Конкурс-Питомцы. Техничекий текст

На родин? Христа.
Изъ путеваго альбома русскаго туриста.

0x01 graphic

"Путешественникъ, пос?щающiй какую-либо страну, долженъ проникнуться ея обычаями; вотъ почему христiане должны странствовать по Св. Земл? съ Евангелiемъ въ рукахъ".

Шатобрiанъ.

Назаретъ -- это прелестный уголокъ с?вера Палестины. Недаромъ съ древн?йшихъ временъ "Енъ-Насыра" былъ названъ "цв?ткомъ Галилеи". Затерянный на окраин? порабощеннаго Израильскаго царства, въ сторон? отъ большихъ римскихъ дорогъ, перер?завшихъ завоеванную провинцiю въ ц?ляхъ стратегiи или торговли, этотъ цв?тущiй галилейскiй поселокъ все также дышетъ безмятежной простотой, рѣзко отличаясь отъ городовъ и мѣстечекъ Іудеи и Самарiи. Если тамъ библейскiй колоритъ постепенно стушевывается, съ одной стороны, ассимилируясь съ мусульманствомъ, съ другой, уступая давленiю современной европейской культуры,-- то здѣсь, въ Назаретѣ, влiянiе двухъ этихъ факторовъ почти нечувствительно. Правда, на самой вершинѣ известковаго гребня высятся прекрасныя зданiя англiйскаго сиротскаго прiюта, а греческiе и католическiе храмы придаютъ "Енъ-Насыра" какъ будто видъ городка, но отойдите на нѣсколько шаговъ отъ этихъ европейскихъ построекъ, оглянитесь вокругъ и передъ вами развернутся картины, полныя деревенскаго колорита, какой-то патрiархальной простоты, которыми запечатлѣно дѣтство и отрочество Христа, первыя тридцать лѣтъ его безвѣстной жизни въ далекой Галилеѣ, въ этомъ центрѣ тогдашняго мiра. Какъ двѣ тысячи лѣтъ тому назадъ, такъ и донынѣ торговля, политика, кипучая полная наслажденiй и мелкаго антагонизма жизнь Востока обошли "городокъ Св. Дѣвы", сосредоточившись въ Іерусалимѣ, Наблузѣ и Кайфѣ. Даже отдаленная Тиверiада, прозябающая среди развалинъ нѣкогда богатѣйшихъ промышленныхъ городовъ, сосредоточенныхъ на берегу Генисаретскаго озера, производитъ большее впечатлѣнiе на европейца своей торгово-промышленной физiономiей, чѣмъ Назаретъ, значительнѣйшiй изъ городовъ Акрскаго пошалыка. Здѣсь, вмѣсто особенностей различныхъ историческихъ культуръ, прежде всего бросается въ глаза красота природы. По живописному крутому скату высокихъ холмовъ амфитеатромъ сползаютъ бѣлые деревенскiе домики, ютясь во впадинахъ горнаго хребта, драпируясь зеленью задумчивыхъ кипарисовъ. Чистенькiя, жизнерадостныя глядятъ эти глиняныя мазанки съ обрывистыхъ скатовъ на растилающуюся у ихъ ногъ цвѣтущую безпредѣльную равнину Ездрелона. За колючимъ поясомъ исполинскихъ кактусовыхъ оградъ зеленѣютъ фиговыя деревья, золотятся лимоны. Багряный гранатникъ, отягченный плодами, чередуется съ блѣдною зеленью виноградниковъ. По уступамъ восточнаго склона сползаютъ черепичныя кровли, выдѣляя единственную главную улицу Назарета. Улица эта -- старинный оврагъ, накатанный ѣздой и съ незапамятныхъ временъ служившiй стокомъ весеннихъ водъ съ закругленной вершины Джебель-Эсъ-Сиха въ равнину, которая отсюда разстилается зеленымъ ковромъ до самаго Малаго Ермона. Тамъ, на этомъ зеленѣющемъ днѣ исполинской чаши, пестрѣютъ золотистые обрывки нивъ, поля маиса и дурры, зрѣютъ въ тиши миндаль и шелковица. Маргаритки и макъ, библейскiя лилiи и анемоны одѣваютъ весной закругленные скаты подковообразнаго горнаго кряжа, гдѣ любитъ ютиться голубая сизоворонка и вьетъ свои гнѣзда воркующая горлица. Мирiады бѣлыхъ голубей носятся въ прозрачной синевѣ чистаго воздуха, безмятежно купаясь въ лучахъ солнца. Когда-же огненный дискъ погаснетъ, скрываясь въ морской глубинѣ и мягкiй волнистый туманъ задрапируетъ одинокiй холмъ Энъ-Насыры розовымъ флеромъ,-- тогда тихiй городокъ затерянный на высотѣ, въ сторонѣ отъ празднаго людского торжища, будитъ еще сильнѣе воспоминанiя евангельскихъ дней, дней мира и скромныхъ радостей въ жизни Христа и Его Матери...

II.

Ночной сумракъ упалъ ужъ на землю, когда караванъ нашъ, поднявшись по скатамъ холма Джебель-Эсъ-Сиха, достигъ главной Назаретской улицы. Въ серебристомъ сiянiи мѣсяца обступили насъ тѣсной толпой высокiе бѣлые домики съ оригинальными окнами по фасаду. Ихъ широкая амбразура раздѣлена тонкой каменной колонкой и производитъ впечатлѣнiе двухъ, плотно сдвинутыхъ вмѣстѣ, узкихъ окошекъ. Шумная толпа ребятишекъ привѣтствовала нашъ караванъ радостнымъ кликомъ. Темныя фигуры женщинъ, закутанныхъ въ непроницаемыя чадры, появлялись на порогахъ дверей, оглядывая насъ съ ногъ до головы и торопливо дѣлясь впечатлѣнiями. Драгоманъ Якубъ, всегда выступающiй впереди въ мѣстахъ, гарантирующихъ ему полную безопасность, снявъ шляпу, съ напыщенной торжественностью, поздравляетъ насъ съ "благополучнымъ" прибытiемъ въ столицу Галилеи. Но я убѣжденъ, что его радуетъ болѣе всего перспектива скораго полученiя выговоренной по условiю платы, въ размѣрѣ двухсотъ франковъ за каждую треть нашей сѣверной экскурсiи. Обладая необыкновеннымъ талантомъ избѣгать расходовъ, откладывая продовольственныя деньги почти цѣликомъ, а клiентовъ своихъ помѣщая у радушныхъ туземцевъ,-- "mister Jacub", несомнѣнно имѣвшiй уже свои комбинацiи, вдругъ подъѣхалъ ко мнѣ спрашивая, гдѣ мнѣ угодно остановиться? Хотя я и былъ снабженъ рекомендательнымъ письмомъ къ назаретскому митрополиту -- о. Нифонту, но мнѣ не хотѣлось безпокоить его въ такое позднее время. Приходилось остановиться въ русскомъ прiютѣ. Якубъ пробовалъ увѣрять меня, что такая остановка, во-первыхъ, обидитъ о. Нифонта, а во-вторыхъ, Русскiй домъ находится очень далеко, на противуположной окраинѣ города.-- Однако я настоялъ, и караванъ нашъ потянулся дѣствительно черезъ Назаретъ по узкимъ переулкамъ, провожаемый ожесточеннымъ лаемъ собакъ. Съ добрыхъ три четверти часа плутали мы по уснувшему городку, пока, наконецъ, добрались до каменнаго дома почти на выселкахъ города. Правовѣрный жандармъ, сопровождавшiй насъ отъ Дженины, принялся стучать въ ворота. Прошло съ четверть часа, пока звякнулъ засовъ, и въ щель едва прiотворенныхъ воротъ показалась растрепаная голова какого-то субъекта. Я спросилъ г-на К., завѣдывавшаго прiютомъ и русской школой, но онъ оказался въ отпуску, въ Бейрутѣ, хотя меня и снабдили къ нему письмомъ iерусалимскiе агенты Палестинскаго общества. Недоумѣвая, что предпринять, я спросилъ, кто же его замѣщаетъ? Мнѣ назвали фамилiю учителя, которому я и попросилъ передать письмо вмѣсто г-на К., и грязный привратникъ скрылся. Прошло еще минутъ 20, пока та-же фигура, крайне подозрительной внѣшности, чистоплотности и трезвости, вернулась обратно, возвративъ, къ полному моему недоумѣнiю, привезенное письмо нераспечатаннымъ. Я не могъ добиться никакихъ объясненiй. Якубъ толковалъ о какихъ-то ремонтныхъ работахъ, перестройкѣ, неимѣнiи ключей отъ страннопрiимницы и т. п., но во всемъ этомъ не чувствовалось правды. Оставалось предположить только одно, что замѣстителю г-на К. по-просту не далась русская грамота.

