- Послушай, лейтенант, как сам-то думаешь, что это? Несчастный случай? Убийство? Самоубийство?
- Всё может быть, всё может быть...
- Что всё?
- Ну, всё. Читай протокол. Я там всё описал.
- Протокол-то протоколом. Но ты же знаешь - там всё не напишешь. Ты мне так, по-товарищески скажи то, что в протокол не вошло. Весь отдел гудит. Одна нелепица на другой. Тебя-то, лично, что больше всего поразило?
- Да уж, действительно поразило. Двенадцать лет я здесь работаю, а такого не видел.
- Да, с пятого этажа упасть и ни одной царапины.
- Это-то что. Это хоть как-то объяснимо. Он на неё упал. Прямо ногами, поэтому и жив остался. Проломил ей грудную клетку, а самому хоть бы что.
- Но смерть-то у неё наступила не от этого.
- У неё череп расколот был. От паденья. Сначала же она упала. И сразу головой... Лёгкая смерть.
- Что болтаешь! "Лёгкая смерть".
- Да, лёгкая. Ты не видел, как мой отец умирал...
- Ну ладно, ладно... Это-то всё в протоколе есть, свидетелей куча - сначала она упала, потом он. Что необычного было? В комнате что было?
- Да в комнате-то ничего. Я всё описал. Судя по всему, она окно мыла. Следов борьбы нет. Скорее всего, сама упала, а он следом. Может, ловить пытался. А вот когда упал... то лег, говорят, рядом не вставая, положил её голову к себе на плечо и так лежал. Глаза закрыл. Все думали, что оба готовы. А нет. Стали забирать, а он за неё цепляется. Такое устроил! Еле угомонили. Ну, её в морг, а его к нам. Тогда ещё не знали, кто он. Привезли, а он весь в крови, мозгах... Этот запах... я его уже никогда не забуду... А у нас воды нет, отключили, как на грех. Прямо из графинов помыли его кое-как, всю воду вылили да переодели во что попало. А у меня ещё сушняк такой всю ночь был. Похмелье, сам знаешь. Хорошо Василий потом воды привёз, а то бы я с ума сошёл. А он, по-моему, тронулся.
- Врач смотрел?
- А что врач? Смотрел. Увечий нет. А насчет психики уже по твоему рапорту комиссия будет.
- Ну да, конечно, общий порядок...
- Слушай, пойду я. Я после того юбилея отойти не могу. А тут ещё такое... Если что - я вечером буду. Что надо - спросишь.
- Постой. Он, что, правда, знаменитый композитор?
- Бард, но известный.
- А я не знаю. Что он написал-то?
- Да вот, везде крутят:
Мне осень - для души прохла-а-ада,
Напоминает вновь и вновь
Печальным шумом листопа-а-ада
Мою нескладную любовь.
- Да? Это он? Душевная песня.
- Вот он пишет и стихи и музыку. Мне нравится.
- Ну ладно. Иди. Скажи Сомову - пусть ведёт "парашютиста". Буду допрашивать.
- Имя, фамилия, отчество, год рождения.
- Я с ней познакомился три месяца назад. Сессию приехал сдавать. В институте культуры тогда учился. На чей-то день рождения случайно попал. Там её и увидел...
- Я пока не спрашиваю, когда вы познакомились. Я спрашиваю ваше имя и фамилию.
- ...она там танцевала. Как будто пламя... два одинаковых движения не сделает. Глаз не оторвать.
- Фамилия!
- Я в танцах ничего не понимаю. Но вот вы смотрите по телевизору "Тодес", например. Все профессионалы, все замечательно двигаются, и самое важное - делают одинаковые движения, но притягивают взгляд один-два танцора. Почему, по какому признаку вы их выделили, неизвестно, но выделили. Думаю, её бы вы выделили из сотни и тысячи. Сам дьявол ею управлял. Сам дьявол. С этого всё и началось.
- Вы меня слышите? Как вас зовут?
- Потом она меня на танец пригласила. Медленный. Как вам рассказать? Вы когда-нибудь брали кошку в руки? Какая у неё на ощупь шерсть! Но дело не в этом. Внутри у неё как будто костей нет. Как будто ртуть переливается.
