Комаркевич Марина Александровна : другие произведения.

Лоза

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

* * * Седая Мата Сегодня пляшет. Подай ей силы. Она разбила Горшки, в которых Варила травы. Такое дело - Всё, что имела И что добыла Трудом гадалки, Передарила Дубовой палке. Ещё бы сбросить Волосьев проседь - Давно хотела. Вслед за ногами По кругу носит Сухое тело, А в этом теле Гремят ключицы, Как черепицы, Когда над Ольстер- ом рухнет осень. Такое дело. Такое дело - Осатанела От всех событий, Которых может быть Может быть И не быть не может, Быть может может Не быть, а может Не может быть их, Ну, словом, хватит - Такое дело, Такое дело. А с неба снова Никто не бросит Скупого слова, Что угадала. Такое дело. И тоже хватит, Дотанцевала - Теперь несмело утрись ладонью, Одёрни платье И убирайся - Такое дело. Песенка для Нюхи Как пришла, как явилась Сильна да бела, Вся зубастыми вьюгами окружена, На пол года настала, Пол мира взяла, Нареклась госпожою всем нам и не нам. А была-то люта, А глядела вот так, Замерзал на лету И не падал пятак, Ни орла да ни решки, Вся воля - ея, Подметала без спешки От сердца к краям. Как в морозные ночи Глядела из тьмы - Удивила всех тех, кто её не видал, Главным образом чад, Чтоб пугал от зимы В покрова ледяные одетый металл. Громыхала водой Жестяною в ведре, Привела чередой Непонятных зверей, У дверей караулила, в стуже ждала, А потом занедужила И умерла. А мы будем ей петь - Госпожа, Госпожа... - Провожая по чину, а не вопреки, Чада смотрят на солнце И ловят, кружа, На ладоши оттаявшие пятаки. И что выронил март, да просыпал апрель, Воплотилось уже в беспокойную жизнь. Раскололась в груди ледяная купель, И зарделся на ней поцелуй госпожи. * * * Сергиевскому хозяину За тёмным лесом, За серым бором, Где ходят вместе Сыч да ворон - Там стоит домик, В облаках тонет, А кто в нём хозяин - Посмотреть стоит. Ну, что же, здравствуй! Живи и царствуй У себя в доме На краю неба, Среди всей честной Братии местной Укажи место, Где присесть мне бы. Кто кому нужен, Кто кому дружен - Разберу сразу По глазам схожим, А когда встану - не другой стану, Просто петь стану О тебе тоже. О тебе - вечном Колдуне встречном, О твоём доме На краю неба, О таких разных Странствиях праздных, И о том - душу Преклонить где бы. За тёмным лесом, За серым бором, Где ходят вместе Сыч да ворон - Там стоит домик, В облаках тонет, А кто в нём хозяин - Посмотреть стоит. * * * Сон Вифании. Бред колеса... Обреченная цепь бытия. Небеса. Чудеса. Голоса. Отпусти меня, это не я. - Отпусти меня, - плачет в ночи, Спотыкаясь в потоке речей. - Отпусти меня, - птица кричит, Угнездившись на божьем плече. - Отпусти! Мне так страшно стоять, Созерцая дела и слова, Отпусти меня, это не я Так молился и так горевал. Сон Вифании. Ночь. Чудеса. Всполох бабочки в ритме огня. Отпусти, мне страшны небеса, Протекавшие через меня. Холод ночи, пространство плеча - Непостижного не пригубить. Ты ког-то другого искал, Чтоб так сильно его возлюбить. - Отпусти меня, - плачет в ночи Воспаленный дыханием звук. - Отпусти меня, - птица кричит, Вырываясь из собственных рук. Сон Вифании. Рокот в висках Уступает покойным струям. - Ты кого-то другого искал. Отпусти меня, это не я. * * * Жизнь зачерпывала по ложке Ото всяких сплетен и слухов, Продавал старик босоножки, У него умерла старуха, А над городом столпным рядом Тополя возносили плечи, И покоилось счастье рядом С горем, будучи столь же вечным. Пустовали места под вишней У небесного коромысла, Никого не судили в вышних, Ибо в этом не было смысла, Ибо мир был чертогом летним, А не суетной круговертью, Ибо жизнь вдохновлялась сплетней, Но равнялась только со смертью. Жизнь и смерть тополями стали И несли несчетную стражу, Тополя старика считали За такую же часть пейзажа, А старик, продавая горе, Заодно продавал и счастье, Исцелял ото всяких хворей И попутно дарил причастьем. Лоза Осыпает этот мир Позолота-брюза, Оплетает этот мир Виноградная лоза, Незаметно