-- Ну что!-- торжествовалъ Якубъ,-- не говорилъ-ли я вамъ, что надо прямо ѣхать къ греческому митрополиту? Даромъ только потеряно время!

Нечего было дѣлать -- и мы тронулись въ обратный путь, удрученные, разочарованные въ русскомъ гостепрiимствѣ на далекой чужеземной окраинѣ. Пришлось опять пробираться черезъ весь городъ, поднимаясь по извилистымъ уклонамъ къ вершинѣ Назаретскаго холма, такъ какъ греческiй монастырь занимаетъ одинъ изъ его уступовъ.

Назаретская епархiя довольно обширна. Она простирается къ западу до большого потока, протекающаго между Назаретомъ и Птолемаидою, и на востокъ до половины горы Ѳавора, образуя, такимъ образомъ, подобiе треугольника. Изъ семи тысячъ жителей Назарета большинство православныхъ арабовъ. Затѣмъ идутъ католики, унiаты, марониты и только одна треть состоитъ изъ мусульманъ, ютящихся въ центрѣ города, вокругъ своего одинокаго минарета. Желтый квадратъ монастырскихъ зданiй привѣтствовалъ насъ еще издалека и мы, подъѣхавъ къ воротамъ, не безъ удовольствiя спѣшились. Стѣсняясь позднимъ часомъ нашего прiѣзда, я просилъ не безпокоить о. Нифонта и предоставить намъ для ночлега хотя-бы каменную веранду. Но, въ удивленiю моему, встрѣтившiй насъ хлопотливый служка, объявилъ мнѣ, что для "прiятныхъ гостей" давно приготовлены комнаты, и самъ митрополитъ ожидаетъ насъ съ ужиномъ. Мы поспѣшили умыться и перемѣнить дорожные костюмы и вслѣдъ за служкой поднялись по каменной лѣстницѣ на широкую веранду. Эта часть монастырскихъ зданiй напомнила мнѣ привлекательный уголокъ монастыря св. Лазаря (близъ Виѳанiи) по дорогѣ въ Іерихонъ, къ Іордану. Такiя-же аркады плохо стесанныхъ камней, тотъ-же парапетъ и лѣстница, оплетенная пушистой листвой винограда. Сѣрый курай проросъ мѣстами по плитамъ двора; такъ-же, какъ и тамъ, свободно разрослись кипарисы и тамариски, чередуясь съ кустами цвѣтущихъ магнолiй. Пока мой коллега-археологъ пытается снять съ отекшихъ ногъ русскiе сапоги и замѣнить ихъ ботинками, я схожу внизъ, направляясь къ ярко освѣщеннымъ окнамъ. Якубъ ужъ распоряжается во дворѣ, какъ у себя дома, покрикивая на погонщика Константина, охотно предоставляя услужливымъ инокамъ перетаскивать наши вещи. Митрополитъ встрѣтилъ насъ совершенно по-родственному, сообщивъ, что онъ давно уже имѣетъ всѣ свѣдѣнiя о нашемъ караванѣ.

Прiемная настоятеля Назаретской обители представляетъ изъ себя большую, высокую комнату съ чисто-выбѣленными стѣнами, вдоль которыхъ расположены мягкiе, пестрые турецкiе диваны съ широкими полосатыми мутаками. Низенькiя табуретки стоятъ по угламъ и у дверей. Надъ ними красуются портреты царствующихъ особъ Россiи и Грецiи, выдающихся мѣстныхъ iерарховъ и виды различныхъ монастырей и лавръ, въ числѣ которыхъ есть и наша Кiево-Печерская. Окна и средняя дверь глядятъ на терассу, густо задрапированную богатою растительностью. Обычный кумъ-кумъ, шарбетъ и горячiй кофе были предложены намъ тотчасъ-же, не смотря на позднiй часъ и уже сервированный ужинъ. Прекрасный ужинъ: горячая похлебка, курица, разварныя легюмы и замѣчательное вино мѣстныхъ монастырскихъ виноградниковъ заставили насъ позабыть негостепрiимство отечественнаго прiюта. Послѣ задушевной бесѣды, затянувшейся далеко за полночь, мы разстались. Служка проводилъ меня въ верхнiе покои монастырскаго корпуса, гдѣ въ прохладной и уютной комнатѣ насъ ожидали прекрасныя постели.

III.

Раннимъ утромъ насъ разбудилъ драгоманъ, сообщивъ, что о. Нифонтъ поручилъ ему передать, что онъ самъ желаетъ сопутствовать намъ при обзорѣ мѣстныхъ святынь Назарета. Мы поспѣшили одѣться и, наскоро напившись чаю, который былъ приготовленъ торжествующимъ Якубомъ (вѣроятно довольствiе наше шло отъ монастыря), вышли на широкiй дворъ, обнесенный монастырскими строенiями. Впрочемъ, намъ пришлось дожидаться съ четверть часа. О. Нифонтъ присутствовалъ на урокѣ въ своей школѣ, устроенной для мѣстныхъ православныхъ арабскихъ дѣтей, посвящая утреннiе часы обычному обходу ввѣренной ему митрополiи. Вскорѣ громкое пѣнiе донеслось до насъ изъ открытыхъ оконъ училища: дѣти довольно стройно пѣли молитву.-- "Ну, теперь его высокопреподобiе сейчасъ выйдетъ", сообщилъ намъ служка, и мы поспѣшили ему навстрѣчу. О. Нифонтъ дѣйствительно появился, окруженный дѣтьми, раздавая направо и налѣво благословенiе. Его сопровождали келарь и старшiй священникъ въ черныхъ рясахъ и камилавкахъ. Поговоривъ съ учителями -- двумя смуглолицыми арабами, которыхъ я принялъ сначала за послушниковъ, владыко отпустилъ дѣтей и направился къ намъ. Поблагодаривъ о. Нифонта за любезную готовность быть нашимъ спутникомъ въ предстоящемъ обзорѣ назаретскихъ достопримѣчательностей, мы двинулись въ путь, въ сопровожденiи драгомана и казначея. Не успѣли мы пройти и десяти шаговъ, какъ населенiе, узнавшее пастыря, выдѣлило уже группу любопытныхъ, сопровождавшихъ насъ почти все время.

Изъ числа назаретскихъ святынь, находящихся въ рукахъ православныхъ, католиковъ и маронитовъ, почти всѣ связываютъ свои воспоминанiя съ Благовѣщенiемъ. Въ сѣверно-восточной окраинѣ города находится посвященный этому событiю греческiй храмъ Живоноснаго Источника: онъ выведенъ на подобiе креста, высокъ, съ прекрасными окнами. Остальныя зданiя греческой миссiи расположены такъ, что образуютъ передъ храмомъ широкую площадку, вымощенную плитами. Мы вступили въ соборъ, гдѣ насъ сразу охватила прохлада. Внутренность его замѣчательно гармонична въ частяхъ и въ цѣломъ. Драгоцѣнный иконостасъ темнаго кппариса поражаетъ великолѣпiемъ своей рѣзьбы, иконы -- древняго византiйскаго письма. Прямо изъ середины церкви нѣсколько широкихъ ступеней сводятъ васъ въ темный корридоръ, откуда вы попадаете въ пещеру источника Дѣвы, главнѣйшую святыню храма. Стѣны ея одѣты причудливыми изразцами и разноцвѣтными мраморами, а самъ водоемъ обдѣланъ былъ мраморнымъ парапетомъ. Металлическая рѣшетка прикрываетъ отверстiе этой глубокой подземной чаши, откуда съ помощью кружки, привязанной на длинную цѣпь, поклонники достаютъ себѣ святую воду. Больные омываютъ себѣ здѣсь глаза, а здоровые уносятъ воду въ бутылочкахъ, какъ святыню; греки прiурочиваютъ къ упомянутому колодцу и мѣсто Благовѣщенiя архангела Гаврiила.

