой мощи.
   Напряжённость боя нарастала. На "Зейдлице" вспыхнул сильный пожар, попадания получили "Лютцов", "Дерфлингер" и "Гинденбург". В свою очередь, германцы добились нескольких попаданий в "Тайгер", выбив на нём три противоминных орудия левого борта; от поцелуя "Мольтке" загорелась "Принцесса", а "Ринаун" получил подводную пробоину. И в это время опасения Битти оправдались: в четырёх крупных кораблях, приближавшихся встречным курсом с правого борта, были опознаны новейшие германские линейные крейсера типа "Макензен".
  

* * *

  
   "Это похоже на бой 16 декабря, - думал вице-адмирал Франц Риттер фон Хиппер. - Снова слоёный пирог, только теперь в роли начинки этого пирога, зажатой между двумя корочками, не мои крейсера, а "кошки" Битти, с которых мы теперь непременно обдерём шкуру".
   Командующий "кавалерией Гранд Флита" оценил ситуацию быстро и правильно. Его корабли попали в клещи, и левая половина этих клещей - четыре "макензена" - была явно грознее правой. Битти перестроился в кильватер и начал ложиться на обратный курс, последовательно разворачиваясь влево - в сторону крейсеров Бедикера, избегая сокращения дистанции до дивизии Хиппера, полным ходом шедшей на сближение. Ложиться на курс NO (с тем, чтобы попытаться пройти под кормой у Бедикера) Битти не стал: за крейсерами 1-й разведывательной группы маячили германские эсминцы, готовые к атаке. Одновременно он бросил в торпедную атаку лёгкие крейсера и эсминцы, желая задержать смыкание роковых клещей, - два крейсера контр-адмирала Нейпира и четыре эскадренных миноносца против 1-й разведывательной группы, и столько же - против быстроходной 2-й дивизии 4-й эскадры германских линейных кораблей.*
   ________________________________________________________________________________
   * Впоследствии адмирала Битти порицали за это решение, указывая, что ему следовало нанести сосредоточенный удар всеми силами 3-й эскадры лёгких крейсеров и 10-й торпедной флотилии по одному из противников, а именно - по кораблям Хиппера.
  
   Торпедная атака на крейсера Хиппера сразу же захлебнулась под залпами двадцати восьми шестидюймовых орудий "макензенов", открывших ураганный огонь с предельной дистанции. Эскадренный миноносец "Либерти" затонул, изрешеченный снарядами; крейсер "Ярмут" получил четырнадцатидюймовый снаряд в машинное отделение, окутался клубами пара и потерял ход, бессильно качаясь на волнах. Ни одна из выпущенных англичанами торпед в цель не попала.
   Атака против 1-й разведывательной группы Бедикера сложилась иначе: сносимый ветром густой дым из труб, перемешанный с дымом от пожаров (горели два германских и два британских линейных крейсера), сыграл роль дымовой завесы и прикрыл атакующие английские эсминцы. Кроме того, Бедикер тоже разворачивался на обратный курс, чтобы принять участие в преследовании, и это снизило эффективность огня его противоминной артиллерии. Навстречу британским кораблям устремились одиннадцать эсминцев 17-й и 18-й полуфлотилий, возглавляемые лёгкими крейсерами "Висбаден" и "Пиллау"; между двумя колоннами английских и немецких кораблей разгорелся яростный встречный бой. Эсминец "Мурсом" торпедировал и потопил германский миноносец "V-29", другой эсминец - "V-27" - был потоплен прямым попаданием тяжёлого снаряда с "Рипалса". Немецким огнём были потоплены британские эсминцы "Турбулент" и "Термагант": первый затонул сразу, второй ещё некоторое время держался на воде, пока не перевернулся. Однако перед самой своей гибелью "Турбулент" успел выпустить две торпеды, и одна из них попала в носовую часть "Зейдлица", завершавшего поворот. Невезучий "Зейдлиц" получил пробоину "размером с амбарные ворота",* принял две тысячи тонн воды и получил лёгкий крен, но внутренняя броневая противоминная переборка выдержала, и крейсер остался в строю, причём ход его не уменьшился - немцы строили свои боевые корабли на совесть.
   ________________________________________________________________________________
   * Так было написано в германском отчёте о бое.
  
   Бедикер отвернул влево и увеличил дистанцию, однако Битти ничего не выиграл: корабли Нейпира, прорезавшие под огнём строй 1-й эскадры линейных крейсеров, задержали её перестроение на несколько драгоценных минут. "Макензены" сблизились с англичанами на расстояние действительного огня, и их четырнадцатидюймовые снаряды обрушились на британские корабли. Новые германские Große Kreuzer находились в строю меньше месяца, но были укомплектованы знающими артиллерийскими офицерами и опытными комендорами с разоружённых броненосцев 3-й эскадры, умевшими стрелять и прошедшими подготовку на линкоре "Фюрст Бисмарк", вооружённом четырнадцатидюймовыми орудиями (почти такими же, как на "макензенах"), и очень скоро концевые британские крейсера - "Инвинсибл" и "Инфлексибл" - попали под накрытие.
   Роли переменились - охотник стал дичью, - и теперь уже Битти оказался на месте немцев, отдававших на съедение "Блюхер" в бою 16 декабря и "Фон дер Танн" у Лофотен. У английского адмирала не было выбора: "кошки" первого поколения уступали в скорости новейшим немецким Große Kreuzer, а держать под перекрёстным огнём девяти германских тяжёлых кораблей всю эскадру (особенно "рипалсы" с их "картонной" бронёй) означало обречь её на уничтожение - точно так же была уничтожена в бою 16 декабря 2-я эскадра линкоров Гранд Флита. И Битти увеличил ход до самого полного, жертвуя кораблями Худа...
   Адмирал Хиппер, наблюдая, как шестисоткилограммовые снаряды его "макензенов" рвут на части крейсера англичан, вспомнил, как во время спуска на воду "Графа фон Шпее" - корабля, в боевой рубке которого он сейчас находился, - крёстная мать, графиня Маргарета фон Шпее, вдова погибшего адмирала, одетая во всё чёрное, разбив о нос нового дредноута традиционную бутылку шампанского, вдруг произнесла негромко, но отчётливо: "Макс, отомсти за себя и за наших сыновей...".* И глаза её при этом вспыхнули мрачным огнём - как у сивиллы, изрекавшей смертное пророчество...
   ________________________________________________________________________________
   * В бою у Фольклендских островов кроме самого Максимилиана фон Шпее погибли и два его сына.
  
   Пророчество исполнилось: новорождённые "Шарнхорст" и "Гнейзенау" встретились в бою с "Инвинсиблом" и "Инфлексиблом" - с теми самыми кораблями, которые убили их "предков". И если 210-мм орудия броненосных крейсеров оказались бессильными перед бронёй "кошек", то четырнадцатидюймовые снаряды "потомков" прошивали её играючи.
   "Инвинсибл" погиб первым - в 10.05, через пятнадцать минут после того, как Хиппер открыл огонь. Сначала два немецких снаряда угодили в корму, а затем третий попал вблизи башни "Q", в очень уязвимое место в средней части британских линейных крейсеров. Крыша башни была снесена начисто, и вслед за этим произошёл сильнейший взрыв, расколовший "Инвинсибл" пополам. Рухнули мачты, в воздух взлетели части корпуса, громадная чёрная туча дыма поднялась к небесам, из разламывающегося корабля разлетелась во все стороны угольная пыль. Потом по крейсеру пробежало пламя, последовали новые взрывы, и он исчез за стеною чёрного дыма. А когда дым рассеялся, из воды утёсами торчали две оконечности погибшего корабля - два надгробных памятника тысяче с лишним человек его экипажа.
  

0x01 graphic

Останки "Инвинсибла"

  
   "Инфлексибл" ненадолго пережил своего собрата: продержавшись под перекрёстным огнём ещё десять минут, он вдруг резко повалился на борт (вероятно, была пробита поясная броня, и крейсер получил большую подводную пробоину) и взорвался, окутавшись клубами дыма и пара. Спасенных с обоих крейсеров были единицы.
   Быстроходные "ринауны" и "Тайгер" с "Принцессой", причёску которой несколько подпортили германские снаряды, уходили из-под удара. Уцелевшие английские эсминцы 10-й флотилии на полном ходу тоже выскочили из германских клещей, однако относительно тихоходные (всего двадцать пять узлов, которых они, за исключением "Биркенхеда", давно уже не давали) лёгкие крейсера этого сделать не смогли. "Фалмут" ринулся в отчаянную торпедную атаку на "Графа фон Шпее" и был расстрелян в упор - Нейпир стал вторым (после Худа) английским адмиралом, погибшим в этот день. "Кошки" Битти уносили винты, и немцы деловито достреливали английские лёгкие крейсера, не желавшие спустить флаг. "Ярмут", "Глостер" и "Биркенхед" погибли один за другим, повторив судьбу германских лёгких крейсеров, потопленных англичанами в бою у Гельголанда. История вообще имеет свойство повторяться...
   - Скорость - лучшая защита,* - угрюмо проронил Битти, играя желваками, - но я бы предпочёл ей появление наших "королев". Где носит дьявол этого недотёпу Эван-Томаса? Ему давно пора выйти на сцену!
   ________________________________________________________________________________
   ­­­­­­­­­­* Одно из любимых изречений адмирала Фишера, "отца" британских линейных крейсеров.
  

* * *

  
   Валлиец Хью Эван-Томас звёзд с неба не хватал. Однако он был исполнителен и дисциплинирован - эти качества ценились во все времена, - а поскольку в Ройял Нэйви на стыке девятнадцатого и двадцатого веков Нельсонов как-то не наблюдалось, он потихоньку делал себе карьеру: служил на королевской яхте "Осборн", на которой в тысяча восемьсот девяносто третьем принц Джордж, его мать и сёстры совершали круиз по Средиземноморью, был капитаном яхты "Волшебница" (разъездной корабль первого лорда Адмиралтейства), а в тысяча девятьсот десятом году стал начальником Королевского военно-морского колледжа в Дартмуте. В июле 1912 года Эван-Томас был произведен в контр-адмиралы, не для какой-то конкретной должности, а просто потому, что подошла выслуга лет.
   И в итоге волею судеб (а вернее, волею Джона Джеллико, с которым Эван-Томас был дружен ещё с лейтенантских времён) скромный валлиец был назначен командиром дивизии быстроходных дредноутов типа "Куин Элизабет" (адмирал Ливсон после Лофотенского боя отправился на Средиземное море на линейном крейсере "Индифатигэбл" - ловить "Гебен"). Джеллико не слишком любил (и в этом он был не оригинален) подчиненных с острым умом и независимой манерой поведения, и поэтому дивизию "королев" принял Хью Эван-Томас, а всю "ударную" 5-ю эскадру пятнадцатидюймовых сверхдредноутов - вице-адмирал Стэрди, а не Дэвид Битти, куда лучше подходивший для этой роли.
   Перед боем быстроходную дивизию 5-й эскадры предполагалось придать Битти - для усиления его линейных крейсеров, - однако Джеллико на это не пошёл. Ему не хотелось разделять свои лучшие дредноуты: 5-й эскадре отводилась роль тяжёлого кулака, который в решающий момент нанесёт врагу нокаутирующий удар - восемь "ривенджей" и "бархэмов" превосходили по огневой мощи германские "бадены" и "макензены", сведённые немцами в аналогичную эскадру "решительного удара". В конце концов, скорость - лучшая защита, и "кавалерия", как считали в Адмиралтействе, сможет уклониться от боя при неблагоприятном для неё соотношении сил.
   Однако ночью, ввиду неясности обстановки, Джеллико всё-таки выдвинул "королев" вперёд, на двадцать миль перед главными силами Гранд Флита, шедшего на SO в походном порядке, приказав Эван-Томасу держаться в десяти милях за линейными крейсерами Битти. Британский командующий считал, что благодаря своей высокой скорости хода, "вэлиенты" смогут как оказать помощь "кошкам", ведущим тактическую разведку, так и своевременно - при появлении дредноутов Хохзеефлотте - присоединиться к линейным кораблям Большого флота.
   Эван-Томас добросовестно выполнил приказ, но к утру из-за ошибок в счислении его линкоры оказались не в десяти, а в пятнадцати милях к северо-западу от соединения Битти. Эван-Томас слышал гул орудий и даже видел на горизонте вспышки выстрелов, однако не предпринимал никаких активных телодвижений, пока не получил от Джеллико, извещённого по радио об отчаянном положении 1-й эскадры линейных крейсеров, прямой приказ идти на помощь "кавалерии", изнемогавшей в неравном бою.
   Дивизия "бархэмов" приближалась к месту боя, вклиниваясь между крейсерами Битти и 1-й разведывательной группой немцев, и открыла огонь по "Лютцову" - по флагманскому кораблю контр-адмирала Бедикера, - как только тот оказался в пределах досягаемости.
   К этому времени "Лютцов" уже получил четыре попадания. Первый и второй 381-мм снаряды с "ринаунов" почти одновременно попали рядом в полубак впе­реди башни "А", проделав в верхней палубе пробо­ину внушительного размера, через которую в даль­нейшем в корпус корабля поступило большое коли­чество воды. Вода растекалась по бронированной палубе, создавая дифферент на нос.
   Третий снаряд - 343-мм - по­пал в верхнюю палубу между носовыми башнями "А" и "В" и разорвался, разрушив находящу­юся под ней столовую экипажа и вызвав пожар, вскоре потушенный.
   Четвёртый снаряд - с "Тайгера" - угодил в главный броневой пояс ниже ватерлинии в районе фок-мачты. От взрыва "Лютцов" содрогнулся от киля до клотика, но повреждения оказались незначительными: трёхсотмиллиметровая броня выдержала удар. Ещё два снаряда, упавшие неподалёку, рикошетирова­ли от воды и пронеслись над крейсером подобно каким-то фантастическим рыбам.
   Оказавшись под огнём "бархэмов", "Лютцов" в быстрой последовательности - между 10.30 и 10.40 - получил четыре попадания пятнадцатидюймовыми снарядами.
   Первый - с "Бархэма" или "Вэлиента" - разорвался на главном броневом поясе ниже ватерлинии и пробил броню. Через образовавшуюся пробоину вода затопила снарядный погреб 150-мм противоминного орудия номер один.
   Второй и третий снаряды почти одновременно попали в палубу надстройки между дымовыми трубами и пробили крышу батареи ар­тиллерии среднего калибра в стороне от казематов. В палубе надстройки образова­лась большая пробоина, вышли из строя основная и запасная радиостанции, погибло много людей, выкошенных осколками или размазанных по переборкам взрывной волной.
   Четвёртый 381-мм снаряд попал в левый край крыши батареи у миделя и разорвался на бро­невой палубе. Палуба была повреждена только слегка, однако дым и газы от взрыва по перего­ворным трубам проникли в помещение центрально­го поста, которое пришлось на время оставить.
   Старший артиллерист "Лютцова", Пашен, находившийся в центральном посту, очень удивился, почувствовав знакомый запах сгоревшего чёрного пороха. "Так вот почему так незначительно разрывное действие английских тяжёлых снарядов! - подумал он. - Чёрный порох! Ошибка англичан - это их пристрастие к большим калибрам: куда бы не попал такой снаряд, удар получается очень мощный, оставляющий пробоину пещерообразного вида, но разрушения сравнительно невелики. Ну что ж, значит, мы ещё повоюем!".
   Выходя из-под обстрела, Бедикер отвернул вправо. Битти поднял сигнал Эван-Томасу, призывая его атаковать крейсера Хиппера, засыпавшие "кошек" четырнадцатидюймовыми снарядами, но командующий дивизией быстроходных линкоров не понял его (или не захотел понять). И тогда Битти тоже отвернул вправо, на пересечку Эван-Томасу, расходясь с ним контркурсами и выводя его на "макензены". Но при этом маневре Битти поневоле прикрыл крейсера Бедикера от огня "королев" и подарил "Лютцову" спасительную передышку. Ведя между собой жаркую артиллерийскую дуэль, Бедикер и Битти уходили на северо-восток, оставляя Эван-Томаса побеседовать с Хиппером наедине. Хиппер приглашение принял - его "большие крейсера" перенесли огонь на "королев", последовательно разворачиваясь влево и ложась с ними на параллельный курс.
   Видимость к этому времени - к одиннадцати часам - улучшилась, и немцы получили существенное преимущество: их крейсера находились к югу от линейных кораблей Эван-Томаса. Солнце хорошо освещало "вэлиентов" и слепило глаза британским артиллеристам, временами не видевшим ничего, кроме багровых вспышек выстрелов германских орудий. К тому же вице-адмирал Хиппер знал, что делал: за его спиной был весь Флот Открытого моря, подтягивавшийся к месту сражения. И немецкий адмирал увеличил ход до двадцати восьми узлов, обгоняя колонну "королев" и подставляя их под удар приближавшихся дредноутов Хохзеефлотте.
   Сверхдредноуты типа "Куин Элизабет", по совокупности характеристик справедливо считавшиеся лучшими линейными кораблями того времени, было хорошо бронированы - толщина их главного броневого пояса составляла триста тридцать миллиметров - и отлично вооружены - восемь пятнадцатидюймовых орудий главного калибра могли отправить на дно любой корабль, неосмотрительно оказавшийся в сфере их огневого воздействия. Всё так, но удары четырнадцатидюймовых снарядов с дистанции шестьдесят-восемьдесят кабельтовых оказались весьма чувствительными для гордых "королев".
   Крейсера Хиппера вели огонь попеременно кормовыми и носовыми группами башен - такая организация стрельбы была более удобной, нежели традиционные четырёхорудийные залпы с использованием одного орудия в каждой башне. Пороховой дым заволакивал только одну из оконечностей корабля, не мешая наблюдать за падением снарядов с одного из двух разнесённых постов управления. Условия освещения были благоприятными для германских комендоров: британские корабли чётко вырисовывались на освещённой поверхности моря - превосходные немецкие дальномеры позволяли различить на них любую деталь, - тогда как серые силуэты "макензенов" размазывались и сливались с туманной дымкой. Англичане стреляли вслепую: неудивительно, что за пятнадцать минут они добились всего четырёх попаданий - двух в "Графа Шпее" и по одному в "Шарнхорст" и "Гнейзенау", - получив в ответ около двадцати.
   Обгоняя колонну британских дредноутов, немцы сосредоточили огонь на "Бархэме" - на флагманском корабле Эван-Томаса. В 11.10 "Бархэм" был поражён двумя снарядами с "Шарнхорста": первый угодил в бортовую броню и вдавил броневую плиту на двадцать сантиметров, второй, ударивший возле башни "В", пробил шестидюймовую броню, вывел из строя радиостанцию и перебил и переранил свыше шестидесяти человек команды. Пламя от разрыва снаряда достигло батарейной палубы, подожгло находившийся там кордит и причинило тяжёлые потери - при пожаре было много пострада­вших от ожогов. Куском этого снаряда, влетевшим в нижнюю боевую рубку, был смертельно ранен младший штурман. По какой-то странной случайности мелкие осколки посекли модель корабля, стоявшую в рубке, как раз в тех местах, где впоследствии "Бархэм" получал повреждения.
   Третий снаряд прошил насквозь всю верхнюю надстройку левого борта и разорвался под полубаком, четвёртый пробил броневую носовую палубу и в­зорвался внутри, разворотив подпалубные помещения. Пятый четырнадцатидюймовый снаряд - с "Гнейзенау" - пробил по левому борту вертикальную стопятидесятидвухмиллиметровую броню между верхней и главной палубами, взорвался внутри корабля и вызвал пожар; шестой проломил верхнюю палубу с левого борта и разорвался на главной палубе, смяв её ударом исполинского кулака.
   В 11.17 два снаряда с "Графа Шпее" попали "Бархэму" в кормовую часть, причём один из них угодил под башню "Д". От взрыва башня приподнялась и осела, заклинившись в положении "на борт" кусками разбитой брони. От сотрясения вышла из строя гидравлика, и орудийные стволы бессильно уткнулись в палубу гигантскими растопыренными пальцами.
   "Бархэм", шедший головным, жестоко страдал под сосредоточенным огнём четырёх Große Kreuzer, но третьему и четвёртому мателотам - "Уорспайту" и "Малайе" - пришлось ещё хуже: в воздухе загудели тяжёлые снаряды линейных кораблей Хохзеефлотте.
  