для людей - Кто умен, кто глуповат, По завету всех людей, Почитающих слова. Помнишь, сколько первых слов Было произнесено? Эта самая лоза - Есть то самое ОДНО, За которым все подряд, Лишь поманишь из дали, То ли крылья мастерят, То возводят корабли. И поскольку лишь его Вечно требует язык, Получается, что мы, Все мы - дети той лозы, Не для поисков идей, Не по проискам стихий, Но по замыслам людей, Почитающих стихи. Не натруживай гортань, Дай душе своей сказать, И омоет ту лозу Неподкупная слеза, А радением слезы - Ты посмотри во все глаза - Расцветают на лозе "Хванчкара" и "Алазань". Топчет небо пиллигрим, Шепчет ласковый псалом, Принесет кувшин с ОДНИМ, Сядем за одним столом, Да расплещем сок, как встарь, Да разыщем, что сказать... А глаза твои - янтарь - Отраженная лоза. * * * Сильванушке Полуэнту Просто кончились спички, вот такая беда. Они кончились здесь и в других городах. И по этому Энт забирает пиджак И уходит незнамо-куда. Наша жизнь - пустячок, наша жизнь - ерунда... Спичек нет в Краснодаре - такая беда, Ни тебе покурить и ни кофе сварить, Небольшая, но все же нужда. Это происки высших, иначе к чему Спички здесь недоступны рукам и уму, И по этому Энт покупает билет, Предназначенный только ему. Дальний путь сподвигает на множество дел - Залатать башмаки и рубаху надеть, А чужие поля, это - та же земля, Тут с какой стороны не глядеть. Отряхнется бубенчик под спудом души, Распахнется навстречу какая-то ширь... Макрокосм... Микрокосм... А не все ли равно... Он за спичками... * * * Бремена, как песчинки на бреге морском, Их нельзя одолеть и нельзя сосчитать. Вечер, прежде чем рухнуть в подушку виском, Нужно снова стирать, подшивать и латать, И ругать, и ласкать, и писать, и прочесть, И готовить, и есть, и лечить, и болеть... Бремена, как пылинки в прозрачном луче - Их нельзя сосчитать и нельзя одолеть. Моя ночь не похожа на скифскую ночь, Где разгул без забвенья, где сон как стена, Моя койка отчалит от берега прочь, И заплещут вокруг бремена, бремена. В смуте снов и бессонниц похож на припев Их язык бесконечный, их лепет в ночи, Как мы вновь будем завтра терпеть и болеть, Забывать и прощать, и любить, и лечить. * * * Не в тягость этот вечер никому. Он просто вечер - вот его идея. И мы бредем гуськом по одному, Пучками лука дикого владея. Лук ужину, и перерыв уму. Не в тягость эти мальчики пока Они малы - пять весен, как из рая, На тайны пола плюнув свысока, Как девочки цветочки собирают И что-то шепчут пестрым лепесткам. Не в тягость я, надеюсь - навсегда, Хотя прогноз такой, что кто же сможет Не впасть в волнение, но именно сюда Волнение сегодня к нам не вхоже, Сюда, где от звезды зажглась звезда. Не в тягость этот вечер никому, И ангелам хранить людей - не скука, И мы грядем себе по одному, И у меня ладони пахнут луком, И всяк живет, как хочется ему. * * * Я боюсь того сыча... Котик, изыди. Что ты мурлычешь? Всех убаючишь, Гостя накличешь. Гостя накличешь, Ой, горемыка, Сам не захочешь Дальше мурлыкать. * * * Если к брату добёр бобёр, То и Бог до бобра добёр - Не пускает на воротник, Позволяет жить до седин. Пусть под старость ость не густа, Не угрызть резцам деревца - Но хорош и мудёр бобёр, Всем иным бобрам - господин. И жуют бобрята кору, И мешают с вином - бобру. А бобрихи блюдут бобра, Чтобы в нём не жила блоха. И блестит в седине бобра, Как луна на воде - искра, И при нём хороши бобры, Ни одна бобра - не плоха. А охотник не бьёт бобра - Больно нужен лысый бобёр, Он видал, как бобёр живёт, Он искал бобра по лесам. И обидно ему от дум: Отчего не кум мне бобёр, Отчего не бобёр мой кум, Почему не бобёр я сам? Русалочьи дети Милке с Данилой Ах, вечер - скорее забыть о делах, о рассвете. Ах, берег залива, подружки-катушки-ракушки: Вы были моллюски - такие смешные зверушки, Вы стали игрушки - подарки русалочьим детям. Русалочьи дети - их бросили с берега в море, В песке прокалили, в соленой воде полоскали, Их ушки ракушки нездешнею сказкой ласкали, И волны