Улица Зорге, дом 17. Автосалон ЈАвтодом", то еще местечко. Последнее время меня часто туда посылают. Ехать туда недолго, но уж больно там девушки высокомерные, что в отделе страхования сидят. Вот и сейчас, проходя через автоматические двери споткнулся о порожек, чуть не грохнулся. А они смотрят. Нет, не улыбаются, но видно, что место моё в жизни, по их мнению, где-то там, на полу. Курьер же. Так, кстати, многие думают, наверное. Хотя, на меня посмотреть, еще не то подумаешь - волосы такие грязные, что от ветра перестали развеваться, висят как гири на них повесили. И джинсы. Да нет, эти еще ничего, даже не рваные, вторые хуже гораздо. И рюкзак. Рваный весь, кое-где залатанный, лямка протертая, в бахроме из ниток, а в днище дырка. Не то, чтобы через нее что-то вывалиться могло, но картину дополняет. И рукав правый на косухе разошелся. Уж несколько месяцев приходят мне в голову мысли его починить, да всё не доберусь никак. Сапожной иглы нет, а обычная не возьмет, а шила тоже нет, и так далее. Вот такой вид, короче. Я еще когда в институте учился, мне сказали, что, мол, я вещевой некромант. То есть мои вещи служат мне даже после смерти. Единственный положительный момент в этом облике - ни у кого не возникает мысли о наличии у меня денег и прочих материальных ценностей. Поэтому шпане и милиционерам я не интересен и ни один умственно полноценный карманник не обратит на меня внимания.
Но я отвлекся. Захожу, значит. Чуть не споткнулся. Смотрят. Подхожу к ним, говорю своё обычное ЈДоброе утро, я курьер из РОСНО". Смотрят. Кивают. Протягиваю конверт, говорю, что мне от них тоже что-то надо получить, но, как всегда, что именно - не известно. Им виднее, что мне передать. Девушка, которая у меня конверт приняла говорит: ЈПодождите". Ха. Ясно, думает меня подержать подольше, пораздражать. Но меня-то, меня-то такие мелочи не раздражают! А вызов я принял. Смотрю ей в глаза, плевать, что она в монитор уставилась, взгляд-то чувствует, нервничает. Смотрит. Говорит: ЈПодождите!". Отвечаю: ЈНу а я чем занимаюсь". И не придерешься. Сказали ждать - жду, не возмущаюсь, а что на нее смотрю, так куда же смотреть-то, если я ее жду. Я же не трогаю никого. Чувствую, хочет подольше меня подержать, чтобы злиться начал. А я перехожу к решительным мерам. Беру иголочку, начинаю у нее в глазу ковыряться. Нет. Я, естественно и с места не трогаюсь и в рюкзак за иголкой не лезу. Но иголочка в моей, пусть воображаемой, но вполне ощутимой(как легчайшее прикосновение теплого ветерка) руке покалывает ее правый глаз и вот уже видны результаты. Моргает, отводит взгляд от монитора, думает, наверное, что-то в глаз попало. Ковыряюсь дальше. Бросает взгляд на меня, но видит-то она только мою слегка улыбающуюся физиономию и что я в глаза ей смотрю. Наверно, решила, что у меня такой взгляд тяжелый. Чуть только она попыталась вернуться к своим делам(а то, что это именно ее дела, а не часть моих понятно, потому что для меня ей надо просто бумажку из шкафа достать), иголочка воткнулась поглубже. Девушка занервничала и, видимо, поняла, что отдать мне всё, что причитается и отпустить на все четыре стороны - вариант оптимальный и так всем будет лучше. Встает, роется в бумажках, находит нужную, отдает мне. Я благодарю ее. Иголка и рука, ее держащая, исчезают. Засовываю бумагу в папку, папку в рюкзак, прощаюсь и ухожу, гордо тряхнув хвостом из этих ужасных тяжелых и грязных волос. Да, это Я, Великий и Ужасный, победитель строптивых и высокомерных девушек из отделов страхования по всей Москве.