Аннотация: Перу писателя Владимира Карпова принадлежит целая книга, посвященная генералу Черняховскому. Вот только насколько этой книге можно доверять?
Как писатель Владимир Карпов про себя и про генерала Черняховского историю сочинил. Часть 2.
Владимир Карпов...Помните ли вы такого писателя? Как-то смутновато? Вообще не слыхали? Ох, время-времечко. А вот в советскую пору позднего социализма это имя было у многих на слуху. Владимир Карпов одно время редактировал знаменитый журнал "Новый мир", а потом - было дело - вообще возглавлял, страшно сказать, Союз советских писателей. Но я, собственно, не об этом. Я о том, как известный писатель решил примазаться к славе генерала Черняховского. Тут вот какая штука получилась.
Во время Великой Отечественной с врагом сражались и Карпов, и Черняховский. В тот момент, когда они оба находились относительно недалеко друг от друга, лейтенант Карпов служил помощником начальника штаба стрелкового полка по разведке, а генерал Черняховский командовал фронта. Две, как говорится, разные весовые категории.
И вот в 2005 году в московском издательстве "Зарницы" решили подготовить к изданию сборник воспоминаний о генерале Черняховском, приурочив его (сборник) к 100-летию со дня рождения полководца. Специально для этого издания писатель Карпов сочинил (именно сочинил) очерк "Опасное задание", в котором рассказал, как лично он, полковой разведчик, по непосредственному заданию Черняховского, в одиночку отправился в оккупированный немцами Витебск. Там наши подпольщики передали ему пленку с чертежами немецких укреплений вокруг города. С этой важнейшей информацией лейтенант Карпов не без приключений преодолел обратный путь, боевую задачу выполнил тип-топ. За это его лично благодарил генерал Черняховский и лично потом хлопотал за разведчика, чтобы ему присвоили звание Героя Советского Союза.
Всю эту историю писатель Карпов выдумал от начала и до конца (подробно я рассказал об этом в первой части данной работы)
Так стараниями маститого советского литератора на свет появился еще один миф о Великой Отечественной войне. И не просто появился, а, как оказалось, пошел гулять по различным печатным страницам. Отметившись в коллективном сборнике "Легендарный Черняховский" (о нем шла речь в первой части), Владимир Карпов в дальнейшем написал о полководце целую книгу. Называется она незамысловато - "Генерал армии Черняховский" - и выдержала уже несколько изданий. В эту книгу отдельным разделом вошел очерк, специально подготовленный ранее для издательства "Зарницы". Его название не поменялось - "Особое задание". Однако если заголовок остался прежним, то в содержании опуса кое-что автор поправил. Некоторые детали. В первом варианте "Особого задания" действие происходило календарной весной (март? апрель? автор как-то скромно замялся с этим вопросом), но фактически стоявшей на дворе зимой, а во втором - календарным летом (конкретно, в июне 1944 года), но достаточно прохладным.
Видимо, после того, как очерк впервые появился в книге "Легендарный Черняховский", автору как-то тюкнуло в голову, что добыча информации об оборонительных сооружениях противника за несколько месяцев до начала наступления - это все же какая-то лабуда - там, в этих оборонительных сооружениях, все может трижды поменяться за прошедшее время. Надо бы приблизить описываемые события поближе к началу советской операции "Багратион", в результате которой была освобождена Беларусь. И писатель немного поработал над изначальным текстом. В итоге получилось нечто весьма любопытное.
Давайте полистаем оба издания. Я буду цитировать их по: В. Карпов. "Особое задание" (в книге "Легендарный Черняховский". М.: "Зарницы", 2005 и В. Карпов. "Генерал армии Черняховский". М.: "Вече", 2014).
И вот что мы видим.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Заканчивалась третья военная зима... По календарю была весна, а запоздалый снег сыпал по-зимнему. И ветер протягивал через открытый "Виллис" белую поземку. Пока доехали до штаба фронта, я промерз до костей".
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "По календарю начиналось лето, а холодный ветер протягивал через открытый "Виллис" седой туман. Пока доехали до штаба фронта, я промерз до костей".
Какой однако холодный туман, холера! Да... И что-то мне подсказывает, что "Виллис" для зимних условий имел какое-то (хотя бы брезентовое) покрытие. Куда оно подевалось? Пропили, что ли? Но двигаемся вперед.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Впереди снежное поле пересечено серой полосой. Это проволочное заграждение".
Так, а что с этим делом стало летом?
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Впереди поле пересечено серой полосой. Это проволочное заграждение".
Тут только такая закавыка. Бесснежное поле темное - и проволочное заграждение серое. Сливается же. Но автор глазастый, приметил. Что там имеем дальше?
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Нужно обязательно попасть в промежуток между двумя часовыми. А где они? Разве увидишь в темноте, да еще лежа, когда глаза над самой поверхностью снега?".
Что меняется летом?
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Нужно обязательно попасть в промежуток между двумя часовыми. А где они? Разве увидишь в темноте, да еще лежа, когда глаза над самой поверхностью земли?".