слизнули их глупое детское горе, А соль растворила для них припасенную кальку. И кем они станут теперь - неуклюжки-мордашки? Они собирают катушки-ракушки, стекляшки, И плоскую гальку, и длинную гальку, и круглую гальку. Они ковыляют, вдоль кромки воды ковыляют, Себе для себя же - адепты, божки и шаманы, А дома упрямой рукой прижимают карманы И мне выгружать их сокровища не позволяют, И смотрят за полог небесный из детской кроватки, И видят кого-то. Он в блеске нездешнего тела, Он лепит ракушки, когда отдыхает от дела, Из самой прекрасной, сияющей облачной ваты. Он лепит ракушки, и искры моллюсков вселяет, И сыплет их с неба на землю: горстями, горстями - Русалочьим детям, которые были гостями, И будут, и он им забыть это не позволяет. * * * Ночь приближается. Время все ближе. Всюду, поверить пугаюсь, но вижу Знаменья и знаки, Ирис, индиго и пурпур, и плазма, и лава, И пена, и свет разрывающий зрак, Разверзающий взмах Расцветает во мраке. Звезды ли падают - знаю, Стучится ли ветер в окно - осязаю движение, знаю И чувствую - скоро, Мне страшно и томно. Шорох крыла ли плеснет или что-то блеснет За пределами зренья, как свет из-за шторы В строении темном. В темном строении, в арках - все знак - Они тянутся к небу, свисают с небес На плетях виноградных, Они шепчут - я знаю - о том, что пройдет через своды, Уверенной поступью мерно пройдет В коридорах прохладных. Вот оно, вот - он беззвучен, безлик, Бестелесен, невидим, неслышим, Без ангельских слез, Без подземного гула - Первый шаг, виноград всколыхнулся, И все всколыхнулось во мне, Сердце грохнуло в бубен, и быструю песенку кровь затянула. Вот второй, уже ближе. Как близко! И третий! И, что там Возникло, клубится - Вереница шагов, вереница ударов в груди И бессмысленных слов вереница, Моих оправданий - Я их лепечу, Но уже возникает из тьмы, Вылепляется, тянется, зреет во мраке рука, И не светится, нет, но видна, потому что вот так появилась, Она все отчетливей, рвет виноград, расчищает пространство и пишет на темной стене... "Я - твоя социоадаптация! Где твоя диссертация? Ты почему не замужем За кем-нибудь уважаемым? Книги писать прекрасно, но Надо издать их заодно. Что ты на месте топчешься, Создай свое место в обществе. Связи с людьми, их мнения - Суть жизнеустроения, Девочка, просеки момент - Society is environment!" А я ей в ответ говорю: "Виноград оборвала ты, чудо Господнее, дура..." * * * Отпуск кончен, интернет обретен. На Москве сестра со вторым дитем. Знак сезона: если гнездо - птенец, Питерский друг тоже дважды отец. Плодороден август. Хлеба, вина? Столбенеют Мойры в избытке чувств. Уродился небесный лен, волокна - Запрядись, ниток - тки, не хочу. А моя кудель, она не нова, За кого молилась - спасибо вам. Износив себя по садам-полям, Потеряв давно венок с головы, В сентябре задремала земля, Разметала косы сухой травы. С каждым плодом маялась, как с дитем, Долг исполнен и покой обретен. А птенцы чирикают из пелен, Цвет у глаз меняют, хотят еды. Хай-я тем, кто сеял небесный лен, Хай-я всем, растившим эти цветы. * * * Подражание О.Седаковой Пойдем, пойдем, моя радость, Возьмем пакетного супу, Уйдем душевного зуда, Еды какой-нибудь сварим, Потом придумаем чаю - Такого рыжего чаю В прозрачной, ласковой чашке, На самом деле - как в чаше: Клубятся в чаше чаинки, И расцветают цветами. Пойдем, плевать, что сегодня Из рук просыпались кисти И цвет ни тот, и ни этот, У цвета, стало быть, дело - Не все плясать по бумаге. И мне ни то, и ни это, Пойдем куда-нибудь, может, На чем задержимся взглядом - Вот то и сделаем главным. А говорить мы не станем, Ну, разве жестами только, Чтоб не совсем ошибиться, Хотя и это не важно - Не важно с чашкой в ладонях, С цветами рыжими в чашке. * * * Лето. Дельфина Жози Дома вновь не ночует, Где-то с ворами кочует, Гром ее разрази. За полночь выйдет тишком, Вернется с полным мешком, Скажет: Папаша, вы сердитесь что ли? - С нежным таким смешком. Спорить - воду толочь, Гневайся - ей не страшен Обветшавший