Выйдя изъ храма "Живоноснаго Источника", мы проводили настоятеля до его покоевъ, такъ какъ намъ предстоялъ теперь обзоръ тѣхъ назаретскихъ святынь, которыя находятся во владѣнiи католическаго духовенства. О. Нифонтъ предложилъ намъ своего драгомана, хорошо знакомаго съ мѣстными порядками, и мы разстались, обѣщавъ вернуться къ обычному часу трапезы. Пѣшкомъ, вдвоемъ съ коллегой, въ сопровожденiи драгомана, вышли мы изъ монастырской ограды и опять очутились въ толпѣ, терпѣливо поджидавшей насъ за воротами. Какъ объяснилъ мнѣ впослѣдствiи Якубъ, мѣстное православное населенiе, недовольное порядками, господствующими въ Назаретской школѣ и страннопрiимницѣ, готово было видѣть въ каждомъ прiѣзжающемъ чужестранцѣ уполномоченное лицо, способное разрѣшить его нужды.

Францисканскiй монастырь Благовѣщенiя -- это цѣлый кварталъ, обособленный отъ прочаго Назарета. Перiодъ господства французовъ въ XVII в. отразился и здѣсь на далекой азiатской окраинѣ. Послѣ побѣдъ Саладина и позорнаго плѣненiя Гвидо-Лузiана, короля Іерусалимскаго, древняя базилика Елены, выстроенная еще при Константинѣ Великомъ, была обращена въ развалины. Греческое влiянiе замѣтно пало и когда въ 1620 г. началась реставрацiя христiанскихъ святынь Палестины, католикамъ достался и этотъ драгоцѣнный уголокъ Назарета. Францисканцы обнесли свои владѣнiя высокой оградой съ массивными воротами, передъ которыми мы и остановились въ ожиданiи пропуска. Впрочемъ, драгоманъ нашъ быстро оборудовалъ дѣло, вернувшись съ толстенькимъ лысымъ патеромъ въ черной сутанѣ, съ неизбѣжными четками у пояса и, надо отдать справедливость, французы всегда и вездѣ остаются вѣрны своей изысканной любезности. Улыбающiйся францисканецъ тотчасъ-же предложилъ намъ свои услуги, и мы направились за нимъ къ церкви Благовѣщенiя, постройка которой должна быть отнесена къ 1618--20 году. Широкая арка входныхъ дверей вводитъ васъ въ просторный храмъ оригинальной конструкцiи. Четыре высокiя арки, скрещиваясь между собою, поддерживаютъ своды, придавая храму нѣсколько тяжеловѣсный характеръ и распространяя тотъ меланхолическiй сумракъ, который присущъ большинству готическихъ сооруженiй. Даже бѣлый мраморъ открытаго алтаря, съ богатымъ убранствомъ и старинной живописью, не ослабляетъ первоначальнаго впечатлѣнiя. Мы спустились по 17-ти ступенямъ въ древнюю пещеру, изсѣченную въ толщѣ природной скалы, находящейся теперь уже ниже уровня почвы. Внутренность ея обращена въ подземную церковь и богато украшена мраморами. Собственно въ ней находится нѣсколько отдѣленiй. Прямо противъ входа виднѣется пещера Ангела. Сквозной мраморный алтарь занимаетъ второе отдѣленiе подземнаго храма -- то мѣсто, гдѣ по преданiю жила Богоматерь. Здѣсь-же у подножья алтаря мраморная звѣзда обозначаетъ мѣсто Благовѣщенiя. На стѣнѣ вырѣзана надпись: "Verbum caro hic factum est!" Превосходная картина старинной работы итальянскаго художника изображаетъ надъ престоломъ Ангела дивной красоты, держащаго въ рукѣ бѣлую лилiю. Преклонивъ колѣна, онъ возвѣщаетъ Св. Дѣвѣ непостижимую тайну Промысла. Ликъ сидящей Марiи нѣсколько потускнѣлъ на общемъ фонѣ картины, но замѣчательныя черты его прекрасно сохранились. Вся сила живописи въ этомъ лицѣ, полномъ смущенiя и покорности. Ревность благочестивыхъ испанцевъ (большинство братiи монастыря -- испанцы) поспѣшила увѣнчать смущенное чело юной Дѣвы тяжеловѣсной бриллiантовой тiарой, искрящейся мирiадами оттѣнковъ, благодаря разноцвѣтнымъ лампадамъ, опускающимся съ потолка надъ престоломъ. Неумѣстность этой короны производитъ непрiятный диссонансъ въ чарующемъ впечатлѣнiи, получающемся отъ самой живописи.

Къ этой пещерѣ непосредственно примыкаютъ двѣ другiя крохотныя, расположенныя нѣсколько выше главной. Одна изъ нихъ считается мѣстомъ, гдѣ жилъ Іосифъ-обручникъ съ отрокомъ Іисусомъ. Другую пещеру съ дымовымъ отверстiемъ въ сводѣ католики называютъ почему-то кухней Божьей Матери, находящуюся также подъ домомъ Іосифа.

Отсюда насъ провели въ другой католическiй храмъ, создавшiйся изъ древнихъ камней тоже византiйской базилики или, быть можетъ, воздвигнутый позднѣе въ эпоху господства здѣсь рыцарей Танкреда, на мѣстѣ, гдѣ будто-бы находилась мастерская Іосифа-обручника. У входа поверженная колонна бѣлаго мрамора, на половину вросшая въ землю, образуетъ порогъ, молчаливо напоминая страннику о тщетѣ всего земного. Затѣмъ францисканецъ провелъ насъ чрезъ низенькую калитку къ владѣнiямъ маронитовъ, которымъ принадлежатъ въ Назаретѣ двѣ церкви, на западномъ концѣ города. Въ общемъ оба маронитскихъ храма представляютъ мало интереснаго, если не считать хранящагося у нихъ образа Спасителя стариннаго письма, по суровости колорита и строгому абрису лица несомнѣнно весьма древняго происхожденiя.

Распростившись съ добродушнымъ францисканцемъ, сопровождавшимъ насъ и во владѣнiя маронитовъ, мы вернулись усталые и проголодавшiеся въ греческiй монастырь.

IV.

Исторiя Назарета, котораго греки называли "Назареѳомъ", а арабы "Насыра" или "Энъ-Назрагъ" не отличается обширностью и полнотой, несмотря на продолжительность своего существованiя. Даже у евреевъ это захолустное мѣстечко не имѣло особаго названiя, да и весь округъ, въ которомъ находился Назаретъ, далеко не пользовался ни значенiемъ, ни почетомъ. Галилея, обнимавшая въ глубочайшей древности двадцать городовъ, Кедеса Неѳалимова называлась по-еврейски "Галиль". Ее получилъ отъ Соломона Хирамъ въ награду за доставку ливанскихъ кедровъ на постройку царственнаго Іерусалимскаго храма. Но, недовольный подаренной провинцiей, Хирамъ назвалъ Галилею "Кабуломъ", т. е. отвратительной и съ тѣхъ поръ надъ этой сѣверной окраиной Палестины тяготѣло какое-то презрѣнiе; iудеи сторонились галилеянъ еще потому, что они "обращались съ язычниками". Дѣйствительно, этотъ округъ былъ населенъ массой финикiянъ и арабовъ, а въ эпоху Іуды Гамалейскаго и знаменитой секты "ревнителей" къ безъ того смѣшанному населенiю присоединились еще греки, языкъ которыхъ знала большая часть галилейскихъ жителей. Апостолъ прямо именуетъ Галилею "языческой", не смотря на то, что эта страпа составляла старинный удѣлъ колѣна Завулонова. Вѣроятно, недостатокъ средствъ побудилъ Іоакима и Анну, уроженцевъ Виѳлеема, принадлежавшихъ къ колѣну Іудину и выводившихъ свой родъ отъ Давида, оставить "Нагорную страну" и идти искать себѣ заработка въ этой далекой окраинѣ. Галилея въ эту эпоху только что пробуждалась, такъ какъ завоеванiя римлянъ способствовали этой провинцiи проводить дороги въ пустыняхъ, строить города и насаягдать начатки европейской образованности. Промышленная сметка грековъ намѣчала уже крупные торговые центры, возбуждая въ населенiи Іудеи переселенческiя стремленiя. Вѣроятно, эти побужденiя привели въ Назаретъ и Іосифа. Но и тридцать лѣтъ спустя, ко дню вступленiя Спасителя съ открытой проповѣдью покаянiя -- Энъ-Насыра пользовался все тою-же репутацiею. Призванный въ число Апостоловъ -- Наѳанаилъ, не скрывая своего изумленiя предъ Филиппомъ, откровенно спрашиваетъ его: "Изъ Назарета можетъ-ли быть что доброе". Современники Христа, начиная отъ злобствующихъ фарисеевъ и книжниковъ, кончая исцѣленными бѣсноватыми, именуютъ Спасителя "Назаряниномъ". Имя Іисуса связано у талмудистовъ съ символомъ "Га -- Ноцери", но очень вѣроятно, что прозвище "Нузара" есть только видоизмѣненное "нецеръ" -- вѣтвь, какъ могъ быть прозванъ городъ, благодаря своей богатой растительности. Однако, несмотря на оскорбительность иронiи, съ которой произносилось фарисеями это имя -- первые ученики безсмертнаго учителя съ гордостью называли себя "назарянами", и только въ дни царствованiя императора Клавдiя, послѣдователи галилейскаго пророка переименовываются въ христiанъ. Императоръ даже дѣлаетъ попытку предписать христiанамъ называться просто галилеянами, какъ именемъ менѣе почетнымъ.