* * *

  
   В 11.26 лёгкий крейсер "Саутгемптон", ветеран боя 16 декабря, ведущий разведку впереди дредноутов Эван-Томаса, просигналил прожектором "Линейные корабли на SO", а в 11.28 повторил по радио: "Спешно. Вне всякой очереди. Вижу неприятельский линейный флот, примерный пеленг SO, курс противника NW. Моё место...".
   Вдали уже можно было рассмотреть германский флот, растянувшийся далеко на юг и подходивший к месту боя восемнадцатиузловым ходом. В авангарде шли четыре новейших линейных корабля типа "Баден", за ними "кёниги" и "кайзеры", а в хвосте - восемь старых дредноутов типов "Остфрисланд" и "Позен". Дым из многочисленных труб нависал над ними чёрной тучей, скрывая концевые корабли и следовавшие за линкорами лёгкие крейсера и миноносцы прикрытия.
   "Саутгемптон" сразу же оказался под сильным огнём из тяжёлых орудий и вынужден был непрерывно маневрировать, уклоняясь от каждого залпа. Немцы стреляли отлично, но каким-то чудом отчаянный разведчик избежал прямых попаданий.
   Эван-Томасу следовало немедленно повернуть на север, навстречу Гранд Флиту, но британский адмирал допустил серьёзную ошибку: желая "выиграть солнце" и неправильно оценив направление движения германских дредноутов, он продолжал идти на юг, сближаясь с Флотом Открытого моря.*
   ________________________________________________________________________________
   * Корабли Эван-Томаса шли со скоростью 23-24 узла, Хохзеефлотте - со скоростью 18-19 узлов. Англичане предположили, что немецкие корабли быстроходнее, чем это считалось, однако истинная причина сокращения дистанции была в том, что противники шли сходящимися курсами.
  
   Во время короткой перестрелки с линейными крейсерами Бедикера "Уорспайт" получил попадание с "Мольтке" - 280-мм бронебойный сна­ряд попал в неброни­рованную часть левого борта между главной и средней палубами и разорвался в командирском помещении, превратив его в груду обломков. Затем, оказавшись под огнём "макензенов", он получил ещё четыре попадания с "Шарнхорста" и, вероятно, с "Гнейзенау". Один 356-мм снаряд пробил шестидюймовую броню верхнего пояса на метр выше средней палубы и взорвался внутри корабля, кроша всё вокруг; второй продырявил верхнюю палубу и добавил внутренних разрушений. Третий снаряд прошёл сквозь заднюю ды­мовую трубу, ударился в броневые колосники, но не пробил их, а рикошетировал и разорвался с правого борта; следующий взорвался на верхней палубе и вызвал пожар кордита в носовой батарее противоминной артиллерии. Этим же снарядом были повреждены вентиляционные колодцы в носовом котельном отделении, которые заполнились ды­мом и газами от горения кордита; кочега­ры были вынуждены временно покинуть от­деление, а затем некото­рое время работать в респираторах.
   Настоящие испытания начались, когда "Уорспайт" оказался под огнём сразу четырёх сильнейших дредноутов Хохзеефлотте - "Заксена", "Бадена", "Байерна" и "Вюртемберга". Всплески от падений немецких снарядов, дававших при взрыве столбы золотистого пламени, окружили "Уорспайт" со всех сторон.
   Первый пятнадцатидюймовый снаряд угодил в заднюю надстройку и вызвал сильный пожар, следующий снаряд ударился в заднюю часть кормовой броневой палу­бы, идущей от кормовой броневой рубки к цент­ральному посту, и почти разрушил её, согнув под углом в шестьдесят градусов. В 11.45, когда Эван-Томас наконец-то начал поворот своей дивизии на N, "Уорспайт" слиш­ком приблизился к замыкающему кораблю своей ко­лонны "Малайя" и, чтобы избежать столкновения, резко переложил руль вправо. Однако из-за перегревшегося подшипника рулевой машины при быстрой перекла­дке руля изогнулся и заклинился привод серво­мотора.
   Корабль рыскнул вправо, и никакие усилия рулём и машинами не могли его удержать. Пройдя вплотную под кормой "Вэлиента", "Уорспайт" продолжал описывать цир­куляцию по направлению к неприятельским линейным кораблям, сблизившись с ними на расстояние в шестьдесят кабельтовых. Рулевой привод был исправлен через восемь минут, но эти минуты определили судьбу "Уорспайта" - 381-мм бро­небойный снаряд с "Вюртемберга" ударил в подводную часть, пробил броню главного пояса и повредил водонепроницае­мые переборки машинного отделения.
   От полученной пробо­ины оказались затоплен­ными несколько отсеков с левого борта, причем не­которые переборки, прилегаю­щие к району затопления, стали дефор­мироваться, и их пришлось подкреплять. Вода попала в машинное отделение; от принятой внутрь корабля воды линкор осел на полметра. Поступление воды через пробои­ну остановили матросскими койками, плотно забитыми внутрь заливаемых отсеков, но из-за полученного повреждения скорость хода "Уорспайта" снизилась с двадцати четырёх до шестнадцати узлов.
   Немцы усилили огонь, и попадания в повреждённый линкор начались непрерывно. Один из снарядов залпа, упавшего возле бор­та "Уорспайта", отрикошетил, попал в крышу пер­вой башни и сделал в ней вмятину; другой ударил в главный броневой пояс, обломил верхний угол одной из плит, про­ник внутрь корабля и там разорвался. Пятнадцатидюймовые германские снаряды легко пробивали шестидюймовую броню верхнего пояса (не говоря уже о небронированных частях) и рвались внутри корпуса, производя громадные разрушения - переборки скручивались, палубы проламывались, водонепроницаемые двери, задраенные на все задрайки, срывало с петель. Через пробоину, полученную от попадания снаряда в корму, было затоплено румпельное отделение; скорость линкора упала до двенадцати узлов.
  

0x01 graphic

Гибель "Уорспайта"

  
   По примерным подсчётам, в "Уорспайт" на финальном этапе боя попало не меньше двадцати 356-мм и 381-мм снарядов - по нему одновременно стреляли восемь сильнейших германских кораблей. Дредноут держался, и даже энергично вёл ответный огонь, но в 12.15, после того, как у самого его борта взметнулись четыре высоких пенных столба от упавшего залпа, он вдруг начал валиться на левый борт и через шесть минут перевернулся и затонул.
   "Малайя", замыкавшая колонну дредноутов Эван-Томаса, также стала мишенью для сильнейшего огня германских линейных кораблей. В 11.55 два бро­небойных снаряда по­пали почти рядом в правый борт линкора - ниже ватерлинии, в район расположения нефтяных цистерн. Появился крен на правый борт, но его сумели быстро выровнять перекачкой нефти из цистерн правого в цистерны левого борта.
   ________________________________________________________________________________
   * Эти пробоины показались слишком большими для артиллерийских снарядов, и англичане сочли, что "Малайя" была атакована подводной лодкой (на самом деле никаких субмарин в это время там не было). Вероятно, аналогичные пробоины, усугубив уже имевшиеся повреждения, привели к быстрой гибели "Уорспайта".
  
   Следующим снарядом, попавшим в башню "Х", сорвало с болтов крышу башни, и она с лязгом подпрыгивала при каждом залпе. На "Малайе" же произошел редкий случай: два снаряда попали в одно и то же место - в шестидюймовую броню, защищавшую 152-мм батарею. Второе попадание оказалось для "Малайи" самым тяжёлым: снаряд разорвался в батарее и воспламенил кордит. Из полупортиков вырвалась стена огня, достигавшая высоты мачт, и с других кораблей казалось, что "Малайя" вот-вот взорвётся. К счастью для бриттов, на сей раз кордит только горел, но не взрывался. Тем не менее, разрушения и жертвы были огромными: когда противоминная батарея была освещена через запасную магистраль, она являла собой жуткую картину - всё было закопчено и оголено огнем, переборки камбуза, корабельной лавки и сушилки были выпучены и изогнуты самым причудливым образом, и вся палуба дюймов на шесть была покрыта водой. В воздухе висел душный запах горелого человеческого мяса - в батарее сгорело заживо не меньше пятидесяти человек.
   Снаряды продолжали поражать горящий дредноут - один из них попал в лазарет, убив всех там находившихся, другой ударил в нижнюю кромку 330-мм бортовой брони и вдавил её внутрь. Чтобы закрыться от града снарядов - вокруг "Малайи" падало по шесть залпов в минуту - было отдано распоряжение для поднятия защитной завесы из всплесков открыть огонь на ближайшую дистанцию из 152-мм орудий. Однако положение "Малайи" оставалось опасным: линкор спасло только то, что ход его не уменьшился, а немцы перенесли огонь на искалеченный "Уорспайт".
   ...Неравный бой "королев" с Флотом Открытого моря продолжался сорок пять минут, и этот бой не завершился полным разгромом дивизии Эван-Томаса только благодаря смелой торпедной атаке 13-й флотилии эсминцев, возглавляемой лёгким крейсером "Чемпион". При выполнении этой атаки погибли британские эскадренные миноносцы "Нестор" и "Номад"; попаданий в германские линейные корабли достигнуто не было, но потрёпанные дредноуты Эван-Томаса смогли оторваться от линкоров противника и закрылись от крейсеров Хиппера плотной дымовой завесой.
   Бедикер и Битти прервали дуэль и отвернули в разные стороны, возвращаясь к своим главным силам: разведывательный цеппелин "L-23" донёс Шееру об обнаружении Гранд Флита, приближавшегося с северо-запада, а Джеллико уже знал, что перед ним - весь Флот Открытого моря. Командующие обоими флотами стягивали все свои силы в кулак - силачи, вышедшие на арену, сходились лицом к лицу.
  

* * *

  
   Готовясь к сражению с Гранд Флитом - к бою, который должен был решить судьбу империи кайзера, - Шеер постарался собрать в колоду все свои козыри, и кроме надводных кораблей вывел в море подводные лодки (в составе германского флота на тот момент было около семидесяти субмарин разных типов*).
   ________________________________________________________________________________
   * В нашей Реальности в ноябре 1916 года Германия имела в строю 93 подводные лодки.
  
   На подступах к базам британского флота, включая Скапа, с подводных заградителей бытии выставлены дополнительные минные банки; кроме субмарин, затаившихся в засадах у побережья, поперёк предполагаемого курса Гранд Флита была развёрнута подводная завеса. Лодками завесы командовали лучшие асы германского флота - Макс Валентинер, Ганс Роуз, Вальдемар Кофамель, Вальтер Швигер. После закупорки Суэцкого канала число достойных целей на Средиземном море резко сократилось, лодки были переброшены в Северное море, и количество, помноженное на качество, должно было дать о себе знать.
   ...Лотар фон Арно де ла Перьер, командир "U-35" ещё раз поднял перископ, чтобы удостовериться в том, что он не ошибся. Нет, ошибки не было - прямо перед ним находился авиатранспорт: цель, до сих пор ему не встречавшаяся. Поблизости крутились также четыре английских броненосных крейсера, однако де ла Перьер не обращал на них внимания. Как показал опыт боёв, любой из таких крейсеров стоил не более одного хорошего бортового залпа германского дредноута, так что крейсером больше, крейсером меньше - какая разница? А вот авиаматка - это дело другое. Её гидропланы убивают цеппелины, ослепляя "глаза флота", и уничтожить её значит обезопасить воздушных разведчиков Хохзеефлотте. И Лотар фон Арно начал атаку. Опыта ему было не занимать, на боевом счёту де ла Перьера* к этому времени числилось уже около ста потопленных кораблей и судов, причём потопленных в полном соответствии с нормами призового права. "U-35" останавливала грузовое судно, досматривала, давала возможность команде покинуть обречённый транспорт, а потом топила его выстрелами из палубного орудия или подрывными зарядами, заложенными в машинное отделение пленника. "Следует признать, - бесстрастно резюмировала британская пресса, - что это очень экономичный способ уничтожения торговых судов".
   ________________________________________________________________________________
   * В нашей реальности Лотар фон Арно де ла Перьер - самый результативный подводник всех времён и народов. Он потопил свыше двухсот судов общим водоизмещением около 450.000 тонн, и этот рекорд так и остался непревзойдённым. Пережив Первую мировую, фон Арно погиб в 1940 году в авиакатастрофе: воздушная стихия оказалась к нему куда менее благосклонна, чем стихия подводная.
  
