Алексей повесил сумку на спинку стула, принялся расстёгивать куртку.
- Лёха, слышал новость? Дирехтур-то наш генеральный того... - Гена явно торопился поделиться сногсшибательной новостью, покуда это не успел сделать кто-то другой.
- Не понял, - Чекалов замер. - Помер, что ли?
- Да ну, такой помрёт! Написал заяву по собственному и фьють! Показал личный пример, так сказать.
- Да-а... Видать, и впрямь пора, - Стас привычно грел руки о батарею. - Крысы просто так с корабля не бегут, ребята.
- А я и так намерился, ребятушки, - сверкнул очками "аксакал" Степаныч. - Бесплатно пусть Гайдар с Чубайсом пашут.
- Да вы не переживайте, директора всяко найдут, - Антон воткнул в розетку паяльник. - Хотя деморализует, это верно...
- Однако, кто мне заявление на отгул подпишет теперь? - Алексей присел на стул. - Я для того и на службу зашёл...
- А ты без спросу, - вновь сверкнул очками Степаныч. - Вон в журнал заявок запиши, ушёл на вызов, и все дела.
- Придётся так... Придёте?
- К концу дня, обязательно.
- Ну и ладно, - Чекалов, вздохнув, принялся вновь застёгивать куртку. - Мне ещё тестя с тёщей сейчас встречать.
...
- Ну здравствуй, Лёша...
Тёща опять заплакала, промокая глаза платочком. Коньюнктивит наживёт в конце концов, мелькнула в голове посторонняя мысль.
- Здравствуйте, Анна Егоровна. Пал Петрович...
- Здравствуй, Алексей, здравствуй, - в отличие от жены тесть держался кремнем.
- Саша не смог приехать, ты уж не сердись... - Анна Егоровна высморкалась в платок и полезла в сумочку за свежим.
- Да что сердиться, раз не смог... Жизнь есть жизнь...
Площадь трёх вокзалов шумела, бурлила людским и машинным половодьем, где-то невнятно вещал вокзальный репродуктор, доносились свистки тепловозов. И вновь всплыло в памяти:
"Как всё же похожа на поезд вся эта жизнь... Кто-то садится, а кто-то выходит. И нет стоп-крана, и нельзя дать задний ход... Сколько людей отдали бы всё, лишь бы дать задний ход?"
- Прошу, - Чекалов распахнул дверцу такси.
- Вот ведь как встречаемся... - тёща умещалась на заднем сиденьи, не переставая промокать глаза платочком. - По такому вот поводу... Потом полгода, потом год... А потом и вовсе забудешь про нас...
- Не надо так говорить, Анна Егоровна. Всё это время надо ещё прожить. Всем нам надо.
- Тоже верно...
Старая, разношенная "Волга" катила по старому, разношенному асфальту, подпрыгивая на выбоинах. Раньше не было такого по Москве, мелькнула мысль...
Он вдруг словно увидел картину, составленную из прозрачных стеклянных фигурок. Игрушечные стеклянные машинки катились по игрушечному стеклянному городу. И навстречу одной из них, в которой сидел стеклянный человечек, обозначавший на схеме местопребывание бренного тела Чекалова А. Б., быстро и неотвратимо катилась другая, столь же хрупкая и стеклянная, ведомая другим стеклянным человечком. Да он же пьян, элементарно пьян...
Он даже не успел облечь своё желание в слова, однако стеклянный человечек понял и поспешил исполнить его, резко крутанув руль. Удар!
- Фью... - таксист даже вытянул шею. - Глянь, что делается!
Алексей уже видел картину нормальным, человеческим взглядом. "Девятка", вписавшаяся в столб, была покорёжена довольно сильно. Если бы водитель был пристёгнут ремнём, наверняка остался б цел, и возможно, даже практически невредим. Дуракам и пьяным нередко везёт, а в России везёт порой исключительно сильно. Однако пристёгнут он не был, и всякому везению есть предел...
- Memento mori... - медленно произнёс он. - Каждого касается.
Он встретился взглядом с водилой, и крепкий мужик, отчего-то задрожав, крепче вцепился в баранку.
...
В отличие от поминок, заказанных в столовой, сороковины по Юльке справляли дома, по русскому обычаю. Вот и пригодился ещё недавно лабораторный стол, думал Чекалов, расставляя посуду. Хотел выбросить за ненадобностью, да Юлька не дала, заставила разобрать и засунуть за диван... она у меня запасливая, Юлька...