Жизнь Христа въ Назаретѣ, весь тридцатилѣтнiй промежутокъ до начала Его служенiя почти пройденъ молчанiемъ въ Евангелiи. Дѣтство и отрочество охарактеризованы краткой строфой: "Младенецъ возрасталъ и укрѣплялся духомъ, исполняясь премудрости, и благодать Божiя была на немъ". Упоминовенiе вскользь, что отрокъ Іисусъ, по обычаю, совершалъ "хожденiе вмѣстѣ съ родителями въ Іерусалимъ, на праздникъ Пасхи", запечатлѣно въ Евангелiи извѣстнымъ разсказомъ о томъ, какъ Христосъ, оставшись въ Іерусалимѣ, былъ найденъ родителями въ храмѣ сидящимъ посреди iудейскихъ мудрецовъ, спрашивающимъ ихъ, пораженныхъ его разумомъ и отвѣтами. Дальнѣйшiя подробности его жизни въ родномъ городѣ остались для насъ покрытыми полнѣйшей неизвѣстностью.

"Кто хочетъ понять поэта -- говорилъ Гёте,-- тотъ долженъ отправиться въ его отечество". Тоже можетъ быть примѣнено и къ великому реформатору человѣческаго рода. Характеръ страны, ея господствующiй колоритъ, неохватная даль горизонта, зеленый просторъ цвѣтущихъ долинъ, золотистыя нивы, мирная обстановка родного селенiя, семьи и людей, среди которыхъ выросъ человѣкъ -- не можетъ не оказать влiянiя на складъ его мiровоззрѣнiй, и сила этого влiянiя должна была несомнѣнно отразиться во внѣшнемъ обликѣ Іисуса. Надо видѣть эту страну, арену Его дѣятельности, какъ бы подернутую нѣжнымъ флеромъ строго спокойной красоты, мягкiе контуры горнаго пейзажа, быть на берегахъ Генисаретскаго озера -- этой лазурной чаши въ оправѣ чарующей Джебель-Сафеда и Гавланитиды, любоваться фiолетовой ризой большого Ермона, чтобы понять всю силу ихъ воздѣйствiя на поэтическую душу Назаретскаго Пророка. Въ смѣлую проповѣдь своихъ новыхъ идей онъ дѣйствительно сумѣлъ влить какой-то особый нектаръ успокоенiя, благости и примиренiя, свойственный дѣвственной природѣ. Онъ любилъ облекать свои поученiя въ ея живыя образныя картины. Въ то время, когда Іоаннъ Креститель -- этотъ аскетъ Іорданской пустыни, весь воплощенiе ея суроваго колорита, начиная отъ посоха и одежды изъ верблюжьяго волоса, выступаетъ съ грознымъ призывомъ покаянiя,-- Іисусъ въ плащѣ и хитонѣ, мирной одеждѣ поселянина, проходитъ Свой путь общественнаго служенiя, какъ любящiй благостный пастырь, бесѣдуя съ избранными своего малаго стада. Тридцать лѣтъ жизни въ безвѣстной тишинѣ отразились на Немъ необычайной простотою, въ которой еще сильнѣе сквозитъ величiе безсмертнаго духа.

Вся полоса земной жизни Учителя, выпадающая на долю Галилеи, проведена въ обстановкѣ, которая почти неприкосновенно сохранилась до нашихъ дней и этимъ объясняется, вѣроятно, та глубина впечатлѣнiя, которая остается послѣ ея обзора. Даже посѣщенiе одинокихъ развалинъ Капернаума, Хоразина и Виѳсаиды, куда не разъ удалялся Христосъ, изгоняемый своими соотечественниками и гдѣ произошло большинство евангельскихъ событiй -- властно будитъ въ умѣ обстановку "дней оныхъ", несмотря на печальный видъ этихъ мѣстъ современнаго запустѣнiя. Преобладающiй колоритъ города Св. Дѣвы, начиная отъ его домиковъ самой примитивной конструкцiи, кончая господствующимъ укладомъ, покроемъ одежды и родомъ занятiй населенiя -- легко воскресятъ передъ вами историческiя детали давно минувшаго... Надо удивляться, что Назаретъ, какъ мѣсто паломничества, сталъ извѣстенъ только въ VII в. по P. X. Въ эпоху крестовыхъ походовъ отнятый у сарацынъ городъ достался въ ленное владѣнiе рыцарю Танкреду, который выстроилъ здѣсь церковь и перевелъ сюда же резиденцiю епископа изъ Скитополиса. Построенная имъ церковь создалась, по преданiю, на томъ мѣстѣ, гдѣ былъ храмъ Благовѣщенiя, основанный царицею Еленою. Съ этого времени за францисканцами утвердилось одно изъ старѣйшихъ историческихъ мѣстъ Галилеи, гдѣ красовался нѣкогда греческiй храмъ Юстинiана и только Саладинъ, разрушившiй Назаретъ почти до основанiя, времсппо парализовалъ здѣсь господство католиковъ. Въ 1620 г. было разрѣшено возобновлять церковь Благовѣщенiя, но христiане начинаютъ прiобрѣтать здѣсь самостоятельныя права лишь съ конца XVIII в., въ особенности во время управленiя пашалыкомъ извѣстнаго шейха Дагера. Впрочемъ, могущество Францiи и главнымъ образомъ удивительная стойкость католическаго духовенства, еще въ 50 гг. предоставила мѣстной братiи свободно совершать въ полномъ облаченiи крестные ходы по всѣмъ улицамъ городка.

VI.

Вечеромъ митрополитъ предложилъ намъ совершить экскурсiю въ окрестности города. Мы охотно согласились, тѣмъ болѣе, что слѣдующимъ утромъ мнѣ хотѣлось посѣтить англiйскiй сиротскiй прiютъ. Оставалось осмотрѣть еще такъ называемый "Фонтанъ Дѣвы" и холмъ Низверженiя, отстоящiй на полчаса пути отъ Назарета. Приказавъ Якубу сѣдлать лошадей, мы съ коллегой-археологомъ отправляемся переодѣваться въ дорожные костюмы. Перспектива поѣздки въ живописныя окрестности пришлась намъ очень по душѣ. Четверть часа спустя мы уже были во дворѣ, гдѣ Константинъ держалъ осѣдланныхъ лошадей, а драгоманъ гарцовалъ передъ воротами. Митрополиту подвели прекрасную вороную лошадь, покрытую длиннымъ мохнатымъ чепракомъ. Широкое сѣдло, на которомъ ѣздитъ въ Палестинѣ духовенство, выглядитъ крайне оригинально, напоминая собою небольшое кресло. Задняя лука образуетъ высокiй выгибъ на подобiе спинки; стремена въ формѣ усѣченной туфли напоминаютъ времена рыцарской арматуры. Пестрая бурка, скроенная на подобiе чехла, покрываетъ подушку сидѣнiя и спускается по чепраку къ стременамъ узорчатыми кистями. Густая бахрома, драпируя грудь лошади, свисаетъ почти до земли и придаетъ коню необыкновенную нарядность. Я былъ изумленъ ловкости и гибкости митрополита, когда онъ, несмотря на свой возрастъ, съ быстротою юнопiи очутился на сѣдлѣ, хотя драгоманъ старательно поддерживалъ ему стремя.

