Что общего между пирамидоё Хеопса, коравеллой Колумба и сержантом Д. Вудом? Да, да - верёвка. И возможна ли наша цивилизация в принципе без шпагатов, концов, чалок, канатов, деталей упряжи, бегущего такелажа и т.д. и т.п. Да и все современные теории гравитации сводятся к существованию неких невидимых глазом и, пока, приборам нитей, шпагатов и канатов, пронизывающих вселенную. На основной вопрос космологии и космогонии о пределах расширения вселенной можно дать ответ с помощью Теории Верёвок: Предел расширения определяется факторами прчности и элластичности нитей вселенной. Кто свил эти канаты, можно прочесть в Библии. Там можно всё прочесть, а многие ухитряются прочесть и то, что там вообще не написано. И никто не спросит у Великого штрикельдреера, откуда он взял сырьё для космических мотузок.
А вот моего земляка, мотузника Сеню об этом спрашивали. И неоднократно. Это не были вопросы космологии и теологии. Сеня был монопольным мотузником в Казатине и казатинской ойкумене. За свою трудовую жизнь он свил столько верёвок, что ими можно было бы опоясать землю по экватору, и даже многократно. А видел ли кто-нибудь сырьё для витья верёвок (жена и дети не в счёт) в свободной продаже - джут, пеньку и т.д.? То-то же! Все сенины ссылки на допросах в ОБХСС на своего предтечу отвергались без рассмотрения. Однако Сеню за его Кио-чудеса не сажали. Почему? Лирика: чудным звоном заливаются телефоны в ментовке, гремит и становится ветром грозный рык ментовских басов. Безрезультатно! Тайна сия велика есть. Темна вода...
Само собой, жизнь Сени и его семьи отличалась роскошью, непозволительной в наши дни вседозволенности. Пишу и сглатываю непроизвольно накатившуюся слюну при воспоминаниях о луковых пирах олигарха-монополиста во базарные дни. Взалкавшие мотузок пейзане окружали своими экипажами в три ряда сенин особняк, единственный крытый толью (Sic!) на всей Октябрьской улице, как сказал поэт: "Сэрэд смутку хаток посывилых". Это о нём. В обмен на необходимый им товар крестьяне возлагали на алтарь всесожжения дары полей и самогонных аппаратов. Сенина жена-страстотерпица не отходила от неугасимого пламени алтаря, паря, жаря, печа и туша бескорыстные дары паломников. Дары тут же поедались и выпивались. Главным для меня было не опоздать на этот праздник жизни. Я являлся к началу конца этого пира якобы для приглашения Лёни - сына мотузника - сыграть на скрипке в шахматы. И вот наступал наш черёд. На столе небрежно расставлены недоеденные банки консервов "Килька в томате без рядовой укладки" ГОСТ 42-43. В моём доме "Килька" подавалась только в большие праздники на дессерт. Хозяйка лукаво спрашивала меня: "А ты кушать будешь?". Я всегда отвечал: "Нет, спасибо, я уже обедал, вчера". После этого мы набрасывались на кильку с кусками хлеба наперевес, вымакивая вожделенную заливку. Изредка попадались неповреждённая рыбки без головы. Если она доставалась мне, Лёня говорил: "А кости бросай в вазу". Это была напольная китайского фарфора ваза эпохи императора Цинь Ши Хуанди. Сеня привёз её с русско-японской войны, и захватил он её во время штурма и взятия Порт-Артура. По другой семейной версии, как мне кажется, менее вероятной, сам герой Порт-Артура генерал Стессель подарил Сене эту вазу за отражение атаки японских танков. Ладно, уточню у Пикуля. Если не найду времени - читайте сами Х том переписки Стесселя с мотузником. Из-за этого данайского дара и вспыхнули еврейские погромы 1903-1905 года в Кишинёве и Одессе.
То, что произошло с Сеней во время II мировой, уже не может быть описано в свете ином, чем трагический. Сеня не успел эвакуироваться. Дальнейшие события развиваются по известному сценарию. Нацисты с дружеской помощью местного населения собрали всех евреев Казатина и района и в тот же день расстреляли их на стрельбище местной воинской части. Сейчас на этом месте лежит заросшая лозняком и сорняками плита в память о семи тысячах расстрелянных евреев. И может быть то, что она заросла, и сохранило её. Ведь пан Ющенко открыто позиционирует себя наследником полицаев УНО-УРСО и такие знаки прошлого ему ни к чему. Впрочем, пусть с ним разбирается небесный штрикердреер и чем скорее, тем лучше. Сеня избежал расстрела. Эсэсовец узнал о его профессии. Похлопав его перчаткой по щеке, он сказал: "Mach weiter, du bist кароши Jude. На твоей последней верёвке мы тебя и повесим". Времени для раздумий не оставалось. Семён сделал плетёную лестницу и сбежал из тюрьмы, куда его поместили. Спрятала его сердобольная украинка из села Блажиевка. Имени её я не знаю. Нет его и в Яд Вашеме среди Праведников народов мира. Но за свой подвиг она была вознаграждена самим Сеней, родив от него девочку.
