МЕЖ ДВУХ МИРОВ

  

  

  

  

   Глава 16.

  

   Чтобы не сидеть на шее у семейства Ульяновых, я решил прямо с утра поискать какую-нибудь малярно-художественную работу. После весьма скромного, если не сказать скудного, завтрака - молоко с сахаром и крендели - я прихватил этюдник и отправился пешком. Заодно и город посмотреть. Ночью прошел дождик и всё окружающее - булыжник мостовой, дома, зелень травы на газонах и листья деревьев - были промытыми, чистыми. Синее небо отражалось в воде каналов.

  

   Летом путешественника, знакомящегося с красотами Санкт-Петербурга, естественно тянет к Неве, а согретые ласковым северным солнцем голубые и желтые здания набережных выглядят особенно выигрышно при почти круглосуточном свете. Что тут делается зимой, я представить не мог. Наверное, нечто похожее на спящее царство Снежной королевы. Но до Зимы еще далеко. Судя по недавно увядшим цветам сирени, растущим в палисадах, сейчас середина июня по понятиям нашего мира. Здешнего календаря я еще не видел. А он может существенно отличаться как по длине года, так и числу месяцев и количеству дней в них. Календарь - дело такое, если вспомнить, что вытворяли с ним якобинцы и большевики.

  

   Мне повезло. На одном из пустырей я забрел на некий парк развлечений. В центре виднелся полотняный балаган цирка с растяжками и вьющимися на ветру флагами. Рядом крутились карусели и работали довольно рискованные в плане безопасности аттракционы. Играла шарманка, толпился народ. Ходили и предлагали свой товар лотошники в грязно-белых рогожных фартуках.

  

   У мужика, который заведовал каруселью с конями, оленями и прочими зверями, я поспрашивал, кто тут хозяин? Мужик, в картузе, подпоясанной рубашке-косоворотке, плисовых штанах и смазных сапогах, назвал двух хозяев. Один владел балаганом, другой каруселью и аттракционами. Был еще владелец качелей, но недавно помер, а качели остались и ими пользуются задарма.

  

   - А ты из каковских будешь? - поинтересовался мужик. - Говор у тя нездешний, немец, что ли?

   - Я-то? Из варягов... художник-живописец, ищу работу.

   - Пожалуй, у нас и найдешь. Сходи вон в ту избушку, там контора моего хозяина. Надысь он жаловался, что расписные фигуры на карусели, вон вишь, облупились, поновить бы их. Так что разузнай...

   Я поблагодарил мужика-карусельщика и пошел пытать счастье в контору. Избушка стояла на деревянных сваях, с высоким крыльцом. Я поднялся по затоптанным ступеням, вошел через незапертую дверь.

  

   В комнате за конторкой стоял человек средних лет, одетый почти как карусельщик, только еще в жилетке. Он что-то записывал на бумаге и щелкал костяшками счет: то ли подсчитывал доходы, то ли расходы. Весьма примечательной была склоненная над бумагами голова человека. Заметно сплюснутая с боков, имела кубическую форму. Очевидно, когда он вылезал на свет Божий из лона своей матушки, неопытная акушерка излишне сильно сдавила головку младенца, а поправить побоялась повредить мозг.

  

   Он принял меня весьма демократично, без хозяйского высокомерия. Познакомились, звали его Агафоний Силыч Демидкин, предки его жили на Урале и были крепостными Демидова. От своего отца Силыча Агафоний научился железному делу, что помогло ему стать механиком при аттракционах, а потом и выкупить аттракционные машины. Теперь ему нужен помощник - на все руки мастер, ибо прежний работник спился до никчёмности, и с ним пришлось расстаться.

  

   В этом домике была еще одна комната, в которой мне предложили жить, если у меня нет своего угла. Я осмотрел комнату, остался ею довольный. Если будет холодно, разрешается протопить голландскую печь, обогревает оба помещения. Готовить пищу можно на керосинке. Воду брать на колонке, это удобство на улице, как и клозет.

  

   Анафоний закончил свои подсчеты и повел меня ознакомить с обязанностями, что и как делать. Художественная часть пока может подождать, сейчас нужен был механик каруселей с сидениями на цепях. Моё дело запускать машину и останавливать её, помогать привязывать публику ремнями, ибо аттракцион относился к опасным. Периодически смазывать машинным маслом шестерни и прочие рычаги. В общем, работенка несложная и, как вскоре выяснилось, довольно прибыльная. Тут же я прошел испытание, и Агафоний похвалил мою расторопность.

  

   Погода была прекрасной. Народ валил валом. К аттракционам стояли очереди, а кто был побогаче и не желал ждать, помимо купленного билета, давали мне сверх того, чтобы я их пропустил. К вечеру у меня карманы были набиты деньгами. Теперь-то я понял, почему прежний механик спился. Имея такой прибыток каждый день, трудно удержаться от загульной жизни, особенно человеку пьющему. Но мне этот порок не грозил, я был убежденным трезвенником, что многих удивляло, и они приговаривали - какой же ты художник, если не пьёшь?

  

   Среди пестрой рублики приметил я девушку довольно редкой красоты. Она была с кавалером, но видимо, не питала к нему особых чувств, потому что встретившись со мной взглядом, довольно долго - секунд пять - не отводила глаз. Это что-то значило. Кавалер потащил было её на бесплатные качели, но девушка проявила характер и направилась к моему аттракциону.

   - Олимпия! Олимпия! - кричал ухажер, но девушка игнорировала его вопли, подошла ко мне. Глаза её блестели, она улыбалась розовыми полными губами, обнажая ровные белые зубки.

   "Богиня с Олимпа!", подумал я и снял перед ней шляпу...

  

  

   Продолжение следует