Он поймал себя на мысли, что так ни разу и не произнёс её имя в прошедшем времени. И ещё внутри крепло, росло ожидание чуда. Страшно? Может быть...
- Здравствуйте...
- Здравствуйте. Проходите, пожалуйста...
Вот интересно, откуда взялся этот обычай? Совершенно ведь идиотский обычай, если разобраться. Умер человек - празднуем, водку пьём... Назавтра ещё хлеще - опохмел на кладбище. Девять дней - снова пить-закусывать... потом сорок... Нет, однозначно, все народные обычаи выдуманы пьянью-шелупонью для собственного удовольствия...
Какие-то нищенки неопределённого возраста, испитые до синевы, возникли на пороге.
- Здравствуйте... земля пухом... ой, горе-то...
Алексей почувствовал, как внутри нарастает холодный гнев. Какое горе? Им-то какое горе?!
- Кушайте, кушайте... - тётя Вера заботливо пододвигала тарелки. Алкашки не возражали - горе, конечно, однако для чего ещё и покойники, как не для повода вкусно покушать? Одна бабка - а может, женщина неопределённого возраста - уже сама щедро наливала себе в стакан прозрачную жидкость. Чекалов вновь задавил в себе волну раздражения. Ладно... спокойно, только спокойно...
- Споём? - одна из пьянчужек, похоже, уже запамятовала, по какому поводу устроен банкет.
Мысль, простая и ясная, всплыла из глубины - а зачем, собственно, терпеть-то?
- Обязательно, - Алексей чуть заметно улыбнулся, обвёл глазами "синявок", и те разом прекратили стучать ложками. - Там, во дворе.
И вновь он не успел сформулировать своё желание даже мысленно, как бабки исполнили его. С завидным рвением исполнили - во всяком случае, спустя десять секунд об их присутствии напоминал лишь характерный бомжачий запах.
- Как-то так нехорошо, Лёшенька... - шепнула ему Вера Николаевна.
- Очень даже хорошо, тёть Вера.
- Не по обычаю...
- При чём здесь обычай? Я так хочу.
...
За время недолгого отсутствия Чекалова кто-то заметно разнообразил настенную графику в лифте, дополнив словесные описания соответствующими комиксами. Вот интересно, кто тут орудует? Вряд ли местные офисные сидельцы... скорее всего, пацаны-переростки с улицы забегают... Неужто трудно додуматься и поставить у лифта консьержа? А впрочем, понятно... тут куча постояльцев, не могут решить, кто должен финансировать проект...
- Здравствуйте, - первым вежливо поздоровался Чекалов с девушкой-секретаршей, как и положено, восседавшей за компьютерным столом. - Нэлла Павловна у себя?
- Да-да, проходите. Она вас ждёт, - в голосе девицы даже не слишком внимательный слух явственно уловил бы нотки враждебности пополам со злорадством.
- Здравствуйте, Нэлла Павловна, - и вновь Чекалов не счёл зазорным поздороваться первым. - Как вы?..
- Этот, что ли?
Могучий "бык", сидевший в кресле, поигрывая стальным браслетом на запястье, иронически разглядывал "рэкетёра". Второй, ещё более массивный, но, судя по виду, абсолютно безмозглый, лениво подходил сбоку.
- Ну давай, чувачок, рассказывай...
- Встать. Смирно, - негромко скомандовал Алексей ровным механическим голосом, к которому начал уже помалу привыкать. Тот, что сидел в кресле, вскочил, и оба питекантропа вытянулись в струнку.
- В окно, оба. Бегом - арш!
Питекантропы ринулись к окну с таким рвением, словно от скорости исполнения приказа зависела их жизнь, а не наоборот. Звон битого стекла, и спустя мгновения сдвоенный глухой удар. Восьмой этаж, как-никак, мелькнула отстранённая холодная мысль... и этажи тут высокие, не то, что в жилом доме...
- Подрались они тут у вас, Нэлла Павловна, - сообщил Чекалов хозяйке кабинета, вежливо улыбаясь. - Сцапали друг друга за грудки, и вот, такое несчастье... Вопросы?
- В..ва...ввва...
- Я спросил - всё ли ясно? Милиция же спросит с вас.
- в...ва...ввва... я... ясно...
- Денег, как я понимаю, вы так и не приготовили?