Понятно, почему гестапо - КГБ и SS - МВД до поры до времени не трогали Сеню-мотузника. Мои материальные возможности, вернее, невозможности не позволяли мне достойно отблагодарить Сеню и его семью за дружеское участие вообще и за кильку в частности. Но кое-что мне сделать удалось: я подарил Сене книгу "Нюренбергский процесс" с закладкой на странице с фотографией Д. Вуда, держащего в руках семь верёвочных петель. Однако сенин взгляд задержался на фотографии вздёрнутых фельдмаршалов Кейтеля и Иодля.
- Почему?, -спросил я.
- Во-первых, очень хорошие верёвки, не хуже моих.
- Во-вторых, я ищу среди них своего эсэс, ведь они в форме.
Пришлось Семёна разочаровать.
- Твой эсэс сейчас служит по ведомству канцлера ФРГ К. Аденауэра статсекретарём, имя ему Ганс Глобке, или генсеком ООН, но тогда его зовут Куртом Вальдхаймом.
Семён ничуть не расстроился.
- У меня достаточно верёвок на всех,
наивно полагая, что дело только в наличии необходимого количества петель. Но в доме неповешенного не принято говорить о верёвке.
Прошло много-много лет. Семья Сени эмигрировала в США уже без Сени. Я оказался в Германии, из-за брезгливости. Через некоторое время удалось восстановить связь с семьёй Лёни. Мы встретились. Лёня к этому времени приобрёл несвойственные ему ранее привычки. На день рождения своей красавицы-жены Натальи он свозил её в Европу. В Париже они одевались в скромном магазинчике рядом с Вандомской плщадью - бутик Ле Руа. Это в одном здании с рестораном Максим. Очень удобно. За ювелирными изделиями летали в Цюрих. Это гарантировало от подделок, да и на Bahnhof Str. их уже отличали от других по хорошему вкусу. С Наташей они останавливались у меня. Обедали мы на острове цветов Майнау. Остров принадлежит графу Бернадотту, брату короля Швеции. С нашим нынешним статусом это вполне совпадало. Кухня, правда, не отличалась особыми изысками. Подавали комплексные обеды без компоту. Комплекс N 3, который мы чаще всего заказывали, состоял из супа консоме, ростбифа из телятины со спаржой, артишоков и трюфелей из Тосканы под белым соусом. Был салат из авокадо и гарнелей. Но только там к пиву Kupferberg подавали клешни королевского краба, фаршированные икрой белуги. Дессерт довольно скромный - яблочный пирог со взбитыми сливками и мороженым. Но посуда, посуда! Тончайший севрский фарфор с ручной золотой росписью по нежнобирюзовому полю - цвета шведского флага. Развеселившись после аперетива (350 мл Камю Х.О.), Лёня сказал:
- А закажи гарсону кильку в томате, аль тебе слабо? Запивать будем Шато де Флер 1946 года.
Назвав официанта Herr Oberst, я перевёл ему смысл заказа. Он ответил, что это очень редкая еда, к тому же здесь не приняты после комплексного обеда дополнительные заказы: простой народ ждёт места. Но я сунул ему в лапу тысячеевровую купюру, чем переубедил гарсона. Он вернулся уже с подносом, на котором стояла полупустая банка с килькой ГОСТ 42-43. Услужливо наклонившись ко мне, он прошептал: "Сир, вашему гостю сильно повезло, вчера здесь обедала кронпринцесса Виктория с женихом, вот после них осталось немного".
Дружно отсмеявшись, мы полюбовались багровыми отблесками томатного соуса на алмазных подвесках колье им. гецога Бакингемского. Лёня произнёс краткую речь на украинском. От судьбы не уйти. Круг замкнулся. Опять доедаем 42-43. Осталось только доиграть защиту Лупанина на Страдивари между Лафитом и Клико.
P.S. Лёня, очень прошу, не давай читать эти сугубо интимные заметки бухгалтеру Боре. Он тут же начнёт считать сколько м3 верёвок надо украсть-продать для оплаты одного обеда.
Привет с Казатина
В следующих главах саги читайте:
I. Ицык на Боинге сваливает в Штаты
II. История осуждения и и обретения свободы Лёней, или УДО перед взлётом
III. Размышления о непреодолимых трудностях интеграции в условиях эмиграции