Летом оно, конечно, сложнее. И темнота темная, и земля не светлая. Но автор не плошает и в таких сложных условиях.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Кончилась гладкая поверхность снега, перед глазами комья и бугорки - это бруствер".
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Кончилась гладкая поверхность, перед глазами комья и бугорки - это бруствер".
Ну, понятное дело. Как гладкая поверхность заканчивается, не важно чего, а впереди бугорки и комья - значит, это бруствер.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Снял свой белый наряд, закопал у приметного дерева - пригодится на обратном пути".
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Снял свой маскировочный костюм, закопал у приметного дерева - пригодится на обратном пути".
Да в любом случае пригодится, чего тут базары разводить.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Пошел я тихой улицей. По ней, видимо, мало ходили и совсем не ездили - на середине лежал нетронутый снег".
Очень логично, посмотрел на нетронутый снег - и все понял. А что же летом?
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Пошел я тихой улицей. По ней мало ходили и совсем не ездили".
С чего автор взял? Наверно, интуиция разведчика... Теперь - обратный поход, тут тоже любопытно.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Нужен маскировочный костюм, а его нет. Дерево, у которого зарыл свой белый костюм, где-то совсем в другом месте. "Как же я поползу в этой зеленой шинели? На снегу будет видно за километр". Впереди немецкие траншеи, надо маскироваться.
Зашел в кустарник и разделся догола. Холодный ветер будто ожег. Проворно надел брюки и куртку, а нижнее белье натянул сверху. Шинель пришлось бросить, на нее нательная рубашка не лезла. С досадой отметил: "На снегу будут выделяться руки, ноги, голова. Руки и ноги, в крайнем случае, можно ткнуть в снег, а вот как замаскировать голову?". Но и тут нашелся: достал носовой платок, завязал концы узелками. Еще мальчишкой, купаясь на речке (или все же правильнее "в речке"? - Ю. К.), мастерил такие шапочки. Маскировка, конечно, получилась не ахти какой, да что поделаешь!
Ползком, "скачками", то обливаясь потом, то промерзая до костей, когда надолго приходилось замирать в снегу, я достиг наконец желанной цели".
Интересно, какой же вариант автор приспособит для лета?
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "Нужен маскировочный костюм, а его нет. Дерево, у которого зарыл свой костюм, где-то совсем в другом месте.
Ползком, "скачками", то обливаясь потом, то замирая без движения, я достиг наконец желанной цели".
Ах, какой колоритный зимний кусок исчез. Но лето-с, что тут будешь делать? Ничего.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "На пути встретилась замерзшая речушка. У меня еще хватило сил выползти на лед, но тут я опять потерял сознание".
Уже и не очень интересно. Понятно, как автор себя подкорректирует. Не-не, там интересно.
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "На пути небольшая речушка. У меня еще хватило сил выползти на другой берег, но тут я опять потерял сознание".
По дну речушки полз разведчик - во как.
"ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "В расположении своих войск все было прекрасно, даже мороз нипочем и ветер ласковее. Вспомнил предупреждение усатого командира полка: "Как бы не замерз в пути". Замерзающим, говорят, всегда кажется тепло и хочется спать. Еще раз приложился к фляге и прислушался к самому себе. Нет, спать не хотелось. Наоборот, будоражило веселое возбуждение".
Это зимой, а что ж там такое летом происходило?
"ГЕНЕРАЛ ЧЕРНЯХОВСКИЙ": "В расположении своих войск все было прекрасно, даже холодный ветер казался ласковым. Вспомнил предупреждение усатого командира полка, не раз приложился к фляге и прислушался к самому себе. Нет, силы не уходят. Наоборот, будоражило веселое возбуждение".
Ладно, пожалуй, хватит веселого возбуждения, уже и так все понятно. Муторно читать, как именитый писатель, ветеран войны и Герой Советского Союза напропалую лжет и не краснеет. Кстати, о Герое. Вот еще одна цитата, из "ЛЕГЕНДАРНОГО ЧЕРНЯХОВСКОГО":
"Иду 6 июня (1944 года - Ю. К.) по улице Горького (в Москве - Ю. К.), смотрю - пожилая женщина наклеивает на щит свежие газеты... Подошел. Прочитал. А потом скользнул взглядом по статьям на первой полосе и вдруг вижу "Указ..." - и моя фамилия, имя, отчество".
Это и был указ от 4 июня 1944 г. О присвоении Владимиру Карпову звания Героя. Почему данный абзац не вошел в "Генерала Черняховского"? Да потому что там действие разведмиссии автора происходит именно в июне 1944 года. Пусть даже он в немецкий тыл пошел первого числа, назад - второго, пару-тройку дней потом лежал в полевом госпитале, будучи раненным, потом, по версии автора, его эвакуировали в Москву, а это еще, как минимум, сутки пути. Когда ж по московским улицам разгуливать? Временная неувязочка, вот почему Карпов скромно промолчал в летнем варианте о прогулках по московским улицам.
Вот такая история. Со знаменитым полководцем, с очень известным писателем. Грустная история, что тут говорить.