   ...Торпеда калибром пятьсот миллиметров легко переламывает хребет броненосцу - у бывшего ламаншского грузопассажирского парома водоизмещением тысяча семьсот тонн, мобилизованного и переоборудованного в гидроавиатранспорт, не было ни единого шанса выдержать её попадание. Вслед за взрывом полетели обломки, рухнула носовая дымовая труба. "Энгадайн" повалился на борт, уходя под воду, и де ла Перьер увидел в перископ, как, подняв фонтан брызг, с кормовой палубы авиаматки свалился в море гидроаэроплан, так и не успевший расправить крылья.
   А в десяти милях от места гибели "Энгадайна" английские эскадренные миноносцы потопили ныряющими снарядами германскую подводную лодку "U-33", пытавшуюся выйти в атаку на линейные корабли 4-й эскадры Гранд Флита. Этой лодкой командовал капитан-лейтенант Гансер, "прославившийся" своей особой жестокостью по отношению к экипажам потопленных судов. Шлюпки с людьми расстреливались из орудия; уцелевших вытаскивали из воды и выстраивали на скользкой палубе субмарины. А потом - потом лодка погружалась, оставляя людей, уже считавших себя спасёнными, захлёбываться в холодной воде. И очень нравилось капитан-лейтенанту Гансеру торпедировать госпитальные суда - похоже, красный крест на борту действовал не него, как красная тряпка на быка.
   Гибель такого человека можно расценивать как возмездие, но в таком кровавом деле как война вряд ли можно говорить о каком-то воздаянии за грехи...
  

* * *

  
   Флоты сближались.
   Британские линейные корабли подходили с северо-запада пятью параллельными колоннами, каждая из четырёх кораблей в строю кильватера с расстояниями в два кабельтова между кораблями и в одну милю между колоннами. Они всё ещё шли в так называемом походном "подготовительном строю". Обстановка впереди британских крейсеров головного охранения указывала на близость боя: вдали был слышен глухой непрекращающийся грохот орудий, но видимость была так плоха, что почти ничего, кроме отдельных проблесков залпов тяжелых орудий, видно не было. Офицеры линейных кораблей с беспокойством спрашивали себя, когда же Гранд Флит начнет развертываться. Несмотря на информацию с цеппелинов, приближение Гранд Флита не было замечено Флотом Открытого Моря, так как всё внимание последнего было сосредоточено на кораблях Эван-Томаса, уходивших от погони. Казалось, Джеллико представлялся удобный случай для нанесения сокрушительного удара главными силами, внезапно появившимися на поле боя.
   Германский Флот Открытого моря, ранее следовавший одной кильватерной колонной, растянувшейся на восемь миль, перестроился. В бою с линейными кораблями Эван-Томаса смогли принять участие только головные германские дредноуты - до "Фюрст Бисмарка" включительно, прочие не успели войти в сферу огневого контакта, - и адмирал Шеер сделал из этого соответствующие выводы. Он перестроил свой флот, разделив его на несколько кильватерных колонн с тем, чтобы ускорить боевое развёртывание, как только Хохзеефлотте войдёт в соприкосновение с английскими линейными эскадрами.
   В крайней левой колонне шли восемь линкоров 1-й эскадры - старые дредноуты типа "Позен" и "Гельголанд", следующая колонна состояла из десяти линкоров: пяти "кайзеров", "Фюрст Бисмарка" и четырёх "кёнигов". Как и в Гранд Флите, интервалы у немцев были невелики: миля между колоннами и два с половиной кабельтова между кораблями. В третьей колонне (в двух милях правее колонны 3-й эскадры) шли четыре линейных корабля типа "Баден" - ударная дивизия, уже размявшаяся в бою, - а ещё правее - "большие крейсера" Хиппера, потерявшие за дымом дивизию Эван-Томаса и по приказу командующего Флотом Открытого моря вернувшиеся к своим главным силам. Подтянулись и линейные крейсера Бедикера, ещё не остывшие от дуэли с "кошками" Битти и готовые возобновить эту дуэль. А перед дредноутами Хохзеефлотте вспарывали волны крейсера 2-й и 3-й разведывательных групп - они искали след, и нашли его: в 13.00 крейсера коммодора Михельсена обнаружили в мглистой дымке на севере приближавшиеся британские дредноуты.
   Лёгкие крейсера Гудинафа поддерживали контакт с немцами, извещая Джеллико о курсе, скорости и построении Хохзеефлотте. Англичане вели разведку под сильным огнём - "Бирмингем" и "Дублин" получили повреждения и понесли потери в людях, но продолжали наблюдать за неприятельскими линкорами. Немцы оказались менее удачливыми: их лёгкий крейсер "Росток", обнаруживший линкоры Гранд Флита, сразу же получил пять попаданий, потерял ход и заполыхал ярким пламенем. Погибая под тяжёлыми снарядами британских дредноутов, "Росток" до конца выполнил свой долг, сообщив адмиралу Шееру о появлении линейных эскадр Гранд Флита, об их численности и построении.
   Несмотря на добросовестную работу разведчиков обеих сторон, флоты сближались не лоб-в-лоб, а несколько под углом: расчёты взаимного расположения кораблей расчётами, но в реальной боевой обстановке, когда сбиты антенны и повреждены радиостанции, когда наблюдатели и штурманы непрерывно подвергаются страшным сотрясениям от стрельбы крупнокалиберных орудий и разрывов вражеских снарядов, а весь район боя затянут мглой и дымом, все эти расчёты легко сводятся к нулю.
   Джеллико колебался, не зная, куда ему выгоднее начинать поворот для перестроения своих кораблей в общую кильватерную колонну: влево или вправо. Поворот влево казался ему предпочтительнее: туда подтянулись линкоры Эван-Томаса и крейсера Битти, и туда же (судя по тому, где находился подожжённый английскими снарядами "Росток") направлялся и весь Флот Открытого моря. И сэр Джон Джеллико покончил с колебаниями: по расчётам, поворот влево давал возможность охватить голову Хохзеефлотте и нанести по нему сильный сосредоточенный удар.
   Ориентируясь на донесения цеппелинов и разведывательных лёгких крейсеров, Шеер начал поворот вправо - с той же целью. К этому времени - к 13.25 - расстояние между противостоящими флотами сократилось до восьмидесяти кабельтовых; от открытия огня на сближении стороны удержала несколько ухудшившаяся видимость. Перестраиваясь в боевой порядок, два мощных флота ложились на параллельные курсы.
   Встреча пятидесяти восьми дредноутов обещала стать незабываемой...
  

* * *

  
   ...Над Северным морем ревели сотни тяжёлых орудий. Двухлетнее противостояние сильнейших флотов мира разрядилось грозовыми молниями орудийных выстрелов: десятки бронированных монстров - дредноутов, - созданных упорным трудом тысяч и тысяч людей, сошлись в бою, решая спор столкнувшихся империй...
   Англичане выполнили перестроение из походного порядка в боевой чётко и слажено - этот маневр в британском флоте был хорошо отработан, - а вот у немцев случилась заминка. Колонна из десяти линейных кораблей 3-й эскадры оказалась слишком длинной, а интервал в одну милю между ней и строем кораблей 1-й эскадры, шедшей левее параллельным курсом, - слишком коротким. Начав последовательный поворот вправо одновременно с "Кёнигом", "Остфрисланд" подошёл вплотную к точке поворота линкоров 3-й эскадры, когда эту точку проходил только пятый корабль - "Бисмарк", - за которым следовали ещё пять "кайзеров". Избегая столкновения, флагман 1-й эскадры вынужден был подвернуть влево, в сторону противника, и сбавить ход, пропуская дредноуты вице-адмирала Бенке. Эта заминка была недолгой - спустя пять минут восемнадцать германских линейных кораблей выстроились в кильватер, - но в эти пять минут "Остфрисланд" попал под сосредоточенный огонь четырёх лучших линкоров 4-й эскадры Гранд Флита. По флагманскому кораблю вице-адмирала Шмидта стреляли "Айрон Дьюк", "Мальборо", "Бенбоу" и "Император Индии" - вице-адмирал Джерам не упустил возможность накрыть такую заманчивую и удобную цель.
   За эти пять минут англичане выпустили по "Остфрисланду" свыше трёхсот 343-мм фугасных снарядов и добились не меньше десяти попаданий. На линкоре была разбита левая носовая башня, в кормовой части вспыхнул пожар. Корабль получил подводную пробоину и течь: несколько снарядов, упавших у самого борта, произвели эффект "водяного молота" - швы обшивки разошлись от гидравлических ударов. Тем не менее "Остфрисланд" повёл за собой свою эскадру, и какое-то время тяжёлые раны дредноута не давали о себе знать.
   Однако артиллерийская дуэль была неравной: английские "железные герцоги" имели сорок 343-мм орудий против тридцати двух двенадцатидюймовых орудий "гельголандов" и вдвое превосходили их по весу бортового залпа, при этом не уступая им в бронировании. И неблагоприятное для немцев соотношение сил, усугублённое неудачным для них началом боя, сказалось - к 14.00 стало ясно, что 1-я дивизия 1-й эскадры Хозхеефлотте проигрывает "улучшенным орионам". "Гельголанд", "Тюринген" и "Ольденбург" получили серьёзные повреждения; их огонь ослаб, тогда как линкоры Джерама заметно не пострадали (во всяком случае, они продолжали держать "тюрингены" под сильным огнём).
   Оценив положение своего слабого звена, подающегося под натиском англичан, Шеер бросил в атаку флотилию эсминцев. Атака была отбита (при этом от попадания тяжёлого снаряда со всем экипажем погиб эскадренный миноносец "V-48"), однако корабли Шмидта получили некоторую передышку. И германские торпеды, выпущенные с большой дистанции, всё-таки дошли до английской линии: линейный корабль "Мальборо" получил попадание в правый борт. Торпеда попала в районе носового мостика, и повреждение было серьёзным: вышли из строя дизельное и насосное отделения. Корабль получил крен в семь градусов на правый борт, но хотя взрыв произошел в самой уязвимой части его корпуса, "Мальборо" мог идти семнадцатиузловым ходом, действовать артиллерией и держаться в строю.
   Уклоняясь от атаки эсминцев, Джерам описал коордонат влево и увеличил дистанцию боя, но "Остфрисланд" это не спасло: в 14.20 он выкатился из строя вправо и в 14.35 затонул (адмирал Шмидт и значительная часть экипажа были спасены германскими миноносцами).
   В отличие от дуэли Джерама и Шмидта бой между "первенцами дредноутной эры" - "Беллерофоном", "Сьюпербом", "Темерером", "Дредноутом" с одной стороны и "Позеном", "Рейнландом", "Вестфаленом" и "Нассау" с другой - был равным (и даже с некоторым преимуществом в пользу немцев).
   Обе четвёрки противников имели в бортовом залпе по тридцать два орудия, причём тщательно проведённые довоенные артиллерийские испытания показали, что новое немецкое 280-мм орудие с длиной ствола в сорок пять калибров "28-cm.SKL/45" образца 1907 года по характеристикам и эффективности практически не уступает британскому 305-мм орудию. Дальнобойность немецких пушек достигала ста двух кабельтовых, тогда как англичане вели бой на пределе дальности (для "Дредноута" и его ближайших потомков он составлял всего 85 кабельтовых), что не могло не сказаться на результативности их огня.
   Немецкие "рейнланды" были куда лучше защищены, чем их британские сверстники. На "вестфаленах" была забронирована цитадель с казематом противоминных орудий, кроме бронированной верхней палубы имелась лёгкая бортовая броня в оконечностях с броневыми палубами ниже ватерлинии; башни, барбеты и боевые рубки были прикрыты толстой бронёй, в конструктивную подводную защиту входила противоминная переборка. "Дредноут" имел толщину броневого пояса по конструктивной ватерлинии 280 мм (а его копии и того меньше, всего 254 мм) против трёхсотмиллиметрового пояса германских дредноутов типа "Нассау". Бронирование цитадели между броневым поясом и верхней палубой на нём отсутствовало, так как там не было артиллерии среднего калибра.
   ...Замыкавшие кильватерные колонны обоих флотов и предоставленные сами себе, "первенцы" самозабвенно перебрасывались снарядами, и через полтора часа после открытия огня - в 15.00 - германские Panzersprenggranaten* сделали своё дело: "Дредноут" погиб под огнём "Нассау", пополнив собой список британских кораблей, взлетевших на воздух.
   ________________________________________________________________________________
   * Бронебойные снаряды
  
  

* * *

  
   В середине боевой линии противостоящих флотов, грохочущей змеёй растянувшейся на одиннадцать миль, бой принял ожесточённый характер. Здесь встретились 1-я линейная эскадра Гранд Флита во главе с "Королевой Елизаветой" - флагманским кораблём адмирала Джеллико - и 3-я эскадра германских дредноутов вице-адмирала Бенке. Пять "кайзеров", расправившихся с "орионами" Уоррендера в бою 16 декабря, превосходили британские двенадцатидюймовые дредноуты по огневой мощи и броневой защите, и это не могло не сказаться: спустя сорок минут после начала боя два английских линкора - "Коллингвуд" и "Сен-Винсент" - были выбиты из строя и покинули боевую линию, борясь с пробоинами и пожарами. "Канада" вступила в поединок с "Фюрстом Бисмарком", а на долю "кёнигов" выпала честь состязаться с "первой леди" Ройял Нэйви, поддержанной линкором "Вэнгард", игравшим при "королеве" роль верного пажа.
   И "Канада", и бывший "Саламис" были вооружены одним и тем же калибром - четырнадцатидюймовыми орудиями. Только на первой эти пушки были английскими, а на втором - американскими, и бой должен был показать, какие из них лучше. Исход боя между "реквизантами" был закономерен - его определили лишняя пара стволов, имевшихся у "Канады", и размеры (бывший чилиец почти в полтора раза превосходил бывшего грека по водоизмещению), при равном бронировании обеспечившие "Канаде" лучшую живучесть. Но "малыш с увесистыми кулаками" сумел дать сдачи: когда он уходил под воду, "Канада" горела ярким факелом от носа до кормы. На соседних кораблях ждали, что линкор вот-вот взорвётся, однако этого не произошло: слабо отстреливаясь, "Канада" покинула поля боя.
   "Куин Элизабет" стала мишенью для трёх "феодалов" - "Кронпринца", "Маркграфа" и "Кёнига", - но сражалась достойно, яростно сопротивляясь их домогательствам. "Кёниг" получил серьёзные повреждения на баке и принял полторы тысячи тонн воды, "Маркграф" заработал подводную пробоину (при этом его левая машина вышла из строя); два тяжёлых снаряда, попавшие в "Кронпринц", не пробили его главный броневой пояс, однако вызвали сильную течь. Три из пятнадцати башен на германских дредноутах замолчали, а "королева" продолжала раздавать оплеухи из всех своих восьми стволов. Англичанам помогали условия видимости, затруднявшие сосредоточение огня нескольких кораблей по одной цели, и до поры до времени это было спасением для "Куин Элизабет", поочередно вразумлявшей своих противников. Положение осложнилось, когда "Гроссер Курфюрст", изувечивший "Вэнгард" и отделавшийся при этом только вмятой кое-где бронёй, перенёс огонь на "королеву", а видимость с SO на NW снова улучшилась. Немцы имели теперь двойной перевес в огневой мощи; накрытия сменились попаданиями, терзавшими элегантный корпус "Куин Элизабет", и тогда Джеллико приказал дивизии Джерама оставить в покое потрепанные "гельголанды" и придти на помощь флагманскому кораблю, на который (в дополнение к "феодалам") уже нацеливались "Фридрих дер Гроссе" и "Принц-регент Луитпольд".
   Бой между дредноутами первого поколения, замыкавшими обе колонны, распался на ряд отдельных стычек. Торпедные атаки с обеих сторон расстроили боевые порядки в хвосте, но это не сильно беспокоило командующего Гранд Флитом: он понимал, что исход сражения определится результатом боя между лучшими линкорами сторон, шедшими в голове. Знал это и Рейнхардт фон Шеер, предоставивший младшими флагманам своих концевых дивизий "инициативу на местах" и сосредоточивший всё внимание - и огонь "вюртембергов" - на дредноутах вице-адмирала Стэрди: на линкорах типа "R".
  

