Автор Д : другие произведения.

Девушка Со Станции Себеж

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


ДЕВУШКА СО СТАНЦИИ СЕБЕЖ

  
   Провожая меня, жена зашла в купе: "Чемодан далеко не ставь - не с твоим радикулитом..." Я безразлично кивнул. "А как доберешься, позвони..."
   Она стрельнула глазами на ежившуюся в углу попутчицу.
   И не дожидаясь, развернулась на каблуках.
   Поезд тронулся, поплыли провожающие, низкая платформа, далеко светивший в темноте вокзал. Глубокой осенью ездят мало, и в купе мы остались вдвоем. Познакомились легко, едва замелькали огоньки. "Что же это, Ксения, за город такой Себеж?" "Древний, древнее Москвы..." А, доехав до Волоколамска, я уже знал про ее маленькую дочь, стареющих родителей, пушистого, вороватого кота. С провинциальной откровенностью она рассказывала про свое детство, как помогала матери по хозяйству, вечерами вязала, а всех радостей - книжки да смутные мечты.
   "Какая же я была - самой странно..."
   "А теперь?"
   "Ну, теперь я совсем другая..."
   "Какая же?"
   "Самостоятельная..."
   Она некрасивая - крупные черты лица, большой рот. К тому же веснушки. Обычный для севера тип.
   На чернеющих тучах качалась полная луна. "Едем, едем, а она все рядом... - прошептала Ксения. "Как судьба", - сощурился я, напуская таинственность. Но она плотно сжала колени, точно собиралась слить их в одно целое, и я почувствовал, как бьется ее сердце.
   Каждое утро Ксению за тридцать километров везет автобус - ближе работу не найти. Она с улыбкой рассказывает, как встает на час раньше, чтобы отвести в школу дочь, как умывается, разбивая зимой наледь в колодце, как, экономя электричество, одевается впотьмах перед бесполезным зеркалом, а я представляю морозные сумерки, молчаливых, заспанных пассажиров, каждое слово которых падает, как топор, представляю колючий иней на стеклах, по которому от нечего делать скребут ногтем, мне слышится недовольный лай шофера и пробирает страх проехать остановку...
   За окном тянулись бесконечные, грозно темнеющие леса, Москва, с ее шумной, крикливой жизнью, осталась позади, и я подумал, что вся огромная Россия живет совсем иначе, как вот эта девушка, которую мне никогда не понять.
   "Какая у нее грудь", - отвлекаясь, подумал я.
   По вагону стали разносить чай. Немногочисленные пассажиры, плотно закусив, готовились ко сну.
   "Угощайтесь... - достал я коробку конфет. - Жена положила..."
   "Она у Вас строгая..."
   "Трудоголичка... В офисах других не держат..."
   Но Ксения не услышала скрытого превосходства. У нее огромные глаза, готовые сострадать каждому.
   И мне сделалось неловко.
   "В конце концов, ей хорошо платят..."
   Ксения промолчала.
   Сосредоточенно разглядывая чаинки, она пыталась представить нашу жизнь.
   "Вы ее, верно, очень любите..."
   Я пожал плечами.
   "У нас сложившиеся отношения, и настолько близкие, что, засыпая, я говорю: "Извини, дорогая, я хочу побыть один..."" Она смотрела недоверчиво, не понимая, шучу ли я. И тогда я рассмеялся: "Берите конфеты..."
   В Ржеве сошли на перрон. Холодный ночной воздух жег лицо, под ногами кувыркались желтые листья. "Наденьте, просквозит..." - сняла она с шеи шерстяной шарф.
   "А Вы?"
   "Ничего, я привыкшая..."
   С мужем Ксения разошлась через год после свадьбы, но до сих пор не могла успокоиться.
   "Бросил он нас... - кусала она губы. - А я бы и сейчас жила... Мне ведь уже тридцать..."
   "Ну что же тогда мне говорить?"
   "А Вам сколько?"
   "В два раза больше, чем в паспорте, - сострил я. - Писатель, Ксения, ведет двойную жизнь: тянет, как все, годы, а потом их еще и записывает..."
   "Так Вы совсем старик... - рассмеялась она. И вдруг широко открыла глаза: "Счастливый, Вы живете дважды..."
   "А такое ли это счастье?"
   Мне сделалось грустно.
   Я подумал, что мне уже давно не с кем перемолвится. Или помолчать. Таким для исповеди остается дорога.
   "Вот Вы меня про жену спрашивали... - водил я по столу хлебные крошки. - Какая там любовь! Мы давно живем по привычке, жалим друг друга... И сын, как чучело, набит нашими колкостями... Раньше я думал, ради него терплю, а он растет неуч, лодырь... Эх, Ксения, как ужасно везде быть своим, когда кругом чужие! Ладно бы еще в Бога верил - нес свой крест, так и в Бога..."