Положите её на колени, так она телом своим опишет все ваши неровности: не будет давить ни на какой выступ и заполнит всякую впадину. Обволакивает вас равномерно. Она может вам позволить и сдвинуть её (именно позволит, если захочет) и, кажется, нет её - угадает и предугадает всякое ваше движение. Но вы точно знаете: если что не по ней - она камень.
- Что вы мне ерунду всякую несёте? При чём здесь кошка? Что случилось в квартире Љ 55, вчера, в 2050 ?
- Вот так с ней было танцевать. Она была и не было её. Подчинялась, растворялась в партнёре. Я-то не умею танцевать. А тут чувствую, что я не только хорошо танцую, но и вести могу. Темп задавать. Управляю легко. Чувствую её тело тугое, послушное, гибкое и литое. Шевельнулось во мне мужское. И показалось мне, что проверила она силу своего обаяния. Коснулась, не коснулась, прижалась, не прижалась, но проверила. Всё это в движении в полутьме, в толпе, но я мужчина, меня не проведёшь. Удостоверилась она, убедилась и осталась довольна. Я уж не знаю, на телесном это уровне было или как. Но я всё понял, и понял, что она догадалась, что я понял. Вот тогда я и погиб. Глаз с неё не спускал, только стучало в пьяной голове: "Какая женщина!". Ни имени не спросил, ни замужем ли. Неважно это было. Со мной раньше такого не было. Не сговариваясь, вышли на балкон. На балконе никого. На ней юбка короткая и трусики - одно название. Я только тронул её - и она поплыла.
- Ну, ладно, рассказывайте, что дальше было.
- Я тогда ничего не соображал. Это потом осознал и оценил её... сексуальность... как сейчас говорят.
Вы знаете, смешно. Я вспомнил случай один. Мы как-то в гостях были у маминой, ещё институтской, подруги. Они здесь, в этом городе живут. Семейка забавная: муж и жена оба - психологи или психоаналитики, оба ничего не пьют, но у них всегда интересно - молодёжь собирается (у них две дочери моего возраста) и эти старички с ними тусуются. Ролевые игры придумывают, шарады, викторины - в общем, всегда весело. Так вот тогда они предложили всем нарисовать по человечку, но только кругами, треугольниками и квадратами. Этот человечек должен состоять из десяти таких фигур, выбранных произвольно. Ну, мы с ней тоже начали рисовать, уже зная, что для какого-то полушутливого анализа. Нарисовали, хозяйка и говорит: "Этот человечек, нарисованный вами - ваш психологический портрет: прямоугольники означают ваш интеллект, круги - эмоциональность...". Все весело начали заглядывать друг к другу в бумажки, пряча свои. Восхищаться какие они умные, эмоциональные. Она же, как всегда нетерпеливая, громко, на всю комнату задаёт вопрос: "А что делать человеку, у которого восемь треугольников?". Хозяйка, лопаясь от смеха, выдавила: "Треугольники - это ваша сексуальность!". Господи, такого дружного хохота, я никогда в жизни не слышал. Но вместе с тем, я поймал на себе несколько завистливых мужских взглядов. Да, было чему завидовать... Да... Она даже глаза ему нарисовала треугольные...
Как весело было впоследствии на её вопрос по любому поводу "Что же мне делать?" отвечать: "А что делать человеку, у которого восемь треугольников?".
Вот... Закрутило меня так, что я не понимал, где жизнь реальная, а где мои фантазии. Я ведь за эти три месяца восемь песен написал, по всей стране поют. Но дело не в том, что поют. И всякую дрянь поют. Но они хорошие, я чувствую. Вы знаете, Окуджава в год примерно по одной песне писал. Я конечно не Окуджава, но меня тоже знают. И восемь песен за три месяца - это какая-то болдинская осень. И она была моей музой. И дело даже не в том, что у неё идеальный вкус, и она давала отличные советы. Я, понимаете... Я для неё писал и ради неё. Весь мир бы отверг, а она похвалила, и я был бы рад.