* * *

  
   Обмен любезностями между линейными крейсерами адмирала Хиппера и линкорами Эван-Томаса начался ещё утром, около одиннадцати часов, когда после отворота Битти NO "королевы" перенесли огонь на "макензены". Хиппер, шедший встречным курсом, быстро развернулся и начал отход, перестреливаясь с "куинами" на предельной дистанции и наводя их "кайзеры" и "кёниги" Хохзеефлотте, приближавшиеся с юго-востока и в предвкушении боя жадно щупавшие горизонт стволами тяжёлых орудий.
   За время "бега на юг" линейные крейсера Хиппера существенно не пострадали - плохая видимость на S снизила эффективность стрельбы англичан; временами они вообще прекращали стрельбу и возобновляли её, когда серые силуэты германских Große Kreuzer вновь становились различимыми. В 11.40 "Граф фон Шпее" получил попадание в палубу между четвёртым и пятым 150-мм орудиями правого борта, в 11.50 - в основание фок-мачты. На "Шарнхорсте" было разворочено правое крыло мостика, на "Гнейзенау" попадание в каземат вывело из строя 150-мм противоминное орудие номер один правого борта.
   Та же плохая видимость - отчасти - стала причиной того, что Эван-Томас опасно сблизился с Хохзеефлотте и оказался под жестким огнём его лучших дредноутов. Англичане вышли из неравного боя, потеряв "Уорспайт" и получив серьёзные повреждения "Бархэма" и "Малайи", однако сумели несколько сровнять счёт, добившись тринадцати попаданий в немецкие линейные крейсера. На "Шпее" была сбита фор-стеньга и разбито 150-мм орудие номер три; пятнадцатидюймовый снаряд "Бархэма" угодил в бронепояс по миделю и вдавил броню. Четвёртый снаряд попал в барбет башни "В" и приостановил её стрельбу на шесть минут. На "Шарнхорсте" два снаряда с "Вэлиента" попали в районе каземата 150-мм орудия номер два: один исковеркал всё содержимое каземата, другой вздыбил над ним палубу. Ещё один снаряд ударил в бронепояс, однако броню не пробил и существенных повреждений не причинил. "Гнейзенау" получил три снаряда в палубу - прощальный привет от "Уорспайта". Один из них разорвался над четвёртым противоминным орудием правого борта, два других легли в районе носовых башен главного калибра, вызвав пожар.
   Снаряд "Малайи" попал в бак "Макензена" возле волнореза, второй разнёс в щепки баркас над пятым шестидюймовым орудием правого борта. Третье попадание - в башню "А" - оказалось серьёзнее. Броня выдержал удар, но от сильнейшего сотрясения башня вышла из строя: полопались трубы гидравлики, а люди в башне были контужены.
   Английские эсминцы, спасая избитые корабли Эван-Томаса. поставили дымовую завесу. Британские дредноуты уходили на север; Шеер отставал, но Хиппер не прекращал погоню - против его четырёх крейсеров осталось только три "королевы", и Хиппер, имея тридцать стволов против двадцати двух английских, надеялся на успех. Ему достаточно было повредить хотя бы один из английских линкоров и заставить его снизить ход - остальное довершат тяжёлые орудия "баденов" и "кёнигов".
   Серый дым расползался грязной ватой, но Хиппер продолжал идти на север, резонно полагая, что вряд ли завеса тянется от Доггер-банки до берегов Шотландии, и что она рано или поздно рассеется. Так и случилось: вскоре дым поредел, и сквозь него прорисовались очертания английских кораблей. Первым стал различимым "Бархэм"; "Граф Шпее" тут же возобновил по нему огонь, а затем к обстрелу присоединился "Шарнхорст". Немцы стреляли "лесенкой" - "Шарнхорст" давал залп спустя десять секунд после залпа "Шпее", чтобы не смешивать снарядные всплески и не сбивать пристрелку флагманскому кораблю. Огонь двух германских крейсеров очень скоро начал давать результаты: в 12.40 "Граф Шпее" всадил в англичанина два снаряда: в барбет башни "С" и в главный бронепояс под башней, напротив барбета. Четырнадцатидюймовый снаряд вдавил броневую плиту, вызвав течь, а башня на несколько минут (пока её расчёт устранял повреждения) прекратила стрельбу. Затем другой снаряд срезал грот-мачту, а следующий скрутил в кольцо трап левого борта, ведущий на ют.
   Два попадания в главный пояс расшатали плиты, вызвав течь, но самым неприятным оказался снаряд "Шарнхорста", попавший в 12.52 в третью башню главного калибра. Крышу башни сорвало, вскрыв башню, как нож вскрывает консервную банку; она рухнула на палубу с грохотом, перекрывшим грохот стрельбы. Башенный расчёт был перебит и переранен, и башня полностью вышла из строя - "Бархэм", принявший к этому времени около двадцати тяжёлых снарядов, потерял половину своей огневой мощи; ход флагманского корабля Эван-Томаса снизился до двадцати двух узлов.
   По несколько попаданий получили "Малайя" и "Вэлиент", и хотя снаряды "королев" не только месили воздух, но и находили цель ­- два снаряда "Бархема" прошили на "Графе Шпее" дымовые трубы, в результате чего его скорость снизилась до двадцати пяти узлов, на "Шарнхорсте" была разбита и вышла из действия башня "А", а на "Гнейзенау" выбиты два шестидюймовых орудия, - положение дивизии Эван-Томаса становилось опасным. Англичан спасла полоса тумана, а во втором часу дня сигнальщики "Шпее" заметили на NNW среди дымов британских лёгких крейсеров четыре больших корабля.
   К месту боя подходила дивизия вице-адмирала Стэрди: линкоры типа "R".
  

* * *

  
   Как только английские корабли были опознаны, Хиппер немедленно отвернул вправо. Сражаться с "ройялами" он не собирался, тем более что за ними видны были дымы всего Гранд Флита, - у германского адмирала был свой противник, в загривок которого вцепился Хиппер, а высокую честь боя с основными силами англичан он намеревался предоставить дредноутам Шеера. И германские крейсера, пересекая струю линкоров Эван-Томаса, пошли на восток, параллельным курсом с "куинами", тоже повернувшими и занявшими своё место впереди дредноутов Стэрди. Разворачиваясь в боевой порядок, "резолюшны" с предельной дистанции (около ста кабельтовых) открыли огонь по концевому кораблю немецкой колонны - по "Макензену", - и Хиппер увеличил ход до двадцати семи узлов, выходя из-под обстрела "ривенджей" и одновременно догоняя корабли Эван-Томаса, чтобы возобновить с ними бой теперь уже левым бортом.
   Флот Открытого моря подходил с юга тремя кильватерными колоннами. Донесение с цеппелина дошло до Шеера в искажённом виде - командующий Хохзеефлотте допускал, что снова может встретиться с отдельной дивизией Гранд Флита, и хотел, чтобы как можно больше его кораблей сразу же смогли бы принять участия в бою. Когда же Шееру стало ясно, что перед ним весь Гранд Флит - об этом сообщил попавший под расстрел "Росток", - Шеер тоже начал развёртывание, перестраиваясь в одну кильватерную колонну и ложась на курс, параллельный курсу британских эскадр. "Байерны" встретились с "ройялами": достойные друг друга противники сошлись, и в 13.45 сражение между главными силами столкнувшихся флотов разгорелось по всей боевой линии.
   Самые мощные корабли сторон - пятнадцатидюймовые сверхдредноуты - были равны друг другу, однако на стороне немцев было два важных преимущества: германские 380-мм снаряды превосходили английские по своему разрушительному действию (даже при меньшем весе), и перед решающем боем командующий Флотом Открытого моря собрал на "заксенах" лучших комендоров Хохзеефлотте, сняв их с других кораблей.* Эти два фактора не могли не сказаться, и они сказались (хотя и не сразу).
   ________________________________________________________________________________
   * То же самое сделал японский адмирал Того перед Цусимским сражением
  
   Тем временем Хиппер, выйдя к 14.00 на траверз дивизии Эван-Томаса, обменивался с ней залпами. "Шпее" и "Шарнхорст" стреляли по "Бархэму", "Гнейзенау" - по "Вэлиенту", "Макензен" - по "Малайе", и среди белых всплесков то и дело выделялись тёмные кляксы прямых попаданий. "Малайя" перенесла огонь на сильно досаждавший ей "Макензен", и "Вэлиент" был вынужден временно переключить своё внимание на "Гнейзенау", чтобы не создавать ему полигонных условий стрельбы. "Бархэм" с четырьмя уцелевшими орудиями главного калибра отбивался от двух германских крейсеров, располагавшими четырнадцатью стволами, - такую дуэль вряд ли можно назвать равной. К тому же немцы, дававшие на три-четыре узла больше, постепенно обгоняли англичан, и перед глазами Эван-Томаса во весь рост замаячил зловещий призрак пресловутого crossing'а.
   Неизвестно, знал ли адмирал Рейнхардт фон Шеер знаменитые слова адмирала Нельсона "Сблизиться ещё больше! Я не вижу достаточного числа попаданий!" - вероятно, знал. Как бы то ни было, но по его приказу линейные крейсера Хиппера подвернули влево и пошли на пересечку курса "королев", сокращая дистанцию и угрожая британцам охватом головы. И число попаданий стало возрастать: "Бархэм" получил в кормовую оконечность сразу два четырнадцатидюймовых снаряда. Один из них проломил шестидюймовую броню, сделав подводную пробоину, и уничтожил правый кормовой торпедный аппарат, второй вырвал громадный кусок небронированного борта над румпельным отделением. В пробоины хлынула вода, и флагманский корабль Эван-Томаса начал оседать на корму. На "Малайе" вспыхнул большой пожар, затянувший корабль чёрным дымом.
   Однако решительное сближение оказалось явлением обоюдоострым: ответный снаряд с "Бархэма" угодил "Графу фон Шпее" в носовую надстройку в районе ходового мостика и повредил управление рулём, другой пробил палубу бака и сделал полуподводную пробоину в носовой части крейсера.
   Кроме того, в результате этого маневра сократилось расстояние до кораблей Стэрди, и огонь носовых башен "Ройял Оука" и "Ройял Соверена" вскоре начал ощущаться концевыми германскими крейсерами - "Макензеном" и "Гнейзенау". На "Макензене" 381-мм снаряд с "Ройял Соверена" попал в корму, сделал пробоину и погнул левый гребной вал, из-за чего турбину пришлось остановить, и скорость крейсера снизилась; на "Гнейзенау попаданием с "Вэлиента" была повреждена боевая рубка, средства связи и приборы управления огнём.
   Избегая кроссинга, Эван-Томас начал склоняться влево по внутренней окружности, увеличивая дистанцию. Расстояние до головных "ройялов" уменьшилось до шестидесяти пяти кабельтовых, и в 14.30 Хиппер, отбиваясь от этого настырного противника, выпустил по ним восемь торпед из бортовых торпедных аппаратов своих крейсеров.
   Германские 600-мм торпеды типа Н-8 с дальностью хода тринадцать тысяч метров и зарядом двести пятьдесят килограммов тротила были самыми мощными торпедами Первой Мировой войны. Их разработали ещё в 1912 году, но на эсминцах и подводных лодках для этих монстров не хватало места. Впервые их установили на линейном крейсере "Лютцов", а затем - на "баденах" и "макензенах". Скорость хода этих торпед - двадцать восемь узлов - была соизмеримой со скоростями потенциальных целей, и потому многие смотрели на них скептически. Адмирал Хиппер тоже больше уповал на артиллерию, однако считал, что в бою пригодится любое оружие: ружей, праздно висящих на стене, быть не должно.
   Когда торпедные аппараты "больших крейсеров" с шипением выплюнули в воду стаю семиметровых стальных рыб, никто не ожидал от них немедленного чуда - торпедам нужно было чуть ли не четверть часа, чтобы покрыть расстояние до линкоров адмирала Стэрди. Эти четверть часа были наполнены грохотом выстрелов и взрывов, о торпедах почти забыли, и поэтому когда напротив широкой дымовой трубы "Ройял Соверена" взметнулся огромный водяной столб, захлестнувший его палубу, это стало для многих полной неожиданностью.
   На такой дистанции вероятность встречи торпеды с тридцатитысячетонной тушей дредноута, идущего двадцатиузловым ходом, была ничтожно малой, но любая вероятность когда-нибудь да реализуется. Германские крейсера стреляли с рассчитанным упреждением, под острым углом к линии длинных силуэтов, перекрывающих друг друга, и одна из восьми торпед случайно - или всё-таки закономерно? - нашла борт второго английского мателота.
   Англичане знали о наличии у немцев сверхмощных торпед и принимали контрмеры. Но "Ройял Соверен" ещё не был снабжён противоторпедными наделками - булями, которые появились на "Рэмиллисе", последнем корабле серии "R" (хотя не факт, что они оказались бы спасительными при попадании 600-мм германской торпеды по миделю). Считалось, что противоминная защита "ройялов" выдержит удар 500-мм торпеды, а уж тем более 450-мм. Однако против Н-8 она не устояла: взрыв четверти тонны тротила вспорол борт английского линкора как бумагу, смял и покорёжил все "буферные" отсеки. Двухдюймовая продольная переборка лопнула, и рычащий водяной поток ринулся в корабельное чрево. Дредноут осел, набрав за считанные минуты чудовищную порцию воды; со змеиным шипением взметнулись вверх струи пара, а затем взрыв котлов, залитых холодной водой, разворотил днище "Ройял Соверен" и вспучил палубы. И Северное море с жадностью голодного питона проглотило свою добычу: один из лучших линейных кораблей Гранд Флита.
  

* * *

  
   Внезапная быстрая гибель "Ройял Соверена" ошеломила британцев. Они приписали её германской подводной лодке, которые казались вездесущими, и повернули "все вдруг" на NNO, спеша покинуть опасный район. Но сделать это удалось не всем: "Ройял Оук" попал под сосредоточенный огонь "Бадена" и "Байерна", а затем и "Макензена", отставшего из-за повреждений от крейсеров Хиппера. Флагманский корабль вице-адмирала Стэрди около часа держался под огнём двух десятков тяжёлых орудий, и к 15.30 являл собой зрелище жуткое. Из проломов в палубе вырывались языки огня, из разбитых башен торчали под разными углами замолчавшие орудия. Крылья мостика были снесены ударами снарядов как будто срубленные взмахами гигантского клинка, и обнажился бронированный цилиндр боевой рубки - голый и очищенный от всего внешнего архитектурного обрамления словно череп, с которого сняли скальп. Внешне эта "кастрюля" выглядела целой, но живых в ней не было: пятнадцатидюймовый снаряд сорвал броневую дверь правого борта, а следующий, упавший возле вскрывшегося проёма, убил всех находившихся внутри.
   О чём думал в последние минуты жизни адмирал Стэрди, погибший в боевой рубке "Ройял Оука"? Быть может, о том, что расстреливать рейдеры, по всем статьям уступавшие его линейным крейсерам, и вести беспощадный бой с равным противником - вещи очень разные? Кто знает...
   К шестнадцати часам, принимая добивающие удары немецких снарядов, "Ройял Оук" медленно и величественно повалился на борт и скрылся под волнами как воин, умирающий от ран. Но умер он не в одиночку, а в очень достойной компании.
  

0x01 graphic

Взрыв артиллерийских погребов линейного корабля

  
   Адмирал Рейнхард Шеер, тогда ещё не "фон", сказал как-то "Одно попадание может решить судьбу самого мощного корабля". Германский флотоводец не знал, что эти его слова подтвердятся судьбой одного из новейших его кораблей.
   "Ривендж" и "Резолюшн", отходя на северо-запад, огрызались кормовыми башнями, отбиваясь от наседавших "Заксена" и "Вюртемберга". Они стреляли бессистемно и наудачу, однако один из их выстрелов оказался "золотым". Трудно сказать, по какой причудливой траектории летел британский снаряд, поразивший "Вюртемберг"; как бронебойный стилет нашёл дорожку между пластин тяжёлой брони, в которую, словно рыцарь в доспехи, был закован германский дредноут, и какие преграды он пронзил на своем пути, не взорвавшись при этом на полдороге. Английский снаряд проник в артиллерийский погреб "Вюртемберга" и разорвался там, и громадный корабль развалился на куски в исполинском веере взрыва, сопровождавшего детонацию боезапаса. И в этом веере исчезли бесследно и командир лучшего линкора флота кайзера, и старший артиллерист Крейцер, и наводчик Ганс Риттер, и ещё тысяча сто семьдесят немецких моряков.
  