   Ксения слушала, не отрываясь, казалось, еще чуть-чуть и она расплачется.
   Наконец, я выговорился, стало легче.
   "А что, Ксюша, можно к Вам приехать?"
   Она посмотрела не мигая - так заманивают русалки.
   "Приезжайте... У нас в школе учителей не хватает..."
   И отвернулась к окну.
   "А знаете, ведь у меня педагогическое образование, я раньше в интернате для слепонемоглухих работала... А потом ушла... Раз увидела, как две девочки, пожимая друг другу руки, рассказывают о приставаниях интернатовского сторожа... Так не перенесла стыда..."
   "Господи, а Вы то здесь при чем?"
   "Как при чем? Невыносима стала своя полноценность и при этом абсолютное бессилие..."
   В глазах у нее стояли слезы, губы дрожали.
   "Истеричка", - мелькнуло у меня
   "А калеки? В церковь мимо идешь - не знаешь, куда руки-ноги деть... Нет, нам грех жаловаться, мы по сравнению с ними боги..."
   Она задернула занавеску.
   "А дауны? Разве они виноваты?"
   И посмотрела так, будто я знал ответ.
   "И дались Вам эти дауны... - проворчал я с глухим раздражением. - Да и так ли мы далеки от них? - Я указал подбородком на спящих. - Не дальше, чем от этих "нормальных"..."
   Она вздохнула.
   "Вы и, правда, чем-то от них отличаетесь..."
   "Всем, - безнадежно махнул я. - Белая ворона..."
   И она опять была готова меня жалеть.
   В тамбуре, куда я вышел курить, стоял грохот. От тряски я вцепился в лупившийся краской поручень и не заметил, как открылась дверь. "Можно я с Вами постою? - перекрикивала она шум. - Одной страшно, да и за стенкой храпят... И как они могут спать?"
   Ксения редко куда выбиралась, и теперь ее глаза возбужденно блестели. Мы стояли очень близко, когда я разгонял дым, наши руки соприкасались, но я заговорил совсем не к месту. "Представляете, Ксюша, что сегодня в журналах печатают - читать стыдно..." Я назвал несколько фамилий. Она никого не знала. "В нашу глухомань и птица-то редкая долетит", - залилась она краской. И, отвернувшись, стала ковырять растрескавшуюся стену.
   А я опять подумал, не плюнуть ли на все и не уехать ли в Себеж.
   К стеклу, гримасничая, липла луна. "На нее долго нельзя смотреть... - встав спиной, загородила ее Ксения. - Бабушка говорила: "Луна душу притягивает...""
   "Это у кого есть..."
   Она посмотрела с удивлением.
   "А как же без души? Душа и у камня есть..."
   Я глубоко затянулся.
   "По Вашему, Ксения, все люди добрые?"
   "Конечно, добрые... - убежденно кивнула она. - Только многие несчастны, как Вы..."
   Я смял окурок.
   "Да Вы, прямо, цыганка, может, ручку позолотить?
   Она вспыхнула до корней волос.
   "Нежная Вы душа, - взял я ее за локоть, - пойдемте в купе..."
   Ксения гостила у тетки в Воронеже, и в столице была проездом. "Тяжело у вас, - выносила она приговор. - Торопятся все, бегут, как на пожар... А куда торопиться: где ждут, туда всегда успеешь..."
   "Вас-то дома ждут?"
   "Еще бы, я же с подарками..."
   А я вспомнил, как, в одиночестве присев на дорожку, хлопал себя по коленям: "Ну, пора, нечего кисели разводить..."
   Мы были лежащими рядом рельсами, по которым катилась беседа, но ее колеса стучали для нас по-разному.
   "Тебя никто не ждет, - слышалось мне, - никто, никто, никто..."
   В Себеже поезд стоял две минуты. "Ну, прощайте..." - просто протянула она руку. Пожимая ее узкую, теплую ладонь, я не выдержал: "Вы необыкновенная, Ксюша... Вы себе цену не знаете... Дай Бог Вам счастья..."
   Она покраснела.
   "Будет Вам..."
   И, выдернув руку, взялась за поклажу. На решетчатой подножке обернулась: "И Вам счастья..." На мгновенье мне неудержимо захотелось сойти следом. Бросить все, и уйти в ночь. Но проводница уже поднимала железные сходни...
   Вернувшись в купе, я долго не мог успокоиться, все вокруг еще хранило ее присутствие. Я вышел в тамбур - она была и там. Занимался рассвет, прислонившись через кулак к холодному, дребезжащему стеклу, я смотрел на бледное, розовеющее небо, на медленно тускневшую луну. Но что, если бы Ксения стала моей женой? Каждый день видеть ее преданные глаза, сносить семейные обеды... Водить ее дочь в школу, учить детей тому, во что сам давно не веришь. Нет, это невозможно представить...
   С прежней силой застучали колеса. Вынув из кармана "мобильный", я набрал номер жены.
  
   Октябрь 2005 г.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"