- Я... я...
Женщина медленно сползла на колени, смотря на него расширенными от ужаса зрачками круглых, как у совы, глаз.
- Сми... луйся...
- Фу, как некрасиво... Сперва бандиты вместо денег, теперь вот на полу валяетесь... Встаньте, пожалуйста, колготки же порвутся. Я хотел как лучше, но, видимо, чувство справедливости вам чуждо. Тогда так. Берёте полный кредит под залог своей квартиры и через недельку привозите по адресу... знаете, да? Хорошо. Я буду ждать, не забудьте.
Чекалов слабо улыбнулся.
- Вы, конечно, можете ещё попробовать обратиться в милицию...
Женщина, не вставая с колен, энергично и отрицательно затрясла головой.
- Не... не надо... всё, я всё сделаю!
- Ну тогда я пошёл. Да, в это дело-то, с бандюками, меня не впутывайте. Зачем?
В прихожей он наклонился к секретарше, пристально взглянул в сильно накрашенные глаза. Глаза эти немедленно остановились, и зрачки расширились до упора, как у утопленницы.
- Я только что зашёл к вам, в кабинет не заглядывал вовсе. Не приняла Нэлла Павловна.
Уже выходя из холла, Чекалов услышал завывание милицейской сирены. Возле газона, опоясывающего здание, кучковался народ, возбуждённо гудя. Смотреть, что там, в центре живого полукольца, Алексей не стал. Ну право же, ничего там интересного...
...
- Ай, как мы кушаем! Хорошо Юленька кушает...
Чекалов старательно засовывал за диван широкую столешницу от разобранного лабораторного стола, и улыбался. Знающие люди говорят, что с младенцами непременно нужно разговаривать, чтобы они с молоком матери впитывали человеческую речь. Всё правильно, всё верно - иначе затормаживается развитие ребёнка... Но отчего это взрослые полагают, что непременно надо сюсюкать?
После того, как Алексей тепло распрощался с кормилицей Дарьей Матвеевной, кормление Юленьки из бутылочки разнообразными смесями стало для тёти Веры важнейшим занятием, которому пожилая женщина предалась со страстью. Порой она даже невольно ревновала отца, нагло узурпировавшего её законные права - ну кто это так делает смесь?! И что это за шарашка, кто им позволяет выпускать детское питание?! Нет, как хотите, но на Юленьке она эксперименты ставить не позволит!
- Тёть Вер, я тут пропылесосить хотел, пыли набралось дофига...
- Да-да, мы сейчас идём гулять! Гуля-гуля Юля, уууу!..
Вера Николаевна принялась укладывать Юлию Алексевну в новенькую коляску. Да, уборку квартиры и тем более с пылесосом Чекалов всегда проводил в отсутствии младшего члена семьи - вой пылесоса пугал малышку.
- Темнеет уже, вы со двора ни ногой. Здесь у подъезда покатайте...
- Да конечно, Лёшенька, конечно!
- Сейчас я помогу коляску спустить. Как нагуляетесь, рация в кармане. Сами не вздумайте наверх тащить!
- Да хорошо, хорошо... Ты знаешь, Лёша, у меня в последнее время вроде как с сердцем полегче. То болело, спасу нет, а тут словно и нет его. Хоть таблетки пить бросай, честное слово.
- Всё правильно, тёть Вер. Нельзя вам сейчас ни болеть, ни умирать тем более. Живите долго и будьте здоровы.
- Здоровой, хорошо бы...
- Будете, тёть Вера.
- Ты прямо профессор медицины.
- Нет, тёть Вера. Просто я так хочу.
Вынеся драгоценную ношу на улицу, он вернулся и тщательно запер дверь. Наконец-то один...
Мартовский закат золотил полнеба, озаряя всё вокруг отблесками небесного огня. Отчего-то сегодня тьма медлила выползать из укромных щелей, хотя обычно всегда смелела на закате. Отчего так?
Чекалов присел на край дивана, и не подумав выкатить пылесос. Внутри уже зрело, трепетало предчувствие, смутно волновавшее с самого утра.
Что-то сегодня должно было случиться.
Плохое? Хорошее? Будущее покажет...
Он уже знал, без подсказок догадался, отчего ящерка в последнее время не беспокоит его по мелочам. Скажем, не предупредила о наличии "быков" в кабинете. А зачем? Ящерка зря не бегает, только если угроза действительно реальна. А так... ну какая теперь уже для Чекалова угроза может исходить от пары "крутых пОцанов"?