* * *

  
   Артиллерийский бой на короткой дистанции - в клинче - занятие убийственное для всех его участников. На расстоянии тридцать пять-сорок кабельтовых броня перестаёт быть надёжной защитой - четырнадцати- и пятнадцатидюймовые снаряды пробивают её насквозь и рвут уязвимые корабельные внутренности огненными вихрями взрывов. Есть только один способ выиграть такой бой: успеть вогнать в противника больше снарядов, чем это сделает он, и отправить его в нокаут раньше, чем это удастся сделать ему. В таком бою всё решает меткость, скорострельность и число орудийных стволов, и если по первым двум параметрам англичане могли состязаться с немцами, то по количеству орудий крейсера вице-адмирала Хиппера имели явное преимущество перед линкорами контр-адмирала Эван-Томаса.
   Способность любого корабля поглощать снаряды и копить боевые повреждения имеет предел, и к пятнадцати часам "Бархэм", принявший не менее сорока крупнокалиберных снарядов, достиг этого предела. По нему били три германских линейных крейсера, а помогал один только "Вэлиент". Повреждённая "Малайя" выходила из боя, прячась в спасительной мглистой дымке, - кроме гипотетической угрозы подводных лодок существовала и угроза реальная: за крейсерами Хиппера прыгали на волнах хищные "хохзееторпедоботен", готовые к атаке. Командир "Малайи" здраво рассудил, что отбивать эту атаку без уничтоженной ещё утром противоминной артиллерии одного борта ему будет, мягко говоря, трудновато, и предпочёл выполнить приказ "Отход", увеличивая расстояние до немецких кораблей. Два оставшихся корабля Эван-Томаса тоже были бы рады прекратить бой и отойти, но этому решительно воспротивился адмирал Хиппер, имевший насчёт этих потрёпанных британских дредноутов несколько иные намерения.
   К счастью для "Вэлиента", немцы сосредоточились на "Бархэме", и это - и ещё атака английских эсминцев - помогло ему выйти живым из боя. А "Бархэм" тонул: он имел уже четыре серьёзные пробоины, и близкие разрывы (которых набрался не один десяток) нанесли дополнительные повреждения его подводной части. Разошлись швы, через выбитые заклёпки вода журчащими струйками (на вид такими красивыми) заполняла отсеки тонущего корабля, засасывая линкор в пучину. "Бархэм" затонул в половине четвёртого - затонул на ровном киле, погружаясь кормой. Линкор затонул без взрывов, затонул тихо и смиренно, и унёс с собой Эван-Томаса, смертью своей искупившего все свои ошибки, допущенные им в течение дня.
   Флагманский корабль Хиппера вскоре разделил судьбу флагманского корабля Эван-Томаса - свыше тридцати британских тяжёлых снарядов, попавших в "Граф Шпее", сделали своё дело. "Максимилиан, - думал адмирал Хиппер, глядя с качающейся палубы эсминца на свой оставленный и тонущий корабль, - погибший при Фольклендах, вернулся и отомстил. А теперь он снова умирает: мавр сделал своё дело...".
   ...Наступали сумерки, и сгущавшаяся темнота прервала артиллерийский бой, разведя противников по разным углам ринга.
  

* * *

  
   А к северо-северо-востоку от места боя главных сил сошлись в последнем раунде старые соперники, ранее уже неоднократно скрещивавшие клинки снарядных траекторий, - 1-я эскадра линейных крейсеров вице-адмирала Битти и "большие крейсера" контр-адмирала Бедикера. Здесь у обеих сторон была одна и та же задача - не дать противнику вмешаться в битву главных сил и повлиять на её исход, - и лучшим способом решения этой задачи было бы полное уничтожение вражеской эскадры.
   В бою авангардов и корабли Бедикера, и корабли Битти были повреждены. У немцев серьёзно пострадали "Лютцов", помеченный 381-мм снарядами "ринаунов" и дредноутов Эван-Томаса, "Зейдлиц", поймавший бортом торпеду, и в меньшей степени "Гинденбург" с "Дерфлингером", получившие по нескольку 343-мм попаданий с "Тайгера" и "Принцессы", - практически целёхоньким остался только везунчик "Мольтке", благополучно избежавший и "кошачьих когтей", и пятнадцатидюймовых кулаков британских линейных кораблей. В свою очередь, у англичан была исполосована шкура "Тайгера", у "Принсес Ройял" попорчен макияж, и оба "рипалса" тоже отведали немецких снарядов. Бой пяти германских крейсеров против четырёх британских - на параллельных курсах и на дистанции, менявшейся от сорока пяти до семидесяти кабельтовых, - шёл на равных, и его исход был неясен.
  

0x01 graphic

Германский линейный крейсер "Мольтке"

  
   "Рипалс" вёл огонь по "Лютцову", "Ринаун" - по "Дерфлингеру",* "Тайгер" - по "Гинденбургу", а "Принсес Ройял" - по "Зейдлицу", оставляя "Мольтке" - предпоследний корабль германской колонны - необстрелянным. Немцы тоже разделили цели: "Лютцов" стрелял по "Рипалсу", "Дерфлингер" - по "Ринауну", "Гинденбург" - по "Тайгеру", а "Мольтке" и "Зейдлиц" в шестнадцать стволов** обхаживали "Принцессу". Временами из-за наползавшего тумана противники теряли друг друга из виду, но затем восстанавливали визуальный и огневой контакт, и дуэль продолжалась.
   ________________________________________________________________________________
   * Перед самым "последним раундом" "Гинденбург" вынужден был ненадолго выйти из строя и застопорить ход, чтобы убрать противоторпедные сети, свесившиеся за борт, и пропустил вперёд "Дерфлингер", поменявшись с ним местами.
   ** На "Зейдлице к этому времени не действовали две башни.
  
   ...Для "Лютцова", служившего в бою авангардов основной мишенью для британских комендоров, настал час судьбы. "Теперь началось настоящее ис­пытание, - вспоминал позже Пашен, старший артиллерист "Лютцова", - перед которым всё случившееся ранее было детской игрой. Один снаряд грохнул в верх­нюю палубу у передней трубы, вошёл в каземат и разорвался у задней бронированной стенки барбе­та второй башни - "Берта", - сорвал две броневые двери, ведущие из каземата на бак, и произвёл силь­ный пожар. Разрыв произошёл вплотную к боевой рубке и вблизи каземата 150-мм орудия.
   Зловещие красные вспышки, показавшиеся с левого борта, принадлежали 1-й эскадре британских линей­ных крейсеров, с которой мы сражались ещё утром. И именно с этой эскадры мы получили фатальный снаряд, полный эффект действия которого дал почувствовать себя много позднее. Каждый корабль имеет своё слабое мес­то - нашей ахиллесовой пятой была противоминная перебор­ка, доходившая только до первой башни. В это самое место ниже главного броневого пояса попали два снаряда, разорвав­шиеся с такой силой, что вода затопила все отсеки впереди пер­вой башни. Корабль содрогнулся при таком мощном ударе. В это время из первой башни сообщили о повреждении право­го орудия и о постепенном проникновении воды в погреба. К несчастью, сообщение из внутреннего помещения бар­бета в пространство противоминной переборки совершалось через небольшой люк в главной броневой палубе. Это был вы­ход на крайний случай, и он оказался исковеркан взрывом сна­ряда. Когда источник течи нашли, было уже слишком поздно, чтобы сделать что-нибудь. Губительное место находилось в уже недоступном узком маленьком отсеке ниже ватерлинии".
   Два снаряда почти одновремен­но попали в бортовую броню ниже ватерлинии и разорвались в районе отделения бортового торпедного аппарата. Вода быстро за­топила это помещение и через согнутые и покорёженные пере­борки, вентиляционные магистрали и переговорные трубы начала поступать в смежные отсеки. Затем последовали ещё два попадания; в результате четырёх попаданий крейсер принял по меньшей мере две тысячи тонн воды и осёл на нос на два с лишним метра. Вода постоянно продолжала поступать в помещения за отделением торпедного аппарата и ни один из расположенных в носовой части корабля насосов нельзя было использовать.
   Следующий снаряд с "Рипалса" попал в полубак впе­реди места падения первой пары снарядов. Образовавшаяся при этом в верхней палубе боль­шая пробоина при возраставшей носовой осадке позволяла воде втекать и распространять­ся по бронированной палубе. Ещё один снаряд попал в бортовую броневую плиту ниже портов 150-мм орудий номер три и четыре и разорвался, не пробив брони. Часть броне­вой плиты деформировалась и намертво заклини­ла орудие номер четыре. Другой снаряд пробил главный броне­вой пояс у нижнего края и застрял в пробоине, не взорвавшись; третий 381-мм снаряд разорвался на полке для укладки противоторпедной сети ниже 150-мм орудия номер пять.
   Во время очередной передышки (около 15.00), когда противники потеряли друг друга за дымом и туманом, адмирал Бедикер был готов оставить свой корабль, чтобы перенести флаг на другой, но туман расселся, и противники вновь увидели друг друга. "Лютцов" снова оказался под сильным обстрелом. В него попало ещё несколько снарядов; один разорвался на главной палубе между третьей и четвертой башнями, другой уничтожил электри­ческий кабель питания четвертой башни (пришлось поворачивать башню вручную, что равнялось её совершенно­му бездействию), этот же снаряд пробил и главную броневую палубу.
   Снаряд угодил в ствол правого ору­дия башни "А" почти у самой амбразуры. Орудие было повреждено, а снаряд отрикошетил к лобо­вой части башни, затем к прикры­тию порта и там взорвался, не причинив тяжёлых повреждений - внутрь башни проник лишь небольшой ос­колок. Следующий снаряд попал в броневой пояс под башней "В", другой ударил в левую стенку башни и взорвался, выщербив броню. Основная сила взрыва ушла наружу, и осколки сна­ряда в башню не проникли. Правое орудие окончательно вышло из строя, левое удалось отремонтиро­вать через полчаса. В башне вспыхнул один глав­ный заряд, но закрывающиеся двери, специально приспособленные к таким ситуациям в немецких башнях, изолировали его и не дали пламени пере­кинуться в боевое отделение.
   "Лютцов" тонул - медленно, но неотвратимо, это было ясно и Бедикеру, и командиру крейсера, капитану цур зее Хардеру. Неизвестно, знали ли германские моряки изречение адмирала Макарова "Стреляйте, стреляйте, и последний выстрел сделает вас победителем!", но они продолжали стрелять. И над "Рипалсом" встала стена ревущего пламени, скрывшая весь корабль.
   "Ну вот, - отрешённо подумал кэптен Четфилд, командир "Тайгера", бросив взгляд на непроницаемое лицо командующего эскадрой, - пренебрегший кольчугой секироносец в холщовой рубахе пропустил удар. Удивительно, что этого не случилось раньше..."
  

* * *

  
   "Дерфлингер" тоже начал копить повреждения (в том числе причинённые 152-мм и 102-мм снарядами британских эсминцев и лёгких крейсеров, выпущенных ими во время торпедной атаки, - эти снаряды повредили антенну, такелаж и проводку артиллерийских телефонов на марс) ещё в бою авангардов, и теперь их количество нарастало. Он стрелял по "Ринауну" четырёхорудийными залпами - по одному орудию из каждой башне, - получая в ответ трёхорудийные залпы. Грозный силуэт английского крейсера висел в поставленном на пятнадцатикратное увеличение перископе фон Хазе, старшего артиллериста "Дерфлингера", и казался ему огнедышащим драконом. Но на всякого дракона есть свой драконоборец, и Хазе управлял стрельбой, нащупывая уязвимые места вражеского монстра.
  

0x01 graphic

  
   Наблюдая за падениями своих снарядов, Хазе заметил, что снаряды, вылетевшие из стволов не­приятельских орудий, были довольно отчетливо видны. Сначала они казались ему продолговатыми чёрными точками, потом становились всё крупнее и крупнее. Через какое-то время Хазе уже мог довольно точно опреде­лить по характеру полета снарядов, куда они лягут. Британские снаряды рвались при ударе о воду, и некоторые всплес­ки были окрашены жёлто-зеленым цветом - это взрывались лиддитовые снаряды.
   Было ясно, что старший артиллерист на "Ринауне" производит залпы самолично с помощью зна­менитого "firing director'a" Перси Скотта. Это было видно по тому, что все его орудия стреляли одновременно, и падения снарядов были также одно­временными. Вероятно, британский офицер нахо­дился на фор-марсе, откуда он мог наблюдать за результатами стрельбы, не стеснённый пороховым дымом. Попадавшие в "Дерфлингер" тяжёлые снаряды взрывались при ударе в броню, и весь корабль вибрировал, словно негодуя и протестуя.
   Первый 381-мм снаряд с "Ринауна" пробил бор­товую броню к носу от барбета баш­ни "А" и разорвался на главной палубе, сделав в ней пробоину пять на пять метров и пробив верхнюю палубу. Разрыв снаряда вызвал большие повреждения, возник по­жар, с которым с трудом удалось справиться. Затем в "Дерфлингер" попало ещё три снаряда - один из них угодил во второе казематное 150-мм орудие, отбил половину его ство­ла и осколками убил и ра­нил почти всю его прислу­гу.
   Следующий снаряд ра­зорвался в воде рядом с корпусом на уровне 150-мм орудия номер один. Обшивка ниже броневого пояса деформировалась на длине десяти метров, швы разошлись, и вода стала просачиваться в угольную яму. Затем два снаряда попали в главный броневой пояс: один на стыке двух трёхсотмиллиметровых броневых плит, вдавив их края на семь-восемь сантиметров в прокладку из тикового дерева, другой вдавил целую плиту. Ещё два снаряда проникли внутрь корпуса и взорвались, вызвав сильное сотрясение.
   Очередная полоса тумана набежала и поднялась, как театральный занавес. "Ринаун" был хорошо виден, и Хазе засёк два прямых попадания в него - "Дерфлингер" давал сдачи, выбрасывая по четыре двенадцатидюймовых снаряда каждые двадцать секунд. Бой шёл на равных, однако вскоре тяжёлый снаряд сорвал в носовой части "Дерфлингера" две броневые плиты, сделав при этом громадную пробоину размером пять на шесть метров. Эта пробоина была надводной, но при бортовой качке через неё в крейсер постоянно вливались потоки воды.
   Снаряды падали. Хазе уже не имел связи с наблюдателем на марсе - телефонная связь и переговорные тру­бы были перебиты. А затем германский крейсер получил очень тяжёлый удар.
   Пятнадцатидюймовый снаряд попал в броню башни "Цезарь" и взор­вался внутри неё. Командиру башни оторвало обе ноги, почти вся прислуга была перебита. Осколки снаряда подожгли один главный и один дополнительный полузаряд. Пламя горящих зарядов ударило в перегрузочный пост, где загорелись ещё два главных и два дополнитель­ных полузаряда. Они горели факелами, взметнувшимися над башней на высоту многоэтажного дома. Однако германские заряды только горели, а не взрывались, как английские, и это спасло крейсер. Всё же действие горящих зарядов было катастрофическим: их пламя убивало всё на своем пути. Из семидесяти восьми человек команды башни спаслись только пятеро, выскочив через люк для выталкивания стреляных гильз.
   А через несколько секунд после этой ката­строфы произошла вторая: 381-мм снаряд пробил крышу башни "Дора" и взорвался внут­ри. И снова погиб весь башенный расчёт, до погребов включительно, за исключением одного матроса, выброшенного силой взрыва через входной лаз. От этого взрыва загорелись все дополни­тельные заряды, вынутые из пеналов, и не­сколько главных зарядов. Из обеих кормо­вых башен к небу поднялись высокие столбы пламени, окруженные жёлтыми облаками дыма, как два погребальных факела...
   "Надо выходить из боя! - промелькнуло в сознании Хазе, только что выпустившего очередной залп из носовых башен. - Иначе...".
   Что будет иначе, он додумать не успел - тяжелый снаряд ударил в броню переднего артиллерийского поста в полуметре от него, и взрыв потряс крейсер до последней заклепки. Снаряд взорвался, но не смог пробить толстую броню рубки, хотя большие куски брони отскочи­ли внутрь поста. Казалось, рубка руками гиган­тов была подброшена в воздух, словно детская игрушка, а затем, вся вибрирующая, опустилась на свое место. И наступила тишина, которую через несколько секунд разорвали крики "Хох!" и "Рипалс!".
   Вновь припав к перископу, от которого его отбросило силой взрыва, Хазе увидел дым и огонь, проглотившие головной английский корабль. "Вот так!" - торжествующе подумал он.
   ...Ни Хазе, ни командир "Дерфлингера", капитан цур зее Хартог, ещё не знали, что их корабль, получивший около двадцати попаданий, принявший больше трёх тысяч тонн воды, потерявший половину артиллерии и расстрелявший больше половины боезапаса, за упорство в бою будет прозван англичанами "железным псом".
  

