Она подошла к краю и посмотрела в бездну. Сзади была поверхность, сзади была уверенность. Впереди была неизвестность и странная пустота. У неё дрожали колени и даже от одного взгляда вниз ей становилось плохо, но не сделать этого она не могла. Она вспомнила свою маму - эту большую и живую женщину, жизненная сила которой притягивала и манила многих. Она вспомнила своих братьев и сестер, всех тех, кого она больше никогда не увидит, вспомнила тех, к кому больше никогда не прикоснется своим телом, не посмотрит холодным взглядом, не одарит лучезарной улыбкой. На глаза навернулись слёзы. Она смотрела вниз и никак не могла оторваться от пропасти, которая притягивала и манила её своей безмятежностью и, одновременно с этим, таинственной опасностью. Она решила для себя, что продолжать оставаться собой в одиночестве невыносимо и существовал лишь один единственный выход, чтобы решить эту проблему. Она была молода, ранее весела и непринужденна в общении, а сейчас строга и холодна. Она собралась с мыслями, еще раз впитав в себя прошлое, одним махом отбросила его далеко назад и сделала шаг вперёд...
Фредерик Жерар Габой, исчезнувший два месяца назад солдат Иностранного Легиона, полз по пустыне. Он сбежал из арабского плена и неделю пытался пересечь губительные пески. Палящее солнце обжигало его своими лучами и его мучала жажда. В руках он держал кувшин с водой. Оставалось совсем немного. Оставалась последняя капля. Он долго берёг его для того, чтобы поддерживать в себе надежду и стремление к жизни. Взобравшись на очередной гребень, он посмотрел вдаль и беззвучно заплакал от отчаянья - все пространство до самого далекого горизонта занимал желтый ненавистный песок. Месье Габой перевернул кувшин и долго смотрел, как последняя капля падает вниз. Казалось, что летела она целую вечность... После этого Фредерик достал брешианский пистолет итальянского производства, зарядил его последней пулей и, приставив его к виску, спустил курок...