-- Васъ удивляетъ моя сноровка,-- проговорилъ о. Нифонтъ, замѣтивъ впечатлѣнiе, произведенное на меня его смѣлой посадкой,-- но вѣдь у насъ нѣтъ здѣсь другихъ способовъ передвиженiя... C'est notre équipage unique et en montagnes et en prairies... Верхомъ должны ѣздить всѣ, начиная отъ дѣтей, кончая стариками. Патрiархъ тоже ѣздитъ на конѣ, даже въ Іерусалимѣ; что-же говорить о насъ, живущихъ въ горахъ?..

Длинной вереницей потянулись мы по тихимъ назаретскимъ улицамъ. Городокъ невольно привлекаетъ вниманiе своей чистотой, но, какъ оказывается, при болѣе близкомъ знакомствѣ,-- эта опрятность тяжело отзывается на населенiи. Митрополитъ объяснилъ мнѣ, что своей кажущейся чистотой Назаретъ обязанъ обильному слою мѣловой пыли, покрывающей мѣстныя улицы и дворики и нельзя вообразить себѣ, что дѣлается здѣсь, когда поднимется вѣтеръ.

-- Нашъ холмъ,-- говорилъ мнѣ о. Нифонтъ,-- вѣроятно, мѣлового или известковаго происхожденiя. Во всей Палестинѣ не найдется другого мѣста, гдѣ-бы населенiе болѣе страдало болѣзнями глазъ, чѣмъ въ Назаретѣ.

И дѣйствительно, при дальнѣйшей поѣздкѣ, намъ попадалось много слѣпыхъ, какъ подтвержденiе сказаннаго.

Солнце уже клонилось къ закату -- приближался обычный часъ восточнаго кейфа, когда населенiе покидаетъ дома и шумной, нарядной толпой высыпаетъ на улицу. Митрополитъ предложилъ намъ поѣхать прежде всего къ "водоему Марiи" и спуститься оттуда въ долину къ такъ называемому "холму св. Семена". Мы попросили включить въ этотъ объѣздъ и "гору Низверженiя", съ которой хотѣли сбросить Христа недовольные имъ соотечественники...

Золотистые лучи вечерняго солнца обливали городокъ и неохватную ширь виднѣвшагося за нимъ горизонта мягкимъ ласкающимъ свѣтомъ. Темный кряжъ Джебель-Эсъ-Сиха уже синѣлъ фiолетовыми впадинами своей закругленной вершины. Стаи бѣлыхъ голубей носились надъ черепичными кровлями. Дѣтскiй смѣхъ, звонкая пѣсня доносились мѣстами до насъ изъ зеленыхъ садовъ, окаймленныхъ колючей оградой гигантскаго кактуса. Отличительной чертой жителей Назарета служитъ ихъ статная красота и щеголеватость одежды. Женщины-назарянки въ этомъ отношенiи могутъ поспорить съ жительницами Виѳлеема, справедливо претендующими на первенство среди прекраснаго пола остальной Палестины. Мнѣ, дѣйствительно, нигдѣ не приходилось встрѣчать болѣе живописнаго наряда. Большинство дѣвушекъ и женщинъ носитъ здѣсь разноцвѣтныя туники, при чемъ разрѣзныя полы ихъ обнажаютъ статное загорѣлое тѣло. Голова прикрывается маленькой шапочкой, сплошь унизанной монетами, отъ которой спускается длинный шелковый шарфъ, ниспадая на плечи. Назарянки съ необыкновенной грацiей перебрасываютъ эти шарфы вокругъ своего стана, иногда черезъ руку, свѣсивъ длинный конецъ почти до земли, что придаетъ имъ еще большую стройность. Хотя лицо мѣстной женщины и не закрыто фатой, какъ у мусульманокъ, но сплошная сѣтка снизанныхъ монетъ закрываетъ весь лобъ и щеки, спускаясь на обнаженную шею. Можно представить себѣ тяжеловѣсность такого убора, составленнаго, въ большинствѣ случаевъ, изъ серебряныхъ меджидiэ, а у болѣе зажиточныхъ даже изъ червонцевъ? Если принять во вниманiе, что обѣ руки бываютъ почти сплошь унизаны браслетами (восточныя женщины придаютъ имъ значенiе амулетовъ), что большiя серьги обязательны въ ушахъ и масса всяческихъ украшенiй вродѣ пряжекъ, застежекъ украшаетъ одежду -- то легко себѣ представить, какую тяжесть носятъ на себѣ туземки, рѣдко снимающiя всѣ эти драгоцѣнности, развѣ только при тяжелой будничной работѣ...

Благословляя народъ, толпой провожавшiй насъ по улицамъ Назарета, о. Нифонтъ вывелъ насъ незамѣтно на восточную окраину городка. Здѣсь изъ сплошной зелени тихихъ садовъ вытекаетъ ручей, образуя упомянутый "Фонтанъ Марiи". Въ стѣнкѣ полукруглаго водоема, черезъ продѣланныя отверстiя -- бьетъ кристальная холодная струя, ниспадая въ каменную чашу бассейна. Группы "водоносицъ" столпились у фонтана, особенно оживленнаго въ эти часы, когда почти все молодое женское населенiе собирается у этого единственнаго колодца, обмѣниваясь здѣсь всѣми текущими новостями. Прiѣздъ владыки съ незнакомыми людьми, видимо, произвелъ сенсацiю. Мы съ коллегой спѣшились, отдавъ лошадей Якубу. Отвѣдавъ воды, которая оказалась необычайно вкусной и холодной, мы не безъ усилiй попробовали поднять массивный водоносъ одной изъ женщинъ, готовившейся покинуть источникъ. Каково-же было наше изумленiе, когда назарянская смуглянка, опершись на одно колѣно, быстро подняла этотъ кувшинъ на голову, подложивъ подъ его закругленное дно небольшой соломенный жгутъ, вродѣ тѣхъ, что употребляются, нашими разносчиками. Съ необычайной грацiей, придерживая кувшинъ лѣвой рукой и подбоченясь правой, она стала подниматься по крутизнѣ; за ней потянулись вереницей другiя, плавно покачиваясь на ходу съ своей ношей... А солнце шлетъ ужъ прощальный привѣтъ этому тихому уголку безмятежнаго деревенскаго покоя... Мягкiя тѣни ложатся вдоль кактусовыхъ оградъ, протянувъ причудливый отпечатокъ зазубренныхъ лопастей на бѣлую ленту дороги.

Свернувъ къ "горѣ Низверженiя", мы стали спускаться въ узкую ложбину, чтобъ достичь противуположнаго холма. Бѣлая известковая тропа вьется отсюда въ долину. Темная зелень грецкаго орѣшника окаймляетъ ее высокимъ бордюромъ. Тропа ползетъ, извиваясь по волнистымъ холмамъ, которые высятся амфитеатромъ одинъ надъ другимъ на фонѣ синяго неба. Созрѣвшiя нивы провожаютъ насъ справа и слѣва, едва примѣтно волнуясь, но дорога круто заворачиваетъ и вотъ, вы уже въ дикомъ ущельѣ... Начинается трудный подъемъ. Лошади спотыкаются, оступаясь въ каменистыхъ выбоинахъ. Окружающiй пейзажъ рѣзко мѣняется, принимая суровый колоритъ, присущiй Іудеѣ. Лошади все болѣе настораживаются, прядутъ ушами. Кавасъ митрополита ѣдетъ впереди, выбирая болѣе удобное направленiе. Съ каждымъ шагомъ впередъ мѣстность становится все болѣе безжизненной, пустынной; растительность почти исчезаетъ, смѣняясь голыми камнями. Даже въ сухомъ верескѣ не трещатъ обычные кузнечики,-- поразительная тишина усугубляетъ безлюдность этого мѣста. Кавасъ спѣшивается, мы слѣдуемъ его примѣру и, завернувъ за крутой гребень вершины, невольно отступаемъ, пораженные... Отвѣсная скала страшнымъ обрывомъ поднимается здѣсь надъ безграничной долиной Ездрелона. Сюда-то былъ приведенъ Христосъ фанатической толпой, готовой сбросить его съ кручи, "но Онъ, пройдя посреди ихъ, скрылся". А между тѣмъ, едва-ли этотъ холмъ можетъ считаться подходящимъ мѣстомъ для казни. Отсюда съ высоты открывается такая чарующая панорама, которая, казалось-бы способна приковать къ себѣ сотни глазъ даже разъяренной фанатической массы...