Потапов у неё какой-то был. Капитан дальнего плавания. Она говорила мне: "Я тебя тоже люблю". Я это "тоже" мимо ушей пропускал. Потапов... Абстракция какая-то. Я и имени его не знал. Потапов и Потапов.
- Мы установили - она не замужем.
- Мама, когда я на сессию эту уезжал, говорила, что, мол, красавец ты у меня. И высокий. Уведёт тебя скоро какая-нибудь. А я только хохотнул - что я, баран какой, что уведут меня.
А тут всё разом перевернулось. Домой я вернулся, только чтобы с работы уволиться да документы забрать. Здесь устроился, в музыкальную школу, класс гитары вёл. И в Доме культуры кружок бардовской песни организовал, туда мы вместе с ней ходили. Голос у неё не то чтобы сильный - нет, не сильный. Комнатный такой. Да и петь она не очень-то любила... сосредоточиться не могла. Но, если под настроение поёт... Да, я именно эти минуты и ждал. Если под настроение - тут она душу из вас вынет. Как это ей удавалось? Тайна...
Вчера был именно такой день. Мы в Клин ездили на фестиваль бардовской песни. Она две моих песни спела. Благодаря ей мне и дали призовое место. Как она пела! Она сердцем пела... Она сама не ведала, что творит. Я думаю, может, она святая? Почему около неё так душа обнажается? Я ей после выступления сказал: "Хочешь, я за тебя жизнь отдам?". А она только смеётся - зачем ей моя жизнь: "Жизнь нужна, когда она есть". Скажите, хорошо сказала? Она умеет находить очень точные слова. Это не каждый умеет. Говорим мы все, а точное, единственное слово найти не всегда и не у всех получается. Я-то уж знаю, я поэт. А у неё это через раз получается. А мне говорит: "Ты необъективен ко мне. Я ничего не умею. Я только катализатор. Около меня всегда интересные люди и дела кипят. А я тут ни при чём". Вот такая она.
Приехали из Клина, я переоделся и сразу к ней. Рассказать, что песню новую придумал. У меня так - ещё ни одного слова, ни одной ноты нет, а уже придумал. Тут главное - состояние души поймать, а слова придут и ноты будут. А я поймал, поймал это состояние! Поймал, когда она там, на сцене пела. Я глядел на неё и не верил, что вот это она, затянутая в длинное бархатное платье, богиня, которая не поёт, нет, она с Богом разговаривает. И вот она сегодня утром мне позволила... и от моих прикосновений себя забыла...
Как это в одном человеке сочетается? Вот, что я хотел в песне рассказать. Вам непонятно, мне тоже, но я уже чувствовал, что это интересно и я смогу, что будет хорошая песня.
Я пришел к ней, а она не ходит, а летает по комнате. Я-то думал, что это от той удачи, которую она поймала за хвост, от выступления. Творчество - это особый кайф. Поверьте, тут даже секс рядом не валялся, как бы он ни был хорош. Когда человек творит, неважно, кто он: учитель, садовник, спортсмен, менеджер... Когда человек творит - он такой, каким его Бог задумал. Вы понимаете? Это и есть Его образ и подобие - творить, создавать... а не внешний вид. Внешний вид тут не при чём... О чём это я? А... да...
Пришел я к ней. Вижу, какая она и говорю ей: "Какая ты сегодня!". Руки к ней тяну, а она: "Не могу я. Потапова еду встречать. Поезд в двенадцать. А ещё убраться надо. С этим чертовым фестивалем ничего не успела".
Потапова встречать... Причём тут Потапов? Она на подоконнике стояла. Обернулась ко мне. "Господи, говорит, ты бы видел своё лицо! Ничего не буду тебе больше про него рассказывать. Только ведь мне же больше некому рассказать. Кто ещё поймёт меня так, как ты? А ты понимаешь всё, мы с тобой... Ну... что случилось? Ты же умничка. И ты же всё про него и меня знаешь...". Она присела на корточки и потянулась ко мне поцеловать, а я её оттолкнул...