Алексей привычно вслушался в окружающий мир. Всё было спокойно в округе. Тётя Вера степенно гуляла с коляской, в которой мирно отдыхала после ужина Юлия Алексевна. Никаких поползновений, и вообще госпожа злобная реальность в последнее время вела себя на удивление смирно. Так, должно быть, командир расчёта хиленькой "сорокапятки" в бессилии провожал взглядом проезжающий мимо "королевский тигр" - можно, конечно, пальнуть, а толку? Самое разумное - воздержаться...
Плеск воды в ванной прервал зыбкую вязь нечеловеческих ощущений. Алексей прислушался... не закрыт кран?
Плеск прекратился, и спустя пару долгих, бесконечно долгих секунд послышалось шлёпанье босых ног. Волосы на голове чуть шевельнулись... что же это?!
Юлька, ещё влажная после купания, обмотав голову полотенцем, прошла мимо, к шкафу, открыла дверцу и принялась перебирать халаты. Выбрала японский шёлковый, с георгинами.
- Юля, Юль... - тупее спросить невозможно, но не молчать же?
- М?
- Это ты?
Она уже садилась рядом, нимало не стесняясь широко распахивающегося халата.
- Вопрос можно считать риторическим, или тебе нужен строго научный ответ?
Он переводил взгляд с остроконечного соска на её лоно, выбритое до невероятной гладкости, и обратно.
- Юлька...
Скинув с головы полотенце, она тряхнула волосами, и они рассыпались тяжёлыми, ещё влажными прядями. Наконец-то Алексей сообразил перевести взгляд выше.
Глаза в глаза.
- Поласкай меня, Лёша. Как кошку.
Не дожидаясь, она потянулась к нему, окончательно распахивая халат.
- Иди ко мне...
Он уже тонул в этих глазах. Что-то тут не так... что именно? Что?!
Но размышлять было поздно - гибкое тело навалилось, туманя разум и зажигая плоть. Он уже входил в неё... и когда только успел скинуть майку и брюки?
- Ты мой!!!
Ответ, что именно не так, уже бился пойманной рыбкой где-то в мозгу, но всепоглощающая огненная страсть не давала ей выхода. Волосы? Ерунда, у Юльки всегда были роскошные космы... Кожа... что кожа... у Юльки всегда была удивительно гладкая нежная кожа... а от какого-то крема ещё нежнее, выходит, стала... Какая страсть, невероятно, не в Юлькином стиле вообще-то... ну так понятно, истосковалась по мужу...
Он забился, исторгая семя в её неистовое лоно, и только тут крамольная мысль наконец прорвалась в сознание. Ну конечно... На той, ещё живой Юльке, живого места не было... разве так выглядит промежность женщины, только что родившей? Какие там волосы, какое бритьё?! Всё это глаже, чем у младенца!
- Ты кто?!
Она уже лежала на его плече, дыша размеренно и ровно, точно и не пребывала только что в океане страсти. Более того, складывалось впечатление, что и дышит-то она больше для удобства любимого... некомфортно лежать в объятиях бездыханной...
- Ты сам хотел этого, Лёшик. Я твоя навка. Не слыхал?
Рация запищала на прикроватном столике, пытаясь разрушить невозможное наваждение. Юлька чуть улыбнулась.
- Это тётя Вера. Нагулялись с Юленькой... Жаль.
Она встала и поплыла в ванную, легко ступая, прекрасная и нагая... невозможно прекрасная...
Алексей шумно выдохнул воздух, вскочил и ринулся следом. Распахнул дверь ванной комнаты.
Никого. Только вода капает с неплотно закрытого крана. Кап... кап...
"Имула" вновь издала долгий, требовательный сигнал, и Чекалов схватил её, как утопающий верёвку.
- Да, тёть Вера! Да, уже иду!
Кое-как натянув майку и брюки, он сбежал вниз, подхватил коляску. Юлия Алексевна чуть сморщила носик и чихнула.
- Нагулялись мы, домой идём, вот папа сейчас Юленьку домой! - напевала Вера Николаевна.
Выгрузив малышку в кроватку, Алексей воровато оглянулся. Бред?
- Ох, Лёша, чего это ты Юлин халат достал? И полотенце мокрое, гляди-ка...