* * *

  
   С приближением темноты противники, сплёвывая дымную кровь из простреленных труб и всё ещё щерясь друг на друга сломанными зубами повреждённых орудий, разошлись в разные стороны, выстраиваясь по воле своих адмиралов в ночной походный ордер. Бойцы-латники смыкали ряды, готовясь отражать атаки миноносцев, но сделать это удалось не всем.
   "Канада" не дождалась германского торпедного "кинжала милосердия": её командир, кэптен Дональд Шербрук, исчерпав все возможности спасти корабль, отдал приказ оставить его и затопить, открыв кингстоны, а для верности эсминец "Гарланд" выпустил в тонущий дредноут две торпеды. Когда раскалённые огнём надстройки "Канады" вошли в воду, вверх взметнулись клубы пара, и раздалось громкое шипение: умирающий монстр издал последний крик.
   Тёмный полог ночи стал погребальным саваном и для "Нептуна": получивший в ходе дневного боя не менее двадцати попаданий с "кайзеров", линкор к вечеру устал цепляться за жизнь и упокоился под волнами, сомкнувшимися над его развороченной палубой.
   Джеллико отходил на NW. Он не то чтобы признал себя побеждённым, хотя зрелище тонущих дредноутов Гранд Флита и состояние его флагманского корабля "Куин Элизабет" не добавило ему оптимизма, - британский командующий избегал ночного боя, невыгодного для англичан. Джон Джеллико был свидетелем гибели не только английских кораблей, но и немецких: он полагал, что противник понёс в дневном бою как минимум не меньшие потери, и видел свою задачу в том, чтобы сохранить свои оставшиеся силы в целости до утра, когда можно будет зализать раны и снова вступить в бой. А принимать этот бой лучше у своих берегов, где, как известно, и скалы помогают, и поэтому адмирал отходил к Скапа-Флоу, не думая о преследовании Хохзеефлотте. Тем не менее, он отправил в ночь свои торпедные флотилии, надеясь, что британские эсминцы смогут пощипать Флот Открытого моря, куда бы тот не направлялся.
   В противоположность Джеллико, Шеер был полон решимости довести дело до конца. Враг ранен, считал германский адмирал, но его надо добить, потому что второго шанса уже не будет. Планируя преследование Гранд Флита, командующий Хохзеефлотте затребовал радиодонесения со всех своих кораблей, чтобы оценить, какие из них годятся для нового боя, а какие лучше отправить домой, пока они не стали подарками для Zeetoifel.* То, что эти переговоры будут перехвачены бриттами, Шеера не беспокоило: местонахождение Флота Открытого моря англичанам известно (как им об этом не знать, когда ещё не остыли осколки германских снарядов, усыпавшие палубы английских дредноутов!), а содержание депеш они не поймут. Адмиральштаб уже давно подозревал, что германский шифр известен союзникам по Антанте, и поэтому был подготовлен новый код, которым начали пользоваться перед самым выходом Хохзеефлотте в море для решающего боя.
   ________________________________________________________________________________
   * Zeetoifel - морской дьявол (нем.)
  
   Доклады командиров кораблей оказались малоутешительными - британские снаряды собрали щедрую дань. Десять кораблей 1-й и 3-й эскадр получили тяжёлые повреждения, а "Фридрих дер Гроссе", "Кёниг", "Тюринген" и "Позен" - более чем тяжёлые. Однако все эти боевые единицы могли держать пятнадцатиузловой ход, и Шеер не собирался отправлять их в тыл, равно как и "Макензен", серьёзно пострадавший в дуэли с "Малайей". Исключение составляли только линейные крейсера Бедикера: "Лютцов", "Дерфлингер" и "Зейдлиц" еле держались на плаву, и Шеер приказал им возвращаться в Вильгельмсхафен под прикрытием "Гинденбурга", возглавившего инвалидную команду, лёгких крейсеров коммодора Хейнриха и эскадренных миноносцев. Сам же Бедикер, пересевший на "Мольтке", присоединился к дивизии Хиппера, после гибели "Графа Шпее" перенёсшего свой флаг на "Шарнхорст".
  

0x01 graphic

  
   Двадцать три германских дредноута, прикрытые одиннадцатью лёгкими крейсерами, шли на северо-запад, а впереди них рвали гребни волн эскадренные миноносцы, мчавшиеся по горячим следам Гранд Флита.
  

* * *

  
   Выйдя из боя, Гранд Флит перестроился в походный ордер - в колонны по дивизиям. Левую колонну возглавил "Беллерофон" под флагом контр-адмирал Гонта, за ним следовали "Сьюперб", "Темерер" и "Вэнгард"; вторую колонну составили "Геркулес" (на него после гибели "Канады" перенёс флаг вице-адмирал Берни), "Коллосес", "Коллингвуд" (контр-адмирал Дэфф) и "Сент-Винсент". Третью колонну вёл флагманский корабль Гранд Флита "Куин Элизабет" (сильно повреждённый, но сохранивший кое-какую боеспособность), за которым шли дредноуты вице-адмирала Джерама "Айрон Дьюк", "Мальборо", "Бенбоу" и "Эмперор оф Индиа". На правом траверзе "Королевы" и "Железного герцога" держались лёгкие крейсера "Бланш" и "Беллона", с флангов линкоры Гранд Флита прикрывали лёгкие крейсера коммодора Ле-Мезурье "Каллиопа", "Констанс", "Комюс", "Кэролайн", "Роялист" ("Каллиопа" шла во главе ордера, перед "Геркулесом") и эсминцы 11-й флотилии. Замыкали строй шесть броненосных крейсеров вице-адмирала Хета: в дневном бою они не принесли никакой пользы, и Джеллико выдвинул их в арьергард, надеясь, что многочисленные орудия "старичков" смогут создать огневой заслон германским эскадренным миноносцам. В конце концов, рассуждал командующий Гранд Флитом, их массивные корпуса - это тоже защита: лучше потерять старый броненосный крейсер, чем новейший дредноут. Британский флот шёл курсом NW тринадцатиузловым ходом: боевые повреждения не позволяли ему развить большую скорость. Потрёпанные дредноуты Гранд Флита возвращались в Скапа-Флоу, но до неё ещё надо было дойти.
   А справа от колонн линейных кораблей, в трёх милях, шли параллельным курсом "Тайгер", "Принсес Ройял", "Малайя", "Вэлиент", "Ривендж" и "Резолюшн" - Дэвид Битти собрал уцелевшие боевые единицы ударной эскадры, потерявшей в бою своих адмиралов. В кильватерной колонне "командующего кавалерией", сопровождаемой лёгкими крейсерами коммодора Гудинафа и крейсером "Бодицея", доставшегося Битти в наследство от Стэрди, не хватало "Ринауна" - на закате линейный крейсер отстал, сообщив о неисправности в машине. Командир "Ринауна" заверил, что повреждение паропровода будет устранено в течение двух часов, и Битти со спокойной совестью двигался курсом, заданным приказом Джеллико, - быстроходный "Ринаун" должен был без проблем догнать отходящий Гранд Флит.
   Первые ночные выстрелы прозвучали около 21.00, когда лёгкие крейсера и эсминцы англичан, высланные против Хохзеефлотте, встретились с германскими миноносцами и лёгкими крейсерами коммодора Михельсена, гнавшимися за Гранд Флитом. Перестрелка была короткой: "Грауденц" получил снаряд в мостик (Михельсен был ранен), в "Кастор" попали два снаряда, один из которых снёс носовое шестидюймовое орудие. В "Страсбург" угодила торпеда, но не взорвалась, в очередной раз подтвердив низкое качество британских торпед. Стычка длилась считанные минуты; противники потеряли друг друга в ночной тьме, разойдясь встречными курсами.
   На крейсерах Хета слышали стрельбу, и всё-таки "хохзееторпедоботен" выскочили из темноты неожиданно. "Кохрейн" был стремительно торпедирован и затонул так же быстро, как злополучные "Кресси", "Абукир" и "Хог", потопленные Веддигеном, а через двенадцать минут немецкие эсминцы атаковали правую колонну линкоров Гранд Флита.
   Ночь, расплосованная клинками прожекторов, взорвалась орудийными вспышками. "Император Индии", шедший концевым, получил попадание в корму; "Бенбоу", уклоняясь от торпед и разворачиваясь носом к зловещим белым змеям, описал циркуляцию вправо и занял место позади подбитого "Императора", попутно аккуратно разрезав лёгкий крейсер "Кэролайн" на две быстро затонувшие половинки. "Куин Элизабет" и "Мальборо" избежали попаданий, зато "Айрон Дьюк", наколовший прожекторным лучом немецкий эсминец "G-88" как жука на булавку и за минуту превративший его в тонущие обломки, стал главной целью для атакующих. Германских миноносцев было не меньше двадцати; они слетелись на свет прожекторов и на грохот выстрелов, и море вскипело от выпущенных торпед.
   Первая торпеда угодила "Железному герцогу" под полубак, вторая ударила в корму. Третье попадание, последовавшее через три минуты после первого, решило судьбу линкора: торпеда взорвалась между дымовыми трубами, и огромный корабль величественно и словно нехотя повалился на правый борт. Над тонущим дредноутом взметнулись фонтаны белой пены - воздух, вытесняемый водой из отсеков, вырывался наружу, - и с утробным звуком, напоминавшим предсмертный хрип великана, "Айрон Дьюк" медленно скрылся под водой. Адмирала Джерама среди спасённых не оказалось.
   Отбив атаку* и желая сбить ночных торпедносных хищников со следа, Джеллико в 22.00 развернул свои линкоры на запад. На многих повреждённых в дневном бою кораблях, где измученные британские моряки из последних сил боролись за живучесть, вырывая из цепких лап Дэйви Джонса** его законную добычу, это распоряжение командующего флотом было принято с облегчением: до залива Фёрт-оф-Форт и Росайта было гораздо ближе, чем до Скапа-Флоу.
   ________________________________________________________________________________
   ­­­­­­­­­­­­­­* Кроме "G-88", в этой схватке были потоплены ещё два немецких эсминца: "S-53" и "S-54".
   ** Дэйви Джонс - дьявол английских морских преданий. Коллекционирует затонувшие корабли.
  
   Однако корабли Битти, отстреливавшиеся обоими бортами от наседавших германских эсминцев, остались на прежнем курсе: на "Тайгере" радиограмма Джеллико была принята с искажениями, а дублирование приказа о повороте ратьером в сумятице ночного боя прошло незамеченным. И сборное соединение, выполняя прежний приказ, продолжало идти к Скапа-Флоу, с каждой минутой удаляясь от основных сил Гранд Флита.
  

* * *

  
   Адмирал Шеер, готовясь к ночному бою, также перестроил свой флот в несколько кильватерных колонн. Левую колонну образовали дредноуты 1-й эскадры: "Гельголанд", "Тюринген", на который перенёс флаг вице-адмирал Шмидт, спасённый с "Остфрисланда", "Ольденбург", "Позен" (флаг контр-адмирала Энгельгардта), "Рейнланд", "Вестфален" и "Нассау". Вторую колонну составили линейные корабли 3-й эскадры - четыре "кёнига" контр-адмирала Нордмана и пять "кайзеров" вице-адмирала Бенке, - третью - линейные крейсера Хиппера "Шарнхорст", "Гнейзенау", "Макензен" и три линкора Шеера "Баден", "Байерн" и "Заксен". Линейный крейсер "Мольтке" с лёгкими крейсерами "Штутгарт" и "Штеттин" и шестью эсминцами 13-й полуфлотилии шёл в авангарде, слева германские дредноуты прикрывали лёгкие крейсера "Кольберг" и "Мюнхен" с шестью миноносцами 9-й полуфлотилии, справа - лёгкие крейсера "Аугсбург" и "Гамбург" и пять миноносцев 10-й полуфлотилии.
   У англичан было больше эсминцев, чем у немцев, однако по приказу Джеллико, в равной степени допускавшего, что Хозеефлоте будет и преследовать Гранд Флит, и отходить к своим базам, британские торпедные силы обшаривали более обширный район Северного моря. В результате в атаках на английские дредноуты приняли участие свыше тридцати немецких миноносцев, тогда как германские линкоры атаковало менее двадцати британских эсминцев.
   Около десяти часов вечера (как раз тогда, когда Гранд Флит поворачивал на запад) британский лёгкий крейсер "Бесстрашный" напоролся на "Мольтке" и тут же был потоплен тремя попаданиями одиннадцатидюймовых снарядов, не успев сделать ни одного выстрела, однако спустя полчаса англичане атаковали Флот Открытого моря с куда более ощутимыми результатами. 4-я торпедная флотилия Гранд Флита столкнулась с 1-ю линейной эскадрой Хохзеефлотте; завязался жестокий бой, распавшийся на ряд яростных стычек. Германский лёгкий крейсер "Мюнхен" получил попадание торпедой и начал тонуть; немецкий эсминец "V-4" сцепился бортами с английским эскадренным миноносцем "Харди".
   В скрежете сминаемого железа немцы и англичане стреляли друг в друга из винтовок и револьверов; казалось, они вот-вот кинутся на абордаж как в семнадцатом веке, но до этого не дошло. Рядом со сцепившимися эсминцами взметнулся высокий водяной столб (один из германских дредноутов, не особо разбираясь, ударил по ним главным калибром), который подействовал на обоих противников как ведро воды на дерущихся котов. Миноносцы быстро расцепились и разошлись в разные стороны, унося на палубах убитых и раненых, а на бортах - живописные вмятины, однако следующее столкновение двух кораблей оказалось не столь безобидным.
   Линейный корабль "Позен", уклоняясь от торпедной атаки, описал широкую дугу и врезался в борт линкора "Нассау", разрубив его корпус и смяв себе носовую оконечность. На обоих дредноутах вспыхнули пожары, за которыми последовали мощные подводные взрывы: английские эсминцы выпустили по ярко освещённым столкнувшимся кораблям не меньше дюжины торпед, четыре из которых попали в цель.
  

0x01 graphic

Моряки английского эсминца

  
   "Зрелище было страшным и одновременно завораживающим, - вспоминал старший офицер с "Вестфалена". - Пламя пожаров окрасило водяные столбы от торпедных взрывов в багровый цвет: казалось, что море выплёвывает кровавые сгустки". Оба дредноута получили по два попадания, и судьба обоих линкоров была одинаковой: около 23.00 и "Позен", и "Нассау" затонули, пополнив собой список потерь Флота Открытого моря.
   Расстреляв торпеды, британские эсминцы отступили, причём лидер "Типперери" был разорван в клочья немецкими снарядами и погиб с большей частью экипажа, а вскоре после этого к правой колонне германских дредноутов приблизился крейсер "Ринаун", принявший германские корабли за английские. Эта ошибка очень дорого ему обошлась: "Ринаун" попал под ураганный огонь шести немецких кораблей с дистанции десять-двенадцать кабельтовых. С мостика "Бадена" хорошо были видны полёт тяжёлых снарядов, их попадания и разрывы - всего за одну минуту в "Ринаун" попало не меньше десяти 380-мм снарядов с "Байерна" и "Заксена". Артиллерия английского линейного крейсера даже не успела открыть огонь; весь в огне, он дрейфовал вдоль линии германских дредноутов, взрыв следовал за взрывом, пока наконец злосчастный "Ринаун" не развалился на куски после мощного последнего взрыва.
   В течение ночи отдельные британские миноносцы ещё несколько раз натыкались на Флот Открытого моря. Ближе к полуночи эсминец "Спарроухок" обстрелял "Ольденбург", целясь в прожектор. Разрывы 102-мм снарядов казались неопасными по сравнению с тяжким грохотом взрывов снарядов главного калибра, но это впечатление оказалось обманчивым: на мостике "Ольденбурга" были убиты и ранены несколько офицеров, в том числе и командир линкора. Три английских эсминца были потоплены; эскадренный миноносец "Спитфайр" столкнулся по касательной с "Гельголандом". Мостик и трубы британского корабля были совершенно снесены газами тяжёлых орудий немецкого дредноута, 305-мм снаряд в полном смысле слова погладил по голове командира эсминца, капитан-лейтенанта Трелони, сняв с него фуражку вместе со скальпом, однако тяжёло повреждённый "Спитфайр" сумел дойти до своей базы. Он также сообщил Джеллико местонахождение Хохзеефлотте, но его радио не было принято на борту "Куин Элизабет".
   В два часа ночи шальная торпеда, выпущенная неизвестно кем (вполне возможно, что автором этого попадания был не английский, а немецкий эсминец) попала в "Кёниг", после чего атаки прекратились, и остаток ночи прошёл спокойно. "Кёниг" принял полторы тысячи тонн воды, но остался в строю, и последствия торпедного повреждения сказались уже днём.
   Хохзеефлоте шёл на северо-запад, готовясь к новому бою.
  