Тамъ на сѣверъ уходятъ темной грядой Галилейскiя горы. За ними сквозитъ теперь своей рубиновой вершиной Великiй Ермонъ -- дружка сосѣдняго снѣгового Ливана. На востокѣ зеленѣющимъ конусомъ поднимается задумчивый Ѳаворъ, окруженный зелеными холмами Аджадунской возвышенности. На западъ Кармилъ, одѣтый волнистою ризой фiолетоваго тумана, глядитъ на голубую ширь безпредѣльнаго моря, надъ которымъ нависъ уже раскаленный дискъ угасающаго солнца. А на югъ разстилается зеленая равнина, подступая къ подножью Малаго Ермона, за которымъ темнѣютъ ужъ горные кряжи Гевуя и Самарiи, скрывающiе "каменистую вѣсь Іудеи". Прозрачной вуалью скользятъ надъ головою обрывки бѣлыхъ облаковъ, да темными точками рѣютъ орлы, распластавъ свои мощныя крылья. Я стоялъ, не имѣя силъ оторваться отъ этой картины, пораженный величiемъ грандiознаго храма вселенной, поглощенный смутными думами о ничтожествѣ человѣка... Такъ, можетъ быть, 2000 лѣтъ тому назадъ потрясена была толпа, приведшая человѣка на казнь къ обрыву и только здѣсь сознавшая все убожество своихъ порывовъ...

О. Нифонтъ предложилъ намъ проѣхать отсюда къ холму Симеона, гдѣ у него насаждены виноградники и производится давленiе вина по обычному Палестинскому способу. Разумѣется, мы охотно согласились и послѣдовали за гостепрiимнымъ хозяиномъ.

VII.

Холмъ св. Симеона -- это сплошной виноградникъ. Колоритъ Евангельской причты -- отразился на немъ съ удивительной точностью. Владѣлецъ виноградника "построилъ башню, выкопалъ точило" и тоже отлучился, живя по обязанностямъ призванiя своего въ Назаретѣ. О. Нифонтъ съ любовью взиравшiй на свое хозяйство, знакомилъ насъ со способомъ воздѣлыванiя земли, насажденiя черенковъ и распредѣленiя стелющихся вѣтвей и гроздей на оригинальныхъ вилкахъ-подпорахъ. Вершину конусообразнаго холма вѣнчаетъ желтая часовня. Она сложена изъ гладко стесанныхъ кирпичей мѣстнаго буроватаго камня. Высокая лѣстница въ два схода оперилена рѣшеткой и ведетъ къ портику, покоящемуся на четырехъ колоннахъ. Я не могъ добиться, почему холмъ связанъ съ памятью св. Симеона, которому посвященъ и крохотный алтарь, убранный желтыми восковыми свѣчами... Къ часовнѣ примыкаетъ небольшая пристройка, гдѣ живетъ хранитель виноградника, православный арабъ со своимъ семействомъ. Здѣсь-же устроенъ обширный подвалъ со сводами, углубленный въ землю, для храненiя вина, получаемаго изъ лозъ самыми первобытными способами давленiя. Мы отвѣдали годовалое вино и нашли его превосходнымъ.

А тихiя сумерки незамѣтно спустились на землю, окутавъ окрестность какой-то особой синею мглой, придающей ночамъ востока необычайную своеобразность и прелесть колорита. Мы не замѣтили, какъ успѣлъ скрыться за далью холмовъ солнечный дискъ и, когда я взобрался на каменную площадку часовни, голубой туманъ мягко стлался вокругъ... Лишь тамъ, далеко на западъ, обагренный лучами уже невидимаго намъ свѣтила, золотился, сверкалъ каменистый хребетъ Кармила. Какая-то странная невыразимая грусть охватила вдругъ мою душу. Я ощущалъ ее всегда, когда судьба заносила меня въ далекую глушь отъ шумныхъ городскихъ центровъ съ ихъ кипящимъ водоворотомъ страстей и борьбы, съ ихъ мелкими интересами. О. Нифонтъ, замѣтивъ мое настроенiе, самъ какъ будто поддался тому-же обаянiю близившейся ночи и, присоединившись ко мнѣ, сѣлъ рядомъ на парапетѣ и глубоко задумался... Удивительная тишина, присущая голубымъ сумеркамъ Востока, дѣйствуетъ неотразимо на впечатлительнаго человѣка. Какъ будто затаенное дыханiе чувствуется въ этой стихнувшей природѣ, избѣгающей звука. Въ небѣ слабыя искры первыхъ трепещущихъ звѣздъ. Въ темныхъ долинахъ какая-то необыкновенная глубина. Мягкiе контуры будто ближе придвинувшихся холмовъ и отовсюду свѣжiе струящiеся потоки горнаго воздуха, ласкающiе грудь и лицо, какъ зыбь легкой кристальной волны эфирнаго моря.

Все подъ тѣмъ-же впечатлѣнiемъ поэтической ночи возвращаемся мы въ уснувшiй "городокъ Св. Дѣвы". Еще издали привѣтствуютъ насъ его желтые домики-башни, мигая кое-гдѣ одинокими огнями въ тонкихъ прорѣзахъ окошекъ. Полный лунный дискъ, всплывая надъ темнымъ шатромъ Ѳавора, озаряетъ окрестность мягкимъ голубымъ полусвѣтомъ. Бѣлая пленка тумана, суживающая кругозоръ, какъ будто растягивается, отодвигается вглубь горизонта, обнаживъ ширь дремлющей равнины... Яркимъ рельефомъ плывутъ намъ навстрѣчу живописные скаты Джебель-Эсъ-Сиха... Мы въѣзжаемъ въ Назаретское предмѣстье. Узкая лента пыльной дороги, извиваясь ползетъ теперь въ фантастической черной оправѣ. Это гигантскiе кактусы оплели ее, какъ корзину. Въ непроницаемой колючей изгороди -- излюбленное убѣжище скорпiона. О. Нифонтъ предостерегаетъ насъ, совѣтуя держаться середины дороги. Укусъ, или вѣрнѣе уколъ, этого ядовитаго паука крайне опасенъ. Неустрашимый Якубъ тщательно подбираетъ концы своего "бедуинскаго" плаща и торопливо пришпориваетъ лошадь.

-- Я спѣшу,-- говоритъ онъ, обертываясь на рысяхъ,-- предупредить братiю о возвращенiи владыки.-- И, боясь услышать, что эта предупредительность излишня, быстро скрывается у насъ изъ виду...