папаша, Йэх, беспутная дочь. Два кувшина сразив Мается кум Жози, Сон подошел, да никак не дается, Гром его разрази. Плащ пропал у зори - Может, тоже украли, Как-то нету печали Ни вовне, ни внутри. Видно, клеймо не грозит Плечу Дельфины Жози, Видно, подельщики не покалечат, Так - ступню занозит. Встретится ей дружок На пол пути домой, Поможет дойти самой И донесет мешок. Свадьба будет к весне И молоко в груди, В тот же день и родит, Даже не покраснев. А у тебя, Жози, Будет дом неказист, Ты бы и сам гулял, пока можешь, Гром тебя разрази. * * * Здрасьте вам - осень, снова ребятня каштаны Вниз осыпает в поднебесье пятипалом, Ветхое рядно трав каштанами качает, Словно в печали, словно недоцеловала. Бог его знает - кто там мной недоцелован, Бог его знает, я не знаю, слава Богу, Наши "обиды" - устрашающее слово, Лучше уж "горечь" - благозвучнее немного. Лучше уж осень, все равно порою надо С чем-то смиряться, так хотя бы с неизбежным: С ворохом листьев на земле пустого сада, С солнцем таким не ослепительным, но нежным, С тяжестью в венах, оплетающих глазницы, С силою чувства, что приотворяет бездну, Я так люблю, что не могу остановиться Рядом, иначе просто вспыхну и исчезну. Впрочем, куда мне экзотический поступок В осень, когда и без того чудес творится - Вот что я знаю: этот мир прекрасно хрупок, Завтра погибнет и уже не повторится. * * * Когда помрет мой старый кот Предамся я разврату, Жевать с сосиской бутерброд Не стану воровато, Ах, на диване - как в раю, Лежу - сосиску достаю, (завидуй, брат Исайя) И медленно кусаю. Нарежу сыр и так и сяк - Ну, чем не ода блуду? - А черный бархатный пиджак Забуду ... где забуду. Везде ковры, вокруг цветы, (Извольте - фикус на пол) И не в стенном шкафу зонты, И на свободе шляпы. А я сама? А что со мной? Невинней безмятежных - Я буду старой и смешной В кудрях лилово-снежных. Я буду капельку дрожать - Ведь кожа, как бумага, Пижаму путать и пиджак И верить, что сосед - дурак, Но Бог рассудит всех и всяк, А до небес - два шага. Всегда два шага до небес, Об этом знает всякий, И потому бесстыжий бес Нашептывает враки О том, какая красота Начнется в доме без кота. Но вянет бес, едва лишь кот С пушистою харизмой Неспешно в комнату войдет, И отступает круг забот, А кот сосиску вновь крадет И смотрит с укоризной. Тра-ла-ла-ла, тра-ла-ла-ла. Тра-ла-ла-ла. Аллергия на кровь Когда была бы душа, Заслышав быстрый твой шаг, Она затрепетала, А так - не знаю, что трепещет, Но весь горю и дрожу, Я над тобою кружу, Остановись же: вот Он - я, такой зловещий. Шагну небрежно из тьмы, Слегка блеснули клыки, Ты поняла - сочтены Твои девичьи деньки, Всплеснула хрупкой рукой, От страха в землю вросла. Как жаль, дитя, я - плохой Носитель древнего зла. Ведь у меня Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Да, детка, у меня Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Аллергия на кровь. Как моя первая цель Ты изменилась в лице, Забудь - она умерла Уже старухой, непричастен. Я пробыл в коме сто лет, И говорю, уцелев: Охота - не результат, Но, в общем, тоже - счастье. И я по-прежнему свеж, Как пара роз на плите, Хоть обретаюся меж- ду этим светом и тем, Силен - как будто атлет, Проворен, словно Тарзан, И больше тысячи лет Пью только воду "нарзан", Ведь у меня Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Да, детка, у меня Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Аллергия на кровь. Дитя, не надо просить, Я был бы рад укусить, Но есть всему предел, И я - вампир, но я - не хуже, Ты хочешь жить навсегда - Желанье внятное, да, Но постоянный сушняк Тебе совсем не нужен. Теперь смотри на луну И забывай, забывай. За угол если свернуть, Там твой последний трамвай, В нем непременно сидит, Приятный здешний герой, А мне, с моей анемией Ни к чему геморрой. Ведь у меня Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Да, детка, у меня Аллергия на кровь, Аллергия на кровь, Аллергия на кровь.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"