* * *

  
   Потеряв (после поворота Джеллико на запад) контакт с Гранд Флитом, германские лёгкие силы начали описывать концентрические круги, постепенно расширяя район поиска, и в 00.30 обнаружили английские дредноуты. Пять больших миноносцев 3-й полуфлотилии - "B-98", "G-101", "G-102", "B-112" и "B-97" - выпустили торпеды и добились попадания в "Беллерофон". Повреждённый линкор остался в строю, упорно двигаясь к родным берегам, однако встревоженный Джеллико сделал новый поворот, возвращаясь на прежний курс NW. Приказ о повороте был выполнен из рук вон плохо: в ночной темноте и сгущавшемся тумане прожекторный сигнал "Куин Элизабет" разобрали только "Мальборо", "Император Индии" и корабли их ближнего охранения; на "Бенбоу" сочли, что повреждённые дредноуты просто покидают строй, и не последовали за ними. Джеллико не сделал ничего, чтобы исправить свою ошибку: предполагая, что немцы нашли Гранд Флит по радиопеленгам, командующий приказал соблюдать полное радиомолчание.
   На самом деле Гранд Флит был обнаружен случайно, более того, Шеер так и не узнал, что девять английских линкоров идут не к Скапа-Флоу, а на запад. Радиостанция на "G-102" была разбита, а сообщения с других эсминцев 3-й полуфлотилии не дошли до командующего Флотом Открытого моря.
   В результате ночных атак и маневров Джеллико Гранд Флит оказался разделённым на три части, не имевшие зрительной связи друг с другом, и это не могло не сказаться.
   Наступал рассвет.
  

* * *

  
   8 ноября 1916 года
  
   Темноту ночи сменил утренний туман, густой и белый как молоко. Всходило солнце, и туман понемногу рассеивался, выпуская из мокрых своих объятий чёрные силуэты боевых кораблей и оседая на холодной броне орудийных башен прозрачными каплями, похожими на слёзы: на те самые слёзы, которые очень скоро прольют тысячи женщин Англии и Германии, оплакивая своих мужчин, не вернувшихся из боя...
   Вице-адмирал Берни прикрыл глаза и потёр лицо тыльной стороной ладони. Чугунная усталость давила на плечи и прижимала к палубе - хотелось лечь, вытянуться и забыть обо всём. Адмирал не спал уже сутки, вместившие в себя и очень длинный день, наполненный выстрелами и взрывами, и бессонную ночь, расчерченную вдоль и поперёк пенными следами немецких торпед, и обглоданный огнём остов "Канады", оставление которой под залпами германских дредноутов мало походило на увеселительную прогулку по Темзе.
   Туман редел. С мостика "Геркулеса" в серой дымке уже можно было разглядеть левую колонну линейных кораблей - они исправно держали строй и ход в тринадцать узлов. А справа шёл одинокий "Бенбоу" - линкор казался растерянным и недоумевающим: он словно не мог понять, куда же делись все его собратья по "герцогской" дивизии. Девять линейных кораблей, подумал адмирал Берни, всего девять. А вчера в это время их было двадцать четыре, да, двадцать четыре...
   - Сэр, на "Беллерофоне" сигнал!
   - Что там у них?
   - "Доброе утро. Через полчаса пойду ко дну".
   Пойду ко дну, обречённо подумал Берни. Ну да, конечно, в него же ночью попала торпеда - хорошо ещё, что "Беллерофон" не затонул сразу. А контр-адмирал Эрнест Гонт лаконичен - как всегда - и не лишён чувства юмора. И если уж он просит помощи, значит, дело и в самом деле худо. До Росайта ещё часа три хода, причём придется пробираться через минные поля залива Фёрт-оф-Форт по узким протраленным фарватерам.
   - Крейсерам "Роялист" и "Комюс", - приказал Берни, - подойти к "Беллерофону" и снять экипаж. Корабль... - адмирал помедлил, - затопить. Если появятся немцы, они...
   - Сэр, прямо по курсу дымы нескольких крупных кораблей!
   "Накаркал, - подумал командующий эскадрой. - Но как они сумели нас опередить?".
   К счастью, встречные корабли оказались английскими - с первыми проблесками зари адмирал Бредфорд, не дожидаясь распоряжений Адмиралтейства, вывел в море 3-ю эскадру броненосцев типа "Кинг Эдуард VII", держа флаг на "Агамемноне". Бредфорд не надеялся выйти победителем из боя с немецкими дредноутами, но готов был принять на себя снаряды, предназначенные новейшим британским линкорам, - флот Его Величества своих не бросает.
   - Теперь дышать будет легче, - произнёс Берни, глядя в бинокль на строй ветеранов. - И если...
   Рокот взрыва прокатился над морем огромным каменным шаром. Над "Вэнгардом" - концевым кораблём левой колонны - взметнулось дымное облако, а когда оно рассеялось, стало видно, что дредноут накренился на левый борт и заметно осел, сделавшись как будто меньше ростом.
   - "Поражён торпедой с подводной лодки", - доложил исполнительный флаг-офицер, разобрав сигнал, поднятый на мачте "Вэнгарда". - "Прошу помощи".
   Забыв аристократизм и знаменитую английскую сдержанность, Берни облегчил душу замысловатым ругательством, бывшим в ходу ещё во времена королевского корсара Дрейка.
   - Крейсеру "Комюс", - гаркнул он, - к "Вэнгарду"! Эсминцам - атаковать подводную лодку, дьявол побери их души!
   ...Капитан-лейтенант Вальтер Швигер, командир "U-66", удовлетворённо хмыкнул и опустил перископ. Опытный подводник, видевший гибель многих кораблей, не сомневался: линейный корабль, подорванный его торпедой, затонет, это всего лишь вопрос времени. Потопитель "Лузитании" испытывал чувство глубокого морального удовлетворения: линкор - это не пассажирский лайнер, за торпедирование которого Швигер был внесён англичанами в список военных преступников. Такой победой можно гордиться!
   ...Оба британских дредноута - и "Вэнгард", и "Беллерофон", - затонули на траверзе острова Мэй, однако нервное напряжение не отпускало адмирала Берни, ожидавшего новых атак. Но их не последовало, и к полудню эскадры втянулись на рейд Росайта: для них бой в Северном море закончился.
   Капитан-лейтенант Швигер недолго тешил душу предвкушением грядущих почестей: вечером того же дня для "U-66" нашлась у британского побережья роковая мина.
  

* * *

  
   Командующий Гранд Флитом опустил бинокль и раздражённо почесал переносицу. Офицеры его штаба, стоявшие рядом с ним на мостике "Куин Элизабет", молчали - они знали причину адмиральского раздражения. В пределах видимости, ограниченной туманной дымкой до шести-семи миль, находились всего пять кораблей: линкор "Мальборо", шедший за флагманом, бронепалубные крейсера-скауты "Бланш" и "Беллона" и миноносцы "Экаста" и "Ардент". Пять боевых единиц, всего пять из без малого ста пятидесяти, которыми сэр Джон Джеллико распоряжался ещё вчера.
   Офицеры молчали, молчал и адмирал. Он просто не знал, что ему делать: жестокий разгром, учинённый немцами Гранд Флиту (а в том, что это разгром, сомневаться уже не приходилось: гибель нескольких британских дредноутов Джеллико видел своими глазами, о гибели других знал из боевых донесений - Ройял Нэйви потерял треть своих линейных кораблей), сломал привычный порядок вещей и выбил из под ног командующего ступеньки карьерной лестницы, по которой он поднимался год за годом. Где его корабли? Погибли? Все? Этого не может быть. Отстали? "Мальборо", повреждённый торпедой, тоже мог отстать - в три часа ночи его командир, кэптен Росс, сообщил светограммой, что не может держать ход в тринадцать узлов. Вахта на "Куин Элизабет" приняла сигнал, и флагман сбавил ход до одиннадцати узлов, а то остался бы сейчас один-одинёшенек. И где Хохзеефлотте? Какие у него потери, насколько он боеспособен, и что он замышляет? Что делать? Выйти на связь по радио и попытаться собрать свои корабли, разбросанные по всему Северному морю? Но этим он себя обнаружит, и тогда победоносный германский флот узнает, где его искать.
   Джону Джеллико казалось, что любое его действие только ухудшит положение, в которое попал вверенный ему флот. И он продолжал идти к Скапа-Флоу (в конце концов, до спасительных шотландских скал ходу осталось не так много, часов шесть-семь), уповая на радиомолчание, как на шапку-невидимку, и вознося молчаливую хвалу небесам за плохую видимость, не позволявшую германским цеппелинам увидеть его корабли. Командующий Гранд Флитом не знал, что Флот Открытого моря всю ночь шёл на NW пятнадцатиузловым ходом, и что сходящиеся курсы дредноутов Шеера и "Куин Элизабет" с математической точностью должны пересечься у мыса Киннэрдс. И ещё он не знал, что его небольшой отряд уже обнаружен германской подводной лодкой "U-44", и что её командир, капитан-лейтенант Вальдемар Кофамель, уже приник к перископу, готовясь к атаке.
   Кофамель был одним из лучших немецких подводников. Больше года он провёл на Средиземного море, отстреливая там торговые корабли Антанты и доведя свой личный счёт потопленного тоннажа до ста тысяч тонн, пока в преддверии генерального сражения Шеер не перебросил его вместе с другими подводными асами кайзера в Северное море. Заняв своё место в завесе, Кофамель терпеливо ждал появления достойной цели, и дождался. Правильно опознав английские корабли, он хотел атаковать головной линкор, однако немного ошибся в оценке его скорости: сблизившись на расстояние надёжного торпедного выстрела, Кофамель понял, что залп из носовых аппаратов по "Куин Элизабет" чреват промахом. И он решил не жадничать (дредноут типа "Айрон Дьюк" тоже хорошая добыча) и выпустил две торпеды по "Мальборо" - эта мишень была идеальной. Обе попали в левый борт атакованного корабля, усугубив повреждения, полученные дредноутом в дневном бою от попадания торпеды и двух десятков тяжёлых снарядов, и поставили точку в его биографии: в 10.30 многострадальный линкор перевернулся и затонул.
   "Мальборо" тонул, крейсер "Беллона" спасал его команду, эскадренные миноносцы резали волны в надежде заметить стеклянный глаз подводного убийцы, а люди на мостике "Куин Элизабет" молчали - что они могли сказать? И в этом гнетущем молчании отчётливо стал слышен гул крупнокалиберных орудий, доносившийся с кормовых курсовых углов - с юго-востока.
  

* * *

  
   В дневном бою 7 ноября линейный корабль "Император Индии" получил семнадцать попаданий 305-мм снарядами, причинившими ему серьёзные повреждения. Тем не менее, он не имел подводных пробоин, мог действовать частью артиллерии и держать ход семнадцать узлов. Неприятности, мягко говоря, начались после того, как в "Императора" попала торпеда с германского эсминца. Её взрывом был погнут один из четырёх гребных валов и нарушена центровка другого, и если одна из турбин сразу была отключена, то дефект второй валовой линии заметили не сразу. Это повреждение сказалось только через три часа, когда Джеллико сделал второй поворот, вернувшись на прежний курс и разлучившись с линкорами Берни. Началось быстро возраставшее биение гребного вала, закончившееся разрушением опорного подшипника и повреждением дейдвуда. В итоге "Император", получивший дифферент на корму, не мог дать больше десяти узлов, стал плохо слушаться руля и отстал от "Мальборо". А к утру выяснилось, что он вообще остался один - в белёсой утренней дымке не было видно ни одного корабля: ни британского, ни германского. "Что не видать немцев, - невозмутимо произнёс командир линкора, кэптен Тотхилл, - это хорошо, а вот что нет наших - это плохо. Будем надеяться, что они дождутся нас в Скапа-Флоу и встретят с радушием".
   Но надеждам капитана Тотхилла не суждено было сбыться: в начале одиннадцатого по корме были замечены серые силуэты больших кораблей, а к 10.20 стало ясно, что это не англичане, а дредноуты Хохзеефлотте, разворачивающиеся в боевой порядок. Расстояние до них быстро сокращалось, и в 10.25 первые германские тяжёлые снаряды вспенили воду у бортов искалеченного британского дредноута. При соотношении сил двадцать против одного у англичан не было ни малейших шансов на благополучный исход боя, и всё-таки они этот бой приняли. "Дать радио, - приказал кэптен Тотхилл, сохраняя спокойствие, - всем, кто его услышит: "Веду бой с немецкими линкорами. Бой будет коротким. Моё место...". А затем четырнадцатидюймовый снаряд с "Шарнхорста" ударил в носовую надстройку "Императора Индии", рубя осколками антенну, и британские моряки лишились возможности передать миру своё последнее "прости".
   Исход боя был ясен с самого начала: "Император" умер, сражаясь...
   - Сэр, радио с "Императора Индии"! - взволнованно доложил флагманский связист. - Правда, их место неясно: сообщение искажено.
   - А что тут неясного, - негромко сказал Джеллико, - они там, - он повёл рукой в сторону кормы. - Где же им ещё быть...
   А через десять минут из редеющего тумана вынырнули три германских крейсера - линейный "Мольтке" и лёгкие "Штутгарт" и "Штеттин". Ветер усиливался, украшая хребты волн белыми гребнями, видимость улучшалась, и как-то сразу горизонт вдруг оброс дымами немецких дредноутов: перед глазами адмирала Джеллико появился Флот Открытого моря во всём его убийственном великолепии. Концевые корабли германской колонны вели по кому-то частый огонь (по кому - это было ясно), а головные уже наводили свои орудия на "Куин Элизабет": на флагманский корабль адмирала без флота.
   - На германском флагмане поднят сигнал, - хрипло произнёс командир "Королевы". - "Сопротивление бессмысленно. Предлагаю вам сдаться".
   - Они правы... - задумчиво проговорил Джеллико.
   - Что?! Сэр, неужели вы хотите... сдаться?
   - Они правы в том, что сопротивление бесполезно: сотни людей погибнут без смысла. И поэтому, - голос командующего Гранд Флитом отвердел, - приказываю. Корабль затопить - открыть кингстоны. Крейсеру "Бланш" - подойти к нам для снятия команды. Крейсеру "Беллона" - у них на борту спасённые моряки с "Мальборо" - полным ходом следовать в Скапа-Флоу. Миноносцам - атаковать неприятеля. Впрочем... - адмирал проводил взглядом маленькие кораблики, летевшие по волнам в отчаянную и безнадёжную атаку. - Кажется, они обошлись и без моих приказаний. И дайте радио в Адмиралтейство - пусть там узнают, что с нами случилось. Выполняйте!
   "Беллона", поднимая носом раскидистый белый бурун, набирала ход, унося на своих палубах бесценный груз человеческих жизней; "Бланш", умело маневрируя, притёрлась к подбойному борту "Куин Элизабет", укрываясь её корпусом от немецких снарядов. "Экаста" и "Ардент" лавировали среди частокола снарядных всплесков - эсминцы отважно вызывали огонь на себя, спасая своего адмирала и команду его флагманского корабля. По ним било несколько десятков шестидюймовых германских орудий, и судьба обоих миноносцев была предрешена - никто не удивился, когда среди множества белопенных фонтанов появились огненно-чёрные, сопровождавшие прямые попадания.
   Из-за сплошной стены всплесков вывалилось что-то дымящееся и бесформенное: в груде стального лома, быстро уходящей под воду, трудно было узнать стремительные формы красавца-эсминца, растерзанного снарядами. Второй миноносец наудачу - и безуспешно - выпустил по немецким кораблям две торпеды, а в следующую минуту пятнадцатидюймовый фугасный снаряд переломил его пополам...
  

0x01 graphic

Адмирал Джон Рашуорт Джеллико

  
   - Они сделали всё, что смогли, - тихо произнёс Джеллико. - Господа офицеры, я вас больше не задерживаю. Поторопитесь, времени осталось немного.
   - А как же вы, сэр?
   - Я останусь здесь.
   - Это невозможно, сэр, - решительно возразил начальник штаба кэптен Мэдден. - Вы ещё нужны Англии и флоту, и если понадобится, мы уведём вас силой.
   - Силой? - командующий Гранд Флитом приподнял бровь и вдруг произнёс совсем другим тоном, показывая на линию германских дредноутов, мигавших частыми вспышками выстрелов: - Смотрите!
   Офицеры недоуменно обернулись, а сэр Джон Рашуорт Джеллико глубоко вздохнул, быстрым движением достал револьвер, поднёс его к виску и нажал на спусковой крючок.
   ...Исклёванная снарядами "Куин Элизабет" - в дневном бою на её долю пришлось сорок четыре попадания - оседала, глотая воду надводными пробоинами, которые по мере погружения линкора становились подводными. Уцелевшие орудия "Королевы" молчали - её комендоры перебирались на "Бланш" вместе со всей остальной командой.
   - Герр адмирал, неприятель поднял сигнал "Погибаю, но не сдаюсь". Команда "Куин Элизабет" покидает свой корабль.
   - Прекратить огонь! - скомандовал Рейнхард фон Шеер. - Они тонут, точнее, топятся. Что ж, на их месте я поступил бы точно так же...
   Первые волны плеснули на палубу флагмана Гранд Флита. "Бланш", переполненная людьми, отходила от борта гибнущего дредноута. "Если в нас попадёт хоть один немецкий снаряд, - с ужасом подумал её командир, - он завалит нам всю палубу рваным человеческим мясом".
   Но немцы не стреляли. "Куин Элизабет" дальше морского дна уже не уйдёт, - сказал командующий Хохзеефлотте, - а этот - этот четырёхтрубный малыш пусть уходит. После того, как мы потопили столько английских дредноутов, лишний потопленный крейсер-скаут мало что значит. Мужество достойного противника надо уважать, а будет у англичан одним лёгким крейсером больше, одним меньше - невелика разница".
  