Шагомъ въѣзжаемъ мы въ опустѣлыя улицы. Населенiе, занятое въ эту пору года полевыми работами, рано ложится и рано встаетъ и только стражники-мусульмане попадаются по временамъ, да мѣстный интеллигентный людъ -- духовенство -- не спятъ еще по своимъ кельямъ. Несмотря на продолжительность нашей поѣздки, я вернулся въ греческiй монастырь совершенно бодрымъ, благодаря живительной свѣжести ночи. На дворѣ суетился Якубъ, сновали служки, а подъ пирамидальнымъ кипарисомъ виднѣлась группа женщинъ, занятыхъ сортировкой пшеницы. Послѣ ужина, распростившись съ митрополитомъ, мы отправились къ себѣ въ отведенное намъ помѣщенiе. Но ни я, ни мой коллега долго еще не могли рѣшиться лечь спать, такъ волшебно хороша была эта лунная ночь. Мы усѣлись на одну изъ каменныхъ ступеней высокой лѣстницы, ведущей со двора на верхнюю галлерею. Зеленый трельяжъ винограда, нависшiй по тонкимъ скрещивающимся жердямъ надъ головою, сквозилъ на фонѣ ярко освѣщеннаго неба своими темными вѣтвями, листвой и фiолетовыми гроздями... Затушеванный снизу мягкими полутѣнями, онъ казался горельефомъ изъ старинной бронзы дорогого чекана... Листья отражались темными пятнами на бѣлыхъ каменныхъ ступеняхъ и при каждомъ слабомъ дуновенiи вѣтра, долетавшаго къ намъ съ вершины Джебель-Эсъ-Сиха, эти пятна тѣней колебались, ползли... Виднѣвшаяся внизу виноградная лоза сливалась, теряла свои контуры. Странное волненiе охватывало меня, когда я глядѣлъ на этотъ безформенный отпечатокъ. Современное христiанство -- не то же-ли смутное отраженiе первичной истинной формы той "лозы", которую принесъ и насадилъ здѣсь на этой землѣ "Виноградарь"? Во что-же выродилось теперь могучее "древо"? Половина человѣчества именуетъ себя "христiанами", но Евангельскiй обликъ послѣдователя Христа сталъ настолько смутенъ, что съ трудомъ распознается представителями нашей эпохи. Это только тѣнь безформенная, колеблющаяся при обманчивомъ лунномъ сiянiи. Основная идея -- совершенство человѣческой природы -- забыта, отвергнута или поглощена обрядностью, и никого изъ насъ давно уже не поражаетъ тотъ диссонансъ въ отношенiяхъ христiанъ другъ къ другу и тѣмъ, что заповѣдано было Христомъ его послѣдователямъ. Наша религiя съ каждымъ днемъ все болѣе становится политической формулой, лишенной своего возрождающаго значенiя... "А я говорю вамъ: любите враговъ вашихъ, благословляйте проклинающихъ васъ, благотворите ненавидящимъ васъ и молитесь за обижающихъ васъ и гонящихъ васъ -- да будете сынами Отца вашего Небеснаго" {Еванг. Матѳея, гл. 44, 45.}.

VIII.

Англиканскiй прiютъ дѣвочекъ-сиротъ интересовалъ меня, какъ одно изъ лучшихъ воспитательныхъ заведенiй Палестины. Прекрасное обширное зданiе орфелината занимаетъ вершину Назаретскаго холма, доминируя надъ всѣмъ городомъ и далеко озирая окрестность. Свыше 50-ти ступеней, обнесенныхъ каменной баллюстрадой, ведутъ къ громадному двухъэтажному дому. Высокiе, черные кипарисы образуютъ передъ нимъ эффектную аллею, достигая заостренными вершинами плоской срѣзанной на восточный манеръ крыши. Яркiе вѣера латанiй, пестрый бордюръ изъ всевозможныхъ цвѣтовъ образуютъ передъ зданiемъ родъ цвѣтника, красиво выдѣляющагося изъ-за пояса каменной ограды, благодаря пологому спуску съ вершины холма къ расположенному ярусомъ ниже Назарету. Мѣстоположенiе на горной доминирующей террасѣ Джебель-Эсъ-Сиха, солидность постройки, ея образцовая чистота придаютъ дому англиканской миссiи характеръ маленькаго дворца, особенно выдѣляющагося среди остальныхъ полудеревенскихъ строенiй. Якубъ вмѣстѣ съ привратникомъ отправились къ начальницѣ орфелината, чтобы передать нашу просьбу осмотрѣть прiютъ и ознакомиться съ постановкой въ немъ преподаванiя. Не прошло и пяти минутъ, какъ они вернулись съ женщиной среднихъ лѣтъ (какъ оказалось, одной изъ преподавательницъ), любезно предложившей намъ слѣдовать за нею. Мы поднялись на широкую эспланаду, съ которой открывается превосходная панорама на всю окрестность, едва-ли не единственная по красотѣ въ цѣломъ городѣ. Меня поразила удивительная чистота воздуха, господствующая здѣсь на высотѣ, благодаря удаленности отъ мѣловой пыли пролегающихъ глубоко внизу Назаретскихъ улицъ. Преподавательница -- англичанка объяснялась съ нами по-французски. Несмотря на рѣзкость жаргона, изъ ея краткой спокойной характеристики мнѣ стала ясна не только привязанность ея къ избранному дѣлу, но и полное знакомство съ исторiей, бытовыми условiями, задачами и цѣлями мѣстной англiйской миссiи. Надо видѣть, съ какою любовью и вмѣстѣ съ тѣмъ чисто нацiональною гордостью простая учительница объясняла намъ организацiю труднаго дѣла воспитанiя дѣвочекъ-арабокъ и съ какимъ удовольствiемъ она наблюдала на нашихъ лицахъ прiятное впечатлѣнiе, получавшееся отъ обзора этого учрежденiя.

Англiйская школа орфелинокъ основана сравнительно недавно, а именно въ 1874 г. Число дѣвочекъ во время моего посѣщенiя значилось по спискамъ 84. Школа преслѣдуетъ двѣ цѣли: воспитанiе и образованiе и дѣлится на два самостоятельныхъ отдѣла. Первый открываетъ доступъ для всѣхъ, желающихъ учиться, принимая приходящихъ арабскихъ дѣтей безплатно въ число своихъ учениковъ. Напоминая нашу начальную школу, этотъ отдѣлъ функцiонируетъ независимо отъ второго, являющагося собственно "пансiономъ" для сиротъ изъ туземокъ. Орфелинатъ помѣщается въ большомъ домѣ, а для начальной шкоды имѣется отдѣльное зданiе, выстроенное внизу у воротъ въ чертѣ той-же ограды. Тамъ арабскiя дѣтишки, безъ различiя пола и возраста, обучаются читать, считать и писать подъ руководствомъ двухъ учительницъ. Преслѣдуя чисто филантропическiя задачи, англiйская школа является, такимъ образомъ, самостоятельнымъ учрежденiемъ англiйской миссiи, расчетливо присоединеннымъ къ основной задачѣ воспитанiя сиротъ Галилеи. Небезъинтересно при этомъ указать и на тѣ средства, которыми существуетъ орфелинатъ Назарета. Мѣстная миссiя обязана своимъ возникновенiемъ Лондону. "Общество дамъ" дѣятельно собираетъ разныя пожертвованiя для своего далекаго дѣтища, распредѣляетъ поступающiя суммы жертвователей, умѣло управляя изъ Лондона и самимъ Назаретскимъ прiютомъ. Перiодическiя ревизiи контролируютъ дѣятельность директрисы и ея пяти помощницъ. Помимо образованiя туземцевъ, орфелинатъ пропагандируетъ среди арабовъ и начала англиканской церкви. Этому способствуетъ и само отношенiе англичанъ къ населенiю. Дисциплинированные особой системой воспитанiя, господствующей въ учрежденiи, дѣвочки -- сироты, помимо элементарнаго образованiя, подготовляются здѣсь-же спецiально и въ услуженiе (хотя большинство изъ нихъ скоро выходитъ замужъ). Мѣстные арабы охотно берутъ строго воспитанную молодую дѣвушку въ свою среду, съ приходомъ которой незамѣтно проникаетъ порядокъ, чистоплотность, а за ними и англiйское вѣроисповѣданiе. Нужно изумляться тому серьезному пониманiю своихъ задачъ, которое обнаруживаетъ начальство прiюта, заботящееся о судьбахъ своихъ питомокъ послѣ достиженiя ими совершеннолѣтiя. Покидая прiютъ послѣ 15-тилѣтняго возраста, онѣ уходятъ на трудовой путь вполнѣ обезпеченными на первое время средствами миссiи.

Мы послѣдовали за воспитательницей въ верхнее помѣщенiе большого дома, занятое классами. Въ нихъ царитъ простота, нѣтъ затѣйливыхъ приспособленiй, но на всемъ видна печать пуританской точности, опрятности и удивительнаго порядка. Надо отдать честь англiйскимъ воспитательницамъ, умѣющимъ поддержать такую систему въ условiяхъ быта, далеко неотличающагося чистоплотностью, и съ населенiемъ, туго принимающимъ культурныя привычки. Въ нижнемъ этажѣ помѣщаются обширные дортуары, свѣтлые, высокiе съ обильнымъ притокомъ воздуха. Всѣ кровати желѣзныя и, несмотря на это, при насъ производилась полная ихъ дезинфекцiя. Большая комната спецiально отведена для умыванья; плоскiе деревянные тазы облицованы цинкомъ; все блеститъ, всюду прекрасно вентилированный воздухъ. Если-же принять во вниманiе, что все это прибрано, вымыто безъ прислуги, самими воспитанницами и дѣлается постоянно подъ руководствомъ самой директрисы и дежурной наставницы, то невольно приходится изумляться. Въ отдѣльномъ флигелѣ помѣщается кухня. И завтракъ, и обѣдъ тоже приготовляется воспитанницами. Среди дѣтей организованы правильныя дежурства; младшiя помогаютъ старшимъ. Каменная кладовая ремонтировалась по случаю лѣтняго сезона для предстоящихъ запасовъ на зиму. Я поинтересовался узнать, кто-же завѣдуетъ садомъ?

-- "Наши дѣти"... И при видѣ моего изумленiя воспитательница добавила съ улыбкой "дѣти англiйской миссiи", т. е. тѣ-же туземки-арабки. Правда, печать нѣкоторой чопорности, лежащая на воспитательномъ персоналѣ школы, отразилась и на живомъ подвижномъ темпераментѣ арабокъ. Но природная шаловливость и даже игривость дѣвушекъ введена только въ границы строго выдержаннаго поведенiя.

"N'oubliez pas, monsieur,-- замѣтила мнѣ англичанка,-- que nous sommes dans un pays, où le soleil est trop brûlant et les moeurs trop тоlontaires... Замѣтьте, что съ дѣвочкой въ 13 лѣтъ приходится имѣть дѣло, какъ съ вполнѣ сформировавшейся женщиной..." Проходя по двору, мы столкнулись и съ самими питомками этого почтеннаго учрежденiя. Воспитанницы одѣты въ простенькiй однообразный костюмъ, всѣ въ свѣтломъ; платьица прилажены и опрятны. Въ глаза не бросается традицiонныхъ рваныхъ локтей, дырявой обуви и запачканныхъ передниковъ -- неизбѣжнаго аттрибута большинства закрытыхъ учебныхъ заведенiй. Дѣвочки держатся просто и хотя присутствiе "начальства" чувствуется, но не можетъ быть рѣчи о какой-либо забитости или запуганности. Познакомившись съ начальницей, которая оказалась почтенной "миссъ", мы прошли къ дѣтямъ. Орфелинки вѣжливо кланялись безъ понуканiй и выразительныхъ взглядовъ, толково отвѣчали на предложенные имъ черезъ переводчика вопросы. Вообще изъ знакомства моего съ англiйскимъ прiютомъ Назарета я вынесъ самое отрадное впечатлѣнiе: мнѣ показывали "безъ запинки" всѣ уголки этого образцоваго заведенiя, видимо нисколько не опасаясь, что чужестранецъ-посѣтитель можетъ открыть неприглядность обратной стороны медали.

Распростившись съ любезными хозяйками прiюта, мы поспѣшили домой къ обѣду. О. Нифонтъ просилъ насъ провести съ нимъ послѣднiе часы нашего пребыванiя въ Назаретѣ, такъ какъ въ тотъ же день вечеромъ рѣшено было выступить въ дальнѣйшiй путь для обзора Галилеи. Намъ предстояло посѣтить Канну, проѣхать къ подножью Джебель-Куруганъ-Гатинъ -- мѣста "Нагорной проповѣди", чтобы утромъ быть уже на берегахъ Генисаретскаго озера въ Тиверiадѣ. Одно посѣщенiе историческихъ развалинъ моря Галилейскаго представляетъ значительный интересъ, не говоря уже о роскошномъ мѣстоположенiи бывшей столицы Антипы Ирода. Достигнувъ крайняго сѣвернаго предѣла нашей Палестинской экскурсiи, намъ хотѣлось посѣтить Ѳаворъ, спуститься на Себастiю (Самарiя древности) и осмотрѣть мечеть "Неби-Ягiя", возникшую на мѣстѣ историческаго "Махера" -- темницы Іоанна Крестителя. Интересъ упомянутыхъ мѣстъ, помимо ихъ археологическаго значенiя, увеличивается благодаря живописной обстановкѣ галилейскаго пейзажа. Отсутствiе значительныхъ селенiй по упомянутому направленiю заставляло быть особенно предусмотрительнымъ, запасая, кромѣ всего необходимаго, еще воду, которую можно достать только въ Тиверiадѣ и на Ѳаворѣ. Перевалы же между ними при трудныхъ гористыхъ подъемахъ особенно изнурительны для лошадей и муловъ въ эту жаркую пору года. Распорядившись сборомъ необходимаго, я отправился въ турецкую казарму для предъявленiя фирмана и назначенiя намъ новаго конвойнаго жандарма. Офицеръ назаретскаго гарнизона обѣщалъ исполнить мое желанiе и прислать опытнаго солдата къ заходу солнца. О. Нифонтъ отъ себя снарядилъ посланца, молодого араба, на Ѳаворъ, чтобы предупредить мѣстнаго настоятеля о нашемъ скоромъ прибытiи.

-- У нихъ тамъ не всегда найдется, чего и покушать,-- заботливо говорилъ мнѣ митрополитъ, когда я просилъ его избѣгать лишнихъ хлопотъ. Меня заинтересовали проводы этого скорохода-гонца, и я вышелъ во дворъ, гдѣ увидалъ араба лѣтъ 20-ти, рослаго, коренастаго, съ мускулатурой, которой позавидовалъ бы любой европеецъ. Ласково положивъ правую руку на его плечо (прiемъ, особо цѣнимый туземцами, указывающiй на довѣрiе хозяина къ подчиненному), о. Нифонтъ въ лѣвой рукѣ держалъ письмо, объясняя посланцу важность порученiя.

-- Раувиджу би-ак' раб` вакт {Поторопись доставить, какъ можно скорѣе.}, заключилъ онъ свою рѣчь, благословляя араба.

-- Халлик муртах, сиди,-- Будь спокоенъ, господинъ,-- отвѣчалъ тотъ, кланяясь и спрятавъ письмо у себя на лбу подъ складки плаща-кефiи, онъ твердою поступью направился къ воротамъ.

Мы рѣшили выступить съ закатомъ солнца, имѣя возможность, благодаря луннымъ ночамъ, къ утру достичь уже Тиверiады. Не могу не сознаться, что я съ какой-то особенной грустью покидалъ родной городокъ Христа... Вся глубина впечатлѣнiй сказалась во мнѣ значительно позднѣе, когда я былъ уже далеко отъ всѣхъ этихъ мѣстъ, связанныхъ съ его памятью. Можетъ быть, именно отсутствiе реликвiй, непосредственно относящихся къ Учителю и составляющихъ предметъ обыденнаго поклоненiя -- дѣйствовало на меня неотразимо-властно... Мнѣ чудился здѣсь образъ живой, благой и ясный, полный высокаго смиренiя и простоты, котораго не въ силахъ воскресить ни одинъ изъ памятниковъ, созданныхъ слабыми руками человѣка. Въ этомъ нерукотворномъ храмѣ природы, среди этихъ долинъ, горъ, полей, среди такихъ же стадъ и виноградниковъ у неизсякшаго ключа вставалъ предо мною безсмертный Галилейскiй пророкъ. И только здѣсь, въ этой бѣдной далекой странѣ, среди ея мирнаго пейзажа, я почувствовалъ его близость, его прикосновенность къ смиренной человѣческой долѣ. Но я чувствовалъ также, что въ нашей исковерканной жизни, полной страданья и мукъ, нѣтъ ничего общаго съ былыми горестями былого христiанина...

Б. Корженевскiй.

"Сѣверный Вѣстникъ", No 9, 1895

Источник текста: (Ровесники: Сборник содружества писателей революции "Перевал". М.; Л. Земля и фабрика. 1930. [Кн.] 7)

Оставить комментарий © Copyright Конкурс-Питомцы (textkonkurs@avanta.ru) Обновлено: 02/02/2017. 57k. Статистика. Очерк: Публицистика Иллюстрации: 1 штук.		Ваша оценка:

Конкурс-Питомцы: другие произведения.

Техничекий текст