* * *

  
   Германские эсминцы, потерявшие после поворота Джеллико след основных сил Гранд Флита, переключили своё агрессивное внимание на соединение Битти. Хохзееторпедоботен заходили и справа, и слева, пускали торпеды, отступали под яростным огнём, но появлялись снова и снова. Атаки продолжались до полуночи; Битти увеличил ход до семнадцати узлов, и в конце концов ему удалось оторваться от противника. Немецкие миноносцы отстали, однако "командующий кавалерией" не стал снижать скорость: атаки могли возобновиться, а если сборное соединение к утру обгонит Джеллико (Битти полагал, что Гранд Флит продолжает идти прежним курсом NW) на двадцать миль, в этом нет ничего страшного. Наоборот, такое увеличение дистанции даже полезно: при возобновлении торпедных атак перелёты снарядов с линкоров Джеллико не повредят кораблям сборного соединения. И Дэвид Битти всю ночь шёл на NW, уверенный в правильности своих действий.
   Первое смутное беспокойство он ощутил утром. Эфир безмолвствовал, и это наводило на неприятные размышления: командующему Гранд Флитом пора бы уже выйти на связь. От Адмиралтейства тоже не поступало никаких распоряжений, хотя это было понятно: под снарядами германских дредноутов рухнул незыблемый постулат "Британия правит морями", и лорды Адмиралтейства пребывали в растерянности - в состоянии грогги (подобно боксёру, получившему ошеломляющий удар). Однако приказ о соблюдении радиомолчания (он был принят ночью на "Тайгере") никто не отменял, и вице-адмирал не стал его нарушать.
   В 08.15 по корме были замечены дымы. Битти оживился, однако радость его была преждевременной: отправленный к дымам лёгкий крейсер-скаут "Бодицея" донёс, что они принадлежат пяти броненосным крейсерам контр-адмирала Хета, также потерявшего связь с главными силами Гранд Флита и следовавшего в Скапа-Флоу.
   Около девяти часов утра, когда до Скапа оставался час хода, Битти твёрдо решил лечь на обратный курс. Встречи с превосходящими силами Хохзеефлотте "кошачий командир" не опасался: он был уверен, что от линкоров уйдёт, а с линейными крейсерами справится. Но в его планы вмешалась погода: она резко ухудшилась. Западный ветер набрал силу шторма, и первой жертвой этого шторма стала "Принсес Ройял".
   До сих пор "Принцесса" держалась неплохо, но теперь все её раны вскрылись: волны выбивали временные заделки надводных и полуподводных пробоин, и крейсер начал быстро брать воду, неумолимо заполнявшую повреждённые отсеки. И вскоре его командир, кэптен Коуэн, поднял сигнал "Терплю бедствие". Попытки взять тонущий корабль на буксир успехом не увенчались: Дэйви Джонс уже наложил на "Принсес Ройял" свою жадную лапу и только посмеивался над жалкими потугами людей, пытавшихся противиться его воле. Но люди боролись - до Скапа-Флоу оставалось совсем немного, - и, возможно, спасли бы свой корабль, если бы "Малайя", объятая потоками пены, поднятой мощным подводным взрывом, вдруг не вздыбилась, словно конь, схваченный под уздцы.
   "В днище как будто ударили гигантским железным кулаком, - вспоминал старшина Френсис. - Погас свет, и стало тихо, как в церкви. А потом в темноте кто-то закричал: "Вода! Вода на решётках машинного отделения!".
   - Надо быть очень хорошим подводником, - мрачно заметил Битти, - чтобы успешно атаковать в такую погоду.
   - Говорят, - Четфилд пожал плечами, - Шеер бросил против нас лучших из лучших. И вот результат.
   На "Малайе" сочли, что в них попала торпеда с подводной лодки. С мостика даже видели её след, хотя на поверку это оказалось обычной галлюцинацией, которые так часто возникают в боевых условиях. На самом же деле причина взрыва было другая: под покровом ночи быстроходные германские крейсера-заградители "Бруммер" и "Бремзе" нашпиговали минами подступы к важнейшим британским базам, и "Малайя", ставшая вторым мателотом после выпадения из строя "Принсес Ройял", наскочила на минную банку и подорвалась на двух минах. "Тайгеру" повезло - он не коснулся корпусом ни одного из рогатых чёрных шаров, раскачивавшихся под водой на стальных нитях минрепов, - а концевые линкоры, уклоняясь от воображаемой торпедной атаки, обошли заграждение, избежав опасности реальной.
   И "Принсес Ройял", и "Малайя" были обречены - эсминцам и крейсерам Гудинафа оставалось только спасать их команды, что в условиях шторма было совсем не простым делом, - а Битти, не желая нести новые потери от ударов подводного врага, полным ходом направился с оставшимися четырьмя кораблями в Скапа-Флоу, и в начале одиннадцатого укрылся в её просторной бухте и от ветра, и от "вездесущих" германских субмарин.
   Но не успели якорные цепи прогрохотать по клюзам, как на "Тайгере" была получена прощальная радиограмма Джеллико: "Окружён у мыса Киннэрдс всем Флотом Открытого моря. Погибаю, но не сдаюсь. Боже, храни короля". Прочитав её, Битти переменился в лице.
   - All hands up!* - приказал он. - Поднять якоря - мы немедленно выходим в море!
   ________________________________________________________________________________
   * All hands up! - Свистать всех наверх! (англ.)
  
   - Сэр, - осторожно заметил флагманский связист Ральф Сеймур, - для вас есть ещё одна радиограмма, из Адмиралтейства.
   Содержание этой радиограммы было предельно ясным: "По нашим сведениям, вблизи Скапа-Флоу находятся не менее шести германских подводных лодок. Выход в море чрезвычайно опасен". В Адмиралтействе хорошо помнили судьбу "Эджинкорта".
   - Отставить, - глухо произнёс Битти. - Мы никуда не идём...
   Первый порыв прошёл, и Битти понял, что ничего уже не изменить. Он тоже помнил о судьбе "Эджинкорта", более того, меньше часа назад на его глазах погибла "Малайя". Все его корабли повреждены, и выход в штормовое море может привести к тому, что любой из них повторит судьбу "Принсес Ройял". И главное - до мыса Киннэрдс не меньше трёх часов самым полным ходом, а за это время там всё уже будет кончено...
   - Если бы я был там... - тихо проговорил "командующий кавалерией".
   "Ничего бы ты не сделал, Дэйв, - подумал командир "Тайгера". - Шесть кораблей против всего Хохзеефлотте - это повторение разгрома бедняги Уоррендера". Однако вслух он ничего не сказал, поражённый невиданным зрелищем: у "Железного Битти", у человека без нервов, спокойно стоявшего на открытом верхнем мостике под снарядными осколками, влажно блестели глаза.
   Вице-адмирал Дэвид Битти плакал...
  

* * *

  
   "Мы растянули руку, наносившую удар, - с горечью думал адмирал Шеер, лёжа на кожаном диванчике в адмиральской каюте "Бадена" и слушая скрип переборок. - Если бы я не погнался за Джеллико, "Кёниг", "Кайзерин" и "Макензен" не ушли бы на дно Чёртовой Дыры* - хорошо ещё, что удалось удержать на плаву "Тюринген" и "Фридрих дер Гроссе". Британцам помогает бог - или дьявол? - испанскую "Непобедимую Армаду" добили не английские пушки, а шторма, и с нами вышло то же самое. Но с другой стороны, если бы я отказался от преследования, два дредноута Гранд Флита - из числа лучших, причём один из них флагманский, - почти наверняка добрались бы до своих портов. Как знать, где найдёшь, где потеряешь? Я ведь не провидец, я адмирал, командующий флотом, перед которым стояла задача уничтожить флот противника. И я решал эту задачу - так, как считал возможным и нужным. Да, мы потеряли десять дредноутов и неизвестно, удастся ли спасти "Зейдлиц", но потери противника вдвое больше наших - по донесениям подводников, видевших вражеские корабли, но не сумевших успешно их атаковать, два неприятельских дредноута потоплены у острова Мэй, в заливе Фёрт-оф-Форт, и ещё два затонули у Скапа-Флоу. Победа досталась нам дорогой ценой, но всё-таки это победа!".
   ________________________________________________________________________________
   * Впадина Девилс-Холс в Северном море.
  
   ...Шторм, пришедший с Атлантики и набравший силу, размашисто валял с борта на борт потрёпанные дредноуты Хохзеефлотте. Тонны взбесившейся воды обрушивались на башни и надстройки; выход на открытые палубы был запрещён, да и никому не хотелось быть смытым в море или переломать себе все кости при ударе о броню. Широкие в миделе, крепко сшитые и ладно скроенные германские корабли достойно боролись со штормом, но многим из них делать это становилось всё труднее - сказывались боевые повреждения. И в первую очередь натиску стихии стали уступать дредноуты, имевшие торпедные пробоины: "Кёниг" и "Кайзерин". Вода прибывала: волны, рушившиеся на корабли, врывались внутрь через палубы, пробитые английскими снарядами, - и "Кёниг", флагманский корабль контр-адмирала Нордмана, служивший главной мишенью для "Куин Элизабет", и "Кайзерин", концевой корабль 3-й линейной эскадры, по которому интенсивно стреляли "герцоги" вице-адмирала Джерама, в ходе дневного боя получили немало попаданий. Вода растекалась и с гулом перекатывалась от борта к борту, увеличивая размах качки и угрожая внезапным опрокидыванием. И холодели сердца моряков, хорошо понимавших: если такое случится, мало кому удастся спастись.
   А шторм свирепел, и в половине третьего стало ясно, что отстоять торпедированные линкоры уже невозможно. И "Кёниг", и "Кайзерин" могли перевернуться в любую минуту - пора было подумать о спасении их команд, и адмирал Шеер нехотя отдал приказ покинуть тонущие дредноуты.
   Однако приказ об оставлении кораблей ещё не был приказом о помиловании. В шторм спустить шлюпки было невозможно, и миноносцам нельзя было подойти к линкорам для снятия людей - волны смяли бы тонкие корпуса эсминцев ударами о бронированные туши дредноутов. Морякам "Кайзерин" и "Кёнига" оставалось только прыгать в бушующее море в спасательных поясах, уповая на бросаемые с крейсеров пеньковые канаты с петлями (чем-то похожие на те, на которых некогда вешали пойманных пиратов). Вцепиться в спасительный трос удавалось далеко не каждому - волны расшвыривали людей, били их о стальные борта. Кое-кого затягивало под винты, и их лопасти мигом размалывали мягкие человеческие тела. Лёгким крейсерам и эсминцам удалось поднять из воды около тысячи человек - меньше половины из тех двух тысяч двухсот, что составляли экипажи погибших дредноутов. Контр-адмирала Нордмана среди спасённых не было: если молодой матрос ещё может выполнить смертельный номер на мокром канате, то для адмирала в возрасте это уже затруднительно.
   К 15.00 оба линкора скрылись под волнами, а в 15.30 к ним присоединился третий дредноут - линейный крейсер "Макензен". Гибель этого корабля стала неожиданностью для командующего Хохзеефлотте: "Макензен" имел меньшие повреждения, чем многие другие корабли, и получил куда меньше попаданий, чем его ближайшие соратники "Шарнхорст" и "Гнейзенау". На нём была выведена из строя одна башня главного калибра, снаряд с "Ройял Оука", попавший в корму, повредил один из гребных валов. Имелись разрушения в носовой надстройке и попадания в броневой пояс, не пробившие броню, однако все эти повреждения не были гибельными. Серьёзными были два попадания - с "Ройял Соверена" и "Малайи", полученные в "ближнем бою". Один снаряд пробил носовую палубу, прошил подпалубные помещения и разворотил форпик, проделав в носу крейсера внушительную подводную дыру; второй пронизал небронированный борт в носовой оконечности и пробил поперечную броневую переборку. Возникший под полубаком пожар был быстро потушен, но остались значительные разрушения, произведённые взрывами, и внутрь корпуса стала поступать вода. Само по себе неприятно, однако истинная причина гибели крейсера была другой.
   Линейный крейсер "Макензен" был головным кораблём и послужил полигоном для конструкционных и технологических ошибок, исправленных на следующих крейсерах серии. Ошибки эти были неизбежны, и усугублялись они страшной спешкой, с которой строился "Макензен" и его систершипы. "На одну винтку недовинтил, на одну крутку не докрутил" - верфи гнали свою работу через дни и месяцы, только бы дать флоту кайзера возможность сокрушить Британию! - и подобные недоделки, несмотря на всю немецкую аккуратность, тоже были неизбежны. Где-то был перетянут фланец, где-то чрезмерный изгиб трубопровода становился концентратором напряжения металла, а где-то из-за недожатых клемм отгорали провода и обестачивались механизмы. И когда раненый крейсер застонал под ударами волн, все эти скрытые до поры дефекты сыграли роль того самого подковного гвоздя, которого не было в кузнице, и из-за отсутствия которого была проиграна война.
   Вода заполняла отсек за отсеком, она затопила погреба носовых башен и продолжала наступать, проникая через водонепроницаемые двери и переборки, которые вовсе не были таковыми. Линейный крейсер "Макензен" тонул, и в начале четвёртого команда, исчерпав возможности борьбы за живучесть, оставила тонущий корабль - злобный хозяин Чёртовой Дыры победил...
   "Ничего, - думал адмирал Шеер, - самое скверное позади. Ветер понемногу стихает, и завтра утром мы будем у Гельголанда. Мы возвращаемся с победой!".
   Командующий Хохзеефлотте не знал, что "Зейдлиц" удастся спасти, но не знал он и того, что линейный корабль "Ольденбург" не вернётся в Вильгельмсхафен - утром 9 ноября он подорвётся кормой на мине, выставленной в ночь с 7-го на 8-е ноября быстроходным британским заградителем "Эбдиел". Линкор останется на плаву, но потеряет ход, и через два часа будет добит подводной лодкой "Е-9" под командованием Макса Хортона. Английский подводник честно заслужил "Крест Виктории" - он всадил в "Ольденбург" две торпеды, расстреляв беспомощный дредноут как неподвижную учебную мишень.
   ...Догорал недолгий осенний день. Флот Открытого моря, распахивая волны тяжкими корпусами дредноутов, шёл к своим берегам.
  

* * *

  
   9 ноября 1916 года, утро
  
   ...На линейном корабле "Кайзер" хоронили погибших. После боя прошло уже почти двое суток, и обезображенные трупы выглядели отталкивающе: пора было упокоить останки доблестно павших воинов кайзера. Мертвецов, зашитых в парусиновые мешки, опускали за борт, в мокрые ладони волн; матросы, выстроенные на кормовой палубе линкора, хриплыми голосами пели "Их хабе айне камараде". Шторм стих, осталась только тяжёлая зыбь, мерно качавшая дредноуты, испятнанные рваными шрамами пробоин. И жалобно плакали чайки, словно разделяя людскую скорбь. А перед глазами лейтенанта Эриха Гедеке всё ещё стояло красивое лицо его товарища, лейтенанта Гюнтера Штайнбринка - мёртвое лицо, изрубленное осколками английского снаряда.
   "Мы, кажется, победили, - думал лейтенант Гедеке, - но у нашей победы горький привкус...".
   ...А у мыса Киннэрдс-Хэд волны выбросили на берег мёртвое тело английского матроса. Подталкиваемый волнами, труп шевелился в пене прибоя, и скрюченные пальцы мертвеца оставляли на влажном песке глубокие борозды, как будто погибший моряк силился встать, чтобы вернуться домой, к родному очагу, - туда, где его ждали.
  
Оценка: 6.55*27  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"